Страница:
– Значит, у нас к тебе, Копаев, будет такое предложение. Его можно было бы назвать приказом, но ты пока не на должности, да и дело не совсем обычное. Но я думаю, что ты осознаешь всю важность своего первого задания и согласишься.
– Я прибыл сюда работать, – твердо проговорил Антон, – и если вы считаете, что мне можно поручить какое-то дело, я не намерен отказываться.
– Ну… и молодец. Значит, дело вот в чем. Город у нас небольшой, да и живет он благодаря тому, что у нас существует чугунолитейный завод. Как это сейчас называется – градообразующее предприятие. Но власть в городе быть должна, есть у нас своя администрация муниципального образования, есть и свой глава, мэр, человек во всех отношениях достойный – Олег Маркович Рекунов. Очень хороший руководитель, человек, что называется, на своем месте. Для города он сделал и делает очень много, это факт. Но вот беда, находятся мерзавцы, которые мешают работать, мешают жить. Мы, конечно, обстановку в городе контролируем, но тут дело, как бы это сказать, специфическое. С наскока не решишь, такие дела всегда отличаются некоторой щепетильностью.
Судя по тому, как начальник УВД долго и пространно подходит к сути задания, Антон стал подозревать, что задание его будет в самом деле не совсем обычное. Он давно уже усвоил, что зачастую по форме изложения можно довольно точно определить то, что недоговорено. Было очевидно, что от его успеха в предполагаемом деле зависит многое. В частности, отношение к нему руководства Управления в дальнейшем. Как ни долго начальник Каменского РУВД полковник Кулевец подходил к сути, Антон был далек от позывов проявить свою рьяность и начать восклицать, что он готов к любому заданию, что это его долг.
– Дело вот в чем, Копаев, – продолжал полковник, солидно развалившись в своем кресле, – вот уже несколько дней, как нашему мэру начал угрожать неизвестный. Мы, разумеется, в этом направлении работаем, но не все так просто, сам понимаешь. Угроза Рекунову минимальная, потому что не так просто к нему подойти. Да и здание администрации охраняется в штатном режиме, дом его тоже под охраной. Тут вопрос закрыт, но остается один не очень приятный момент. У мэра есть дочь, девочка шестнадцати лет. Попробуй запри ее в доме! Вот мы и предлагаем тебе побыть некоторое время ее телохранителем. Мало ли что, вдруг этот ненормальный захочет на дочери выместить то, что имеет против ее отца. Понимаешь, мы не особенно верим, что там вообще существует какая-то серьезная угроза, но он отец, он беспокоится.
– Понятно, – ответил Антон. – По этой причине и из города ее не отправит. А вам неудобно настаивать, чтобы она не выходила из дома.
– На лету схватываешь, – похвалил полковник. – Если мы начнем настаивать, получается, что мы соглашаемся, что угроза существует и она очень серьезная, тем самым расписываемся в собственном бессилии. Да и чушь там все это.
– Но шанс все-таки есть, что опасность реальна?
– Ну-у… – полковник развел руками и переглянулся с Мухиным, – такой шанс всегда есть, иначе давно бы кого-нибудь из своих приставили к девочке. А нам желательно иметь рядом с ней человека молодого, с хорошей боевой подготовкой, спортивного склада.
– И чтобы со стороны не было понятно, что это полицейский, – кивнул Антон. – А я человек здесь новый.
– А ты человек здесь новый, это точно. И не поползут слухи, что полиция семью мэра охраняет. Ну, согласен выполнить такое поручение?
– Так точно, – сухо ответил Антон. – Когда приступать?
Кулевец повернулся вместе с креслом к Мухину с усталым выражением лица. Наверное, он все-таки беспокоился, что молодой лейтенант откажется.
– Значит, что мы теперь должны, Иван Иванович?
– Надо его срочно принимать на любую должность, – ответил Мухин, – чтобы можно было приказом закрепить за ним табельное оружие. А потом не спеша решим, какую должность ему подобрать для постоянной работы.
– Ну, давай, готовь документы, и сегодня мне на подпись. А ты, Копаев, отдыхай пока, с городом познакомься, а завтра утром в кадры. Ну, понятно, что без формы.
Антон поднялся со стула, полагая, что на сегодня инструктаж закончен. Ему понравилось предложение полковника познакомиться с городом. Оно как нельзя лучше совпадало с его желаниями. Будем считать, подумал Антон, что это совпадение, как знак свыше.
Ксения появилась точно в семь вечера. Антон с удовольствием оглядел ее с ног до головы, пока она шла к нему, помахивая маленькой сумочкой. Джинсы модного покроя с низким поясом, серебристые кроссовочки, легкая куртяшка поверх футболки с глубоким вырезом. Он вдруг осознал, что без формы Ксения выглядит моложе, на все свои двадцать… один, двадцать два, никак не больше.
Покупать цветы Антон не стал. Ему почему-то показалось, что сегодня это будет откровенный перебор, пусть все выглядит как дружеская прогулка.
– Добрый вечер, – шагнул он навстречу девушке. – Форма вам, конечно, к лицу, но без нее вы все-таки более женственная.
– Да? Спасибо, – улыбнулась Ксения. – Ну, куда отправимся?
– Просто покажите мне город в таком порядке, в каком сочтете нужным. Как вам душа подсказывает. Вы ведь здешняя уроженка, он вам родной?
– Да, я здешний абориген. – Ксения закинула сумочку на плечо и двинулась по улице, как Антону показалось, в сторону центра. – Тут родилась, выросла… тут и осталась.
– Учились где-нибудь?
– Понятно, – улыбка Ксении сделалась какой-то напряженной, – человек с высшим образованием считает, что все достойные люди должны обязательно поступить в вуз.
– Ну, что вы, – спохватился Антон. – Я абсолютно…
– Ладно вам! – махнула рукой девушка. – И так понятно. Я в самом деле собиралась поступать в университет в Екатеринбурге. Только… Мама у меня немного странный человек. Она чуть в больницу не слегла, когда я только заикнулась, что уеду. Такая у нее гипертрофированная материнская любовь. И такие же страхи. Она считает, что со мной обязательно что-нибудь случится, что меня нельзя отпускать одну, что я там попаду под чье-нибудь влияние, что меня изнасилуют или еще что-нибудь. Бывают такие родители.
– А здесь, в Каменске?
– Да что у нас тут есть! Центр дополнительного образования для детей и подростков, профессиональное училище художественных ремесел в Бобровском, школа скорочтения по методике Васильевой. Есть, правда, одно приличное учебное заведение – Социально-экономический техникум. Только профессию надо выбирать по душе, а не для престижа или по необходимости. Социальным работником быть скучно, бухгалтером, экономистом, менеджером тоже не очень хочется. Какое-то все это не мое.
