Страница:
В телескопы Ричард и Николь могли видеть, что на двух различных участках Центральной равнины работа кипит. Роботов, сновавших взад и вперед по полу верфи, нельзя было даже пересчитать. Сложно было понять, какие работы производятся внизу. Человечество не смело даже мечтать о подобных масштабах в технике.
— Я привел вас сюда в первую очередь для того, чтобы вы получили общее представление, — произнес Орел. — А потом мы спустимся пониже, чтобы ознакомиться с отдельными деталями.
Ричард и Николь, онемев, поглядели на него. Орел, усмехнувшись, продолжил:
— Если вы посмотрите внимательно и в уме сложите части, можете заметить, что два больших участка Центральной равнины (один вблизи Цилиндрического моря, другой простирается почти до начала лестницы) уже полностью очищены. Там идет сооружение новых конструкций. В промежутке между двумя этими областями Рама ничуть не изменился. Мы всегда следуем одному принципу: изменению подлежат только те области, которые будут использоваться в очередном полете.
Ричард просветлел.
— Значит, вы утверждаете, что этот космический аппарат находится в постоянномприменении? И после каждого полета в конструкцию вносятся лишь необходимыеизменения.
Орел кивнул.
— В таком случае тот конгломерат небоскребов, который мы называем Нью-Йорком, мог быть сооружен для решения какой-то прежнейзадачи, а потом его просто оставили, поскольку вносить изменений не потребовалось?
Орел ничем не ответил на риторический вопрос Ричарда. Он указывал на северную часть Центральной равнины.
— А там вы будете обитать. Мы только что завершили инфраструктуру — создали все «удобства», говоря вашими словами: водопровод, энергоснабжение, канализацию, обеспечили точный контроль за природными условиями. Далее проект допускает известную гибкость. Вот поэтому мы и привезли вас сюда.
— А что там за здание с куполом, к югу от расчищенного участка? — спросил Ричард. Он еще не перестал удивляться тому, что Нью-Йорк мог попросту остаться от одного из прежних полетов Рамы.
— Это центр управления, — проговорил Орел. — Там будет расположено оборудование, обслуживающее ваше поселение. Обыкновенно центр управления размещают под жилым районом в оболочке Рамы, но в вашем случае проектировщики решили разместить его на равнине.
— А зачем нужен тот большой район? — спросила Николь, указывая на область, которая должна была после сборки оказаться к северу от берегов Цилиндрического моря.
— Мне не разрешено объяснять вам его назначение, — ответил Орел. — Я удивлен уже тем, что мне позволено показать вам его. Обычно возвращающиеся от нас не имеют никакого представления о функциях областей корабля за пределами своих поселений. Номинально каждый вид должен оставаться в отведенном ему месте.
— Погляди на ту гору (или башню) в середине, — обратилась Николь к Ричарду, показав ему в другую сторону. — Она, должно быть, километра два высотой.
— Ага, и похожа на пончик, то есть в середине у нее пусто.
Они могли видеть, что внешние стены сооружения, вполне пригодного послужить обиталищем другому виду существ, поднялись уже на достаточную высоту. Внутренние части видны не были.
— А вы можете хотя бы намекнуть нам, кто или что там будет обитать? — поинтересовалась Николь.
— Пойдемте, — Орел отрицательно покачал головой. — Пора спускаться.
Ричард и Николь расстались с телескопами, бросив беглый взгляд на общие очертания собственного будущего жилья, много уступавшего по степени готовности обиталищу соседей, и следом за Орлом отправились по коридору. Через пять минут ходьбы они добрались до объекта, по утверждению Орла являющегося лифтом.
— Надежнее пристегнитесь к сидениям, — пояснил проводник. — Спуск будет быстрым.
Овальная капсула мощно и стремительно взяла с места, а менее чем через две минуты резко затормозила — они добрались до пола.
— Значит, эта штука перемещается со скоростью триста километров в час? — спросил Ричард, быстро прикинув в уме.
— Если нет причин для спешки, — ответил Орел.
Следуя за ним, Ричард и Николь шагнули на пол верфи. Колоссальная равнина потрясала сильнее самого Рамы, поскольку едва не половина огромного космического корабля сейчас находилась вокруг них. Оба вспомнили восторг, который вызывали поездки в кресельном лифте на Раме или вид загадочных рогов, высящихся в Южной чаше за Цилиндрическим морем. Трепет и восхищение овладели людьми даже в большей степени, когда Ричард с Николь пригляделись к работе, кипевшей вокруг и над ними.
Лифт опустил их на уровень пола как раз возле одной из частей их будущего обиталища. Прямо перед ними оказалась оболочка Рамы. Выйдя из лифта, они промерили ее толщину шагами.
— Около двухсот метров, — сказал Ричард Николь, наконец ответив на вопрос, беспокоивший их с первых дней пребывания на Раме.
— А что будет размещаться под нами в оболочке? — обратилась Николь к Орлу.
Он поднял три из четырех пальцев, поясняя, что вопрос сей относится к третьему уровню. Люди рассмеялись.
— А вы полетите с нами? — чуть помедлив, спросила Николь у него.
— В вашу Солнечную систему?… Нет, не могу. Хотя должен признаться — путешествие было бы интересным.
Орел повел их к месту, где производились особенно интенсивные работы. Несколько дюжин роботов трудились над большой цилиндрической конструкцией высотой метров в шестьдесят.
— Это главная установка полной очистки воды, — пояснил Орел. — Все сливы и стоки из вашей колонии будут направляться сюда. Очищенная вода возвратится обратно, а выделенный осадок направится на хранение для иных нужд. Эта установка будет герметически закрыта непроницаемой оболочкой. Используемая технология далеко превосходит ваши возможности.
Потом по лестнице они поднялись в само поселение. Орел затеял утомительную экскурсию. В каждом секторе он показывал землянам основные его особенности, а потом распоряжался, чтобы роботы транспортировали их в соседний.
— Что же именно вы хотите от нас? — через несколько часов осведомилась Николь, когда Орел намеревался перейти к следующему предмету обзора.
