Калугин Алексей. Мертвоград

   – Почему ты хочешь убить одного из нас? – Брим будто и не услышал последней реплики незнакомца.
   – Я? – Бородатый недоуменно ткнул себя пистолетом в грудь. – Это вы собираетесь пристрелить друг друга!
   – Это наше дело.
   – Ну, хорошо! Делайте свое дело! А потом я сделаю свое! Я прикончу того, кто останется в живых!
   – Какой в этом смысл? – повторил вопрос Шики Брим.
   – А какой вообще смысл в том, что происходит вокруг? – широко взмахнул руками бродяга. – Ты задумывался когда-нибудь об этом? Или же всю жизнь давился тошнотой, полагая, что так оно и должно быть? Так и заведено от начала веков?
   – О чем он? – едва заметно прищурился Шика.
   – Он пытается сбить нас с толку, – ответил Брим.
   – Ай! Маменька, роди меня обратно! – Странный тип с пистолетом и батистовым, благоухающим бергамотом платочком едва на месте не подпрыгнул. Аж полы расстегнутой шинели взметнулись вверх, как крылья пытающегося взлететь индюка. – Я, видишь ли, их с толку сбиваю! – Он вновь обращался к кому-то в небесах. – И это притом, что они вообще, я бы даже сказал в принципе, не понимают, что происходит. А я! – Он снова ткнул себя пистолетом в грудь. – Я – единственный, кто может им это объяснить! И именно меня они слушать не желают! Вот не желают, и все тут! Прикинь, а… – Лицо псевдонищего, та его часть, что не была покрыта густой растительностью, сморщилось, как будто от обиды. Глаза сощурились. Уголки губ поползли вниз. Бородач сначала шмыгнул носом, затем звучно высморкался в платок. – Ну, ладно. – Он еще раз шмыгнул носом, на этот раз куда как увереннее. – Начали!
   Платок взлетел в воздух.
   – Эй!..
   – Стой!..
   – Что ты делаешь!..
   Забыв о пистолетах, Брим и Шика разом кинулись к платку, надеясь поймать, пока он не коснулся асфальта.
   Бородач отпрыгнул на два шага назад, громко щелкнул курком гумилевского пистолета и зловеще, а может, еще и злорадно, захохотал.
   – Ах-ха-ха-ха-ха-хах…
   Ну, примерно вот так. Мефистофель, твердь его…
   Тем временем шоггот, не теряясь, выстрелил щупальцами и подцепил за ноги сразу обоих дуэлянтов. Которые, понятное дело, не обратили на это внимания. И совершенно напрасно. Потому что шогготы – это такие твари, с которыми всегда следует держать ухо востро. И то, что ты не видишь шоггота, не чувствуешь его появления, да и вообще понятия не имеешь, что он собой представляет, – вовсе не оправдание. Согласись, если, сыграв в русскую рулетку, ты прострелил себе голову, глупо сетовать на то, что, мол, не повезло. От везения в этом мире вообще мало что зависит. Как правило, выигрывает не тот, кто стоит на месте и ждет, когда же ему наконец подмигнет удача, а тот, кто, несмотря ни на что, продолжает двигаться, видя перед собой не Цель, а Путь.
   Это понимал человек в драной солдатской шинели. И не понимали Шика с Бримом. Именно поэтому ни одному из них не удалось поймать парящий в раскаленном, как в духовке, воздухе благоухающий бергамотом батистовый платок. Именно поэтому каждый из них получил пулю в голову еще до того, как начал обращаться в сырца.
   Глядя на их безжизненные тела, бородач развел руками:
   – Глупо и бессмысленно! Провалена уже третья попытка. По-моему, мы попусту теряем время. Из этой пары не выйдет толк.
   Но у того, кто руководил процессом, имелось на сей счет свое мнение.
   Мир в очередной раз перевернулся.
   Теперь уже никто точно не смог бы сказать, где у него верх, а где низ.
