Казаков Дмитрий Львович. Схватка призраков

   На Новом Вавилоне обитало несколько африканских племен, община китайцев, довольно большое число выходцев из Южной Америки и Индии. На звездолете, что привез Авдея, прилетели большей частью ирландцы.
   Мысль о том, что операция по внедрению началась очень вовремя, принадлежала уже Виктору.
 

237-й день 107 года летоисчисления колонии Новый Вавилон, община Святого Андрея

 
   Мотор транспортера натужно взревел, и машина остановилась. Авдея, дремавшего сидя, качнуло. Он вскинул голову и огляделся, ощущая, что чего-то не хватает. Не сразу понял, что недостает равномерного гула – фона путешествия, продолжавшегося почти сутки.
   – Приехали, слава те господи! – сказал Евдотий и перекрестился.
   Авдей и Феофилакт повторили его жест.
   Транспортер стоял на небольшой прямоугольной площади, окруженной бревенчатыми домами. Один, куда больше других и лишенный окон, использовался, судя по всему, как склад. Другой, напротив, был увенчан простым равноконечным крестом.
   Все остальные, украшенные яркими наличниками и резными коньками на покатых крышах, напоминали избы Древней Руси. Деловито бродили куры, сидящий на заборе черный петух воинственно топорщил перья.
   Еще дальше за домами торчали верхушки деревьев.
   – Разгрузим, а потом на утреннюю молитву, – сказал Евдотий. – Должны успеть.
   Авдей кивнул. О том, что можно отказаться и не помочь спутникам, он даже не подумал. Все трое вылезли из кабины, Евдотий снял с пояса здоровенный ключ и пошел к складу.
   – Забирайся в кузов, – сказал Феофилакт. – Будешь подавать.
   Кузов оказался заполнен тяжелыми мешками с удобрениями. Авдей ворочал их, подтаскивал к откинутому заднему борту. Феофилакт и Евдотий, кряхтя, взваливали на спину и тащили к складу.
   Пока работали, подошли еще двое бородатых мужиков. Ни слова не говоря, принялись помогать.
   – Успели, слава Господу! – сказал Евдотий, когда последний мешок перекочевал из кузова на склад. – Осталось только машину на место поставить.
   За складом оказался обширный навес на столбах. Тут стояло с полдюжины универсальных сельскохозяйственных агрегатов и еще несколько механизмов, назначения которых Авдей не знал.
   В том, что касалось труда, староверы от достижений цивилизации не отказывались.
   – Бери вещи, и пойдем, – сказал Феофилакт. – Совсем чуть-чуть осталось.
   Они пересекли площадь и вошли в церковь. Народу тут оказалось много, но на Авдея никто даже не посмотрел. Женщины все были в платках, мужчины бородаты и лохматы.
   – Начнем же воззвание к Господу! – сказал могучий, похожий на поседевшего медведя мужик.
   Авдей поспешно вынул из дорожного мешка маленький псалтырь. Молитвы и псалмы он знал наизусть, но прикосновение к черной холодной коже переплета почему-то придавало уверенности.
   – Боже, очисти мя, грешнаго, яко николиже сотворих благое пред Тобою; но избави мя от лукаваго, – затянул могучий мужик первую молитву святого Макария Великого. Остальные дружно повторяли за ним.
   Грубые мужские голоса гармонично сплетались с тонкими женскими, и общая молитва звучала как слаженный хор, несравнимый с ангельским, но достойный, чтобы быть услышанным в мире горнем.
   Авдей молился вместе с остальными, устремив взор где горели свечи, вырывая из полутьмы иконы в старинных золотых окладах. Лики святых были темными от времени, краски сделались неразличимы, кроме алой, а драгоценный металл тускло поблескивал.
   Молитва длилась почти полчаса и завершилась прочтением пятидесятого псалма.
   –...Благоволиши жертву правды, возношение и всесожигаемая; тогда возложат на олтарь Твой тельцы, – произнес Авдей вместе с остальными последние слова, после чего отвесил троекратный поклон и трижды перекрестился.
