Кивинов Андрей Владимирович. Дублер

   – Михалыч, импрессионисты кто такие? Это что, они в трагедии виноваты?
   – Да хрен его, мало ли козлов… Давай расписывайся быстрее, не тяни.
   Валера поставил автографы, подметив, что Вадик Дубов совершил автобусную экскурсию «Достоевский в Петербурге» и посетил выставку сельхозтехники в Гавани.
   – Ты бы его лучше в казино сводил или в ночной клуб со стриптизом, а по Достоевскому он и сам на «опеле» прокатится.
   – Нет, как раз это он меня на стриптиз пускай водит.
   – Была таможня, были контрабандисты, – заметил Валера, когда Бородин скрылся. – Я всегда говорил, что революция не победима.
   Он позвонил в технический отдел Главка, попросил .установить данные владельца трубки, номер которой выдал Косых, и принялся за просроченные материалы.
   Реакция, которой дожидался Валера, наступила довольно скоро, гораздо быстрее, чем он рассчитывал. В шесть часов вечера раздался телефонный звонок.
   – Здравствуйте, я могу поговорить с Любимовым Валерием Алексеевичем?
   – Можете. Вы с ним уже говорите.
   – Ах, еще раз здравствуйте. Моя фамилия Геворкян, я адвокат Олега Степанова. Мне очень жаль, что так случилось. Я слышал от Олега, что вы были друзьями. Я еще раз изучил его дело, у меня есть кое-какие мысли по поводу его смерти. Мы не могли бы где-нибудь встретиться и переговорить?
   – Конечно, – заинтересованно ответил Валера. – У меня тоже есть мысли. Где? Когда?
   – Если вы не против, кафе «Фортуна» на Садовой. Там вполне подходящее место. Сегодня, часиков в восемь.
   – Годится, – согласился Валера, не став спорить. «Фортуна» была совсем неподходящим местом – центр, народу море, суматоха. – Я буду ждать вас прямо у входа. Темно-серый пиджак, джинсы.
   – Договорились, до встречи.
   Валера положил трубку и довольно хлопнул в ладоши.
   «Засуетились, засуетились, гниды казематные. Мысли у него, сердечного. Давай послушаем, что у тебя за мысли. Наркоты бы тебе в карман зарядить, да в „хату“ вместе с мыслями упечь. Вот тогда бы… Геворкян».
   Валера подошел в «Фортуне» ровно за пять минут до назначенной встречи, в шпиона не играл и рекогносцировку не производил. Никаких гарантий, что за ним не прицепился «крысиный хвостик», поэтому лучше не выделываться, спокойно доехать на метро и прогуляться по Невскому беззаботной походкой идиота.
   До школы милиции Валера жил с родителями в провинциальном городке, а приехав в Питер и окончив упомянутое заведение, женился на Ленке и перебрался из милицейской общаги в ее однокомнатку, где и жил по сей день. Невский всегда поражал его своей необъяснимой загадочностью и притягательностью, каждый раз, идя по проспекту, Валера испытывал легкий трепет, будто попадал в другой мир.
   Свернув с Невского на Садовую, он не без труда отыскал «Фортуну» – заведение находилось в небольшом подвальчике старого дома, броской вывески не имело, хозяева, наверное, слыли жмотами, а может, рассчитывали, что центр города и так будет поставлять клиентуру.
   Адвокат появился точно в назначенное время. Ему было лет сорок, чем-то он походил на революционную проститутку Троцкого, может быть, своим доисторическим пенсне на горбатом носу.
   – Валерий? – протянул он руку.
   – Угу, – кивнул опер, принимая рукопожатие.
   – Эдуард Геворкян, можно на «ты», прошу.
   Они заняли угловой столик в глубине небольшого зала.
   – Кофе? – предложил адвокат.
   – Без сахара, – не отказался Любимов. Через пару минут Эдуард на «ты» поставил на столик две дымящиеся чашечки.
