Огибая дом, он рассчитывал увидеть в саду Чарльза, но там были только две его сестры. Они сказали, что их брат в доме. Боб повернулся, и в этот момент дверь распахнулась, и вылетел Чарльз.
– Боб! Ты, Фома неверующий! Я получил ее!
Боб сделал непонимающее лицо и оглянулся на девочек, которые широко улыбались.
– Что получил?
– Работу, тупица! О чем мы говорили вчера? Сегодня утром пришла радиограмма. Я даже не знал, что был запрос, думал, что все придется начать сначала.
– Я знал. – Боб улыбнулся. – Твой отец мне сказал.
– И ты не сказал мне?
Терол шагнул к нему, и Боб торопливо отступил.
– Он велел не говорить. Ты не должен был знать.
Терол рассмеялся.
– Твой рыжий друг с ума сойдет. Вот что значит отступить!
– Рыжий? Кен? А он тут при чем? Я думал, с тобой отправился Норман.
– Да, но мысль была Райса. Он должен был идти со мной, но простудился или еще что и так и не показался. Ну, я над ним посмеюсь!
Он вдруг стал серьезным.
– Не говори ему об этой работе. Я сам!
Он пошел к дому, потом обернулся.
– Пойду к Четвертому, заберу кое-что у Рэя. Идем со мной?
Боб взглянул на небо, но Охотник не выразил своего мнения, и мальчику пришлось решать самому.
– Нет, – сказал он. – Слишком уже спелая баржа, на мой вкус.
Он смотрел, как коричневый восемнадцатилетний подросток исчезает среди складов, потом повернул назад по дороге.
– Это был наш единственный реальный шанс получить лодку, – сказал он Охотнику. – Придется ждать ребят из школы. Может сумеем починить нашу. У меня не было времени тщательно осмотреть ее.
– Этот парень будет пользоваться своей лодкой сам?
– Да. Ты слышал, он идет к Четвертому – это резервуар номер четыре – за чем-то. Рэй, которого он упомянул, работает на барже, которая вывозит отходы из резервуаров. Чарли хочет забрать у него что-то раньше, чем покинет остров.
Охотник немедленно насторожился.
– Покинет остров? Ты хочешь сказать – человек с баржи?
– Нет, Чарли. Разве ты не слышал, что он говорил?
– Он говорил о работе, вот и все. Эта работа уведет его отсюда?
– Конечно. Чарли сын моряка с танкера. Он спрятался на корабле, надеясь получить работу. Разве ты не помнишь? Его отец рассказывал на корабле!
– Я помню, ты говорил с ним, – ответил Охотник, – не знаю, о чем вы говорили. Вы говорили не по-английски.
Боб свистнул.
– Я совсем забыл об этом!
Он помолчал, собираясь с мыслями, потом коротко и ясно, как мог, пересказал всю историю. Охотник некоторое время обдумывал услышанное.
– Значит, этот Чарльз Терол один раз уже покидал остров после моего появления и собирается снова покинуть. Твой друг Норман Хэй тоже однажды покидал. Ради бога, скажи, нет ли еще кого?
– Нет, если не считать отца Чарли. Но не думаю, чтобы он долго оставался на берегу. А ребята на берег не сходили, так что твой друг мог покинуть их только морем.
– Возможно, ты и прав, но относительно этого твоего приятеля это уже не так. Его следует осмотреть раньше, чем он уедет! Думай!
Впервые за день Боб совершенно забыл о своем ожоге.
Глава 10
Глава 11
– Боб! Ты, Фома неверующий! Я получил ее!
Боб сделал непонимающее лицо и оглянулся на девочек, которые широко улыбались.
– Что получил?
– Работу, тупица! О чем мы говорили вчера? Сегодня утром пришла радиограмма. Я даже не знал, что был запрос, думал, что все придется начать сначала.
– Я знал. – Боб улыбнулся. – Твой отец мне сказал.
– И ты не сказал мне?
Терол шагнул к нему, и Боб торопливо отступил.
– Он велел не говорить. Ты не должен был знать.
Терол рассмеялся.
– Твой рыжий друг с ума сойдет. Вот что значит отступить!
– Рыжий? Кен? А он тут при чем? Я думал, с тобой отправился Норман.
– Да, но мысль была Райса. Он должен был идти со мной, но простудился или еще что и так и не показался. Ну, я над ним посмеюсь!
Он вдруг стал серьезным.
– Не говори ему об этой работе. Я сам!
Он пошел к дому, потом обернулся.