— Ничего особенного, — ответил тот. — Этот визит на Раму окажется для вас единственным. Мы хотим, чтобы вы ощутили размеры своего обиталища, на тот случай, если это потребуется при проектировании. В жилом модуле у нас есть модель в одну двадцатую долю величины, и всю остальную работу можно будет проделать прямо там. — Он поглядел на Ричарда и Николь. — Мы можем отправиться назад, как только вы пожелаете.
Опустившись на серый металлический ящик, Николь всматривалась в окружающую обстановку. Одних роботов во всем их разнообразии было достаточно, чтобы вызвать головокружение. Потрясение началось, едва они вышли на тот балкон, и к настоящему времени Николь буквально потеряла дар речи. Она показала рукой на Ричарда.
— Конечно, мне следовало бы попытаться осознать все, что мы видим, но подобные попытки, по-моему, не имеют большого смысла. Я полна информацией.
— И я тоже, — признался Ричард. — Никогда не думал, что может найтись нечто более удивительное и поразительное, чем Рама, но эта верфь превзошла все мои ожидания.
— Ну раз мы оказались здесь, — сказала Николь, — попробуй представить себе завод, где собирают подобные верфи. А еще лучше — сборочную линию для Узлов.
Ричард расхохотался.
— Подобная последовательность возрастает бесконечно. Если Узел действительно является машиной, то он, безусловно, находится на принципиально ином уровне сложности. Насколько я могу судить, Рама был создан именно здесь, он и управляется, должно быть, с Узла. Но что создало сам Узел и управляет им? Разумное существо, подобное нам, результат биологической эволюции? И существует ли оно в настоящее время — в ощутимой форме, — или же приняло иное обличье, удовлетворяясь тем, что его влияние ощущается в тех удивительных машинах, которые оно создало?
Ричард опустился возле жены.
— По мне, пожалуй, уже чересчур много. Довольно… Пора возвращаться к детям.
Николь коснулась его.
— Ричард Уэйкфилд, — объявила она. — Ты человек умный и знаешь, что я люблю тебя отчасти поэтому.
Мимо проковылял огромный робот, похожий на автопогрузчик, груженный рулонами листового металла. Ричард вновь удивленно покачал головой.
— Спасибо тебе, дорогая, — ответил он, помедлив. — Ты знаешь, что я тебя тоже люблю.
Они встали и, обратившись к Орлу, показали, что готовы отправляться назад.
Следующей ночью в своей спальне в жилом модуле Ричард с Николь не могли уснуть даже через полчаса после занятий любовью.
— В чем дело, дорогой? — спросила Николь. — Что-нибудь случилось?
— Опять сегодня туман накатил, — признался Ричард, — почти на три часа.
— Боже, — Николь села в постели. — Теперь все в порядке? Может, взять сканер и посмотреть, что показывает биометрия?
— Нет, — Ричард покачал головой, — мои приступы твоя машина никогда не замечала. Просто этот припадок меня очень расстроил. Я ощутил, насколько они лишают меня сил. Я едва жив и мало чем смогу помочь тебе с детьми, случись какая угодно неприятность. Я напуган.
— А как начался этот приступ?
— Все было как всегда. Я раздумывал о нашем путешествии к Ангару и о том, втором, поселении. Начал вспоминать какие-то разрозненные сцены из моей прежней одиссеи — и вдруг туман. Густой, непроницаемый. Даже не уверен, что смог бы узнать тебя во время первых пяти минут приступа.
— Мне очень жаль, дорогой.
— Словно бы кто-то контролирует мои мысли. И когда я пытаюсь припомнить что-нибудь конкретное, бам по мозгам — получаю предупреждение.
— А я, как закрою глаза, — проговорила Николь, — сразу вижу всех этих роботов, снующих внутри Рамы.
— И я тоже.
— Вместе с тем я не могу поверить в то, что видела нечто реальное, а не сцену из кинофильма или какой-то сон. — Николь улыбнулась. — Эти четырнадцать лет мы прожили совершенно невероятным образом, так ведь?
— Конечно, — ответил Ричард, поворачиваясь на бок, как он привык засыпать. — Кто знает… быть может, самая удивительная часть нашего путешествия еще впереди.
6
— Я привел вас сюда в первую очередь для того, чтобы вы получили общее представление, — произнес Орел. — А потом мы спустимся пониже, чтобы ознакомиться с отдельными деталями.
Ричард и Николь, онемев, поглядели на него. Орел, усмехнувшись, продолжил:
— Если вы посмотрите внимательно и в уме сложите части, можете заметить, что два больших участка Центральной равнины (один вблизи Цилиндрического моря, другой простирается почти до начала лестницы) уже полностью очищены. Там идет сооружение новых конструкций. В промежутке между двумя этими областями Рама ничуть не изменился. Мы всегда следуем одному принципу: изменению подлежат только те области, которые будут использоваться в очередном полете.
Ричард просветлел.
— Значит, вы утверждаете, что этот космический аппарат находится в постоянномприменении? И после каждого полета в конструкцию вносятся лишь необходимыеизменения.
Орел кивнул.
— В таком случае тот конгломерат небоскребов, который мы называем Нью-Йорком, мог быть сооружен для решения какой-то прежнейзадачи, а потом его просто оставили, поскольку вносить изменений не потребовалось?
Орел ничем не ответил на риторический вопрос Ричарда. Он указывал на северную часть Центральной равнины.
— А там вы будете обитать. Мы только что завершили инфраструктуру — создали все «удобства», говоря вашими словами: водопровод, энергоснабжение, канализацию, обеспечили точный контроль за природными условиями. Далее проект допускает известную гибкость. Вот поэтому мы и привезли вас сюда.
— А что там за здание с куполом, к югу от расчищенного участка? — спросил Ричард. Он еще не перестал удивляться тому, что Нью-Йорк мог попросту остаться от одного из прежних полетов Рамы.
— Это центр управления, — проговорил Орел. — Там будет расположено оборудование, обслуживающее ваше поселение. Обыкновенно центр управления размещают под жилым районом в оболочке Рамы, но в вашем случае проектировщики решили разместить его на равнине.
— А зачем нужен тот большой район? — спросила Николь, указывая на область, которая должна была после сборки оказаться к северу от берегов Цилиндрического моря.
