Ответ пришел из моего фрейдистского подсознания. При условии соблюдения строгой конфиденциальности миссис Баркли обратилась бы к Эндрю Долишу: юристу, чья профессия - хранить секреты, единственному человеку на свете, которому она полностью доверяла. Позже я спрашивал об этом миссис Баркли, и она подтвердила мое предположение. Если бы обстоятельства сложились по-иному, мисс Уордор оказалась бы в сетях Долиша.
Конечно, это по-прежнему были всего лишь подозрения. Но теперь я чувствовал, что они верны, и был готов к поединку. Мои праздные размышления оказались правильными: Долиш был виновен, и теперь я могу более или менее точно воссоздать его поступки.
Воспользовавшись суетой, на которую он сам жаловался, Долиш украл револьвер с письменного стола, прежде чем гостей выставили из библиотеки без двадцати одиннадцать. Револьвер лежал у него в кармане, когда он говорил со мной в гостиной. Долиш надел длинный голубой дождевик - преждевременно, так как дождь начался гораздо позже, но он был осторожным человеком,- и шляпу-котелок, взял портфель, где находился только украденный жакет, и вышел к своему автомобилю.
Но Долиш далеко не уехал. Оказавшись за пределами поместья, он оставил там машину, вернулся и проскользнул в сад через вход, расположенный подальше от дома. Долиш стоял у восточного входа в сад, лицом к все еще открытому и ярко освещенному окну, понимая, что пришло время осуществить его план.
Было без нескольких минут одиннадцать. Пеннингтон Баркли, как и предвидел Долиш, в опаленном порохом жакете находился в библиотеке. Неподалеку, в музыкальной комнате, попурри из Гилберта и Салливана подходило к концу, перекрывая все звуки в доме.
Торжествующий Долиш стоял в шестидесяти футах от окна - на подходящем расстоянии для стрельбы в цель. Он мог громким возгласом подозвать Баркли к открытому окну. Любой стоящий у этого окна, как вы видели сами, оказывался в перекрестном освещении. К тому же к услугам Долиша была мишень - черное пятно от пороха на левой стороне груди бордового жакета.
Долиш поднял револьвер и выстрелил. Но этим дело не кончилось. Оружие нужно было вернуть в библиотеку, чтобы никто не узнал о его исчезновении; его должны были найти рядом с телом предполагаемого самоубийцы. Адвокат побежал через лужайку к окну, чтобы бросить револьвер в комнату. Риск был не слишком велик. Луна светила тускло; он бежал, опустив голову и прикрывая лицо левой рукой.
Но Баркли? О чем он думал в тот страшный момент - он ведь избежал гибели только потому, что пуля попала слишком низко?
Его подозвали к окну, в темноте мелькнула вспышка, и что-то более твердое, чем пыж из холостого патрона, ударило его в то же самое место. Баркли много говорил если не о призраках, то о визитере в черной мантии. И теперь к нему бежала из сада фигура в длинном темно-голубом дождевике, который легко можно было принять за мантию. Баркли не узнал нападавшего, поэтому пришлось долго и терпеливо расспрашивать его в субботу, убеждать его, что увиденное ему не почудилось. В тусклом свете даже шляпу-котелок было невозможно разглядеть - он скорее чувствовал, что с головным убором что-то не так.
Теперь вы начинаете понимать? Баркли испытал страшное потрясение - ему казалось, что его атакует выдуманный им же призрак. Он действовал чисто инстинктивно. Чтобы хоть как-то защититься от приближающейся фигуры, нужно было закрыть окно. Шатаясь, Баркли протянул руки к раме.
Разумеется, Долиш ни тогда, ни в другое время не собирался разыгрывать призрака - он был практичным человеком, который задумал совершить убийство. И все же в решающий момент его нервы почти сдали. Он хотел только бросить оружие в библиотеку, а его жертва в эту минуту кинулась к окну! Не заботясь об отпечатках пальцев, которые в любом случае не обнаружили бы, так как он держался только за рукоятку, Долиш швырнул револьвер мимо своей жертвы в комнату, где тот отлетел по ковру к креслу.
Лужайка, фигура незнакомца, лунный свет - все смешалось перед глазами Пеннингтона Баркли. Он чувствовал боль - возможно, это конец. Голыми руками, оставив отпечатки, которые мы потом нашли, он ухватился за раму и опустил ее, потом ударил ребром ладони по шпингалету и запер окно. Повернувшись, он сделал несколько неуверенных шагов в обратном направлении и рухнул рядом с револьвером.
