Страница:
Что-то было не так.
Он простоял с четверть часа. И мог стоять еще долго – что-что, а ждать доставщик умел, это было частью его профессии. Но ему не пришлось.
Заработал лифт. Числа быстро менялись, уменьшаясь: лифт ехал откуда-то снизу. Конечно, он мог заработать и сам, но, откровенно говоря, Дрей не очень-то в это верил.
Ему хотелось, чтобы последним числом на табло стало не «двадцать один». Не желал он видеться с тем, кто заставил двигаться лифт в вымершем форте. Ничего хорошего нельзя было ждать от такой встречи.
Дрей убрался обратно за угол, предпочтя не встречаться с тем, что поднималось из глубины, лоб в лоб. Недалеко от него был боковой проход, шлюз в который был закрыт. На шлюзе было круглое окошко, прочное огнеупорное стекло оказалось обрамленным блестящей хромированной рамкой с достаточно широкой каймой. Эта хромированная поверхность и привлекла внимание доставщика. Как только его взгляд в нее уперся, он начал двигать головой, а потом сделал небольшой шажок в сторону, пока не попал в нужную позицию. Теперь эта поверхность стала служить ему зеркалом – показывая все, что происходило у лифтов, пусть и с искажением.
Пока не происходило ничего. Лифт по-прежнему гудел, поднимая нечто из глубин. Это была не какая-нибудь гражданская модель, отличающаяся высокой скоростью, от которой при движении должно закладывать уши. Этот лифт был достаточно медленным, как будто специально для того, чтобы окончательно измотать доставщику нервы.
Все выглядело на редкость будничным – как и не было никакой эпидемии, Изоляторов, оцепивших всю зону на поверхности, кучи трупов у лестницы. В какой-то момент дверь лифта просто открылась, и из нее вышел человек, мужчина.
Дрей сморгнул. Конечно, изогнутая поверхность искажала сильно, но тут ошибиться было сложно. Мужчина, и по тому, как уверенно он вышел из лифта, нельзя было сказать, что он болен.
– Можешь выходить, я давно уже тебя вижу, – буднично произнес поднявшийся на лифте. – Выходи, выходи, не бойся.
Мозг доставщика за пару мгновений попытался подсунуть ему с десяток вариантов, начиная от банального «он разговаривает с кем-то другим…» до заумного «пытаются взять на дурочку, разговаривая в пустое пространство…». Но все эти варианты Дрей отмел. Похоже было, что за ним действительно следили все время его спуска вниз. Просто не останавливали, а ждали, когда он сам подойдет поближе.
Доставщик шагнул в коридор, к лифтовой.
Мужчина был грузноват. Не толст, а просто грузноват. Метаболизм нано строился на тех же принципах, что и у экзо, а значит, любой нано мог позволить себе быть очень стройным. А мог оставаться толстяком. Все по желанию.
Этот толстяком не был, просто в нем присутствовал некий лишний вес, не нужный организму для немедленного использования, но и не выброшенный за ненадобностью, а оставленный про запас, на черный день. Ростом почти с Дрея, незнакомец смотрел прямо на него, не улыбаясь, не хмурясь. Вообще его лицо было лишено всякой мимики, хотя Дрей видел по морщинам, что это лицо могло изображать эмоции.
Некоторые люди просто не любят улыбаться или хмуриться. Не любят, когда их лицевые мышцы работают вообще.
Было видно, что этот любил. Любил морщить лоб, когда задумывается, улыбаться, когда смешно. Тем более несуразно смотрелось сейчас его абсолютно расслабленное лицо, на котором не отражалось ни единой эмоции.
– Имя мне – Легион… – произнес мужчина. – Если ты понимаешь, о чем я говорю. Могу я узнать твое?
– Дрей, – ответил доставщик. – Не думаю, что понимаю. Как ты остался жив, нано?
– Он и не остался. – Мужчина сделал неопределенный жест, показывая куда-то себе в живот. – Жив остался только я. Мы. Легион. Куда ты идешь, Дрей?
– За сывороткой. Там, в глубине, есть антидот, который может всех спасти.
– Императив номер один – заражать всех нано. Императив номер два – распространяться. Императив номер три – разрушать барьеры, мешающие распространению и заражению. Ты не мешаешь распространению и заражению?
– Да вроде пока нет, – пожал плечами Дрей, все еще слабо понимая, о чем говорит мужчина. – Хотя не очень понимаю, о чем ты говоришь. Здесь есть еще выжившие?
– Выжить в зоне поражения могу только я, Легион. Обеспечение поддержки заражения и распространения. Распределенный по всем телам – и мертвым, и все еще ходящим. От Легиона нет спасения.
– А антидот? – на автомате спросил Дрей, ощущая себя как в бреду.
– Антидот, – мужчина запнулся, – антидот выходит за рамки наших императивов. Поэтому не рассматривается как угроза. Ты можешь идти. Нам надо наверх. Надо пройти пояс сна. Подкоп. Поиск обхода. Переброска трупов на ту сторону. Поиск тайных путей. Ожидание благоприятного ветра…
Дрей, слушая перечисление возможных путей распространения заразы, начал обходить мужчину. Сказали же – можешь идти, и этим надо было воспользоваться. Разговаривать с каждым сумасшедшим ему не хотелось. Даже если имя сумасшедшему – Легион.
Когда он подошел к мужчине вплотную, тот без малейшего предупреждения полоснул чем-то зажатым в ладони по предплечью доставщика, распоров куртку и оставив глубокую царапину на коже. Тут же выступила кровь, начиная быстро сворачиваться. Рана была абсолютно безвредна, если не знать, где находишься.
– Императив номер один – заражать нано, – благожелательно пояснил мужчина. – Обнаружено присутствие наноорганизмов в крови. Императив выполнен. – И ходячий компьютер тут же потерял интерес к Дрею. Отвернулся и пошел по коридору.
Зато интерес Дрея к нему резко возрос. Он нажал на курок и выпустил длинную, из четырех патронов, очередь в спину обидчика.
