Кингсли Джоанна. Драгоценности

   Сжимая в руках награду, Пет оглядела собравшихся – элиту общества.
   И она была одной из них.
   Церемония закончилась, но вокруг Пет все еще толпились люди, желавшие лично поздравить ее или договориться о деловых встречах. Производители текстиля, заключавшие миллионные сделки с Кляйном, Блассом и Донной Карен, предлагали перенести рисунки Пет на ткани и постельное белье, агент крупнейшего изготовителя японских наручных часов просил ее разработать для них эксклюзивную новую линию. Без сомнения, утром в понедельник телефон будет трещать не переставая. Пет переадресовала своих собеседников к Лотти и пошла попрощаться со Стивом и Анной.
   Только подходя к отцу, она вспомнила, что не упомянула его в своей благодарственной речи, а сказала лишь о Джозефе – едва ли разумный шаг к их примирению.
   – Папа, прости, в этой суматохе я забыла сказать о тебе.
   – Обо мне? – Стив пожал плечами. – Честно говоря, я не заслуживаю благодарности. Я всегда был против твоих игр с драгоценностями. Это Джозеф всячески поощрял тебя. Хоть я и в ссоре с этим старым негодяем, но должен отдать ему должное. – Стив обнял Пет и добавил: – Если мы когда-нибудь и помиримся с ним, то только потому, что если бы не его ложь, у меня не было бы такой дочери.
   – Сегодня вечером, папа, – взмолилась Пет, бросив взгляд на свой столик, где Джозеф лениво потягивал шампанское. – Поговори с ним сейчас.
   Стив посмотрел на старика.
   – Не могу. Извини.
   Анна поддержала другую просьбу Пет.
   – Если ты так горд своей дочерью, пора сказать об этом и ее матери…
   Стив кивнул:
   – Я съезжу к Беттине. Эта ночь заставила меня осознать, как многим я ей обязан.
   Попрощавшись с отцом и Анной, Пет как на крыльях пролетела по огромному залу, чувствуя себя более счастливой, чем когда получила награду. Надежда на то, что ее родители вновь соединятся, о чем она мечтала в начале болезни матери, давно умерла. И все же Пет не сомневалась, что даже краткая встреча поможет залечить старые раны.
   Погруженная в свои мысли, она чуть не столкнулась с высоким мужчиной в смокинге.
   – Мне не хотелось, чтобы эта ночь закончилась без моих поздравлений.
   И только тогда Пет поняла, что это Марсель.
   – Очень любезно, что ты упомянула меня в своей речи.
   – Это не любезность, а констатация факта. Ты дал мне мою первую работу.
   Марсель пристально посмотрел на нее.
   – А что еще я мог бы тебе дать? Иногда я думаю, есть ли малейшая возможность… – Он легонько провел пальцами по ее обнаженной руке.
   – Может, стоит спросить об этом Андреа? – иронически заметила Пет.
   – Мы расстались, – бросил он.
   Пет была поражена. Она не следила за жизнью Марселя и Андреа, но всего пять или шесть недель назад видела, как они танцевали на благотворительном балу.
   – Что случилось?
   – Во всем виноват бизнес, – сказал Марсель. – Андреа все больше и больше не нравилась моя манера заниматься делами. Она считает, что я должен сделать ее президентом компании, а сам уйти на пенсию. Представляешь?
   Пет рассмеялась.
   – Конечно.
   Марсель бросил на нее косой взгляд.
   – Мне слышится нотка симпатии в твоем голосе.
   – Как бы ни сложились мои отношения с Андреа, я всегда считала ее замечательным приобретением «Дюфор и Иверес».
   Марсель кивнул:
   – И я тоже. Вот почему и поручу Андреа заняться новым магазином на Беверли-Хиллз. Я не могу отпустить ее, хотя мы слишком часто ссоримся, чтобы жить вместе.
