Келли Кэти. Сегодня и всегда

   – А мы все равно тебя не приняли, ты уж прости, – вздохнул Барни. – Такие гадкие мальчишки…
   – И вы называли меня Клео-ворчунья. – Она вспомнила, как ненавидела это прозвище, как возмущалась, что братья не принимают ее в свои игры.
   – А ты разрушила мой муравейник, и потом муравьи были повсюду несколько месяцев, – рассмеялся Джейсон. – Ты всегда была себе на уме, Клео. Ничего не изменилось. Помнишь, Барни, что сказал отец, когда мы продавали отель? «Если Клео узнает, что отель купила корпорация «Рот», разразится настоящая буря». Что? – спросил он, заметив, что брат делает ему знаки. – Я только сказал…
   – Вы знали, кто покупает «Уиллоу»? – не веря своим ушам, спросила Клео. Она почувствовала, как земля уплывает у нее из-под ног.
   – Не делай из мухи слона! – заволновался Барни. – Предложение было фантастическим, а банк требовал от отца возвратить кредит… так что выбора не было. Мы знаем, как тебе это не нравилось, мы все тоже были не в восторге. Тебе кажется, что только ты одна переживаешь? Нет, ведь это и наш дом.
   Клео слова не могла вымолвить.
   – Какое имеет значение, кто его купил? – пожал плечами Барни. – Не все ли тебе равно, что ты увидишь, проходя мимо, – шикарный отель или несколько современных домов? В любом случае ни то ни другое больше не принадлежит нашей семье.
   На кухню вошла Сондра, встревоженная громкими голосами.
   – Опять ссоритесь? – потребовала она ответа.
   Клео покачала головой.
   – Нет. Ссоры в нашей семье закончились, – сказала она. – Просто ребята посвятили меня в некоторые детали продажи отеля.
   – Не удивлюсь, если эти Роты хорошо заработают на «Уиллоу», – мрачно провозгласила Сондра. – Сделают полную реконструкцию, поменяют интерьер…
   Клео, которая видела эскизы, промолчала. Она чувствовала себя полной идиоткой. Она рассталась с Тайлером, порвала отношения с родными, позволив своим амбициям одержать верх, и в обоих случаях совершила ошибку. Когда только она чему-то научится?
   Он пили кофе и болтали до половины девятого. Наконец Клео сказала, что, пожалуй, она вызовет такси, так как на следующее утро ей нужно быть на рабочем месте уже в половине седьмого.
   – Мы тебя отвезем, – предложил Джейсон.
   Клео уже собиралась уходить, когда зазвонил телефон.
   – Это мама, – сказал Барни, взглянув на определитель номера. – Возьми трубку, Клео.
   У Клео пересохло во рту.
   – Привет, мам, – сказала она дрогнувшим голосом.
   – Клео, девочка моя, что-нибудь случилось? Сондра родила?
   – Нет-нет, – поспешила успокоить мать Клео, подумав, что прежде это бы ее обидело. Они столько времени не разговаривали, и первый вопрос о Сондре! Теперь же она понимала, что беременная женщина, член их семьи, заслуживает первостепенного внимания. А что будет, когда родится ребенок? Естественно, иерархия в семье должна все время меняться. – Она прекрасно себя чувствует. Мама, я здесь с мальчиками и Лиз. Мы все хотим поговорить с тобой.
   – Так с Сондрой все в порядке? Ты меня не обманываешь? – с тревогой допытывалась мать. – У нее такая тяжелая беременность.
   – Клянусь, мама, у Сондры все хорошо.
   – Привет, Шейла! – крикнула со своего кресла Сондра. – Я все еще здесь и все еще беременна.
   – Слава Богу! Клео, девочка моя, я так по тебе скучаю! Мы оба с папой скучаем.
   У Клео на глазах выступили слезы.
   – Я тоже, мама, прости. Я была расстроена, и…
   – Гарри, иди сюда. Это Клео!
   В голосе матери звучала неподдельная радость, послышался шум передаваемой трубки.
