Кларк Артур Чарльз. Рама II (Rama - 2)

   Ричард торопливо орудовал у компьютера. Соответствующим образом оперируя роботами, он обнаружил, что сфера практически непроницаема и, вероятно, покрыта очень твердым и толстым слоем сплава металлов. Фальстаф несколько раз стукнул по ней: глухой звук свидетельствовал, что сфера скорее всего полна жидкости. Роботы уже выбирались из губчатой паутины, когда их аудиосистемы уловили звук щетки, скребущей по металлу.
   Ричард попытался ускорить их движение. Хэл еще был способен на это, но перегревшемуся возле сферы Фальстафу контрольные подсистемы не позволяли ускорить шаг. Звук приближался.
   Ричард разделил экран на две половины. Принц Хэл благополучно выпутался из паутины, спрыгнул на пол и направился к подземке, не дожидаясь спутника. Фальстаф же только неторопливо пробирался наружу. "Чего вы хотите от старого пьяницы", - бормотал он, преодолевая новый барьер.
   Шорох вдруг утих, камера Фальстафа показала длинный и тонкий объект с черными и золотыми полосками. Потом передаваемая им картинка потемнела, раздался звонок, предупреждающий о неизбежном отказе. На миг промелькнула еще одна картинка, переданная Фальстафом: как бы огромный глаз, студенистый, иссиня-черный. И тут все сигналы от робота, включая и телеметрию, внезапно прекратились.
   Тем временем Хэл вступил в ожидавший вагончик. Через несколько секунд он покинул станцию, но зловещий звук уже слышался вновь. Вагончик возвращался к космонавтам, и Ричард с Николь облегченно вздохнули.
   Однако через несколько секунд аудиосистема робота донесла до них звон стекла. Ричард велел принцу Хэлу развернуться на звук, и камера показала черное с золотом щупальце. Сверху через разбитое окно оно тянулось к роботу. Смысл увиденного немедленно дошел до обоих. Тварь эта ехала к ним на вагончике! Она приближалась!
   Николь молнией взлетела по острым выступам. Ричард потратил несколько драгоценных секунд, бросая в ранец компьютер и прочие приборы. Предсмертный сигнал, посланный приборами принца Хэла, он услыхал на половине пути наверх. Ричард обернулся как раз в тот момент, когда вагон подземки выехал из тоннеля.
   От увиденного зрелища кровь застыла в его жилах. На крыше вагончика располагалась темная тварь с приплюснутым туловищем - во все стороны разбегались полосатые щупальца. Разбив четыре окна, четырьмя конечностями она тянулась к роботу... Потом поспешно соскочила с вагончика и одним из восьми щупальцев зацепилась за нижние выступы. Ричард не стал более ждать. Он буквально взлетел наверх и бросился следом за Николь, чей быстрый топот раздавался далеко впереди.
   На бегу Ричард отметил, что тоннель слегка загибается влево, и напомнил себе, что, хотя это и не тот ход, которым они явились сюда, он обязательно приведет их к уводящим наверх пандусам. Через несколько сотен метров Ричард остановился, чтобы прислушаться. Звуков погони не было. Он дважды глубоко вздохнул и вновь пустился бежать, когда до ушей его донесся отчаянный вопль. Николь! "Ах ты", - думал он, бросаясь вперед.
   47. ПРОГРЕССИВНЫЕ ТЕСТЫ
   - Ни разу, - говорила Николь Ричарду, - ни разу в жизни не доводилось мне так пугаться. - Космонавты сидели спиной к стене одного из небоскребов, окружавших западную площадь. Оба они тяжело дышали, утомленные отчаянным бегством. Николь жадно припала к воде.
   - Я только начала расслабляться, - продолжала она, - слышала вдалеке твои шаги и решила дождаться тебя в музее. Я и не сообразила, что сейчас мы в "другом" тоннеле. Конечно, я могла все сразу понять, отверстие-то было с другой стороны, но я просто не способна была логически мыслить... Во всяком случае, как только я там оказалась, свет зажегся, и он предстал передо мной - метрах в трех, не более. Я думала - у меня сердце остановится...