– Вот же сука, – произнес он, сдергивая противогаз. Подошел к упавшему и перевернул его на спину. Судя по всему, Легион был мертв. Но Дрей все же отступил на шаг назад и теперь уже спокойно сделал еще одиночный выстрел в лоб мертвеца.
Как он ни старался, заражение произошло. Открытая рана в эпицентре эпидемии обеспечивала на то стопроцентную вероятность. Хоть и кровь уже запеклась, дела это не меняло. Так что противогаз теперь только мешал. Как ни странно, Дрей почувствовал некоторое облегчение – маска на лице ему изрядно надоела, а повод ее снять нашелся теперь великолепный.
Дрей посмотрел на распахнутую клеть лифта, пожал плечами и двинулся вперед. Быстро разобравшись с панелью, он выбрал самый нижний из возможных без специальных кодов – минус шестидесятый этаж. Руками закрыл дверь. Присел на корточки и зажмурился, начиная общение с Шимомурой, трезвонящим о вторжении.
Глава 4
Первой попыткой организма была локализация. Лифт еще только тронулся вниз, а рана вновь вскрылась, и кровь хлынула из нее – словно ему полоснули по артерии. Это длилось недолго, но Дрей почувствовал легкое головокружение – очевидный признак большой кровопотери.
Рана вновь зажила, прямо на глазах, но заражение продолжалось. Оценка Шимомуры была: более полутора миллионов ботов-легионеров против всего-то нескольких тысяч кровяных пловцов в организме Дрея. Это было совсем-совсем нечестно, но заражение через кровь позволило нановирусу попасть в организм с большим запасом.
Шимомура предлагал варианты, в то время как нанофагоциты отлавливали враждебных ботов одного за другим. Культура «Жандармерия» действовала как нельзя лучше, но в организме Дрея она всегда была лишь вспомогательной – основная нагрузка ложилась на геммы и наследственную сопротивляемость индивидуума. А сейчас – все его возможности как экзо сбоили, просто не замечая той войны, которая шла на уровне наноботов. Атакующая колония была снабжена множеством уловок, позволяющих обходить все линии биологической обороны организма. Для большинства обычных фагоцитов захватчики были просто невидимы, для макрофагов – слишком инертны, чтобы брать с них пробы, а те пробы, что доходили до т-хелперов и лимфоцитов, были практически бесполезны – организм просто не успевал за столь короткий срок выработать антитела против столь чужеродной атаки.
Легион не трогал биоматериала. Нановирус изначально был нацелен только на кровяных пловцов и умело обходил защитные механизмы биоуровня.
Количество жандармов на момент ранения внутри экзо было еще меньше, чем кровяных пловцов, – тысяча или около того. Каждый фагоцит был в разы крупнее ботов Легиона. Он находил его и съедал, поглощая без остатка, и, в отличие от своего биоаналога, пытался тут же делиться, чтобы повысить количество культуры и вместе с ней – наноиммунитет. Это удавалось не всегда, но в активный период любой бот-жандарм мог размножаться каждые сто двадцать минут.
Жандармерия была контрразведкой, рассчитанной на очистку организма от мертвых или сломавшихся наноботов. У Дрея в крови крутились и нанофагоциты, ориентированные на биозаражение, но сейчас они были также бесполезны, как и их биоаналоги.
Пока жандармы охотились за легионерами, кровяные пловцы, те, что поддавались хотя бы малейшему контролю, прятались.
Это была совершенная культура. Шимомура почти мог управлять ею. Поэтому в левой руке через мгновения не оставалось почти ни одного пловца, способного быть зараженным. Все они оказались в других частях тела, продолжая исполнение рутинных обязанностей, старательно забиваясь во второстепенные кровотоки, ожидая новых приказов.
Почти. Около сотни все равно попало под удар сразу. Жандармы не справлялись. Где-то в маленьком сосуде неподалеку от только что зажившей раны фагоцит догнал легионера, «наплыл» на него, обволакивая смесью подручного биоматериала и расщепляя чужеродный бот на элементарные составляющие. Что-то сбросилось в кровь – чтобы она вымыла ненужное из организма, остальное жандарм использовал, начиная базовую функцию раздвоения.
Но это требовало времени – почти семи минут. И за это время еще два легионера проплыли мимо, безошибочно нашли притаившегося у стенки кровяного пловца и напали. Пловец оказался перекодированным на минуту раньше, чем фагоцит-жандарм размножился. Оба захватчика были тут же уничтожены, но жандармы спокойно пропустили инфицированного кровяного пловца, который уже был заражен, но еще сопротивлялся чужому коду – был латентен и выглядел для жандармов совершенно как свой.
Эта война распространялась по всему организму. И когда лифт звякнул на шестидесятом уровне, Шимомура выдал прогноз: необратимое заражение с переходом в неконтролируемую стадию произойдет не более чем через двадцать девять часов.
Дрей вздохнул и переставил таймер.
Дверь лифта пришлось открывать руками. И на этом этаже почти не было освещения – лишь кое-где еще держались лампы аварийного освещения, исполняя свой служебный долг несмотря на хаос, наступивший вокруг.
Насколько Дрей понял рассказы наверху, на этих этажах почти никто и не бывал. Так что ему повезло, что работало хотя бы аварийное освещение. Костик-проводник что-то говорил про странные исчезновения, про то, что какое-то время назад эти уровни вообще хотели заблокировать. Жаль, что так и не поступили, – упустили еще один шанс остаться живыми.
Cпускались сюда только достаточно большими группами – слишком часто здесь исчезали одиночки. Но одиночка в нынешние времена мог исчезнуть везде, не только на нижних уровнях полувоенного форта. Да и не только одиночка – целые поселки исчезали бесследно. Так что уровни оставались открытыми. А что за страшилки рассказывали местные нано друг другу, Дрея сейчас волновало мало – в свете очевидной и явной угрозы было просто глупо думать об эфемерных опасностях.
Ниже лифт не шел, точнее, все лифты, что могли опуститься ниже, требовали всевозможных кодов, идентификаторов, отпечатков пальцев и сетчатки глаз давно уже мертвых людей. Да и не обслуживались эти лифты уже много лет, так что шансов не застрять в них надолго было немного.