   Улыбнувшись, Пет направилась к Чарли и деду. Они стояли у столика – одни из последних оставшихся в зале. И тут Марсель схватил ее за руку:
   – Пет… поскольку я сейчас один… и так часто думал… Глядя на него, она не могла решить, стоит ли принять это недвусмысленное приглашение. В ту ночь, когда Пет признали все ее кумиры, а ее дело было признано достойным награды, она снова ляжет спать одна.
   Кроме того, прежнее влечение к Марселю до сих пор не исчезло. Иногда Пет размышляла, как все обернулось бы, если бы она держалась более раскованно в ту далекую ночь, когда Марсель пригласил ее на ужин.
   – Куда ты едешь сейчас? – Марсель явно заметил ее колебания.
   – Домой.
   – Эта ночь должна завершиться праздником. Позволь мне пригласить тебя в ресторан. Или на танцы – мы ведь никогда не танцевали.
   Разум убеждал ее отказаться. Но много лет назад она послушалась голоса разума и потом часто жалела об этом.
   Пет бросила взгляд на Чарли. Она попросит его отвезти деда домой. Чарли поймет.
   – Хорошо, – сказала она Марселю. – Подожди, я попрощаюсь с моими гостями.
   Как только Пет отошла от него, ее охватили сомнения. И все же, попрощавшись с дедом, она вернулась к Марселю.
   Пет не хотелось стоять одной на вершине, а Марсель был с ней, когда она только начинала восхождение.
   Марсель отвез Пет к «Регине», где они выпили бутылку шампанского. Он развлекал ее, рассказывая забавные истории о работе своего отца лет сорок – пятьдесят назад, когда было так мало ювелиров, что они выбирали себе самые лучшие камни, как только их поднимали из шахт. Пет танцевала с Марселем, хотя рваный ритм диско не слишком соответствовал ее воспоминаниям.
   Потом они вышли из ресторана и сели в «роллс-ройс», Марсель велел шоферу ехать в город.
   – Мы отправляемся в новый клуб в Требеке, – весело объявил он.
   – Я бы хотела вернуться домой, – сказала Пет.
   – Но тебе понравится, – настаивал Марсель. – Андреа обожает это место…
   Холодно взглянув на него, Пет дала понять, что ей плевать на Андреа.
   Машина направилась к дому Пет, и Марсель рассыпался в извинениях.
   – Прости меня за бестактность. Я ведь хочу доставить удовольствие тебе, а Андреа здесь ни при чем.
   – Ты уверен, Марсель, что она тебе больше не нужна?
   – Нужна только в бизнесе. – Он взял Пет за руку. – Но есть и другие вещи…
   В полутьме машины она внимательно разглядывала его. Сомнения так и не покинули ее. Можно ли дважды войти в одну реку?
   Внезапно Марсель наклонился и нежно коснулся губами ее рта. Почувствовав ответное движение, он прижался сильнее.
   Пет давно не была близка с мужчиной, и ее тело отозвалось мгновенно. Забыв обо всем прочем, Пет думала лишь о том, что случилось бы, если бы она отдалась Марселю в тот раз…
   Марсель положил руку ей на бедро и мягко скользнул вверх, под подол серебристого платья. Его губы коснулись ее груди.
   – Сейчас, cheri? – нетерпеливо прошептал он. – Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо сейчас?
   Это был совсем не ее стиль.
   – Нет, – прошептала Пет. – Подожди…
   Но возбужденный Марсель уже не мог остановиться и просунул руку ей между ног.
   – Нет, – повторила Пет. – Пойдем ко мне.
   – Конечно, у нас впереди целая ночь. Но позволь мне взять тебя сейчас.
   Ее словно окатило холодной водой. Пет хотелось не просто трахаться, она желала любви. Возможно, Марсель не видел в этом особой разницы, но Пет осознавала ее слишком ясно.
   Ощутив какую-то перемену в Пет, Марсель не стал упорствовать.
   Когда машина остановилась перед подъездом. Пет кивнула Марселю.
   – Разве мы не идем к тебе? – удивился он.
   – Я иду, а ты нет. Прости меня. Я думала, мы вернемся назад и вновь найдем потерянную дорогу.
