Он подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул в коридор. Никого. Николя подкралась к Джорджу сзади, нежно взяла за ухо и поцеловала в щеку. Джордж с отчаянием скосил на нее глаза, подхватил под руку и вывел в коридор. Жестом приказал молчать и с силой повлек к лестничной площадке.
Женщина, раньше натиравшая пол, теперь мыла перила, сидя на верхней ступеньке спиной к Джорджу и Николя.
Он провел девушку мимо нее и услышал позади себя ее голос:
– Хотите, я помогу вам, месье Марк?
Глубоким грудным голосом Джордж ответил: «Спасибо» и покачал головой, каждой клеточкой своего тела ощущая, как женщина оторвалась от работы и наблюдает за ними, пока они добирались до конца лестницы.
Наконец они миновали вестибюль и через стеклянные двери вышли на улицу. Тут нетерпение охватило Джорджа словно пламя. Он повернулся к Николя, подхватил ее и понес к стоянке, а девушка обняла его за шею, зарылась лицом ему в плечо и вдруг сказала:
– Все хорошо, Джордж, милый… Я уже почти пришла в себя.
Глава 11
Глава 12
Женщина, раньше натиравшая пол, теперь мыла перила, сидя на верхней ступеньке спиной к Джорджу и Николя.
Он провел девушку мимо нее и услышал позади себя ее голос:
– Хотите, я помогу вам, месье Марк?
Глубоким грудным голосом Джордж ответил: «Спасибо» и покачал головой, каждой клеточкой своего тела ощущая, как женщина оторвалась от работы и наблюдает за ними, пока они добирались до конца лестницы.
Наконец они миновали вестибюль и через стеклянные двери вышли на улицу. Тут нетерпение охватило Джорджа словно пламя. Он повернулся к Николя, подхватил ее и понес к стоянке, а девушка обняла его за шею, зарылась лицом ему в плечо и вдруг сказала:
– Все хорошо, Джордж, милый… Я уже почти пришла в себя.
Глава 11
Джан полировал заднее крыло белого «Мерседеса», когда сзади к нему приблизился Константайн и сильно ткнул «вальтером» в бок.
Джан, не выпуская тряпки из рук, медленно повернулся и увидел Джорджа. А когда изумление его стало проходить, не спеша потер рукой подбородок и улыбнулся.
– Только попробуй помешать мне и получишь пулю, – сказал Джордж. – Открой заднюю дверь.
Джан с опаской отодвинулся и распахнул створку. Не оборачиваясь, Джордж позвал:
– Николя.
Она медленно вышла из-за фургона «скорой помощи», села в «Мерседес», и Джан захлопнул дверь, а потом очень просто предупредил:
– Вы нарываетесь на неприятности.
– Обойди машину и садись за руль, – оборвал его Константайн. – И держись все время на виду.
Джан повиновался. Когда он под прицелом Джорджа дошел до двери водителя, Константайн уселся на соседнее с водительским место и жестом указал Джану забираться в машину.
Едва тот оказался за рулем, Джордж приказал:
– Гони отсюда. Но помни: один неверный шаг, и я стреляю. – Он вновь ткнул Джана дулом пистолета в бок.
– Не волнуйтесь, – заверил его тот. – Я не такой дурак, чтобы шутить с людьми вроде вас. Но почему бы вам не вышвырнуть меня и не угнать эту машину?
– Чтобы ты тут же поднял тревогу? Поехали! Джан завел мотор и вывел «Мерседес» из-под навеса на посыпанную гравием дорожку меж сосен.
– На выезде машины проверяют? – спросил его Джордж.
– Нет. В будке сидит сторож, но ворота открыты весь день. А как вам удалось одолеть Лоделя?
– Не твое дело. Где мы находимся?
– В Шамони.
– От Аннеси это далеко?
– Час езды. Мы около швейцарской границы.
Из-за поворота показались висевшие на двух каменных столбах ворота и сторожка сбоку от них, было видно и шедшее под уклон шоссе.
– Наша машина и вещи так в Аннеси и остались? – поинтересовался Джордж.
– Да.
– Тогда вези нас туда.
Джан кивнул, бросил взгляд в зеркало заднего вида и, улыбнувшись, заметил:
– Мадемуазель уснула.
Не оборачиваясь, Джордж откликнулся:
– Вот и хорошо. Поезжай быстро, но без рывков.
Джан перевел взгляд на дорогу и надолго умолк.
Машина преодолела спуск, миновала площадь деревушки Шамони и уверенно начала взбираться на противоположный от лечебницы склон ущелья. Когда «Мерседес» достиг самой высокой точки перевала, Джан сказал:
– Я восхищаюсь вами, месье.
– Правильно делаешь.
– Нет, я серьезно. Вы человек явно настырный, такие не отчаиваются. Вы едва не погибли в «Горных соснах», на пляже Пампелон, потом в Париже и теперь в Шамони. Но не сдаетесь. Почему?
– Потому что я хочу кое-чего добиться.
Джан вновь смолк – задумался, не переставая чему-то улыбаться.
Миновали Альбертвилль и повернули на север, к Аннеси, около указателя: «Аннеси – 45 км».
Вдруг Джордж сказал:
– На днях я виделся с твоей матерью. Джан равнодушно кивнул в ответ.
– Да?.. Ну и как она? Джордж пожал плечами.
– Не верит, что ты в самом деле работаешь шофером у богача. Считает, водишь грузовик.
Джан усмехнулся.
– Она – женщина добрая. Но ограниченная. Как и мой братец Пьер. А ограниченные люди так всю жизнь и остаются добрыми дураками.
– Но тебе такая участь не по душе?
– Нет.
– А какая по душе?
Джан помолчал немного и сказал:
– Знаете, я мог бы выбрать обрывистое место и спустить машину с дороги. Возможно, я бы погиб, но если бы повезло, вы с мадемуазель разбились бы тоже.
– Только попробуй! – пригрозил Джордж. – И помни – я продумал все.
– Наверно. – Джан рассмеялся. – Да… наверно. Вот потому-то, месье, внутренний голос с самого начала подсказывал мне сотрудничать, а не воевать с вами.
– Поясни.
– Охотно, месье. – Загорелые пальцы Джана крепче сжали руль. – Я устал подчиняться. Человеку моего склада трудно сносить извечное: «Делай это, делай то». К тому же меня частенько заставляли делать вещи малоприятные. Да и ваша мадемуазель меня однажды чуть не убила.
– Но тебе же за такой риск платили.
– Мало.
– Вон оно что… Дело в деньгах, да?
– Верно.
– Но, чтобы заполучить их, надо что-то продать, не так ли?
– Согласен. А что бы могли купить у меня вы? Взглянув на парня, Джордж решил не торопить события и осторожно спросил:
– В этой же лечебнице Барди держит и жену, так? Джан кивнул.