Дрей облокотился о стену у двери, ведущей на лестницу, и еще раз ощутил, каково это было – жить, или выживать, здесь в годы Заката. Аварийный фонарь светил прямо сверху, давая возможность исследовать планы эвакуации уровня. Их было два. Один, в оранжевой рамке, предполагал наличие угрозы сверху, что было понятно: эпидемии, взрывы тактических ядерных зарядов, просто недружелюбные захватчики. План предполагал, что люди будут спускаться на более глубокие уровни и сосредотачиваться в бункерах – дополнительно выдолбленных в окружающих скалах автономных убежищах. Один вход, он же выход – эти бункеры напоминали Дрею склепы, и, вполне возможно, большинство из них в итоге ими и стали.
Но был и второй план – в красной рамке – на случай угрозы заражения, идущей снизу. Он, как ничто другое, красноречиво доказывал, что ничем хорошим внизу не занимались. Этот план предполагал все с точностью до наоборот – подниматься наверх до момента блокировки уровней и искать те самые автономные убежища, только уже как можно выше.
Несколько ближайших убежищ были указаны прямо на картах, но шариться в них Дрею хотелось меньше всего. Тем не менее карта показывала путь вниз, хотя бы на несколько уровней. И ею можно было воспользоваться для поиска дороги.
Дрей толкнул плечом дверь на лестницу, чуть не сорвав ее при этом с петель, и вновь оказался в знакомой обстановке – глубокого бездонного колодца, навевающего воспоминания о вечности, космосе и бренности всего окружающего.
Пятью уровнями ниже и двумя часами позже он уперся.
Лестница заканчивалась тупиком и дверью на этаж. Сначала все казалось легко – дверь открылась, и Дрей попал на уровень без малейших проблем. Только для того, чтобы встретить еще одну дверь, на этот раз фактически шлюз, заблокированный намертво. Панель доступа слегка фосфоресцировала мягким приглашающим светом, словно издеваясь.
Можно было попробовать подняться обратно на шестьдесят четвертый и поискать обходной путь, хотя это могло оказаться лишь потерей времени. Но и проломиться через защиту было нереально – никакого беспроводного доступа подобные устройства не предполагали, отрезая для Шимомуры шансы на взлом.
– А хотя, зачем нам беспроводной доступ, – вслух произнес доставщик. – Мы прекрасно справимся и в контактном варианте.
Дрей сдернул рюкзак и достал из бокового кармана бережно уложенный пенал недавно добытого ремонтного блока. Он прилепил коробочку прямо на стену рядом со светящейся панелью и слегка поколдовал над пультом. Сейчас Шимомура имел полный беспроводной доступ к базовым программам ремонтного блока, ремонтный блок, в свою очередь, командовал паучками. А паучки, словно только и дожидались получения новых распоряжений, один за другим начали искать щели в достаточно плотно пригнанной крышке панели безопасности.
Пока паучки прорывали внешний периметр, Дрей переключил внимание на свой организм. Шимомура услужливо вывел на внутренний экран данные – 3267 пловцов всего, из них 894 – необратимо заражены, из них 116 завершили латентную фазу и полностью преобразовались в легионеров. Текущее количество нанофагоцитов эттерна «Жандармерия» – 2241 (начальное – 1005). Уничтожено легионеров с начала заражения – 24 015. Расчетная численность оставшихся легионеров – 1 448 000. Безнадежно.
Окно потери контроля над организмом от текущего момента: от 21 до 30 часов. Безнадежно. Как базовые легионеры, так и вновь преобразованные начинали искать доступ к нервной системе. Пока этот процесс шел бессистемно и достаточно медленно, но, видимо, он станет для атакующей колонии основным приоритетом после завершения первой фазы – через двадцать–тридцать часов. Становилось понятно, что заражением одних кровяных пловцов дело не обойдется. Дрей подозревал об этом с самого начала: симптоматика, описанная Костиком еще когда они были на поверхности, предполагала нечто более сложное, чем контроль над базовой нанокультурой. Воздействие на сознание зараженных требовало доступа не только к крови, но и непосредственно к первой сигнальной системе.
Если бы это было не так – он мог бы надеяться на выживание и без кровяных пловцов. Конечно, они ему помогали, но мутации экзо поддержали бы организм и без ботов.
Паучки нашли лазейку и теперь, как муравьи, один за другим заползали внутрь. Вопрос с подключением был решен, оставался вопрос со взломом программы доступа. Дрей немного поразмышлял над выбором: подложить программе фальшивую сетчатку или нанометку, или заставить ее открыть шлюз безусловным образом за счет крохотной замены переменной всего лишь в одном материнском классе. Размышления были недолгими – он фыркнул, мотнул головой, и вместо сложных программных игр один из паучков замкнул своим телом слаботочную управляющую цепь, возвращая ситуацию к истокам – аппаратному взлому.
Шлюз открылся. А Дрей уперся в наставленное на него дуло пистолета.
Уже через мгновение он исчез из зоны поражения, прижавшись спиной к стене рядом со взломанной панелью и неторопливо наблюдая, как последние паучки заползают обратно в базовый модуль.
Выстрела не последовало – значит, его оппоненту по ту сторону шлюза не очень-то и хотелось стрелять. Дрей ждал. Когда последний паучок, все еще двигающийся, несмотря на свой подвиг, исчез в чреве, доставщик аккуратно отцепил панель и упаковал ее обратно в рюкзак. Пистолеты на него наставляли достаточно часто, а вот добыть такой шикарный ремонтный модуль ему довелось чуть ли не впервые.
– Ты кто? – дружелюбно спросил он, даже не пытаясь посмотреть, что происходит за углом. Он увидел все, еще когда прятался. Аварийное освещение работало и здесь – и почти наверняка в него целился экзо. А значит, он был не заражен и никак не связан с мистическим Легионом, о котором вещал тот придурочный наверху. Уровень угрозы был низок, но это не означало, что надо вылезать под дуло пистолета.
Скорее всего, экзо просто застрял здесь. Костик же говорил, что в форте были и экзо, пусть и мало. А с учетов равнодушия нановируса ко всему, имеющему чисто белковое происхождение, они должны находиться в относительной безопасности. И если кто им и мог повредить – то это они сами. Этот вот уже ходил с пушкой. От кого он собирался отстреливаться? От наноботов атакующего Легиона?