— Мне не разрешено объяснять вам его назначение, — ответил Орел. — Я удивлен уже тем, что мне позволено показать вам его. Обычно возвращающиеся от нас не имеют никакого представления о функциях областей корабля за пределами своих поселений. Номинально каждый вид должен оставаться в отведенном ему месте.
— Погляди на ту гору (или башню) в середине, — обратилась Николь к Ричарду, показав ему в другую сторону. — Она, должно быть, километра два высотой.
— Ага, и похожа на пончик, то есть в середине у нее пусто.
Они могли видеть, что внешние стены сооружения, вполне пригодного послужить обиталищем другому виду существ, поднялись уже на достаточную высоту. Внутренние части видны не были.
— А вы можете хотя бы намекнуть нам, кто или что там будет обитать? — поинтересовалась Николь.
— Пойдемте, — Орел отрицательно покачал головой. — Пора спускаться.
Ричард и Николь расстались с телескопами, бросив беглый взгляд на общие очертания собственного будущего жилья, много уступавшего по степени готовности обиталищу соседей, и следом за Орлом отправились по коридору. Через пять минут ходьбы они добрались до объекта, по утверждению Орла являющегося лифтом.
— Надежнее пристегнитесь к сидениям, — пояснил проводник. — Спуск будет быстрым.
Овальная капсула мощно и стремительно взяла с места, а менее чем через две минуты резко затормозила — они добрались до пола.
— Значит, эта штука перемещается со скоростью триста километров в час? — спросил Ричард, быстро прикинув в уме.
— Если нет причин для спешки, — ответил Орел.
Следуя за ним, Ричард и Николь шагнули на пол верфи. Колоссальная равнина потрясала сильнее самого Рамы, поскольку едва не половина огромного космического корабля сейчас находилась вокруг них. Оба вспомнили восторг, который вызывали поездки в кресельном лифте на Раме или вид загадочных рогов, высящихся в Южной чаше за Цилиндрическим морем. Трепет и восхищение овладели людьми даже в большей степени, когда Ричард с Николь пригляделись к работе, кипевшей вокруг и над ними.
Лифт опустил их на уровень пола как раз возле одной из частей их будущего обиталища. Прямо перед ними оказалась оболочка Рамы. Выйдя из лифта, они промерили ее толщину шагами.
— Около двухсот метров, — сказал Ричард Николь, наконец ответив на вопрос, беспокоивший их с первых дней пребывания на Раме.
— А что будет размещаться под нами в оболочке? — обратилась Николь к Орлу.
Он поднял три из четырех пальцев, поясняя, что вопрос сей относится к третьему уровню. Люди рассмеялись.
— А вы полетите с нами? — чуть помедлив, спросила Николь у него.
— В вашу Солнечную систему?… Нет, не могу. Хотя должен признаться — путешествие было бы интересным.
Орел повел их к месту, где производились особенно интенсивные работы. Несколько дюжин роботов трудились над большой цилиндрической конструкцией высотой метров в шестьдесят.
— Это главная установка полной очистки воды, — пояснил Орел. — Все сливы и стоки из вашей колонии будут направляться сюда. Очищенная вода возвратится обратно, а выделенный осадок направится на хранение для иных нужд. Эта установка будет герметически закрыта непроницаемой оболочкой. Используемая технология далеко превосходит ваши возможности.
Потом по лестнице они поднялись в само поселение. Орел затеял утомительную экскурсию. В каждом секторе он показывал землянам основные его особенности, а потом распоряжался, чтобы роботы транспортировали их в соседний.
— Что же именно вы хотите от нас? — через несколько часов осведомилась Николь, когда Орел намеревался перейти к следующему предмету обзора.
— Ничего особенного, — ответил тот. — Этот визит на Раму окажется для вас единственным. Мы хотим, чтобы вы ощутили размеры своего обиталища, на тот случай, если это потребуется при проектировании. В жилом модуле у нас есть модель в одну двадцатую долю величины, и всю остальную работу можно будет проделать прямо там. — Он поглядел на Ричарда и Николь. — Мы можем отправиться назад, как только вы пожелаете.
Опустившись на серый металлический ящик, Николь всматривалась в окружающую обстановку. Одних роботов во всем их разнообразии было достаточно, чтобы вызвать головокружение. Потрясение началось, едва они вышли на тот балкон, и к настоящему времени Николь буквально потеряла дар речи. Она показала рукой на Ричарда.
— Конечно, мне следовало бы попытаться осознать все, что мы видим, но подобные попытки, по-моему, не имеют большого смысла. Я полна информацией.
— И я тоже, — признался Ричард. — Никогда не думал, что может найтись нечто более удивительное и поразительное, чем Рама, но эта верфь превзошла все мои ожидания.
— Ну раз мы оказались здесь, — сказала Николь, — попробуй представить себе завод, где собирают подобные верфи. А еще лучше — сборочную линию для Узлов.
Ричард расхохотался.
— Подобная последовательность возрастает бесконечно. Если Узел действительно является машиной, то он, безусловно, находится на принципиально ином уровне сложности. Насколько я могу судить, Рама был создан именно здесь, он и управляется, должно быть, с Узла. Но что создало сам Узел и управляет им? Разумное существо, подобное нам, результат биологической эволюции? И существует ли оно в настоящее время — в ощутимой форме, — или же приняло иное обличье, удовлетворяясь тем, что его влияние ощущается в тех удивительных машинах, которые оно создало?
Ричард опустился возле жены.
— По мне, пожалуй, уже чересчур много. Довольно… Пора возвращаться к детям.
Николь коснулась его.
— Ричард Уэйкфилд, — объявила она. — Ты человек умный и знаешь, что я люблю тебя отчасти поэтому.
Мимо проковылял огромный робот, похожий на автопогрузчик, груженный рулонами листового металла. Ричард вновь удивленно покачал головой.
— Спасибо тебе, дорогая, — ответил он, помедлив. — Ты знаешь, что я тебя тоже люблю.
Они встали и, обратившись к Орлу, показали, что готовы отправляться назад.
Следующей ночью в своей спальне в жилом модуле Ричард с Николь не могли уснуть даже через полчаса после занятий любовью.
— В чем дело, дорогой? — спросила Николь. — Что-нибудь случилось?
— Опять сегодня туман накатил, — признался Ричард, — почти на три часа.
