Страница:
Раомина тем временем сначала отчугунела, потом откаменела, промокнула глаза и щеки и с видимым удовольствием сделала глоток из банки.
– Легенду, – заговорила она. – Пожалуй. Космонавты, которые провели многие годы в пространстве, верят в то, что тех, кто чист душой и велик сердцем, не должны страшить опасности, которых немало за пределами укрытых атмосферами планет. Они считают, что если всегда поступать хорошо, то беда не придет. Не лопнет перемерзнувший шланг, не собьются корабельные часы, а допускаемые вычислителем ошибки в последних знаках, в суперпозиции устремятся к нулю. Еще они верят, что для правильных людей то небольшое численное значение встречи с твердым телом, которое, хоть и меняется от места к месту, но никогда не равно нулю, так вот оно окажется за пределами поля событий, ожидающих их в пути через пустоту.
Вир уже полгода на флоте и знает, чем закончится «легенда». Но Жанна – совсем зеленая. И «покупается».
– Как же надо для этого поступать? – В глазах девушки неподдельный интерес.
– Своевременно и в полном объеме обслуживать технику, – ставит точку Раомина.
Жанна даже поковырялась в корабельной памяти и вывела на правый монитор инструкцию немыслимо лохматого года, обязывающую командиров кораблей при встрече с подобными объектами немедленно удаляться с наибольшей возможной скоростью на максимально доступное расстояние и оповещать всех, до кого дойдет сигнал, о необходимости удалиться из района, где нечто подобное обнаружено. А тех, кто такой сигнал принял, выполнять его требования беспрекословно и передавать дальше.
Что удивительно, изображение корабля в этом предписании оказалось внятным. Приводились размеры, виды с нескольких сторон. Нет, на тарелку он не тянул. Скорее блюдечко. Наблюдавшиеся ускорения выглядели нереально, хотя характеристики отраженного сигнала ничего странного в себе не несли. Казус, в общем. Задокументированный.
Одновременно полыхнули пиропатроны, установленные на выносках. Это сработали придуманные Виром обманки, чтобы дать вспышки со спектром льда, характерного для глыб колец Затурна.
Пара минут томительного ожидания повторного пуска ракеты, и – нет! Патрульник увеличил мощность двигателя. Если раньше обнуление скорости прогнозировалось рядом с авианосцем, то теперь ускорение его составляло не две сотых, а две десятых «g».
Через шесть минут после этого сближение прекратилось, а работа ходовых ускорителей продолжилась. Расстояние стало прирастать. Преследователь уходит! Принял их обмотанный пленкой «Баклан» за ледяную глыбу.
Вывел на большую голограмму прогноз траектории. Ух, ты! Дуга их маршрута плавно выгибается, Затурн потихоньку отползает по своей орбите, Зюпитер тоже не мешается, он далеко, да и не попадают они на пересечение с его орбитой, хотя Зарс уже пробежал мимо где-то далеко впереди. А Емля проделала это уже дважды. Но «Баклан» по-прежнему остается между орбитами двух последних планет. Они слишком медленно летят.
Достаточно. В пассивном режиме им предстоит многолетний путь, а рабочего тела в их распоряжении немного. Раомина уже прикинула. Еще в течение недели запасов достаточно, чтобы вернуться к Затурну. Причем чем дольше они будут удаляться, тем длительней окажется возвращение. И, как следствие, уменьшатся возможности для маневрирования рядом с планетой. Солидный резерв можно получить, израсходовав санитарные запасы. Заметный выигрыш даст облегчение корабля, то есть можно выбросить массу вещей, вплоть до переборок. Избавиться от ангаров, турельных установок, причальных консолей и даже внешних крышек люков, загерметизировав трюмы изнутри. Но по максимуму это добавит им еще полторы недели срока до момента поворота. Если до этого момента мятежные корабли не прекратят поиск в этом районе и не удалятся, пассивный полет прерывать нельзя. Сразу набросятся.
Ну-ка, просчитываем возможность заправиться на одной из ледяных глыб, вместе с которыми они покинули кольца.
Вир чувствует, что думает не о том. Вернее, о том, но не так. Он все еще уборщик мусора, заброшенный в пилотское кресло по чистой случайности. И предполагает выбрасывать за борт массу, которую теоретически следует преобразовать в импульс. Тот самый импульс, в который и преобразуется результат разгона и выброса за корму реактивной струи. Вся проблема в ионизаторах. Смогут они отодрать электроны от атомов, составляющих предметы, от которых он намерен избавиться, – заправляться не придется. А ведь именно эти моменты были им пропущены, когда читал книжку об устройстве корабельных механизмов.
Быстро вызвал на монитор нужные материалы и ушел в них с головой.
На большом голографере воспроизводится в ускоренном темпе изображение передвижений патрульной флотилии Мансманна за время, пока он размышлял. После самоликвидации пущенной в них ракеты все они сманеврировали и теперь летят совсем не так, как раньше. Вот прогноз. «Баклан» берут в полусферу. А в группах, начавших прочесывание колец Затурна, тоже перегруппировка. Характер перемещений изменился. Выходит, после ударов осколков по авианосцу неприятель сделал вывод не о естественном происхождении данного объекта, а как раз наоборот. Об искусственном. И слегка отошел, занимая оптимальную позицию для атаки на расстоянии два мегаметра.
Ой!
Императрица, кстати, поглядывает на все это без явно заметной паники. Кто их поймет, этих женщин?
Расчет времени между тем дает Виру минут сорок. Ну не сблизятся с ним остальные патрульные на уверенный залп раньше. Конечно, если пустят ракеты всей тучей, да с два пи стерадиан сторон, то труба «Баклану» будет невообразимого диаметра. Но это означает только то, что сам он должен немножко их опередить.
И подумать о том, что случится, когда к избиению подтянутся эскорты и эсминцы. Затурн по-прежнему рядом, со всеми его восхитительными кольцами. Два-три часа лету, если поспешать, и торпеды, в принципе, можно пускать. Короче, танец смерти начнется. А так хотелось обойтись без обильного кровопускания!