Так Дрей и размышлял, лениво перемалывая в голове мысль за мыслью. Он не собирался форсировать события и хотел дождаться с той стороны хоть какого-нибудь ответа, прежде чем задавать следующий вопрос.
Похоже было, что та сторона тоже ждала. Пауза затянулась. Но через пару минут, которые, похоже, потребовали от его оппонента мучительных раздумий, все же донесся ответ:
– Я – экзо. Ты тоже?
– Ну да, – абсолютно спокойно ответил Дрей. – Как здесь оказался?
– Мы тут рыскали в поисках шотов. Ну и, похоже, нашли.
– Где остальные? Оружие уберешь? Выйду?
– Да, выходи. Из экзо был я один. А то, что мы нашли, похоже, действует только на нано. Форт скоро поменяет владельцев. Нас десять было – остальные попали под заразу. Самый удачливый прожил сутки. К сожалению для тех, что наверху, он прожил чуть дольше, чем мы добирались до этих уровней. А здесь они передали эстафету следующим. Тут много было нано, живых.
– Зачем же вы поперлись наверх? – Дрей выглянул и, убедившись что дуло пистолета больше не смотрит в его сторону, вышел из-за укрытия.
– Так мы вообще не знали, что нано заражены. Не имели ни малейшего понятия. Шли себе. Нашли эту лабораторию на сто шестом. Нагребли шотов всех мастей – в жизни столько добычи никто в руках не держал. У меня полный рюкзак – если выйду, до конца жизни всем обеспечен. Кровяные пловцы, кроты, мании Гейгера, усилители пятого поколения, нано-т-киллеры, даже модификаторы ядов. Там целый склад был в лаборатории. И все качественное – от «Наноздоровья». Они, видать, их как подсобный материал при разработках использовали. Клад, а не место. Ты-то что здесь делаешь?
– Вниз иду. А как здесь застрял?
– Да тут же проход только для нано. У них все шлюзы на этих уровнях работают только на пробу крови. Сейчас только на пробу – может, раньше и на отпечатки сетчатки работали, но сейчас в живых уж не осталось никого, чья сетчатка есть в базе этих шлюзов. А вот у местных нано есть эттерн, только здесь встречается – такая, знаешь, система «свой–чужой». И кровь этих нано все двери распахивает сразу. Не у всех – у одного, может, из сотни. Их здесь проводниками зовут.
Экзо сглотнул и присел к стене коридора.
– Ну вот. Пока я шел с командой – у нас двое таких было. Потом один слег. Мы еще шли. Потом второго начало вывертывать. А он как понял, что зараза распространяется, так и отказался дальше идти. На этом уровне остался. Я его просил мне дверь открыть, а он ни в какую. Так и умер.
– Здесь умер?
– Нет, ниже на пару уровней. Я еще вслед за волной проскочил. Они, некоторые из зараженных, не сразу умирают – даже, наоборот, начинают бурную деятельность. Вот эти все наверх и рванули. И я за ними. Только тут не успел: двери раньше закрылись.
– Там, в лаборатории... – Дрей наконец задал вопрос, что волновал его сейчас значительно больше, чем приключения искателя кладов – одного из косвенных виновников гибели местного поселения. – Были намеки на антидот?
Экзо пожал плечами и промолчал. Потом задал встречный вопрос:
– Так ты за ним сюда приперся? За антидотом? Хочешь нано спасти?
– Почему и нет? Думаешь, они заслуживают жизни меньше, чем ты?
Экзо непонятно мотнул головой.
– А там, наверху, кто-то еще жив? – спросил он вместо ответа.
– Пока да. Сонный периметр остановил распространение. Но и он дырявый. Ладно. С собой не зову – все равно ведь не пойдешь. Иди наверх, дальше кодовых дверей нет, а с остальным как-нибудь разберешься. Да, еще: а ты тут здоровых нано не встречал? Знаешь, таких, вроде и здоровых, но чтобы с башкой не все в порядке?
– Здесь только мертвые нано, – медленно ответил собеседник. – Все мертвые. Кто-то дольше умирал, кто-то быстрее. Но только мертвые. Легион может быть только наверху. Но знаешь, не ходил бы ты все равно. На те уровни в одиночку не ходят. Сам не видел, но опасно там в одиночку.
Дрей кивнул:
– Ладно, все равно идти. Удачи.
Доставщик двинулся по коридору не оглядываясь.
Он прошел лишь десяток метров, когда сзади послышалось:
– Не надо тебе искать антидот, брат. Не за тех ты рисковал.
Дрей буквально почувствовал дуло пистолета, вновь направленное на него, но на этот раз в спину.
Он простоял с четверть часа. И мог стоять еще долго – что-что, а ждать доставщик умел, это было частью его профессии. Но ему не пришлось.
Заработал лифт. Числа быстро менялись, уменьшаясь: лифт ехал откуда-то снизу. Конечно, он мог заработать и сам, но, откровенно говоря, Дрей не очень-то в это верил.
Ему хотелось, чтобы последним числом на табло стало не «двадцать один». Не желал он видеться с тем, кто заставил двигаться лифт в вымершем форте. Ничего хорошего нельзя было ждать от такой встречи.
Дрей убрался обратно за угол, предпочтя не встречаться с тем, что поднималось из глубины, лоб в лоб. Недалеко от него был боковой проход, шлюз в который был закрыт. На шлюзе было круглое окошко, прочное огнеупорное стекло оказалось обрамленным блестящей хромированной рамкой с достаточно широкой каймой. Эта хромированная поверхность и привлекла внимание доставщика. Как только его взгляд в нее уперся, он начал двигать головой, а потом сделал небольшой шажок в сторону, пока не попал в нужную позицию. Теперь эта поверхность стала служить ему зеркалом – показывая все, что происходило у лифтов, пусть и с искажением.
Пока не происходило ничего. Лифт по-прежнему гудел, поднимая нечто из глубин. Это была не какая-нибудь гражданская модель, отличающаяся высокой скоростью, от которой при движении должно закладывать уши. Этот лифт был достаточно медленным, как будто специально для того, чтобы окончательно измотать доставщику нервы.