— Боже, — Николь села в постели. — Теперь все в порядке? Может, взять сканер и посмотреть, что показывает биометрия?
— Нет, — Ричард покачал головой, — мои приступы твоя машина никогда не замечала. Просто этот припадок меня очень расстроил. Я ощутил, насколько они лишают меня сил. Я едва жив и мало чем смогу помочь тебе с детьми, случись какая угодно неприятность. Я напуган.
— А как начался этот приступ?
— Все было как всегда. Я раздумывал о нашем путешествии к Ангару и о том, втором, поселении. Начал вспоминать какие-то разрозненные сцены из моей прежней одиссеи — и вдруг туман. Густой, непроницаемый. Даже не уверен, что смог бы узнать тебя во время первых пяти минут приступа.
— Мне очень жаль, дорогой.
— Словно бы кто-то контролирует мои мысли. И когда я пытаюсь припомнить что-нибудь конкретное, бам по мозгам — получаю предупреждение.
— А я, как закрою глаза, — проговорила Николь, — сразу вижу всех этих роботов, снующих внутри Рамы.
— И я тоже.
— Вместе с тем я не могу поверить в то, что видела нечто реальное, а не сцену из кинофильма или какой-то сон. — Николь улыбнулась. — Эти четырнадцать лет мы прожили совершенно невероятным образом, так ведь?
— Конечно, — ответил Ричард, поворачиваясь на бок, как он привык засыпать. — Кто знает… быть может, самая удивительная часть нашего путешествия еще впереди.
6
Голографическая модель Нового Эдема в масштабе 1:2000 была спроектирована в середине конференц-зала. Поселение землян на Центральной равнине должно было занять около ста шестидесяти квадратных километров, начинаясь как раз от северной лестницы. Предоставленный людям объем составлял полосу примерно двадцать километров вдоль оси цилиндра, шириной восемь километров и такой же высоты.
Впрочем, с моделью Нового Эдема в жилом модуле оперировать было куда легче. Она размещалась в одной большой комнате, а голографические проекции позволяли проектировщикам перемещаться среди различных структур. Изменения вносились с помощью компьютерных подпрограмм, реагировавших на голос Орла.
— Мы снова передумали, — сказала Николь, начиная третью марафонскую дискуссию с Орлом. Она обвела своей черной указкой группу сооружений в центре колонии. — Считаем, что не так уж здорово концентрировать все в одном месте, чтобы люди сидели на головах друг у друга. Мы с Ричардом решили, что в четырех углах прямоугольника следует разместить четыре жилых поселка вместе с магазинчиками. В центральном комплексе нужно оставить лишь сооружения, используемые всеми колонистами.
— Конечно, новая концепция полностью меняет организацию транспортного потока, которую мы обсуждали вчера, — добавил Ричард, — как и координаты парков, Шервудского леса, озера Шекспир и горы Олимп. Но в нашей концепции Нового Эдема можно использовать все исходные элементы. Вот поглядите на этот набросок — мы все лишь передвинули.
Орел, казалось, скривился, поглядев на своих помощников, и, помедлив секунду, принялся разглядывать карту в электронном блокноте Ричарда.
— Надеюсь, что новых крупных изменений не потребуется, — прокомментировал он. — Так мы далеко не уйдем, если каждый раз придется заново начинать проектирование.
— Простите нас, — извинилась Николь, — но мы не сразу осознали сложность поставленной перед нами задачи. И только потом поняли, что проектируем условия жизни примерно для двух тысяч человек… если число их будет уточнено в результате нескольких итераций, нам придется затратить дополнительное количество времени.
— Я вижу, вы опять увеличили число сооружений в центральном комплексе,
— проговорил Орел. — А зачем нужно здание, располагающееся за библиотекой и аудиторией?
— Для занятий спортом и отдыха, — ответила Николь. — Там будет трек, бейсбольное и футбольное поля, гимнастический зал и плавательный бассейн с трибунами почти на всех жителей. Мы с Ричардом полагаем, что атлетика станет весьма популярной в Новом Эдеме, поскольку многие рутинные обязанности будут выполнять биоты.
— Вы увеличили также площадь, отведенную под госпиталь и школы…
— Мы были чересчур консервативны в предварительных оценках, — вмешался Ричард, — и не зарезервировали достаточно места под те занятия, которые сейчас предвидеть нельзя.
Каждое из двух первых совещаний длилось около десяти часов. Поначалу Ричард с Николь только гадали, как скоро Орел сумеет учесть их замечания к проектным рекомендациям. Но к третьему совещанию ни скорость, ни точность этого синтеза уже не удивляли их. Однако инопланетный биот то и дело преподносил им сюрпризы, обнаруживая острый интерес к тонкостям, относящимся к области культуры. Например, он долго выспрашивал о смысле названия, данного землянами их колонии. Сперва Николь объяснила ему, что без названия нельзя, потом последовали вопросы. Орла интересовало значение слов «Новый Эдем».
— Мы всей семьей почти целый вечер обсуждали его, — пояснил Ричард. — Было несколько хороших предложений, связанных с историей культуры нашего вида. Главным кандидатом считалась Утопия. Аркадия, Элизиум, Парадиз, Конкордия и Бовуа также рассматривались достаточно серьезно. Но под конец все сошлись на том, что следует предпочесть Новый Эдем.
— Видите ли, — добавила Николь, — мифологический Эдем был началом, отправной точкой развития нашей западной культуры. Пышный, цветущий сад, созданный специально для людей всемогущим Господом, сотворившим всю Вселенную. Тот первый Эдем был полон жизни, но обделен техникой.
— Новый Эдем — это тоже начало. И он почти во всем противоположен библейскому райскому саду. Новый Эдем представляет собой технологическое чудо, лишенное жизни, — во всяком случае, первоначально, — за исключением нескольких человеческих существ.
Когда определились общие контуры колонии, оставались еще сотни деталей, которые следовало уточнить. Кэти и Патрику поручили проектирование парков для всех четырех поселков. Ни один из них не видел даже земной травинки, не говоря уже о цветке или высоком дереве, но кино они смотрели, фотографии тоже. В итоге дети смогли составить четыре различных проекта, со вкусом распланировав пять акров с мирными тропками в сторону каждого поселка.