– Но теперь ей уже недолго там оставаться. Верно?
– Верно, – согласился Джан.
– Барди увезет ее в другое место: возможно, в свое постоянное жилище, туда, где он держит свои бумаги. Где я и могу с ним схлестнуться. Так?
– Так, – подтвердил Джан.
– Я хорошо бы заплатил, чтобы узнать, где это место. Джан надул губы. Стрельнул глазами в Джорджа и сказал:
– Цена будет высокая.
– Сколько?
Не обратив внимания на вопрос, Джан произнес:
– Но сначала вам придется договориться о деньгах с тем, на кого вы работаете, а? Ведь у вас самих больших денег нет, верно?
– Да, придется договариваться.
– Сколько времени уйдет на это?
– Два дня, не больше. Смотря по тому, где и когда ты хочешь получить деньги.
«Мерседес» приближался к Аннеси по шоссе № 508.
Вот-вот должно было показаться озеро. Джан умело обогнал грузовик, вдавив педаль газа почти до самого пола, потом сказал:
– Мне нужны американские доллары. Я хочу получить их в Швейцарии.
– И зачем это я цацкаюсь с тобой? – проворчал Джордж. – Ведь можно отправить тебя в полицию хоть сейчас. А там тебе язык развяжут.
Джан покачал головой.
– Не успеют. Несколько дней я буду запираться, а Барди тем временем улизнет, не оставив никаких следов. А потом заплатит мне за преданность.
Николя на заднем сиденье вдруг проснулась, начала канючить:
– Я пить хочу…
– Потерпи, – мягко сказал Джордж. – Поспи еще.
– Итак, американские доллары, – повторил Джан. – Сколько, по-вашему, стоят сведения, которые позволят вам покончить с Барди раз и навсегда?
– Пять тысяч, – предложил Джордж.
– Нет, дороже. К тому же мне потом придется обеспечивать собственную безопасность. Моя цена – десять тысяч.
– Думаю, что смогу это устроить. Но как известить тебя?
– Пошлите телеграмму моему отцу, Андреа Паллоти. Он работает в отеле «Швайцергоф», что в Берне на Банхофпляц. В телеграмме будут лишь слова «Все в порядке» и номер вашего телефона. Я позвоню и укажу, куда прийти. Но если вы не принесете деньги, я не скажу ни слова.
Джордж кивнул.
– Хорошо. Но будь осторожен. Разве можно доверять твоему отцу? Он же Бьянери.
Джан улыбнулся:
– Я тоже. А мой отец будет считать это моими амурными делами. Я уже использовал его в таких случаях. Подпишите телеграмму, скажем, «Клара». Согласны?
– Согласен, – ответил Джордж, по-прежнему держа Джана под прицелом.
Сзади опять зашевелилась Николя и плаксивым голосом попросила:
– О, Господи, я умираю от жажды, Джордж, голубчик…
И в этот момент впереди показалось озеро.
Джан облегченно развалился на сиденье;' начал насвистывать… Глаза его сверкали – он уже видел открывавшиеся перед ним широкие горизонты.
В бунгало Николя наконец смогла утолить жажду. Она собрала вещи, отнесла их в «Лянчу», Джордж тем временем не спускал глаз с Джана.
И уже сев за руль своей машины, по-прежнему все еще держа парня на мушке, он спросил:
– Значит, договорились? Джан кивнул.
– Я же дал вам слово. Несите деньги и получите то, что хотите. – Он сунул руку в «Мерседес», достал ключ зажигания. – Я скажу им, что, оставляя меня здесь, вы взяли ключи от машины с собой. А потому мне до ближайшего телефона пришлось идти пешком. Когда они доберутся сюда с новым ключом, вы будете уже далеко. Хорошо?
Он прислонился к дверце машины и закурил.
Через пять минут Джордж, все еще в смокинге – пыльном, мятом, – и Николя в вечернем платье миновали Аннеси. Проехав пять миль в сторону Женевы, они свернули с шоссе, добрались до лесного ручья и полчаса переодевались, обмениваясь новостями.
Николя, сонная, но вполне отрезвевшая, рассказала об Элзи, а Джордж – о сделке, заключенной с Джаном.
– Барди явно держит жену в лечебнице уже много лет, – закончила свой рассказ Николя. – Мне ее ужасно жаль, хотя она, как ни странно, кажется счастливой.
– В Шамони ее уже нет, – убежденно сказал Джордж. – Оставить жену там – для Барди слишком рискованно. Как бы мне хотелось встретиться с ним один на один! Бьюсь об заклад, он уже позвонил Рикардо Кадиму, приказал ему прервать гастроли и ненадолго уйти в тень.
Они вернулись на шоссе, доехали до ближайшего кафе. Оттуда Джордж позвонил Сайнату и по счастливой случайности застал его в конторе. Осторожно сообщил ему что было можно по телефону, а потом охарактеризовал предложение Джана.
– Вы действуете прекрасно, – одобрил Сайнат. – Десять тысяч – деньги немалые, но раскошелиться придется. Вы едете в Женеву?
– Да.
– Хорошо. Деньги получите завтра в моем банке, по паспорту. Не не отдавайте их, пока не будете уверены, что вас не обманут.
– Безусловно.
– И еще одно, Константайн: как только узнаете, где найти Барди, свяжитесь со мной. Сами ничего не предпринимайте. Арест Скорпиона может оказаться делом нелегким. Многое будет зависеть от его национальности и законов о выдаче преступников. Раз на Барди работает целая сеть «Бьянери», у него есть влиятельные покровители. Вы понимаете?
– Да. И главное – не дать ему улизнуть.
В Женеве Джордж и Николя сняли двухкомнатный номер в отеле на набережной Монблан. Отсюда Джордж позвонил своему приятелю – второму секретарю английского посольства в Берне. Голос на другом конце провода ответил:
– Извините, но вы опоздали. Человека, который вам нужен, в прошлом году перевели в Стокгольм. А кто его спрашивает?
– Джордж Константайн.
– О да, я слышал о вас. Вы – натуралист и все такое прочее. Может, я смогу вам помочь? У вас неприятности с гостиницей? С женщинами? Может, вы паспорт потеряли? Или поиздержались? Его друзья обычно звонят именно с такими вопросами. Только, пожалуйста, не обижайтесь.
«И почему я всегда нарываюсь на болтунов,» – с раздражением подумал Джордж, а вслух произнес:
– Да, вы могли бы меня выручить. Нельзя ли по номеру машины разузнать имя ее владельца?
– Вообще-то это не в нашей компетенции, однако попробуем. А в чем дело? Наверно, мимолетный роман. Очаровательная девушка пронеслась мимо вас в «Альфа-Ромео», и вы потеряли сон… Ну да ладно, не мое это дело. Давайте ваш номер.