– А прапорщиком?
– Правильно, эта профессия как раз и появилась по необходимости. А может, и в виде протеста. У меня ведь отец военным был, вот мама и не очень испугалась, когда я в школу прапорщиков пошла. Позже, правда, нервотрепок хватило.
– Почему?
– Полтора года в колонии проработала, есть у нас тут недалеко колония общего режима. Потом уж маму пожалела и перевелась из того ведомства в это. А вообще-то, я не знаю, чего жду, – грустно рассмеялась девушка. – Удачи какой-нибудь, знака, что ли. Может, наступит такой миг, что мне удастся уговорить маму и переехать в Екатеринбург. А там уж… И что это мы все обо мне и обо мне! – вдруг возмутилась она. – Давайте о городе!
Ксения в самом деле была собой недовольна. Этот новенький лейтенант Антон Копаев, конечно, красавчик и наверняка сам об этом знает, потому что девчонки обязательно должны на него вешаться. Высокий, светловолосый, с холодным взглядом. И фигура под стать! Прямо молодой викинг! Наверное, женщины интуитивно чувствуют в нем скрытую силу и тяготеют к ней. Вот и Ксения повелась.
Но она понимала, хорошо видела, что за всей этой холодной красотой северного бога есть еще что-то привлекательное. И вел он себя на этом странном свидании вполне прилично, даже под руку ни разу не взял. Один только раз подал руку, когда она оступилась с бордюра, и все. И разговоры у него не игривые, не двусмысленные. Обычно парни на первых свиданиях хвосты распускают, хвалятся, кто во что горазд. А этот нет. Странный какой-то.
Антон смотрел на город со смешанным чувством. Всего каких-то восемьдесят километров от Екатеринбурга, а совершенно иной дух витает. Патриархальный. Центральная часть еще напоминала город – пяти– и шестиэтажные дома жилого массива жались к заводским цехам и высоким дымящим трубам. Здесь все было по-настоящему: и вполне современное здание администрации с трехцветным флагом и неизменной площадью перед ним, и трехэтажное кирпичное здание РУВД. Знакомые вывески универмагов, почты, сбербанка, БТИ, регистрационной палаты. Такие же знакомые, почти родные билборды и растяжки над дорогами.
Но когда они поднялись с Ксенией на смотровую площадку на Бесеновку, то он увидел уже другую картину. Большая часть города – это частный сектор, одноэтажные дома ровными квадратами уходили в одну сторону от завода. А еще дальше, на северной и северо-западной окраине, высились современные коттеджи. Как рассказала спутница, в основном их владельцами были состоятельные жители Екатеринбурга.
– А почему она у вас называется Бесеновкой? – спросил Антон про гору.
– Ой, – рассмеялась девушка, – как у нас ее только не называют: и Бесенковой, и Бесеновкой, и Бессоновой, и Бессоной. Если хотите, то можем зайти в Историко-краеведческий музей. Там вам расскажут, откуда взялось название и какое правильное. А этот крест, – обернувшись показала она на высокий, метров под двенадцать, чугунный православный крест, стоявший чуть повыше, на самой вершине горы, – его поставили тут в XIX веке.
– В честь ознаменования открытия завода?
– У-у, заводу этому лет не счесть! По-моему, никто толком и не знает, когда он открылся. Известно только, что в конце XVIII века он был отписан в царскую казну и вошел в состав Сысертского горного округа.
– А что за странное название у вашей реки – Сысерть?
– Это на языке коми, переводится что-то вроде «реки с узкой залесенной долиной». Озера и пруды появились уже потом, часть из-за запруд для нужд завода, часть из-за подъема уровня грунтовых вод.
– Спорю на ужин в какой-нибудь местной кафешке, – предложил Антон, – что у вас обязательно есть местные исторические достопримечательности, связанные с какой-нибудь известной личностью.
– Вяло, – рассмеялась девушка, – сделайте ставку посерьезнее.
– Хорошо! Если в вашем городке найдется пять достопримечательностей исторического характера.
– Загибайте пальцы! – азартно воскликнула Ксения. – Дом-музей Бажова, раз.
– Он что, родился у вас? – опешил Антон. – По-моему, я погорячился со ставками.
– Ага, испугались! Нет, родился он в городе Сысерть, это километров пятьдесят от нас, а здесь жил два года и работал после Гражданской войны. Это не столько его дом-музей, сколько дом народного творчества. Излюбленное место для гидов туристических групп. Второе – памятник героям Гражданской войны. Не возражаете? Дальше, третье – комплекс доменных цехов Каменского завода XIX века. Вон там, в исторической части города. Четвертое, вон видите купола? Собор Симеона и Анны, конец восемнадцатого века. А пятое – вот этот крест над нами. Я выиграла?
– Сдаюсь! – поднял вверх руки Антон. – Готов сопроводить в любое питейное или гастрономическое заведение этого славного города и понести любую кару на любую сумму.
– Тогда следуйте за мной, – величественно вскинула Ксения брови. – Я провожу вас к месту вашей казни.
Смеясь и перешучиваясь, молодые люди стали спускаться по дорожке со смотровой площадки.
– А вообще-то я, конечно, рисковал, – покачал головой Антон. – Урал – есть Урал. Тут такая история, что чуть ли не каждый камень имеет свою историю, имеет отношение к каким-то событиям в каком-то веке. Может, вы, если я вам за сегодня не наскучил, как-нибудь устроите мне экскурсию и по окрестностям? Места тут дикие, просто зачаровывают.
– Хотите на Тальково озеро?
– А там красиво?
– Не то слово! Это маленькое озеро, но глубина у него больше тридцати метров. Бывший карьер по добыче талька. Там очень красиво, особенно в солнечную погоду или утром. Обрывистые берега с зеленовато-белыми разводами, сплошь заросшие густым ельником. А в озеро смотреть страшно, оно аж черное. У нас поговаривают, что на дне немало тел можно найти с привязанными к ногам камнями. Еще с начала девяностых.
– И здесь криминал сферы влияния делил?
– Говорят, – грустно ответила Ксения. – Мы лучше с вами на другие озера съездим, вон туда, – показала она рукой куда-то на север.
На городских улицах стало заметно людно, особенно много было молодежи. Антон расспросил и об этом. Оказалось, что на заводе дела идут хорошо, уже лет десять занимаются модернизацией, заказов достаточно. В некоторые цеха даже очередь на вакансии. Естественно, и зарплаты тут хорошие, вот молодежь и перестала уезжать.