– Пилот! Застабилизировать корабль! Баллистик! Приготовиться к ведению огня главным калибром!
Вращение звезд, демонстрируемое вспомогательными экранами, плавно остановилось, а в центре главного замер ближний патрульный корабль. И сформировалось изображение прицела. Медленные довороты, есть наводка.
– Один снаряд. Огонь!
Конечно, никакого огня нет. Вообще никаких ощущений. Разгон снаряда в трехсотметровом стволе длится почти полсекунды. Скорость его на выходе – два километра в секунду – по космическим масштабам невелика. Здесь все относительно.
Пробный выстрел прошел штатно. Попадание маловероятно, но сам факт стрельбы, как и снаряд, неприятелем не может быть обнаружен, а начинать действия, не будучи уверенным в том, что главный калибр в принципе стреляет, как-то неловко.
– Продолжаем кувыркаться!
Пилот опять придала маневровым маховикам вращение, отчего «Баклан» снова принялся вращаться, сделав вид, что ничего не понял.
А поскольку сильнейшее оружие человека – разум, то именно его и следует пробудить к самым решительным действиям. То есть бояться нужно осмысленно.
Тепличные условия, в которых находится любой член экипажа космического корабля, сыграли с парнем недобрую шутку. Даже осложнение, вызванное нападением мятежников, не смогло поколебать спокойную уравновешенность, возникшую и окрепшую за полгода пребывания в прочном стальном чреве авианосца, где все опасности предусмотрены, а защита от них обеспечена конструкторами, автоматикой и регламентом.
Да и что греха таить, до сего момента угроза не вводила его в состояние настоящего всеобъемлющего ужаса своей безысходной неотвратимостью. В каждый момент было понятно, что именно сейчас нужно делать, а это лишало опасность значительной части влияния на чувства.
И вот теперь Вир словно очнулся, поняв – скоро, очень скоро их будут хладнокровно убивать.
– Экипажу облачиться в скафандры и перейти на запасной командный пункт. – Пришлось предпринять заметное усилие, чтобы дрожание голоса не сделало фразу неразборчивой.
Женщины ответили уставным: «Есть» – и приступили к выполнению. Сам капитан немного задержался, поскольку не все ресурсы ситуации он до сих пор задействовал. Пока не поздно, пока шрапнель, осколки и, может быть, ракеты не исхлестали ангары и ремонтные боксы, необходимо перетащить муммики – постановщики мишеней – в отсек загрузки ТВЭЛов, туда же поместить несколько ремонтных автоматов и сформулировать им задачу так, чтобы нужный результат оказался достигнут с первого раза.
Запасной командный пункт в какой-то мере бронирован. Если считать, что ускорители направлены назад, то сверху, снизу и с боков это скромное помещение прикрыто маневровыми маховиками, расположенными соосными парами. Тут нет никаких удобств – только пять кресел, мониторы и органы управления. Места не хватает даже на создание мало-мальски приличной голограммы – только несколько камерных объемных моделей позволяют рассматривать положение дел в локальных областях.
Угнездившись и застегнув привязные ремни, Вир просмотрел отчеты о герметизации внутренних люков, готовности ремонтных механизмов к заделке пробоин, подаче к турельным орудиям импровизированных боеприпасов и боезапасе главного калибра. Все! Больше того, что у них есть – не будет. Пора начинать ломать планы неприятеля, иначе они обречены.
– Стабилизировать полет носом на ближнего патрульного. Главный калибр наводить.
Появившееся изображение прицела перестало перебегать с экрана на экран и плавно совместилось с пятнышком-отметкой ближайшего неприятельского корабля. Значение дальности до цели прекратило прыгать, поскольку теперь данные выдавались стабильной парой оптических приемников. Два мегаметра.
Перекрестие скачком сместилось и изменило цвет. Поправки рассчитаны и внесены.
– Главный калибр готов к стрельбе. Вероятность поражения полтора процента, – доложила императрица.
Теоретически такая фраза должна означать, что три снаряда из двухсот имеют шанс попасть. Но в том-то и заключается великое лукавство ситуации, что на самом деле летящий со скоростью два километра в секунду снаряд будет добираться до цели семнадцать минут. Если мишень пассивно подчиняется законам небесной механики – тогда расчет верен. Но командир патрульника не идиот. Он прекрасно понимает, почему «глыба льда», только что кувыркавшаяся, стабилизировалась, показав наименьшее сечение. Ясно, что на него навели орудие, и пора немножко отодвинуться с траектории невидимых в полете крошечных снарядов.
– Половинная тяга, идем на сближение. Выполнять!
– Есть! – Пилот подрабатывает рычажком, и в кабине появляется тяготение.
Чувство, что сидишь на опрокинутом на спинку стуле. Значение расстояния до цели начинает сокращаться, но это изменение прекращается быстро. Противник «держит дистанцию», направив выхлоп ходовых ускорителей в их сторону. Вот эта ситуация уже перспективна, поскольку вероятность поперечного маневра цели отсутствует.
– Баллистик! Двести снарядов, огонь!
– Есть!
По два выстрела в секунду из двух стволов. «Канонада» не длится и минуты. Она неслышна и неощутима. Летит цель, за ней гонится авианосец и выпущенные им снаряды. По мере того как возрастают скорости кораблей, движение снарядов относительно цели замедляется. Зато он не смещается с траектории «гостинцев». Дразнится, пользуясь своей быстроходностью. Держит дистанцию.
– Пилот, прибавь самую капельку, только чтобы они заметили, что мы ускорили разгон.
– Есть!
Тяготение в кабине прибавилось действительно только самую малость, и расстояние стало сокращаться. И перестало. Патрульник тоже «притопил».
Минута, вторая, третья. Пора.
– Убавить ускорение. Тоже немного.
– Есть!
Теперь скорость прирастает медленней, и расстояние увеличивается. Ага, вражина тоже сбрасывает тягу. Очень хорошо. Получается, он просто выполняет команду держать предписанное командиром флотилии расстояние. Тогда ускорение следует еще немножко убавить – пусть думает, что мы экономим рабочее тело, но все равно пытаемся его достать. Наверняка знает, что опытных военных на авианосце нет, и издевается над неумехами. Да сколько угодно, лишь бы не сходил с прямой и не набрал скорости, превышающей скорость полета снарядов. А то они его никогда не догонят.