— Но откуда мы возьмем траву? И цветы? — спросила у Орла Кэти.
— Их доставят люди с Земли, — ответил тот.
— Но как они узнают, что именно нам необходимо?
— Мы им сообщим об этом.
Кэти указала, что в проекте Нового Эдема отсутствует ключевой элемент, игравший некогда основную роль в разных историях, которые мама в детстве рассказывала ей на ночь.
— Я никогда не видела зоопарка, а в Новом Эдеме он будет?
И во время следующего совещания Орел в очередной раз изменил план, пристроив крохотный зоопарк на краю Шервудского леса.
Большую часть технологических деталей Ричард проработал вместе с Орлом. Николь специализировалась на жилых помещениях. Первоначально Орел предложил использовать одинаковые домики с одной и той же обстановкой. Николь расхохоталась.
— Вы явно не сумели узнать нас по-настоящему, — сказала она. — Людям необходимо разнообразие, иначе они начинают скучать. Если мы сделаем домики одинаковыми, их немедленно начнут перестраивать.
Но время было ограничено. А запрашиваемая Орлом информация заставляла их с Ричардом работать по десять-двенадцать часов в сутки. К счастью, Майкл и Симона с охотой приглядывали за младшими детьми. И Николь решила остановиться на восьми типовых проектах планировки и четырех видах модульной мебели. Вместе все это позволяло получить тридцать два различных сочетания. Внеся изменения во внешний вид домов в каждом из четырех поселков (детали пришлось оговаривать с Ричардом, но основную информацию предоставил искусствовед Майкл О'Тул), Николь наконец сумела создать жилье, отличающееся от прочих домов и не скучное на вид.
На обсуждение транспортной системы в Новом Эдеме Ричарду с Орлом хватило нескольких часов. Больше трудностей их ожидало в части управления погодой и конструкции биотов. В соответствии с первоначальным предложением Орла, легшим в основу всей инфраструктуры Нового Эдема, в каждых сутках было предусмотрено двенадцать светлых и двенадцать темных часов. Ясные, пасмурные и дождливые дни должны были сменяться регулярно и предсказуемо. Температура практически не изменялась в зависимости от места и времени.
Когда Ричард потребовал сезонных изменений в соотношении темного и светлого времени суток, а также более разнообразный погоды, Орел подчеркнул, что значительные вариации параметров воздуха над поселением потребуют куда более мощных «компьютерных ресурсов», чем были изначально заложены в проект. Орел также отметил, что придется перестраивать и перепроверять основные алгоритмы управления, в результате чего придется отложить дату отлета. Николь поддержала Ричарда в отношении погоды и времен года, пояснив Орлу, что истинно человеческое поведение — а именно его вы, то есть интеллект Узла, стремитесь наблюдать — определенным образом зависит от обоих факторов.
Наконец, компромисс был достигнут. Длина ночи и дня весь год будет соответствовать тридцати градусам земной широты. Погодные процессы в Новом Эдеме будут совершаться естественным путем в определенных границах — контрольные механизмы вступят в дело, только если параметры среды превысят предельные значения. Другими словами, температура, скорость ветра и количество осадков могли свободно колебаться в известных пределах. Однако в двух вопросах Орел проявил непреклонность: ни молний, ни льда не будет. Если вдруг дойдет до обоих атмосферных явлений, вносящих «новые сложности» в расчетную модель, система управления должна автоматически выправить погоду.
Орел первоначально намеревался сохранить все виды биотов, использованных на двух Рамах. Ричард вместе с Николь постарались убедить его, что раманские биоты, в особенности многоножки, богомолы, пауки, крабы и так далее, едва ли приемлемы для людей.
— Космонавтов, высаживавшихся на оба Рамы, нельзя считать средними людьми. Скорее напротив. Нас специально учили использовать сложнейшие аппараты, и тем не менее некоторые биоты пугали даже нас. Ядро обитателей Нового Эдема составят люди более простые, им будет куда сложнее примириться с разгуливающими по всему поселку металлическими пугалами.
После нескольких часов обсуждения Орел согласился изменить облик обслуживающих роботов. Например, мусор должны теперь собирать роботы, во всем похожие на обычные земные мусорные машины, только без водителей. Строительные работы при необходимости будут поручены роботам, также оформленным под механизмы, выполняющие подобные же функции на Земле. Таким образом, облик машины оказывался привычным, и порожденные ксенофобией страхи можно было уменьшить.
— Ну а как поступим с повседневными нуждами? — поинтересовался Орел в конце долгой встречи. — Мы предполагали, что можно в больших количествах использовать говорящих гуманоидных биотов, чтобы освободить вас от нудной работы. И уже потратили достаточно много времени на совершенствование конструкции.
Ричарду идея понравилась, однако Николь колебалась.
— Очень важно, — сказала она, — чтобы эти гуманоидные биоты были абсолютно идентифицируемыми. Даже самый маленький ребенок должен отличать их от человека.
Ричард усмехнулся.
— Ну это ты фантастики начиталась.
— Нет-нет, это очень важно, — запротестовала Николь. — Могу себе представить, сколько человекоподобных биотов могут наделать в Узле. Куда до них тем имитациям, что мы видели на Раме. Не отличимые от людей машины будут пугать землян.
— Значит, следует ограничиться определенным количеством типов, — произнес Ричард, — чтобы по внешности можно было догадаться о роде занятий. Теперь ты довольна?… Стыдно будет не использовать все возможности такой невероятной технологии.
— Быть может, этого будет довольно, — ответила Николь. — С обличиями роботов можно будет познакомить всех за один короткий инструктаж. Однако следует исключить любую ошибку.
Через несколько недель интенсивного труда основные решения были приняты, и Николь с Ричардом вздохнули спокойнее. Теперь они могли вести более или менее нормальную жизнь — вместе с детьми и Майклом. Однажды вечерком их посетил Орел и объявил всей семье, что испытание Нового Эдема близится к завершению: в основном проверяются возможности новых алгоритмов, их способность контролировать среду в широком диапазоне параметров.