   – Не спеши уходить, – шепнул Авдею на ухо Феофилакт, когда люди потянулись к выходу.
   Через пять минут в церкви остались Авдей, Феофилакт, Евдотий, могучий мужик, зачинавший молитву, а рядом с ним еще двое. Тоже с сединой в бородах, лысеющие, но с проницательными, острыми глазами.
   – Да пребудет Господь с тобой, – сказал могучий, глядя на Авдея. – Кто ты есть, добрый молодец?
   – Авдей Борисов сын Петров. Прибыл к вам с Земли-матушки.
   – Меня Василием кличут, – сообщил могучий, – я в нашем поселке, освященном именем святого Андрея, исполняю обязанности старосты. А это Акакий и Димитрий, помощники мои.
   Авдей уважительно поклонился.
   Власть церковного старосты велика, фактически он правит селением, но и выберут на это место лишь того, кто прославился чистотой веры, а кроме того знает, как вести дела, чтобы община процветала.
   Он правитель, священник, судья и даже главный агроном.
   – Добро, – сказал Василий. – Пойдем определим тебя на жительство. У Клавдии половина избы пустует. Она тебя пока на постой пустит. А там поглядим. Кто знает, может, потом и женишься.
   Авдей вновь поклонился, не пытаясь спорить или высказывать свое мнение. Когда говорят старшие, молчи, слушай и не вздумай противоречить – эту истину в него вбили еще в детстве.
   – Пойдем. – Староста первым двинулся к выходу. За ним поспешили остальные.
   – Ну бывай, – сказал Феофилакт, когда они оказались снаружи. – Вечером мы к тебе зайдем, проведаем.
   – Да благословит вас Господь за доброту, – вежливо ответил Авдей.
   От церкви пошли на восток, в ту сторону, где по небосклону поднималось синеватое солнце Нового Вавилона. Василий уверенно шагал впереди, обходя лужи и мельтешащих под ногами кур.
   Остановился у крайней избы. За ней виднелось поле, еще не распаханное, а за ним река. В темной воде отражалась зубчатая стена леса на той стороне.
   – Клавдия, открывай! – зычно крикнул староста. – Постояльца к тебе привел!
   Дверь открылась, из нее выглянула крошечная старушка, согбенная и сморщенная.
   – Это кого ж? – спросила она на удивление чистым и сильным голосом. – Откуда ж такой?
   – С самой Земли! – важно ответил Василий. – Ну, добрый молодец, проходи. Сегодня отдыхай с дороги, а завтра после утренней молитвы приставлю тебя к делу.
   Не став слушать ответных слов, староста развернулся и зашагал прочь.
   – С самой Земли? – всплеснула руками Клавдия и улыбнулась. – Эх, моя бабка много о ней рассказывала. Но я и тебя послушаю. Заходи, чего стал на пороге.
   Авдей поднялся на крыльцо, в просторных сенях избавился от обуви и верхней одежды. Вслед за хозяйкой прошел в большую, но на удивление пустую комнату. Кроме кровати тут имелся только шкаф в углу да небольшой стол. Из стены выпирала задняя сторона печки.
   – Вот тут и будешь жить, – сказала Клавдия, которую так и хотелось назвать бабушкой. – По нутру ли тебе?
   – По нутру, – ответил Авдей, ничуть не покривив душой.
 

239-й день 107 года летоисчисления колонии Новый Вавилон, община Святого Андрея

 
   Проснулся Авдей, как и вчера, от негромкого стука двери. Хозяйка дома вставала ни свет ни заря и начинала хлопотать по дому, а перед самым рассветом ненавязчиво, но достаточно громко хлопала дверью.
   – Боже, милостив буди мне, грешному, – пробормотал Авдей, поднявшись с кровати, и перекрестился.
   – Оделся и вышел в сени, там едва не столкнулся с Клавдией.