   Ричард вспомнил, как в тоннеле Николь, рыдая, бросилась в его объятия.
   - Там Такагиси... чучело его... словно тигра или оленя... - в три приема вырвалось у нее. И когда она пришла в себя, в боковой проход космонавты вошли вдвоем. Там, прямо напротив входа, Ричард с ужасом увидел своего коллегу по "Ньютону", космонавта Сигеру Такагиси. Облаченный в летный комбинезон, он выглядел так, каким они в последний раз видели его в лагере "Бета". На лице, застыла приятная улыбка, руки были вытянуты по бокам.
   - Ну и чертовщина, - моргая, проговорил Ричард, любопытство лишь чуточку перевешивало в нем ужас. Николь старалась не смотреть - чучело Такагиси казалось ей чересчур живым, даже если она и видела его второй раз.
   В этом зале они провели не более минуты. Чудом инопланетной таксидермии можно было назвать и чучело птицы, свисавшее с потолка возле Такагиси. Рядом с японцем к стене была прислонена их с Николь палатка, пропавшая позавчера. На полу возле ног Такагиси лежала гексагональная плата из переносной научной станции "Ньютона". Неподалеку располагалась полноразмерная модель биота-бульдозера. По всему полу были расставлены копии разнообразных биотов.
   Ричард уже приступил к изучению этой коллекции, когда издалека донесся знакомый шорох. Больше времени они не тратили. Поспешное бегство по тоннелю и вверх по пандусам нарушила одна крохотная остановка - нужно было пополнить запасы воды.
   - Доктор Такагиси был такой благородный, такой чувствительный человек, - говорила Ричарду Николь. - Он так был предан своей работе. Перед отлетом я побывала у него в Японии, он тогда рассказал мне, что всю жизнь мечтал исследовать нового Раму.
   - Просто позор, что он умер такой жуткой смертью, - мрачно отозвался Ричард. - Можно не сомневаться, что тот октопаук или его друзья сразу же доставили профессора к таксидермисту. Времени они не теряли.
   - Знаешь, а по-моему, они не убивали его. Возможно, я покажусь тебе безнадежно наивной, но я не заметила никаких признаков насильственной смерти в этом... этой статуе.
   - Значит, просто до смерти перепугали? - саркастически возразил Ричард.
   - Да, - твердо ответила Николь. - Я не могу исключить этого. - И она в пять минут объяснила Ричарду, как обстояло у профессора с сердцем.
   - Удивляюсь тебе, Николь, - произнес Ричард, выслушав ее исповедь. - Я тебя представлял иной. Ты казалась мне прямолинейной, соблюдающей все правила. Даже в голову не приходило, что ты можешь нарушить их, а уж проявить подобное сочувствие...
   - В данном случае я едва ли была права. Если бы я соблюдала букву, Такагиси благополучно гулял бы сейчас по Киото.
   - Не познав самого главного в собственной жизни... Кстати, у нас есть еще один интересный вопрос, моя милая доктор. Ты, конечно, понимаешь, что, пока мы сидим здесь, ситуация меняется не в нашу пользу. И мы оба скорее всего умрем, больше не увидев никого из людей. Как ты к этому относишься? Как укладывается собственная смерть или смерть вообще в твою схему вещей?
   Николь поглядела на Ричарда. Тон его вопроса несколько озадачил ее. Она безуспешно попыталась истолковать выражение на его лице.
   - Я не боюсь, если ты про это, - осторожно пояснила она, - как врач я часто размышляла о смерти. И потом, мои мысли рано обратились к этой теме, ведь моя мать умерла, когда я была совсем еще девочкой.
   Она помедлила.