Баллистик выводит цифру ожидаемого времени, когда выпущенные по цели обшивочные болты, на которые насажены репки, доберутся наконец до удирающего от них корабля, а заодно их относительную скорость в момент «единения». И по мере того как пилот в час по чайной ложке убавляет тягу, эти оценки все более и более оптимистичны. Терпение и терпение – вот что требуется в такого рода сражении. А еще – выдержка и точный расчет. Надо «гнаться», но только до тех пор, пока в дело не вступят другие патрульные корабли.
Все. Ускорение нулевое. Патрульный тоже выключил двигатели – свечения вокруг дюз не наблюдается. Очень хорошо. Снарядам в протонном пучке «выхлопа» может не понравиться. Сметет он их или испарит – без разницы. А так, глядишь, и угодит хоть один в корму.
Все. Если не попали, то промахнулись. Никаких видимых признаков поражения цели не наблюдается. Зато наблюдается приближение оставшейся части патрульной флотилии. Вынужденные повернуть, чтобы не пролететь мимо начавшего двигаться авианосца, они сильно сблизились между собой. Еще не плотная группа, но на глазах стягиваются.
– Перехвачено радио с Букир-Катара. Открытым текстом сообщают о потере хода, – вступил скрипучим голосом процессор радиорубки.
В это же мгновение на поверхностях крестника отчетливо обозначились вспышки, идентифицированные как пуски ракет. Дебют этой партии завершен, начинается мясорубка миттельшпиля. «Баклан» поворачивается носом в сторону идущей к нему группы и дает полный ход. Авианосцу нечего делать на пути пущенных в него дальнобойных реактивных снарядов, тем более что с двух мегамеров их шанс удачно навестись на цель заметно выше, чем с десяти. И в любом случае встретиться с нападающей группой лучше, имея высокую относительную скорость, чтобы сократить время контакта. Встречными курсами.
Разгон длится минуты, а рабочее тело уходит в реактивную струю. Последние, считай, капли. Вир наблюдает через внутренние камеры, как муммики готовятся к подаче в ионизаторы электродов, наскоро приготовленных из разного металлического оборудования, без которого можно обойтись, запасов материалов, которые уже не имеет смысла хранить, и всего, всего, всего, что обладает проводимостью и не более ценно, чем жизни трех человек. Лишь бы оформлялось в прут.
Есть. Дорасходовались. Манипуляторы отключают от ионизаторов водяные коммуникации, вскрывают крышки, ставят на места удаленных деталей вновь изготовленные. Минуты утекают, противник накатывает, пилот почти провертел в кресле дырку, изнывая от нетерпения. Руки механизмов действуют точно и безошибочно, но все требует времени. Наконец готово. Доработка завершена, дуга испаряет металл, а электрическое поле отдирает электроны от возогнанных в вакууме атомов. Есть тяга. И неплохая. Ну, конечно, при той же кинетической энергии импульс, или количество движения, тяжелого иона больше, чем легкого атома кислорода или водорода.
А противник, обнаружив, что авианосец потерял ускорение, уже рассчитал его траекторию и спустил если и не весь боезапас, то значительную его часть. Даем тягу и пытаемся уйти. А бортовые турельные пушки сжатым воздухом выталкивают из своих стволов мешочки металлического хлама, пакеты с крупой и брикеты с горохом – все, что нашлось на борту, вплоть до контейнеров с мусором, лишь бы повисло в пространстве на пути десятков малокалиберных ракет, уже «взявших» цель. Воздух раздирает упаковки, и они лопаются в вакууме, разбрасывая содержимое.
Вспышки подрывов или самоликвидаций ракет, стук по корпусу обломков и шрапнели, подрывы на внешней обшивке, «Баклана» ощутимо встряхивает несколько раз. По одному гаснут обзорные экраны, отключаются каналы спектрометрии и радиолокации, количество информации, поступающей снаружи, уменьшается на глазах, зато сообщения о повреждениях заполняют мониторы диагностических табло. Разрушения, пробоины, обрывы. Чтобы экипаж не скучал, не иначе, на опустевших панелях демонстрируется, как муммики затыкают чопиками отверстия, как накладывают на пролом пластырь и сверкают сваркой, а вот вырезают кусок с виду целого кабеля и волокут его через распахнутый настежь шлюз наружу – в отсеке вакуум.
С неприятелем тем временем разошлись. Нечем было нанести ему повреждения. Наведение орудий главного калибра в таких условиях практически бесперспективно. Мало времени. Весь расчет делался на крепкую шкурку литой метеороидной стали, что досталась «Баклану» в силу его ненормального происхождения. Настоящий корабль после такого обстрела превратился бы в груду хлама. Хотя им тоже перепало от всей души. Теперь только тикать и чиниться.
Вот ожили камеры первой очереди, с «глаз» мобильного манипулятора идет панорама наружной поверхности. Ангары, консоли, фермы – все снесено или исковеркано. Четыре турельных орудия, каким-то чудом удержавшиеся на обшивке, покореженные так, что их демонтируют и затаскивают внутрь, во имя восстановления балансировки, нарушенной при утере значительной части навешенных снаружи пристроек. В прошлом навешенных. То, что еще не отстрелили, пойдет в печку, на электроды для движителей.
Меняют одну секцию на разгоннике главного калибра, удаляют осколки из трансмиссии условно правого маховика, латают фрагмент канала четвертого двигателя, отчего остановлен осесимметричный ему второй. В работе – первый и третий. И вот они-то тянут вовсю. Девять сотых «g» – это для «Баклана» очень много при половинной тяге, хотя после утраты части массы из-за отстреленных попаданиями надстроек, он стал подвижней. Тем не менее патрульная флотилия Мансманна вряд ли станет его преследовать. Автоматика пересчитала пуски, произведенные с кораблей, – ракеты исчерпаны. Зато эсминцы и эскорты отделились от колец Затурна и разгоняются наперехват авианосцу. Вот их торпедам противопоставить решительно нечего, и шансов уйти нет ни малейших – слишком велика разница в подвижности неуклюжего учебного корабля и быстроходных миноносцев.