   – Я тоже так думал.
   – И ошибался. Мы выбрали единственно верный путь, когда разошлись.
   – Откуда ты знаешь?
   – Это женская интуиция.
   – Пет… Петра… минуту назад ты была в моих объятиях и жаждала близости. Не отрицай! Уверен, всему виной твоя скованность, а интуиция здесь ни при чем. – Марсель снова потянулся к ней. – Надеюсь, сегодня ночью мы поймем…
   Пет улыбнулась, но его чары уже утратили власть над ней. Оттолкнув Марселя, она взяла сумочку и открыла дверцу машины.
   – Моя интуиция говорит мне еще кое-что. – Пет повернулась к нему. – Нужная тебе женщина – та, которую ты выбрал с самого начала.
   – Андреа? Но я же сказал тебе, что все кончено.
   Пет покачала головой:
   – Сомневаюсь. Ты не найдешь никого лучше, чем Андреа.
   Марсель нахмурился, и Пет не поняла, раздосадован он или обдумывает ее совет.
   – Позвони ей, – добавила она, вылезая из машины. – И отвези Андреа в один из тех клубов, а по пути домой… Убеждена, она захочет, чтобы ты взял ее прямо на заднем сиденье машины.
   Марсель на мгновение задумался, а потом разразился смехом.
   – Машины, эскалаторы, столы, пол… Андреа готова трахаться где угодно, лишь бы не в постели. И мне это всегда в ней нравилось.
   – Чего же ты ждешь? Да и для бизнеса это большое приобретение. – Пет решительно захлопнула за собой дверцу.
   Марсель открыл окно.
   – Спасибо, Пет! – крикнул он.
   Заметив, что у него горят глаза, Пет поняла, что он отправится прямиком к Андреа. И если даже она лежит в постели с другим мужчиной, это не остановит Марселя.
   – Последний совет, – сказала она. – Хотя бы раз попробуй любить ее.
   – Если вспомню, что это такое, – рассмеялся Марсель и дал знак шоферу трогать.
   В прихожей горела лампа. Пет всегда оставляла ее включенной, когда уходила, чтобы не возвращаться в кромешную тьму.
   Ее квартира занимала четыре комнаты в доме на Пятой авеню, всего в квартале от музея Гугенхейма. Она сняла ее сразу после разрыва с Люком по той причине, что арендованное жилье легко бросить, когда изменится жизнь. Но жизнь не изменилась, и Пет так и осталась в этом здании из красного кирпича с услужливыми консьержками и спокойными соседями. Комнаты она обставила мебелью в раннеамериканском стиле.
   Этим вечером Пет внезапно подумала, что скоро придется уехать отсюда. Она должна найти место, более соответствующее имиджу удачливого дизайнера.
   А может, ей просто подсознательно хочется перемен?
   Пет подошла к окну, выходившему на Пятую авеню. Внизу проносились машины, мелькали белые и красные огоньки. Один из автомобилей принадлежит Марселю. Он мог бы быть сейчас с ней…
   Пет охватило чувство одиночества, и она повернулась в другую сторону, посмотрев через темный провал Центрального парка на запад. Именно там, далеко за горизонтом, остаюсь часть ее сердца.
   Интересно, где проводит эту ночь Люк?

Глава 2

   Пет подняла глаза от пачки писем, которые принесла с собой, отбросила со лба прядь волос и оглядела пляж.
   Она увидела их примерно в пятидесяти футах отсюда. Они стояли полуобернувшись друг к другу… ее мать слушала, а отец говорил, скрестив руки на груди. Был солнечный день, необычно теплый для начала марта, их пальто были расстегнуты. «Они очень хорошо смотрятся рядом, – подумала Пет, – как обычные мужчина и женщина средних лет, наслаждающиеся прогулкой по берегу». На мгновение ее охватили сожаление и гнев. Ну почему родители не могут жить вместе?
   Потому что в мире есть зло, и мать стала одной из его жертв. Другого ответа не было.