Джордж продиктовал его, а также марку машины, телефон своего отеля и пообещал, будучи в Берне, поставить собеседнику выпивку.
Потом Константайн послал телеграмму Андреа Паллоти в бернский отель «Швайцергоф». А на другое утро поехал в банк и получил десять тысяч долларов от кассира со светло-рыжими усами, который, отсчитывая банкноты, на Константайна даже не взглянул. Зато когда тот сложил деньги в портфель и защелкнул застежку, кассир не преминул подмигнуть Николя.
Выйдя на улицу, Джордж не удержался и проворчал ревниво:
– Проклятый кассиришка! Он еще и на тебя заглядывается!
– А мне он чем-то понравился. Может быть, усами?
Вечером, когда Джордж, сидя у себя в номере, потягивал плохо приготовленный мартини, зазвонил телефон. На проводе был новоиспеченный приятель Джорджа – секретарь посольства.
– Извини, дружище, – сказал он. – Тебя ждет большое разочарование. Та девушка ехала, видимо, на папашиной машине. А может быть, на машине жениха или мужа. Его зовут Ганс Лодель. Вместо адреса у него координаты одного из цюрихских банков. Прости, но я, кажется, ничем не смог тебе помочь.
Джордж повесил трубку и передал Николя содержание разговора.
– Наш друг очень осторожен, не так ли? – заметила она. – Его вилла в Сен-Тропе принадлежала поначалу Доротее Гюнтэм, а теперь – какому-то бразильцу, если, конечно, Доротея не лжет. А роскошный белый «Мерседес» для разъездов зарегистрирован в Швейцарии на Лоделя. Барди обожает, когда люди, его разыскивающие, начинают ходить кругами. Кстати, как насчет виллы Маргритли на берегу озера?
Джордж пожал плечами.
– В Швейцарии полно озер и вилл, именуемых Маргритли. На поиски нужной нам уйдут недели. Так что лучше всего рассчитывать на Джана.
– Пока Барди не начнет его подозревать.
– Но почему? Ведь Джан не дурак.
Вилла Маргритли располагалась на небольшом полуострове, вода обступала ее почти со всех сторон – с «большой землей» виллу соединяла лишь узкая коса, по которой пролегала дорога. Дом представлял собой старомодное сооружение с многочисленными фигурными фронтонами, крытыми черепицей башенками и утопленными в стенах сводчатыми окнами со ставнями кремового и шоколадного цвета. Вдоль дороги росли сосны и араукарии. От парадного входа до спускавшейся к воде лестнице шла выложенная камнем терраса. На ней в урнах распустились красные и синие цветы африканских лилий и пушниц.
По другую сторону Тунского озера возвышалась гора Найзен, увенчанная маленьким облаком, золотистым в свете летнего предзакатного солнца. За виллой виднелся обращенный к озеру краешек городка Юститаль – увитые лозой домики, взбегавшие по крутым поросшим соснами склонам Найдергорна и Ротгорна.
Барди отвернулся от окна, выходившего к озеру.
В комнате на широкой кровати, зарывшись головой в подушку и разметав по ней светлые волосы, спала женщина. Барди оглядел ее, и на мгновение его лицо прояснилось. «Рикардо прав, – думал он в этот миг. – Она – моя единственная возлюбленная, ставшая теперь той, кто уже никогда меня не полюбит. В лечебнице Шамони держать ее больше невозможно, придется подыскать новое убежище. Здесь, к сожалению, ей тоже оставаться нельзя. Когда-то она сначала полюбила эту виллу, а потом люто ее возненавидела… и все из-за меня».
Барди протянул руку, тронул женщину за волосы, прислушался к ее тяжелому дыханию в одурманенном лекарствами сне. А потом резко отдернул ладонь, и лицо его сурово окаменело – он вспомнил об англичанине, доставляющем ему так много неприятностей.
Барди вышел из спальни, по широкой лестнице спустился в зал, огромные окна в дальнем конце которого тоже смотрели на озеро. Он отворил маленькую дверь в правой стене зала и оказался в продолговатой комнате с высоким потолком. Стены ее были обшиты светлыми сосновыми панелями, наличники дверей и окон украшены резьбой в виде плодовых гроздьев, птиц и зверей. Штукатурка между сосновыми перекрытиями потолка была расписана аллегорическими фигурами. В дальнем конце комнаты находился маленький балкончик с низкими резными перилами, на средних стойках которых красовались золоченые листья. В стене за ними в небольшом углублении стояла статуя мадонны с младенцем на руках. Перед ней горели три свечи.
Пол в комнате был выложен скромной плиткой цвета слоновой кости. Но устилали его роскошные ковры. Так, у камина лежал ширазский с красно-зеленым орнаментом, у подножья ведущей на балкон лестницы – сеннехский с цветочным узором в середине и ярко-красной окантовкой. Над мраморной полкой камина, в котором потрескивали сосновые шишки, висело овальное зеркало в золоченой раме, превращенной резцом Чиппендейла в хитросплетение ветвей и листьев. А с центральной балки свешивалась огромная люстра, состоящая из восьми увешанных хрустальными подвесками ободов. Она оканчивалась четырьмя ветвями резного стекла. На стене балкона красовался настоящий французский гобелен с бойцовыми петухами, а у входной двери были выставлены рыцарские доспехи. Единственное окно в комнате было напротив камина и выходило на озеро. Прямо под люстрой стоял длинный обеденный стол, а на нем – широкая ваза, полная роз цвета слоновой кости.
За столом сидел один Лодель.
Барди подошел к окну, оглядел пару лебедей, что, распустив крылья и по-змеиному выгнув шеи, кружились на водной глади. Наконец закурил сигару и повернулся к Л оделю.
– Об этой парочке англичан новостей нет?
– Никаких.
– Скоро появятся. У Конвея приметная машина – зеленая «Лянча». Да и переночевать он и мисс Мид где-то должны. Так что рано или поздно мы на их след выйдем. И уж тогда будем действовать наверняка. У вас все?
– Нет. – Лодель покачал головой. – Надо поговорить о Джане.
– Вы имеете в виду его отношение к Марии?
– Да. И еще вот это. Взгляните.
Лодель пустил через стол маленький металлический предмет, скользнувший по лакированному дереву с легким звоном.
Барди подхватил его. Это оказался автомобильный ключ на колечке.
– Где вы нашли его? – спросил Барди.
– В комнате Джана сегодня утром. Я обыскал ее, пока он купался в озере. Ключ лежал у него в брюках.
– Это старый ключ от «Мерседеса», – произнес Барди. – Тот самый, который, по словам Джана, англичанин у него отнял.
