– Не спать, – окликнул ожидающий у трапа сержант Фолли. – За мной!
Судя по всему, отделение ждало оказавшегося последним Роберта.
Расстояние до транспортеров преодолели быстрым шагом. По выдвинувшейся лесенке залезли в воняющее машинным маслом чрево одной из машин.
– Эх, завтра выходной, – вздохнул Крауч, устроившись на жесткой лавке. – Поеду в город…
– Что, будешь девчонкам рассказывать, как в штаны наложил? – ехидно осведомился Штольц.
Раздался дружный смех, Крауч обидчиво засопел.
Транспортер сдвинулся с места, когда люди набились в него так тесно, как горошины – в стручок. Мотор рыкнул, заложило уши, от первого рывка кое-кто едва не слетел с лавки.
Транспортер остановился и снаружи донесся негромкий размеренный лязг.
– Ворота открывают. Приехали, слава Лику Единого, – сказал сержант Фолли, и широкое лицо его расплылось в улыбке.
– Да уж, сколько можно трястись, – буркнул Лю Фай.
Лязг стих, транспортер вновь двинулся с места, но через полсотни метров встал окончательно. Мотор рыкнул последний раз и стих, с лязгом открылась дверца в задней стенке кузова.
Роберт пробрался через нее одним из последних. Спрыгнул на землю и скользнул взглядом по знакомому до малейшей черточки пейзажу.
За плацем, где остановились машины, виднелся памятник генералу Романову, первому диктатору объединенного человечества, сумевшему два столетия назад вырвать Землю из анархии, за ним – похожее на кубик высотой в три этажа здание штаба полка.
Левее располагалась столовая, за ней – казармы, а еще дальше, за полосой покрытых только что вылезшей листвой деревьев, простирался тренировочный полигон, ненавидимый всеми бойцами без исключения.
За штабом находились продовольственные и вещевые склады, а правее, у самой ограды – автостоянка и арсенал.
– По отделениям – стройся! – команда раздалась в тот момент, когда последний полицейский выбрался из транспортера.
Прошло несколько мгновений, полных шуршания и топота, и на квадратной площадке плаца вместо толпы оказалась выстроившаяся рядами рота.
– Всех благодарю за службу, – капитан выглядел усталым, а гнусавил больше обычного. – Все проявили себя с лучшей стороны, так что даже вызвать на рапорт некого… С сегодняшнего вечера вам дается двое суток увольнений, но с понедельника наша рота заступает на дежурство. Не забывайте об этом. А сейчас – вольно! Все свободны!
Ровный строй разбился, офицеры двинулись в сторону штаба, а рядовые и сержанты – к казармам.
Рассчитаны они были на полк спецназа целиком, но полностью заполнялись очень редко. На территории базы круглосуточно находилась лишь дежурящая на данной неделе рота, а также подразделения, собирающиеся на операцию или вернувшиеся с нее. Прочие приезжали каждый день утром, как на работу, а вечером отправлялись назад.
Зарабатывали офицеры и рядовые достаточно, чтобы снять квартиру в Пекине или в одном из многочисленных городков-сателлитов вокруг него.
– Вот мы и дома, – сказал Штольц. – Пойдем. Ты чего встал?
Лавируя между бойцов других подразделений, они зашагали к столовой. Доносящийся от нее запах жареного мяса вызвал в животах дружное бурчание.
– Сомий хвост, – сказал Роберт. – За то время, что нас не было, они не стали хуже готовить.
– Все вы русские, жуткие обжоры и пьяницы, – заметил Лю Фай.
– Это потому, что мы готовить и пить умеем, – хмыкнул Роберт. – Твои предки, Лю, тысячелетиями лопали рис, а пили какую-то бурду, поэтому ты в этих делах ничего не понимаешь.
– Куда уж мне, – пробормотал Лю Фай.
