Картленд Барбара. Подарок судьбы

   И теперь, глядя на едва знакомого ей мужчину, который совершенно невероятным и неожиданным образом стал ее мужем, Джемма не могла не задуматься, что за жизнь ожидает ее в будущем и насколько она будет отличаться от того кошмара в доме ее дяди, выдержать который она была уже больше не в силах.
   Виконт закончил писать объявление в газету и торопливо поднялся из-за стола.
   — Сейчас я поеду в клуб и отдам его там посыльному, — сказал он. — А тебе лучше всего отправляться спать.
   Джемма покорно поднялась с кресла.
   — Может быть, — тихо и нерешительно сказала она, — кто-нибудь… покажет мне… где я буду спать.
   — Да, конечно. Это сделает экономка. Он протянул руку и дернул за висевший у дверей колокольчик.
   — А нельзя ли мне… если это не слишком сложно… что-нибудь поесть?
   — Ты голодна? — изумленно спросил виконт, как будто это было чем-то из ряда вон выходящим.
   — Я сегодня не завтракала.
   Джемма не стала объяснять, что ленч она тоже пропустила, так как плакала у себя в комнате после полученных побоев от боли и обиды.
   Лишь теперь она внезапно почувствовала, что у нее кончились последние силы, и решила, что это от голода, которого, впрочем, почти не ощущала.
   Дверь открылась.
   — Мисс… — начал было виконт, а затем тут же поправился:
   — Ее светлость хочет что-нибудь поесть, Кингстон, и пусть ваша жена покажет ей, где ее спальня.
   — Леди останется здесь? Совершенно естественно, что дворецкий удивился. И тем не менее Джемма подумала, что тон его был совершенно недопустимым.
   — Это моя жена, Кингстон, — объявил виконт с некоторым смущением, которое он изо всех сил пытался скрыть, — и ваша новая хозяйка!
   Проговорив это, он вышел из библиотеки, а дворецкий с открытым от изумления ртом остался стоять на месте, глядя ему вслед.
   Послышался звук захлопнувшейся двери. После этого дворецкий перевел взгляд на Джемму и поинтересовался, опять же без должной почтительности:
   — Я правильно расслышал слова его светлости? Он женился на вас? Джемма гордо подняла голову.
   — Вы ведь слышали, что сказал мой муж, — сухо ответила она, — а я буду признательна, если вы скажете экономке, чтобы она провела меня в мою спальню. И еще мне будет удобнее, если еду мне подадут туда же.
   — Ничего не знаю, — ответил дворецкий, — повар уже ушел, к тому же утром не было сделано распоряжений насчет каких-нибудь блюд.
   — Прошу прощения за хлопоты, — ответила Джемма, — но если больше ничего нет, то я буду благодарна даже за хлеб с сыром.
   — Уж и не знаю, кто их вам принесет. Наш повар не любит, когда кто-нибудь из нас прикасается к продуктам.
   Подобный ответ очень удивил Джемму. Она посмотрела на дворецкого более пристально и на этот раз заметила, что тот был пьян. Странно. Он явно не принадлежал к тому сорту слуг, каких нанял бы ее дядя. Удивительно, что виконт терпит подобного невежу.
   И тут Джемма вспомнила слова Ниобы по поводу виконта — она любила подчеркнуть, рассуждая о претендентах на ее руку, состояние их кошельков. Для Ниобы это было очень важно.
   — Мне нравится Валайент Окли, — задумчиво говорила Ниоба. — Он хорош собой, и мы с ним будем потрясающей парой — все так говорят! Но у него совершенно нет денег.
   — Почему тебя это беспокоит? — робко поинтересовалась как-то раз Джемма, воспользовавшись хорошим расположением духа своей кузины. — Ведь ты сама очень богата.
   — У меня нет никакого желания тратить все свое состояние на мужчину, каким бы красивым он ни был, — ответила Ниоба. — Да и потом, по словам папы, его родовое имение в чудовищном состоянии и нуждается в колоссальных капиталовложениях. Там нужны тысячи и тысячи.