Остается выигрывать время. Интересно, как идут дела в трюме загрузки ТВЭЛов?
Хорошо идут. Мобильные манипуляторы наводят последний лоск на макете дисколета. Мишенная пленка, натянутая на каркас, уже закреплена. Пока расстояние до преследователей велико, надо выталкивать муляж-обманку.
Есть, пошел, родимый. Последняя надежда отделаться по-легкому, в расчете на то, что преследователи его обнаружат и выполнят старинную инструкцию, как только разглядят эту самоделку и опознают в качестве летающего блюдца, при встрече с которым следует бежать без оглядки. Часа через полтора их радары его засекут, а оптика и того раньше. Начнут рыться в файлах, и… а вдруг? «Баклану» же следует нестись со всей мочи, делая вид, что ни о чем, кроме бегства, он и не помышляет. Есть в его нынешнем положении и некоторые положительные моменты.
Главное – он имеет ход, и это надолго. А чуть погодя, когда вступит в дело еще пара движков, ускорение удвоится. Еще важен тот момент, что преследователи пока направляются внутрь Золнечной системы – успели набрать скорость, а авианосец вышел из боя с заметным компонентом вектора в противоположную сторону. Эту разность неприятелю придется преодолевать. Ну и, наконец, впереди находится пояс астероидов. Нет, это вовсе не плотная масса роящихся тел – между ними миллионы и сотни миллионов километров. Но все-таки это достаточно много для космоса. И маршрут выбирает тот, кто убегает.
Баллистик уже прикинула траекторию, по которой они трижды пролетят прямо, а те, кто догоняет, – по кривой. Возможно – притормаживая. Или отклоняясь в сторону, а потом возвращаясь к нормальному полету. Поскольку на их пути окажутся разные твердые тела. Так или иначе, пусть крошечный, призрачный, но шанс на выигрыш малой толики так нужного им времени. И потом, в этой зоне нередки микрометеороиды, вероятность встречи которых со многими кораблями больше, чем с одним. Если начнутся «прострелы», возможно, кому-то захочется прекратить погоню. Или «золотое» попадание создаст преследователям проблемы.
Кстати, жилые и учебные секции авианосца, располагающиеся в носовой части, пострадали так, что вакуумированы, и ремонтники попросту снимают с них часть неповрежденного оборудования, чтобы восстановить те зоны, без нормального функционирования которых нет ни малейшего шанса унести ноги.
Глава 6
– Легенду, – заговорила она. – Пожалуй. Космонавты, которые провели многие годы в пространстве, верят в то, что тех, кто чист душой и велик сердцем, не должны страшить опасности, которых немало за пределами укрытых атмосферами планет. Они считают, что если всегда поступать хорошо, то беда не придет. Не лопнет перемерзнувший шланг, не собьются корабельные часы, а допускаемые вычислителем ошибки в последних знаках, в суперпозиции устремятся к нулю. Еще они верят, что для правильных людей то небольшое численное значение встречи с твердым телом, которое, хоть и меняется от места к месту, но никогда не равно нулю, так вот оно окажется за пределами поля событий, ожидающих их в пути через пустоту.
Вир уже полгода на флоте и знает, чем закончится «легенда». Но Жанна – совсем зеленая. И «покупается».
– Как же надо для этого поступать? – В глазах девушки неподдельный интерес.
– Своевременно и в полном объеме обслуживать технику, – ставит точку Раомина.
* * *
Неплохо поболтали. Женщины вспомнили и протонных обжорок, и заобшивочных клопов, не забыто было и ужасное своей непредсказуемостью черное пятно, встречающееся за пределами планетных систем красных звезд. Вир время от времени доставал из шкафчика и перебрасывал им то мармеладку, то галетку. Потом обсудили сказания о тарелочниках, уходящие своими корнями в глубокую историю. Повеселились над тем, что все о них знают, некоторые видели, но никто не смог зафиксировать разборчивых изображений.Жанна даже поковырялась в корабельной памяти и вывела на правый монитор инструкцию немыслимо лохматого года, обязывающую командиров кораблей при встрече с подобными объектами немедленно удаляться с наибольшей возможной скоростью на максимально доступное расстояние и оповещать всех, до кого дойдет сигнал, о необходимости удалиться из района, где нечто подобное обнаружено. А тех, кто такой сигнал принял, выполнять его требования беспрекословно и передавать дальше.
Что удивительно, изображение корабля в этом предписании оказалось внятным. Приводились размеры, виды с нескольких сторон. Нет, на тарелку он не тянул. Скорее блюдечко. Наблюдавшиеся ускорения выглядели нереально, хотя характеристики отраженного сигнала ничего странного в себе не несли. Казус, в общем. Задокументированный.
* * *
Так за разговорами и скоротали время до прибытия ракеты, запущенной в их сторону патрульным кораблем более часа тому назад. Посылки ее локатора прослеживались с момента старта, потом объект «подхватила» оптика, и вычислитель спрогнозировал ее дальнейшую траекторию. Явный промах. Повезло. Подрыв заряда создал облако осколков, самый край которого задел «Баклана», сделав четыре крошечных пробоины в «обертке». Под ней пострадал один из датчиков инфракрасного диапазона, укосина причальной консоли и был зафиксирован удар в прочный корпус без пробития.Одновременно полыхнули пиропатроны, установленные на выносках. Это сработали придуманные Виром обманки, чтобы дать вспышки со спектром льда, характерного для глыб колец Затурна.
Пара минут томительного ожидания повторного пуска ракеты, и – нет! Патрульник увеличил мощность двигателя. Если раньше обнуление скорости прогнозировалось рядом с авианосцем, то теперь ускорение его составляло не две сотых, а две десятых «g».