– Вон приличное заведение, – показала Ксения. – Там не продают спиртного, поэтому посещают его в основном тихие люди, да еще с детьми. И музыка там хорошая, говорят, владелец – меломан, помешанный на западном ретро семидесятых годов. Хотя, если вы хотите выпить…
– Во-первых, – задумчиво ответил Антон, – я предпочитаю обходиться в жизни без алкоголя. А во-вторых, в такой вечер просто грех туманить голову и терять ясность ума.
Ксения улыбнулась какой-то особенно хорошей улыбкой, и Антон не стал развивать свою мысль о том, почему не хочет туманить голову и терять ясность ума. Все, что он собирался сказать, теперь выглядело как-то пошло и избито. Эх, вздохнул он про себя, не умею я ухаживать за девушками. С ней, наверное, о звездах говорить надо, истории интересные рассказывать. По возможности, героические и из своей жизни. А у нас все наоборот получилось. Она весь вечер меня развлекает рассказами. Стыдоба, господин лейтенант!
– Здесь перелезем? – кивнул он на чугунную изгородь газона. – Или обойдем?
Ему все-таки хотелось перелезть здесь. И к руке прикоснуться удастся, и в темноте пройтись, пока метров двадцать до ближайшего фонаря на аллее, к тому же есть шанс подхватить под локоть, если оступится, а то и под руку провести немного. Хм, кажется, я начал ей увлекаться, поймал себя Антон.
– Вот они, голубки! – раздался неприязненный мужской голос, и со стороны аллеи к низкому ограждению подступили две фигуры. – А я все голову ломаю, что это моя голубка меня сторонится?
Антон почувствовал, как девушка вся напряглась. И сразу отошли на второй план местные достопримечательности, красоты нетронутой природы, колорит и дух старинного городка и провинциальная загадочная красавица. Он как будто опомнился, разогнал одолевшие его романтические мечтания или разогнал дремотный сон. На передний план вылезло нечто уродливое: переулки с разбитым асфальтом, переполненные и заплеванные урны возле деревянных стен продовольственного магазина, посеревшие вершины сосен и елей на склонах горы, к которой прижался своими цехами и орошал дымом чадящих труб завод. А тут еще ясно чувствовался запах алкоголя, ощущалась аура пьяной агрессивности. И Ксения теперь уже не казалась загадочной местной красавицей, а выглядела несчастной местной девчонкой, которой не удалось выбраться отсюда после школы, и она вынуждена прозябать в тупой глуши без надежды выйти замуж за приличного человека. Человека, который дал бы ей будущее, увез бы, наконец, в областной центр, где она поступила бы в свой юридический институт, пошла работать в приличный офис, а по вечерам ходила в театр.
И эта волна ощущений, которая разом накатила, накрыла с головой и откатила назад, оставила после себя только наглые развязные голоса впереди и испуганную девочку рядом. И еще мрачное, страшное, что копилось многие годы у него в груди.
– Тебе чего, соловей? – с ледяным спокойствием спросил Антон в сторону голоса.
– Гляди-ка, разговорчивый, а? – раздался второй голос, и из темноты выплыли два контура плечистых мужских фигур.
– Не надо, Антоша, – зашептала девушка, схватив горячими пальцами за руку своего кавалера. – Уйдем, не связывайся.
– Да, не бойся ты, – тихо ответил Антон, тоже переходя на «ты». – Это не опасно. Пустяки.
Он решительно отодвинул Ксению за свою спину, шагнул ближе к заборчику и громко произнес:
– Какие проблемы? Ну-ка, покажитесь?
– Ага, – злорадно пробубнил первый голос, – я твоя проблема, твоя самая большая проблема.
Антон не намеревался давать своим потенциальным противникам возможности перелезть из сквера на проезжую часть. Невысокий заборчик, всего по колено, был удобным рубежом обороны. Он сделал еще шаг вперед навстречу пьяным придуркам, которые не знали, с кем связываются, и усмехнулся:
– Твоя большая проблема в твоей голове. Был бы поумнее, сидел бы дома и читал книжки.
– Ни х… – захлебнулся от возмущения первый голос. – Да я… ты б…
Он был ростом не выше Антона, но в плечах заметно шире. Для человека, хорошо владеющего восточными единоборствами, это не играло никакой роли. Большая масса противника – это даже определенное преимущество, а для самого противника – минус. Кулак незнакомца взвился и понесся сбоку прямо в лицо Антона. Размах был хорош, но силы в нем не было. Этот человек не собирался драться, он собирался унизить, судя по разговорам, своего соперника. Так вопросы не решаются.
В последний момент Антон поймал атакующую руку, чуть изменив траекторию удара мимо своего лица. Одновременно чуть дернул руку на себя, чтобы помочь пьяному увальню потерять равновесие окончательно. Парень «ахнул», поняв, что промахнулся и падает, споткнувшись через чугунный заборчик. Антон позволил ему упасть, впечатав колено в печень в тот момент, когда правый бок противника оказался на нужном уровне. Парень что-то зарычал, согнулся пополам и рухнул, с грохотом перевалившись через ограждение.
Второй вовремя понял, что дружка сейчас как раз бьют, и ринулся на помощь. Его кулак появился из темноты, но его обладатель, видимо, в темноте видел еще хуже, чем его друг. Антон поставил блок левой, а правой впечатал открытую ладонь парню точно в лоб. У него было отличное ночное зрение, и он этим пользовался.
От удара парень на миг потерял ориентировку, но не растерялся. Он, хотя и несколько сумбурно, попытался ударить левой рукой, а потом еще и ногой. Антон с ироничной улыбкой на лице, которую Ксения, правда, не видела, спокойно отводил удары в сторону, отчего его противник все время терял равновесие и топтался на месте, как больной слон. Можно было отвесить ему хороший хук, но Антону доставляло удовольствие наказывать, ему хотелось, чтобы эти двое запомнили, что не на всякого человека на улице стоит так безрассудно бросаться, можно и по соплям получить.
Первый на земле, наконец, попытался встать, но дыхания ему еще не хватало. Пора было кончать этот спектакль. Еще раз одновременно обеими руками отбив руки противника, Антон нанес очень неприятный удар, которому его в армии научил командир. Очень удобный в рукопашной схватке, особенно на минимальной дистанции. Например, когда ты с противником нос к носу и размахнуться тебе не удается.
