Калинина Дарья Александровна. Цирк под одеялом

      – Я ведь не сразу понял, что они меня списать хотят. Мальчонку этого, что они мне на замену нашли, сам же обучал. Еще радовался, какая талантливая молодая смена растет. Думал, что потихоньку стану отходить от дел. Молодым нужно дорогу уступать. Это я понимаю. Не чурбан.
      Но чтобы вот так сразу взяли и уволили без всяких объяснений, Горыныч не ожидал. Шок был слишком велик. В наркологической клинике, куда лег Горыныч по настоянию директора труппы, в душевной травме Горыныча не разобрались. И, выйдя из больницы уже никому в новом цирке не нужным, Горыныч запил.
      – И как же вы теперь будете? Без цирка?
      – Разве не тянет обратно?
      – Ноги моей там больше не будет! – буркнул Горыныч. – После больницы еще разок сходил, старый дурак! Думал, что в самом деле из-за моего пьянства меня турнули. Пришел. Говорю, так, мол, и так. Вылечился я. А они мне: молодец. При трезвом образе жизни куда легче на пенсию прожить будет.
      Горыныч сначала не понял, что разговор идет про него. А когда сообразил, то спорить или скандалить не стал. Вернулся домой, верней в берлогу, которая официально считалась его домом, и запил. А чего еще оставалось делать?
      – А на Даниила вы зла не держите?
      – На Даньку? – казалось, удивился Горыныч. – А чего на него-то? Он нормальный парнишка. И фокусник из него отличный получится. Он тут не при делах. Не он, так кто-то другой меня бы заменил. Проблема во мне. Стар я стал. И никому не нужен.
      Подругам было до слез жалко этого отжившего свое романтика. Они видели, что Горыныч в самом деле страдает. Но чем ему помочь, не знали.
      Но в это время в прихожей раздались чьи-то шаги. И через секунду в комнату вошла женщина. Подруги не сразу узнали в ней дрессировщицу страусов – Майю Генриховну. Без грима и своего сценического наряда она выглядела обычной, не слишком ухоженной женщиной лет пятидесяти.
      Она тоже не узнала подруг. Но при виде их удивилась:
      – Горыныч, а ты чего? Не один?
      – Майечка! – обрадовался Горыныч. – Ты пришла! А это девушки из общества… Как оно там называется? По трезвым делам.
      Но подруги уже двигались к выходу. Мешать Майе Генриховне им не хотелось. А она явно пришла к своему старому другу, чтобы поделиться потрясающей новостью. Так оно и оказалось! Уже с лестничной площадки, приникнув ухом к двери, подруги услышали:
      – Горыныч, ты теперь можешь снова вернуться на арену.
      – Не хочу, Майечка! Прав директор. Стар я стал для фокусов. Пусть кого-нибудь молодого найдет.
      – Горыныч! Это редкий шанс. Я это тебе как твой старый друг говорю! Больше такой удачи может и не быть.
      – Майка! Что ты говоришь?! Там человека убили. А ты – удача!
      – Для тебя – удача.
      – Не хочу я, чтобы моя удача на чей-то беде выезжала. Не по мне это. Ты ведь знаешь…
      Некоторое время дрессировщица молчала. А затем прозвучал ее усталый голос:
      – Знаю, Горыныч, знаю. Сама не понимаю, что на меня нашло. Но такая обида берет, как вспомню, как они с тобой обошлись. Вот и втемяшилось такое в башку. Ты на меня сердишься?
      – Нет. Что ты! Я же знаю, что ты очень хорошая. Не переживай за меня. Я не пропаду.
      – Ты погибнешь.
      В голосе дрессировщицы звучали слезы.
      – Вовсе нет. Мне из другого цирка пришло предложение.
      – Откуда?
      – Из Луги.
      Теперь в голосе Майе Генриховны слышалось откровенное разочарование.
      – Это же захолустье! Представляю, что у них за труппа! Иллюзионисту твоего уровня там не место.