   – Клео, мы тебя очень любим! – взволнованно проговорил отец.
   – Я тоже, – сказала Клео. – Я люблю вас обоих, простите меня, но я так была привязана к отелю и не понимала, насколько плохо обстояли дела.
   – Я должен был рассказать тебе, – покаялся Гарри Мейлин, – но я не смог, я знал, что это разобьет твое сердце. Нам пришлось действовать быстро, иначе мы бы все потеряли. Едва ли я смог бы объяснить тебе все по телефону. Особенно… – Он замялся.
   – О Ротах? Я знаю, папа, – спокойно сказала Клео. – Барни прав. Какая разница, кому продан «Уиллоу», если другого выхода не было? Я думаю, что они все сделают наилучшим образом.
   На другом конце послышался вздох облегчения.
   – Я уверен в этом, милая. Владельцы скромных отелей никогда не любили крупные компании, но корпорация «Рот» пользуется уважением. Когда ты приедешь во Францию навестить нас? У нас чудесная вилла в Ардене. Мы пробудем здесь еще две недели. Вилла небольшая, никакой роскоши, но есть две отдельные комнаты. И одна из них ждет тебя.
   – Ой, папа! – воскликнула Клео. – У меня сейчас новая работа, но как только смогу вырваться на несколько дней, то сразу приеду.
   После того как отец расспросил Клео о Клауд-Хилле и о ее работе в отеле «Макартур», трубку опять взяла мать.
   – Знаешь, Клео, – сказала она, – для нас не новость, что ты упряма… но не позвонить, не написать! Мне казалось, мы заслуживаем лучшего отношения. Ведь Барни и Джейсон передали тебе нашу просьбу?
   – Извини, мама, – сказала Клео, решив не выдавать братьев. – Мне нет прощения! Но ты же знаешь, что я Клео-ворчунья.
   – Вовсе нет, – возразила Шейла. – Мы тебя любим, и ты не можешь не знать, что всегда была моей любимицей. Но с тобой трудно, потому что ты принимаешь все близко к сердцу.
   – Я знаю, мама, я исправлюсь. Обещаю.
   – А ты скоро приедешь навестить нас?
   Клео была уверена, что Лия обрадуется, узнав, что она восстановила отношения с семьей. Ей положены два выходных в неделю. Если она поработает сверхурочно, то у нее получится длинный уик-энд.
   – Я приеду через неделю, – сказала она. – Не могу дождаться, когда вас увижу.
   Когда Клео положила трубку, Джейсон легонько похлопал ее по плечу.
   – Спасибо, что не выдала нас, сестренка, – сказал он. – Папа бы нас прикончил, если бы узнал… Теперь мы принимаем тебя в свою компанию. Ты настоящий друг.
   – Давно пора, – пробурчала Клео, ткнув его в бок.
   Джейсон и Лиз подвезли Клео в Клауд-Хилл, когда уже совсем стемнело.
   Там, где обычно парковалась Лия, стоял большой черный лимузин. «Должно быть, к Лии приехали гости», – подумала Клео.
   – Красивое место, правда, Джейсон? Мне нравится тут работать, хотя и жаль, что это не «Уиллоу».
   Лиз ободряюще похлопала ее по руке.
   – Рада была познакомиться с тобой, Лиз, – сказала Клео.
   Она вышла из машины, вслед за ней вышел Джейсон.
   – Как хорошо, что ты приехала, сестренка, – не скрывая волнения, проговорил он.
   – Я тоже рада, – шепнула Клео, обнимая брата.
   – Я скучал по тебе, – сказал он приглушенным голосом.
   – Я тоже… скучала по тебе, по нашей семье… – Клео с любовью посмотрела на брата. – Береги себя и Лиз, она славная.
   – Ты тоже береги себя, Клео.
   Из окна автомобиля никем не замеченный мужчина с коротко остриженными волосами с интересом наблюдал эту сцену.
   – Ну, все, пока. – Клео чмокнула брата в щеку и направилась к дверям в Клауд-Хилле. День был слишком напряженным, и она устала, но была бесконечно рада, что все, наконец, закончилось благополучно.