Казарма встретила тишиной и тем почти неуловимым запахом, что возникает в помещении, где несколько дней никого не было. Роберт прошел к двери комнаты, которую делил со Штольцем и приложил к замку большой палец правой руки.
В замке пикнуло, дверь бесшумно отъехала в сторону.
– Только в душ я первым! – сказал Штольц, снимая рюкзак.
– Валяй, – не стал спорить Роберт, прямо в одежде бухаясь на кровать и щелчком пальцев включая телевизор.
Из душа, куда проскользнул Штольц, донесся плеск воды и немелодичное пение. Чтобы нормально воспринимать голос телевизионного диктора, пришлось добавить звука:
– …о землетрясении с планеты Дракон. Как заявил Зигфрид фон Хайнц, план поставок будет выполнен, несмотря ни на что.
На экране появилось известное каждому морщинистое лицо канцлера-координатора, возглавляющего Канцелярию Освоения Сложных Миров более тридцати лет.
Именно Зигфрид фон Хайнц сумел сдвинуть с мертвой точки долго буксовавший проект освоения богатых ресурсами планет, условия на которых плохо подходили для существования людей.
Поговаривали, что на подотчетных КОСМ планетах он правит железной рукой, но до тех пор, пока Земля не испытывала недостатка ни в одном из редких элементов, это никого не волновало.
– Да, мы вне всяких сомнений обеспечим… – задвигались тонкие губы.
Роберт переключил канал, наткнувшись на репортаж о посещении диктатором Вэй Ляо дома престарелых где-то в Северной Африке.
– Не нравится мне это, – пробурчал полицейский, расшнуровывая ботинки. – Что за дело для правителя – по богадельням шляться?
Переключил еще несколько раз, остановившись на спортивном канале, где потные мужики в обтягивающих майках гоняли по зеленому газону круглый и шустрый мяч.
– Я все, – Штольц вышел из душа голый, держа грязное обмундирование в руке. – Так, на обед успеваем?
– Успеваем, – Роберт поднялся с кровати.
– Отлично! Нам, кстати, сушилку для волос починили, – сообщил баварец, открывая шкаф.
– Теперь не пропадем! – фыркнул Роберт.
Дверца захлопнулась, и автобус, доставивший полицейских с базы в Пекин, рыкнул мотором и укатил, оставив Роберта, Штольца, Лю Фая и Фолли на тротуаре площади Согласия.
– Ну что, по домам? – не очень смело предложил сержант. – Меня жена ждет…
– И ради нее ты бросишь боевых товарищей? – возмутился Штольц.
– Да нет, не брошу, – вздохнул Фолли. – Ну что, в «Раковину»?
– В «Раковину», – кивнул Роберт. – Но сначала – в храм.
Круглое здание святилища виднелось на другой стороне площади, лучи клонящегося к закату солнца играли на полированном куполе. На белых стенах выделялись узкие световые окошки.
– Застанем самый конец вечерней службы, – сказал Фолли, когда полицейские нырнули в подземный переход. – Все же это лучше, чем ничего…
Поднявшись по довольно грязной лестнице, вышли к самому храму.
– Да пребудет с нами Единый, – склонив голову, сказал Штольц, прежде чем войти, и правой рукой сделал круг у груди.
За ним священный жест повторили и остальные.
Внутри храма царила полутьма, виднелись силуэты расставленных вдоль стен статуй Святых, Просветленных и Пророков. За расположенным напротив входа кубическим алтарем белело одеяние служителя, а голос его звучал торжественно и мощно.
– Единый-во-Многих да пребудет с нами, и да познаем мы милость его в горести и счастье, красоте и уродстве…
Перед алтарем замерли коленопреклоненные прихожане.
Стараясь не шуметь, полицейские сделали несколько шагов, опустились на колени и склонили головы.
– Единая Воля да водит нами в делах повседневных! – продолжал вещать служитель, и десятки людей повторяли за ним выученную в детстве молитву.