   Джемма знала, насколько богат ее дядя и что у Ниобы собственное огромное состояние. Поэтому ее всегда удивляло, что ту волнуют подобные вопросы.
   — А вот у маркиза, — продолжала Ниоба, — дворец в превосходном состоянии.
   Папа говорит, что таким и должен быть дом настоящего аристократа.
   — Но маркиз уже старик, — неосторожно возразила Джемма, — и, на мой взгляд, он просто безобразен!
   — Когда ты его видела? — резко спросила Ниоба.
   — Вчера вечером, — ответила Джемма, — и, когда он вошел с улицы в холл, на лице его было какое-то отсутствующее выражение. Я уверена, что он просто глуп от природы либо выжил из ума от старости.
   — Ты ничего в этом не понимаешь, — отрезала Ниоба. — Он богатый, он маркиз, и разве имеет какое-то значение, что он не так молод и был уже один раз женат.
   — Его жена умерла? — поинтересовалась Джемма.
   — Разумеется, умерла, — проворчала кузина. — Разве я могла бы выйти за него замуж, если бы она была жива? Ах, скоро я стану маркизой!
   — Но… ведь он станет твоим мужем, — шепотом возразила Джемма. — Он будет… целовать тебя… и вы будете, вероятно, спать в одной постели.
   — Перестань, Джемма! Тебе не подобает говорить о таких интимных вещах! — воскликнула Ниоба.
   — До встречи с маркизом ты постоянно твердила, что любишь виконта.
   Голубые холодные глаза Ниобы, казалось, чуть-чуть потеплели.
   — Я и сейчас его люблю, — ответила она с легким вздохом, — и мне нравится, когда он меня целует. Но ведь маркиз более важная фигура, чем виконт…
   «Не остается никаких сомнений, — подумала теперь Джемма, вспомнив свой разговор с кузиной, — что виконт беден. Поэтому-то у него такая плохая прислуга».
   Довольно неряшливая немолодая особа, никак не отвечавшая представлениям Джеммы о том, какой должна быть экономка в доме аристократа, ворча, проводила девушку в ее спальню и угрюмо заявила, что она может в ней расположиться, если хозяин и в самом деле на ней женился.
   — Я уверяю вас, что мы обвенчались сегодня днем, — ответила Джемма.
   — Тогда эта комната подходит вам как нельзя лучше и находится рядом с его спальней, так что располагайтесь в ней. Как я слышала, вы хотели что-нибудь поесть.
   — Я буду крайне признательна вам за любую еду, — сказала Джемма. — Я очень проголодалась.
   В конце концов она получила кусок холодной баранины, не слишком хорошо приготовленной, и три остывшие вареные картофелины. На подносе лежал также еще довольно свежий хлеб, кусок масла на тарелке, не слишком чистой, но Джемма так устала и была так голодна, что у нее не возникло желания проявлять излишнюю разборчивость.
   Она немного поела, утолив первый голод. Миссис Кингстон исчезла; больше никто из слуг не появился, чтобы унести поднос. Джемма выставила его за дверь, разделась и легла в постель.
   От ее внимания не ускользнуло, что простыни рваные и плохо выстиранные, а на воде, стоявшей в ее комнате в фарфоровом кувшине, образовался слой пыли.
   «Во всяком случае, — думала она, осторожно устраиваясь в постели и стараясь не потревожить покрытую свежими рубцами спину, — дядя и Ниоба больше до меня не доберутся, а все остальное уже не имеет значения».
 
   Когда она спускалась наутро по лестнице, одетая все в то же платье, в каком приехала в Лондон, ей пришло в голову, что виконт уже завтракает и, возможно, сожалеет о своем опрометчивом поступке.
   Еще она невольно подумала, что, в сущности, ей не следовало поощрять его. Она не должна была позволять ему совершать роковую ошибку, так как знала, что им движет чувство мести.
   И в то же время Джемма прекрасно понимала, что, какими бы мотивами ни руководствовался виконт, женившись на ней, для нее это была невероятная удача. Хотя даже теперь ей было трудно оценить до конца все значение этого невероятного события.