Через шесть минут после этого сближение прекратилось, а работа ходовых ускорителей продолжилась. Расстояние стало прирастать. Преследователь уходит! Принял их обмотанный пленкой «Баклан» за ледяную глыбу.
* * *
Виру беспокойно. Все получилось неправдоподобно легко. В ситуации содержится что-то неправильное, нелогичное, неопределенное. Итак, авианосец продолжает дрейфовать, то есть, тьфу, лететь по баллистической орбите в направлении центральной части Золнечной системы. И куда он прилетит?Вывел на большую голограмму прогноз траектории. Ух, ты! Дуга их маршрута плавно выгибается, Затурн потихоньку отползает по своей орбите, Зюпитер тоже не мешается, он далеко, да и не попадают они на пересечение с его орбитой, хотя Зарс уже пробежал мимо где-то далеко впереди. А Емля проделала это уже дважды. Но «Баклан» по-прежнему остается между орбитами двух последних планет. Они слишком медленно летят.
Достаточно. В пассивном режиме им предстоит многолетний путь, а рабочего тела в их распоряжении немного. Раомина уже прикинула. Еще в течение недели запасов достаточно, чтобы вернуться к Затурну. Причем чем дольше они будут удаляться, тем длительней окажется возвращение. И, как следствие, уменьшатся возможности для маневрирования рядом с планетой. Солидный резерв можно получить, израсходовав санитарные запасы. Заметный выигрыш даст облегчение корабля, то есть можно выбросить массу вещей, вплоть до переборок. Избавиться от ангаров, турельных установок, причальных консолей и даже внешних крышек люков, загерметизировав трюмы изнутри. Но по максимуму это добавит им еще полторы недели срока до момента поворота. Если до этого момента мятежные корабли не прекратят поиск в этом районе и не удалятся, пассивный полет прерывать нельзя. Сразу набросятся.
Ну-ка, просчитываем возможность заправиться на одной из ледяных глыб, вместе с которыми они покинули кольца.
Вир чувствует, что думает не о том. Вернее, о том, но не так. Он все еще уборщик мусора, заброшенный в пилотское кресло по чистой случайности. И предполагает выбрасывать за борт массу, которую теоретически следует преобразовать в импульс. Тот самый импульс, в который и преобразуется результат разгона и выброса за корму реактивной струи. Вся проблема в ионизаторах. Смогут они отодрать электроны от атомов, составляющих предметы, от которых он намерен избавиться, – заправляться не придется. А ведь именно эти моменты были им пропущены, когда читал книжку об устройстве корабельных механизмов.
Быстро вызвал на монитор нужные материалы и ушел в них с головой.
* * *
– Командир! Нас обнаружили! – вопль пилотессы сотряс внутренности мостика – ходовой рубки – центрального поста.На большом голографере воспроизводится в ускоренном темпе изображение передвижений патрульной флотилии Мансманна за время, пока он размышлял. После самоликвидации пущенной в них ракеты все они сманеврировали и теперь летят совсем не так, как раньше. Вот прогноз. «Баклан» берут в полусферу. А в группах, начавших прочесывание колец Затурна, тоже перегруппировка. Характер перемещений изменился. Выходит, после ударов осколков по авианосцу неприятель сделал вывод не о естественном происхождении данного объекта, а как раз наоборот. Об искусственном. И слегка отошел, занимая оптимальную позицию для атаки на расстоянии два мегаметра.
Ой!
Императрица, кстати, поглядывает на все это без явно заметной паники. Кто их поймет, этих женщин?
Расчет времени между тем дает Виру минут сорок. Ну не сблизятся с ним остальные патрульные на уверенный залп раньше. Конечно, если пустят ракеты всей тучей, да с два пи стерадиан сторон, то труба «Баклану» будет невообразимого диаметра. Но это означает только то, что сам он должен немножко их опередить.
И подумать о том, что случится, когда к избиению подтянутся эскорты и эсминцы. Затурн по-прежнему рядом, со всеми его восхитительными кольцами. Два-три часа лету, если поспешать, и торпеды, в принципе, можно пускать. Короче, танец смерти начнется. А так хотелось обойтись без обильного кровопускания!
– Пилот! Застабилизировать корабль! Баллистик! Приготовиться к ведению огня главным калибром!
Вращение звезд, демонстрируемое вспомогательными экранами, плавно остановилось, а в центре главного замер ближний патрульный корабль. И сформировалось изображение прицела. Медленные довороты, есть наводка.
– Один снаряд. Огонь!
Конечно, никакого огня нет. Вообще никаких ощущений. Разгон снаряда в трехсотметровом стволе длится почти полсекунды. Скорость его на выходе – два километра в секунду – по космическим масштабам невелика. Здесь все относительно.
Пробный выстрел прошел штатно. Попадание маловероятно, но сам факт стрельбы, как и снаряд, неприятелем не может быть обнаружен, а начинать действия, не будучи уверенным в том, что главный калибр в принципе стреляет, как-то неловко.
– Продолжаем кувыркаться!
Пилот опять придала маневровым маховикам вращение, отчего «Баклан» снова принялся вращаться, сделав вид, что ничего не понял.
* * *
И вот тут Вира проняло. Чувство страха – это неприятно, особенно когда прохватывает глобально, на все тело. Одних оно парализует, других вводит в состояние паники. У каждого человека своя реакция. Емлян с младых ногтей учат бояться – очень уж много опасностей таит окружающий их мир. Поэтому те, кто намерен пожить подольше, вынуждены использовать гормональный выброс к своей пользе. Страх должен стать мобилизующим фактором, иначе придется погибнуть.А поскольку сильнейшее оружие человека – разум, то именно его и следует пробудить к самым решительным действиям. То есть бояться нужно осмысленно.
Тепличные условия, в которых находится любой член экипажа космического корабля, сыграли с парнем недобрую шутку. Даже осложнение, вызванное нападением мятежников, не смогло поколебать спокойную уравновешенность, возникшую и окрепшую за полгода пребывания в прочном стальном чреве авианосца, где все опасности предусмотрены, а защита от них обеспечена конструкторами, автоматикой и регламентом.