То же самое происходило по всей планете, в тысячах круглых храмов, посвященных Единому-во-Многих и его многочисленным Пророкам, Святым и Просветленным.
Да, курился ладан в уцелевших церквях и костелах, немногочисленные протестанты заполняли молельные дома, муллы взывали к Аллаху, а индуистские жрецы – к древним богам, но все это было каплей в море.
Религия Единой Воли, созданная во времена первого диктатора, за два века сокрушила соперников, завоевала Землю и с ее уроженцами пришла в многочисленные колонии на других планетах.
Причиной тому стала вовсе не ее особенная духовная привлекательность, а продуманная религиозная политика первого диктатора генерала Романова, а потом и его последователей.
Перешедшие в новую веру получали многочисленные льготы, в том числе и налоговые, а выгода в человеческом сердце почти всегда перевесит духовные ценности, так что к концу двадцать второго века на Земле мало осталось тех, кто сохранил веру предков.
Роберт молился вместе со всеми, вспоминая маленький храм во Владивостоке, на Яблоневой улице, где много лет властвовал дряхлый, седой как лунь служитель с ясным, чистым взглядом, под которым совершенно невозможно было утаить любой, даже самый мелкий грех.
Вряд ли старик жив до сих, сколько лет прошло…
Мысли перескочили на родителей, на две аккуратные могилы на Новом кладбище Владивостока. Последний раз Роберт был там во время последнего отпуска, девять месяцев назад.
Молитва закончилась, прихожане начали подниматься, помещение святилища огласилось хрустом суставов и приглушенным кряхтением. К служителю выстроилась очередь за благословениями.
– Пойдем? – сказал Лю Фай, нетерпеливо раздувая ноздри.
– Погоди, – изваяния во всех храмах стояли в одном и том же порядке, так что Роберт без труда нашел Святого Воина, покровителя людей, носящих оружие.
Несколько минут постоял перед статуей, изображающей облаченного в древние доспехи всадника с вскинутым мечом, посмотрел в его суровое, чуточку печальное лицо.
Поднял руку, и молитвенный барабан, теплый на ощупь, как человеческая плоть, повернулся с негромким рокотом, внутри зашелестели полоски пластика с написанными на них молитвами.
– Сохрани нас на путях опасности, – сказал Роберт, сделал священный знак и пошел прочь.
Остальные ждали его за дверями святилища.
С гудящей, набитой машинами площади они свернули на тихую улицу Победы. Прошли мимо огороженной забором площадки, где строительные комплексы, похожие на огромных пчел без крыльев, ползали по каркасу возводимого здания. Из их «животов» лезли и тут же застывали, превращаясь во фрагменты стен, полосы быстро твердеющего пластика.
От полирующих швы формовщиков летели желтые искры.
За строящимся домом перешли на другую сторону улицы и оказались около неприметной двери, над которой светилась вывеска с изображением перламутровой раковины.
Как утверждал владелец заведения, откликающийся на прозвище Дядюшка Цзи, ресторан на этом месте открыл его дальний предок еще в начале двадцать первого века.
В «Раковине» было тихо, спокойно, напитки в этом заведении подавали не самые изысканные, но зато качественные, а за десяток унизнаков тут можно было объесться до отвала.
Фотоэлемент у входа опознал завсегдатаев, и дверь отошла в сторону. Лю Фай первым ступил в царящий внутри полумрак, остальные двинулись за ним.
– О, какие гости! Клянусь светом Единого, давно вас не было видно! – воскликнул из-за стойки Дядюшка Цзи. – Надеюсь, что у вас все благополучно?
Хозяин «Раковины» никогда не задавал лишних вопросов, но при этом наверняка знал, где именно работают нередко появляющиеся у него подтянутые молодые люди.
– Слава Единому, все нормально, – отозвался Фолли. – Чем сегодня угощаешь?