Согнув пальцы руки в положение кошачьей лапы, он без размаха сильно ударил своего противника в лицо. Пять согнутых пальцев одновременно ткнулись в переносицу, в оба глаза, в основание носа. Парень отшатнулся, помедлил и схватился рукой за лицо. Антон понимал, что тот сейчас чувствует. Накатывающая боль в глазах, которая перерастала в боль в голове, в передней ее части, а еще тошнота. Через несколько секунд она его накроет, как медный таз. Он будет корчиться на траве, выворачиваться наизнанку, а лоб будет ломить, как будто трескается пополам.
Этого Ксении видеть не стоило. Антон взял ее под руку и властно повел в сторону тротуара. Вечер был испорчен, хотя чего он ожидал от провинциального города, когда и в областном центре всякой шушеры хватает?
– Что ты с ним сделал? Ты их покалечил? – испуганно спрашивала девушка, не выпуская его руки.
– Нет, конечно, – усмехнулся Антон. – Зачем? Так, практически отшлепал. Никаких повреждений не будет. А что, этот, первый, намекал на какие-то отношения? Ты с ним знакома?
– Да… знакома, – нехотя ответила Ксения. – Вроде как ухаживал за мной пару недель.
– Расстались?
– В одностороннем порядке.
– Понимаю, – кивнул Антон, – не хочешь говорить.
– Да что тут говорить, – недовольно произнесла девушка. – Начиналось все прилично: на свидание приглашал, мороженым угощал. А дальше все по-скотски! Хватать начал, руки распускать. Вроде как я обязана теперь… Урод! Да еще и пьющий оказался. Терпеть наглых не могу. Наглых и неумных!
– Он, что, тебя теперь преследует?
– Нет, – махнула Ксения рукой, – так обошлось. Не знаю уж, чего на него сегодня нашло такое. Недопил, что ли? Или новая пассия отказала, вот и бесится. А преследовать пусть бы попробовал. Он же в полиции работает, в ГИБДД. Мне только Мухину пожаловаться, сразу неприятностей огребет.
– А второй? Тоже из полиции?
– Не знаю, тип какой-то! Давай не будем о них больше, а?
Глава 3
– Я прибыл сюда работать, – твердо проговорил Антон, – и если вы считаете, что мне можно поручить какое-то дело, я не намерен отказываться.
– Ну… и молодец. Значит, дело вот в чем. Город у нас небольшой, да и живет он благодаря тому, что у нас существует чугунолитейный завод. Как это сейчас называется – градообразующее предприятие. Но власть в городе быть должна, есть у нас своя администрация муниципального образования, есть и свой глава, мэр, человек во всех отношениях достойный – Олег Маркович Рекунов. Очень хороший руководитель, человек, что называется, на своем месте. Для города он сделал и делает очень много, это факт. Но вот беда, находятся мерзавцы, которые мешают работать, мешают жить. Мы, конечно, обстановку в городе контролируем, но тут дело, как бы это сказать, специфическое. С наскока не решишь, такие дела всегда отличаются некоторой щепетильностью.
Судя по тому, как начальник УВД долго и пространно подходит к сути задания, Антон стал подозревать, что задание его будет в самом деле не совсем обычное. Он давно уже усвоил, что зачастую по форме изложения можно довольно точно определить то, что недоговорено. Было очевидно, что от его успеха в предполагаемом деле зависит многое. В частности, отношение к нему руководства Управления в дальнейшем. Как ни долго начальник Каменского РУВД полковник Кулевец подходил к сути, Антон был далек от позывов проявить свою рьяность и начать восклицать, что он готов к любому заданию, что это его долг.
– Дело вот в чем, Копаев, – продолжал полковник, солидно развалившись в своем кресле, – вот уже несколько дней, как нашему мэру начал угрожать неизвестный. Мы, разумеется, в этом направлении работаем, но не все так просто, сам понимаешь. Угроза Рекунову минимальная, потому что не так просто к нему подойти. Да и здание администрации охраняется в штатном режиме, дом его тоже под охраной. Тут вопрос закрыт, но остается один не очень приятный момент. У мэра есть дочь, девочка шестнадцати лет. Попробуй запри ее в доме! Вот мы и предлагаем тебе побыть некоторое время ее телохранителем. Мало ли что, вдруг этот ненормальный захочет на дочери выместить то, что имеет против ее отца. Понимаешь, мы не особенно верим, что там вообще существует какая-то серьезная угроза, но он отец, он беспокоится.
– Понятно, – ответил Антон. – По этой причине и из города ее не отправит. А вам неудобно настаивать, чтобы она не выходила из дома.
– На лету схватываешь, – похвалил полковник. – Если мы начнем настаивать, получается, что мы соглашаемся, что угроза существует и она очень серьезная, тем самым расписываемся в собственном бессилии. Да и чушь там все это.
– Но шанс все-таки есть, что опасность реальна?
– Ну-у… – полковник развел руками и переглянулся с Мухиным, – такой шанс всегда есть, иначе давно бы кого-нибудь из своих приставили к девочке. А нам желательно иметь рядом с ней человека молодого, с хорошей боевой подготовкой, спортивного склада.
– И чтобы со стороны не было понятно, что это полицейский, – кивнул Антон. – А я человек здесь новый.
– А ты человек здесь новый, это точно. И не поползут слухи, что полиция семью мэра охраняет. Ну, согласен выполнить такое поручение?
– Так точно, – сухо ответил Антон. – Когда приступать?
Кулевец повернулся вместе с креслом к Мухину с усталым выражением лица. Наверное, он все-таки беспокоился, что молодой лейтенант откажется.
– Значит, что мы теперь должны, Иван Иванович?
– Надо его срочно принимать на любую должность, – ответил Мухин, – чтобы можно было приказом закрепить за ним табельное оружие. А потом не спеша решим, какую должность ему подобрать для постоянной работы.
– Ну, давай, готовь документы, и сегодня мне на подпись. А ты, Копаев, отдыхай пока, с городом познакомься, а завтра утром в кадры. Ну, понятно, что без формы.
Антон поднялся со стула, полагая, что на сегодня инструктаж закончен. Ему понравилось предложение полковника познакомиться с городом. Оно как нельзя лучше совпадало с его желаниями. Будем считать, подумал Антон, что это совпадение, как знак свыше.
Ксения появилась точно в семь вечера. Антон с удовольствием оглядел ее с ног до головы, пока она шла к нему, помахивая маленькой сумочкой. Джинсы модного покроя с низким поясом, серебристые кроссовочки, легкая куртяшка поверх футболки с глубоким вырезом. Он вдруг осознал, что без формы Ксения выглядит моложе, на все свои двадцать… один, двадцать два, никак не больше.
Покупать цветы Антон не стал. Ему почему-то показалось, что сегодня это будет откровенный перебор, пусть все выглядит как дружеская прогулка.
