И тогда Тонгор с быстротой молнии нанес удар. Зандар Занд обладал проворством и ловкостью наемного убийцы, но сноровка воина сделала Тонгора более стремительным. Странный камень сверкнул, пролетев через раскачивающуюся кабину, и ударил вора в плечо прежде, чем тот успел метнуть нож. Камень, коснувшись тела, пронзил его зеленой молнией магического огня!
   Раздался лязг металла, когда кинжал выпал из вмиг омертвевших пальцев Зандара Занда. Прикосновение зеленого кристалла парализовало его руку, и она плетью повисла вдоль тела.
   Тонгор бросился вперед.
   Но в тот самый миг летучий корабль подхватило порывом ветра. От рывка корма воллера задралась вверх, и Тонгор отлетел к стене. Зандар Занд немедленно воспользовался случаем, и здоровой рукой, прижимая к телу парализованную, рванулся мимо Тонгора на палубу.
   Впервые в жизни вор струсил. Его охватила паника. Не зная, что предпринять, он прыгнул к поручням. Ветер снова подхватил воллер, и палуба опасно накренилась. Зандар Занд потерял равновесие, ударился о поручни коленями и со страшным криком полетел в черную тьму навстречу быстрой, милостивой смерти.
   Так погиб вор Тсаргола.
   Тонгор же, не теряя времени, взялся за рычаги управления летающего корабля, поднимая его выше, где не так безумствовали ветры. Валькара не тронула участь вора, смерть давно стала его привычным спутником, — и, проводив взглядом Зандара Занда, он только пожал плечами.
   Но внезапно по спине Тонгора пробежал холодок.
   В кабину стал вползать светящийся туман. Волосы Тонгора поднялись дыбом. Онемев от ужаса, наблюдал он, как нечто чудовищное материализуется в пространстве между койками…
   Постепенно призрак принял облик высокого величественного старца со смутно знакомым бородатым лицом.
   Неожиданно Тонгор узнал его.
   — Шарат! Дружище… это ты? — воскликнул валькар.
   Призрачная фигура кивнула.
   — Ты жив… или явился из холодных чертогов мертвых?
   В ответ послышался леденящий душу шепот:
   — Смерть уже почти забрала меня, Тонгор! Однако я все еще удерживаюсь в этом мире. Я смог отделить свет тела от смертной плоти, чтобы отыскать тебя. Торопись, мой друг-воин, не меняй направления воллера. Там, вдали, твоя королева находится в смертельной опасности… В опасности более ужасной, чем просто смерть! Черный маг Заара держит ее в верхнем зале своей башни.
   Он хочет вселить демона стихии в ее тело… Спеши же, друг мой.
   Спаси ее, и да будет с тобой благословение бессмертных богов!
   Бестелесный шепчущий голос стих. Призрачная фигура старого чародея подняла посох в прощальном жесте… И вновь превратилась в клубы тумана. Внезапно туман исчез, словно его и не было вовсе. Тонгор подумал, что это смерть забрала душу старого волшебника. Однажды Шарат вырвал Тонгора из пасти дракона джунглей. Потом они долго сражались бок о бок, стремясь уничтожить последних Королей-Драконов… Великий волшебник Лемурии, с помощью своей мудрости и магических наук, сколько мог отдалял свою смерть. Но теперь даже потрясающие знания не защитили его от мира теней. Смерть пришла к великому Шарату, как, в конце концов, приходит ко всем людям.
   Однако сейчас Тонгор не мог скорбеть о кончине старого друга. Соомии грозила опасность, и Тонгор согнулся над штурвалом, заставляя воллер лететь как можно ниже и выжимая из него всю скорость, на которую тот был способен. Машина мчалась сквозь дождливую ночь, серебристая стальная стрела. Угрюмый взгляд валькара обшаривал лежащую впереди темную землю в поисках черной башни, где томилась в заточении его королева. Он должен вырвать ее из лап колдуна, задумавшего вселить в юное тело саркайи ужасного демона из бездонных глубин ада.
   Сверкающий летучий корабль рассекал грозовые небеса древней Лемурии, оставляя в ночи искрящийся след, словно падающая звезда.
   Успеет ли Тонгор вовремя?
   Сможет ли он победить колдуна?