   – Хотя, с другой стороны, что такое верх и низ? Всего лишь условности. Такие же, как правая и левая нога. Которые остаются таковыми лишь до тех пор, пока мы их так называем. Свет и тьма. Холод и тепло. Один и два. Условности, о которых договариваются заранее. Исключительно ради удобства общения. Или – обмена информацией, – если хотите. Поэтому, не влезая в философские дебри, давайте просто договоримся: там, где мрачно и недоступно чернеет ночное небо – это верх, а где почти так же мрачно, но уже куда как доступнее и ближе чернеет асфальт, – это низ. Ну, вот и все. Мир снова обрел порядок и стабильность. По крайней мере, в нашем понимании, – грязный, вонючий бродяга, едва не по самые глаза заросший кудлатой бородой, в какой-то степени с надеждой, но в основном все же с тоской посмотрел на сидевших перед ним на скамейке разодетых в дорогие костюмы щеголей. – Я понятно излагаю?
   Брим сделал глоток из бутылки, что держал в руке, недовольно поморщился – пиво оказалось отвратительно теплым.
   – Слушай, скунс, у тебя пока еще есть выбор. Так постарайся воспользоваться им. Ты можешь прямо сейчас повернуться ко мне спиной и убраться куда подальше, и тогда я кину эту бутылку в мусорный ящик. А можешь продолжать излагать свои бредовые теории – и тогда я расшибу ее о твою башку. Ферштейн?
   – Ты идиот, Брим. – Оборванец даже не улыбнулся. – Твой приятель, Шика, хотя бы молчит, если не понимает, что происходит. Что за пиво ты пьешь?
   Брим удивленно посмотрел на пивную этикетку. Море, кораблик, парус… Только картинка, а названия почему-то нет.
   – Ладно, поставим вопрос иначе… – Вонючий бродяга усмехнулся в бороду. – Какое пиво ты предпочитаешь?
   – Чего? – непонимающе глянул на него Брим.
   – Я, конечно, могу и угадать, но интереснее будет, если ты сам скажешь.
   – Да пошел ты!.. Комик струганый!..
   – Отличный выбор! – Бородатый щелкнул пальцами. – Посмотри на этикетку!
   Теперь по волнам рядом с корабликом плыли, слегка покачиваясь, буквы, складывающиеся в слова: «Комик Струганый». Не успел Брим рот удивленно разинуть, как из-под кормы вынырнул дельфин, сделал пируэт над волной, подмигнул ему в полете и снова ушел в воду.
   – Да пошел ты!.. – Брим взмахнул бутылкой столь энергично, что пиво вспенилось и выплеснулось из горлышка. – Видал я таких фокусников!..
   – Боюсь, что еще не видел, – с сочувствием покачал головой бородатый. – Ты предпочитаешь пиво холодным?
   – Чего?..
   – Охладить, спрашиваю, пиво?
   Брим растерянно посмотрел на бутылку. Дельфиний плавник вновь мелькнул среди волн.
   – Как ты это сделаешь?
   – Очень просто.
   Бродяга даже бровью не повел.
   А бутылка в руке Брима покрылась мельчайшими капельками прохладной росы, побелела от изморози, а из горлышка ее полезла влажная ледяная масса.
   – Да пошел ты в рай!.. – Брим запустил бутылку в мусорный ящик.
   Сообразив, что он уже в третий раз повторил одну и ту же не слишком выразительную фразу, Брим решил, что пора переходить к более радикальным мерам. Картинно, как в кино, откинув полу пиджака, он сунул руку под мышку…
   – Не-а! – На этот раз бродяга наконец-то усмехнулся по-настоящему.
   И покачал стволом пистолета, который держал в руке.
   Оставшись без оружия, Брим почувствовал себя как-то совсем уж неуютно. Откинувшись на спинку скамейки, он наконец-то задумался о происходящем.