   – Доброе утро, – сказала она, улыбнувшись. – Каша готова.
   – Благодарствую, – ответил Авдей и пошел умываться. Ледяной водой из рукомойника наплескал в лицо, растер его так, что кожа начала гореть.
   Вернулся в дом, прошел в большую комнату. От стоящей на столе миски поднимался пар и шел умопомрачительный запах пшенной каши со шкварками.
   – Угощайся, – пригласила хозяйка, из кувшина наливая в кружку молока.
   – Благодарствую, – повторил Авдей и сел за стол.
   После завтрака отправились к церкви. Там потихоньку собирался народ.
   – Утра доброго, – завидев Авдея, прогудел Евдотий. – Сегодня опять с нами?
   – Коли будет на то Господня воля.
   Вчера Авдей работал вместе с Евдотием, Феофилактом и еще троими мужиками в лесу. Отъехали далеко от селения, вооружились бензопилами и принялись валить деревья. Вернулись только к вечерней молитве почти с двумя десятками бревен в кузове.
   – Господня воля – это как Василий скажет? – усмехнулся подошедший Феофилакт, но тут же осекся и сделал преувеличенно смиренное лицо.
   – Ох, Феофилка, твои шутки от диавола! – сердито буркнул Евдотий и аж сплюнул на землю.
   Когда подошел Василий, разговоры тут же смолкли. Загрохотал отпираемый замок, народ принялся степенно заходить в открывшуюся дверь.
   В церкви сегодня почему-то было душно, запахи горячего воска и сырого дерева казались густыми, точно сметана. Василий руководил молитвой без привычной страсти, словно мысли его витали где-то далеко. Последние псалмы и вовсе читал вполголоса, едва слышно.
   Молитва закончилась, и обитатели селения поспешили к выходу – всех ждала работа. Авдей уловил несколько любопытных девичьих взглядов, но не обратил на них внимания.
   Божий дом не место для грешных дел и мыслей, да и время неподходящее.
   Часть мужиков разбрелась по домам – заниматься собственным хозяйством. У входа в церковь остались те, кому сегодня выпало исполнять общинные работы. В их числе оказался и Авдей.
   – Так... – Василий нахмурился. – Евдотий, бери тех же, что и вчера, и отправляйтесь в лес. Старая ферма долго не простоит, как бревен добудете – станем новую строить.
   – Хорошо, – кивнул толстяк.
   Оставив старосту раздавать задания, Авдей вслед за остальными пошел через площадь к складу.
   Транспортер стоял на месте, на одном из боков красовалась поставленная вчера свежая вмятина.
   – Забирайтесь в кузов, – велел Евдотий, бывший в маленькой артели за старшего. – Поедем, с Божьей помощью!
   Авдей обошел могучую машину и по короткой лесенке перелез через откидной борт. В кузове было пусто, вдоль стен тянулись лавки, пол усеивали мелкие кусочки коры и опилки.
   Едва успел сесть, как транспортер с гулом сдвинулся с места.
   Евдотий осторожно вырулил на площадь, проехал по улице, заставляя кур в испуге разбегаться. Когда выехал за околицу, добавил хода. Авдей про себя помянул Богородицу и милость ее, а сам крепче вцепился в торчащие из борта скобы.
   Знал, что сейчас будет немилосердно болтать.
   Ехали примерно час, а когда мотор смолк, то в кузов проникли лесные звуки – шум ветра в листьях, скрип стволов, резкие крики обитающих тут тварей, треск валежника под ногами...
   – Чего расселись? Вылазьте! – сказал Евдотий, заглядывая в кузов. – Пора за дело, во имя Господа!
   Выбравшись наружу, Авдей с удовольствием втянул свежий воздух. Вокруг виднелись могучие, возносящиеся к небесам стволы цвета мокрого асфальта. Кроны, похожие на зеленые облака, клубились далеко вверху.
   – Берись, ребятушки, не ленись. – Феофилакт, распахнув дверцы кабины, подавал работникам бензопилы.