Глава 15
ПОСЛЕДНЕЕ ЗАКЛИНАНИЕ

   О маг, ты демонов из бездны не зови:
   Прибудут силы их и на твоей крови!
Алая Эдда

   Адаманкус тотчас приступил к мрачному ритуалу. Сначала жезлом власти он начертал светящийся круг, замкнувший в кольцо колонну, к которой приковали беспомощную Соомию невидимые узы. Другим таким же кольцом он окружил Шангота. Эти защитные круги из фосфоресцирующего пламени оградят его пленников от когтей Демона Стихий, пока маг не сумеет подчинить того своей власти. Когда чуждый дух появится в этом мире, его ярость будет столь велика, что только защитные круги и могут спасти смертных. Поэтому точно такая же защита охватила и трон колдуна, и агалой. Если бы Адаманкус вышел за пределы круга, то никакая сила в мире не защитила бы даже такого могущественного волшебника от ярости демона.
   Только после того, как демон поклянется верно служить новому хозяину, колдун разорвет круг, защищающий Соомию.
   Тогда Демон Стихий сможет войти в ее тело и пожрать невинную душу. А потом Адаманкус отпустит одержимую дьяволом королеву, чтобы та смогла вернуться к Тонгору. Варвар даже не заподозрит, что в прекрасном теле его жены обитает уже не чистая, юная душа, а черная тварь, извлеченная с самого дна бездны.
   А уж потом, когда королева станет послушной марионеткой черного мага, он использует ее как оружие против валькара и навлечет страшную гибель и на сарка и на его растущую молодую империю — на всех беспомощных жителей Запада. Адаманкус улыбнулся при мысли о подобной перспективе и начал вызывающие суеверный ужас приготовления…
   Установив защитные круги, он разжег на невысоком алтаре из черного изумруда Адское пламя. Странный малиновый огонь тлел, не касаясь поверхности вещества, похожего на драгоценный кристалл, не подпитываемое никаким горючим материалом. Его изогнутые пляшущие языки алого цвета извивались и трепетали с гипнотической змеиной грацией, приковывая к себе взгляды Шангота и Соомии. Адаманкус не торопился. Если не держать под постоянным контролем пятиугольники Силы, то всепожирающее пламя может с легкостью вырваться и, прежде чем вернуться в свою подземную обитель, поглотить его заколдованную крепость до последней пылинки.
   Теперь колдун был готов начать последний ритуал. Вооружившись мощными талисманами, сделанными из редчайшей, желтой меди и драгоценного язита, магического металла Лемурии, на котором были выгравированы страшные руны Древнейшей Мудрости, чародей начал читать заклятие. Он раскрыл перед собой на широком аналое неразрушимые металлические листы «Сардатмазара»— Книги Власти. Над нею тотчас возникла пульсирующая энергетическая аура, а начертанные волшебными красками сложные колдовские символы загорелись опаловым светом, озарив бледное волевое лицо мага, склонившегося над огромной книгой.
   Чародей нараспев произнес несколько имен на странном языке магов, к которому не приспособлены человеческие уста и уши. Сотрясающая землю сила этих имен прогремела в сводчатом черном зале, встряхнув башню до самого основания.
   Потом волшебник стал нараспев читать заклятия на простом языке, известном и Шанготу-кочевнику, и Соомии из Патанги — единственном универсальном языке всех людей того далекого века. Страшные силы, вызванные Адаманкусом, заставили дымный, освещенный пламенем воздух заклубиться.
   — Клянусь Рекой Огня и Рекой Крови! Сейчас сассур — девятый час ночи, и Луна находится в своем Двенадцатом Доме, в Доме Азарфы, там, где властвует Абдизуил! И Луна сидит в Зодиакальном Доме Льва, где властвует Верчиил! А теперь великим именем Шамайна Неба Луны и именем Аракана, который до сего дня властвует над духами воздуха, я вызываю тебя!
   Приди, во имя сверхъестественных сил Абдидуила, Верчиила, Шаймана и Аракона…
   Громовой призыв словно гигантский молот многократно ударил в стены зала… и прямо на глазах у Шангота и королевы в воздухе начал материализовываться дымчатый призрак!