   Шика меж тем осторожно сунул руку под пиджак и убедился в том, что его пистолет тоже пропал. Но, в отличие от приятеля, Шика не стал возмущенно орать и размахивать руками. Шика решил, что раз уж он все равно не в состоянии как-то повлиять на происходящее, то лучше позволить событиям течь по-своему. Ведь даже оставаясь на месте, ты можешь продолжать двигаться по Пути. Это Шика, кажется, начал понимать. Вот только куда ведет этот Путь? И ведет ли он вообще куда-нибудь? Эти вопросы Шика даже задавать себе боялся. Неведение порой лучше знания того, что ты не в состоянии постичь. Или это уже перебор?
   – Это гипноз! – выдал Шика первое, что пришло ему в голову.
   – Нет, – отрицательно мотнул головой бородатый. – Это управление сознанием на вербальном уровне.
   – То есть? – непонимающе сдвинул брови Брим.
   – То есть с помощью определенных словесных конструкций я заставляю ваше сознание создавать так называемые мемплексы – структурные элементы памяти, отвечающие за восприятие действительности.
   – То есть ты можешь сказать, что наступил день и на небо взойдет Солнце?
   – Нет, Солнце не всходит по моему приказу. И даже просьбу мою, боюсь, оно рассматривать не станет. Но я легко могу убедить вас в том, что сейчас не ночь, а день.
   – Серьезно?
   – Это проще, чем может показаться. Слова – чисто условные символы, связанные с теми или иными явлениями или предметами. Для того чтобы считать ночь днем, достаточно всего лишь изменить правила.
   – Даже если мы станем называть ночь днем, она вовсе не станет таковой.
   – Почему же?
   – Потому что все остальные будут знать, что это все еще ночь.
   – А если все станут называть ночь днем?
   Шика озадаченно прикусил губу:
   – Откуда, по-вашему, берутся шогготы?
   Услыхав про шогготов, Брим и Шика тут же, как их учили, постарались расфокусировать взгляды и принялись настороженно озираться по сторонам.
   – Да нет здесь шогготов, – с досадой притопнул ногой нищий. – Я просто так спросил. Знаете ли вы, откуда берутся шогготы?
   – Из дырок в асфальте, – сказал Брим.
   – Ну, все, приехали.
   Бродяга присел на корточки так, что длинные полы шинели легли вокруг него на асфальт, и положил на колени руки. В каждой – по пистолету.
   – Мне кажется, мы попусту теряем время.
   – Точно, – не задумываясь, согласился Брим. – Верни пистолет и разойдемся миром.
   – А иначе? – из-под бровей глянул на него бродяга.
   – Что – иначе? – непонимающе переспросил Брим.
   – Какая у нас альтернатива?
   – Альтернатива?
   – Что вы вообще тут делаете? – Бродяга посмотрел сначала на одного, затем – на другого. – А, ребята?.. Вдвоем, среди ночи…
   – Мы на задании, – доверительным полушепотом сообщил бродяге Шика.
   Он почему-то вдруг решил, что нищему можно доверять. Возможно, это сработал очередной, запущенный бородатым бродягой мемвирус.
   – Ну, это я понимаю, – кивнул вполне удовлетворенно бородатый. – А в чем конкретно оно заключается? Задание ваше?
   Шика и Брим переглянулись. Растерянно или удивленно. А может быть, удивленно и растерянно одновременно. Простой, казалось бы, вопрос поставил их в тупик. И ведь, что любопытно, на него даже необязательно было отвечать. Можно было просто послать нищего бородача. Дальше по Пути. Туда, где живут, размножаются и так вольно дышат шогготы. Но столь простой выход почему-то даже не мелькнул в сознании ни одного из парочки растерянных чудаков.
   – Что с вами, ребята? – недоуменно чуть подался вперед бродяга. – Совсем память отшибло?.. Ну?.. Напрягитесь!.. Ну же!.. Да постарайтесь же!
   Что-то похожее на понимание мелькнуло в глазах Шики. Он вдруг приоткрыл рот и сделал глубокий вдох. Затем медленно поднял руку и ударил себя кулаком в висок.
   – Мать честная!.. – протяжно и жалостливо пропел он, как старательный дьячок. – Да что б меня развернуло и вывернуло!..