   – За дело, – сказал Евдотий, когда все были снаряжены, и перекрестился.
   Разошлись в разные стороны, чтобы не мешать друг другу, и лес огласился резкими воющими звуками. Авдей запустил собственную пилу и перестал слышать других. Инструмент мелко трясся в руках, медленно вгрызаясь в вязкую и твердую древесину.
   Авдей мог предсказать последующий день вплоть до минут: первое дерево, на которое уйдет не меньше трех часов, второе; потом обед из вареных яиц и нескольких кусков хлеба; еще одно или два дерева, как позволят силы; погрузка и путь назад; разгрузка, вечерняя молитва и сон.
   Он знал, что завтрашний и послезавтрашний день будут похожи на этот – тяжелый труд, прерываемый молитвами, и больше ничего. Жизнь ревнителей истинного благочестия не отличалась легкостью или разнообразием, но разве не для того рожден человек, чтобы страдать?
   Из-под пилы летели опилки, щедро усеивая темную, почти черную землю.
 

242-й день 107 года летоисчисления колонии Новый Вавилон, община Святого Андрея

 
   О том, что сегодня воскресенье, Авдей совершенно забыл. Космический перелет заставил его сбиться с привычного ритма, и о празднике он вспомнил после завтрака, обнаружив, что Клавдия не торопится, как обычно, в церковь.
   – Сегодня большой молебен, праздничный! – ответила хозяйка дома на вопрос постояльца. – В полдень, не раньше. Так что отдыхай, милок.
   Свободное время Авдей посвятил чтению Писания. Иного отдыха в общине ревнителей истинной веры не представляли – что здесь, на Новом Вавилоне, что на Земле. Светские книги находились под запретом, как и развлечения вроде игр или кино, придуманных непосредственно Сатаной.
   Дома, на родине Авдея, воскресными вечерами для молодых устраивали посиделки под присмотром старших, где дозволялось пение. Он полагал, что нечто подобное будет и здесь.
   Чтение увлекло его, и, когда Клавдия заглянула, Авдей одолевал книгу пророка Амоса.
   – Душеспасительное чтение всегда полезно, – сказала хозяйка, – но нам пора. Василий опоздавших ждать не станет, а потом сурово отчитает. Так что собирайся, милок.
   Сборы не заняли много времени, и вскоре они вышли из дома. Накрапывал дождик, солнца не было видно за низко плывущими, серыми тучами. Под ногами хлюпали свежие лужи.
   Когда вошел в церковь, то свет множества свечей, горящих у икон, показался Авдею после уличного полумрака очень ярким. Он на мгновение зажмурился, давая глазам привыкнуть.
   Женщины сегодня пришли в разноцветных платках, и даже мужики принарядились – начистили сапоги и расчесали бороды. Оклады икон сверкали особенно ярко, а святые, чьи лица выступили из обычно скрывающего их полумрака, казались живыми. Глаза на темных лицах внимательно следили за происходящим.
   Молитву начали как обычно и только потом перешли к воскресным чтениям.
   – Всемирную славу от человек прозябшую и Владыку рождшую, небесную дщерь, воспоим Марию Деву, безплотных песнь и верных удобрение, – повторял Авдей вместе с остальными. – Сия бо явися небо и храм Божества; сия преграждение вражды разрушивши, мир введе и царствие отверзе!
   В нужные моменты клал поклоны и крестился.
   Молитвы были хорошо знакомые, сотни раз повторенные, но Авдей вкладывал в них всю душу, зная, что сегодня, в праздничный день, сам Господь слышит обращенные к нему слова истинно верующих.
   Сердце полнила спокойная, тихая радость благодати и готовность совершить что угодно ради Божьего дела.
   – ...И мирстни концы торжествуют еже из мертвых востанием Твоим, Многомилостиве! – отзвучал последний кондак, и к образам тут же выстроилась очередь. Каждый желал подойти, помолиться. Авдей не спешил, не лез вперед – и оказался перед образом Христа одним из последних.