Да и что греха таить, до сего момента угроза не вводила его в состояние настоящего всеобъемлющего ужаса своей безысходной неотвратимостью. В каждый момент было понятно, что именно сейчас нужно делать, а это лишало опасность значительной части влияния на чувства.
И вот теперь Вир словно очнулся, поняв – скоро, очень скоро их будут хладнокровно убивать.
– Экипажу облачиться в скафандры и перейти на запасной командный пункт. – Пришлось предпринять заметное усилие, чтобы дрожание голоса не сделало фразу неразборчивой.
Женщины ответили уставным: «Есть» – и приступили к выполнению. Сам капитан немного задержался, поскольку не все ресурсы ситуации он до сих пор задействовал. Пока не поздно, пока шрапнель, осколки и, может быть, ракеты не исхлестали ангары и ремонтные боксы, необходимо перетащить муммики – постановщики мишеней – в отсек загрузки ТВЭЛов, туда же поместить несколько ремонтных автоматов и сформулировать им задачу так, чтобы нужный результат оказался достигнут с первого раза.
Запасной командный пункт в какой-то мере бронирован. Если считать, что ускорители направлены назад, то сверху, снизу и с боков это скромное помещение прикрыто маневровыми маховиками, расположенными соосными парами. Тут нет никаких удобств – только пять кресел, мониторы и органы управления. Места не хватает даже на создание мало-мальски приличной голограммы – только несколько камерных объемных моделей позволяют рассматривать положение дел в локальных областях.
Угнездившись и застегнув привязные ремни, Вир просмотрел отчеты о герметизации внутренних люков, готовности ремонтных механизмов к заделке пробоин, подаче к турельным орудиям импровизированных боеприпасов и боезапасе главного калибра. Все! Больше того, что у них есть – не будет. Пора начинать ломать планы неприятеля, иначе они обречены.
– Стабилизировать полет носом на ближнего патрульного. Главный калибр наводить.
Появившееся изображение прицела перестало перебегать с экрана на экран и плавно совместилось с пятнышком-отметкой ближайшего неприятельского корабля. Значение дальности до цели прекратило прыгать, поскольку теперь данные выдавались стабильной парой оптических приемников. Два мегаметра.
Перекрестие скачком сместилось и изменило цвет. Поправки рассчитаны и внесены.
– Главный калибр готов к стрельбе. Вероятность поражения полтора процента, – доложила императрица.
Теоретически такая фраза должна означать, что три снаряда из двухсот имеют шанс попасть. Но в том-то и заключается великое лукавство ситуации, что на самом деле летящий со скоростью два километра в секунду снаряд будет добираться до цели семнадцать минут. Если мишень пассивно подчиняется законам небесной механики – тогда расчет верен. Но командир патрульника не идиот. Он прекрасно понимает, почему «глыба льда», только что кувыркавшаяся, стабилизировалась, показав наименьшее сечение. Ясно, что на него навели орудие, и пора немножко отодвинуться с траектории невидимых в полете крошечных снарядов.
– Половинная тяга, идем на сближение. Выполнять!
– Есть! – Пилот подрабатывает рычажком, и в кабине появляется тяготение.
Чувство, что сидишь на опрокинутом на спинку стуле. Значение расстояния до цели начинает сокращаться, но это изменение прекращается быстро. Противник «держит дистанцию», направив выхлоп ходовых ускорителей в их сторону. Вот эта ситуация уже перспективна, поскольку вероятность поперечного маневра цели отсутствует.
– Баллистик! Двести снарядов, огонь!
– Есть!
По два выстрела в секунду из двух стволов. «Канонада» не длится и минуты. Она неслышна и неощутима. Летит цель, за ней гонится авианосец и выпущенные им снаряды. По мере того как возрастают скорости кораблей, движение снарядов относительно цели замедляется. Зато он не смещается с траектории «гостинцев». Дразнится, пользуясь своей быстроходностью. Держит дистанцию.
– Пилот, прибавь самую капельку, только чтобы они заметили, что мы ускорили разгон.
– Есть!
Тяготение в кабине прибавилось действительно только самую малость, и расстояние стало сокращаться. И перестало. Патрульник тоже «притопил».
Минута, вторая, третья. Пора.
– Убавить ускорение. Тоже немного.
– Есть!
Теперь скорость прирастает медленней, и расстояние увеличивается. Ага, вражина тоже сбрасывает тягу. Очень хорошо. Получается, он просто выполняет команду держать предписанное командиром флотилии расстояние. Тогда ускорение следует еще немножко убавить – пусть думает, что мы экономим рабочее тело, но все равно пытаемся его достать. Наверняка знает, что опытных военных на авианосце нет, и издевается над неумехами. Да сколько угодно, лишь бы не сходил с прямой и не набрал скорости, превышающей скорость полета снарядов. А то они его никогда не догонят.
Баллистик выводит цифру ожидаемого времени, когда выпущенные по цели обшивочные болты, на которые насажены репки, доберутся наконец до удирающего от них корабля, а заодно их относительную скорость в момент «единения». И по мере того как пилот в час по чайной ложке убавляет тягу, эти оценки все более и более оптимистичны. Терпение и терпение – вот что требуется в такого рода сражении. А еще – выдержка и точный расчет. Надо «гнаться», но только до тех пор, пока в дело не вступят другие патрульные корабли.
Все. Ускорение нулевое. Патрульный тоже выключил двигатели – свечения вокруг дюз не наблюдается. Очень хорошо. Снарядам в протонном пучке «выхлопа» может не понравиться. Сметет он их или испарит – без разницы. А так, глядишь, и угодит хоть один в корму.
Все. Если не попали, то промахнулись. Никаких видимых признаков поражения цели не наблюдается. Зато наблюдается приближение оставшейся части патрульной флотилии. Вынужденные повернуть, чтобы не пролететь мимо начавшего двигаться авианосца, они сильно сблизились между собой. Еще не плотная группа, но на глазах стягиваются.
– Перехвачено радио с Букир-Катара. Открытым текстом сообщают о потере хода, – вступил скрипучим голосом процессор радиорубки.