   - Лично я хотела бы увидеть, как вырастет Женевьева... сделаться бабушкой. Но сама по себе жизнь не так уж и важна. Она должна быть такой, чтобы стоило жить. А ради этого можно рискнуть... я не слишком углубилась в себя?
   - Нет, - Ричард улыбнулся, - ход твоих мыслей мне нравится. Ты правильно сказала: жить можно, если жить стоит. А о самоубийстве ты никогда не подумывала? - вдруг спросил он.
   - Нет, - ответила Николь, качая головой. - Никогда. Всегда было столько непрожитого. - "Спрашивает не без причины", - решила она. - Ну а ты? - в свою очередь спросила Николь после недолгого молчания. - Ты не думал о самоубийстве во время всех отцовских издевательств?
   - Как ни странно - нет. Его побои не смогли пробудить во мне отвращение к жизни. Нужно было еще столько узнать. К тому же я понимал, что когда-нибудь вырасту, стану самостоятельным, - помолчав, он продолжил. Впрочем, было в моей жизни такое время, когда я всерьез подумывал о самоубийстве. И боль, и гнев были настолько сильны, что я едва смог перенести их.
   Он умолк, погружаясь в воспоминания. Николь терпеливо ждала. Наконец она взяла его под руку.
   - Хорошо, друг мой, - сказала она непринужденно, - когда-нибудь ты поведаешь мне обо всем. Мы оба не привыкли делиться своими тайнами. Научимся со временем. Но я хочу прямо сейчас рассказать тебе, почему уверена в том, что мы будем жить, и почему считаю, что нам следует поискать возле восточной площади.
   Никому, даже отцу, не рассказывала Николь о своем путешествии во время поро. Но Ричарду она выложила все: не только то, что случилось с ней в возрасте семи лет, но и визит Омэ к ней в Рим, и пророчества сенуфо "о женщине без спутника", которая распространит потомство свое "среди звезд", и подробности видения, посетившего ее на дне ямы, после того как она осушила флакон.
   Ричард безмолвствовал. Все эти материи были настолько чужды его математическому уму, что он не знал, как реагировать. Ричард с удивлением и не без трепета поглядел на Николь. Наконец, смущенный собственным молчанием, произнес:
   - И не знаю, что сказать...
   Николь прикоснулась пальцем к его губам.
   - Не надо ничего говорить. Я все вижу по твоему лицу. Завтра поговорим, когда ты все это обдумаешь.
   Зевнув, Николь поглядела на часы. Вытащив из мешка свой матрас, расстелила.
   - Сил нет. Ничто так не утомляет, как перенесенный испуг. До встречи через четыре часа.
   - Мы ищем здесь уже полтора часа, - нетерпеливо проговорил Ричард. Погляди на карту. В пятистах метрах от центра площади уже не осталось места, на котором мы не побывали бы дважды.
   - Значит, мы что-то делаем не так, - ответила Николь. - Мне привиделись тогда _три_ источника тепла. - Ричард нахмурился. - Если ты предпочитаешь логические аргументы, пожалуйста: почему площадей три, а подземных лабиринтов всего лишь два? Сам ведь говорил, что рамане во всем следуют логике.
   Они стояли перед додекаэдром, выходившим на восточную площадь.
   - Интересно, - проворчал себе под нос Ричард. - На черта нужны им эти проклятые многогранники? В каждом секторе есть один, а самый большой обязательно рядом с площадью... Минуточку, - он перевел взгляд от двенадцати граней додекаэдра к противостоящему небоскребу. Торопливо оглядел площадь. - Неужели? - спросил себя и сам же ответил. - Нет, не может быть.
   Ричард заметил на себе взгляд Николь.
   - Есть идея, - взволнованно проговорил он, - правда, не исключено, что полностью притянутая за уши... Помнишь доктора Бардолини с его тестами прогрессирующей сложности... и с дельфинами? Что, если и здесь в Нью-Йорке рамане сознательно меняют схему каждого сектора, каждой части?.. Знаешь, эта мысль не безумнее твоих видений.