– Добрый вечер, – шагнул он навстречу девушке. – Форма вам, конечно, к лицу, но без нее вы все-таки более женственная.
– Да? Спасибо, – улыбнулась Ксения. – Ну, куда отправимся?
– Просто покажите мне город в таком порядке, в каком сочтете нужным. Как вам душа подсказывает. Вы ведь здешняя уроженка, он вам родной?
– Да, я здешний абориген. – Ксения закинула сумочку на плечо и двинулась по улице, как Антону показалось, в сторону центра. – Тут родилась, выросла… тут и осталась.
– Учились где-нибудь?
– Понятно, – улыбка Ксении сделалась какой-то напряженной, – человек с высшим образованием считает, что все достойные люди должны обязательно поступить в вуз.
– Ну, что вы, – спохватился Антон. – Я абсолютно…
– Ладно вам! – махнула рукой девушка. – И так понятно. Я в самом деле собиралась поступать в университет в Екатеринбурге. Только… Мама у меня немного странный человек. Она чуть в больницу не слегла, когда я только заикнулась, что уеду. Такая у нее гипертрофированная материнская любовь. И такие же страхи. Она считает, что со мной обязательно что-нибудь случится, что меня нельзя отпускать одну, что я там попаду под чье-нибудь влияние, что меня изнасилуют или еще что-нибудь. Бывают такие родители.
– А здесь, в Каменске?
– Да что у нас тут есть! Центр дополнительного образования для детей и подростков, профессиональное училище художественных ремесел в Бобровском, школа скорочтения по методике Васильевой. Есть, правда, одно приличное учебное заведение – Социально-экономический техникум. Только профессию надо выбирать по душе, а не для престижа или по необходимости. Социальным работником быть скучно, бухгалтером, экономистом, менеджером тоже не очень хочется. Какое-то все это не мое.
– А прапорщиком?
– Правильно, эта профессия как раз и появилась по необходимости. А может, и в виде протеста. У меня ведь отец военным был, вот мама и не очень испугалась, когда я в школу прапорщиков пошла. Позже, правда, нервотрепок хватило.
– Почему?
– Полтора года в колонии проработала, есть у нас тут недалеко колония общего режима. Потом уж маму пожалела и перевелась из того ведомства в это. А вообще-то, я не знаю, чего жду, – грустно рассмеялась девушка. – Удачи какой-нибудь, знака, что ли. Может, наступит такой миг, что мне удастся уговорить маму и переехать в Екатеринбург. А там уж… И что это мы все обо мне и обо мне! – вдруг возмутилась она. – Давайте о городе!
Ксения в самом деле была собой недовольна. Этот новенький лейтенант Антон Копаев, конечно, красавчик и наверняка сам об этом знает, потому что девчонки обязательно должны на него вешаться. Высокий, светловолосый, с холодным взглядом. И фигура под стать! Прямо молодой викинг! Наверное, женщины интуитивно чувствуют в нем скрытую силу и тяготеют к ней. Вот и Ксения повелась.
Но она понимала, хорошо видела, что за всей этой холодной красотой северного бога есть еще что-то привлекательное. И вел он себя на этом странном свидании вполне прилично, даже под руку ни разу не взял. Один только раз подал руку, когда она оступилась с бордюра, и все. И разговоры у него не игривые, не двусмысленные. Обычно парни на первых свиданиях хвосты распускают, хвалятся, кто во что горазд. А этот нет. Странный какой-то.
Антон смотрел на город со смешанным чувством. Всего каких-то восемьдесят километров от Екатеринбурга, а совершенно иной дух витает. Патриархальный. Центральная часть еще напоминала город – пяти– и шестиэтажные дома жилого массива жались к заводским цехам и высоким дымящим трубам. Здесь все было по-настоящему: и вполне современное здание администрации с трехцветным флагом и неизменной площадью перед ним, и трехэтажное кирпичное здание РУВД. Знакомые вывески универмагов, почты, сбербанка, БТИ, регистрационной палаты. Такие же знакомые, почти родные билборды и растяжки над дорогами.
Но когда они поднялись с Ксенией на смотровую площадку на Бесеновку, то он увидел уже другую картину. Большая часть города – это частный сектор, одноэтажные дома ровными квадратами уходили в одну сторону от завода. А еще дальше, на северной и северо-западной окраине, высились современные коттеджи. Как рассказала спутница, в основном их владельцами были состоятельные жители Екатеринбурга.
– А почему она у вас называется Бесеновкой? – спросил Антон про гору.
– Ой, – рассмеялась девушка, – как у нас ее только не называют: и Бесенковой, и Бесеновкой, и Бессоновой, и Бессоной. Если хотите, то можем зайти в Историко-краеведческий музей. Там вам расскажут, откуда взялось название и какое правильное. А этот крест, – обернувшись показала она на высокий, метров под двенадцать, чугунный православный крест, стоявший чуть повыше, на самой вершине горы, – его поставили тут в XIX веке.
– В честь ознаменования открытия завода?
– У-у, заводу этому лет не счесть! По-моему, никто толком и не знает, когда он открылся. Известно только, что в конце XVIII века он был отписан в царскую казну и вошел в состав Сысертского горного округа.
– А что за странное название у вашей реки – Сысерть?
– Это на языке коми, переводится что-то вроде «реки с узкой залесенной долиной». Озера и пруды появились уже потом, часть из-за запруд для нужд завода, часть из-за подъема уровня грунтовых вод.
– Спорю на ужин в какой-нибудь местной кафешке, – предложил Антон, – что у вас обязательно есть местные исторические достопримечательности, связанные с какой-нибудь известной личностью.
– Вяло, – рассмеялась девушка, – сделайте ставку посерьезнее.
– Хорошо! Если в вашем городке найдется пять достопримечательностей исторического характера.
– Загибайте пальцы! – азартно воскликнула Ксения. – Дом-музей Бажова, раз.
– Он что, родился у вас? – опешил Антон. – По-моему, я погорячился со ставками.
– Ага, испугались! Нет, родился он в городе Сысерть, это километров пятьдесят от нас, а здесь жил два года и работал после Гражданской войны. Это не столько его дом-музей, сколько дом народного творчества. Излюбленное место для гидов туристических групп. Второе – памятник героям Гражданской войны. Не возражаете? Дальше, третье – комплекс доменных цехов Каменского завода XIX века. Вон там, в исторической части города. Четвертое, вон видите купола? Собор Симеона и Анны, конец восемнадцатого века. А пятое – вот этот крест над нами. Я выиграла?
– Сдаюсь! – поднял вверх руки Антон. – Готов сопроводить в любое питейное или гастрономическое заведение этого славного города и понести любую кару на любую сумму.