   Пет удивилась и обрадовалась, когда увидела, что Беттина широко улыбнулась, а потом, слегка наклонив голову, засмеялась вместе со Стивом.
   Этот смех окончательно убедил Пет, что она правильно поступила, уговорив родителей встретиться. Стив пообещал ей навестить Беттину, но долго откладывал свой визит, и Пет пришлось уговаривать, молить, а потом и обвинять отца в том, что он не держит слово. В конце концов Стив уступил.
   – Ну что я ей скажу? – спрашивал он Пет по дороге в клинику. – Если она начнет расспрашивать меня, должен ли я признаться, что счастлив? Я не могу ведь сказать Беттине об Анне и о том, что, если она когда-нибудь выйдет отсюда, для нее не будет места в моей жизни.
   – Папа, она знает это. У меня было время подготовить маму к вашей встрече… и она понимает, что нет никакой надежды на твое возвращение.
   – Тогда в чем же смысл визита? Чего она ждет от меня? И чего ждешь ты?
   – Только того, что ты не станешь убегать. Вы не виделись очень давно, и все это время мама пыталась примириться с реальностью и забыть об ужасах войны. Я думаю – и мамин врач согласен со мной, – она лучше разберется в себе, увидев тебя и поняв, что ты настоящий. Ведь для нее ты был чем-то очень хорошим, единственным достойным человеком, который ее любил…
   И сейчас, следя за родителями, Пет решила, что лекарство сработало. Родители вели себя естественно и казались довольными и умиротворенными.
   Приподнятое настроение сохранилось и после того, как они вернулись в клинику и сели пить кофе. Они рассказывали смешные истории из прошлого, сознательно оставляя в стороне все тяжелое и дурное. Беттина вспомнила и о расческе с русалкой, подаренной ей Пет.
   – Это моя самая дорогая вещь. Я храню ее под подушкой. – Она взглянула на Стива. – Когда наша маленькая девочка подарила мне эту расческу, мне и в голову не пришло, что она будет делать украшения для самых известных женщин в мире.
   – Если бы я мог заглянуть в будущее, – весело ответил Стив, – то не вел бы себя так глупо и не твердил бы ей, что игры с камнями – пустая трата времени.
   – Я ни о чем не жалею, – тихо сказала Беттина.
   В конце дня она проводила их к машине. Солнце зашло, и снова стало по-зимнему холодно. Пет показалось, что родители не знают, как попрощаться, но тут Стив нежно обнял Беттину и прикоснулся губами к ее шелковистым волосам. Пет задержала дыхание, опасаясь, как бы мать не сделала чего-то неразумного. Но они разомкнули объятия легко, будто старые друзья, полагающие, что скоро снова увидятся.
   – Я рада, что ты приехал. – У Беттины предательски заблестели глаза.
   – И я тоже, – ответил Стив.
   Он устроился на заднем сиденье машины, а Пет села за руль. Они отъехали, а Беттина все еще стояла у дороги и махала им рукой.
   Стив молчал. Пет включила радио и нашла легкую музыку, не желая докучать отцу вопросами. Она понимала: ему нужно обдумать встречу с Беттиной.
   – Она отлично выглядит, – внезапно заговорил Стив. – Удивительно, но ничуть не постарела.
   – Мама всегда была красивой женщиной, к тому же время для нее давно уже остановилось.
   Стив кивнул и уставился в окно.
   – Не жалеешь, что приехал? Ты ведь говорил правду, что рад?..
   – Я рад, потому что это следовало сделать. Но я беспокоюсь, что мы потревожили Беттину больше, чем помогли ей.
   – Потревожили? Но я видела, как она сегодня смеялась, что случается с ней очень редко. О чем вы так оживленно беседовали?
   – Я напомнил ей о нашем первом свидании. Она увидела на витрине туфли и захотела купить все. Конечно, в те дни я не мог себе такого позволить. Но мы тут же зашли в лавку, и я выбрал пару отделанных мехом ботинок и тапочки. Сегодня я сказал ей – впервые, – что за это выложил почти всю зарплату. Думаю, – грустно добавил он, – я уже тогда любил ее.