   И, встав на колени, Ричард принялся колдовать над картами Нью-Йорка.
   - Можно мне воспользоваться твоим компьютером? - спросил он у Николь несколько минут спустя. - Чтобы ускорить дело.
   Несколько часов Ричард Уэйкфилд провел возле двух компьютеров. Что-то бормоча под нос, он пытался разрешить загадку Нью-Йорка. По настоянию Николь во время обеда он объяснил ей, что третий подземный ход сумеет обнаружить только в том случае, если точно определит геометрические закономерности размещения многогранников, трех площадей и небоскребов, обращенных к основным граням многогранников во всех девяти секторах. За два часа до наступления темноты Ричард поспешно рванулся в близлежащий сектор, чтобы зарегистрировать данные, еще не зафиксированные на компьютерных картах.
   Он продолжал работать и после наступления темноты. Николь проспала первую часть 15-часовой ночи. Когда она проснулась через пять часов, Ричард все еще лихорадочно работал. Он даже не услышал, как Николь кашлянула. Она тихо поднялась и, положив ему руки на плечи, негромко проговорила:
   - Ричард, тебе надо поспать.
   - Но я уже почти закончил, - ответил он. Под глазами набрякли мешки. Еще часок и, кажется, хватит.
   Николь вернулась на свой матрас. Когда Ричард разбудил ее, он был исполнен энтузиазма.
   - А знаешь, - сказал он, самодовольно ухмыляясь. - Оказалось, что существуют даже три решения, и каждое из них совместимо со всеми геометрическими закономерностями. - Ричард нетерпеливо принялся шагать взад и вперед. - Пойдем посмотрим, что ли, - умоляющим тоном произнес он, - иначе я не засну.
   Все три намеченных Ричардом места достаточно далеко отстояли от площади. Первое было в километре, на обращенной к Северному полуцилиндру оконечности Нью-Йорка. Здесь Ричард и Николь ничего не нашли. А потом еще пятнадцать минут в темноте искали следующее - расположенное возле юго-восточного уголка города. Пройдя вдоль намеченной улицы, они обнаружили крышку именно там, где она должна была находиться по расчетам Ричарда.
   - Аллилуйя! - завопил он, бросая спальный коврик возле нее. - Ура математике.
   "И Омэ ура", - думала Николь. Спать ей уже не хотелось, обследовать в одиночку новые места тоже... тем более в темноте. "Итак, что важнее, спросила она себя, расположившись на матрасе, - интуиция или математика? Мы отыскиваем истину по модели? Или же сперва познаем истину, а потом объясняем ее с помощью математики?"
   Оба они проснулись со светом.
   - Дни становятся чуть короче, - проговорил Ричард, обращаясь к Николь. - Но общая длительность светлого и темного времени остается постоянной сорок шесть часов четыре минуты четырнадцать секунд.
   - Сколько же еще лететь до Земли? - поинтересовалась Николь, укладывая матрас в чехол.
   - Двадцать дней и четыре часа, - ответил Ричард, обратившись к компьютеру. - Ну а ты готова к новому приключению?
   Она кивнула.
   - Я полагаю, что ты знаешь также, где искать панель, открывающую эту крышку?
   - Нет, - произнес он уверенным тоном, - но ее несложно будет отыскать. А когда мы найдем ее, то сразу же узнаем, как попасть в логово птиц. Все будет яснее ясного.
   Десять минут спустя Ричард уже нажимал на металлическую пластину, и крышка третьего люка распахнулась. Они спускались по широкой лестнице, кое-где на ней были расположены площадки. На лестнице Ричард взял Николь за руку. Им приходилось посвечивать фонарями: здесь на стенах огни не зажигались.
   Комната с водой оказалась на том же месте, как и в остальных подземных логовах. Из горизонтальных тоннелей обоих уровней не доносилось ни звука.