– Да. Значит, Джан солгал.
– И даже ключ не выбросил, идиот.
– Возможно, он заключил с англичанином какую-то сделку. Ведь ему позарез нужны деньги – и Мария. Наказать его?
Барди покачал головой.
– Еще не время.
Его взгляд был холодным, отрешенным – Барди напряженно размышлял. Слабостью Джана было замешанное на похоти непреодолимое стремление к довольству. А справиться с ним или обернуть его себе на пользу у Джана не хватало ума. Барди редко ошибался в тех, кого брал на службу. И сердцем он был против Джана с самого начала, но взял, чтобы порадовать его отца – Андреа Паллоти. Впрочем, как говорится, не делай добра – не будет зла. И все же… в старые времена, будучи слугой у Аболера, Паллоти здорово помог Барди. Аболер знал толк лишь в деньгах. Ведь даже Андреа удалось обмануть его и разыскать тайник, где хранились его личные бумаги, тайник, которым он так гордился.
– Джан еще поддерживает связь с отцом? – спросил Барди.
– Да…
– Андреа по-прежнему работает в Берне?
– В отеле «Швайцергоф».
– Я позвоню ему. А насчет Джана считайте, мы договорились. Но расправиться с ним мы еще успеем. Так что пока потерпите. И глаз с него не спускайте. Держите здесь, чтобы, если ему понадобится звонить, он это делал только отсюда. А с телефоном вы, надеюсь, знаете, как быть?
Лодель кивнул.
– Я хочу, – продолжил Барди, – чтобы все его звонки записывались. Он в курсе того, что здешние телефоны прослушиваются?
– Нет. Зато об этом знает Мария.
– Пока он не обстряпает того, что задумал, он Марии слова не скажет. Да, теперь мне все ясно… – Барди выпустил тонкую струйку сигарного дыма. – Нашему Джану нужны деньги, большие деньги… и нам повезло, что он такой бестолковый.
Джан, не выпуская тряпки из рук, медленно повернулся и увидел Джорджа. А когда изумление его стало проходить, не спеша потер рукой подбородок и улыбнулся.
– Только попробуй помешать мне и получишь пулю, – сказал Джордж. – Открой заднюю дверь.
Джан с опаской отодвинулся и распахнул створку. Не оборачиваясь, Джордж позвал:
– Николя.
Она медленно вышла из-за фургона «скорой помощи», села в «Мерседес», и Джан захлопнул дверь, а потом очень просто предупредил:
– Вы нарываетесь на неприятности.
– Обойди машину и садись за руль, – оборвал его Константайн. – И держись все время на виду.
Джан повиновался. Когда он под прицелом Джорджа дошел до двери водителя, Константайн уселся на соседнее с водительским место и жестом указал Джану забираться в машину.
Едва тот оказался за рулем, Джордж приказал:
– Гони отсюда. Но помни: один неверный шаг, и я стреляю. – Он вновь ткнул Джана дулом пистолета в бок.
– Не волнуйтесь, – заверил его тот. – Я не такой дурак, чтобы шутить с людьми вроде вас. Но почему бы вам не вышвырнуть меня и не угнать эту машину?
– Чтобы ты тут же поднял тревогу? Поехали! Джан завел мотор и вывел «Мерседес» из-под навеса на посыпанную гравием дорожку меж сосен.
– На выезде машины проверяют? – спросил его Джордж.
– Нет. В будке сидит сторож, но ворота открыты весь день. А как вам удалось одолеть Лоделя?
– Не твое дело. Где мы находимся?
– В Шамони.
– От Аннеси это далеко?
– Час езды. Мы около швейцарской границы.
Из-за поворота показались висевшие на двух каменных столбах ворота и сторожка сбоку от них, было видно и шедшее под уклон шоссе.
– Наша машина и вещи так в Аннеси и остались? – поинтересовался Джордж.
– Да.
– Тогда вези нас туда.
Джан кивнул, бросил взгляд в зеркало заднего вида и, улыбнувшись, заметил:
– Мадемуазель уснула.
Не оборачиваясь, Джордж откликнулся:
– Вот и хорошо. Поезжай быстро, но без рывков.
Джан перевел взгляд на дорогу и надолго умолк.
Машина преодолела спуск, миновала площадь деревушки Шамони и уверенно начала взбираться на противоположный от лечебницы склон ущелья. Когда «Мерседес» достиг самой высокой точки перевала, Джан сказал:
– Я восхищаюсь вами, месье.
– Правильно делаешь.
– Нет, я серьезно. Вы человек явно настырный, такие не отчаиваются. Вы едва не погибли в «Горных соснах», на пляже Пампелон, потом в Париже и теперь в Шамони. Но не сдаетесь. Почему?
– Потому что я хочу кое-чего добиться.
Джан вновь смолк – задумался, не переставая чему-то улыбаться.
Миновали Альбертвилль и повернули на север, к Аннеси, около указателя: «Аннеси – 45 км».
Вдруг Джордж сказал:
– На днях я виделся с твоей матерью. Джан равнодушно кивнул в ответ.
– Да?.. Ну и как она? Джордж пожал плечами.
– Не верит, что ты в самом деле работаешь шофером у богача. Считает, водишь грузовик.
Джан усмехнулся.
– Она – женщина добрая. Но ограниченная. Как и мой братец Пьер. А ограниченные люди так всю жизнь и остаются добрыми дураками.
– Но тебе такая участь не по душе?
– Нет.
– А какая по душе?
Джан помолчал немного и сказал:
– Знаете, я мог бы выбрать обрывистое место и спустить машину с дороги. Возможно, я бы погиб, но если бы повезло, вы с мадемуазель разбились бы тоже.
– Только попробуй! – пригрозил Джордж. – И помни – я продумал все.
– Наверно. – Джан рассмеялся. – Да… наверно. Вот потому-то, месье, внутренний голос с самого начала подсказывал мне сотрудничать, а не воевать с вами.
– Поясни.
– Охотно, месье. – Загорелые пальцы Джана крепче сжали руль. – Я устал подчиняться. Человеку моего склада трудно сносить извечное: «Делай это, делай то». К тому же меня частенько заставляли делать вещи малоприятные. Да и ваша мадемуазель меня однажды чуть не убила.
– Но тебе же за такой риск платили.
– Мало.
– Вон оно что… Дело в деньгах, да?
– Верно.
– Но, чтобы заполучить их, надо что-то продать, не так ли?
– Согласен. А что бы могли купить у меня вы? Взглянув на парня, Джордж решил не торопить события и осторожно спросил:
– В этой же лечебнице Барди держит и жену, так? Джан кивнул.
– Но теперь ей уже недолго там оставаться. Верно?
– Верно, – согласился Джан.