Глава 19

   В один из чудесных дней на исходе лета Мел повела девочек в парк. Сара, размахивая от восторга ручонками, устремилась прямиком в ворота. Трава уже местами пожелтела, ветерок разносил семена растений, пышно доцветали поздние цветы.
   – Ой, мама, посмотри, это же цветочки феи!
   Сара любила давать цветам разные имена и считала, что маргаритки, бурно разросшиеся у ворот Абрахам-парка, принадлежат феям. Одуванчики она отдала эльфам, поскольку не любила ни эльфов, ни одуванчики. Но больше всего повезло шиповнику, который украшал перила крошечного павильона с облезлыми стенами. Из-за его божественного аромата Сара причислила шиповник к собственности самого Бога.
   Радостно улыбаясь матери, она свернула с дорожки на газон, заросший маргаритками. Кэрри побежала за ней. Черная дворняжка, старая знакомая девочек, появилась невесть откуда и устремилась вслед за ними, виляя хвостом и высунув розовый язык.
   – Ты меня обслюнявишь! – воскликнула Сара, гладя собаку.
   Пес подбежал к Мел и сунул нос в сумку с шитьем и едой для девочек.
   Погладив собаку, Мел дала ей кусочек бисквита.
   – Девочки, пойдемте на игровую площадку!
   Кэрри и Сара побежали вперед, дворняжка моталась между ними. Девочки по очереди гладили ее, гордые тем, что собака именно с ними отправилась на прогулку.
   Когда все четверо добрались до детской площадки, девочки вбежали в маленькие ворота.
   – А тебе, дружок, придется остаться, – сказала Мелани.
   – Мама, ну, пожалуйста, – умоляюще проговорила Сара. – Он такой хороший.
   – Собакам туда нельзя, – сказала Мел. – Но он нас подождет. Ты ведь подождешь нас, правда? – Мел улыбнулась дворняжке, и та в ответ завиляла хвостом. «Теперь мы могли бы завести собаку», – как бы, между прочим, подумала Мел. Сара всегда просила собаку, а поскольку Мел теперь дома, что мешает? И вдруг ее осенило, что с тех пор, как она ушла с работы, все изменилось. К ней вернулась радость жизни.
   Мел так долго вела напряженную жизнь, что материнство незаметно превратилось для нее в тяжкий труд. А этого, конечно, быть не должно. Ведь когда Сара и Кэрри родились, любовь и радость переполняли ее. А потом?
   Потом у нее не было времени наслаждаться своим материнством, потому что нужно было поскорее вернуться на работу, снова быть на уровне и «выдавать результат на ПО процентов», как говорила Хилари. И никто с ней ни разу не поспорил.
   Материнство перестало быть для Мел радостью. Оно превратилось в своеобразный тест на выносливость.
   Ее тогдашняя жизнь напоминала бег наперегонки со временем. Если она будет добираться на работу определенным маршрутом, то выиграет пять минут. Если за выходные наготовит еды на неделю, то ежедневно получит пятнадцать минут свободных…
   И только в последние несколько месяцев к ней вернулась та радость, которую она испытывала после рождения дочерей.
   Мел сидела на скамейке у детской площадки и наблюдала за игрой девочек. Когда рядом с Сарой были ее подружки, она не играла с младшей сестрой. Но когда они оставались одни, как сегодня, то инстинктивно тянулись друг к другу.
   – Сара, раскачай меня. Еще, еще! – пронзительно кричала Кэрри.
   Сара послушно раскачивала качели, и Кэрри взлетала вверх с ликующим криком, болтая в воздухе толстыми ножками.
   – Сара, отойди, милая, тебя качели заденут, – предупредила Мел, и Сара ловко отпрыгнула в сторону.
   Дети видят в жизни волшебство, которое взрослые упускают. Например, божья коровка, которую Сара сегодня утром заметила на кафеле в кухне и почтительно отнесла в кусты.