   – Тошнит? – участливо осведомился нищий.
   – Еще как! – не стал отпираться Шика. – Так блевать охота, что сам себе противен!
   – Это хорошо, – одобрительно кивнул нищий. – Тошнота – это начало понимания.
   – Ты что, совсем дурной? – едва не подскочив на месте, заорал на бородатого Брим. – Какое, к лешему, понимание?.. – Он посмотрел на нищего, на Шику, снова на нищего. – Что мы вообще тут делаем?
   – Я уже спрашивал вас об этом, – напомнил бродяга.
   – Да?.. И что?
   – Ты вообще не захотел со мной разговаривать. – Бродяга поднял кверху ствол пистолета. – Оружием принялся грозить.
   – А как пистолет у тебя оказался?
   – Мне пришлось тебя обезоружить. В целях безопасности. Ты сначала приятеля застрелил, потом сам хотел застрелиться. – Оборванец дунул в ствол пистолета. – Как только человек берет в руки оружие, он начинает стремительно тупеть. Не замечали?
   – Нет, – качнул головой Шика.
   – А стоило бы.
   Бродяга перехватил пистолет за ствол и кинул его в кусты. Следом – другой.
   Брим посмотрел в ту сторону, куда улетели пистолеты, прикидывая, не стоит ли пойти и подобрать. Однако если пистолетов в кустах не окажется – а такое запросто может случиться, – он будет выглядеть полным идиотом… Хотя, конечно, он и сейчас выглядит немногим лучше. Но стоит ли усугублять ситуацию?
   – Мне очень жаль, ребята, но, похоже, у вас осталась последняя попытка. Скажу честно, будь на то моя воля, я бы уже давно выгнал вас отсюда взашей. Не скажу, что вы худшие из всех кандидатов, которых мне доводилось тестировать, но вашего опыта, умений и природных способностей явно недостаточно для того, чтобы стать контролерами…
   – Контролерами? – изумленно вытаращился на человека в шинели Брим. – Так нас хотят сделать контролерами?
   – Поправка, – поднял ствол пистолета нищий. Или кто он там был на самом деле. – Вас всего лишь направили на учебное тестирование. Главным образом мы оценивали вашу способность удерживать в стабильном состоянии собственное представление о реальности. Потому что именно дефектные мемплексы, появляющиеся в ходе мемвирусных атак, деформируют реальность до такой степени, что это приводит к появлению шогготов. Ну а что происходит потом, вы и сами прекрасно знаете… Как давно вы работаете локализаторами?
   – Я – полтора года, – сказал Шика.
   – А я – девять месяцев, – доложил Брим. – До этого – год в «неотложке».
   Бородатый головой покачал не то удивленно, не то разочарованно.
   – Либо я чего-то не понимаю, либо жизнь стала совсем другой. Как можно полтора года проработать чистильщиком, но так и не научиться видеть дальше собственных ушей?
   – Ты, наверное, хотел сказать – носа, – поправил странного собеседника Шика.
   – Я сказал именно то, что хотел сказать. – Бородатый, похожий на бродягу человек резко поднялся на ноги и одернул полы драной шинели. – Я, в отличие от вас, понимаю, что означает каждое – повторяю, каждое! – произнесенное мною слово! И если я говорю «дальше собственных ушей», значит, именно это я и имею в виду.
   Брим хмыкнул – вроде бы озадаченно, но в то же время и насмешливо, – и осторожно потрогал двумя пальцами кончик левого уха.
   – Ну и как? – подался навстречу ему псевдобродяга. – Что-нибудь чувствуешь?
   – Нет, – постарался изобразить разочарование Брим.
   – Вот поэтому тебе и не стать контролером! – Бородатый резко и довольно-таки больно ткнул Брима пальцем в лоб. – Контролер все время, в любую секунду, даже когда спит, должен знать о том, что происходит вокруг. Вокруг, а не только перед носом!