– Пойду к Четвертому, заберу кое-что у Рэя. Идем со мной?
Боб взглянул на небо, но Охотник не выразил своего мнения, и мальчику пришлось решать самому.
– Нет, – сказал он. – Слишком уже спелая баржа, на мой вкус.
Он смотрел, как коричневый восемнадцатилетний подросток исчезает среди складов, потом повернул назад по дороге.
– Это был наш единственный реальный шанс получить лодку, – сказал он Охотнику. – Придется ждать ребят из школы. Может сумеем починить нашу. У меня не было времени тщательно осмотреть ее.
– Этот парень будет пользоваться своей лодкой сам?
– Да. Ты слышал, он идет к Четвертому – это резервуар номер четыре – за чем-то. Рэй, которого он упомянул, работает на барже, которая вывозит отходы из резервуаров. Чарли хочет забрать у него что-то раньше, чем покинет остров.
Охотник немедленно насторожился.
– Покинет остров? Ты хочешь сказать – человек с баржи?
– Нет, Чарли. Разве ты не слышал, что он говорил?
– Он говорил о работе, вот и все. Эта работа уведет его отсюда?
– Конечно. Чарли сын моряка с танкера. Он спрятался на корабле, надеясь получить работу. Разве ты не помнишь? Его отец рассказывал на корабле!
– Я помню, ты говорил с ним, – ответил Охотник, – не знаю, о чем вы говорили. Вы говорили не по-английски.
Боб свистнул.
– Я совсем забыл об этом!
Он помолчал, собираясь с мыслями, потом коротко и ясно, как мог, пересказал всю историю. Охотник некоторое время обдумывал услышанное.
– Значит, этот Чарльз Терол один раз уже покидал остров после моего появления и собирается снова покинуть. Твой друг Норман Хэй тоже однажды покидал. Ради бога, скажи, нет ли еще кого?
– Нет, если не считать отца Чарли. Но не думаю, чтобы он долго оставался на берегу. А ребята на берег не сходили, так что твой друг мог покинуть их только морем.
– Возможно, ты и прав, но относительно этого твоего приятеля это уже не так. Его следует осмотреть раньше, чем он уедет! Думай!
Впервые за день Боб совершенно забыл о своем ожоге.
Глава 10
Медицинское сообщение
Боб сумел скрыть свою озабоченность за едой, его мать была занята новой проблемой. Она думала, как убедить сына сходить к местному врачу.
Когда утром он убежал, она поняла, какой прекрасный предлог даст ожог. У нее не было возможности обсудить это с мужем, так как Боб пришел первым, но муж с ней согласится. Как только они кончили есть, она подняла вопрос.
Она не думала, что победит без споров. Она знала, что Боб стыдится своего ожога и не хочет, чтобы больше людей, чем необходимо, знали об этом.
Поэтому ее даже удивило, что сын без спора согласился сходить к врачу. Впрочем, у нее хватило самоконтроля не показать этого.
А дело в том, что Боб все время думал о неспособности Охотника осветить некоторые его вопросы: как отыскать добычу, что с ней делать после того, как она будет найдена? Если Охотник знает – прекрасно. Но у мальчика усиливалось подозрение, что тот этого не знает. Отсюда следовало, что у Боба должны быть свои идеи, а для этого нужно как можно больше узнать о племени Охотника. Чужак сказал, что он напоминает вирус. Хорошо.
Боб должен узнать о вирусах, а наиболее логичное место для этого – кабинет врача. Он знал, что будет странно, если он сам предложит сходить к врачу, поэтому предложение матери принял, как удачу.
Доктор Сивер знал Боба хорошо, как и всех, кто родился на острове. Он читал письмо школьного врача и согласился с мнением мистера Киннэйрда. Но он обрадовался возможности самому осмотреть мальчика. Но даже он удивился, увидев цвет кожи Боба.
– Боже! Ты хорошо отпраздновал возвращение!
– Не растравляйте рану, док! Я и сам знаю.
– Конечно. Что ж, добавил себе загара. Не так, как ты хотел бы, но это тебе немного поможет.
Доктор, не переставая говорить, принялся за работу.
– Ты не такой, как раньше. Я помню тебя как одного из самых разумных и осмотрительных мальчиков. Ты болел в этой твоей школе?
Боб не ожидал вопроса так скоро и в такой форме, но решил использовать его в своих целях.
– Конечно, нет. Можете проверять целый день и не найдете ни одного микроба.