      – Ты бы тоже могла перебраться вместе со мной.
      – Я? В Лугу? Боже мой, о чем ты говоришь! Какие у них там могут быть животные? Один медведь, три кобылы и попугай! Попугая мне дрессировать?
      – Почему же попугая? А хотя бы даже и попугая. Но ведь вместе, Майя. Ты же всегда этого хотела. Не так ли?
      Майя Генриховна некоторое время размышляла. А потом твердо сказала:
      – Да.
      – Так в чем же дело?
      – Но ведь нельзя же так сразу…
      – Конечно, – произнес Горыныч. – Я понимаю. И не тороплю тебя. Но знай, когда бы ты ни собралась, я всегда буду ждать тебя.
      На этом месте подруги отлипли от двери. Дальше старые циркачи стали говорить друг другу такие откровенно личные вещи, что подслушивать подруги больше не стали.
      ГЛАВА 4
      Выбравшись из микрорайона, где проживал Горыныч, подруги присели в маленьком кафе, чтобы немного перекусить и обсудить свои планы.
      – Итак, Горыныч к тому, что произошло с Даниилом и Лешей, никакого отношения не имеет.
      – Не вредил он Даниилу. Даже в мыслях такого не держал.
      – Хороший дядька.
      – И мне его жалко. В наше время таким вот людям приходится чертовски трудно.
      – Но старик от своих принципов не отказывается.
      – Значит, Горыныч сильней, чем кажется на первый взгляд.
      – И то, что мы наблюдали, это просто временный срыв.
      – Он себя еще покажет!
      Но если в отношении старого фокусника подруги были относительно спокойны, то в том, что касается убийства Леши, ничего не прояснялось.
      – Я была уверена, что Горыныч если действовал не сам, то, во всяком случае, приложил руку к этому делу.
      – Нет. Ты же слышала. Он никакого зла на Даниила не держал. И вредить ему не собирался. Тем более таким зверским способом.
      – Б-р-р! Каким же садистом надо быть, чтобы вот так убить человека!
      – Шесть колотых ран! И все в грудь и переднюю часть тела.
      – Стоп! Значит, Леша видел своего убийцу! Видел, как тот к нему приближается.
      – Почему же он не оказал ему сопротивления?
      Это в самом деле было странно. И наводило на одну-единственную мысль.
      – Кажется, Леша не ожидал нападения.
      – Но кто же на него напал?
      – Если Горыныч отпадает, то кто?
      – Майя Генриховна?
      Кира изумилась. С чего Лесе пришла в голову такая нелепая мысль?
      – Потому что она явно влюблена в Горыныча, – попыталась объяснить Леся. – Вот и постаралась для него.
      – А это идея! – воодушевилась Кира. – Эта Майя мне показалась весьма коварной дамой.
      – Но ведь речь идет об убийстве.
      – Да. Могла ли она его совершить?
      – Ты имеешь в виду моральный аспект?
      – Нет. Морально мы все не ангелы. Я имею в виду, чисто физически. Могла?
      – Страусы – это ее вотчина, – произнесла Леся. – Она много времени должна проводить возле их загона.
      – Да! Притиснула бедного мальчика в углу. И ткнула его чем-то острым.
      – Шесть раз подряд? И он не сопротивлялся?
      – Возможно, первый удар уже был смертельным.
      – А потом Майя быстро переоделась – ведь на одежде должны были остаться пятна крови – и, никем не замеченная, бросив окровавленную одежду, помчалась скандалить по поводу очередного ЧП возле загона с ее обожаемыми страусами?
      – Ну-у-у…
      Кира припомнила, как выглядела Майя Генриховна, когда они с Диной подбежали к загону со страусами. Женщина выглядела сердитой, даже злой. Но при этом ее волосы были тщательно уложены. На лице был свежий грим. Да и ее сценический костюм отличался такой сложностью, что просто так, без посторонней помощи его было ни снять, ни надеть. Выходило, что у Майи Генриховны имелся еще и сообщник или сообщница, которая и помогла дрессировщице снять испачканную кровью одежду и облачиться в другой костюм.