   – Ужасно нелепая история, – начал он, сделав маленький глоток. – Вы знаете, Валерий, это, наверное, первый случай в моей практике, когда мне действительно страшно за то, что у нас происходит. Я все больше и больше убеждаюсь, что любого человека можно… Н-да. Поверьте, я нисколько не лицемерю, мне действительно очень обидно, ведь это и чисто деловой интерес. Нанесен удар моей репутации.
   «Красиво звонишь, Эдик, прям Цицерон. Я сейчас в кофе соплей напускаю».
   – Да, Эдуард, я понимаю. У меня тоже кошки скребут. В этой, как ее, душе. У тебя были соображения? Слушаю.
   – Вся эта история, согласитесь, выглядит нелепо. Я анализировал ситуацию и убедился, что шита она белыми нитками. Я не исключаю, что патроны действительно хранились у Олега, но, возможно, их подбросили.
   – А что говорил сам Олег?
   – Он сказал, что, если патроны лежат в его рабочем столе, это еще не значит, что патроны его. Верная, надо заметить, позиция.
   – Но тебе-то он сказал, чьи это патроны? Я имею в виду, без протокола?
   – Да, сказал, что патроны его.
   «Зачем врать, Геворкян? Не мог Олежек сказать тебе такое, не мог. Он бы и мне сказал. Давай, дальше звони».
   – Потом арест, что тоже выглядит совершенно абсурдно. Зачем?! Неужели Олег стал бы скрываться?
   «Лучше скажи, зачем ты все это мне рассказываешь? Я, наверное, дураком выгляжу. Ладно, как прикажешь».
   – Я прихожу к мнению, что все это заранее спланированная акция. Вопрос: кем? Для чего? Одно дело провернуть такое с фигурой крупного масштаба, что довольно часто случается. Наркотики и найденные стволы – обычное дело…
   «А таскать не надо».
   – Вот. Но Олег? Как говорится, труба пониже – дым пожиже… Конечно, я поинтересовался у него о предположениях. У него была одна версия.
   – Интересно.
   – Кстати, он сказал, что делился с вами. Речь идет о неких документах, которыми он располагал.
   – Банковские бумаги?
   – Совершенно верно! – оживился Геворкян. – Они хранятся у него в сейфе. Вы видели их?
   – Да, но пока не вникал. Я как-то не думал, что они связаны с арестом.
   – Я тоже пока не уверен, что дело в них, просто Олег ничего другого предположить не мог. Но он объяснял вам, откуда взялись эти бумаги?
   – В общем-то, нет, мы редко делимся секретами, конспирация.
   – Валерий, вы должны мне доверять… Я опасаюсь, что этих документов уже нет в сейфе, в кабинете проводили обыск. Но Олег сказал, что посвятил вас в их суть. У вас осталась какая-нибудь информация?
   «Лихо, адвокатик, лихо. Олег тебе рассказал. Телеграмму, что ли, прислал с того света? Не умеешь ты пробивать. Грубовато. Ладно, будем дальше лоха изображать».
   – Ах да, – будто что-то вспомнив, кивнул Валера. – Ты просто неправильно его понял. Нам в отдел ксерокс привезли, к Олегу поставили. Мы проверить решили, не сломан ли. Вот Олег несколько бумаг этих и зарядил, он как раз их читал. Кажется, в черной папке они лежали. Я тогда и спросил, что за лабуда? Он отмахнулся, так, мол, банковская макулатура. Я ксерокопии себе под черновики забрал, чтобы бумага впустую не пропадала. У нас бумага на вес золота, как и бензин. Он, наверное, этот случай имел в виду, потому что больше про документы не упоминал.
   Адвокат сделал такую мину, будто в кофе ему добавили кошачьей мочи.
   – У вас сохранились эти копии?
   – Да откуда? – с сожалением развел руками Любимов. – Почиркал да выбросил.
   – Вы уверены?
   – У нас на днях проверка была, по режиму секретности, – заслал очередную лажу Валера. – Я бардак разбирал в столе, все ненужное за борт.
   – Жалко, очень жалко. – К кошачьей моче добавилось машинное масло. – Остается надеяться, что документы сохранились в сейфе.
   – Как мне быть, если папка на месте?