– Барди увезет ее в другое место: возможно, в свое постоянное жилище, туда, где он держит свои бумаги. Где я и могу с ним схлестнуться. Так?
– Так, – подтвердил Джан.
– Я хорошо бы заплатил, чтобы узнать, где это место. Джан надул губы. Стрельнул глазами в Джорджа и сказал:
– Цена будет высокая.
– Сколько?
Не обратив внимания на вопрос, Джан произнес:
– Но сначала вам придется договориться о деньгах с тем, на кого вы работаете, а? Ведь у вас самих больших денег нет, верно?
– Да, придется договариваться.
– Сколько времени уйдет на это?
– Два дня, не больше. Смотря по тому, где и когда ты хочешь получить деньги.
«Мерседес» приближался к Аннеси по шоссе № 508.
Вот-вот должно было показаться озеро. Джан умело обогнал грузовик, вдавив педаль газа почти до самого пола, потом сказал:
– Мне нужны американские доллары. Я хочу получить их в Швейцарии.
– И зачем это я цацкаюсь с тобой? – проворчал Джордж. – Ведь можно отправить тебя в полицию хоть сейчас. А там тебе язык развяжут.
Джан покачал головой.
– Не успеют. Несколько дней я буду запираться, а Барди тем временем улизнет, не оставив никаких следов. А потом заплатит мне за преданность.
Николя на заднем сиденье вдруг проснулась, начала канючить:
– Я пить хочу…
– Потерпи, – мягко сказал Джордж. – Поспи еще.
– Итак, американские доллары, – повторил Джан. – Сколько, по-вашему, стоят сведения, которые позволят вам покончить с Барди раз и навсегда?
– Пять тысяч, – предложил Джордж.
– Нет, дороже. К тому же мне потом придется обеспечивать собственную безопасность. Моя цена – десять тысяч.
– Думаю, что смогу это устроить. Но как известить тебя?
– Пошлите телеграмму моему отцу, Андреа Паллоти. Он работает в отеле «Швайцергоф», что в Берне на Банхофпляц. В телеграмме будут лишь слова «Все в порядке» и номер вашего телефона. Я позвоню и укажу, куда прийти. Но если вы не принесете деньги, я не скажу ни слова.
Джордж кивнул.
– Хорошо. Но будь осторожен. Разве можно доверять твоему отцу? Он же Бьянери.
Джан улыбнулся:
– Я тоже. А мой отец будет считать это моими амурными делами. Я уже использовал его в таких случаях. Подпишите телеграмму, скажем, «Клара». Согласны?
– Согласен, – ответил Джордж, по-прежнему держа Джана под прицелом.
Сзади опять зашевелилась Николя и плаксивым голосом попросила:
– О, Господи, я умираю от жажды, Джордж, голубчик…
И в этот момент впереди показалось озеро.
Джан облегченно развалился на сиденье;' начал насвистывать… Глаза его сверкали – он уже видел открывавшиеся перед ним широкие горизонты.
В бунгало Николя наконец смогла утолить жажду. Она собрала вещи, отнесла их в «Лянчу», Джордж тем временем не спускал глаз с Джана.
И уже сев за руль своей машины, по-прежнему все еще держа парня на мушке, он спросил:
– Значит, договорились? Джан кивнул.
– Я же дал вам слово. Несите деньги и получите то, что хотите. – Он сунул руку в «Мерседес», достал ключ зажигания. – Я скажу им, что, оставляя меня здесь, вы взяли ключи от машины с собой. А потому мне до ближайшего телефона пришлось идти пешком. Когда они доберутся сюда с новым ключом, вы будете уже далеко. Хорошо?
Он прислонился к дверце машины и закурил.
Через пять минут Джордж, все еще в смокинге – пыльном, мятом, – и Николя в вечернем платье миновали Аннеси. Проехав пять миль в сторону Женевы, они свернули с шоссе, добрались до лесного ручья и полчаса переодевались, обмениваясь новостями.
Николя, сонная, но вполне отрезвевшая, рассказала об Элзи, а Джордж – о сделке, заключенной с Джаном.
– Барди явно держит жену в лечебнице уже много лет, – закончила свой рассказ Николя. – Мне ее ужасно жаль, хотя она, как ни странно, кажется счастливой.
– В Шамони ее уже нет, – убежденно сказал Джордж. – Оставить жену там – для Барди слишком рискованно. Как бы мне хотелось встретиться с ним один на один! Бьюсь об заклад, он уже позвонил Рикардо Кадиму, приказал ему прервать гастроли и ненадолго уйти в тень.
Они вернулись на шоссе, доехали до ближайшего кафе. Оттуда Джордж позвонил Сайнату и по счастливой случайности застал его в конторе. Осторожно сообщил ему что было можно по телефону, а потом охарактеризовал предложение Джана.
– Вы действуете прекрасно, – одобрил Сайнат. – Десять тысяч – деньги немалые, но раскошелиться придется. Вы едете в Женеву?
– Да.
– Хорошо. Деньги получите завтра в моем банке, по паспорту. Не не отдавайте их, пока не будете уверены, что вас не обманут.
– Безусловно.
– И еще одно, Константайн: как только узнаете, где найти Барди, свяжитесь со мной. Сами ничего не предпринимайте. Арест Скорпиона может оказаться делом нелегким. Многое будет зависеть от его национальности и законов о выдаче преступников. Раз на Барди работает целая сеть «Бьянери», у него есть влиятельные покровители. Вы понимаете?
– Да. И главное – не дать ему улизнуть.
В Женеве Джордж и Николя сняли двухкомнатный номер в отеле на набережной Монблан. Отсюда Джордж позвонил своему приятелю – второму секретарю английского посольства в Берне. Голос на другом конце провода ответил:
– Извините, но вы опоздали. Человека, который вам нужен, в прошлом году перевели в Стокгольм. А кто его спрашивает?
– Джордж Константайн.
– О да, я слышал о вас. Вы – натуралист и все такое прочее. Может, я смогу вам помочь? У вас неприятности с гостиницей? С женщинами? Может, вы паспорт потеряли? Или поиздержались? Его друзья обычно звонят именно с такими вопросами. Только, пожалуйста, не обижайтесь.
«И почему я всегда нарываюсь на болтунов,» – с раздражением подумал Джордж, а вслух произнес:
– Да, вы могли бы меня выручить. Нельзя ли по номеру машины разузнать имя ее владельца?
– Вообще-то это не в нашей компетенции, однако попробуем. А в чем дело? Наверно, мимолетный роман. Очаровательная девушка пронеслась мимо вас в «Альфа-Ромео», и вы потеряли сон… Ну да ладно, не мое это дело. Давайте ваш номер.
Джордж продиктовал его, а также марку машины, телефон своего отеля и пообещал, будучи в Берне, поставить собеседнику выпивку.