   Спаситель глядел с креста со скорбью и пониманием, и под этим взглядом неожиданно смутился не только Авдей, но и спрятанный глубоко внутри него Виктор. Заготовленные слова пропали с языка и, развернувшись, он заторопился к выходу из церкви.
   А выйдя наружу, увидел, что на площади, прямо перед складом, стоит транспортер. Небольшой и синий, с белой полосой по бортам, он напоминал игрушку.
   Расходящиеся из церкви жители селения бросали на него полные удивления взгляды.
   – Это что еще? – изумился Феофилакт. – Почта? Чего им от нас надо, во имя Господа?
   – Да уж, – пробурчал Евдотий.
   Синий транспортер принадлежал службе экстренной связи, способной доставить сообщение или посылку в любой угол Федерации. Виктор напрягся, возникло подозрение, что происходящее как-то связано с ним.
   Выйдя из церкви последним, Василий сердито нахмурился и зашагал прямо к транспортеру. Водитель его знал нравы местных обитателей и из машины не выходил. Понимал, что чужой механизм на своей земле староверы потерпят, а вот человека – вряд ли.
   – Что тебе нужно, нечестивец, во имя Господа? – громогласно поинтересовался староста.
   – Кто у вас тут Авдей Борисов? – прозвучал из кабины глуховатый голос. – У меня для него письмо с Земли.
   Авдей шагнул с места еще до того, как Василий кинул на него грозный взгляд.
   – Я Борисов, – сказал он, встав рядом со старостой.
   – Письмо от Арсения Шолохова. – Боковое стекло кабины с жужжанием опустилось, за ним обнаружился круглолицый мужик лет тридцати. – Вручу только по предъявлении идентификационной карточки.
   – Кто такой этот Шолохов? – поинтересовался староста.
   – Старший в общине, – ответил Авдей. – Ну так я схожу? За карточкой-то?
   – Иди, – кивнул староста.
   До дома и обратно Авдей сбегал за десять минут. Сердце от волнения неприятно подпрыгивало, в голову лезли самые невероятные предположения по поводу того, что могло случиться.
   Вернувшись к машине, сунул водителю идентификационную карточку. Тот провел над ней сканером и заулыбался.
   – Все в порядке, – сказал он, – распишитесь в получении.
   Авдей приложил карточку к листу ведомости и получил конверт из толстого пластика. На поверхности его красовались царапины, а адрес оказался написан крупными, четко очерченными буквами: «Новый Вавилон, административный район Уданг, община Святого Андрея, Авдею Борисову».
   Пока распечатывал, транспортер завелся и укатил. Шум мотора стих вдалеке.
   – Ну что там? – требовательно спросил Василий. За его спиной топтались еще несколько мужиков из тех, что постарше.
   – Отец заболел, что-то с сердцем. – Авдей протянул письмо старосте. – Домой мне надо...
   Василий взял лист писчего пластика, отодвинул подальше, как это делают дальнозоркие люди, чтобы увидеть текст.
   – Да, – проговорил староста, закончив чтение. – Господь в неисповедимой милости посылает детям своим испытания. Деньги-то у тебя есть?
   – Да, община дала. На всякий случай.
   Голос Авдея как-то сразу охрип, на сердце стало тяжело и муторно. Благодать, возникшая во время молитвы, исчезла, будто ее и не было.
   – Ну до города мы тебя подбросим, – сказал Евдотий, почесав в затылке. – Все равно завтра туда отправляться. А уж дальше сам, с Божьей помощью.
   – Хорошо, – кивнул Авдей. – Я тогда пойду собираться...
   – Иди уж, Бог с тобой, – буркнул Василий.
   Добравшись до дома, Авдей прямо в одежде бухнулся на кровать и отвернулся к стене. В голове бешеным потоком неслись мысли, вовсе не свойственные последователю истинной веры.