   – Почему же ты полагаешь, что твой сегодняшний визит причинит маме боль? Она казалась такой счастливой…
   – Ты просила меня не скрывать от Беттины правды, Пет. Я так и сделал. Но, наверное, она была к этому не готова. Беттина слышала от тебя об Анне и сказала, что понимает… и, разумеется, все эти годы не вправе была ожидать, что я веду жизнь монаха.
   – Похоже, она смирилась.
   – Вовсе нет. Беттина сказала еще, как будет замечательно, когда мы снова соединимся, и выразила надежду, что та, другая женщина проявит понимание к этому.
   – О нет, – прошептала Пет.
   – Я должен был сказать ей, я должен был объяснить, что мы больше никогда не соединимся… что я навсегда останусь ее другом, но надеяться не на что. Может, стоило соврать, позволить Беттине и дальше мечтать о несбыточном?
   Внезапно Пет поняла, что не может следить за дорогой. Она съехала на обочину и остановила машину. Положив руки на руль, Пет опустила на них голову.
   – Петрина? – встревожился Стив. Она выпрямилась и посмотрела на отца:
   – Я верила, что когда-нибудь маме станет лучше. Иначе я потеряла бы ее. Но после твоих слов я окончательно поняла, что мама никогда не выздоровеет. Только безопасный мирок, окружающий маму сейчас, позволяет ей справляться с жизнью. Но стоит Беттине оказаться в других условиях, и она погибнет.
   – Мне следовало солгать? – спросил Стив.
   – Не знаю. – Пет взяла отца за руку. – Люди доверяют друг другу, если между ними нет тайн. Думаю, все сложилось бы лучше, если бы дед не скрыл от тебя правду о маме… а ты не спрятал от них свое сокровище. Я тоже виновата – в том, что не продала нашу половинку флакона и не использовала эти деньги на лечение мамы. Возможно, все сложилось бы иначе… – Пет снова взялась за руль. – Но сейчас уже поздно думать об этом.
   Они выехали на дорогу. Только негромкая музыка нарушала тишину в салоне.
   Впереди уже показались огни Нью-Йорка, когда Стив вдруг выключил музыку.
   – Я скрывал от тебя еще кое-что, – сказал он, – потому что боялся причинить тебе боль. Но, обдумав твои слова, я понял, что пора покончить с тайнами.
   Миссис Хуберт Крозиер, Каролина – для знакомых и Каро – для близких друзей, ведущая колонки светских новостей, жила в доме на Восемьдесят шестой стрит, над апартаментами Джекки Онассис. Через десять дней после поездки в Коннектикут Пет и Стив стояли перед квартирой миссис Крозиер. Слуга-англичанин открыл дверь и провел их в гостиную с роскошным видом на Центральный парк. Комната была обставлена дорогой английской и французской мебелью.
   – Мадам Крозиер будет через минуту, – сообщил слуга и удалился.
   Пет присела на подлокотник кресла, а Стив отошел к окну. Он явно нервничал.
   «Неужели он передумал, – встревожилась Пет, – и жалеет, что вновь взялся за поиски? Или опасается, что это очередной тупик? Возможно, отца подвела память, и ожерелье, которое он увидел пять лет назад на фотографии, совсем не то, что держала в руках Ла Коломба во время войны?»
   Стив сказал дочери, что, по его мнению, на аукционе Хейнц было продано ожерелье из коллекции Ла Коломбы. Пет вспомнила, что именно из-за этого ожерелья разгорелось ожесточенное сражение между Андреа и Антонио Скаппой. Однако Пет уже забыла, кто из них приобрел его. Но, порывшись на полке, она нашла каталог аукциона со своими заметками о ценах и покупателях. На странице с изображением ожерелья было помечено: «Д и И – 250 тыс.». Значит, его купила Андреа – на деньги Марселя.
   Пет сразу позвонила Марселю, чтобы узнать дальнейшую судьбу ожерелья.
   – Так уж и быть, скажу тебе, Пет, потому что ты мой друг и последний раз дала мне хороший совет.