   – Я оставлю номера телефона и пейджера, сразу свяжитесь со мной. А дальше посмотрим. Я очень рассчитываю, что они помогут нам выйти на убийц Олега.
   – Убийц? Он же от сердца умер.
   – О молодой человек… В детстве я тоже верил в красавиц, оживающих от поцелуя принцев, так же как и в драконов, чья смерть в иголке. Вот моя визитка, звоните сразу, если найдете документы. Или если не найдете. Было приятно познакомиться. Извините, не могу вас подбросить, я сегодня без машины.
   – Ничего, спасибо, мне на метро удобно. – Валера спрятал визитку и протянул руку. – До встречи. Да, кстати. Ты никогда не был в нашем отделе? Мне кажется, я видел тебя раньше.
   – Нет, Валерий, вы ошибаетесь.
   – Бывает. Хорошо, я пороюсь в сейфе Олега. Обязательно.
   «И обязательно набью вам интерфейс. Потом». Когда Валера показался на ступеньках «Фортуны», из припаркованной на противоположной стороне Садовой машины вышли два незаметных человека и смешались с толпой. Опер их, разумеется, не заметил.

ГЛАВА 5

   На работу Валера не вернулся, отправившись сразу домой. Алена дуется, пока так, по-детски, но все рано или поздно заканчивается, а терять Ленку совсем не хотелось. Валера искренне любил ее и максимум свободного времени посвящал жене.
   Алена возилась на кухне с ужином.
   – Привет, – Валера поцеловал жену, – как ты?
   – Ничего. Тебе макароны или картошку?
   – Все равно. Никто не звонил?
   – Нет.
   Валера скрылся в ванной, залез под душ. Вымывшись, он надел спортивный костюм и вернулся на кухню.
   – Гуляла?
   – Да, недавно пришла. Представляешь, дурак какой-то привязался. Просто сумасшедший! Я сижу на скамейке, книжку читаю. Подваливает, садится рядом и начинает всякую чушь молоть. «Вы, девушка, кого хотите – мальчика или девочку? А одна не боитесь сидеть? Тут пауки бегают особые, ядовитые. Укусят, и тю-тю. И вам, и ребенку». Бред, короче, полный. Привязался, как репей, со своими пауками. Я покрутила пальцем и домой. А он вдогонку: «Пауки, пауки, под ноги смотрите!»
   – Бывают уроды, не обращай внимания, – заметно севшим голосом проговорил Валера.
   Поднявшись, он достал из пиджака сигареты и ушел на лоджию. Прикуривая, он заметил, как дрожат пальцы.
   Не так давно в их районе было совершено убийство, имевшее сильный резонанс и взбудоражившее даже видавших виды оперов. Один психопат задушил женщину и ее малолетнего ребенка. Фамилия психопата была Паук.
   Дмитрий Степанович Гапонов по очереди пожал посетителям руки, проводив их до дверей кабинета. Вернувшись к столу, Гапонов включил селектор.
   – Галочка, зайди, пожалуйста.
   Вошла секретарша, разбавляя ароматом своего «шанеля» оставшийся после гостей запах носков.
   – Прибери здесь, – Гапонов указал на расставленные чашки с остатками кофе.
   – И найди Петухова.
   – Хорошо.
   Галочка составила посуду на поднос и удалилась. Через минуту отыскался Петухов.
   – Есть что новое? – угрюмо поинтересовался Гапонов, включая вентилятор.
   – Пока тишина. Ни в «Короле», ни в «Тузе» никто не появлялся. Мне сразу просигналят.
   – Этот твой Косых точно ничего не брякнул?
   – Да он ничего и не знает. Как договаривались, рассказал байку про потерянный паспорт.
   Гапонов с досадой хлопнул ладонью по столу:
   – Ч-черт! Ты видел людей, которые у меня были? Генеральный директор «Инвизибл-трест» со свитой. Ты знаешь, что такое «Инвизибл-трест»?
   – Нефть.
   – Точно, Игорек. Одна из богатейших нефтяных компаний Северо-запада. Мы только что достигли предварительной договоренности на реставрацию в старом фонде двух их домов и строительство дачного поселка для руководства. Понимаешь, какие это «бабки»?