Доктор Фелл сделал большой глоток эля и со стуком поставил кружку на стол.
- Вот вам ваша запертая комната! Как я уже утверждал в разговоре с Эллиотом, мы с самого начала рассматривали факты под неправильным углом. В конечном счете, комната оказалась запертой, так как каждый персонаж драмы действовал в точном соответствии со своим характером. На сей раз Пеннингтон не намеревался никого одурачить, но ему едва не удалось это с нами проделать.
- А Долиш?- осведомился Ник.- Что сделал потом этот гнусный негодяй?
- Его поведение едва ли можно назвать образцовым,- согласился доктор Фелл.- Но все же дальнейшие поступки Долиша заслуживают внимания. Он не мог сразу вернуться домой - ему нужно было забрать пачку бумаг, которые он якобы уже вынес, но в действительности спрятал под кушетку в гардеробной.
Долиш стал дожидаться удобного момента. Между половиной двенадцатого и без четверти двенадцать, когда мы все были чем-то заняты, он проскользнул в дом через открытое окно в конце западного коридора. Без четверти двенадцать, за пятнадцать минут до того, как Эллиот и я впервые посетили библиотеку, он снова выскользнул наружу с пачкой бумаг и, как я подозреваю, шляпой под мышками. Филлис, увидев его с большого расстояния, приняла макинтош за халат, а пачку бумаг за пакет - ее рассказ добавил еще один фантастический элемент к общей картине.
Узнал ли Долиш тогда, что Баркли жив? Возможно, но я так не думаю. Скорее всего, он узнал об этом только на следующее утро из телефонного разговора с Ником Баркли.
Тем временем, обследовав бумаги по настоянию Эстелл, которая уже вызывала у него кое-какие подозрения, Долиш обнаружил поддельный кодицил и воспользовался им. С тем чтобы укрепить свое положение, он решил сначала обвинить Эстелл, а потом предложить ей свое покровительство.
Нужно признать, Долиш разыграл для нас в своем офисе превосходное шоу! И все же в нем имелся один изъян. Он утверждал, что не помнит дату первого появления "призрака" перед Кловисом Баркли, и сказал, что разыскал ее в архиве только в субботу утром. Однако стеклянная дверца той секции книжной полки, где он, по его словам, хранил свои дневники, была так густо покрыта пылью, что стало ясно - к ней давно не прикасались. Долиш все время помнил нужную нам дату, но, подобно многим преступникам, пытался сделать так, чтобы его заявления выглядели очень правдоподобно - это был перебор.
Потерпев однажды неудачу, попробовал бы Долиш снова совершить убийство? По всей вероятности, да, если бы он был уверен, что выйдет сухим из воды. Я осторожно намекнул ему, что Эллиот склонен считать происшедшее с Баркли попыткой самоубийства,- фактически я не солгал, сначала Эллиот этого отнюдь не исключал. Да, я ловко сыграл искусителя. Только Долиш не знал, что его жертву охраняет полиция. Прежде чем мы покинули его кабинет, произошел еще один маленький инцидент. Среди многих спортивных трофеев достойного джентльмена я заметил кубок, полученный за победу в национальных состязаниях по стрельбе из револьвера в Бисли. Я неосторожно пробормотал "Бисли!", но так как вы двое интерпретировали это как "если", то, учитывая обстоятельства, я не стал вас разубеждать.
Потом, когда я беседовал с Эллиотом и суперинтендентом Уиком, выяснилось, что они оба пришли к тем же выводам, что и я. Убедить суперинтендента не составило труда - оказалось, что фирма "Долиш и Долиш" уже некоторое время пребывает в весьма шатком финансовом положении. Погруженный в бездну раскаяния Пеннингтон Баркли дополнил картину деталями покушения на его жизнь.
Оставалось прояснить еще один момент. Покинув кабинет адвоката, Эстелл, которая в очередной раз решила, что брат плетет против нее какие-то интриги, помчалась домой разбираться с ним. Но неприятности вновь настигли ее. Поднимаясь наверх, она оступилась и упала с площадки вниз головой. Особого вреда это не причинило - леди скоро поправится. Но боюсь, тринадцатое июня не назовешь счастливым днем рождения.