      Все это было слишком сложно. И требовало много времени. А его у Майи Генриховны как раз и не было.
      Так что с большим сожалением, но подруги были вынуждены отказаться от мысли записать пожилую дрессировщицу страусов в убийцы.
      – Кто еще?
      Кира пожала плечами:
      – Кто угодно. Весь цирк. Все работники. Все артисты. Даже случайно забредшие граждане вроде нас с тобой могли это сделать.
      – Так не пойдет, – покачала головой Леся. – Нужно отталкиваться не от того, кто мог это сделать. А от того, кому было это нужно.
      – В смысле?
      – Кому была выгодна смерть бедного Леши.
      – Другими словами, убийца убил Лешу именно потому, что тот был Лешей и страшно ему мешал?
      – Да.
      – А Даниил, его фокусы и цирковые интриги тут ни при чем?
      – Абсолютно. Лешу отвезли за кулисы, убийца тоже пробрался туда. Леша вылез из ящика и наткнулся на своего убийцу. Тот отвел его к вольеру со страусами и там убил.
      – М-м-м… Интересная мысль.
      И Кира задумалась. Первое. Кто прикатил ящик за кулисы? Ассистент. И помнится, когда этого парня начали разыскивать менты, чтобы допросить, оказалось, что его нигде нету. Ушел? Удрал? Или скрылся, потому что замешан в убийстве?
      Второе. Что они с Лесей знают про этого Лешу? Ровным счетом ничего. Дина говорила, что встретилась с парнем возле цирка. Интересно, что он там делал? И что он вообще делал в этой жизни? Чем занимался?
      – Нам нужно узнать про погибшего побольше, – решила Кира. – Едем к нему домой!
      Адрес и телефон погибшего Леши подруги узнали у той же Дины. Но подруги при этом отметили, что их приятельница крайне подавлена.
      – Даниилу предъявили обвинение в непредумышленном убийстве, – произнесла она и расплакалась. – Не представляю, как такое возможно!
      – Все будет хорошо!
      – Уже не верю!
      – Мы работаем.
      – И что узнали?
      – Пока не очень много.
      – Версия с Горынычем провалилась? – печально спросила Дина. – Он ничего не устраивал?
      – Увы, старик непричастен. Чист как стекло.
      – Я так и думала. – Дина разрыдалась в голос: – Бедный Даня. Бедный! Бедный!
      – Не реви. Ты где сейчас?
      – Я? Я у следователя. Он меня вызвал к себе, и вот… Сижу возле его кабинета уже почти час. Но он отказывается меня принять.
      – Примет. А ты должна собраться и подробно ответить на все его вопросы. И еще одно.
      – Что?
      – Узнай у следователя, нашли они того Даниного ассистента, который укатывал со сцены ящик с Лешей. Ты это сможешь?
      – Не знаю! Но я хочу, чтобы они отпустили Даню! Он не убийца!
      – Не переживай! Все образуется.
      – Не утешайте меня, – уже откровенно завывала Дина.
      – Спроси про ассистента.
      – Постараюсь.
      – Мы найдем настоящего убийцу! Вот увидишь.
      Дина стала рыдать чуть потише.
      – Мы найдем его, может быть, уже сегодня, – дала обещание Кира.
      Дина рыдать совсем перестала и задышала ровнее. Зато Леся, которая услышала слова подруги, переменилась в лице.
      – Ты ставишь нереальные сроки, – схватившись за голову, прошипела она. – У нас даже еще нормального подозреваемого нету. А ты обещаешь ей убийцу к закату солнца! Где мы его найдем?
      Но Кира только отмахнулась. Найдут где-нибудь. Сейчас ей было важно успокоить Дину. Чтобы та не рыдала перед следователем. И не растеряла бы те крохи полезной информации, которая помогла бы ментам снять с Даниила обвинения в жестоком убийстве.