   Гапонов перешел на шепот.
   – Наш авторитет не подмочен, рекомендации отличные. Нам доверяют, понимаешь? Но с «бабками» так просто никто не расстается, тем более со СВОИМИ «бабками»… И не должно быть ни малейшего намека, ни малейшей какашки не должно всплыть…
   Дмитрий Степанович судорожно скомкал лист бумаги.
   – Я ведь как чувствовал, как чувствовал. «Зашлифуем, зачистим…» Нагородили огород. Если у этого мента остались копии и если он поймет, что все дело в них… А он наверняка уже понял и не тихарится, как тот. Значит, и начальство в курсе, и куча народу…
   – В бумагах еще надо разобраться.
   – Разберутся, не глупее нас, и боюсь, что очень быстро разберутся.
   – Все меры приняты, Дмитрий Степанович, все возможные меры.
   – Они один раз уже приняли меры! – почти выкрикнул Гапонов, сорвав со стены красный вымпел «Победителю социалистического соревнования» – сувенир, сохранившийся с застойных времен, когда Дмитрий Степанович работал инструктором райкома комсомола.
   – Не переживайте так, Дмитрий Степанович. Судя по разговору с Косых, он пока еще ничего не знает. Иначе в квартиру нагрянула бы целая армия обэповцев, налоговиков, Бог знает кого еще, но не урка из рядового отдела. Пока ничего страшного не случилось, не стоит пугаться каждой вороны на заборе.
   – Стоит, Игорек, стоит. В отличие от тебя, я пережил это на собственной шкуре. Мы сейчас не в «очко» на щелбаны играем. При неудачном раскладе нас и там, – Гапонов указал пальцем в окно, – достанут! А я хочу чувствовать себя спокойно и не шарахаться, как ты говоришь, от любой вороны! Хочу!
   Победитель социалистического соревнования немного успокоился, повесил вымпел на место и вернулся за рабочий стол.
   – Вот, возьми бумаги, просмотри еще раз повнимательнее, это относительно «Инвизибл-трест», подумай, как пристроить деньги. Через неделю мы, возможно, подпишем контракт. Я хочу добиться не поэтапной оплаты, а получить всю сумму сразу. Думаю, что смогу их убедить. Если будут новости по поводу бумаг или этого мента, сообщай немедленно, где бы я ни находился. И не вздумай еще раз поминать ворон, которых не надо бояться. Их надо бояться!
   – Меры приняты, Дмитрий Степанович, и меры серьезные, – опять напомнил Игорь.
   – Хорошо, иди.
   Петухов взял со стола папку с документами и покинул кабинет.
   Гапонов достал из кармана салфетку, вытер вспотевший лоб и поглядел на часы.
   – Галочка, принеси что-нибудь перекусить и найди Сережу. К четырем надо съездить на выставку стройматериалов…
   Утром Валера отзвонился Геворкяну, обрадовал того отсутствием папки в сейфе, услышал в ответ искреннее «Как жаль!» и совет поискать все-таки ксерокопии. Затем сгонял в пейджинговую компанию, откуда двинулся в «Король», где тоже поднял пыль.
   В квартире жила дамочка. Дверь она открыла сразу и, судя по всему, пребывала в хорошем настроении, которое Любимов не замедлил испортить. К сожалению, в шкафу у дамочки, кроме шубы, изъеденной молью, ничего и никого не оказалось, поэтому пришлось действовать методом грубого убеждения. Доведя бедную женщину до истерики, но ничего не добившись от нее – за исключением все той же сказки о потерянном паспорте и совести, – опер откланялся, пообещав напоследок придушить крошку, а квартиру сжечь на фиг.
   Вернувшись, Валера перезвонил в технический отдел. Номер сотового телефона принадлежал компании «Континент-строй». Название ничего Любимову не говорило, но «пробить» контору труда не составит. Надо будет позвонить Орловскому.