   Похожий на спирали и хвосты зеленого пара, он вился на фоне темноты. В тусклом воздухе плыли щупальца изумрудного тумана. По-змеиному извивающиеся потоки, отражавшие свет чешуйчатыми полумесяцами, сверкали, словно кольца какого-нибудь огромного свернувшегося змея. Адаманкус запел заклинание громче. Призрак стал приобретать материальность и подобие формы… Он напоминал мифическую гидру со множеством рук вместо множества голов или какого-нибудь злобного кракена, всплывшего с огромной глубины. Немыслимо огромный, он вознес свои змеевидные кольца к сводчатому потолку пещеры…
   Самым же ужасным в облике этой твари было отсутствие лица… Вместо него — лишь сгусток тумана, в котором горели два глаза, напоминающие светящиеся диски нефритово-зеленого огня, висящие в зыбкой пустоте…
   Маг закончил и порывисто воздел руки в кощунственном экстазе поклонения, откинув голову назад и неотрывно глядя на свернувшуюся кольцами тварь… И тут словно весь мир взорвался! Как будто на темную пещеру обрушились воды взбесившегося потока. События громоздились одно на другое, так что Соомия, ослепленная и полузагипнотизированная адским пламенем и холодными глазами жуткой твари, едва могла осознать их последовательность.
   С громовым лязгом, словно от столкновения двух миров, одна из стен зала разлетелась вдребезги, рассыпавшись осколками черного стекла. Башня содрогнулась от удара и закачалась на своем каменном фундаменте, когда сверкающий нос летающего корабля Тонгора прорвался сквозь разбитую стену и воллер влетел в зал.
   Адаманкус громко вопил, пытаясь увернуться от падающих камней… Сделав это, он переступил через магическую линию, отделявшую его от жуткой твари из запределья.
   Холодные нефритовые глаза чудовища неожиданно вспыхнули алым огнем от нестерпимого голода. Щупальца, состоящие из клубов дыма, лениво развернулись, вытянулись и сомкнулись вокруг чародея…
   Сквозь сжимавшие его призрачные кольца Соомия разглядела белое лицо, разинутый в безмолвном крике рот, пустые глаза — осколки ледяного ада, находящегося за пределами человеческой выносливости. Защитные талисманы, висевшие на колдуне, разом вспыхнули искристым пламенем и с шипением погасли в крепких объятиях адской твари.
   Произошел бесшумный взрыв малинового света.
   Пламя, горевшее на алтаре из черного изумруда, полыхнуло, взметнувшись к потолку, высвободившись из-под власти колдуна. Извивающиеся языки огня принялись жадно пожирать алтарь. Они расползлись по полу, подпалив трон-кресло и аналой, на котором лежала великая магическая книга. Адское пламя горело, беззвучно поглощая все, к чему прикасалось, не давая ни жара, ни дыма.
   Чары, воздвигнутые колдовством, развеялись, тварь, освободившись от их власти, отступила в свой странный полумир, унося с собой тело Адаманкуса, которое начало быстро таять, а потом и вовсе пропало вместе с вызванным из запредельных глубин бездны демоном стихий.
   Соомия бессильно рухнула возле основания черного столба.
   Сковывающие ее невидимые цепи лопнули в тот же миг, как только колдун оказался в когтях дьявольского чудовища. Шангот тоже освободился. Он шагнул прочь от столба, уворачиваясь от языков пламени.
   Тонгор спрыгнул с летающего корабля и подхватил стройную фигурку Соомии. Он стал неистово целовать жену, прижав ее к своей широкой груди. Шелковые ресницы Соомии затрепетали, румянец залил ее щеки и побледневшие губы. Очнувшись, она увидела себя в надежных объятиях человека, которого любила.
   — Мой воин!.. — выдохнула она. Губы ее горели от поцелуев Тонгора.
   — Моя королева! — тихо ответил он.
   К ним подошел Шангот, и Тонгор отвел взгляд от Соомии.
   Поддерживая ее одной рукой за узкую талию, он протянул другую и крепко сжал плечо синекожему великану.
   — Я знаю, ты — Шангот, сын Джомдата, — проговорил валькар.
   Кочевник кивнул.
   — А ты — великий воин, Тонгор с Запада, — ответил рохал.