— В частности, — продолжал Орел, — мы установили газообменные устройства (или ГОУ) там, где будут расти земные растения: в Шервудском лесу, парках, вдоль берегов озера и по склонам горы. ГОУ действуют подобно растениям, они поглощают углекислый газ и выделяют кислород в количестве, эквивалентном действию вашей растительности. Они предотвращают накопление углекислого газа, который за длительные периоды времени способен резко снизить эффективность алгоритмов погодной регуляции. Работа ГОУ требует известных затрат энергии, которую нам пришлось взять из выделенной на потребности колонистов. Однако, когда растения подрастут, ГОУ можно будет снять, возвращая избыток мощности.
— О'кей, мистер Орел, — проговорила Кэти, как только он закончил. — Все мы хотим теперь знать, когда состоится отлет.
— Я хотел сообщить вам об этом на Рождество, — ответил Орел, и в уголке его рта сложилась морщинка, подозрительно напоминающая улыбку, — а до него еще два дня.
— Пожалуйста, скажите, мистер Орел, — поддержал сестру Патрик.
— Ну… хорошо, — согласился птицечеловек. — Ориентировочно работы в Ангаре будут завершены 11 января. Мы рассчитываем, что вы погрузитесь на корабль и покинете Узел через два дня, утром 13 числа.
«Всего три недели, — подумала Николь, и сердце ее дрогнуло: разлука стала реальной. — Но сколько еще нужно сделать. — Она огляделась — в другом конце комнаты Симона и Майкл сидели рядышком на кушетке. И среди прочего, красавица моя, приготовить тебя к венчанию».
— Значит, мы поженимся на твой день рождения, мама, — сказала Симона. — Мы ведь давно решили, что обряд следует совершить за неделю до отлета всех остальных членов семьи.
На глаза Николь невольно нахлынули слезы. Она опустила голову, чтобы дети не заметили их. «Я не готова к прощанию, — думала Николь. — Не могу даже представить себе, что уже никогда больше не увижу Симону».
Николь решила уклониться от участия в общесемейной игре, затевавшейся в гостиной. В качестве предлога она сослалась на какие-то просьбы Орла, однако на самом деле ей просто нужно было побыть одной, чтобы распланировать последние три недели своей жизни в Узле. За обедом Николь постоянно думала о том, что еще предстоит сделать. Она была уже близка к панике. Николь опасалась, что ей или не хватит времени, или она что-либо позабудет. Но переписав все оставшиеся дела и назначив срок исполнения, Николь чуть расслабилась: ничего невыполнимого не обнаружилось.
В частности, Николь записала в блокноте заглавными буквами следующую фразу: ЧТО ДЕЛАТЬ С БЕНДЖИ?? Она сидела на краю кровати, размышляла о своем умственно отсталом старшем сыне и ругала себя за то, что отложила вопрос на самый последний момент. Тут в дверь постучали… удивительное совпадение.
— Ма-мочка, — очень медленно произнес Бенджи, как обычно с широкой и невинной улыбкой. — Можно с тобой поговорить? — подумав, он добавил: — Сейчас.
— Конечно, дорогой. Входи и садись на постель.
Бенджи сел рядом с матерью и тесно прижался к ней. Потом поглядел на руки и нерешительно начал. Он явно был очень расстроен.
— Ты, дядя Ричард и осталь-ные де-ти уле-тают очень да-леко и на-долго,
— сказал мальчик.
— Правильно, — деланно бодрым тоном ответила Николь.
— А па-почка и Си-мона оста-нутся и по-женятся?
Это был скорее вопрос. Подняв голову, Бенджи дожидался ответа. Когда она кивнула, глаза его сразу наполнились слезами, а лицо искривилось.
— А что будет с Бен-джи? — спросил он. — Что мне тог-да делать?
Прижав к себе его голову, Николь поплакала вместе с сыном. Рыдания сотрясали все его тело. «Он все понял, — подумала она. — С самого первого разговора. Он ждал и боялся, что никому не нужен».
— Ты можешь выбирать, дорогой, — сумела сказать Николь, оправившись от своих чувств. — Мы будем рады взять тебя с собой. А твой папа и Симона будут счастливы, если ты останешься.
Бенджи смотрел на мать, словно не веря ей. Николь повторила — уже помедленнее.
Впрочем, с моделью Нового Эдема в жилом модуле оперировать было куда легче. Она размещалась в одной большой комнате, а голографические проекции позволяли проектировщикам перемещаться среди различных структур. Изменения вносились с помощью компьютерных подпрограмм, реагировавших на голос Орла.
— Мы снова передумали, — сказала Николь, начиная третью марафонскую дискуссию с Орлом. Она обвела своей черной указкой группу сооружений в центре колонии. — Считаем, что не так уж здорово концентрировать все в одном месте, чтобы люди сидели на головах друг у друга. Мы с Ричардом решили, что в четырех углах прямоугольника следует разместить четыре жилых поселка вместе с магазинчиками. В центральном комплексе нужно оставить лишь сооружения, используемые всеми колонистами.
— Конечно, новая концепция полностью меняет организацию транспортного потока, которую мы обсуждали вчера, — добавил Ричард, — как и координаты парков, Шервудского леса, озера Шекспир и горы Олимп. Но в нашей концепции Нового Эдема можно использовать все исходные элементы. Вот поглядите на этот набросок — мы все лишь передвинули.
Орел, казалось, скривился, поглядев на своих помощников, и, помедлив секунду, принялся разглядывать карту в электронном блокноте Ричарда.
— Надеюсь, что новых крупных изменений не потребуется, — прокомментировал он. — Так мы далеко не уйдем, если каждый раз придется заново начинать проектирование.
— Простите нас, — извинилась Николь, — но мы не сразу осознали сложность поставленной перед нами задачи. И только потом поняли, что проектируем условия жизни примерно для двух тысяч человек… если число их будет уточнено в результате нескольких итераций, нам придется затратить дополнительное количество времени.
— Я вижу, вы опять увеличили число сооружений в центральном комплексе,
— проговорил Орел. — А зачем нужно здание, располагающееся за библиотекой и аудиторией?
— Для занятий спортом и отдыха, — ответила Николь. — Там будет трек, бейсбольное и футбольное поля, гимнастический зал и плавательный бассейн с трибунами почти на всех жителей. Мы с Ричардом полагаем, что атлетика станет весьма популярной в Новом Эдеме, поскольку многие рутинные обязанности будут выполнять биоты.