– Тогда следуйте за мной, – величественно вскинула Ксения брови. – Я провожу вас к месту вашей казни.
Смеясь и перешучиваясь, молодые люди стали спускаться по дорожке со смотровой площадки.
– А вообще-то я, конечно, рисковал, – покачал головой Антон. – Урал – есть Урал. Тут такая история, что чуть ли не каждый камень имеет свою историю, имеет отношение к каким-то событиям в каком-то веке. Может, вы, если я вам за сегодня не наскучил, как-нибудь устроите мне экскурсию и по окрестностям? Места тут дикие, просто зачаровывают.
– Хотите на Тальково озеро?
– А там красиво?
– Не то слово! Это маленькое озеро, но глубина у него больше тридцати метров. Бывший карьер по добыче талька. Там очень красиво, особенно в солнечную погоду или утром. Обрывистые берега с зеленовато-белыми разводами, сплошь заросшие густым ельником. А в озеро смотреть страшно, оно аж черное. У нас поговаривают, что на дне немало тел можно найти с привязанными к ногам камнями. Еще с начала девяностых.
– И здесь криминал сферы влияния делил?
– Говорят, – грустно ответила Ксения. – Мы лучше с вами на другие озера съездим, вон туда, – показала она рукой куда-то на север.
На городских улицах стало заметно людно, особенно много было молодежи. Антон расспросил и об этом. Оказалось, что на заводе дела идут хорошо, уже лет десять занимаются модернизацией, заказов достаточно. В некоторые цеха даже очередь на вакансии. Естественно, и зарплаты тут хорошие, вот молодежь и перестала уезжать.
– Вон приличное заведение, – показала Ксения. – Там не продают спиртного, поэтому посещают его в основном тихие люди, да еще с детьми. И музыка там хорошая, говорят, владелец – меломан, помешанный на западном ретро семидесятых годов. Хотя, если вы хотите выпить…
– Во-первых, – задумчиво ответил Антон, – я предпочитаю обходиться в жизни без алкоголя. А во-вторых, в такой вечер просто грех туманить голову и терять ясность ума.
Ксения улыбнулась какой-то особенно хорошей улыбкой, и Антон не стал развивать свою мысль о том, почему не хочет туманить голову и терять ясность ума. Все, что он собирался сказать, теперь выглядело как-то пошло и избито. Эх, вздохнул он про себя, не умею я ухаживать за девушками. С ней, наверное, о звездах говорить надо, истории интересные рассказывать. По возможности, героические и из своей жизни. А у нас все наоборот получилось. Она весь вечер меня развлекает рассказами. Стыдоба, господин лейтенант!
– Здесь перелезем? – кивнул он на чугунную изгородь газона. – Или обойдем?
Ему все-таки хотелось перелезть здесь. И к руке прикоснуться удастся, и в темноте пройтись, пока метров двадцать до ближайшего фонаря на аллее, к тому же есть шанс подхватить под локоть, если оступится, а то и под руку провести немного. Хм, кажется, я начал ей увлекаться, поймал себя Антон.
– Вот они, голубки! – раздался неприязненный мужской голос, и со стороны аллеи к низкому ограждению подступили две фигуры. – А я все голову ломаю, что это моя голубка меня сторонится?
Антон почувствовал, как девушка вся напряглась. И сразу отошли на второй план местные достопримечательности, красоты нетронутой природы, колорит и дух старинного городка и провинциальная загадочная красавица. Он как будто опомнился, разогнал одолевшие его романтические мечтания или разогнал дремотный сон. На передний план вылезло нечто уродливое: переулки с разбитым асфальтом, переполненные и заплеванные урны возле деревянных стен продовольственного магазина, посеревшие вершины сосен и елей на склонах горы, к которой прижался своими цехами и орошал дымом чадящих труб завод. А тут еще ясно чувствовался запах алкоголя, ощущалась аура пьяной агрессивности. И Ксения теперь уже не казалась загадочной местной красавицей, а выглядела несчастной местной девчонкой, которой не удалось выбраться отсюда после школы, и она вынуждена прозябать в тупой глуши без надежды выйти замуж за приличного человека. Человека, который дал бы ей будущее, увез бы, наконец, в областной центр, где она поступила бы в свой юридический институт, пошла работать в приличный офис, а по вечерам ходила в театр.
И эта волна ощущений, которая разом накатила, накрыла с головой и откатила назад, оставила после себя только наглые развязные голоса впереди и испуганную девочку рядом. И еще мрачное, страшное, что копилось многие годы у него в груди.
– Тебе чего, соловей? – с ледяным спокойствием спросил Антон в сторону голоса.
– Гляди-ка, разговорчивый, а? – раздался второй голос, и из темноты выплыли два контура плечистых мужских фигур.
– Не надо, Антоша, – зашептала девушка, схватив горячими пальцами за руку своего кавалера. – Уйдем, не связывайся.
– Да, не бойся ты, – тихо ответил Антон, тоже переходя на «ты». – Это не опасно. Пустяки.
Он решительно отодвинул Ксению за свою спину, шагнул ближе к заборчику и громко произнес:
– Какие проблемы? Ну-ка, покажитесь?
– Ага, – злорадно пробубнил первый голос, – я твоя проблема, твоя самая большая проблема.
Антон не намеревался давать своим потенциальным противникам возможности перелезть из сквера на проезжую часть. Невысокий заборчик, всего по колено, был удобным рубежом обороны. Он сделал еще шаг вперед навстречу пьяным придуркам, которые не знали, с кем связываются, и усмехнулся:
– Твоя большая проблема в твоей голове. Был бы поумнее, сидел бы дома и читал книжки.
– Ни х… – захлебнулся от возмущения первый голос. – Да я… ты б…
Он был ростом не выше Антона, но в плечах заметно шире. Для человека, хорошо владеющего восточными единоборствами, это не играло никакой роли. Большая масса противника – это даже определенное преимущество, а для самого противника – минус. Кулак незнакомца взвился и понесся сбоку прямо в лицо Антона. Размах был хорош, но силы в нем не было. Этот человек не собирался драться, он собирался унизить, судя по разговорам, своего соперника. Так вопросы не решаются.
В последний момент Антон поймал атакующую руку, чуть изменив траекторию удара мимо своего лица. Одновременно чуть дернул руку на себя, чтобы помочь пьяному увальню потерять равновесие окончательно. Парень «ахнул», поняв, что промахнулся и падает, споткнувшись через чугунный заборчик. Антон позволил ему упасть, впечатав колено в печень в тот момент, когда правый бок противника оказался на нужном уровне. Парень что-то зарычал, согнулся пополам и рухнул, с грохотом перевалившись через ограждение.