Потом Константайн послал телеграмму Андреа Паллоти в бернский отель «Швайцергоф». А на другое утро поехал в банк и получил десять тысяч долларов от кассира со светло-рыжими усами, который, отсчитывая банкноты, на Константайна даже не взглянул. Зато когда тот сложил деньги в портфель и защелкнул застежку, кассир не преминул подмигнуть Николя.
Выйдя на улицу, Джордж не удержался и проворчал ревниво:
– Проклятый кассиришка! Он еще и на тебя заглядывается!
– А мне он чем-то понравился. Может быть, усами?
Вечером, когда Джордж, сидя у себя в номере, потягивал плохо приготовленный мартини, зазвонил телефон. На проводе был новоиспеченный приятель Джорджа – секретарь посольства.
– Извини, дружище, – сказал он. – Тебя ждет большое разочарование. Та девушка ехала, видимо, на папашиной машине. А может быть, на машине жениха или мужа. Его зовут Ганс Лодель. Вместо адреса у него координаты одного из цюрихских банков. Прости, но я, кажется, ничем не смог тебе помочь.
Джордж повесил трубку и передал Николя содержание разговора.
– Наш друг очень осторожен, не так ли? – заметила она. – Его вилла в Сен-Тропе принадлежала поначалу Доротее Гюнтэм, а теперь – какому-то бразильцу, если, конечно, Доротея не лжет. А роскошный белый «Мерседес» для разъездов зарегистрирован в Швейцарии на Лоделя. Барди обожает, когда люди, его разыскивающие, начинают ходить кругами. Кстати, как насчет виллы Маргритли на берегу озера?
Джордж пожал плечами.
– В Швейцарии полно озер и вилл, именуемых Маргритли. На поиски нужной нам уйдут недели. Так что лучше всего рассчитывать на Джана.
– Пока Барди не начнет его подозревать.
– Но почему? Ведь Джан не дурак.
Вилла Маргритли располагалась на небольшом полуострове, вода обступала ее почти со всех сторон – с «большой землей» виллу соединяла лишь узкая коса, по которой пролегала дорога. Дом представлял собой старомодное сооружение с многочисленными фигурными фронтонами, крытыми черепицей башенками и утопленными в стенах сводчатыми окнами со ставнями кремового и шоколадного цвета. Вдоль дороги росли сосны и араукарии. От парадного входа до спускавшейся к воде лестнице шла выложенная камнем терраса. На ней в урнах распустились красные и синие цветы африканских лилий и пушниц.
По другую сторону Тунского озера возвышалась гора Найзен, увенчанная маленьким облаком, золотистым в свете летнего предзакатного солнца. За виллой виднелся обращенный к озеру краешек городка Юститаль – увитые лозой домики, взбегавшие по крутым поросшим соснами склонам Найдергорна и Ротгорна.
Барди отвернулся от окна, выходившего к озеру.
В комнате на широкой кровати, зарывшись головой в подушку и разметав по ней светлые волосы, спала женщина. Барди оглядел ее, и на мгновение его лицо прояснилось. «Рикардо прав, – думал он в этот миг. – Она – моя единственная возлюбленная, ставшая теперь той, кто уже никогда меня не полюбит. В лечебнице Шамони держать ее больше невозможно, придется подыскать новое убежище. Здесь, к сожалению, ей тоже оставаться нельзя. Когда-то она сначала полюбила эту виллу, а потом люто ее возненавидела… и все из-за меня».
Барди протянул руку, тронул женщину за волосы, прислушался к ее тяжелому дыханию в одурманенном лекарствами сне. А потом резко отдернул ладонь, и лицо его сурово окаменело – он вспомнил об англичанине, доставляющем ему так много неприятностей.
Барди вышел из спальни, по широкой лестнице спустился в зал, огромные окна в дальнем конце которого тоже смотрели на озеро. Он отворил маленькую дверь в правой стене зала и оказался в продолговатой комнате с высоким потолком. Стены ее были обшиты светлыми сосновыми панелями, наличники дверей и окон украшены резьбой в виде плодовых гроздьев, птиц и зверей. Штукатурка между сосновыми перекрытиями потолка была расписана аллегорическими фигурами. В дальнем конце комнаты находился маленький балкончик с низкими резными перилами, на средних стойках которых красовались золоченые листья. В стене за ними в небольшом углублении стояла статуя мадонны с младенцем на руках. Перед ней горели три свечи.
Пол в комнате был выложен скромной плиткой цвета слоновой кости. Но устилали его роскошные ковры. Так, у камина лежал ширазский с красно-зеленым орнаментом, у подножья ведущей на балкон лестницы – сеннехский с цветочным узором в середине и ярко-красной окантовкой. Над мраморной полкой камина, в котором потрескивали сосновые шишки, висело овальное зеркало в золоченой раме, превращенной резцом Чиппендейла в хитросплетение ветвей и листьев. А с центральной балки свешивалась огромная люстра, состоящая из восьми увешанных хрустальными подвесками ободов. Она оканчивалась четырьмя ветвями резного стекла. На стене балкона красовался настоящий французский гобелен с бойцовыми петухами, а у входной двери были выставлены рыцарские доспехи. Единственное окно в комнате было напротив камина и выходило на озеро. Прямо под люстрой стоял длинный обеденный стол, а на нем – широкая ваза, полная роз цвета слоновой кости.
За столом сидел один Лодель.
Барди подошел к окну, оглядел пару лебедей, что, распустив крылья и по-змеиному выгнув шеи, кружились на водной глади. Наконец закурил сигару и повернулся к Л оделю.
– Об этой парочке англичан новостей нет?
– Никаких.
– Скоро появятся. У Конвея приметная машина – зеленая «Лянча». Да и переночевать он и мисс Мид где-то должны. Так что рано или поздно мы на их след выйдем. И уж тогда будем действовать наверняка. У вас все?
– Нет. – Лодель покачал головой. – Надо поговорить о Джане.
– Вы имеете в виду его отношение к Марии?
– Да. И еще вот это. Взгляните.
Лодель пустил через стол маленький металлический предмет, скользнувший по лакированному дереву с легким звоном.
Барди подхватил его. Это оказался автомобильный ключ на колечке.
– Где вы нашли его? – спросил Барди.
– В комнате Джана сегодня утром. Я обыскал ее, пока он купался в озере. Ключ лежал у него в брюках.
– Это старый ключ от «Мерседеса», – произнес Барди. – Тот самый, который, по словам Джана, англичанин у него отнял.
– Да. Значит, Джан солгал.
– И даже ключ не выбросил, идиот.
– Возможно, он заключил с англичанином какую-то сделку. Ведь ему позарез нужны деньги – и Мария. Наказать его?
Барди покачал головой.