— Вы увеличили также площадь, отведенную под госпиталь и школы…
— Мы были чересчур консервативны в предварительных оценках, — вмешался Ричард, — и не зарезервировали достаточно места под те занятия, которые сейчас предвидеть нельзя.
Каждое из двух первых совещаний длилось около десяти часов. Поначалу Ричард с Николь только гадали, как скоро Орел сумеет учесть их замечания к проектным рекомендациям. Но к третьему совещанию ни скорость, ни точность этого синтеза уже не удивляли их. Однако инопланетный биот то и дело преподносил им сюрпризы, обнаруживая острый интерес к тонкостям, относящимся к области культуры. Например, он долго выспрашивал о смысле названия, данного землянами их колонии. Сперва Николь объяснила ему, что без названия нельзя, потом последовали вопросы. Орла интересовало значение слов «Новый Эдем».
— Мы всей семьей почти целый вечер обсуждали его, — пояснил Ричард. — Было несколько хороших предложений, связанных с историей культуры нашего вида. Главным кандидатом считалась Утопия. Аркадия, Элизиум, Парадиз, Конкордия и Бовуа также рассматривались достаточно серьезно. Но под конец все сошлись на том, что следует предпочесть Новый Эдем.
— Видите ли, — добавила Николь, — мифологический Эдем был началом, отправной точкой развития нашей западной культуры. Пышный, цветущий сад, созданный специально для людей всемогущим Господом, сотворившим всю Вселенную. Тот первый Эдем был полон жизни, но обделен техникой.
— Новый Эдем — это тоже начало. И он почти во всем противоположен библейскому райскому саду. Новый Эдем представляет собой технологическое чудо, лишенное жизни, — во всяком случае, первоначально, — за исключением нескольких человеческих существ.
Когда определились общие контуры колонии, оставались еще сотни деталей, которые следовало уточнить. Кэти и Патрику поручили проектирование парков для всех четырех поселков. Ни один из них не видел даже земной травинки, не говоря уже о цветке или высоком дереве, но кино они смотрели, фотографии тоже. В итоге дети смогли составить четыре различных проекта, со вкусом распланировав пять акров с мирными тропками в сторону каждого поселка.
— Но откуда мы возьмем траву? И цветы? — спросила у Орла Кэти.
— Их доставят люди с Земли, — ответил тот.
— Но как они узнают, что именно нам необходимо?
— Мы им сообщим об этом.
Кэти указала, что в проекте Нового Эдема отсутствует ключевой элемент, игравший некогда основную роль в разных историях, которые мама в детстве рассказывала ей на ночь.
— Я никогда не видела зоопарка, а в Новом Эдеме он будет?
И во время следующего совещания Орел в очередной раз изменил план, пристроив крохотный зоопарк на краю Шервудского леса.
Большую часть технологических деталей Ричард проработал вместе с Орлом. Николь специализировалась на жилых помещениях. Первоначально Орел предложил использовать одинаковые домики с одной и той же обстановкой. Николь расхохоталась.
— Вы явно не сумели узнать нас по-настоящему, — сказала она. — Людям необходимо разнообразие, иначе они начинают скучать. Если мы сделаем домики одинаковыми, их немедленно начнут перестраивать.
Но время было ограничено. А запрашиваемая Орлом информация заставляла их с Ричардом работать по десять-двенадцать часов в сутки. К счастью, Майкл и Симона с охотой приглядывали за младшими детьми. И Николь решила остановиться на восьми типовых проектах планировки и четырех видах модульной мебели. Вместе все это позволяло получить тридцать два различных сочетания. Внеся изменения во внешний вид домов в каждом из четырех поселков (детали пришлось оговаривать с Ричардом, но основную информацию предоставил искусствовед Майкл О'Тул), Николь наконец сумела создать жилье, отличающееся от прочих домов и не скучное на вид.
На обсуждение транспортной системы в Новом Эдеме Ричарду с Орлом хватило нескольких часов. Больше трудностей их ожидало в части управления погодой и конструкции биотов. В соответствии с первоначальным предложением Орла, легшим в основу всей инфраструктуры Нового Эдема, в каждых сутках было предусмотрено двенадцать светлых и двенадцать темных часов. Ясные, пасмурные и дождливые дни должны были сменяться регулярно и предсказуемо. Температура практически не изменялась в зависимости от места и времени.
Когда Ричард потребовал сезонных изменений в соотношении темного и светлого времени суток, а также более разнообразный погоды, Орел подчеркнул, что значительные вариации параметров воздуха над поселением потребуют куда более мощных «компьютерных ресурсов», чем были изначально заложены в проект. Орел также отметил, что придется перестраивать и перепроверять основные алгоритмы управления, в результате чего придется отложить дату отлета. Николь поддержала Ричарда в отношении погоды и времен года, пояснив Орлу, что истинно человеческое поведение — а именно его вы, то есть интеллект Узла, стремитесь наблюдать — определенным образом зависит от обоих факторов.
Наконец, компромисс был достигнут. Длина ночи и дня весь год будет соответствовать тридцати градусам земной широты. Погодные процессы в Новом Эдеме будут совершаться естественным путем в определенных границах — контрольные механизмы вступят в дело, только если параметры среды превысят предельные значения. Другими словами, температура, скорость ветра и количество осадков могли свободно колебаться в известных пределах. Однако в двух вопросах Орел проявил непреклонность: ни молний, ни льда не будет. Если вдруг дойдет до обоих атмосферных явлений, вносящих «новые сложности» в расчетную модель, система управления должна автоматически выправить погоду.
Орел первоначально намеревался сохранить все виды биотов, использованных на двух Рамах. Ричард вместе с Николь постарались убедить его, что раманские биоты, в особенности многоножки, богомолы, пауки, крабы и так далее, едва ли приемлемы для людей.
— Космонавтов, высаживавшихся на оба Рамы, нельзя считать средними людьми. Скорее напротив. Нас специально учили использовать сложнейшие аппараты, и тем не менее некоторые биоты пугали даже нас. Ядро обитателей Нового Эдема составят люди более простые, им будет куда сложнее примириться с разгуливающими по всему поселку металлическими пугалами.