      А пока Дина парилась у следователя, подруги направились к маме и бабушке погибшего Леши. Со слов Дины, отца у юноши не было отродясь. Фраза не для красного словца – отец исчез еще до рождения мальчика. И, кажется, ни разу так и не дал о себе знать.
      Но Лешины мама с бабушкой долго искать пропавшего не стали. В чудеса и похищение людей НЛО они не верили. И объяснили исчезновение папаши вполне банальными причинами.
      – Струсил, паршивец! Ответственности побоялся. Оно и понятно, кому охота записанные пеленки да распашонки почти целый год нюхать. Да по ночам не спать. А потом еще много лет ни в кино, ни погулять. А все только с дитем да с дитем.
      Рождение Леши произошло в те времена, когда у большинства граждан даже стиральной машины-полуавтомата не было и в помине. А уж о таком сервисе, когда машина все стирает сама, советские хозяйки могли только затаенно мечтать. Подгузники тогда тоже представляли собой сложенную в несколько раз марлю, которая мгновенно промокала. И ребенку становилось сначала мокро и тепло, потом мокро и холодно, а потом он начинал истошно орать, требуя, чтобы ему заменили подгузник.
      Бедные мамы только и были заняты тем, что меняли, стирали, сушили и гладили эту марлю. На работу времени уже не оставалось. В таких условиях было очень важно, чтобы отец поддерживал семью хотя бы материально. Но Лешины мама и бабушка самоотверженно подняли ребенка собственными силами. Тянули и вытянули. При этом любили они своего Лешеньку безмерно. И так же безмерно его баловали.
      По утрам уже взрослому Леше бабушка приносила в постель поднос с кашей, свежим соком и булочкой. В другой день это могли быть горячие оладушки со свежей сметанкой. Или сырнички с домашним джемом. Как же! Мальчику надо хорошо питаться. Единственный мужчина в семье. Будущий защитник и кормилец растет.
      Впрочем, последнего, увы, не случилось. Оказалось, что работать Леша не работал. Да и в армии ему не довелось побывать. Заботливые мама с бабушкой пристроили дитятко в институт, где была военная кафедра. Таким образом, он убил сразу двух зайцев. Получил высшее образование и чин лейтенанта, даже ни разу не побывав в казарме.
      – У Лешеньки было слабое здоровье, – вздыхала Лешина бабушка. – Какая уж тут работа.
      – И педагоги в институте к нему вечно придирались, – вздыхали женщины, утирая слезы. – Бедный мальчик, рос без отца. Болезненный, нежный, ранимый. Разве мог он выстоять против этого жестокого мира? Вот и погиб.
      Женщины охотно беседовали с подругами, потому что в самом начале беседы приняли их за представительниц следствия. Девушки разубеждать их не стали. Они ведь, в конце концов, тоже ведут расследование. И постепенно подруги выведали у мамы и бабушки об их Леше очень многое.
      В частности, в каких кружках и секциях он занимался, будучи школьником. С какими отметками заканчивал школу с первого по восьмой класс. Где провел лето, когда ему исполнилось шестнадцать и он получил свой паспорт.
      Но на осторожный вопрос, на какие же средства существовал взрослый Леша, женщины ответили уклончиво.
      – Друзья ему помогали.
      Эта формулировка, признаться, насторожила подруг. Что это за друзья такие уникальные, готовые содержать взрослого парня? А когда выяснилось, что в наследство от Леши осталась новенькая «десяточка», подруги и вовсе удивились. Конечно, «десятка» не такая уж крутая машина, не «БМВ» и не «Ауди». Но для безработного Леши даже ее покупка была равносильна чуду.
      – Ему друг деньги на покупку машины одолжил.
      Однако, когда подруги попытались выяснить имя этого добросердечного простачка, охотно раздающего пусть даже и отечественные машины, женщины снова забуксовали.