   — Верно, — усмехнулся Тонгор. — А теперь пошли. Мое судно ждет. Я отвезу тебя к отцу, который снова встал во главе своего народа и ожидает известий в мертвом городе Альтааре.
   Он снова вождь, а вашего врага, мерзавца Тэнгри, свергли.
   — Рад слышать это, Тонгор. Я ничуть не сомневаюсь, что именно ты помог отцу спастись от преследователей и восстановить законное положение. Не знаю, чем смогу тебе отплатить.
   Но я кладу свой топор к твоим ногам.
   Тонгор рассмеялся.
   — Все твои долги, воин, оплачены, и втройне. Я, в свою очередь, ничуть не сомневаюсь, что только твоя сильная рука ограждала до сих пор мою супругу от множества опасностей! Но пошли… Нам надо подняться на борт воллера и улететь отсюда, а то и нас сожрет магическое пламя.
   Через несколько минут летучий корабль, покинув черную башню, поднялся в небо. Малиновое пламя уже охватило почти всю крепость Адаманкуса, от фундамента до самого верха. Стеклянная башня горела, словно громадный факел, освещая местность на много лиг вокруг. А потом крепость колдуна рухнула, рассыпавшись в пыль, которую тут же поглотило малиновое пламя. А затем исчезло и оно.
   Большая золотистая луна первозданной Лемурии появилась из-за рваных туч и осветила мягким светом великие степи Востока.
   Корабль быстро и бесшумно устремился на север. Словно огромная серебряная стрела помчался он к разрушенному городу Альтаару, где Джомдат, повелитель кочевников джегга, готовился приветствовать своего сына-принца и вознаградить героического иноземца, спасшего их обоих от страшной смерти.

Глава 16
ЧЕРНЫЕ ДРАКОНЫ ПОБЕЖДАЮТ

   Пусть грянет песня удалая!
   Мы, бой без устали ведем
   И, знамя с ястребом, вздымая,
   Вино победы жадно пьем!
   Гремите, громы, пойте, трубы!
   Враг отступает и бежит!
   Пускай услышат нас повсюду —
   Здесь племя гордое царит!
Боевая песня Черных Драконов

   — Катапульты, пли!
   Команда Хайяша Тора прозвенела громко и четко, разорвав вечернюю тишину. Черное небо над его армией неожиданно заполнилось сверкающими летучими кораблями. Их было так много, что, казалось, они заполнили небо от горизонта до горизонта. Они величественно летели к высоким каменным стенам Тсаргола.
   Словно какое-то мифическое животное с тысячью рук, катапульты метнули ввысь большие хрупкие шары из тонкого стекла, уже лежавшие в чашах. Сферы прочертили в воздухе дуги и разбились о корпуса могучей армады.
   Лопаясь, каждый кристаллический шар выпускал мерцающее облачко пыли, настолько тонкой и мелкой, что ее частички долго плавали в воздухе, словно кольца дыма, обвиваясь вокруг каждого летающего судна.
   Из какого редкого минерала намололи этот порошок, не знал никто, кроме Хайяша Тора. Но облачка пыли испускали странное серебряное свечение, словно туман, подсвеченный солнцем.
   Воины Патанги с любопытством поглядывали через поручни летающих кораблей за этим странным явлением. В какой-то миг фосфоресцирующие пылинки заблистали очень ярко. Пыль стала собираться под килями воллеров, и вскоре флот словно плыл по колдовскому морю жидкого огня.
   А в следующее мгновение светящиеся облачка пропали. Серебристые урилиумные корпуса воздушного флота поглотили мельчайшие частицы, как сухая губка впитывает воду.
   Карм Кармус с флагмана пристально осматривал флот Патанги. Он не мог объяснить таинственного явления. Откуда взялась загадочная пыль? Но он ощущал неясное беспокойство.
   Что-то… какое-то призрачное предчувствие… В этих облачках пыли наверняка таилась какая-то опасность… Но какая?
   Ответ пришел через несколько мгновений.
   Флагман замедлил ход. Он, казалось, больше не реагировал на повороты руля. Его нос опустился, и судно стало быстро снижаться. Один из пилотов Карма Карвуса безуспешно пытался бороться с управлением. Потом он поднял лицо и печально посмотрел на дворянина Тсаргола.