   – Посмотри, мама, – позвала Сара, и Мел, оставив мытье посуды, подошла к дочери.
   Когда качели надоели девочкам, Мел повела их дальше в парк. Четвероногий друг следовал за ними. Они шли по платановой аллее мимо теннисных кортов, откуда доносился приятный стук мячей.
   Сара остановилась и, прижавшись носом к проволочной сетке, с интересом наблюдала за игрой.
   – А можно мне попробовать, мама? – спросила она.
   – Когда купим ракетки, – увильнула от ответа Мел. Она видела, с каким трудом Сара справлялась с мячом в гостях у подружки.
   – Но ты уже это говорила, – проворчала Сара.
   – Завтра, хорошо? – предложила Мел. – Я обещаю. Разве я хоть раз не сдержала слово?
   Сара молча вскинула подбородок, всем своим видом выражая несогласие.
   – Ах, нет? – Схватив Сару, Мел пощекотала ее.
   – Да, да! Мама, хватит!
   Они двинулись дальше и увидели Берни с детьми: маленьким мальчиком и девочкой лет шести с вечным насморком. Берни, сидя на скамейке, безучастно наблюдала за ссорой детей.
   Вид у нее был, прямо скажем, нерадостный, и Мел знала причину.
   Мел оставила работу всего пару месяцев назад. Не ходить каждый день на работу для нее все еще было праздником, контраст между нынешней жизнью и прошлой наполнял ее радостью.
   Берни же часто намекала, что ей до чертиков надоело сидеть дома.
   Дети разделились на группы. Кэрри и Стив, сынишка Берни, были одного возраста и быстро нашли общий язык. Сара и Джессика тут же отбежали в сторону от малышей и начали шептаться, делясь секретами. Мел надеялась, что Сара не подхватит насморк от вечно простуженной Джессики.
   – Как дела? – спросила Мел, усаживаясь рядом с Берни.
   – Нормально, – отозвалась Берни безразличным тоном. – Но если честно, я устала.
   – И все? – спросила Мел. – Ничего не случилось?
   Мел совсем недавно и представить себе не могла, что сможет вот так общаться с малознакомым человеком, но теперь она перезнакомилась со всеми женщинами на детской площадке. Разумеется, это не означало, что у них не было личной жизни или собственных тайн. Но если они о чем-то говорили, то делали это с большой откровенностью. Общие проблемы объединили их.
   – Моя свекровь… – с горечью произнесла Берни. – Почему эта женщина ни разу в жизни не могла отнестись ко мне с уважением? Я жена ее сына, родила ей пятерых внуков, но что бы я ни сделала, все не так.
   – Что случилось на этот раз? – Мел уже была наслышана о свекрови Берни.
   – Она вчера обедала у нас. И чуть ли не с порога стала втолковывать Мику, что самая главная его роль в жизни – быть сыном. Я не в счет, только Мик, ее дорогой сыночек. Это так обидно! – возмущалась Берни. – Она хочет привязать его к своей юбке. Слушать, как прошла неделя, смотреть вместе с ним спортивные передачи, а я тем временем должна вертеться на кухне, пытаясь приготовить обед из трех блюд и посадив Стива на кухонный стол. А стоило мне отвернуться, как пакет муки оказался на полу. – Берни села на своего конька и теперь оживилась. – Приготовив обед, я выслушала лекцию о правильном питании. И это от женщины, которая считает, что детей надо поить обезжиренным молоком, чтобы они не поправлялись, в то время как сама каждый раз приносит внукам пакет печенья…
   – А муж, он тебя не поддерживает? – поинтересовалась Мел.
   – Если бы! А ведь это именно то, что мне так нужно! Немножко поддержки, признательности… благодарности и понимания.
   Мел пыталась найти подходящие слова, но Берни была так подавлена, что это оказалось непростым делом. Непонимание между нею и свекровью, безучастность мужа превращали ее жизнь в ад и делали всех несчастными. Мел не знала, чем тут можно помочь.