Доктор Сивер посмотрел на мальчика над очками.
– Возможно, но это не доказательство, что все в порядке. Солнечный ожог вызывает не микробы.
– Ну, я растянул лодыжку, раз или два порезался, но это не в счет. Вы ведь говорите о болезни, о том, что можно увидеть в микроскоп.
Доктор улыбнулся, решив, что он знает, к чему клонит мальчик.
– Приятно встретить такую веру в медицину, – сказал он. – Но боюсь, я не смогу. Сейчас покажу, почему.
Он кончил втирать мазь от ожога, отложил баночку и достал из шкафа прекрасный микроскоп. Порывшись в слайдах, он отыскал то, что хотел, и начал вставлять кусочки стекла в микроскоп, продолжая говорить.
– Вот это мы можем увидеть и легко распознать. Это протозол-амеба, она относится к типу, вызывающему дизентерию. Для организмов, вызывающих болезнь, она большая.
– Я видел их в биокабинете в школе, – сказал Боб, – но не знал, что они вызывают болезнь.
– Большинство и не вызывает. Теперь это.
Доктор положил под объектив другой слайд.
– Эта гораздо меньше. Она вызывает тиф, хотя у нас давно не было этой болезни. А эта еще меньше. Возбудитель холеры.
– Похоже на сосиску с веревочкой на конце, – заметил Боб.
Он поднял голову от инструмента.
– В более сильный объектив ее можно рассмотреть лучше, – сказал доктор Сивер.
Он приладил объектив и сел в кресло, пока Боб снова смотрел в микроскоп.
– Дальше мой инструмент ничего не дает. Есть много гораздо меньших бактерий. Некоторые из них безвредны, другие нет. Есть класс рикеттсий, они еще меньше. Может, они вовсе и не бактерии. И наконец есть вирусы.
Боб отвернулся от микроскопа, показывая заинтересованность и в то же время стараясь не показать, что разговор достиг нужного пункта.
– Значит, вы можете показать мне вирус? – спросил он.
Он хорошо знал ответ.
– Я к этому подхожу. Немногие вирусы были сфотографированы с помощью электронного микроскопа – они немного похожи на холерную бактерию, которую я тебе показывал – но это все. Кстати, слово «вирус» долгое время просто было признанием невежества. Многие болезни как будто вызывались живыми организмами, но обнаружить их никак не удавалось. Вот врачи и стали говорить о «фильтрующих вирусах». Каким бы тонким не был фильтр, через который мы пропускаем жидкость, взятую у больного, причина болезни проходит через фильтр. Сумели даже выделить вирус химическим путем и кристаллизовать его. Если кристалл растворить в воде, он вызовет ту же болезнь. Поставили множество тонких экспериментов, чтобы определить размер, форму и так далее вирусов, прежде чем увидели их. Некоторые ученые думали, и до сих пор думают, что это единичные молекулы – большие, конечно, больше даже, чем альбумин – это белок яйца, ты знаешь. Я прочел несколько хороших книг на эту тему. Ты тоже можешь прочесть, если хочешь.
– Прочту, – ответил Боб.
Он старался не проявлять слишком большого интереса и рвения.
– Они у вас тут?
Доктор встал и порылся в шкафу. Достав толстый том, он быстро перелистал его.
– Боюсь, это слишком сложно. Если хочешь, можешь взять, конечно. У меня была другая, гораздо лучше, с твоей точки зрения, но я ее отдал.
– Кому?
– Одному из твоих друзей, Норману Хэю. Он недавно заинтересовался биологией. Может, ты слышал, как он пытался попасть в музей на Таити. Не знаю, мое ли место его прельстило или место Рэнса в лаборатории. Книга у него уже несколько месяцев. Если сможешь, забери.
– Спасибо, возьму. Расскажите еще о химическом разделении. Это интересно. Можно химическим путем опознать живой организм?
– Как я сказал, существуют некоторые сомнения, можно ли называть вирусы живым организмом. А в тестах, о которых ты говоришь, нет ничего необычного. Ты слышал о сыворотках?
– Да, но я думал, вы их используете, чтобы сделать человека невосприимчивым к болезни.
– Чаще всего так и есть. Но на них лучше смотреть, как на химический аналог отпечатков пальцев. Ткани одного типа существ стараются победить сыворотку, сделанную из ткани других существ. Можно приучить животное к сыворотке человека и затем по реакции между сывороткой этого животного и неизвестным веществом судить, содержится ли в этом неизвестном веществе ткань человека. Подробности, конечно, различаются, но это единственный способ определить по пятну, принадлежит ли кровь человеку или животному.