   — Мы стремительно снижаемся, даотар! Похоже, подъемная сила урилиума почему-то уменьшается.
   — Уменьшается? — беспокойно пробормотал герцог Мал. — Как такое может быть?
   Элд Турмис, сарк Шембиса, показал через окно кабины на соседний с ними корабль.
   — Смотрите!
   Они проследили взглядом за его рукой и, пораженные, увидели, что блистающий серебром корпус из урилиума потемнел.
   Полированный до зеркального блеска магический металл стал матовым!
   Виконт Дру мрачно поджал губы.
   — Господа, похоже, нам, в конце концов, все-таки придется сражаться на земле! Тсарголийский военачальник знает какую-то неизвестную нам тайну, касающуюся производства магического невесомого металла. Вероятно, светящаяся пыль, которую он швырнул в наш флот, аннулировала подъемную силу воллеров.
   Дородный старый Селверус едко выругался, равно как и Баранд Тон, сарк Турдиса. Но Зэд Комис, командир Черных Драконов, не стал терять драгоценного времени. Он поднял висевший у него на бедре большой боевой рог и затрубил в него.
   Резкий зов рога рассек вечерний воздух, призывая воинов быть готовыми выполнить приказ.
   — Черные Драконы… Вперед!
   Когда воллеры опустились ниже верхушек деревьев, воины из полка Черных Драконов перемахнули через поручни своих кораблей, спрыгнули на землю и заняли оборону, выставив вперед свои страшные длинные копья. Войска Тсаргола бросились на них, но Драконы пронзили первые ряды врагов своими копьями и нанесли им существенный урон уже в первые же несколько мгновений битвы. Вскоре, однако, подтянулись пешие части тсаргалийцев, стараясь окружить Драконов и отрезать их от основных сил Патанги. И тогда загремели сигнальные трубы Хайяша Тора. Чтобы закрепить успех, он направил в бой ударных бойцов Тсаргола на быстроногих кротерах.
   Но патангийские лучники, все еще находившиеся на снижавшихся судах, вовремя оценили обстановку. По команде своего даотара, виконта Дру, они натянули страшные луки и нацелили их в приближающихся всадников. На кавалерию Тсаргола посыпался смертоносный дождь стрел, вызвав смятение в рядах нападавших. В мгновение ока стройный прядок сменился хаосом, в котором перемешались встающие на дыбы кротеры, разбегающиеся люди, раненые и умирающие…
   И тогда, перекрывая шум, прозвенел решительный голос Элда Турмиса;
   — Вперед, мои воины! Прорубим себе дорогу.
   Битва разыгралась в полную силу, когда на помощь Черным Драконам подоспели воины Патанги, Шембиса и Турдиса. Клин воинов с летающих кораблей глубоко врезался в массу тсарголийской армии, по-прежнему осыпаемой стрелами лучников, которые оставались на еще не приземлившихся воллерах, чтобы полностью использовать преимущество высоты.
   Но корабли быстро снижались. Некоторые суда, потеряв управление, врезались в высокие деревья. Других случайные порывы ветра уносили прочь от основного флота, и они спускались на землю на позициях неприятеля. О тех доблестных воинах, что угодили в гущу тсаргалийцев, можно лишь сказать, что бились они храбро — до последнего вздоха стоя спиной к спине, окружив себя валом из поверженных врагов.
   Наступила ночь. Даже Хайяш Тор сообразил, что его воинам в такой тьме не отличить друзей от врагов. Вскоре трубачи сыграли сигнал к отступлению, и его армия стала отходить и перестраиваться. Два войска разомкнули смертельные объятия.
   К тому времени уже весь гигантский флот Патанги оказался на земле. Воздушная армия лишилась своего преимущества. Теперь им предстояло сражаться в пешем строю, а их противники имели кавалерию, где в качестве скакунов использовались и кротеры, и зампы. Требовалось что-то быстро предпринять, чтобы уравновесить это преимущество.