   Валера достал бутерброды и термос, вспомнил вчерашний рассказ Алены. Случайность? Болтовня сумасшедшего? Хотелось бы верить. Но не верилось. Алене он ничего говорить не стал, чтобы не расстраивать лишний раз, так, предупредил, чтобы двери никому не открывала, а гулять выходила по возможности с соседкой. Так или иначе, но если это первая поздравительная открытка от неизвестного благодетеля, процесс дознания затягивать не стоит. Таймер включен, они вступили в игру. И им легче, они без повязок на глазах. Они видят поле. А опер Любимов поля не видит, напролом лезет. Умышленно, неумышленно, но напролом. Будет толковой момент – подсекут, обломают, унесут на носилках с поля. Без замены. в ближайшие пару суток. Вывод? Сорвать повязку. И прибавить скорость.
   Перекусив, Валера взял пишущую машинку и принялся за работу. Через полчаса он сложил отпечатанные листы в папку и заглянул к Дубову. Вадик кого-то разводил по телефону, ничуть не стесняясь спецслужб, возможно, прослушивавших его разговоры.
   – Да вы там просто все реально спятили! Какой у кобылы может быть мотор?! Лошадь, она живая, на ней верхом катаются, без всякого мотора… Ну и что?! Какая телега?! Ты лучше к своему концу телегу прицепи и катай иностранцев по Дворцовой, больше заработаешь, энцефалит губчатый!
   Закончив разговор таким необычным оборотом, Дубов швырнул трубку.
   – Ты глянь, Валерыч, что гаишники творят! У меня на земле бабку лошадь сбила, я материал в ГАИ скинул, авария это, потому что дорожно-транспортное происшествие вчистую. А они назад, с писулькой! «В связи с тем что лошадь не имеет механического или педального привода, то есть не является транспортным средством, материал должен рассматриваться территориальным отделом». Лихо! Лошадь с педальным приводом! Я им про гужевой транспорт толкую, а они опять свое – это когда лошадь с педалями да еще с телегой! Без телеги – это не транспортное средство.
   – А откуда у тебя лошадь на территории?
   – Да какая, блин, разница?! Мне по жизни обидно! Вот сперли бы эту лошадь, тогда другое дело. Родное, мое. А так – вот лошадь, вот бабка. Пускай разбираются, кто кого сбил, на то они и ГАИ.
   Вадик сложил пополам лист бумаги, сунул копирку и принялся сочинять ответную депешу.
   – Я в прокуратуру теперь зашлю, там люди с дипломами, законы, наверное, знают, пускай решают, транспорт кобыла или нет.
   – Погоди. У тебя от замка сколько ключей?
   Дубов наморщил лоб.
   – А чего такое-то?
   – Один ключ есть у тебя, один был у Олега.
   – Ну и что?
   – К замку прилагается три ключа. Где третий?
   – Да какая разница-то? Что вы все сегодня, спятили?
   – Кто-то подложил Олегу патроны, пока мы были на совещании. Ты дежурил в вечер, не мог, Абдула оставался в отделе. Я вот думаю, не студент ли?
   – Подложили?! Иди ты! У меня вон, – Вадик дернул ящик, – полстола завалено до сих пор. И у Олега наверняка были.
   – К тебе не сунулись, а Олег железо не держал. Может, ты и перебросил, а? Нечаянно?
   Вадик подскочил, будто сел на электроплитку.
   – Ты чо гонишь-то?
   – Ты ведь приезжал в тот день, часиков в двенадцать. Свиновод наш тебя заприметил. Ты еще посмотреть просил, когда «опель» разворачивал, не зацепишь ли чего?
   – Ну и фиг ли? Да, заруливал, позвонить надо было.
   – У тебя ж «труба» есть.
   – Батарейки сдохли.
   – Позвонил?
   – Ты чего наезжаешь-то, пацана нашел? Иди вон, урку дворовую коли!
   – Тихо, Вадик, тихо! Никто тебя не колет. Я тебя спрашиваю – ты нечаянно не мог патроны ему сунуть?
   – Я по чужим столам не шакалю, – чуть успокоившись, сказал Дубов. – А ключ был третий, да. В ящике пожарном лежит, в коридоре. Прямо в шланге.
   – Зачем?