Конечно, не было твердых гарантий, что Долиш непременно совершит очередное покушение на жизнь своей жертвы. Но Баркли в хорошо знакомой вам манере настаивал, чтобы ему поручили роль приманки. Позвонив Долишу, как старому другу семьи, я поведал ему, что Баркли требует, чтобы его перенесли вниз, позволив лежать рядом с библиотекой.
Если бы Долиш решился на второе покушение, какое бы оружие он выбрал? Конечно, не исключался еще один револьвер, но первый был в руках полиции, а на сей раз не должно было возникнуть никаких сомнений, что это самоубийство. Баркли пользовался опасной бритвой с острейшим лезвием, и, хотя Фортескью запер все его бритвы, такое оружие - вариант беспроигрышный - его может раздобыть кто угодно.
Полиция наблюдала за Долишем. Но до последней минуты не могло быть полной уверенности в предстоящем покушении; мало ли для чего упомянутый джентльмен в поздний час уехал из дому в своей машине. За ним последовала полиция, и только когда он проезжал через Болье,- это менее чем в пятнадцати минутах езды отсюда,- Эллиоту сообщили по телефону, что наш подозреваемый, возможно, нанесет сюда визит. Ловушка была расставлена - слишком самоуверенный преступник вошел через парадную дверь и угодил в сети. Думаю, что, если не брать в расчет мелочей чисто эмоционального характера, рассказывать больше не о чем.
Доктор Фелл осушил свою кружку и поставил ее на стол.
- Да,- согласилась Фей,- это объясняет все факты. Но что будет дальше? Что нам делать теперь?
- Снова выпить,- громко провозгласил Ник.- Стаканы пусты? Что будем пить? Всем то же самое?
- Да,- отозвался Гэррет,- но теперь моя очередь угощать, так что садись.
Ник продолжал стоять, сунув руку в карман. Прежде чем он успел возразить, Гэррет собрал стаканы, поставил их на поднос и отнес к стойке. Бармен наполнил сосуды заново и исчез. Однако Гэррета не оставляло легкое беспокойство. Прежде чем взять поднос, он обернулся. Ник и Фей стояли рядом с ним.
- Слушай, старина!- заговорил Ник, зловеще понизив голос.- Насчет этих мелочей эмоционального характера, о которых упомянул Солон...
- Да?- одновременно спросили Фей и Гэррет.
- Не знаю, что он имел в виду, но тебе не кажется, что он что-то заметил... Хоть это и не связано с преступлением...
- О чем ты? Если ты насчет меня и Фей...
- Прости, если лезу не в свое дело, но как насчет тебя и Фей?
- И ты прости мне то же самое, но как насчет тебя и Дейдри?
- Я не беру назад ни одного слова из того, что думал и говорил по поводу Дейдри. Но...
- Но что?
- Это красивая мечта, старина, вот и все. Если мое присутствие не требуется копам, то я через несколько дней отбываю в Нью-Йорк. Причем отбываю в одиночестве. Если бы Дейдри поехала со мной, ее бы до конца дней мучила совесть. Не уверен, что и моя совесть была бы спокойна. Думаю, в глубине души она по-настоящему любит только дядю Пена. Все великие романы оборачиваются в итоге иллюзиями и ловушками! Вот почему я хочу спросить тебя кое о чем. Последние сутки ходили разговоры, что вы двое собираетесь пожениться...
- Вот как?- усмехнулся Гэррет.- Давай будем придерживаться фактов. Я просил ее выйти за меня замуж, а она велела мне убираться к дьяволу.
- О чем ты?- Фей так сильно вздрогнула, что стакан на стойке опрокинулся. Правда, он был пустой, так что это не имело особого значения.Я никогда не говорила ничего подобного. Я сказала...
- Что ты сказала? Скажи теперь - не важно, что мы находимся в пивной: ты выйдешь за меня замуж?
- Слушайте!- вмешался Ник, мрачно поглядев на Фей.- Хорошенько подумайте, прежде чем ответить. Я хорошо отношусь к вам обоим и хочу видеть вас счастливыми. Два таких человека, как вы, могут отлично ладить друг с другом, пока не называют это любовью. Но если они женятся, всему приходит конец. Я это знаю, так как сам был женат. Послушайте дядюшку Ника, послушайте голос разума! Не делайте этого! Как бы вы ни старались, что хорошего может у вас получиться, если накопленный человечеством опыт говорит "нет"?