   - Похоже, здесь никто не живет, - проговорил Ричард.
   - Пока не живет, - согласилась Николь.
   48. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ЗЕМЛЯНЕ!
   Ричард был озадачен. В первой же боковой комнате, отходящей от одного из верхних тоннелей, он обнаружил набор странных устройств, назначение которых успел понять менее чем за час. Он узнал, как регулировать освещение и температуру в каждом помещении их подземного обиталища. Но если это было настолько легко и если все подземные лабиринты были сконструированы одинаково, почему же птицы не пользовались освещением? И за завтраком Ричард выспрашивал у Николь, что она помнила о птичьем логове.
   - Ты пропускаешь более важный вопрос, - проговорила Николь, откусив кусок манно-дыни. - Сами по себе птицы не представляют особого интереса. Главное в том, где искать раман? И зачем они построили под Нью-Йорком эти тоннели?
   - Возможно, все они и есть рамане, - ответил Ричард. - Может быть, биоты, птицы и октопауки родом с одной планеты. И поначалу представляли собой одну счастливую семейку. Но шли годы, сменялись поколения и каждый вид развивался своим путем. Тогда они построили отдельные обиталища и...
   - Эта гипотеза оставляет слишком много неясностей, - перебила его Николь. - Биоты вполне определенно являются машинами. Птицы - неизвестно. Октопауки скорее всего нет, хотя те, кто сумел соорудить этот корабль, могли создать и такой искусственный разум, возможностей которого мы просто не в силах представить. Однако интуиция подсказывает мне, что эти твари являются живыми существами.
   - Люди, возможно, не могут отличить машину, созданную по-настоящему развитой расой, от живого существа.
   - Согласна. Наверное, мы так и не сможем прийти к определенному выводу. Кстати, есть еще один вопрос, который я хотела бы обсудить с тобой.
   - Какой?
   - На Раме I существовали эти подземные лабиринты, жили птицы и октопауки? Если да, то почему экипаж Нортона не заметил их? А если нет, то почему они оказались именно на этом корабле, а не на первом?
   Ричард помолчал несколько секунд.
   - Вижу, к чему ты клонишь, - наконец проговорил он. - По общему мнению, Рамы были созданы миллионы лет назад неизвестными существами где-нибудь в далеком уголке Галактики, и они совершенно не заинтересованы тем, что происходит в ходе полета, и не следят за своими аппаратами. Но если они были созданы так давно, чем объяснить столь резкие различия в кораблях, построенных скорее всего одновременно?
   - Мне все больше кажется, что прав был наш покойный коллега из Киото, ответила Николь. - Возможно, во всем этом _заложена_ некая разумная схема. Я не испытываю сомнений в точности наблюдений экипажа Нортона и считаю, что все различия между кораблями действительно существуют. Но стоит лишь признать, что оба корабля различаются, тут же возникает более сложный вопрос: _почему_?
   Ричард уже покончил с едой и расхаживал по едва освещенному тоннелю.
   - О чем-то похожем говорили, когда решали, прерывать ли деятельность экспедиции. Телесовещание, по сути дела, свелось к обсуждению одного вопроса: почему рамане выбрали курс к Земле? Раз Рама I этого не сделал, факт можно считать доказанным: корабли различаются. И это притом, что участники совещания ничего не знали о птицах и октопауках.
   - Генералу Борзову такие птицы понравились бы, - добавила Николь после недолгого молчания. - Он полагал, что летать - самое милое занятие на свете, - она усмехнулась. - Однажды он признался мне, что всю жизнь мечтал воплотиться в птицу, если нам суждено перевоплощение после смерти.
   - Хороший был человек, - Ричард на миг остановился. - Сомневаюсь, что мы ценили его в полной мере.
   Николь уложила остатки манно-дыни в ранец и, подготовившись идти дальше, улыбнулась своему другу-перипатетику.
   - Ричард, еще один вопрос?