Второй вовремя понял, что дружка сейчас как раз бьют, и ринулся на помощь. Его кулак появился из темноты, но его обладатель, видимо, в темноте видел еще хуже, чем его друг. Антон поставил блок левой, а правой впечатал открытую ладонь парню точно в лоб. У него было отличное ночное зрение, и он этим пользовался.
От удара парень на миг потерял ориентировку, но не растерялся. Он, хотя и несколько сумбурно, попытался ударить левой рукой, а потом еще и ногой. Антон с ироничной улыбкой на лице, которую Ксения, правда, не видела, спокойно отводил удары в сторону, отчего его противник все время терял равновесие и топтался на месте, как больной слон. Можно было отвесить ему хороший хук, но Антону доставляло удовольствие наказывать, ему хотелось, чтобы эти двое запомнили, что не на всякого человека на улице стоит так безрассудно бросаться, можно и по соплям получить.
Первый на земле, наконец, попытался встать, но дыхания ему еще не хватало. Пора было кончать этот спектакль. Еще раз одновременно обеими руками отбив руки противника, Антон нанес очень неприятный удар, которому его в армии научил командир. Очень удобный в рукопашной схватке, особенно на минимальной дистанции. Например, когда ты с противником нос к носу и размахнуться тебе не удается.
Согнув пальцы руки в положение кошачьей лапы, он без размаха сильно ударил своего противника в лицо. Пять согнутых пальцев одновременно ткнулись в переносицу, в оба глаза, в основание носа. Парень отшатнулся, помедлил и схватился рукой за лицо. Антон понимал, что тот сейчас чувствует. Накатывающая боль в глазах, которая перерастала в боль в голове, в передней ее части, а еще тошнота. Через несколько секунд она его накроет, как медный таз. Он будет корчиться на траве, выворачиваться наизнанку, а лоб будет ломить, как будто трескается пополам.
Этого Ксении видеть не стоило. Антон взял ее под руку и властно повел в сторону тротуара. Вечер был испорчен, хотя чего он ожидал от провинциального города, когда и в областном центре всякой шушеры хватает?
– Что ты с ним сделал? Ты их покалечил? – испуганно спрашивала девушка, не выпуская его руки.
– Нет, конечно, – усмехнулся Антон. – Зачем? Так, практически отшлепал. Никаких повреждений не будет. А что, этот, первый, намекал на какие-то отношения? Ты с ним знакома?
– Да… знакома, – нехотя ответила Ксения. – Вроде как ухаживал за мной пару недель.
– Расстались?
– В одностороннем порядке.
– Понимаю, – кивнул Антон, – не хочешь говорить.
– Да что тут говорить, – недовольно произнесла девушка. – Начиналось все прилично: на свидание приглашал, мороженым угощал. А дальше все по-скотски! Хватать начал, руки распускать. Вроде как я обязана теперь… Урод! Да еще и пьющий оказался. Терпеть наглых не могу. Наглых и неумных!
– Он, что, тебя теперь преследует?
– Нет, – махнула Ксения рукой, – так обошлось. Не знаю уж, чего на него сегодня нашло такое. Недопил, что ли? Или новая пассия отказала, вот и бесится. А преследовать пусть бы попробовал. Он же в полиции работает, в ГИБДД. Мне только Мухину пожаловаться, сразу неприятностей огребет.
– А второй? Тоже из полиции?
– Не знаю, тип какой-то! Давай не будем о них больше, а?
Глава 3
Пистолет Макарова, который Антону выдали в виде табельного оружия и закрепили за ним в «оружейке», его не особенно устроил, не считал он ПМ приличным оружием. Но когда попытался намекнуть, над ним просто посмеялись и предложили старенький ТТ. Антон отмахнулся. Этот допотопный агрегат, из которого, кроме всего прочего, частенько выпадает магазин из-за ненадежной защелки в рукоятке, его тем более не устраивал.
Вариантов, видимо, не было. Он разобрал пистолет и убедился, что тот хотя бы нормально вычищен. Ладно, решил Антон, раз у меня такое особое задание, надо выбить у Кулевца возможность пострелять из этого «чермета». Хотя бы знать, как он себя ведет при стрельбе, а то хорош телохранитель, который из своего оружия защиты ни разу не выстрелил в мишень.
Начальник РУВД, видимо, созванивался с мэром, потому что помощник дежурного вбежал как угорелый в оружейную комнату и срочно позвал Антона к внутреннему телефону. Звонил Кулевец:
– Все, Антон, дуй в мэрию, узнаешь в «дежурке», где она у нас находится. Запомни – Рекунов Олег Маркович. Он ждет тебя в пятнадцать ноль-ноль. Ну а дальше по обстоятельствам. Если что, докладываешь лично мне. Нет вопросов? Ну, тогда успехов тебе, лейтенант!
Антон положил трубку на аппарат и посмотрел на настенные часы в дежурной части. Половина третьего. Где находится городская администрация, он знал. «Ну, – сказал он сам себе, – как-то вот так!» Непонятно служба начинается, но все же начинается.
Времени у него в запасе было много, и использовать его Антон решил с толком. Вчера, когда они гуляли с Ксенией по городу, он постарался осмотреться возле здания администрации. Так, на всякий случай. Пусть кто-то и занимался розыском вероятного преступника, возможно, кто-то и был нацелен на предотвращение покушения, но Антон считал, что тоже должен быть готов к различным действиям в различных ситуациях и при различном их развитии. Уж по крайней мере иметь представление, откуда у киллера есть возможность стрелять по окнам кабинета, по входу в здание.
Сегодня он просто бросил дежурный взгляд на ближайшие пятиэтажки за сквером и неторопливо прошел пропускную процедуру. Сначала пришлось звонить из холла по внутреннему телефону секретарше мэра, та позвонила дежурному полицейскому, тот проверил паспорт у Антона и пропустил, записав в журнал его данные. Новенькое служебное удостоверение Антон демонстрировать не стал.
В приемной он представился молодой женщине, которая предложила ему присесть. На часах было без двух минут три. Однако от позитивного настроения его избавили относительно быстро, ни через пять минут, ни через десять, ни через тридцать в кабинет так и не пригласили. Входили и выходили какие-то люди, кто быстрым шагом, кто неторопливо, кто-то с папками, кто-то с отдельными листочками. Антон стал выяснять у секретарши, доложила ли она о его приходе. Получив положительный, но укоризненный ответ с довеском упрека, что он не понимает всей громадной занятости мэра, Антон заткнулся, согласившись, что ситуации на работе у людей, бывает, складываются по-разному. День на день не приходится.