– Есть великолепная утка – пальчики оближете, – Дядюшка Цзи выбрался из-за стойки, чтобы лично проводить гостей к их любимому столику. – Лапша, пельмени, карпы свежие…
Народу в «Раковине» было немного, в малом зале сидело несколько пар, а в большом гуляла компания молодых людей, на первый взгляд – студентов.
– Тащи все, – осчастливил владельца заведения сержант, отодвигая стул. – И пива для начала!
– Все будет, как вы скажете, – Дядюшка Цзи кивнул и упорхнул на обычное место – за стойку, откуда донесся его зычный голос.
– Как у тебя с Лизой, расстроилось? – спросил Штольц, когда они уселись.
– Похоже на то, – ответил Роберт, ощутив, как болезненно вздрогнуло сердце.
С Лизой Ли, получившей от матери черные волосы и изящную красоту китаянки, а от отца-шведа – голубые глаза, он познакомился год назад, на праздник Пробуждения Силы.
Месяц они встречались, потом Лиза переехала жить к нему, а две недели назад все закончилось невразумительным, но совершенно чудовищным по силе скандалом, причин которого Роберт не мог понять до сих пор.
– Ничего, найдешь другую красотку, получше. Ты у нас еще молодой! – Штольц, превосходящий приятеля в возрасте всего на пару лет, похлопал его по плечу.
Роберт вздохнул и ничего не сказал, хотя подумал, что такую девушку ему придется искать очень долго.
– Ваше пиво, господа, – около столика появилась улыбающаяся официантка с подносом.
– Ну, за успешное возвращение! – произнес Фолли традиционный тост, поднимая кружку из темного дерева, над которой колыхалась шапка кофейного цвета пены. – Чтобы так всегда!
– Чтобы так всегда! – поддержали остальные и кружки с негромким стуком соприкоснулись.
На деревянном блюде принесли утку.
Несколько минут раздавалось приглушенное чавканье, а к третьей кружке губы и руки у всех жирно блестели.
– Ну что, закажем чего покрепче? – предложил Лю Фай.
– Пора, сомий хвост, – согласился Роберт, ощущая, что все вокруг становится до ужаса приятным. – Можно взять водки!
– Этот чудовищный напиток можете пить только вы, русские! – скривился Фолли. – Помню, что творилось со мной наутро после твоего дня рождения! Лик Единого, я хотел умереть!
– Просто надо закусывать, – пожал плечами Роберт. – А запивать водку пивом не рекомендуется.
– Возьмем джина… – высказался Штольц. – И по девочкам в какой-нибудь клуб!
Сержант мрачно вздохнул.
– По девочкам можно завтра, – спас положение Лю Фай. – А сейчас выпьем виски!
Остановились на текиле, и через пять минут на столе появился округлый графин из зеленого стекла, блюдечко с лимоном, и еще одно – с серой морской солью.
Когда налили по первой, с пояса сержанта донеслась негромкая трель, а потом зазвучал женский голос, приятный, но полный гнева.
– Где ты шляешься, бездельник?
– Дорогая, мы тут с ребятами зашли выпить кофе, – сообщил Фолли, отодвинув рюмку подальше, как будто запах спиртного мог перенестись по телефону. – Буду через часок…
– Вздумай только напиться! – рявкнула сержантская жена и отключилась.
– Вот она, семейная жизнь, – вздохнул Роберт и опрокинул стопку.
Текила прокатилась по горлу огненным шаром, оставив кисловатый привкус во рту. Роберт потянулся за лимоном и неожиданно почувствовал, как опускаются веки и тяжелеют мускулы.
Дала о себе знать накопившаяся за последние дни усталость.
– Ну все, парни, пожалуй я пойду, – сказал он. – А то засну прямо здесь.
– И я! – обрадовался Фолли, обнаруживший предлог удрать к горячо любимой жене.
– Ну и проваливайте, слабаки! – буркнул Лю Фай, наливая еще текилы. – А мы тогда отправимся в клуб…
– Точно, – согласился Штольц, чьи глаза приобрели оловянный блеск. – Потом завидовать будете!