   Он кивнул.
   - Как ты считаешь, мы уже встретились с раманами - теми, кто построил этот корабль? Или это их потомки?
   Ричард энергично затряс головой.
   - Нет, конечно, - ответил он, - скорее их создания. Или живые существа, населявшие родную планету раман. Главных действующих лиц мы еще не видели.
   Они обнаружили Белую комнату слева от горизонтального тоннеля на втором уровне. К этому времени поиски уже едва не успели наскучить. Ричард и Николь прошли не один тоннель, заглянули в достаточное количество пустых комнат. Четыре раза им попадались устройства для регулирования света и температуры. Но пока они не достигли Белой комнаты, ничего интересного не заметили.
   В комнате со стенами, выкрашенными чистой белой краской, они с удивлением обнаружили знакомые людям предметы: расческу, щетку, пустой футляр из-под губной помады, несколько монет, связку ключей и даже нечто похожее на старый приемопередатчик. В другой кучке оказались кольцо, наручные часы, тюбик с зубной пастой, пилочка для ногтей и небольшая клавиатура с латинскими буквами.
   - Эй, гений, - взмахом руки Николь поманила к себе Ричарда. - Объясни мне все это, если сможешь.
   Ричард поднял тюбик, отвернул колпачок и надавил. Поползла белая гусеница. Ричард прикоснулся к ней пальцем, лизнул.
   - Тьфу, - проговорил он, сплевывая. - Возьми-ка свой масс-спектрометр.
   Пока Николь с помощью сложных медицинских приборов исследовала состав пасты, Ричард перебирал другие предметы. В особенности заворожили его часы. Они шли на самом деле, показывали точное время, секунда в секунду, но от неизвестной точки отсчета.
   - А ты была в космическом музее во Флориде? - спросил он у Николь.
   - Нет, - рассеянно ответила она.
   - У них целая выставка предметов, которыми пользовался экипаж Рамы. Эти часы точь-в-точь похожи на те, что в музее. Я это помню, поскольку купил там в киоске такие же.
   Николь приблизилась к нему с недоумением на лице.
   - Ричард, это не паста. Даже не представляю, что это такое. Удивительный спектр. Очень много сверхтяжелых молекул.
   Несколько минут оба космонавта перебирали странные вещи, пытаясь осмыслить обнаруженное Николь.
   - Можно быть уверенным только в одном, - проговорил Ричард, безуспешно пытавшийся открыть футляр приемопередатчика. - Все эти предметы вполне определенно связаны с людьми. Здесь их слишком много, чтобы можно было заподозрить случайное совпадение.
   - Но как они сюда попали? - спросила Николь. Она пыталась воспользоваться щеткой, оказавшейся, увы, слишком мягкой для ее волос. Осмотрела предмет повнимательнее. - На самом деле это не щетка, заключила она, - этот предмет _похож_ на щетку, с виду и _на ощупь_ тоже, но причесываться им нельзя.
   Нагнувшись, она подобрала пилочку для ногтей.
   - А этой штукой нельзя подпилить ни одного ногтя. - Ричард подошел посмотреть, о чем речь. Он все еще пытался справиться с рацией, потом с разочарованием выронил ее, принимая от Николь пилочку.
   - Получается, что эти вещи просто похожи на человеческие? - сказал он, пробуя подпилить свой самый длинный ноготь. На нем не осталось даже следа прикосновения. Ричард вернул пилочку Николь. - Что же это такое? задумчиво проговорил он.
   - Помню сценку из одного научно-фантастического романа, который я читала студенткой, - произнесла Николь через несколько секунд. - Там внеземляне познакомились с человечеством по самым первым телепрограммам. И когда наконец состоялся контакт, они стали предлагать людям коробки с крупой, мыло, другие предметы, которые видели в телерекламах. С упаковкой все было в порядке, но содержимое или вовсе отсутствовало, или оказывалось совершенно не тем.