   – Можно вопрос? – поднял руку Брим. Он понимал, что бородатый не удостоит его ответом, поэтому сразу продолжил: – Я что-то не припомню, чтобы подавал заявление в спецподразделение мемкоммандос. Меня, между прочим, вполне устраивает работа локализатора.
   Бородатый расставил ноги чуть пошире, заложил руки за спину и вперил в переносицу Брима тяжелый, немигающий взгляд.
   – Я полагал, мы живем в свободной стране, – робко улыбнулся Брим.
   – Все? – мрачно спросил бородатый.
   – Ну, это смотря в каком смысле, – снова попытался сострить Брим.
   – Не стоит говорить о том, что находится за границами твоего понимания, – холодно и сухо парировал бородатый. – А если не знаешь что сказать, так лучше промолчи. Речь человека, не понимающего того, что он говорит, кишит мемвирусами. Которые, попав на благодатную почву, тут же начинают самовоспроизводиться. А задача контролеров заключается в том, чтобы отследить ареал распространения потенциально опасного мемвируса, локализовать его и, в идеале, уничтожить.
   – Я думал, этим занимаются локи.
   – Локализаторы уничтожают шогготов. То есть они борются не с причиной, а со следствием. Хорош был бы врач, который при любом заболевании назначал бы пациенту ампутацию пораженной части тела или органа.
   – И для этого контролер должен уметь видеть ушами, – вновь не удержался от сарказма Брим.
   – Вовсе нет, друг мой, – улыбнулся в ответ ему бородатый. Вот только улыбка у него была какая-то странная. Недобрая, что ли. Или не в меру жизнерадостная. Если, конечно, такое может быть. – Контролер должен уметь верно интерпретировать то, что он видит, слышит и чувствует. Работа контролера чем-то сродни работе сапера. Достаточно единожды допустить ошибку, чтобы лишиться если не жизни, то разума.
   – И на такую-то работу вы пытаетесь нас затащить? – Брим растянул губы в ухмылке и сделал резкий отрицательный жест рукой. – Я не готов ставить на кон свои мозги! Ни за какие деньги!
   – А они у тебя есть? – участливо осведомился бородатый.
   – На что это ты намекаешь?
   – Я не намекаю, а говорю прямо – ты отказываешься от самого интересного, самого волнующего, что только может случиться с тобой в жизни. Все остальное по сравнению с этим – фу! – Человек в шинели дунул на раскрытую ладонь, и в воздух взлетело облачко золотистой пыли. – Такая же пыль, которую ты видишь, но не можешь взять в руки. Ты отказываешься от единственной, уникальной в своем роде возможности – увидеть мир таким, каков он есть на самом деле, а не как его представляют себе остальные.
   – А что, есть разница? – на этот раз Брим не насмешничал, а спрашивал вполне серьезно.
   – Для тебя – нет, – махнул на него рукой бородач.
   – А я бы хотел попробовать, – произнес негромко Шика. – Ты ведь сказал, что у нас есть еще одна попытка. Верно?
   Прикидывающийся нищим вздохнул и, дабы выразить сожаление, развел руки.
   – На мой взгляд, вы оба безнадежны. Для вас мир – это набор условностей, в рамках которых живет подавляющее большинство людей, даже не подозревающих о том, что на самом деле все совсем не так, как им кажется…
   – Но я вижу шогготов!
   – Их могут видеть даже санитары из «неотложки». Контролер же должен определить причину появления шоггота и найти способ устранить ее.
   – Наверное, этому можно научиться.
   – Увы, нет. Если у человека есть способности к мемевтике, то их можно развить. Но учить человека, лишенного таких способностей, – это все равно что объяснять глухому, чем Моцарт отличается от Брамса.
   – Но у нас есть еще одна попытка!
   – Эй, Шика, говори только за себя, – одернул приятеля Брим. – Я не собираюсь заниматься укрощением шогготов. Мне нравится их убивать!
   – Ты серьезно это говоришь? – как-то недоверчиво посмотрел на него бородатый.