   – Я всегда даю тебе хорошие советы, – усмехнулась она. – Но самый лучший ты получил в вечер нашей первой встречи, после чего принял меня на работу.
   – Да, хотя я не сразу следовал твоим советам. – И тут Марсель сказал, что они с Андреа снова вместе.
   – Это замечательно, Марсель. Теперь ты должен жениться на ней.
   – Ох, Пет, – с шутливым разочарованием отозвался он, – ты ведь утверждала, что даешь только хорошие советы.
   Пет перевела разговор на ожерелье.
   По словам Марселя, это ожерелье поручил ему купить недавно умерший банкир Хуберт Крозиер. Пет попыталась связаться с его женой, но оказалось, что та гостит на яхте друзей и вернется через две недели. Пет вновь позвонила ей и изложила свою просьбу. Каролина Крозиер неохотно согласилась на встречу.
   Стив и Пет прождали десять минут, прежде чем к ним вышла хозяйка дома. Интересная женщина, с тщательно уложенными седыми волосами, она всем своим видом давала понять, что готова уделить им лишь несколько минут. Пет с радостью отметила, что она принесла с собой зеленую бархатную шкатулку.
   – Ваша просьба несколько необычна, – сказала мадам Крозиер. – Такие истории обычно сочиняют грабители, чтобы проникнуть в дом.
   – Миссис Крозиер, – сказала Пет, – заверяю вас…
   – О, я знаю, кто вы такая, мисс д'Анжели. Иначе никогда не откликнулась бы на вашу просьбу. У меня нет привычки показывать самые ценные предметы из моей коллекции, однако я собиралась встретиться с вами, чтобы обсудить заказ.
   – Все что угодно. – Пет не желала сейчас отвлекаться и обсуждать новые ювелирные изделия.
   – Что ж. – Миссис Крозиер подала Пет зеленую бархатную шкатулку.
   Пет дрожащими руками подняла крышку. На шелке цвета слоновой кости лежало ожерелье. Сапфиры и изумруды, отражая яркий солнечный свет, наполнили комнату зеленым и голубым сверканием.
   Она передала шкатулку отцу.
   – Это оно, папа?
   Стив осторожно дотронулся до выложенной бриллиантами буквы «К» на застежке.
   – Коломба, – пробормотал он, и его глаза заблестели. – Да, я уверен в этом.
   Пет взглянула на хозяйку ожерелья.
   – Миссис Крозиер, это единственный след коллекции драгоценностей, когда-то принадлежавших моей бабке…
   – Но я приобрела ожерелье законным путем! – оборвала ее миссис Крозиер.
   – Я не оспариваю этого, – заметила Пет. – Однако если вы знаете что-нибудь еще об этом ожерелье…
   – Извините, мисс д'Анжели. Я знаю только то, что Марсель Иверес купил его на распродаже имущества Дороти Фиск-Хейнц и продал мне – за весьма солидную сумму. Это одно из моих самых любимых украшений.
   Пет глубоко вздохнула.
   – Позвольте мне спросить вас: не продадите ли его мне?
   Ошеломленный Стив уставился на дочь.
   Как только слова сорвались с ее губ. Пет ужаснулась. Без сомнения, Марсель продал ожерелье с выгодой для себя, а за эти годы цены на рынке драгоценных камней поднялись до небес. Сейчас ожерелье могло стоить до восьмисот тысяч долларов.
   И все же Пет заложила бы все свое имущество, лишь бы получить единственное связующее звено с ее украденным прошлым. В обмен на ожерелье она бесплатно сделала бы для миссис Крозиер десятки других украшений.
   Однако Пет испытала облегчение, а не только разочарование, когда ее собеседница покачала головой.
   – Это последний подарок моего мужа. Я буду хранить его до самой смерти.
   Перед уходом Пет попросила миссис Крозиер позволить ей сфотографировать ожерелье. Она принесла с собой портативную камеру со специальными линзами и сделала несколько снимков с близкого расстояния, стараясь не пропустить даже мельчайшей детали. Возможно, когда-нибудь эти фотографии помогут ей выйти на след.