Все выглядело на редкость будничным – как и не было никакой эпидемии, Изоляторов, оцепивших всю зону на поверхности, кучи трупов у лестницы. В какой-то момент дверь лифта просто открылась, и из нее вышел человек, мужчина.
Дрей сморгнул. Конечно, изогнутая поверхность искажала сильно, но тут ошибиться было сложно. Мужчина, и по тому, как уверенно он вышел из лифта, нельзя было сказать, что он болен.
– Можешь выходить, я давно уже тебя вижу, – буднично произнес поднявшийся на лифте. – Выходи, выходи, не бойся.
Мозг доставщика за пару мгновений попытался подсунуть ему с десяток вариантов, начиная от банального «он разговаривает с кем-то другим…» до заумного «пытаются взять на дурочку, разговаривая в пустое пространство…». Но все эти варианты Дрей отмел. Похоже было, что за ним действительно следили все время его спуска вниз. Просто не останавливали, а ждали, когда он сам подойдет поближе.
Доставщик шагнул в коридор, к лифтовой.
Мужчина был грузноват. Не толст, а просто грузноват. Метаболизм нано строился на тех же принципах, что и у экзо, а значит, любой нано мог позволить себе быть очень стройным. А мог оставаться толстяком. Все по желанию.
Этот толстяком не был, просто в нем присутствовал некий лишний вес, не нужный организму для немедленного использования, но и не выброшенный за ненадобностью, а оставленный про запас, на черный день. Ростом почти с Дрея, незнакомец смотрел прямо на него, не улыбаясь, не хмурясь. Вообще его лицо было лишено всякой мимики, хотя Дрей видел по морщинам, что это лицо могло изображать эмоции.
Некоторые люди просто не любят улыбаться или хмуриться. Не любят, когда их лицевые мышцы работают вообще.
Было видно, что этот любил. Любил морщить лоб, когда задумывается, улыбаться, когда смешно. Тем более несуразно смотрелось сейчас его абсолютно расслабленное лицо, на котором не отражалось ни единой эмоции.
– Имя мне – Легион… – произнес мужчина. – Если ты понимаешь, о чем я говорю. Могу я узнать твое?
– Дрей, – ответил доставщик. – Не думаю, что понимаю. Как ты остался жив, нано?
– Он и не остался. – Мужчина сделал неопределенный жест, показывая куда-то себе в живот. – Жив остался только я. Мы. Легион. Куда ты идешь, Дрей?
– За сывороткой. Там, в глубине, есть антидот, который может всех спасти.
– Императив номер один – заражать всех нано. Императив номер два – распространяться. Императив номер три – разрушать барьеры, мешающие распространению и заражению. Ты не мешаешь распространению и заражению?
– Да вроде пока нет, – пожал плечами Дрей, все еще слабо понимая, о чем говорит мужчина. – Хотя не очень понимаю, о чем ты говоришь. Здесь есть еще выжившие?
– Выжить в зоне поражения могу только я, Легион. Обеспечение поддержки заражения и распространения. Распределенный по всем телам – и мертвым, и все еще ходящим. От Легиона нет спасения.
– А антидот? – на автомате спросил Дрей, ощущая себя как в бреду.
– Антидот, – мужчина запнулся, – антидот выходит за рамки наших императивов. Поэтому не рассматривается как угроза. Ты можешь идти. Нам надо наверх. Надо пройти пояс сна. Подкоп. Поиск обхода. Переброска трупов на ту сторону. Поиск тайных путей. Ожидание благоприятного ветра…
Дрей, слушая перечисление возможных путей распространения заразы, начал обходить мужчину. Сказали же – можешь идти, и этим надо было воспользоваться. Разговаривать с каждым сумасшедшим ему не хотелось. Даже если имя сумасшедшему – Легион.
Когда он подошел к мужчине вплотную, тот без малейшего предупреждения полоснул чем-то зажатым в ладони по предплечью доставщика, распоров куртку и оставив глубокую царапину на коже. Тут же выступила кровь, начиная быстро сворачиваться. Рана была абсолютно безвредна, если не знать, где находишься.
– Императив номер один – заражать нано, – благожелательно пояснил мужчина. – Обнаружено присутствие наноорганизмов в крови. Императив выполнен. – И ходячий компьютер тут же потерял интерес к Дрею. Отвернулся и пошел по коридору.
Зато интерес Дрея к нему резко возрос. Он нажал на курок и выпустил длинную, из четырех патронов, очередь в спину обидчика.
– Вот же сука, – произнес он, сдергивая противогаз. Подошел к упавшему и перевернул его на спину. Судя по всему, Легион был мертв. Но Дрей все же отступил на шаг назад и теперь уже спокойно сделал еще одиночный выстрел в лоб мертвеца.
Как он ни старался, заражение произошло. Открытая рана в эпицентре эпидемии обеспечивала на то стопроцентную вероятность. Хоть и кровь уже запеклась, дела это не меняло. Так что противогаз теперь только мешал. Как ни странно, Дрей почувствовал некоторое облегчение – маска на лице ему изрядно надоела, а повод ее снять нашелся теперь великолепный.
Дрей посмотрел на распахнутую клеть лифта, пожал плечами и двинулся вперед. Быстро разобравшись с панелью, он выбрал самый нижний из возможных без специальных кодов – минус шестидесятый этаж. Руками закрыл дверь. Присел на корточки и зажмурился, начиная общение с Шимомурой, трезвонящим о вторжении.
Глава 4
Счетная колода
Наномодификаторы, симулирующие деятельность дозакатных компьютеров, принято выделять в отдельный вид. Наиболее известным из них является модуль «фон Нейман» – совместная дозакатная разработка корпорации «Наноздоровье» и дрезденской лаборатории «Боевая механика». Состоит из нанокультуры – память и вычислительные мощности, устройства ввода-вывода внешней информации – разработка «Боевой механики»: полуорганическая вставка на предплечье. А также устройства взаимодействия с мозгом нано через подключение к слуховому нерву.Шимомура верещал. Так как интерфейс был только зрительный, то верещание вылилось во все оттенки красного и оранжевого, но вывод на глазной нерв был настолько ярким, что у Дрея возникало ощущение на уровне слуховой галлюцинации – как будто в его ухе действительно звенел сигнал тревоги.