   – Я пару раз ключи забывал, помнишь, куковал, пока Олег не подходил. После этого запасной ключ стал в шланг прятать.
   – Кто-нибудь про это знал?
   – Никто. И Олег не знал.
   – Может, видели?
   – Может… Я при всех-то не светился, но ящик и из твоего кабинета виден, и из Караваевского, если двери открыть.
   – Каравай отпадает, он с нами был. Получается Абдула?
   – Зачем?!
   – Сначала надо выяснить, кто зарядил патроны в Олегов стол, тогда уже и разговаривать будем. Зарядить мог только кто-то из нас.
   – Да откуда ты знаешь, были у Олега патроны или нет?
   – Я говорил с адвокатом.
   – Ну и что? Я бы тоже в отказе стоял, не больной же, на себя статью вешать.
   Защелкал пейджер. Но не у Вадика. Валера достал аппарат из кармана, прочитал сообщение.
   – Что, прикупил? – удивился Дубов.
   – Это не мой. Приятель дал на время поиграть. Он на полгода в Польшу уехал.
   – Удобная штука. Платишь ты?
   – Нет, он оплатил на год вперед. Сходи, глянь, ключ на месте?
   – Да куда он денется? – Вадик вышел в коридор и тут же вернулся, бросив ключ на стол. – Вот он, как лежал, так и лежит. А потом, какой смысл его забирать? Открыл и положил на место.
   – Да, все правильно. Может, ничего и не было вообще-то… Ты помалкивай пока, а то начнем друг на друга коситься, никакой работы не будет. И вот еще. Я тебе сейчас бумаги отдам кое-какие. Те, что мне Олег оставил. Пусть у тебя полежат. Я что-то сплю плохо последнее время. Если вдруг у меня начнут обыск делать или еще какое недоразумение приключится… Когда нужно будет, я их заберу. Ты в них все равно ни черта не поймешь, я и сам до конца не разобрался.
   – Да пожалуйста, – Вадик кивнул на сейф. – Тащи, жрать не просят, пусть лежат.
   Любимов сходил в свой кабинет, достал из стола темную полиэтиленовую папку и передал Дубову.
   – А чего ты мне ее отдаешь?
   Валера посмотрел Вадику в глаза.
   – Я думаю, нет у тебя бубнового интереса. Ты и так все имеешь. А потом, после той истории с пацаном… Кому-то верить надо?
   Дубов, ничего не ответив, кинул папку в сейф.
   Валера вышел в коридор и остановился возле календаря-плаката десятилетней давности, висевшего на стене. Календарь прикрепили из эстетических соображений, он закрывал разбитый участок стены. Участок разбился не сам, оперы испытывали прочность бронежилетов при выстреле в упор. Чтобы не ремонтировать, завесили изуродованную стену календарем.
   Шедевр имел исключительно патриотический, национальный колорит. На русской печи восседал мужичок в косоворотнике, с балалайкой в руках и с полудебильной, беззубой улыбкой на веснушчатой роже. Разумеется, кто-то уже подрисовал мужичку эрегированный орган размером с оглоблю.
   «Да, кому-то верить надо, – подумал про себя Валера. – Непременно. Иначе – караул».
   Над мужичком висела бестолковая полукруглая надпись, непонятно к чему относящаяся: «Труба пониже – дым пожиже». Впрочем, некоторый толк в надписи был. Она кричала Валере, что адвокат Геворкян, зайчик в пенсне, напрямую контактировал с кем-то из оперов, в помещения розыска захаживал – возможно, неоднократно. У Караваева сидел отделенческий водитель «Жигулей». Серега, и оба рожали на бумаге какой-то текст. Писал Серега, диктовал Витька.
   – Так, сейчас, запятую поставь. Не торопись, чтобы не переписывать. На чем остановился?
   – Бандиты назначили встречу.
   – Ага, отлично. Зачеркни запятую.
   Валера опустился на Караваевский диван и потер нос:
   – Что это вы тут сочиняете? Какие бандиты?
   – А, беда просто, – обиженно ответил Серега. – Застучала сволочь какая-то, теперь отписываюсь.