   – Что именно? – не понял Брим.
   – Ты считаешь, что можно уничтожить то, чего не существует?
   – Ну, до последнего времени нам это удавалось, – снисходительно усмехнулся Брим. – Как правило, два-три шоггота за ночь… Кстати, а почему шогготы появляются по большей части ночью?
   – Потому что днем мозг человека занят повседневными, рутинными делами. Ему элементарно не хватает ресурсов для создания и клонирования новых мемплексов.
   – И?..
   – Поток информации, изливающийся на человека в течение дня, до поры до времени сдерживается виртуальной плотиной. Сброс происходит, как правило, вечером, когда он садится у телевизора, включает компьютер, чтобы нырнуть в какой-нибудь блог или социальную сеть, либо просто открывает газету. Даже если его интересует в ней только спортивный раздел. И хорошо, если это плавный, постепенный сброс, а не катастрофа, когда беснующийся поток сносит все на своем пути.
   – Красиво излагаешь.
   – Красиво будет, когда тебя самого накроет этой волной.
   – Меня не накроет.
   – Уверен?
   – Я слишком хорошо знаю шогготов, поэтому им меня не достать.
   – Ты, трель твою, ни фига не понимаешь. Шогготов – не существует. Все, что происходит в столице и в других крупных городах, – порождение современной цивилизации, основной составляющей которой является информационный бум. Мы сами создали чудовищ, пожирающих нас. – Бородатый поднял руки с растопыренными и чуть согнутыми пальцами, как будто держал в ладонях невидимый шар. – Своими собственными руками.
   – А вот этими руками, – Брим повторил его жест в несколько утрированной форме, – я убиваю чудовищ.
   Человек в шинели направил на Брима указательный палец. И замер в таком положении.
   – Готов доказать?
   – Легко.
   Бородатый перевел взгляд на Шику:
   – Хочешь еще раз испытать себя?
   – Да.
   – Ну, хорошо. – Бородатый вознес руки к небесам. – Начали!
   Шика подобрал ноги под скамейку.
   Брим затаил дыхание.
   Мир вокруг завис, что твой Windows. Будто в ожидании того, что должно было произойти. С неизбежностью, предопределенной всем ходом чумовой истории.
   Но ничего не случилось.
   Бородатый опустил руки.
   – Все? – подчеркнуто серьезно спросил Брим.
   – Смотрите на меня. – Взмахнув кончиками пальцев, бородатый словно поманил к себе сидящих на скамейке локов. – Не оборачивайтесь. Я скажу, когда можно будет это сделать.
   – А что там?
   – Ты мне ответь.
   – В смысле?
   – Ты слишком часто пытаешься говорить о смысле, которого нет. Без всякого смысла, просто скажи мне, что находится у тебя за спиной? Ты ведь помнишь, что там?
   – Ну… Да…
   Брим засунул два пальца за воротник рубашки и покрутил головой. Он делал вид, что ему душно, но на самом деле это была уловка – Брим пытался посмотреть через плечо.
   Бородатый погрозил ему пальцем.
   – Ну, там… трава!.. Кусты!.. Аллея!.. – Брим скосил взгляд на приятеля: – Так ведь?
   – Еще узенькая тропинка возле самой изгороди, – быстро добавил Шика. Изгородь невысокая, металлическая, черная… Проезжая часть и дом… Кажется, четырехэтажный…
   – Точно, – кивнул бородатый. – Я заставил вас вспомнить все это для того, чтобы вы потом не обвиняли меня в том, что я что-то изменил. И вы тоже, – добавил он, обращаясь к небесам. – Но одну немаловажную деталь вы все же забыли.
   – Какую?
   – Не хотите попытаться вспомнить?
   – За это призовые очки дают?
   – Нет, но…
   – И, видимо, не штрафуют. Тогда скажи нам, что мы забыли?
   Бородатый прикусил губу. Вид у него был крайне недовольный. Однако спорить он не стал.
   – Можете посмотреть.