Разработка признана крайне неудачной, чему есть множество причин: ни один из разработчиков не специализировался в данной области, взаимодействие с мозгом ограничено скоростью передачи через слуховой нерв (крайне низкой), что признано явной конструкторской ошибкой, хотя и обосновывалось легкостью разработки. Взаимодействие между отдельными ботами культуры – только контактное, при их хаотическом столкновении в крови субъекта. Это привело к ряду интересных технологических решений в области обмена и распространения информации между множеством объектов в хаотичной среде, но снизило скорость обработки.
Однако производственные мощности «Наноздоровья» позволили сделать «фон Нейман» самым распространенным встроенным вычислителем. Все остальные изучены и известны намного меньше, хотя многие из них являются шедеврами мысли наномехаников эпохи Заката. Могут встречаться модули «МедЭкс» (лаборатория «Натуральная механика»), прекрасный медицинский компьютер, обеспечивающий общий мониторинг тела нано и своевременную оценку всех биоугроз. Крайне редко можно встретить модуль «Шимомура», являющийся комбинацией множества специализированных медицинских и военных носимых нанокомпьютеров.
Интересен также подкласс «Счетчиков» – малых нанокультур со сроком жизнедеятельности не более года, однако имеющих возможность специализироваться во множестве разных областей и обладающих уникальным в рамках вида свойством – возможностью отсылки отдельных ботов за пределы организма для обработки внешней информации.
У экзо существуют слабые аналоги – биокомпьютеры, действующие на совершенно других принципах. Положительным их качеством является ускоренный обмен информации с мозгом, отрицательным – отсутствие четкого контроля над постановкой задачи и частая неясность ответов. Интуитивный интерфейс этих вычислителей зачастую дает сбой. Известные геммы: «Эдлман-1», «Эдлман-2112». У экзо также существует огромное множество крайне узкоспециализированных геммов, обладающих элементами вычислительных возможностей.
(Библия Нано. Приложение 5. Культуры – наномодификаторы)
Первой попыткой организма была локализация. Лифт еще только тронулся вниз, а рана вновь вскрылась, и кровь хлынула из нее – словно ему полоснули по артерии. Это длилось недолго, но Дрей почувствовал легкое головокружение – очевидный признак большой кровопотери.
Рана вновь зажила, прямо на глазах, но заражение продолжалось. Оценка Шимомуры была: более полутора миллионов ботов-легионеров против всего-то нескольких тысяч кровяных пловцов в организме Дрея. Это было совсем-совсем нечестно, но заражение через кровь позволило нановирусу попасть в организм с большим запасом.
Шимомура предлагал варианты, в то время как нанофагоциты отлавливали враждебных ботов одного за другим. Культура «Жандармерия» действовала как нельзя лучше, но в организме Дрея она всегда была лишь вспомогательной – основная нагрузка ложилась на геммы и наследственную сопротивляемость индивидуума. А сейчас – все его возможности как экзо сбоили, просто не замечая той войны, которая шла на уровне наноботов. Атакующая колония была снабжена множеством уловок, позволяющих обходить все линии биологической обороны организма. Для большинства обычных фагоцитов захватчики были просто невидимы, для макрофагов – слишком инертны, чтобы брать с них пробы, а те пробы, что доходили до т-хелперов и лимфоцитов, были практически бесполезны – организм просто не успевал за столь короткий срок выработать антитела против столь чужеродной атаки.
Легион не трогал биоматериала. Нановирус изначально был нацелен только на кровяных пловцов и умело обходил защитные механизмы биоуровня.
Количество жандармов на момент ранения внутри экзо было еще меньше, чем кровяных пловцов, – тысяча или около того. Каждый фагоцит был в разы крупнее ботов Легиона. Он находил его и съедал, поглощая без остатка, и, в отличие от своего биоаналога, пытался тут же делиться, чтобы повысить количество культуры и вместе с ней – наноиммунитет. Это удавалось не всегда, но в активный период любой бот-жандарм мог размножаться каждые сто двадцать минут.
Жандармерия была контрразведкой, рассчитанной на очистку организма от мертвых или сломавшихся наноботов. У Дрея в крови крутились и нанофагоциты, ориентированные на биозаражение, но сейчас они были также бесполезны, как и их биоаналоги.
Пока жандармы охотились за легионерами, кровяные пловцы, те, что поддавались хотя бы малейшему контролю, прятались.
Это была совершенная культура. Шимомура почти мог управлять ею. Поэтому в левой руке через мгновения не оставалось почти ни одного пловца, способного быть зараженным. Все они оказались в других частях тела, продолжая исполнение рутинных обязанностей, старательно забиваясь во второстепенные кровотоки, ожидая новых приказов.
Почти. Около сотни все равно попало под удар сразу. Жандармы не справлялись. Где-то в маленьком сосуде неподалеку от только что зажившей раны фагоцит догнал легионера, «наплыл» на него, обволакивая смесью подручного биоматериала и расщепляя чужеродный бот на элементарные составляющие. Что-то сбросилось в кровь – чтобы она вымыла ненужное из организма, остальное жандарм использовал, начиная базовую функцию раздвоения.
Но это требовало времени – почти семи минут. И за это время еще два легионера проплыли мимо, безошибочно нашли притаившегося у стенки кровяного пловца и напали. Пловец оказался перекодированным на минуту раньше, чем фагоцит-жандарм размножился. Оба захватчика были тут же уничтожены, но жандармы спокойно пропустили инфицированного кровяного пловца, который уже был заражен, но еще сопротивлялся чужому коду – был латентен и выглядел для жандармов совершенно как свой.
Эта война распространялась по всему организму. И когда лифт звякнул на шестидесятом уровне, Шимомура выдал прогноз: необратимое заражение с переходом в неконтролируемую стадию произойдет не более чем через двадцать девять часов.
Дрей вздохнул и переставил таймер.