   Ричард слушал Николь невнимательно. Он теребил ключи, оглядывал предметы.
   - Хорошо, что же их объединяет? - спросил он скорее у себя самого.
   Ответ обоим пришел в голову одновременно.
   - Такие вещи принадлежали экипажу Нортона, - в унисон проговорили Ричард и Николь.
   - Итак, оба Рамы способны сообщаться между собой, - сказал Ричард.
   - Значит, эти предметы разложены здесь для того, чтобы мы поняли - за первым визитом людей на Раму внимательно следили.
   - Побывавшие в лагерях Нортона биоты-пауки наверняка были снабжены видеооборудованием.
   - Тогда все эти предметы изготовлены по картинкам, переданным с Рамы I.
   После этих слов Николь оба умолкли, каждый следуя своим собственным мыслям.
   - Но зачем нам они? Чего от нас добиваются? - Ричард встал и принялся расхаживать по комнате. Он вдруг расхохотался. - Вот будет интересно, проговорил он, - если в конце концов прав окажется все-таки Дэвид Браун: рамане не заинтересованы в своих космических находках, а просто запрограммировали свои аппараты, чтобы те _изображали_ интерес к гостям. Так сказать, тонкая лесть: из уважения изменить курс и заодно изготовить кучку простых предметов. Невероятная ирония. Очевидно, все незрелые виды безнадежно влюблены в себя, и гости раман непременно увлекутся попытками отыскать смысл, заключенный во всей этой куче мусора...
   - Ну воспарил, - перебила его Николь. - Пока мы знаем лишь то, что этот космический корабль получал снимки с Рамы I и что рамане скопировали горстку повседневных вещиц, принадлежащих экипажу Нортона, и подсунули нам.
   - Интересно, клавиатура столь же бесполезна, как и все остальное, проговорил Ричард, подбирая ее с пола. Он набрал слово "Рама". Ничего не случилось. Потом "Николь", все осталось по-прежнему.
   - Ты забыл, как работали старые модели? - улыбнулась Николь. Она взяла клавиатуру. - Сперва нужно было включить питание. - Она нажала на безымянную клавишу в правом верхнем углу. Часть противоположной стены поехала в сторону, открывая за собой черный метровый квадрат.
   Клавиатура напоминала те, что входили в состав переносных компьютеров, использованных первой экспедицией на Раму. Она имела четыре ряда клавиш, по двенадцать в каждом, и кнопку питания в правом верхнем углу. Двадцать шесть латинских букв, десять арабских чисел и четыре арифметических знака занимали сорок клавиш. Восемь остальных были обозначены либо точками, либо геометрическими фигурами; кроме того, их можно было устанавливать в верхнее и нижнее положения. Ричард и Николь быстро поняли, что эти клавиши и позволяют управлять компьютером Рамы. Методом проб и ошибок им удалось выявить, что результат нажатия на любую кнопку определялся положением _других_ семи клавиш, то есть каждая из них давала возможность выполнить 128 действий. Таким образом, вся клавиатура позволяла осуществлять 1024 команды.
   Составление машинного словаря требовало времени. Ричард взялся за дело. С помощью их с Николь компьютеров он пытался понять смысл команд. Цель-то была проста - воспользоваться компьютером Рамы, как своим собственным. Определив смысл команды, он вводил ее в память переносных компьютеров, запоминавших расположение клавиш на компьютере раман и создаваемый им результат на черном экране.
   Несмотря на весь интеллект и опыт Ричарда, работа оказалась нелегкой. Николь ничем не могла помочь ему. А поэтому дважды по его предложению выходила на поверхность в тот первый раманский день, что провели они в Белой комнате. Оба раза она долго бродила по Нью-Йорку и все пыталась отыскать в небе геликоптер. Во второй раз сходила к амбару, в котором упала в яму. С тех пор случилось так много, что жуткие воспоминания о времени, проведенном на дне, уже казались Николь какой-то древней историей.