   На другой стороне дороги, в узком темном проулке между двумя домами, под сенью старой, развесистой липы, ветви которой были настолько большими и тяжелыми, что казалось, вот сейчас они завалят дерево, стоял маленький белый ларек, будто странный жучок, светивший из мрака тусклым, желтоватым огоньком.
   – Ночной фастфуд, – кивнул Брим.
   – Сосиски в булках и бутылочное пиво, – добавил Шика. – Сосиски дрянные, пиво теплое.
   – Если помните, я уже предлагал вам посмотреть, что это за странный ларек, торгующий сосисками в три часа ночи.
   – Ты, помнится, предлагал нам угостить тебя сосисками.
   – Иначе бы вы не поняли, что от вас требуется… Впрочем, вы все равно не поняли. Поэтому сейчас я говорю вам открытым текстом: ваша цель – ларек. Есть подозрение, что там прячутся твари. Ваша задача – прояснить ситуацию.
   – И уничтожить тварей! – закончил Брим.
   Наставник в шинели спорить не стал.
   – Ну, если будет желание… – Он улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой. – Контролер должен сам принимать решение, как поступить в той или иной ситуации.
   – Отлично! – Брим живенько вскочил на ноги, одернул пиджак и картинно раскинул руки в стороны. – Насчет контролеров не знаю, но как работают локи, я тебе сейчас покажу. – Он щелкнул пальцами и протянул руку. – Оружие верни.
   – Я ничего у тебя не забирал.
   – Ну да, конечно.
   Брим сунул руку под мышку и сразу же наткнулся пальцами на теплую рукоятку «глока». Кто тут кого дурачил – поди разберись. Брим на всякий случай достал пистолет, проверил магазин, передернул затвор.
   – Настоящий? – недоверчиво посмотрел он на бородатого.
   Тот в ответ хитро прищурился.
   – А ты как думаешь?
   Брим перехватил рукоятку пистолета обеими руками.
   – Я ведь и выстрелить могу.
   Бородатый беззвучно рассмеялся.
   – Подумай сам, к чему это приведет?
   Брим взвесил пистолет на ладони. Он никак не мог понять, кажется ли он ему слишком легким или непривычно тяжелым?
   – Бессмыслица какая-то.
   – Мы сегодня так много говорим о смысле, что само это понятие, кажется, утратило всякий смысл.
   – Дельное замечание.
   – Давай поговорим о чем-нибудь другом?
   – С удовольствием. Если вернетесь.
   Брим озадаченно наклонил голову:
   – Ты, должно быть, хотел сказать «когда вернетесь»?
   – Я сказал именно то, что хотел сказать. – Бородатый зябко запахнул полы шинели, как будто в воздухе вдруг повеяло ноябрьской прохладой. – И вообще, ты задаешь слишком много вопросов.
   Брим хмыкнул и посмотрел на Шику. Он хотел знать, что приятель думает по этому поводу.
   – Я один пойду, – глядя в сторону, мрачно буркнул Шика.
   – С чего это вдруг?
   – Ты ведь не хочешь.
   – Не хочу. Но не могу же я тебя бросить. – Брим почесал согнутым пальцем переносицу и быстро, хитро глянул на бородатого: – Что ты там говорил насчет этого ларька?
   – Есть подозрение, что там укрываются твари, – менторским тоном повторил человек в шинели.
   – И все?
   – А что тебе еще нужно?
   – Ну, какое-нибудь доброе слово или напутствие старшего товарища.
   – Обойдешься.
   – Честно говоря, я особо-то и не рассчитывал, – усмехнулся Брим.
   – Ты нарочно время тянешь?
   – Ты ничего не говорил про лимит времени!
   – Знаешь, почему я все еще стою здесь и разговариваю с тобой? Потому что имею привычку все начатое доводить до конца. До логического, так сказать, завершения. И, между прочим, я уже точно знаю, чем закончится ваш поход к ларьку…
   – Не говори! – вскинув руку, прервал бородатого Брим. – А то неинтересно будет! Еще один вопрос…