Дверь лифта пришлось открывать руками. И на этом этаже почти не было освещения – лишь кое-где еще держались лампы аварийного освещения, исполняя свой служебный долг несмотря на хаос, наступивший вокруг.
Насколько Дрей понял рассказы наверху, на этих этажах почти никто и не бывал. Так что ему повезло, что работало хотя бы аварийное освещение. Костик-проводник что-то говорил про странные исчезновения, про то, что какое-то время назад эти уровни вообще хотели заблокировать. Жаль, что так и не поступили, – упустили еще один шанс остаться живыми.
Cпускались сюда только достаточно большими группами – слишком часто здесь исчезали одиночки. Но одиночка в нынешние времена мог исчезнуть везде, не только на нижних уровнях полувоенного форта. Да и не только одиночка – целые поселки исчезали бесследно. Так что уровни оставались открытыми. А что за страшилки рассказывали местные нано друг другу, Дрея сейчас волновало мало – в свете очевидной и явной угрозы было просто глупо думать об эфемерных опасностях.
Ниже лифт не шел, точнее, все лифты, что могли опуститься ниже, требовали всевозможных кодов, идентификаторов, отпечатков пальцев и сетчатки глаз давно уже мертвых людей. Да и не обслуживались эти лифты уже много лет, так что шансов не застрять в них надолго было немного.
Дрей облокотился о стену у двери, ведущей на лестницу, и еще раз ощутил, каково это было – жить, или выживать, здесь в годы Заката. Аварийный фонарь светил прямо сверху, давая возможность исследовать планы эвакуации уровня. Их было два. Один, в оранжевой рамке, предполагал наличие угрозы сверху, что было понятно: эпидемии, взрывы тактических ядерных зарядов, просто недружелюбные захватчики. План предполагал, что люди будут спускаться на более глубокие уровни и сосредотачиваться в бункерах – дополнительно выдолбленных в окружающих скалах автономных убежищах. Один вход, он же выход – эти бункеры напоминали Дрею склепы, и, вполне возможно, большинство из них в итоге ими и стали.
Но был и второй план – в красной рамке – на случай угрозы заражения, идущей снизу. Он, как ничто другое, красноречиво доказывал, что ничем хорошим внизу не занимались. Этот план предполагал все с точностью до наоборот – подниматься наверх до момента блокировки уровней и искать те самые автономные убежища, только уже как можно выше.
Несколько ближайших убежищ были указаны прямо на картах, но шариться в них Дрею хотелось меньше всего. Тем не менее карта показывала путь вниз, хотя бы на несколько уровней. И ею можно было воспользоваться для поиска дороги.
Дрей толкнул плечом дверь на лестницу, чуть не сорвав ее при этом с петель, и вновь оказался в знакомой обстановке – глубокого бездонного колодца, навевающего воспоминания о вечности, космосе и бренности всего окружающего.
Пятью уровнями ниже и двумя часами позже он уперся.
Лестница заканчивалась тупиком и дверью на этаж. Сначала все казалось легко – дверь открылась, и Дрей попал на уровень без малейших проблем. Только для того, чтобы встретить еще одну дверь, на этот раз фактически шлюз, заблокированный намертво. Панель доступа слегка фосфоресцировала мягким приглашающим светом, словно издеваясь.
Можно было попробовать подняться обратно на шестьдесят четвертый и поискать обходной путь, хотя это могло оказаться лишь потерей времени. Но и проломиться через защиту было нереально – никакого беспроводного доступа подобные устройства не предполагали, отрезая для Шимомуры шансы на взлом.
– А хотя, зачем нам беспроводной доступ, – вслух произнес доставщик. – Мы прекрасно справимся и в контактном варианте.
Дрей сдернул рюкзак и достал из бокового кармана бережно уложенный пенал недавно добытого ремонтного блока. Он прилепил коробочку прямо на стену рядом со светящейся панелью и слегка поколдовал над пультом. Сейчас Шимомура имел полный беспроводной доступ к базовым программам ремонтного блока, ремонтный блок, в свою очередь, командовал паучками. А паучки, словно только и дожидались получения новых распоряжений, один за другим начали искать щели в достаточно плотно пригнанной крышке панели безопасности.
Пока паучки прорывали внешний периметр, Дрей переключил внимание на свой организм. Шимомура услужливо вывел на внутренний экран данные – 3267 пловцов всего, из них 894 – необратимо заражены, из них 116 завершили латентную фазу и полностью преобразовались в легионеров. Текущее количество нанофагоцитов эттерна «Жандармерия» – 2241 (начальное – 1005). Уничтожено легионеров с начала заражения – 24 015. Расчетная численность оставшихся легионеров – 1 448 000. Безнадежно.
Окно потери контроля над организмом от текущего момента: от 21 до 30 часов. Безнадежно. Как базовые легионеры, так и вновь преобразованные начинали искать доступ к нервной системе. Пока этот процесс шел бессистемно и достаточно медленно, но, видимо, он станет для атакующей колонии основным приоритетом после завершения первой фазы – через двадцать–тридцать часов. Становилось понятно, что заражением одних кровяных пловцов дело не обойдется. Дрей подозревал об этом с самого начала: симптоматика, описанная Костиком еще когда они были на поверхности, предполагала нечто более сложное, чем контроль над базовой нанокультурой. Воздействие на сознание зараженных требовало доступа не только к крови, но и непосредственно к первой сигнальной системе.
Если бы это было не так – он мог бы надеяться на выживание и без кровяных пловцов. Конечно, они ему помогали, но мутации экзо поддержали бы организм и без ботов.
Паучки нашли лазейку и теперь, как муравьи, один за другим заползали внутрь. Вопрос с подключением был решен, оставался вопрос со взломом программы доступа. Дрей немного поразмышлял над выбором: подложить программе фальшивую сетчатку или нанометку, или заставить ее открыть шлюз безусловным образом за счет крохотной замены переменной всего лишь в одном материнском классе. Размышления были недолгими – он фыркнул, мотнул головой, и вместо сложных программных игр один из паучков замкнул своим телом слаботочную управляющую цепь, возвращая ситуацию к истокам – аппаратному взлому.