   – Не стоило мне забивать твою голову этой ерундой, – обреченно вздохнула Берни.
   – Почему? Тебе же нужно было выговориться, – возразила Мел.
   – Ты идешь в пятницу к Вив на кофе? Это благотворительная акция в пользу местного хосписа.
   – Прости, но я договорилась встретиться с подругой, – извинилась Мел. Она порылась в кошельке в поисках денег. – Передай это от меня. – И, записав свой номер на клочке бумаги, сказала: – Звони, если захочешь поговорить.
   Девочки устали, и когда Мел пошла, готовить обед, они без сил плюхнулись на кушетку.
   Мел вспомнила о том, как Клео, Дейзи и Кэролайн агитировали ее открыть собственное дело, чтобы она могла осуществлять руководство из дома и работать неполный рабочий день. Никто не предложил ничего конкретного, но сейчас ей в голову пришла идея. Что, если организовать общество поддержки неработающих матерей? Жаль, если это дело окажется нежизнеспособным. Ведь в той или иной помощи нуждается каждая мать. И Берни, и Кэролайн…
   Когда Мел высадила Кэролайн на вокзале в Каррикуэлле после отдыха в Клауд-Хилле, она обняла ее и сказала:
   – Что бы ни случилось, я с тобой. Позвони, я приеду.
   – Ты настоящий друг. – Кэролайн обняла подругу. Она не плакала, как накануне. И казалась сейчас более сильной и собранной. Во всяком случае, Мел хотелось так думать.
   Мел провела день в ожидании телефонного звонка, но пробило девять, а Кэролайн так и не позвонила. Мел позвонить не решилась, она сама терпеть не могла телефонные звонки по вечерам, когда вся семья в сборе и все хотят отдохнуть.
   На следующий день в восемь утра раздался звонок, и Мел схватила трубку.
   – Это я, Мел. Все кончено.
   – Кончено? – не поняла Мел. – Он ушел?
   – Нет, роман окончен, – сказала Кэрол. – Правда. О, Мел, он плакал! И я плакала. Он сказал, что это не повторится. Он понимает, что виноват, боялся, что мне все станет известно, и не знал, как быть.
   Кэрри и Сара сидели за завтраком. Сара приклеилась к коробке с хлопьями, а Кэрри выкладывала на столе узор из них. Обе были совершенно счастливы. Мел подвинула к телефону стул и села.
   – Кто, когда, почему и как долго? Рассказывай.
   – Одна из его сослуживиц, – сообщила Кэролайн. – Но она ушла.
   – Правда? – с подозрением спросила Мел.
   – Грэм назвал ее имя, – продолжала Кэролайн. – Я знаю, что она уже не работает. Она замужем и боялась, что муж узнает. Это началось на Рождество на какой-то корпоративной вечеринке и потом продолжалось от случая к случаю… Он сказал, что в жизни не испытывал такого стыда и страшно боялся потерять меня и детей.
   Подозрение Мел усилилось, но она промолчала.
   – Странно, но она даже не красавица, и вообще ничего особенного, – добавила Кэролайн. – Она такая серая мышка, но работает хорошо. Мне легче от того, что я теперь знаю, как она выглядит. И даже могу сказать, что я выгляжу получше, хотя и не подхожу под стандарты Мисс Вселенной.
   Мел могла понять Кэролайн. Приятно узнать, что твоя соперница ничем особенно не блещет, в противном случае простить было бы труднее, потому что Кэролайн все время сравнивала бы себя с другой женщиной. Но то, что она упустила Грэма, абсолютно точно.
   – Ты предъявила ему ультиматум?
   – Он сказал, что все кончено. Но я не знаю, сказал ли он правду. Мы решили обратиться в семейную консультацию. И знаешь, он согласился, потому что он хочет сохранить семью.
   – А ты чего хочешь?
   – Я тоже этого хочу.
   – Что ж, я рада, – искренне сказала Мелани. – Но помни, если понадобится помощь, я с тобой.
   Она положила трубку и, закрыв глаза, прошептала слова молитвы:
   – Господи, пусть у Кэролайн и Грэма все будет хорошо.