– Еще не время.
Его взгляд был холодным, отрешенным – Барди напряженно размышлял. Слабостью Джана было замешанное на похоти непреодолимое стремление к довольству. А справиться с ним или обернуть его себе на пользу у Джана не хватало ума. Барди редко ошибался в тех, кого брал на службу. И сердцем он был против Джана с самого начала, но взял, чтобы порадовать его отца – Андреа Паллоти. Впрочем, как говорится, не делай добра – не будет зла. И все же… в старые времена, будучи слугой у Аболера, Паллоти здорово помог Барди. Аболер знал толк лишь в деньгах. Ведь даже Андреа удалось обмануть его и разыскать тайник, где хранились его личные бумаги, тайник, которым он так гордился.
– Джан еще поддерживает связь с отцом? – спросил Барди.
– Да…
– Андреа по-прежнему работает в Берне?
– В отеле «Швайцергоф».
– Я позвоню ему. А насчет Джана считайте, мы договорились. Но расправиться с ним мы еще успеем. Так что пока потерпите. И глаз с него не спускайте. Держите здесь, чтобы, если ему понадобится звонить, он это делал только отсюда. А с телефоном вы, надеюсь, знаете, как быть?
Лодель кивнул.
– Я хочу, – продолжил Барди, – чтобы все его звонки записывались. Он в курсе того, что здешние телефоны прослушиваются?
– Нет. Зато об этом знает Мария.
– Пока он не обстряпает того, что задумал, он Марии слова не скажет. Да, теперь мне все ясно… – Барди выпустил тонкую струйку сигарного дыма. – Нашему Джану нужны деньги, большие деньги… и нам повезло, что он такой бестолковый.
Глава 12
Джан позвонил Джорджу сразу после завтрака. Объяснил все без лишних слов, четко, как бизнесмен, которому не до пустой болтовни. Сообщил, что на северной стороне Тунского озера, недалеко от Интерлакена, есть местечко Битенберг. Там начинается канатная дорога, идущая вверх к Найдергорну. На ней три остановки. Джордж должен в пять вечера сесть на канатную дорогу и сойти на второй остановке, подождать Джана, а потом пройти за ним в сосновую рощицу к востоку от остановки. Приехать Джорджу надо одному, деньги привезти с собой.
Джан уже собирался повесить трубку, когда Константайн предупредил:
– Хорошо, я приеду один, но с собой у меня будут не только деньги, но и оружие.
– Не возражаю, – отозвался Джан.
Из Женевы Джордж с Николя доехали до Велея, там повернули на северо-запад и, миновав горный перевал, добрались до Шпица, откуда до Интерлакена было рукой подать. Они сняли номер в выцветшей старомодной гостинице, заполоненной шепелявыми старушками и аспидистрами с восковыми лепестками, а потом помчались по разбитой дороге в Битенберг и успели на конечную станцию канатной дороги к без десяти минут пять. Джордж отвел в укромный уголок «Лянчу» и, оставив в ней Николя, купил билет на канатку.
Из Найдергорна ехало довольно много отдыхающих, а вот в горы не поднимался почти никто. В это время года дорогой пользовались в основном пешие туристы – они спрыгивали в определенных местах и подолгу гуляли на склонах.
Джордж уселся на сиденье и, проехав немного, обернулся, оглядел раскинувшееся внизу Тунское озеро и горные вершины, возвышавшиеся на юге.
«Беда в том, – размышлял Джордж, – что, как только я узнаю, где скрывается Барди, я непременно захочу взять его. Но Барди скользкий как угорь. Чтобы поймать его, надо закинуть сеть осторожно и подвести ее к нему как можно ближе. Барди владеет зарегистрированными на чужие имена виллами и автомобилем. Но должно же у него быть постоянное пристанище, где он хранит все свои бумаги. И настоящее имя, от которого он не в состоянии откреститься». Сведения именно об этом Джордж и хотел получить от Джана за те деньги, что вез в куртке в маленьком пакете. «Вальтер» Константайн сунул в брюки, оттопырив карман так, словно в нем лежали бутерброды.
Первый перегон канатной дороги пролегал над небольшой долиной – кое-где из зеленой травы торчали валуны, там и тут возвышались редкие сосны. Помимо шума роликов, Джорджу слышался непрестанный звон колокольчиков у пасущихся на лугу коров – от этого звука у Константайна всегда появлялось ощущение, будто он находится в музыкальной шкатулке, играющей какую-то однообразную мелодию.
На первой остановке был небольшой навес. Подъезжая к нему, Джордж заметил, как трое или четверо туристов отправились в Битенберг. Перед Константайном оказалось три свободных сиденья, и, когда ближнее подъехало к остановке, на него забралась крепко сбитая девица в башмаках на толстой подошве, коричневой юбке, темном свитере и очках. Увидев, как она ерзает, поудобнее устраивая на плечах большой рюкзак, Джордж улыбнулся: «Кое-кто из туристов относится к своим походам слишком серьезно…» – подумал он.
Под вторым перегоном вверх по склону горы вилась тропинка, окаймлявшая густой лес справа. Время от времени Джордж проплывал над высокими холмами, верхушки деревьев вдруг едва не касались сиденьев канатки, а потом словно проваливались. Две поднимавшиеся по склону девушки помахали Джорджу, и он ответил тем же. Соседка Константайна вытащила фотоаппарат и начала снимать.
Показалась вторая остановка, Джордж отвел в сторону предохранительный поручень. Соседка сошла и, ссутулившись, бросилась вверх по склону так, словно кто-то зажигательно крикнул ей вслед: «Выше!»
Джордж неторопливо спрыгнул с сиденья, встал на площадке у самого троса, облокотился о поручень и закурил. Желающих ехать на остановке не было, но кое-кто сходил.
Константайн оглядел поднимавшиеся к Найдергорну сиденья. Было уже десять минут шестого. Внизу лежали поросшие лесом берега озера, виднелись пароходы – они оставляли на водной глади недолговечные пенные следы. Скалистый утес справа отделял Найдергорн от Юститаля и приозерной деревушки Меринген. Однажды в детстве, вспомнил Джордж, он вместе с профессором и его женой проводил в этих местах каникулы. «Странно, – подумал он, – что в последнее время о профессоре Дине я почти не думаю. Все мои мысли занимает один холодный расчет. Поймать Скорпиона. Остальное – неважно».
Джана Константайн заметил, когда до того оставалось сидений семь, из которых занято было только одно, четвертое от Джана. В нем устроился молодой парень в маленьком котелке, кожаных штанах и красной рубашке с ярко-синими полосами. Он уткнулся в книгу; даже остановку проехал, не оторвав взгляда от страницы.