– Понятно.
Боб задумался.
– А в книге об этом говорится?
– Нет. Я тебе дам кое-что еще, но предупреждаю: книги немного сложны для школьного курса химии. А чье место тебя заинтересовало?
– Что? Ах, да, понимаю. Не ваше, во всяком случае. Я столкнулся с одной проблемой, но хотел бы решить ее сам, если смогу. Если же нет, обращусь за помощью. Спасибо, док.
Сивер кивнул и вернулся к своему столу. Боб вышел. Доктор некоторое время размышлял.
Мальчик, несомненно, серьезней, чем хочет казаться. Интересно, что это за проблема. Очень возможно, даже вероятно, что с ней связаны те изменения в его поведении, которые встревожили школьную администрацию. Можно успокоить отца.
Так доктор позже и поступил.
– Не думаю, что вам следует беспокоиться, Арт. Парень заинтересовался чем-то имеющим научный запах – юный Хэй делал то же самое несколько месяцев назад – и надо дать ему время переварить это. Вероятно, он собирается перевернуть мир, и в свое время вы об этом услышите.
Боб не собирался менять мир. Впрочем, кое-какие новые мысли у него возникли, и он, выйдя из кабинета врача, тут же поделился ими с Охотником.
– Можем ли мы использовать сыворотку?
– Сомневаюсь. Я знаком с техникой и знаю, что пробыл с тобой достаточно долго и сыворотку твоей крови можно использовать. Но нужно установить, где ее использовать. А если мы это установим, то я лучше буду исследовать лично.
– Вероятно, ты прав. Но все же тебе не пришлось бы покидать меня. Я мог бы проверить все сам.
– Ты прав. Запомним эту возможность. Ты придумал, как подобраться к молодому Теролу, когда он уезжает?
– Танкер приходит каждые восемь дней. Значит, через неделю. Скорее он уплыть не может. Вряд ли «Луч» здесь.
– Луч?
– Это яхта одного из владельцев компании. Он иногда приплывает взглянуть, как идут дела. Прошлой осенью я плыл на ней. Поэтому мы были так далеко от острова, когда ты в первый раз выглянул наружу. Да ее и нет поблизости. Осенью она ушла в сухой док в Сиэтле – ей в дно встраивают какую-то аппаратуру для водолазов – и все еще там. Я думаю, ты хочешь спросить, кто мог уплыть на ней, пока мы отсутствовали.
– Верно. Спасибо за точную постановку вопроса. – Охотник улыбнулся бы, если бы мог.
У Боба не было часов, но он был уверен, что скоро кончатся уроки в школе, и поэтому направился туда. Он пришел рано, и ему пришлось подождать снаружи. Вскоре появились его друзья.
– Давайте займемся лодкой, – предложил Боб. – В понедельник мне тоже в школу, а я хотел бы позабавиться.
– Ты принес нам удачу, – сказал Хэй. – Мы неделями искали подходящую доску и не могли найти, пока ты не появился. Что скажете, ребята? Займемся лодкой, пока нам везет?
Послышался хор согласий, и все разобрали велосипеды. Боб поехал на раме Мальмстрома – к доктору он пришел пешком – до своего дома. Здесь он подобрал свою машину и кое-какие инструменты. Все ждали у бетонной трубы, пока Мальмстром и Колби сходили в свои дома за инструментами. Когда они вернулись, велосипеды были оставлены, башмаки сброшены, а брюки закатаны. Тропа, ведущая к лодке, местами спускалась на отмели ручья, чтобы избежать зарослей, а мальчики никогда не думали о сооружении мостов.
С плеском и шумом они наконец добрались до места, где ручей впадал в лагуну.
Лодка лежала на песке, доска рядом.
Мальчики почувствовали облегчение: конечно, лодку, даже в лучшем состоянии, никто бы не взял. А вот доска – другое дело. Утверждение, что Колби ступил сквозь дно лодки, не было преувеличением: полоса шириной в четыре дюйма и более двух футов длиной в дне лодки отсутствовала.
Мальчики не были профессиональными плотниками, но они в рекордный срок перевернули лодку и убрали поврежденную планку. Однако поставить новую планку оказалось гораздо труднее.
Первый образец оказался слишком узок, и лишь с большими усилиями им удалось подогнать планку. Болты они сохранили и сумели закрепить планку.