   Пет и Стив направились в Центральный парк. Несмотря на неудачу, Пет охватило странное возбуждение.
   – Я испугался, когда ты выразила желание купить ожерелье, – сказал Стив. – Бог мой, а если бы она согласилась?
   – Я бы нашла деньги!
   Стив внимательно посмотрел на дочь.
   – Не сомневаюсь. Но именно это и пугает меня – твоя погоня за мечтой выходит за пределы разумного.
   – Мне еще до этого далеко, – улыбнулась Пет.
   – Впрочем, мы так ничего и не узнали. Это ожерелье принадлежало моей матери, но след потерян…
   – Только в этом направлении.
   – Что ты имеешь в виду?
   Пет подняла глаза к яркому апрельскому солнцу.
   – Есть и другой путь.
   Все последующие недели Пет искала связь ожерелья с тем, кому продал его Витторио д'Анжели. Если бы отец рассказал все, когда увидел аукционный каталог, ее задача была бы легче. Поверенные Дороти Фиск-Хейнц, передавшие ее драгоценности в аукционный дом Кристи, могли бы пролить свет на происхождение коллекции. Но у Дороти не осталось наследников, и все ее имущество было полностью распродано. Этот след уже остыл.
   Сделав копии фотографий. Пет отослала их в отдел драгоценностей аукционного дома Кристи в Лондоне. В сопроводительном письме она просила сообщить имена и адреса лиц, связанных с коллекцией Хейнц. Другие экземпляры Пет отправила самым пожилым покупателям, значившимся в ее личных архивах, спрашивая, не предлагал ли им кто-нибудь это ожерелье перед тем, как его купила Дороти Хейнц. Такие же запросы она разослала известным во всем мире ювелирам. Вспомнив, что Антонио Скаппа выказал особый интерес к этому ожерелью, и понимая, что расширяющийся бизнес связывает его со многими европейскими аристократами и коллекционерами, Пет послала фотографии и ему, попросив показать их другим ювелирам.
   Вначале казалось, что все ее усилия ни к чему не привели. Одни из тех, к кому она обратилась, не ответили, другие сообщили, что ничем не могут помочь. Дружелюбное письмо Скаппы обескуражило Пет.
   «Моя дорогая синьорина д'Анжели. Признаюсь, я уже забыл об ожерелье Хейнц. Судя по вашим словам, прошло очень много лет с тех пор, как оно появилось на рынке, так что, боюсь, вам не удастся найти предыдущего владельца. Разумеется, я понимаю ваш сентиментальный интерес и при первой же возможности попробую что-то выяснить».
   «Любопытно, – подумала Пет, – неужели Антонио Скаппа действительно забыл драгоценность, за которую так яростно сражался со своей дочерью? А может, именно в этом причина столь необычной забывчивости?»
   По той же причине Скаппа скорее всего ничего не сделает, чтобы помочь ей. Несмотря на любезность, в его письме чувствовался холодок. Поскольку когда-то Пет работала на Марселя, которого Скаппа ненавидел, он считает врагом и ее. Что ж, печально, но это не остановит ее поисков.
   В середине мая Пет получила первую заслуживающую внимания информацию. В письме из аукционного дома Кристи ей сообщали, что поверенным миссис Хейнц был адвокат Роджер Перки не Энфильд. Пет также указали его адрес и телефон в Лондоне.
   Она попросила Лотти немедленно заказать междугородный разговор.
   – Разница во времени почти пять часов, Пет. Мистер Энфильд скорее всего обедает…
   – Тогда узнай, где он обедает, и позвони туда. Я не хочу терять ни минуты, Лотти. Я и так уже опаздываю на пять лет.
   Когда на столе зазвонил телефон, Пет схватила трубку. Она услышала хорошо знакомый голос:
   – Здравствуйте, Пет.
   Доктор Хафнер замолчал, и Пет охватил безумный страх. Она догадалась, о чем он сообщит ей.