Роберт чиркнул кредитной карточкой по сканеру и полез из-за стола. Подходя к двери, вытащил из кармана пульт управления каром, нажал кнопку вызова.
– Не подвезешь? – спросил Фолли. – Моя старушка до сих пор в ремонте…
– Легко, – согласился Роберт. – Пока, гуляки!
Штольц и Лю Фай дружно кивнули.
За дверью «Раковины» полицейских встретила прохлада весеннего вечера. Солнце зашло, и стены домов вплоть до высоты второго этажа мягко светились, разгоняя мрак.
– Это за нами, – хмыкнул Роберт, когда из-за поворота с мягким гудением вынырнул кар, напоминающий серебристую каплю на колесах.
С мягким шорохом машина остановилась, и похожая на крыло дверца поднялась, открыв салон.
– Прошу, – сказал Роберт, забираясь внутрь.
– Добрый вечер, хозяин, – стоило ему устроиться в кресле, как от пульта раздался мягкий женский голос. – Куда едем?
– Ты все там же живешь? – Роберт надавил на спинку, она послушно откинулась.
– Ага, – кивнул Фолли.
– Двадцать седьмой квартал – сказал Роберт. – А потом домой.
Дверца с мягким щелчком закрылась, кар сорвался с места, пассажиров вдавило в кресла. Через пару минут с кресла Роберта донесся негромкий храп. Следом задремал и Фолли.
Дочь эволюции.
2.
– Бригада, стройся! – голос тактика звучал необычайно торжественно. – Смирно! Вольно!
По рядам замерших в неподвижности форсеров прошел легкий, едва уловимый шелест.
– Солдаты, до Пророка дошли подробности мятежа на Халикте, – командир боевой бригады вскинул руку. – И он, действуя во благо нашей расы, велел…
Правитель форсеров, не покидающий спрятанной в джунглях Хордана резиденции, редко прибегал к письменным приказам.
– …уничтожить всех обитателей планеты Халикт, генетически родственных тем, кто повинен в мятеже!
Тактик замолчал, обводя испытующим взглядом ровные ряды солдат.
Марта ощутила, как где-то в глубине души шевельнулось удивление – истребление мятежников было шагом оправданным и понятным, а вот поднять оружие на тех, кто ни словом, ни делом не выступил против Стального Кодекса…
Тактик, выдержав паузу, пояснил:
– Испорченный генный материал должен исчезнуть. Бракованные гены заставили население этой планеты отступить от Стального Кодекса, предать Эволюцию и выступить с оружием против нас, своего правительства – и против самого Пророка!
Солдаты дружно вздохнули.
– Атавизму и убийственной розни нет места в новом мире! Чтобы мятеж никогда не смог повториться, мы должны уничтожить всех носителей бракованных генов. Вы все поняли?
– Так точно, – ответ солдат прозвучал не так дружно, как обычно, но тактика это ничуть не смутило.
– Вот и отлично, – сказал он. – По машинам и отправляемся…
Строй сломался, субтактики повели звенья к транспортерам.
– Ну-ка, – сказал Джим, шагая впереди Марты. – И все же я чего-то не понимаю. Как они оценили, какие именно гены бракованные? Кого нам оставлять в живых, а кого – нет?
– Отставить разговорчики, – одернул его Антон, без особого, впрочем, воодушевления. – Твое дело исполнять приказы, а в данном случае они сводятся к тому, чтобы уничтожать всех аборигенов…
– То есть как – всех? – удивился Пабло.
– Всех! – отрезал субтактик. – До единого!
В полном молчании забрались в транспортер, Марта вытащила очередной кусок филса.
– Дай-ка и мне, – неожиданно попросил Джим. – А то тошно как-то…
Он сунул черный комок в рот, но стоило машине сдвинуться с места, сморщился и сплюнул через борт.