      – Может быть, Коля?
      – Вряд ли. Скорей уж Саша.
      – Скажешь тоже, Саша! Он сам едва концы с концами сводит. Наверное, это был Гриша.
      На всякий случай подруги переписали телефоны всех этих Коль, Саш и Гриш. Но в глубине души они были уверены: деньги на машину Леша взял где-то в другом месте. А вот где, это необходимо узнать побыстрее.
      Насколько они помнили, Леша одет был хотя и просто, но весьма элегантно. И его беленькая трикотажная рубашечка могла стоить немало. До того просто она выглядела. И ботинки у Леши, если подругам не изменяла память, были из змеиной кожи. А уж хронометр на руке был явно настоящий «Тиссо».
      А вот в квартире Леши все было очень скромненько. Видимо, бабушкиной пенсии и маминой зарплаты едва хватало на то, чтобы кормить Лешу плотными завтраками и вкусными обедами. Ужинал молодой человек, как узнали подруги, уже не дома.
      – А где же?
      – У Леночки.
      Подруги попросили более подробно рассказать об обладательнице этого женского имени. Оказалось, что Леночка – это невеста Леши. Это было удивительно. При знакомстве с Лешей подругам показалось, что он если и будет с кем-то жить, то уж не с Леночкой, а с Лёнечкой. Такая у него была характерная внешность. Но оказалось, внешность обманчива. Девушка у Леши была. И даже не просто девушка, а почти невеста.
      – Девочка очень хорошая, – рассказывала мама Леши. – Из приличной семьи. Родители купили ей отдельную квартиру. Вот к ней Лешенька по вечерам и ездил.
      Телефон этой самой Леночки подруги тоже записали. И почувствовав, что выжали из этой беседы все, что могли, поспешно откланялись.
      – К кому первому поедем?
      По логике вещей, надо было бы двинуть к Леночке. Во-первых, невеста, во-вторых, просто женщина, она должна была знать про Лешу куда больше его друзей-приятелей. Но телефон девушки все время находился вне зоны досягаемости. Пришлось смириться с неизбежностью. И начать с Лешиных друзей.
      Все они на вопрос о машине реагировали примерно одинаково. Сначала удивлялись. А потом начинали возмущаться.
      – Машину? Леха сказал, что я одолжил ему денег на машину? Вы чего? Откуда у меня такие бабки?
      – Леха сказал, что «десятку» я ему подарил? Во дает! Я сам на металлоломе езжу! А ему новую тачку с барского плеча бросил бы? Обалдеть!
      – Я? Лехе? Дал денег? Не давал я ничего. А, кстати говоря, вы кто такие? Из налоговой? А-а-а… Ну, тогда ясно. Нет, денег я ему не давал. У меня и доходов таких нету, чтобы машины дарить.
      На вопрос, откуда же тогда у Леши брались деньги и появилась новая машина, друзья ответили одинаково.
      – Мать у него мировая тетка! На трех работах корячилась, но Лешке на машину собрала! Он и не знал, пока она ему в конвертике денежки не преподнесла.
      – Бабка свои брюлики продала. Не пожалела! Не стала ныть, что это память о покойном деде и прочая лабуда. Вынула из ушей. И внучку машину презентовала.
      Одним словом, картина вырисовывалась следующая – бабушке и маме Леша врал, что машину ему подарили друзья. А друзьям врал, что машина ему досталась от предков. И в связи с этим возникал резонный вопрос: «Но откуда же тогда деньги?»
      Оставалась последняя надежда на Леночку. Интересно, какую версию покупки машины озвучил ей Леша?
      Но добраться до Леночки оказалось не так-то просто. По телефону она все время была недосягаема.
      Зато подругам позвонила Дина.
      – Я про Петра все узнала, – печальным голосом сказала она.
      – Про кого?
      – Про этого Даниного ассистента, который вчера куда-то пропал.
      – Ну да! Менты его нашли?