В это же мгновение на поверхностях крестника отчетливо обозначились вспышки, идентифицированные как пуски ракет. Дебют этой партии завершен, начинается мясорубка миттельшпиля. «Баклан» поворачивается носом в сторону идущей к нему группы и дает полный ход. Авианосцу нечего делать на пути пущенных в него дальнобойных реактивных снарядов, тем более что с двух мегамеров их шанс удачно навестись на цель заметно выше, чем с десяти. И в любом случае встретиться с нападающей группой лучше, имея высокую относительную скорость, чтобы сократить время контакта. Встречными курсами.
Разгон длится минуты, а рабочее тело уходит в реактивную струю. Последние, считай, капли. Вир наблюдает через внутренние камеры, как муммики готовятся к подаче в ионизаторы электродов, наскоро приготовленных из разного металлического оборудования, без которого можно обойтись, запасов материалов, которые уже не имеет смысла хранить, и всего, всего, всего, что обладает проводимостью и не более ценно, чем жизни трех человек. Лишь бы оформлялось в прут.
Есть. Дорасходовались. Манипуляторы отключают от ионизаторов водяные коммуникации, вскрывают крышки, ставят на места удаленных деталей вновь изготовленные. Минуты утекают, противник накатывает, пилот почти провертел в кресле дырку, изнывая от нетерпения. Руки механизмов действуют точно и безошибочно, но все требует времени. Наконец готово. Доработка завершена, дуга испаряет металл, а электрическое поле отдирает электроны от возогнанных в вакууме атомов. Есть тяга. И неплохая. Ну, конечно, при той же кинетической энергии импульс, или количество движения, тяжелого иона больше, чем легкого атома кислорода или водорода.
А противник, обнаружив, что авианосец потерял ускорение, уже рассчитал его траекторию и спустил если и не весь боезапас, то значительную его часть. Даем тягу и пытаемся уйти. А бортовые турельные пушки сжатым воздухом выталкивают из своих стволов мешочки металлического хлама, пакеты с крупой и брикеты с горохом – все, что нашлось на борту, вплоть до контейнеров с мусором, лишь бы повисло в пространстве на пути десятков малокалиберных ракет, уже «взявших» цель. Воздух раздирает упаковки, и они лопаются в вакууме, разбрасывая содержимое.
Вспышки подрывов или самоликвидаций ракет, стук по корпусу обломков и шрапнели, подрывы на внешней обшивке, «Баклана» ощутимо встряхивает несколько раз. По одному гаснут обзорные экраны, отключаются каналы спектрометрии и радиолокации, количество информации, поступающей снаружи, уменьшается на глазах, зато сообщения о повреждениях заполняют мониторы диагностических табло. Разрушения, пробоины, обрывы. Чтобы экипаж не скучал, не иначе, на опустевших панелях демонстрируется, как муммики затыкают чопиками отверстия, как накладывают на пролом пластырь и сверкают сваркой, а вот вырезают кусок с виду целого кабеля и волокут его через распахнутый настежь шлюз наружу – в отсеке вакуум.
С неприятелем тем временем разошлись. Нечем было нанести ему повреждения. Наведение орудий главного калибра в таких условиях практически бесперспективно. Мало времени. Весь расчет делался на крепкую шкурку литой метеороидной стали, что досталась «Баклану» в силу его ненормального происхождения. Настоящий корабль после такого обстрела превратился бы в груду хлама. Хотя им тоже перепало от всей души. Теперь только тикать и чиниться.
Вот ожили камеры первой очереди, с «глаз» мобильного манипулятора идет панорама наружной поверхности. Ангары, консоли, фермы – все снесено или исковеркано. Четыре турельных орудия, каким-то чудом удержавшиеся на обшивке, покореженные так, что их демонтируют и затаскивают внутрь, во имя восстановления балансировки, нарушенной при утере значительной части навешенных снаружи пристроек. В прошлом навешенных. То, что еще не отстрелили, пойдет в печку, на электроды для движителей.
Меняют одну секцию на разгоннике главного калибра, удаляют осколки из трансмиссии условно правого маховика, латают фрагмент канала четвертого двигателя, отчего остановлен осесимметричный ему второй. В работе – первый и третий. И вот они-то тянут вовсю. Девять сотых «g» – это для «Баклана» очень много при половинной тяге, хотя после утраты части массы из-за отстреленных попаданиями надстроек, он стал подвижней. Тем не менее патрульная флотилия Мансманна вряд ли станет его преследовать. Автоматика пересчитала пуски, произведенные с кораблей, – ракеты исчерпаны. Зато эсминцы и эскорты отделились от колец Затурна и разгоняются наперехват авианосцу. Вот их торпедам противопоставить решительно нечего, и шансов уйти нет ни малейших – слишком велика разница в подвижности неуклюжего учебного корабля и быстроходных миноносцев.
Остается выигрывать время. Интересно, как идут дела в трюме загрузки ТВЭЛов?
Хорошо идут. Мобильные манипуляторы наводят последний лоск на макете дисколета. Мишенная пленка, натянутая на каркас, уже закреплена. Пока расстояние до преследователей велико, надо выталкивать муляж-обманку.
Есть, пошел, родимый. Последняя надежда отделаться по-легкому, в расчете на то, что преследователи его обнаружат и выполнят старинную инструкцию, как только разглядят эту самоделку и опознают в качестве летающего блюдца, при встрече с которым следует бежать без оглядки. Часа через полтора их радары его засекут, а оптика и того раньше. Начнут рыться в файлах, и… а вдруг? «Баклану» же следует нестись со всей мочи, делая вид, что ни о чем, кроме бегства, он и не помышляет. Есть в его нынешнем положении и некоторые положительные моменты.
Главное – он имеет ход, и это надолго. А чуть погодя, когда вступит в дело еще пара движков, ускорение удвоится. Еще важен тот момент, что преследователи пока направляются внутрь Золнечной системы – успели набрать скорость, а авианосец вышел из боя с заметным компонентом вектора в противоположную сторону. Эту разность неприятелю придется преодолевать. Ну и, наконец, впереди находится пояс астероидов. Нет, это вовсе не плотная масса роящихся тел – между ними миллионы и сотни миллионов километров. Но все-таки это достаточно много для космоса. И маршрут выбирает тот, кто убегает.