Шлюз открылся. А Дрей уперся в наставленное на него дуло пистолета.
Уже через мгновение он исчез из зоны поражения, прижавшись спиной к стене рядом со взломанной панелью и неторопливо наблюдая, как последние паучки заползают обратно в базовый модуль.
Выстрела не последовало – значит, его оппоненту по ту сторону шлюза не очень-то и хотелось стрелять. Дрей ждал. Когда последний паучок, все еще двигающийся, несмотря на свой подвиг, исчез в чреве, доставщик аккуратно отцепил панель и упаковал ее обратно в рюкзак. Пистолеты на него наставляли достаточно часто, а вот добыть такой шикарный ремонтный модуль ему довелось чуть ли не впервые.
– Ты кто? – дружелюбно спросил он, даже не пытаясь посмотреть, что происходит за углом. Он увидел все, еще когда прятался. Аварийное освещение работало и здесь – и почти наверняка в него целился экзо. А значит, он был не заражен и никак не связан с мистическим Легионом, о котором вещал тот придурочный наверху. Уровень угрозы был низок, но это не означало, что надо вылезать под дуло пистолета.
Скорее всего, экзо просто застрял здесь. Костик же говорил, что в форте были и экзо, пусть и мало. А с учетов равнодушия нановируса ко всему, имеющему чисто белковое происхождение, они должны находиться в относительной безопасности. И если кто им и мог повредить – то это они сами. Этот вот уже ходил с пушкой. От кого он собирался отстреливаться? От наноботов атакующего Легиона?
Так Дрей и размышлял, лениво перемалывая в голове мысль за мыслью. Он не собирался форсировать события и хотел дождаться с той стороны хоть какого-нибудь ответа, прежде чем задавать следующий вопрос.
Похоже было, что та сторона тоже ждала. Пауза затянулась. Но через пару минут, которые, похоже, потребовали от его оппонента мучительных раздумий, все же донесся ответ:
– Я – экзо. Ты тоже?
– Ну да, – абсолютно спокойно ответил Дрей. – Как здесь оказался?
– Мы тут рыскали в поисках шотов. Ну и, похоже, нашли.
– Где остальные? Оружие уберешь? Выйду?
– Да, выходи. Из экзо был я один. А то, что мы нашли, похоже, действует только на нано. Форт скоро поменяет владельцев. Нас десять было – остальные попали под заразу. Самый удачливый прожил сутки. К сожалению для тех, что наверху, он прожил чуть дольше, чем мы добирались до этих уровней. А здесь они передали эстафету следующим. Тут много было нано, живых.
– Зачем же вы поперлись наверх? – Дрей выглянул и, убедившись что дуло пистолета больше не смотрит в его сторону, вышел из-за укрытия.
– Так мы вообще не знали, что нано заражены. Не имели ни малейшего понятия. Шли себе. Нашли эту лабораторию на сто шестом. Нагребли шотов всех мастей – в жизни столько добычи никто в руках не держал. У меня полный рюкзак – если выйду, до конца жизни всем обеспечен. Кровяные пловцы, кроты, мании Гейгера, усилители пятого поколения, нано-т-киллеры, даже модификаторы ядов. Там целый склад был в лаборатории. И все качественное – от «Наноздоровья». Они, видать, их как подсобный материал при разработках использовали. Клад, а не место. Ты-то что здесь делаешь?
– Вниз иду. А как здесь застрял?
– Да тут же проход только для нано. У них все шлюзы на этих уровнях работают только на пробу крови. Сейчас только на пробу – может, раньше и на отпечатки сетчатки работали, но сейчас в живых уж не осталось никого, чья сетчатка есть в базе этих шлюзов. А вот у местных нано есть эттерн, только здесь встречается – такая, знаешь, система «свой–чужой». И кровь этих нано все двери распахивает сразу. Не у всех – у одного, может, из сотни. Их здесь проводниками зовут.
Экзо сглотнул и присел к стене коридора.
– Ну вот. Пока я шел с командой – у нас двое таких было. Потом один слег. Мы еще шли. Потом второго начало вывертывать. А он как понял, что зараза распространяется, так и отказался дальше идти. На этом уровне остался. Я его просил мне дверь открыть, а он ни в какую. Так и умер.
– Здесь умер?
– Нет, ниже на пару уровней. Я еще вслед за волной проскочил. Они, некоторые из зараженных, не сразу умирают – даже, наоборот, начинают бурную деятельность. Вот эти все наверх и рванули. И я за ними. Только тут не успел: двери раньше закрылись.
– Там, в лаборатории... – Дрей наконец задал вопрос, что волновал его сейчас значительно больше, чем приключения искателя кладов – одного из косвенных виновников гибели местного поселения. – Были намеки на антидот?
Экзо пожал плечами и промолчал. Потом задал встречный вопрос:
– Так ты за ним сюда приперся? За антидотом? Хочешь нано спасти?
– Почему и нет? Думаешь, они заслуживают жизни меньше, чем ты?
Экзо непонятно мотнул головой.
– А там, наверху, кто-то еще жив? – спросил он вместо ответа.
– Пока да. Сонный периметр остановил распространение. Но и он дырявый. Ладно. С собой не зову – все равно ведь не пойдешь. Иди наверх, дальше кодовых дверей нет, а с остальным как-нибудь разберешься. Да, еще: а ты тут здоровых нано не встречал? Знаешь, таких, вроде и здоровых, но чтобы с башкой не все в порядке?
– Здесь только мертвые нано, – медленно ответил собеседник. – Все мертвые. Кто-то дольше умирал, кто-то быстрее. Но только мертвые. Легион может быть только наверху. Но знаешь, не ходил бы ты все равно. На те уровни в одиночку не ходят. Сам не видел, но опасно там в одиночку.
Дрей кивнул:
– Ладно, все равно идти. Удачи.
Доставщик двинулся по коридору не оглядываясь.
Он прошел лишь десяток метров, когда сзади послышалось:
– Не надо тебе искать антидот, брат. Не за тех ты рисковал.
Дрей буквально почувствовал дуло пистолета, вновь направленное на него, но на этот раз в спину.