После нескольких часов обсуждения Орел согласился изменить облик обслуживающих роботов. Например, мусор должны теперь собирать роботы, во всем похожие на обычные земные мусорные машины, только без водителей. Строительные работы при необходимости будут поручены роботам, также оформленным под механизмы, выполняющие подобные же функции на Земле. Таким образом, облик машины оказывался привычным, и порожденные ксенофобией страхи можно было уменьшить.
— Ну а как поступим с повседневными нуждами? — поинтересовался Орел в конце долгой встречи. — Мы предполагали, что можно в больших количествах использовать говорящих гуманоидных биотов, чтобы освободить вас от нудной работы. И уже потратили достаточно много времени на совершенствование конструкции.
Ричарду идея понравилась, однако Николь колебалась.
— Очень важно, — сказала она, — чтобы эти гуманоидные биоты были абсолютно идентифицируемыми. Даже самый маленький ребенок должен отличать их от человека.
Ричард усмехнулся.
— Ну это ты фантастики начиталась.
— Нет-нет, это очень важно, — запротестовала Николь. — Могу себе представить, сколько человекоподобных биотов могут наделать в Узле. Куда до них тем имитациям, что мы видели на Раме. Не отличимые от людей машины будут пугать землян.
— Значит, следует ограничиться определенным количеством типов, — произнес Ричард, — чтобы по внешности можно было догадаться о роде занятий. Теперь ты довольна?… Стыдно будет не использовать все возможности такой невероятной технологии.
— Быть может, этого будет довольно, — ответила Николь. — С обличиями роботов можно будет познакомить всех за один короткий инструктаж. Однако следует исключить любую ошибку.
Через несколько недель интенсивного труда основные решения были приняты, и Николь с Ричардом вздохнули спокойнее. Теперь они могли вести более или менее нормальную жизнь — вместе с детьми и Майклом. Однажды вечерком их посетил Орел и объявил всей семье, что испытание Нового Эдема близится к завершению: в основном проверяются возможности новых алгоритмов, их способность контролировать среду в широком диапазоне параметров.
— В частности, — продолжал Орел, — мы установили газообменные устройства (или ГОУ) там, где будут расти земные растения: в Шервудском лесу, парках, вдоль берегов озера и по склонам горы. ГОУ действуют подобно растениям, они поглощают углекислый газ и выделяют кислород в количестве, эквивалентном действию вашей растительности. Они предотвращают накопление углекислого газа, который за длительные периоды времени способен резко снизить эффективность алгоритмов погодной регуляции. Работа ГОУ требует известных затрат энергии, которую нам пришлось взять из выделенной на потребности колонистов. Однако, когда растения подрастут, ГОУ можно будет снять, возвращая избыток мощности.
— О'кей, мистер Орел, — проговорила Кэти, как только он закончил. — Все мы хотим теперь знать, когда состоится отлет.
— Я хотел сообщить вам об этом на Рождество, — ответил Орел, и в уголке его рта сложилась морщинка, подозрительно напоминающая улыбку, — а до него еще два дня.
— Пожалуйста, скажите, мистер Орел, — поддержал сестру Патрик.
— Ну… хорошо, — согласился птицечеловек. — Ориентировочно работы в Ангаре будут завершены 11 января. Мы рассчитываем, что вы погрузитесь на корабль и покинете Узел через два дня, утром 13 числа.
«Всего три недели, — подумала Николь, и сердце ее дрогнуло: разлука стала реальной. — Но сколько еще нужно сделать. — Она огляделась — в другом конце комнаты Симона и Майкл сидели рядышком на кушетке. И среди прочего, красавица моя, приготовить тебя к венчанию».
— Значит, мы поженимся на твой день рождения, мама, — сказала Симона. — Мы ведь давно решили, что обряд следует совершить за неделю до отлета всех остальных членов семьи.
На глаза Николь невольно нахлынули слезы. Она опустила голову, чтобы дети не заметили их. «Я не готова к прощанию, — думала Николь. — Не могу даже представить себе, что уже никогда больше не увижу Симону».
Николь решила уклониться от участия в общесемейной игре, затевавшейся в гостиной. В качестве предлога она сослалась на какие-то просьбы Орла, однако на самом деле ей просто нужно было побыть одной, чтобы распланировать последние три недели своей жизни в Узле. За обедом Николь постоянно думала о том, что еще предстоит сделать. Она была уже близка к панике. Николь опасалась, что ей или не хватит времени, или она что-либо позабудет. Но переписав все оставшиеся дела и назначив срок исполнения, Николь чуть расслабилась: ничего невыполнимого не обнаружилось.
В частности, Николь записала в блокноте заглавными буквами следующую фразу: ЧТО ДЕЛАТЬ С БЕНДЖИ?? Она сидела на краю кровати, размышляла о своем умственно отсталом старшем сыне и ругала себя за то, что отложила вопрос на самый последний момент. Тут в дверь постучали… удивительное совпадение.
— Ма-мочка, — очень медленно произнес Бенджи, как обычно с широкой и невинной улыбкой. — Можно с тобой поговорить? — подумав, он добавил: — Сейчас.
— Конечно, дорогой. Входи и садись на постель.
Бенджи сел рядом с матерью и тесно прижался к ней. Потом поглядел на руки и нерешительно начал. Он явно был очень расстроен.
— Ты, дядя Ричард и осталь-ные де-ти уле-тают очень да-леко и на-долго,
— сказал мальчик.
— Правильно, — деланно бодрым тоном ответила Николь.
— А па-почка и Си-мона оста-нутся и по-женятся?
Это был скорее вопрос. Подняв голову, Бенджи дожидался ответа. Когда она кивнула, глаза его сразу наполнились слезами, а лицо искривилось.
— А что будет с Бен-джи? — спросил он. — Что мне тог-да делать?
Прижав к себе его голову, Николь поплакала вместе с сыном. Рыдания сотрясали все его тело. «Он все понял, — подумала она. — С самого первого разговора. Он ждал и боялся, что никому не нужен».
— Ты можешь выбирать, дорогой, — сумела сказать Николь, оправившись от своих чувств. — Мы будем рады взять тебя с собой. А твой папа и Симона будут счастливы, если ты останешься.
Бенджи смотрел на мать, словно не веря ей. Николь повторила — уже помедленнее.