   Большая часть летучего флота осела на землю на невысоком холме. Зэд Комис, оглядевшись, быстро оценил положение, собрал войска Трех Городов и занял его гребень. Таким образом, его воины получили небольшое преимущество. Теперь врагам придется атаковать их, поднимаясь вверх по склону, и они не смогут разогнаться, чтобы с ходу смять ряды союзников. В то же время, находясь на вершине холма, лучники Патанги имели лучший обзор, чтобы разить сверху наступающие орды. Карм Карвус отдал приказ передней шеренге сцепить щиты и ни в коем случае не пропускать врагов через этот барьер к вершине холма.
   Воины приготовились и ждали нападения.
   Как только взошла луна, коварный даотаркон Тсаргола показал, на что способен. Вместо того, чтобы бросать воинов на стену щитов, он пустил вперед больших боевых зампов, подгоняя их уколами стрел и копий. Визжа от боли, обезумевшие гигантские звери прорвали строй Черных Драконов в дюжине мест, растоптав множество храбрых воинов.
   Потом в эти проломы хлынули тсарголийцы, уничтожив последние остатки строя. К тому времени большая золотистая луна Лемурии высоко поднялась в ясное небо. Теперь отлично было видно, кто друг, а кто враг. Однако даже храброму Зэду Комису казалось, что армия Патанги вот-вот проиграет.
   Тем не менее союзники отчаянно сражались. Каждый в глубине своего сердца твердо решил скорее пасть, сражаясь до последнего, чем уступить проклятым хранителям Бога Крови и, сдавшись, умереть на страшных алтарях.
   Карм Карвус видел своих товарищей лишь мельком. Он слышал, как неистовый Мэл распевает какую-то варварскую боевую песню, укладывая вокруг себя врагов могучими ударами двадцатифутового бронзового молота. Старый герцог, несмотря на свой возраст и вес, сметал врагов ударами своего мощного оружия, словно те были деревянными куклами. Он исчез из поля зрения Карма Карвуса, но тот знал, что герцог по-прежнему неистово молотит врагов.
   Виконт Дру, больше ничем не напоминавший ленивого щеголеватого придворного, фланировавшего от игорного стола к будуару с ироничной шуткой или изящным стишком на устах, сражался с холодной свирепостью тигра, исторгая проклятия всякий раз, как его смертоносная рапира, сверкающая как игла, пронзала горло, руку или незащищенную грудь противника.
   Ленивый вельможа показал свое умение фехтовальщика. Когда Карм Карвус мельком увидел его, на острие рапиры отважного воина было разом наколото три тсарголийца.
   Других дворян Карм Карвус не видел, хотя и догадывался, что Элд Турмис, окруженный толпой верных ему воинов, по-прежнему удерживает вершину… А где-то ниже по склону Зэд Комис и старший барон Селверус собрали в большой кулак Черных Драконов и повели их через строй врагов на выручку отряду лучников, оказавшемуся неподалеку от лесной опушки. У лучников не было мечей, и они оказались беспомощными перед ордой врагов. Зэд Комис спас стрелков от верной смерти. Он отвлек врага, дав лучникам время залезть на деревья. Оттуда — с выгодной высоты — они открыли огонь по врагу.
   Много времени прошло, прежде чем тсарголийцы отступили. Зэд Комис присоединился к Карму Карвусу. Оба они слишком устали, чтобы, воспользовавшись представившимся шансом, погнаться за отступающим врагом. Они решили передохнуть. Карм Карвус организовал воинов и отправил небольшой отряд за водой и вином на воллеры, чтобы напоить раненых.
   Потом они стали ждать, пока Хайяш Тор перестроит свои ряды и снова их атакует.
   И он не заставил себя ждать…
   Вновь и вновь устремлялись тсарголийцы на холм, и каждый раз их отбрасывали назад. Но редели ряды воинов Патанги.
   Правая рука Карма Карвуса так устала, что он с трудом держал меч онемевшими пальцами. Он потерял всякое представление об общей картине боя… Битва стала для него не более чем шумным кошмаром, в котором перед ним то и дело всплывали воющие, потные и пыльные лица, которые требовалось рубить. И лица других воинов, спешащих встать на место павших.
   А потом весь мир, казалось, сошел с ума.
   Гром битвы внезапно затих, и все неожиданно задрали головы, уставившись на восток. Карм Карвус увидел, как покраснело небо на востоке, и только тогда понял, что сражался всю долгую ночь напролет. Но что случилось?.. Отчего все воины пялятся на небо, разинув рты?