– Ну и гадость. Как ты это жуешь?
– Привычка, – ответила Марта и улыбнулась.
Транспортеры один за другим выруливали на ведущую к Гаржиму дорогу. Воздух дрожал от рева многочисленных моторов.
Тонкий луч, выпущенный из ионного орудия, прошел немного выше. Марта услышала, как из бетонного блока, находящегося за ее спиной, с шорохом посыпалась бетонная крошка.
Наверняка там появилась дыра в палец толщиной, причем не первая.
На то, чтобы оглядеться и проверить догадку, времени не было. Марта более получаса сидела на одном месте, стараясь не попасть под выстрел и одновременно снять засевшего в доме на перекрестке снайпера.
– Марта, долго ты еще собираешься развлекаться? – раздался сзади сердитый голос Джима.
В Гаржиме, крупнейшем населенном пункте Халикта, они находились около двенадцати часов, а с момента начала операции по захвату города прошло чуть более суток.
Еще вчера столицу планеты оцепили по периметру так, чтобы никто не смог уйти, а потом в город с разных концов вошли тяжело вооруженные штурмовые команды.
Времена, когда порядок пытались навести с помощью карабинов, остались в прошлом. Солдатам вернули обычное оружие: Марте и Инге ионные орудия, предназначенные для прицельной, снайперской стрельбы, Пабло – любимую мортиру, позволяющую посылать плазменные разряды по навесной траектории, остальным – плазменные пушки.
В город их звено вошло без сопротивления, а вот далеко пройти по намеченному маршруту они не смогли, наткнувшись на выбравшего хорошую позицию снайпера.
Прежде чем поняли, где именно он укрылся, мятежник уничтожил оба летающих модуля и едва не ранил субтактика.
– Я вот-вот сниму его, клянусь Пророком, – процедила Марта. – Ему все равно некуда деться.
– Джим тут думает, не стоит ли вздремнуть, – рассмеялся Пабло. – Да если так будет тянуться дальше, мы все заснем! Включая того типа, укуси меня дьявол!
– Сидите уж, – буркнула Марта, думая о том, как помог бы в этой ситуации модуль.
Она выстрелила еще раз, но больше для того, чтобы напугать противника. Враг, скорее всего, присел, спрятавшись за подоконником, или вовсе решил сменить позицию…
Марта прицелилась, намереваясь прощупать бетонную стену импульсным разрядом, способным пробить любую броню, но в следующую секунду обнаружила себя лежащей носом в месиве из бетонной крошки, осколков стекла и уличной пыли. До ушей доносился треск ионизированного воздуха.
Девушку спас один из боевых имплантантов – расчетно-аналитическое ядро, успевшее отдать мышцам команду уклонения от незамеченного сознанием выстрела.
Марта прижалась к земле и поползла в сторону, чтобы выйти из зоны поражения и заодно запутать противника. Исцарапанные лоб и щеки свербело – «вторая кожа» начала регенерацию.
Выйдя на новую позицию, Марта осторожно выглянула и увидела промелькнувшую в окне тень. Секунды оказалось достаточно, чтобы понять, куда переместился стрелок.
Теперь поразить врага было не сложнее, чем попасть камушком в дом.
Окно, где засел снайпер, полыхнуло пламенем, со звоном и грохотом вылетели и обрушились наземь осколки стекла, обломки мебели – и, словно в качестве приза победителю, горящее тело стрелка.
Марта сдержала ругательство.
– Вот это я понимаю! – голос Пабло просто звенел от радости. – С первого раза попал, не то, что некоторые!
– Надо же, молодец! – выкрикнула девушка, стараясь не выдать досады. – Сначала ноет, мешая стрелять, а потом вообще лупит из мортиры! Это был мой противник, я бы и сама с ним прекрасно справилась!