   – Что такое стряслось?
   – Ребята капустки захотели молоденькое – сказал за водителя Витька.
   – А чего такого-то? – заканючил Серега. – Прямо рецидивисты! Тринадцатую не платят, премий не платят, а жрать что? Так ладно бы я один. Там и охрана шинковала, и ГАИ, и местные.
   – Что шинковала-то? Объясните нормально.
   – Да капусту, будь она неладна! Мне кореш знакомый из областного отдела брякнул, капустка, мол, свежая поспела, надо если, приезжай, пошинкуй. Кто ж откажется? Я в «тачку» и к нему. Приехали на поле, пошли рубить. Немного порубили, кочешков по десять. Капустка хороша, крепенькая такая, в самый раз на засолку. Тут охрана вневедомственная нагрянула. Я сначала припух, думал, по нашу душу. Наехали на нас, ну, мы с корешом уговорили, жалко, что ли, для своих-то? А они, оказывается, сами по капустку прибыли. Ладно, мужики, мы вас не видели, вы нас не видели. По рукам. Шинкуем дальше. Потом ГАИ подключилось, еще чьи-то менты. А какая-то сволочуга, чтобы ей кочерыжкой подавиться, взяла, номера машин переписала да по телефону доверия позвонила. Меня – на ковер. Пиши рапорт что на поле делал. Вот я к Витьке и обратился может, пособит чем? Что писать дальше?
   – Бандиты назначили встречу на капустном поле, куда я и прибыл, получив оперативную информацию.
   – А как я мог получить информацию, Вить?
   – На заправке. Заправлял служебную машину и случайно услышал разговор бандитов с потерпевшим. Времени и возможности вызвать подкрепление не было, начал преследование по собственной инициативе.
   – Думаешь, поверят?
   – Предложи что-нибудь другое.
   – Эх! – махнул рукой Серега и склонился над листом. – Интересно, что другие сочинили?
   – Да, не повезло, – усмехнулся Валера. – В самый-то разгар «Чистых рук»! Долго вам еще сочинять?
   – Заканчиваем.
   Попотев минут десять над бандитско-капустным рапортом, Серега исчез.
   – Вот что, Витек, есть у меня мысли кое-какие по поводу Олега. Только без выноса, лады?
   – Да какие вопросы, старик?
   Валера еще раз изложил версию с подложенными патронами.
   Караваев отреагировал довольно спокойно, сказав, что и у него были подобные подозрения, но нет ничего хуже, чем мутить воду в собственном колодце. Не пойман – не вор.
   – У меня просьба к тебе, – Валера положил на стол еще одну папку. – Тут бумажки кое-какие. Олег мне их оставил. Я потом, когда немножко пыль осядет, их заберу и покопаюсь. А пока пусть у тебя полежат. Не доверяю я что-то нашей молодежи, особенно Вадику. Да и Абдула непонятный какой-то, а с тобой мы в одной упряжке не один год. В общем, на, брось в сейф. И никому ни слова, понял? Хватит одного Олега.
   – Мог бы и не предупреждать, не лох, – Витька спрятал папку под кипу дел, хранящихся в сейфе.
   Любимов вернулся к себе. В кабинете уже появился Абдулов. Валера в третий раз приложил палец к губам и передал на хранение коллеге третью папку. Абдулов воспринял информацию серьезно, попытался выяснить подробности и едва заметно, как показалось Любимову, потух в лице, когда подробностей не услышал.
   – Слушай, Валерыч, я тут с парикмахерской комбинацию затеял, – перешел к другой проблеме Сергей. – Помнишь, где «бабки» пропадают?
   – А… И что?
   – Я баксы достал. Стоит их порошочком пересыпать или просто номера переписать? С заведующей я договорился, она завтра их засветит.
   Абдулов достал из стола тонкую пачку «зелени» и положил перед собой.
   – Перепиши с понятыми номера, вполне хватит, – ответил Любимов. – Зачем деньги портить? Не боишься, кстати, что заведующая их сама и прикарманит?
   – Они липовые, не жалко. «Филька», но сделаны классно. – Сергей передал Валере пару купюр.