   Виктор напряженно размышлял, а также впервые за долгие годы испытывал легкое беспокойство. Не наигранное, принадлежащее личности-маске, а искреннее, собственное.
   Пришедшее сегодня письмо сообщало, что капитан Службы Экстремальной Социологии Виктор Зеленский должен немедленно вернуться на Землю, не прибегая к помощи имеющихся на планете агентов сети поддержки.
   Подобный вариант отхода разрабатывался для каждой операции, но за те десять лет, что Виктор провел в СЭС, использовался им впервые.
 

245-й день 107 года летоисчисления колонии Новый Вавилон, космопорт

 
   От затерянного в лесах поселка до космопорта Авдей добирался больше двух суток. Единоверцы довезли его до ближайшего крупного города, Уданг, населенного в основном чернокожими.
   О каких-либо пассажирских рейсах до космопорта говорить не приходилось, и Авдей, не мудрствуя лукаво, пошел пешком. На ходу распевал молитвы, вспоминал священные тексты и преодолел почти тридцать километров, когда его подобрал водитель одного из грузовых транспортеров, курсирующих между космопортом и городом.
   – Залезай, – сказал он, остановив машину и распахнув дверцу. – Поехали!
   Авдей без колебаний забрался внутрь и всю дорогу развлекал водителя цитатами из Писания. Тот слушал с серьезным лицом, не позволяя себе и тени усмешки.
   Остаток пути проделали за двенадцать часов.
   – Благодарю, да благословит вас Господь! – сказал Авдей водителю, когда они приехали.
   – Да ладно, чего уж там, – смущенно улыбнулся тот. Белые зубы на черном лице сверкнули особенно ярко.
   Авдей вылез наружу и огляделся, а транспортер покатил дальше, к грузовому терминалу.
   – Так, ты кто такой? – К одиноко стоящему человеку тут же подошли двое полицейских.
   – Я хочу купить билет, – серьезно сказал Авдей. – На Землю.
   – А ты хоть знаешь, сколько он стоит? – выпучил глаза один, розовощекий и курносый, точно поросенок.
   – У меня есть деньги, – так же солидно ответил Авдей. – Вы покажете мне, где продают билеты?
   – Покажем, но сначала ты предъявишь документы. – Второй полицейский был постарше, чернокожий, с короткой бородкой.
   Он просветил сканером идентификационную карточку, посмотрел иммиграционный лист, а потом сказал:
   – Тебе повезло. Сегодня «Вега» уходит на Землю. У них могут быть места.
   Вслед за полицейскими Авдей прошел внутрь таможни. Там его еще раз расспросили, проверили документы и вещи, и только затем связались с командой звездолета.
   – Места есть, на твое счастье, – сказал таможенный чиновник, закончив разговор. – Отправляйся туда, деньги отдашь прямо на месте.
   Через подземный проход, длинный, точно кишка слона, Авдей выбрался на взлетно-посадочное поле и зашагал к сверкающему в отдалении космическому кораблю.
   Пассажира встретили у трапа. Кудлатый молодой человек во флотской форме и с бородкой того типа, что когда-то именовали «шкиперской», смерил Авдея взглядом и спросил, не пытаясь скрыть удивления:
   – Ты, что ли, Борисов будешь?
   – Я, истинно так.
   – А я второй помощник капитана Ван Хегелен, – представился кудлатый. – Пойдем, надо тебя оформить.
   Они поднялись по трапу, и помощник капитана привел Авдея в крошечную каюту, где, кроме стола с вычислительным центром и стула, ничего не было.
   – Быть счетоводом на звездолете – что может быть скучнее? – пробормотал Ван Хегелен, садясь и включая вычислительный центр.
   Процедура оформления заняла немного времени. Авдей расплатился, после чего помощник капитана проводил пассажира до каюты.
   – Вот тут размещайся, – сказал он, открывая узкую дверь. – До старта пятнадцать минут, так что приготовиться успеешь.