В десять минут пятого он начал злиться. Для него совершенно очевидным было, что без пятнадцати четыре у мэра началось плановое совещание, это стало понятно по разговорам входящих в кабинет людей. Непонятно было другое – какого хрена было назначать время визита на три часа? Антон настроился на тупое ожидание, и ему удалось продержаться еще минут тридцать. Потом он устал ни о чем не думать и стал думать о Ксении. По закону подлости, именно в это время у мэра закончилось совещание, и его пригласили в кабинет в тот момент, когда оттуда еще выходили сотрудники.
Он потолкался у входа, потом решил все же переждать поток людей. Интересно, как всего-то десяток человек умудрялись долго выходить, да еще создавать водоворот у дверей своими разговорами, обсуждениями, обменом какими-то бумагами. Потом Антону это надоело. Он решительно положил руку на плечо ближайшему мужчине, который своей широкой спиной перекрывал вход в кабинет, очень веско сказал «разрешите», решительно протерся между еще несколькими сотрудниками и, наконец, оказался в кабинете.
Ну-у! Того, что у главы администрации города кабинет будет посолиднее, чем у начальника РУВД, Антон ожидал. Но чтобы настолько! Конечно же, пластиковые окна, конечно же, вертикальные жалюзи, но качество материала! Здесь все было в бело-розовых и золотых тонах. И жалюзи сочного розового цвета с каким-то золотистым люрексом, и обилие лепнины с золотистым напылением на стенах и потолке, и сам потолок в три уровня с обилием точечных светильников с золотистыми ободками, и, конечно, мебель. У полковника Кулевца стояла в кабинете пусть и дорогая, но, в общем-то, стандартная мебель. Здесь же явно присутствовал спецзаказ, а может, и ручная эксклюзивная работа. Резные стилизованные конструкции имели опять же золотые полоски-вставки по краям плоскостей, и даже кресло мэра отливало золотом.
Вариантов, видимо, не было. Он разобрал пистолет и убедился, что тот хотя бы нормально вычищен. Ладно, решил Антон, раз у меня такое особое задание, надо выбить у Кулевца возможность пострелять из этого «чермета». Хотя бы знать, как он себя ведет при стрельбе, а то хорош телохранитель, который из своего оружия защиты ни разу не выстрелил в мишень.
Начальник РУВД, видимо, созванивался с мэром, потому что помощник дежурного вбежал как угорелый в оружейную комнату и срочно позвал Антона к внутреннему телефону. Звонил Кулевец:
– Все, Антон, дуй в мэрию, узнаешь в «дежурке», где она у нас находится. Запомни – Рекунов Олег Маркович. Он ждет тебя в пятнадцать ноль-ноль. Ну а дальше по обстоятельствам. Если что, докладываешь лично мне. Нет вопросов? Ну, тогда успехов тебе, лейтенант!
Антон положил трубку на аппарат и посмотрел на настенные часы в дежурной части. Половина третьего. Где находится городская администрация, он знал. «Ну, – сказал он сам себе, – как-то вот так!» Непонятно служба начинается, но все же начинается.
Времени у него в запасе было много, и использовать его Антон решил с толком. Вчера, когда они гуляли с Ксенией по городу, он постарался осмотреться возле здания администрации. Так, на всякий случай. Пусть кто-то и занимался розыском вероятного преступника, возможно, кто-то и был нацелен на предотвращение покушения, но Антон считал, что тоже должен быть готов к различным действиям в различных ситуациях и при различном их развитии. Уж по крайней мере иметь представление, откуда у киллера есть возможность стрелять по окнам кабинета, по входу в здание.
Сегодня он просто бросил дежурный взгляд на ближайшие пятиэтажки за сквером и неторопливо прошел пропускную процедуру. Сначала пришлось звонить из холла по внутреннему телефону секретарше мэра, та позвонила дежурному полицейскому, тот проверил паспорт у Антона и пропустил, записав в журнал его данные. Новенькое служебное удостоверение Антон демонстрировать не стал.
В приемной он представился молодой женщине, которая предложила ему присесть. На часах было без двух минут три. Однако от позитивного настроения его избавили относительно быстро, ни через пять минут, ни через десять, ни через тридцать в кабинет так и не пригласили. Входили и выходили какие-то люди, кто быстрым шагом, кто неторопливо, кто-то с папками, кто-то с отдельными листочками. Антон стал выяснять у секретарши, доложила ли она о его приходе. Получив положительный, но укоризненный ответ с довеском упрека, что он не понимает всей громадной занятости мэра, Антон заткнулся, согласившись, что ситуации на работе у людей, бывает, складываются по-разному. День на день не приходится.
В десять минут пятого он начал злиться. Для него совершенно очевидным было, что без пятнадцати четыре у мэра началось плановое совещание, это стало понятно по разговорам входящих в кабинет людей. Непонятно было другое – какого хрена было назначать время визита на три часа? Антон настроился на тупое ожидание, и ему удалось продержаться еще минут тридцать. Потом он устал ни о чем не думать и стал думать о Ксении. По закону подлости, именно в это время у мэра закончилось совещание, и его пригласили в кабинет в тот момент, когда оттуда еще выходили сотрудники.
Он потолкался у входа, потом решил все же переждать поток людей. Интересно, как всего-то десяток человек умудрялись долго выходить, да еще создавать водоворот у дверей своими разговорами, обсуждениями, обменом какими-то бумагами. Потом Антону это надоело. Он решительно положил руку на плечо ближайшему мужчине, который своей широкой спиной перекрывал вход в кабинет, очень веско сказал «разрешите», решительно протерся между еще несколькими сотрудниками и, наконец, оказался в кабинете.
Ну-у! Того, что у главы администрации города кабинет будет посолиднее, чем у начальника РУВД, Антон ожидал. Но чтобы настолько! Конечно же, пластиковые окна, конечно же, вертикальные жалюзи, но качество материала! Здесь все было в бело-розовых и золотых тонах. И жалюзи сочного розового цвета с каким-то золотистым люрексом, и обилие лепнины с золотистым напылением на стенах и потолке, и сам потолок в три уровня с обилием точечных светильников с золотистыми ободками, и, конечно, мебель. У полковника Кулевца стояла в кабинете пусть и дорогая, но, в общем-то, стандартная мебель. Здесь же явно присутствовал спецзаказ, а может, и ручная эксклюзивная работа. Резные стилизованные конструкции имели опять же золотые полоски-вставки по краям плоскостей, и даже кресло мэра отливало золотом.