Голубые глаза Фей устремились на Гэррета.
- Тем не менее,- улыбнулась она,- мы все-таки попробуем.
Конечно, это по-прежнему были всего лишь подозрения. Но теперь я чувствовал, что они верны, и был готов к поединку. Мои праздные размышления оказались правильными: Долиш был виновен, и теперь я могу более или менее точно воссоздать его поступки.
Воспользовавшись суетой, на которую он сам жаловался, Долиш украл револьвер с письменного стола, прежде чем гостей выставили из библиотеки без двадцати одиннадцать. Револьвер лежал у него в кармане, когда он говорил со мной в гостиной. Долиш надел длинный голубой дождевик - преждевременно, так как дождь начался гораздо позже, но он был осторожным человеком,- и шляпу-котелок, взял портфель, где находился только украденный жакет, и вышел к своему автомобилю.
Но Долиш далеко не уехал. Оказавшись за пределами поместья, он оставил там машину, вернулся и проскользнул в сад через вход, расположенный подальше от дома. Долиш стоял у восточного входа в сад, лицом к все еще открытому и ярко освещенному окну, понимая, что пришло время осуществить его план.
Было без нескольких минут одиннадцать. Пеннингтон Баркли, как и предвидел Долиш, в опаленном порохом жакете находился в библиотеке. Неподалеку, в музыкальной комнате, попурри из Гилберта и Салливана подходило к концу, перекрывая все звуки в доме.
Торжествующий Долиш стоял в шестидесяти футах от окна - на подходящем расстоянии для стрельбы в цель. Он мог громким возгласом подозвать Баркли к открытому окну. Любой стоящий у этого окна, как вы видели сами, оказывался в перекрестном освещении. К тому же к услугам Долиша была мишень - черное пятно от пороха на левой стороне груди бордового жакета.
Долиш поднял револьвер и выстрелил. Но этим дело не кончилось. Оружие нужно было вернуть в библиотеку, чтобы никто не узнал о его исчезновении; его должны были найти рядом с телом предполагаемого самоубийцы. Адвокат побежал через лужайку к окну, чтобы бросить револьвер в комнату. Риск был не слишком велик. Луна светила тускло; он бежал, опустив голову и прикрывая лицо левой рукой.
Но Баркли? О чем он думал в тот страшный момент - он ведь избежал гибели только потому, что пуля попала слишком низко?
Его подозвали к окну, в темноте мелькнула вспышка, и что-то более твердое, чем пыж из холостого патрона, ударило его в то же самое место. Баркли много говорил если не о призраках, то о визитере в черной мантии. И теперь к нему бежала из сада фигура в длинном темно-голубом дождевике, который легко можно было принять за мантию. Баркли не узнал нападавшего, поэтому пришлось долго и терпеливо расспрашивать его в субботу, убеждать его, что увиденное ему не почудилось. В тусклом свете даже шляпу-котелок было невозможно разглядеть - он скорее чувствовал, что с головным убором что-то не так.
Теперь вы начинаете понимать? Баркли испытал страшное потрясение - ему казалось, что его атакует выдуманный им же призрак. Он действовал чисто инстинктивно. Чтобы хоть как-то защититься от приближающейся фигуры, нужно было закрыть окно. Шатаясь, Баркли протянул руки к раме.
Разумеется, Долиш ни тогда, ни в другое время не собирался разыгрывать призрака - он был практичным человеком, который задумал совершить убийство. И все же в решающий момент его нервы почти сдали. Он хотел только бросить оружие в библиотеку, а его жертва в эту минуту кинулась к окну! Не заботясь об отпечатках пальцев, которые в любом случае не обнаружили бы, так как он держался только за рукоятку, Долиш швырнул револьвер мимо своей жертвы в комнату, где тот отлетел по ковру к креслу.
Лужайка, фигура незнакомца, лунный свет - все смешалось перед глазами Пеннингтона Баркли. Он чувствовал боль - возможно, это конец. Голыми руками, оставив отпечатки, которые мы потом нашли, он ухватился за раму и опустил ее, потом ударил ребром ладони по шпингалету и запер окно. Повернувшись, он сделал несколько неуверенных шагов в обратном направлении и рухнул рядом с револьвером.