   Ванесса спросила, не возражает ли Мел, если Ками, которая заменила Мел в «Лоример», присоединится к ним на ленче в кафе «Монмартр».
   – Она очень хочет с тобой познакомиться, Мел, – убеждала ее Ванесса.
   – Это еще почему? – недоумевала Мел.
   – Я рассказала ей о тебе.
   Ками выглядела очень молодо, хотя Ванесса сказала, что ей около тридцати. Ее лицо, как и говорила Ванесса, было совершенно безмятежным. Мел могла представить, как Хилари, наталкиваясь на ее спокойствие, приходит в бешенство.
   – Хилари не может справиться с Ками, – улыбнулась Ванесса, изучая меню.
   Ками пожала худенькими плечами:
   – Почему я должна выходить из себя? Пусть Хилари расстраивается, если что-то не так, а не я. Я здесь для того, чтобы добросовестно исполнять свое дело. Если что-то не получается, я постараюсь завтра сделать это лучше. Я делаю все, что от меня зависит.
   Мел рассмеялась:
   – Так вот как мне надо было вести себя с Хилари! Она редко повышала на меня голос, но когда сердилась, у меня возникало чувство, что я действительно виновата. А надо было всего лишь улыбнуться и сказать: «Завтра постараюсь сделать лучше».
   – Это ее раздражает, – добавила Ками, – но это уже не моя проблема. Я не отвечаю за ее настроение. Когда на прошлой неделе «завис» сайт, об этом было много разговоров. Один рассерженный клиент обзвонил все газеты, и мы попали в глупое положение. Но что тут поделаешь!
   Мысль о том, что без нее в отделе не все идет гладко, утешила Мел. И ей понравилась, что Ками не пыталась этого скрыть.
   – Вот почему Хилари не может с ней справиться, – сказала Ванесса, когда Ками ненадолго отлучилась из-за стола. – Ками никогда не лжет. Просто не видит в этом никакого смысла. А Хилари на 50 процентов только видимость, вот она ничего и не может поделать с Ками.
   Эта была приятная встреча, они посудачили о работе, посплетничали об общих знакомых.
   – Вы очень смелая, если смогли отказаться от карьеры, – вдруг сказала Ками. – Должно быть, вам было тяжело. В Китае работающая женщина может рассчитывать на свою семью, а здесь труднее. Вам приходится рассчитывать только на себя.
   – Да нет, моя мама самоотверженно закрывала появлявшиеся бреши, – заметила Мел. – Так что особых проблем не было. Просто мне хотелось самой воспитывать Сару и Кэрри.
   – Не думаю, что я отказалась бы от работы, даже если бы могла себе это позволить, – заявила Ванесса. – Твои дети еще маленькие. А Конал быстро взрослеет. В январе ему будет четырнадцать. Еще пара лет, и я перестану быть ему нужна. Так что самое трудное позади.
   – В некоторых странах воспитание детей считается главным предназначением женщины, и она не подвергается обструкции со стороны общества, если занимается этим, – заметила Ками.
   – Держу пари, что женщины всегда найдут, из-за чего можно испытывать чувство вины, например, когда из-за работы они вынуждены пропускать спортивные занятия, – вставила Мел. – Даже если дети счастливы, тебя все равно гложет червь сомнения: все ли ты сделала так, как надо? Я до сих пор не уверена, что поступила правильно.
   – Моя сестра живет в Китае и работает в госпитале, – сказала Ками. – Когда она приходит домой, то часами сидит с сыном за уроками, потом непременно с его помощью занимается домашними делами. В Китае так принято.
   – Выходит, здесь не так уж плохо, – сказала Мел.
   – Предлагаю сменить тему. – Ванесса потянулась к меню. – Будем заказывать десерт?