– Успокойтесь, вы оба, – поспешил вмешаться Джим. – Пабло, нам вообще-то велели стараться беречь здания и использовать тяжелое оружие только при крайней необходимости. Этими домами еще другим, нормальным форсерам когда-нибудь пользоваться.
Пабло хотел что-то сказать, даже открыл рот, но ему помешал пришедший через ком-линк приказ субтактика:
– Спор прекратить. На соседней улице замечено движение, нас просят помочь. Пятый дом по северной стороне, третий этаж. Ваша тройка пойдет в авангарде, так что выдвигайтесь.
Бросая друг на друга недовольные взгляды, форсеры двинулись в указанном направлении.
Улицы Гаржима выглядели так же мило, как свалка радиоактивных отходов. Синее солнце освещало поврежденные стены домов, кое-где покрытые копотью. К тяжелому запаху гари примешивалась вонь жженого пластика, а кое-где – и паленой плоти.
– Командир, а тут оставались только мятежники? Что, если мы наткнемся на людей? – спросила Инга, когда боевое звено достигло нужной улицы.
– Не наткнетесь, – ответил Антон уверенно. – Людей тут быть не должно. В самом начале восстания власти Халикта догадались распространить сообщение о потенциально смертельной для людей вспышке на местной звезде.
– Умно, клянусь Пророком, – заметила Марта.
– Не совсем же они идиоты, – хмыкнул субтактик. – Понимают, что этот мятеж – внутренняя проблема форсеров. Люди не в состоянии понять наших ценностей и образа жизни. Никто не хочет, не попусти Пророк, чтобы маленькая проблема превратилась в межпланетный конфликт! Так, вот мы и пришли…
У нужного дома обнаружился лежащий на тротуаре и тихо шипящий разведывательный модуль.
– Вроде целый, – заметила Инга, глянув на него. – Или топливо закончилось?
– Эй, а цель точно тут? – спросила Марта, оглядываясь.
– Точно-точно, смотреть надо лучше, – отозвался Антон.
– Ты вперед, Марта, – буркнул Джим.
– Ну надо же, все-таки Марта, – девушка выразительно сплюнула под ноги черный комок филса. – А почему бы Пабло просто не выжечь из мортиры все здание?
– Марта, остынь, – сурово осадил ее субтактик. – Разведка – твоя задача, Джим с Пабло прикрывают.
– Слушаюсь, командир, – подчеркнуто спокойно ответила она.
Подъезд выглядел целым, а дверь, когда Марта ее толкнула, с чуть слышным скрипом повернулась на петлях. Девушка прислушалась, но не уловив ничего, ни малейших следов движения, побежала вверх по лестнице.
На нужном этаже запертой оказалась только одна дверь.
– Справишься, или мне выбить? – поинтересовался Джим.
– Справлюсь!
Ионный луч с шипением впился в замок, и через мгновение от того осталось лишь воспоминание. Марта замерла, одним прыжком влетела внутрь, мягко перекатилась по полу и замерла.
В прихожей и в видимой ей части комнаты было тихо и пусто, на полу валялась забытая игрушка, несколько пар крошечной обуви.
– Кто-то тут есть, – заметил Пабло.
Комната выглядела пустой и Марта осторожно, водя стволом из стороны в сторону, перешагнула через порог. Внутри стоящего у стены большого шкафа послышался шорох.
Рефлексы сработали до того, как девушка сумела оценить ситуацию. Марта прошила шкаф ионным разрядом, откатилась в сторону, сминая валяющиеся на полу игрушки, и залегла за кроватью.
Из шкафа донеслись невнятные всхлипы, из щели под дверцей выдавилась темная капля. За ней сорвалась вторая, третья, затем полилась струйка густой, кажущаяся черной жидкости.
– Кого-то ты убила, вот только кого? – сказал заглянувший в комнату Джим.
Шорох в шкафу повторился, на смену ему пришла тишина. Джим сделал шаг и одним движением выдрал пластиковую дверцу вместе с держащими ее петлями и замком.