      – Нашли. То есть чего его было искать-то? Паршивец напился вчера и ушлепал куда-то по своим делам.
      – А потом?
      – Утром протрезвел, пришел на работу. Там его менты и нашли.
      – И что он им сказал?
      – Ничего путного. Прикатил ящик с арены, поставил на обычное место, а сам ушел. И в голову не брал, есть там, в этом ящике, кто-то или нет.
      – Не может быть! – возмутились подруги.
      – Говорю вам, он уже пьяный был, когда на арену выходил.
      – Что же, он прямо в рабочее время пьет-то? Как его на работе держат?!
      – Кто-то поставил в его шкафчик в раздевалке бутылку с водкой. Уже вскрытую. Мужик этот вообще такой, что выпить никогда не против. А тут – бутылка вскрытая. Ну и выпил немного. Не смог устоять.
      – А потом?
      – Потом худо ему сделалось. Вроде бы и выпил немного, а голова закружилась. Соображать перестал. В сон потянуло. Говорит, насилу дождался, когда ящик с арены закатит обратно за кулисы. Шатало его. Он даже не понял, что фокус едва не провалился.
      – Да ты что!
      – Закатил, поставил на место и сразу домой. Даже не сказал никому, что уходит.
      – Так это он ящики по пьяной лавочке перепутал?
      – Похоже на то. А еще менты потребовали, чтобы он врачу показался. И знаете, что сказал врач?
      – Что?
      – Петр вместе с водкой какой-то дряни выпил, отчего его так и вырубало. Еще удивительно, что он смог до дома добраться. По идее мог и на улице где-нибудь вырубиться.
      – А бутылку с остатками водки взяли на экспертизу?
      – Не знаю. Вроде бы пропала она. Петр сегодня пришел, выкинуть бутылку хотел. Глянь, а ее уже нет. Кто-то бутылку из его шкафчика забрал.
      Это было странно. Так странно, что и не передать. Сначала бутылка таинственно появляется, потом так же таинственно исчезает. Может быть, Петр врет и никакой бутылки не было? Но как же быть с врачами? Они же его осмотрели и пришли к выводу, что мужик наглотался какой-то дряни.
      – Значит, Лешу этот тип в ящике не видел? Когда с арены его выкатывал?
      – Какое там! Говорю же, не соображал ничего. Даже сегодня, говорят, не в себе. А что с ним вчера было, вообще жуткое дело.
      На этом Дина попрощалась с подругами.
      – Мне тут еще одного адвоката присоветовали, – сказала она. – Говорят, настоящие чудеса творит. Хочу попробовать к нему съездить. Все! До связи!
      Подруги поехали к себе домой. Обе чувствовали себя вымотанными и голодными. Легкий перекус в кафе не произвел на их здоровые организмы ровным счетом никакого впечатления.
      – Зайдем ко мне? – предложила Леся подруге. – Я гороховый супчик сварила. Как ты любишь. С копчеными косточками и шкуркой.
      Отказаться от такой вкуснятины Кира не могла. Гороховый суп она обожала до потери пульса. Естественно, в кафе или ресторане она бы подобный деликатес заказывать постеснялась. Скорее всего, там он оказался бы невозможной преснятиной. Но в исполнении Леси гороховый суп превращался в настоящую амброзию – пищу богов.
      К его приготовлению Леся приступала заранее. Брала горох, замачивала его на целый день в холодной воде. Когда он основательно разбухал и увеличивался в объеме почти вдвое, его можно было начинать варить. На воде или на мясном бульоне, не столь важно. Но вот за горохом нужно было следить. И снимать на поверхности белую пену, чтобы не испортился вкус.
      Для заправки Леся брала слегка томленный лук, чуточку тертой моркови и много-много молотого черного перца и специй. Свиную щечку, рульку или грудинку она резала маленькими кусочками вместе с картошкой, обжаривала на сковороде и клала в уже почти сварившийся горох. В результате после получаса томления на маленьком огне в кастрюле получалось нечто потрясающе вкусное. А еще в суп полагалось класть крохотные белые сухарики домашнего приготовления, нарезанные из белого батона.