Баллистик уже прикинула траекторию, по которой они трижды пролетят прямо, а те, кто догоняет, – по кривой. Возможно – притормаживая. Или отклоняясь в сторону, а потом возвращаясь к нормальному полету. Поскольку на их пути окажутся разные твердые тела. Так или иначе, пусть крошечный, призрачный, но шанс на выигрыш малой толики так нужного им времени. И потом, в этой зоне нередки микрометеороиды, вероятность встречи которых со многими кораблями больше, чем с одним. Если начнутся «прострелы», возможно, кому-то захочется прекратить погоню. Или «золотое» попадание создаст преследователям проблемы.
Кстати, жилые и учебные секции авианосца, располагающиеся в носовой части, пострадали так, что вакуумированы, и ремонтники попросту снимают с них часть неповрежденного оборудования, чтобы восстановить те зоны, без нормального функционирования которых нет ни малейшего шанса унести ноги.
Глава 6
Вираж
Погоня в безмерных просторах космоса – процесс длительный. Удирающий старается лететь прямо, а догоняющие пытаются его перехватить, сократив расстояние «наискосок». Естественно, для того, чтобы лишить погоню возможности слишком заметно выиграть при этом, тот, кто «рвет когти», должен направить выхлоп в их сторону. Вот это сейчас не вполне разумно. Раомина просчитала расхождение с малой планетой, а для того, чтобы выполнить этот маневр с пользой для себя, приходится отклониться от классического подхода.
Небольшой козырь в рукаве припасен и включен баллистиком в расчет. Завершение ремонта четвертого двигателя и ввод его в действие приведет к удвоению тяги. Это собьет с толку эсминцы. Расстояние до них будет велико, угловые смещения ничтожны, а радиолокационная оценка расстояний на таких удалениях еще не слишком надежна. Пусть выигрыш крошечный, но пренебрегать не стоит ничем.
Теснота запасного командного пункта, надоевшие скафандры стесняют движения, но системы воздухоочистки и климатконтроля работают хорошо. Автоматы постепенно заменяют наружные камеры, и картинка на обзорных экранах становится все более и более полной. А вот и радар правого борта ожил. Носовые инфракрасные датчики отчитались в том, что приступили к работе, гамма-спектрометр подает первые признаки жизни – идет его калибровка. По перспективам восстановления рентгеновского дифрактометра и ультрафиолетовых детекторов прогноз неутешительный. ЗИП уничтожен в кладовой. Телескоп-рефрактор тоже безнадежен, а рефлектор с частично поврежденной поверхностью монтируют в бывшей ходовой рубке, направив в проем выбитого иллюминатора. Наводить его теперь будет можно только поворотами всего «Баклана». Это если удастся все как следует отъюстировать.
Хранилища провианта уничтожены, так что у экипажа имеется на три-четыре месяца картофельных чипсов, шоколадных батончиков и вяленых ананасов. Запивать это им предстоит сухими винами из капитанского погребца и минералкой «Тюбо», что сохранилась в запасах старшего механика. Стальные плиты биологической защиты реактора выдержали все попадания, так что с энергией дела обстоят неплохо, только вот радиаторы охлаждения разбиты, из-за чего большинство внутренних трубопроводов включено в циркуляцию теплоносителя второго контура, и муммики освобождают их от термоизоляции, а где могут, снабжают импровизированными радиаторами, превращая в ершики.
Штатно функционируют только центральный ствол – средоточие основных коммуникаций и процессоров, а также четыре «трубы» вдоль продольных ребер корабля. В них расположены двигатели и там все равно должен быть вакуум, так что наличие некоторого количества пробоин в обшивке ситуацию не меняет.
Небольшой козырь в рукаве припасен и включен баллистиком в расчет. Завершение ремонта четвертого двигателя и ввод его в действие приведет к удвоению тяги. Это собьет с толку эсминцы. Расстояние до них будет велико, угловые смещения ничтожны, а радиолокационная оценка расстояний на таких удалениях еще не слишком надежна. Пусть выигрыш крошечный, но пренебрегать не стоит ничем.
Теснота запасного командного пункта, надоевшие скафандры стесняют движения, но системы воздухоочистки и климатконтроля работают хорошо. Автоматы постепенно заменяют наружные камеры, и картинка на обзорных экранах становится все более и более полной. А вот и радар правого борта ожил. Носовые инфракрасные датчики отчитались в том, что приступили к работе, гамма-спектрометр подает первые признаки жизни – идет его калибровка. По перспективам восстановления рентгеновского дифрактометра и ультрафиолетовых детекторов прогноз неутешительный. ЗИП уничтожен в кладовой. Телескоп-рефрактор тоже безнадежен, а рефлектор с частично поврежденной поверхностью монтируют в бывшей ходовой рубке, направив в проем выбитого иллюминатора. Наводить его теперь будет можно только поворотами всего «Баклана». Это если удастся все как следует отъюстировать.
Хранилища провианта уничтожены, так что у экипажа имеется на три-четыре месяца картофельных чипсов, шоколадных батончиков и вяленых ананасов. Запивать это им предстоит сухими винами из капитанского погребца и минералкой «Тюбо», что сохранилась в запасах старшего механика. Стальные плиты биологической защиты реактора выдержали все попадания, так что с энергией дела обстоят неплохо, только вот радиаторы охлаждения разбиты, из-за чего большинство внутренних трубопроводов включено в циркуляцию теплоносителя второго контура, и муммики освобождают их от термоизоляции, а где могут, снабжают импровизированными радиаторами, превращая в ершики.
Штатно функционируют только центральный ствол – средоточие основных коммуникаций и процессоров, а также четыре «трубы» вдоль продольных ребер корабля. В них расположены двигатели и там все равно должен быть вакуум, так что наличие некоторого количества пробоин в обшивке ситуацию не меняет.