Доктор Фелл сделал большой глоток эля и со стуком поставил кружку на стол.
- Вот вам ваша запертая комната! Как я уже утверждал в разговоре с Эллиотом, мы с самого начала рассматривали факты под неправильным углом. В конечном счете, комната оказалась запертой, так как каждый персонаж драмы действовал в точном соответствии со своим характером. На сей раз Пеннингтон не намеревался никого одурачить, но ему едва не удалось это с нами проделать.
- А Долиш?- осведомился Ник.- Что сделал потом этот гнусный негодяй?
- Его поведение едва ли можно назвать образцовым,- согласился доктор Фелл.- Но все же дальнейшие поступки Долиша заслуживают внимания. Он не мог сразу вернуться домой - ему нужно было забрать пачку бумаг, которые он якобы уже вынес, но в действительности спрятал под кушетку в гардеробной.
Долиш стал дожидаться удобного момента. Между половиной двенадцатого и без четверти двенадцать, когда мы все были чем-то заняты, он проскользнул в дом через открытое окно в конце западного коридора. Без четверти двенадцать, за пятнадцать минут до того, как Эллиот и я впервые посетили библиотеку, он снова выскользнул наружу с пачкой бумаг и, как я подозреваю, шляпой под мышками. Филлис, увидев его с большого расстояния, приняла макинтош за халат, а пачку бумаг за пакет - ее рассказ добавил еще один фантастический элемент к общей картине.
Узнал ли Долиш тогда, что Баркли жив? Возможно, но я так не думаю. Скорее всего, он узнал об этом только на следующее утро из телефонного разговора с Ником Баркли.
Тем временем, обследовав бумаги по настоянию Эстелл, которая уже вызывала у него кое-какие подозрения, Долиш обнаружил поддельный кодицил и воспользовался им. С тем чтобы укрепить свое положение, он решил сначала обвинить Эстелл, а потом предложить ей свое покровительство.
Нужно признать, Долиш разыграл для нас в своем офисе превосходное шоу! И все же в нем имелся один изъян. Он утверждал, что не помнит дату первого появления "призрака" перед Кловисом Баркли, и сказал, что разыскал ее в архиве только в субботу утром. Однако стеклянная дверца той секции книжной полки, где он, по его словам, хранил свои дневники, была так густо покрыта пылью, что стало ясно - к ней давно не прикасались. Долиш все время помнил нужную нам дату, но, подобно многим преступникам, пытался сделать так, чтобы его заявления выглядели очень правдоподобно - это был перебор.
Потерпев однажды неудачу, попробовал бы Долиш снова совершить убийство? По всей вероятности, да, если бы он был уверен, что выйдет сухим из воды. Я осторожно намекнул ему, что Эллиот склонен считать происшедшее с Баркли попыткой самоубийства,- фактически я не солгал, сначала Эллиот этого отнюдь не исключал. Да, я ловко сыграл искусителя. Только Долиш не знал, что его жертву охраняет полиция. Прежде чем мы покинули его кабинет, произошел еще один маленький инцидент. Среди многих спортивных трофеев достойного джентльмена я заметил кубок, полученный за победу в национальных состязаниях по стрельбе из револьвера в Бисли. Я неосторожно пробормотал "Бисли!", но так как вы двое интерпретировали это как "если", то, учитывая обстоятельства, я не стал вас разубеждать.
Потом, когда я беседовал с Эллиотом и суперинтендентом Уиком, выяснилось, что они оба пришли к тем же выводам, что и я. Убедить суперинтендента не составило труда - оказалось, что фирма "Долиш и Долиш" уже некоторое время пребывает в весьма шатком финансовом положении. Погруженный в бездну раскаяния Пеннингтон Баркли дополнил картину деталями покушения на его жизнь.
Оставалось прояснить еще один момент. Покинув кабинет адвоката, Эстелл, которая в очередной раз решила, что брат плетет против нее какие-то интриги, помчалась домой разбираться с ним. Но неприятности вновь настигли ее. Поднимаясь наверх, она оступилась и упала с площадки вниз головой. Особого вреда это не причинило - леди скоро поправится. Но боюсь, тринадцатое июня не назовешь счастливым днем рождения.
Конечно, не было твердых гарантий, что Долиш непременно совершит очередное покушение на жизнь своей жертвы. Но Баркли в хорошо знакомой вам манере настаивал, чтобы ему поручили роль приманки. Позвонив Долишу, как старому другу семьи, я поведал ему, что Баркли требует, чтобы его перенесли вниз, позволив лежать рядом с библиотекой.