      – Мне надо бы Фантика накормить, – задумчиво как бы отнекивалась Кира, в душе моля подругу, чтобы та приглашала ее понастойчивей.
      И Леся не подвела.
      – Ничего не случится с твоим котярой! И так уже толстый! И баба его, Фатима то есть, тоже жирная! Хватит их баловать. Подумай хоть раз и о себе.
      – Ну, ладно, – сдалась Кира. – Пошли к тебе. На супчик.
      Но в этот раз насладиться кулинарным шедевром Леси подругам не довелось. Подойдя к дверям Лесиной квартиры, они обнаружили на пороге скучающего Никитку.
      – А ты тут чего делаешь? – изумились подруги.
      – Как это чего? Как пришел с работы, так и жду.
      – Чего?
      – Не чего, а кого. Вас!
      – Нас? А зачем ты нас ждешь?
      – Ну вы даете! – возмутился Никитка. – Сами же вчера мне все уши прожужжали.
      – О чем?
      – Ну это… Надо стиль менять, говорили, надо стиль менять. Вот, я готов!
      – К чему? – все еще не понимали подруги.
      – По магазинам идти. Или куда вы там собирались меня вести. Сначала к стилисту?
      У подруг упало сердце. Вот и поели супчику! Да и вообще Никитка с его проблемами был им сейчас совсем не интересен. У них на руках имелась проблемка поважнее. Спасти невиновного человека от тюрьмы! А тут Никитка.
      – Сейчас? – тоскливо переспросила Леся.
      Они-то мечтали немного отдохнуть, да и перекусить не мешало. А тут Никитка. Нужен он им сегодня как прошлогодний снег.
      – А когда еще? Я аванс на работе взял. Вот!
      И Никитка с гордостью продемонстрировал подругам деньги. Это были порядком измятые бумажки, которые он в скомканном виде извлек из кармана. Но дело было даже не в их виде, а в количестве. Бумажек было всего пять. Пять тысяч рублей.
      – М-да, – протянула Кира. – На такие деньги особо не разбежишься.
      – Ну вот! – надулся Никитка. – Так я и знал, что это все пустая болтовня! Сами обещали помочь, а как до дела дошло, сразу же в кусты!
      И он повернулся, чтобы уходить.
      – Только время зря с вами потерял!
      Подругам стало совестно. В конце концов, Никитка прав. А свое слово, если уж опрометчиво его дали, нужно держать.
      – Ладно, – произнесла Кира. – Проходи. Посмотрим, что можно будет сделать.
      Никитка просиял. И подруги ввели его в квартиру Леси. Впрочем, они сразу же решили, что ни в какой салон они Никитку не поведут. С ним все было настолько запущено, что не стоило туда даже соваться с жалкими пятью тысячами.
      – Волосы у тебя все равно слишком короткие, – ероша короткие волосы Никитки, задумчиво бормотала Кира. – Стричь нечего. Но их можно покрасить.
      – Как это? Я что, рыжим буду?
      – Рыжим? Нет, рыжим, пожалуй, не стоит.
      Про себя Кира только вздохнула. Господи! Прыщавый, кривоногий, да еще и рыжий! Нет, они же с Лесей не враги Никитке.
      – Ты станешь блондином! – решила она. – Кожа у тебя светлая. А что до прыщей, то блондинам очень многое прощается.
      – В самом деле? – удивился Никитка. – А я и не знал!
      – Тебе еще многое предстоит узнать.
      И подруги захлопотали. Новый облик Никитки на первом этапе не потребовал от них никаких денежных вливаний. Краска нашлась у Леси под раковиной. Ей в свое время не понравился ее оттенок. А вот Никитке было самое оно. Краска на его мягких волосах легко схватывалась. Так что меньше чем через час совершенно банальный шатен превратился в шикарного блондина.