   – Благодарствую, во имя Господа, – сказал Авдей.
   Ван Хегелен негромко хмыкнул и ушел.
   Каюта была крошечной и больше напоминала конуру, но Авдею приходилось жить и в куда более тесных помещениях. Он убрал вещи в шкаф, а сам начал готовиться к старту.
 

15 декабря 2228 года летоисчисления Федерации Земля, Занзибар

 
   Посадка вовсе не получилась мягкой. «Вега» шмякнулась на взлетно-посадочное поле, точно потерявший равновесие пьяный мужик. Заскрипели переборки, огромный корпус пронизала вибрация, Виктора вдавило в противоперегрузочную койку так, что в глазах потемнело.
   В себя он пришел только через пять минут.
   За две недели, проведенных в крошечной железной коробке, Виктор немало времени потратил на попытки разгадать, почему его отозвали с Нового Вавилона таким способом.
   Ведь, возникни опасность провала миссии, Загоракис мог бы привести в действие основной вариант эвакуации.
   В общем, сколько Виктор ни думал, ничего путного в голову не приходило. Три дня назад он оставил эти попытки, решив просто дождаться, когда все разъяснится.
   Отстегнувшись от койки, Авдей Борисов собрал вещи и вышел в коридор, где столкнулся с Ван Хегеленом.
   – Придется обождать полчаса, – сказал тот. – Специальный транспорт для единственного пассажира никто гонять не будет, а за нами автобус придет только после окончания разгрузки.
   – Хорошо, – кивнул Виктор.
   Как выяснилось через сорок минут, за стенками звездолета царит самое настоящее пекло. Африканское солнце жарило, несмотря на зиму, и Виктор с облегчением нырнул в прохладное чрево замершего у трапа длинного белого автобуса.
   Дверь с мягким щелчком закрылась, и автобус, чей мотор работал почти неслышно, сдвинулся с места.
   Он лавировал между замершими кораблями, суетящимися погрузчиками и тяжелыми транспортерами. Увенчанное сверкающим куполом здание космопорта медленно приближалось.
   Виктора высадили у пассажирского терминала, а автобус покатил дальше, к служебному входу.
   За стеклянными дверями Виктора ждали надоевшие за последнее время таможенники.
   – С Нового Вавилона? – спросил один из них, изучая выданный на корабле билет. – И что заставило вернуться?
   – Семейные обстоятельства, – пробурчал Виктор, вновь нацепив маску мрачного и неразговорчивого Авдея.
   Его документы тщательно проверили, осмотрели вещи, а потом завели в отдельную кабинку, где стоял медицинский сканер. Там Авдея подвергли биологическому досмотру.
   Процедуру, призванную обезопасить Землю от проникновения чуждых инфекций или паразитов, проходил каждый вернувшийся из колонии.
   – Ну что, во имя Господа? – спросил Виктор молодого врача, когда досмотр закончился.
   – Все в норме, – ответил тот.
   Виктор кинул на сканер последний неприязненный взгляд, вполне естественный для старовера, и вышел. Больше никто ему не препятствовал, и через «зеленый коридор» он вышел в зал ожидания.
   Тут оказалось людно. Бегали ошалевшие люди с громадными баулами, важно двигались носильщики в форменной одежде, кое-где виднелись сотрудники службы безопасности. Многочисленные кафе и магазинчики соревновались, чья вывеска сверкает ярче.
   Не успел Виктор пройти и нескольких шагов, как его окликнули:
   – Господин Борисов! Стойте, подождите!
   – Да? – Виктор развернулся. Сквозь толпу к нему протискивался широкоплечий мужчина в темном костюме.
   – Меня просили вас встретить! Передать! – сказал широкоплечий, подойдя ближе.
   Эмоции легко читались на его скуластом лице – облегчение, радость, а под ними – страх и тревога. Перед Виктором был один из агентов сети поддержки, исполняющий приказ и не имеющий никакого представления о том, что происходит.