Если бы Долиш решился на второе покушение, какое бы оружие он выбрал? Конечно, не исключался еще один револьвер, но первый был в руках полиции, а на сей раз не должно было возникнуть никаких сомнений, что это самоубийство. Баркли пользовался опасной бритвой с острейшим лезвием, и, хотя Фортескью запер все его бритвы, такое оружие - вариант беспроигрышный - его может раздобыть кто угодно.
Полиция наблюдала за Долишем. Но до последней минуты не могло быть полной уверенности в предстоящем покушении; мало ли для чего упомянутый джентльмен в поздний час уехал из дому в своей машине. За ним последовала полиция, и только когда он проезжал через Болье,- это менее чем в пятнадцати минутах езды отсюда,- Эллиоту сообщили по телефону, что наш подозреваемый, возможно, нанесет сюда визит. Ловушка была расставлена - слишком самоуверенный преступник вошел через парадную дверь и угодил в сети. Думаю, что, если не брать в расчет мелочей чисто эмоционального характера, рассказывать больше не о чем.
Доктор Фелл осушил свою кружку и поставил ее на стол.
- Да,- согласилась Фей,- это объясняет все факты. Но что будет дальше? Что нам делать теперь?
- Снова выпить,- громко провозгласил Ник.- Стаканы пусты? Что будем пить? Всем то же самое?
- Да,- отозвался Гэррет,- но теперь моя очередь угощать, так что садись.
Ник продолжал стоять, сунув руку в карман. Прежде чем он успел возразить, Гэррет собрал стаканы, поставил их на поднос и отнес к стойке. Бармен наполнил сосуды заново и исчез. Однако Гэррета не оставляло легкое беспокойство. Прежде чем взять поднос, он обернулся. Ник и Фей стояли рядом с ним.
- Слушай, старина!- заговорил Ник, зловеще понизив голос.- Насчет этих мелочей эмоционального характера, о которых упомянул Солон...
- Да?- одновременно спросили Фей и Гэррет.
- Не знаю, что он имел в виду, но тебе не кажется, что он что-то заметил... Хоть это и не связано с преступлением...
- О чем ты? Если ты насчет меня и Фей...
- Прости, если лезу не в свое дело, но как насчет тебя и Фей?
- И ты прости мне то же самое, но как насчет тебя и Дейдри?
- Я не беру назад ни одного слова из того, что думал и говорил по поводу Дейдри. Но...
- Но что?
- Это красивая мечта, старина, вот и все. Если мое присутствие не требуется копам, то я через несколько дней отбываю в Нью-Йорк. Причем отбываю в одиночестве. Если бы Дейдри поехала со мной, ее бы до конца дней мучила совесть. Не уверен, что и моя совесть была бы спокойна. Думаю, в глубине души она по-настоящему любит только дядю Пена. Все великие романы оборачиваются в итоге иллюзиями и ловушками! Вот почему я хочу спросить тебя кое о чем. Последние сутки ходили разговоры, что вы двое собираетесь пожениться...
- Вот как?- усмехнулся Гэррет.- Давай будем придерживаться фактов. Я просил ее выйти за меня замуж, а она велела мне убираться к дьяволу.
- О чем ты?- Фей так сильно вздрогнула, что стакан на стойке опрокинулся. Правда, он был пустой, так что это не имело особого значения.Я никогда не говорила ничего подобного. Я сказала...
- Что ты сказала? Скажи теперь - не важно, что мы находимся в пивной: ты выйдешь за меня замуж?
- Слушайте!- вмешался Ник, мрачно поглядев на Фей.- Хорошенько подумайте, прежде чем ответить. Я хорошо отношусь к вам обоим и хочу видеть вас счастливыми. Два таких человека, как вы, могут отлично ладить друг с другом, пока не называют это любовью. Но если они женятся, всему приходит конец. Я это знаю, так как сам был женат. Послушайте дядюшку Ника, послушайте голос разума! Не делайте этого! Как бы вы ни старались, что хорошего может у вас получиться, если накопленный человечеством опыт говорит "нет"?
Голубые глаза Фей устремились на Гэррета.
- Тем не менее,- улыбнулась она,- мы все-таки попробуем.