   Мел вежливо улыбнулась официанту. Никакой реакции, он смотрел мимо нее. Черт возьми! Ей опять не удается привлечь внимание официанта, а все потому, что она не походила теперь на бизнес-леди. Мел мельком взглянула на зеркальную стену кафе и увидела свое отражение во множестве квадратных панелей. Льняное платье и бирюзовая трикотажная кофточка, наброшенная на плечи, решительно не похожи на деловой костюм. Она привела в порядок волосы, и, теперь снова светлые и блестящие, они волной падали на плечи. Но она пришла не на официальную встречу, не для серьезного разговора с боссом, как большинство посетителей. Она хотела просто прогуляться по магазинам, побродить по улицам без всякой цели, купить девочкам что-нибудь необременительное для бюджета и, вернувшись, домой, выслушать их рассказ о том, как они повеселились на дне рождения у подружки Сары, куда отвела их Карен. Потом девочки поиграют на лужайке перед домом, а Мел с матерью спокойно выпьют чаю, а затем она займется обедом. Господи, да о чем еще можно мечтать!
   Вскинув голову, Мел бросила на официанта царственный взгляд, который на международном ресторанном языке означал: «Я не намерена больше ждать ни секунды».
   – Мадам? – Официант мгновенно оказался рядом.
   Она одарила его ослепительной улыбкой.
   – Мы готовы заказать десерт.
   По дороге домой Мел зашла к мяснику и купила хороший кусок молодой баранины. Эйдриан любил баранину, и она устроит в пятницу особенный ужин для двоих. Ей нужно сказать ему кое-что.
   Когда Мел вернулась, Карен и девочки гуляли в саду. Услышав веселые крики и взрывы смеха, Мел успокоилась, поняв, что все в порядке. Ее вечно одолевал страх, что в ее отсутствие случится что-то ужасное.
   Войдя в холл, она поймала себя на том, что разглядывает свой дом. Теперь он выглядел совершенно иначе. За последние месяцы Мел проделала огромную работу. Окна сияли. Вещи аккуратно разложены, и утром, когда ты мечешься в поисках нужной вещи, больше не приходится твердить: «У нас нет времени на поиски, поэтому все должно лежать на своих местах». Содержимое холодильника тоже изменилось. Он больше не был забит полуфабрикатами из супермаркета, и на нижней полке не стояла вечная картофельная запеканка. Мел готовила ее, чувствуя вину перед близкими за то, что не кормит их должным образом, а потом забывала про запеканку, поскольку под рукой была магазинная еда.
   С помощью девочек она за один день покрасила все те деревянные детали в холле, которые давно требовалось обновить. И Сара, и Кэрри так радовались, когда мама дала им маленькие кисточки, немного краски и выделила место для работы.
   Мел сравнивала этот день с подобным днем своей прежней жизни, когда в доме провозглашался лозунг «Сделай это сам» и когда и ее, и Эйдриана раздражала перспектива потратить выходные на такое скучное дело, как покраска, или что-то в этом роде. Кипели нешуточные страсти, и до вечера они не разговаривали.
   Мел положила покупки и вышла в сад.
   – Привет, Сара! Привет, Кэрри! Здравствуй, мама, – сказала она, поочередно целуя всех. – Как вы тут?
   Вернувшись с работы в половине седьмого, Эйдриан заглянул в столовую. Стол сиял белоснежной скатертью, у каждого прибора крахмальные салфетки.
   – Салфетки? – удивился он. – По какому случаю такая торжественность? Нет. Подожди. Я сам угадаю. Ты сделала операцию по перемене пола и хочешь сообщить мне об этом в соответствующей обстановке?
   – Близко к истине. Но не точно, Шерлок.
   – Ты решила сбежать с молочником, а поскольку никак не могла сочинить прощальное письмо, решила сначала ублажить меня фрикадельками?
   – Как ты догадался? – с самым серьезным видом кивнула Мелани. – Только он почтальон, а не молочник. Знаешь, в машине на мешках с письмами можно удобно устроиться, разве что штемпельная краска оставляет пятна на одежде.
   – Какое счастье! Я бы не пережил, если бы он оказался молочником. – Эйдриан поставил портфель, развязал галстук и сел за стол.