Джордж отошел от поручня и подождал Джана. Наконец его сиденье приблизилось – не спеша и как бы с достоинством. Джан был без шапки, в его золотистых волосах играло солнце, загорелое лицо и шею резко оттеняла белизна рубашки. Он сидел, положив ногу на ногу, удобно откинувшись на спинку сиденья.
Джордж не сводил с него глаз. Когда сиденье проплывало над платформой, он ждал, что Джан спрыгнет к поручню. Но тот даже не шевельнулся. Проплыл мимо, глядя вперед, слезть и не попытался.
Джордж шагнул вперед, поднял руку, но сиденье уже проехало за платформу. Ровно жужжали ролики, Джан, не шевелясь, смотрел на склон холма впереди. И тут Джордж догадался, что с Джаном, – голова парня немного свесилась набок, а из аккуратной дырки в левом виске на рубашку капала кровь. Сиденье отчалило от остановки, резко взмыло вверх, миновало опору метрах в пятидесяти от Джорджа, и вдруг тело Джана дернулось вниз, остановилось, повисело немного, а потом соскользнуло и полетело на землю. А молодой человек, сидящий впереди, все читал, не подозревая о происшедшем у него за спиной.
Джан уже собирался повесить трубку, когда Константайн предупредил:
– Хорошо, я приеду один, но с собой у меня будут не только деньги, но и оружие.
– Не возражаю, – отозвался Джан.
Из Женевы Джордж с Николя доехали до Велея, там повернули на северо-запад и, миновав горный перевал, добрались до Шпица, откуда до Интерлакена было рукой подать. Они сняли номер в выцветшей старомодной гостинице, заполоненной шепелявыми старушками и аспидистрами с восковыми лепестками, а потом помчались по разбитой дороге в Битенберг и успели на конечную станцию канатной дороги к без десяти минут пять. Джордж отвел в укромный уголок «Лянчу» и, оставив в ней Николя, купил билет на канатку.
Из Найдергорна ехало довольно много отдыхающих, а вот в горы не поднимался почти никто. В это время года дорогой пользовались в основном пешие туристы – они спрыгивали в определенных местах и подолгу гуляли на склонах.
Джордж уселся на сиденье и, проехав немного, обернулся, оглядел раскинувшееся внизу Тунское озеро и горные вершины, возвышавшиеся на юге.
«Беда в том, – размышлял Джордж, – что, как только я узнаю, где скрывается Барди, я непременно захочу взять его. Но Барди скользкий как угорь. Чтобы поймать его, надо закинуть сеть осторожно и подвести ее к нему как можно ближе. Барди владеет зарегистрированными на чужие имена виллами и автомобилем. Но должно же у него быть постоянное пристанище, где он хранит все свои бумаги. И настоящее имя, от которого он не в состоянии откреститься». Сведения именно об этом Джордж и хотел получить от Джана за те деньги, что вез в куртке в маленьком пакете. «Вальтер» Константайн сунул в брюки, оттопырив карман так, словно в нем лежали бутерброды.
Первый перегон канатной дороги пролегал над небольшой долиной – кое-где из зеленой травы торчали валуны, там и тут возвышались редкие сосны. Помимо шума роликов, Джорджу слышался непрестанный звон колокольчиков у пасущихся на лугу коров – от этого звука у Константайна всегда появлялось ощущение, будто он находится в музыкальной шкатулке, играющей какую-то однообразную мелодию.
На первой остановке был небольшой навес. Подъезжая к нему, Джордж заметил, как трое или четверо туристов отправились в Битенберг. Перед Константайном оказалось три свободных сиденья, и, когда ближнее подъехало к остановке, на него забралась крепко сбитая девица в башмаках на толстой подошве, коричневой юбке, темном свитере и очках. Увидев, как она ерзает, поудобнее устраивая на плечах большой рюкзак, Джордж улыбнулся: «Кое-кто из туристов относится к своим походам слишком серьезно…» – подумал он.
Под вторым перегоном вверх по склону горы вилась тропинка, окаймлявшая густой лес справа. Время от времени Джордж проплывал над высокими холмами, верхушки деревьев вдруг едва не касались сиденьев канатки, а потом словно проваливались. Две поднимавшиеся по склону девушки помахали Джорджу, и он ответил тем же. Соседка Константайна вытащила фотоаппарат и начала снимать.
Показалась вторая остановка, Джордж отвел в сторону предохранительный поручень. Соседка сошла и, ссутулившись, бросилась вверх по склону так, словно кто-то зажигательно крикнул ей вслед: «Выше!»
Джордж неторопливо спрыгнул с сиденья, встал на площадке у самого троса, облокотился о поручень и закурил. Желающих ехать на остановке не было, но кое-кто сходил.
Константайн оглядел поднимавшиеся к Найдергорну сиденья. Было уже десять минут шестого. Внизу лежали поросшие лесом берега озера, виднелись пароходы – они оставляли на водной глади недолговечные пенные следы. Скалистый утес справа отделял Найдергорн от Юститаля и приозерной деревушки Меринген. Однажды в детстве, вспомнил Джордж, он вместе с профессором и его женой проводил в этих местах каникулы. «Странно, – подумал он, – что в последнее время о профессоре Дине я почти не думаю. Все мои мысли занимает один холодный расчет. Поймать Скорпиона. Остальное – неважно».
Джана Константайн заметил, когда до того оставалось сидений семь, из которых занято было только одно, четвертое от Джана. В нем устроился молодой парень в маленьком котелке, кожаных штанах и красной рубашке с ярко-синими полосами. Он уткнулся в книгу; даже остановку проехал, не оторвав взгляда от страницы.
Джордж отошел от поручня и подождал Джана. Наконец его сиденье приблизилось – не спеша и как бы с достоинством. Джан был без шапки, в его золотистых волосах играло солнце, загорелое лицо и шею резко оттеняла белизна рубашки. Он сидел, положив ногу на ногу, удобно откинувшись на спинку сиденья.
Джордж не сводил с него глаз. Когда сиденье проплывало над платформой, он ждал, что Джан спрыгнет к поручню. Но тот даже не шевельнулся. Проплыл мимо, глядя вперед, слезть и не попытался.
Джордж шагнул вперед, поднял руку, но сиденье уже проехало за платформу. Ровно жужжали ролики, Джан, не шевелясь, смотрел на склон холма впереди. И тут Джордж догадался, что с Джаном, – голова парня немного свесилась набок, а из аккуратной дырки в левом виске на рубашку капала кровь. Сиденье отчалило от остановки, резко взмыло вверх, миновало опору метрах в пятидесяти от Джорджа, и вдруг тело Джана дернулось вниз, остановилось, повисело немного, а потом соскользнуло и полетело на землю. А молодой человек, сидящий впереди, все читал, не подозревая о происшедшем у него за спиной.