   Потом его затуманенный взор прояснился. Сердце всколыхнулось от прилива надежды. С востока к полю битвы летел одинокий воллер.
   Он резко снизился над сражавшимися и на мгновение завис над центром тсарголийского воинства, там, где толпились вражеские командиры. С палубы этого воллера вниз посыпались чудовищные синекожие воины-великаны, достигавшие девяти локтей роста. Они размахивали ужасными бронзовыми топорами.
   Этот отряд словно ураган ударил в сердце вражеского войска. Хайяш Тор все еще глядел на небо разинув рот, когда рядом с ним оказался принц кочевников, Шангот. Сын вождя племени джегга усмехнулся. На его гигантских плечах вздулись мускулы. Огромный боевой топор просвистел, рассекая воздух, и голова Хайяша Тора запрыгала по земле, пятная пыль потоками крови.
   Принца сопровождали в этом полете Джугрим и Чунджа, а также другие воины племени джегга, принадлежавшие к его свите. Они напали на ошеломленных врагов Патанги. Дюжины знатных даотаров тсарголийского войска, парализованные ужасом при появлении синекожих великанов, погибли в первые же несколько мгновений. Большие бронзовые топоры гигантов вздымались и опускались, и снова вздымались…
   Похожий на жабу Арзанг Паума, бывший сарк Шембиса, упал, сброшенный скакуном. Его замп обезумел от запаха рохалов. Когда могучая трехпалая лапа вставшего на дыбы зампа опустилась на голову сарка, тот слабо взвизгнул… И больше маленький сарк не издал ни звука.
   Рохалы проложили кровавую тропу сквозь штаб полководцев Тсаргола, следом шел сам Тонгор. Его руки сжимали окровавленный меч. Увидев его, усталые воины Патанги, Шембиса и Турдиса издали громовой, сотрясающий землю победный крик:
   — Ура… Тонгор! Тонгор!
   Нимадак Квел, фанатичный молодой жрец Ямата, был сброшен со своего скакуна могучей рукой Тонгора и умер, когда меч валькара пронзил его сердце.
   За какие-то несколько секунд центр тсарголийского воинства превратился в беспорядочный хаос бегущих и умирающих воинов. Большие бронзовые топоры рохалов, по весу равные взрослому человеку, обрушились на них, рассекая стальные латы, щиты и шлемы, словно деревянные чурки. Отменный удар Шангота, друга Тонгора, свалил разом трех тсарголийских воинов, заодно перерубив шест, на котором развевалось боевое знамя Тсаргола.
   Это окончательно подкосило боевой дух воинства Тсаргола.
   Именно это и требовалось. Подобного момента и ждали Карм Карвус и Зэд Комис. Воины Патанги атаковали строй тсарголийских воинов. Они лавиной помчались вниз с холма: при виде Тонгора усталость покинула их, словно они всю ночь не сражались, а мирно спали. Черные Драконы запели свою боевую песню. Они черными молниями врезались в строй врагов.
   Их окровавленные мечи вздымались, падали и снова вздымались. Если раньше они сражались как воины, то теперь они превратились в берсеркеров. Они стали дьяволами. Ни плоть, ни сталь не могли устоять под их напором.
   Тсарголийский строй сломался в тысяче мест. Тонгор и дюжина гигантских воинов-рохалов шли вперед, как таран. Не отставали от них и воины из Патанги, Шембиса и Турдиса: они громили неприятеля по всему фронту. Враг бежал. Тысячи тсарголийских воинов побросали оружие, стараясь как можно дальше убраться с поля боя, скрыться от Черных Драконов, от сверкающих топоров синих великанов и алого от крови меча Тонгора Непобедимого.
   Но далеко они не ушли. Патангийские лучники засыпали отступающих градом смертоносных стрел.
   Так пал Тсаргол и были спасены страны Запада.
 
   «…И поднял Тонгор руку и сломал железные стены Тсаргола, искоренил во всей той стране культ Слидита Красного, отправив в изгнание всех, кто поклонялся кровавому богу. И поставил Тонгор сарком над народами побережья своего товарища Карма Карвуса. Империя Трех Городов стала еще более великой, превратившись в Империю Четырех Городов. И боги были довольны…»
   Лемурийские Летописи