Они немедленно стащили лодку в воду, принесли из кустов весла, и вся группа погрузилась. Им не пришло в голову дать новой доске размокнуть, или хотя бы проверить, не протекают ли соединения.
Впрочем, они были все прекрасные пловцы и испытывали слишком сильное нетерпение, чтобы думать о таких предосторожностях. Швы немного протекали, но с этим справились с помощью скорлупы от кокосового ореха. Двое младших мальчиков вычерпывали воду. Боб и Коротышка гребли, а Райс сидел за рулем.
Боб вдруг понял, что отсутствует фигура, обычно в таких случаях занимавшая нос. Оглядываясь назад, он осознал, что так было с самого его появления. Он спросил у Райса, сидевшего к нему лицом:
– Что случилось с Тином? Я не видел его.
– Никто не знает.
Лицо рыжеволосого мальчика затуманилось.
– Он исчез уже давно, задолго до Рождества. Мы все обыскали. Боюсь, он попытался проплыть на островок, где Норм устроил свой резервуар – мы иногда отправлялись туда без него – и его подстерегла акула, хотя это кажется маловероятным. Там нужно проплыть несколько ярдов, а я никогда не видел акул так близко к берегу. Он просто исчез.
– Странно. А в лесу искали?
– Кое-где. Там трудно обыскать все. Если бы он был жив, он бы нас услышал. А я не могу придумать, что бы могло ему тут навредить.
Боб кивнул и заговорил наполовину про себя.
– Верно, здесь нет даже змей.
Более громко он спросил:
– А что это за резервуар Норма? Он собирается соперничать с Тихоокеанской нефтяной компанией?
– Конечно, нет, – возразил Хэй.
Он поднял голову от работы.
– Я очистил один из бассейнов на рифе вблизи от берега, загородил его и пускал туда морских животных, чтобы иметь аквариум. Вначале я делал это для забавы, но многие журналы хотят иметь снимки морской жизни, а у меня есть цветная пленка. Беда в том, что никто не живет долго в бассейне, даже коралл погибает.
– Ты, наверное, не был там после поломки лодки. Давайте посмотрим.
– Мы с Хафом и Коротышкой плавали туда почти ежедневно. Но все по-прежнему. Не знаю, успеем ли мы вернуться до ужина: лодкой мы занимались долго, а солнце уже низко.
Все впервые обратили на это внимание.
Родители давно отказались от мысли удержать мальчиков от исследования острова внутри рифа, но у них была строгая договоренность насчет времени еды.
Райс, не говоря ни слова, направил лодку обратно к устью ручья, а гребцы удвоили усилия.
Боб греб, ни о чем не думая. Охотник как будто считает, что Терола следует испытать, но у него нет определенных подозрений – просто тот уходит из поля зрения. Боб вспомнил о разговоре с Чарли утром. Интересно, нашел ли полинезиец Райса?
– Кто-нибудь видел сегодня Чарли Терола? – спросил он.
– Нет, – ответил Мальмстром. – Он приходит в школу для уроков навигации, но сегодня не его день. Думаешь, они ему пригодятся?
– Не для тех, кто его знает.
В голосе Райса звучало презрение.
– Я нанял бы скорее того, кто не спит на работе.
Боб сдержал улыбку.
– Он работает у себя в саду, – заметил он.
– Конечно, когда мать смотрит, а сестры помогают. Он прошлой осенью уснул радом с динамитом, когда расчищали восточный проход.
– Ты с ума сошел!
– Не веришь? Его послали отнести ящик с динамитом, а двадцать минут спустя мой отец увидел его спящим, а ящик был у него под ногами. Ему повезло, что в ящике не было капсюлей, и что он не был там, куда пошла волна.
– А может, дело не в везении, – возразил Боб. – Он знал, что капсюлей нет, и рассчитал, что находится в безопасности.
– Может быть. Но я не дал ему спуску.
Райс с озорством улыбнулся.
Боб посмотрел на рыжего приятеля, слишком маленького для своего возраста.
– Когда-нибудь он тебя побьет, если ты не перестанешь насмехаться. К тому же разве побег на корабле – не твоя идея?
Райс мог спросить, а какое это имеет значение, но он просто хихикнул и ничего не сказал.
Чуть спустя дно лодки коснулось песка.
Когда утром он убежал, она поняла, какой прекрасный предлог даст ожог. У нее не было возможности обсудить это с мужем, так как Боб пришел первым, но муж с ней согласится. Как только они кончили есть, она подняла вопрос.
Она не думала, что победит без споров. Она знала, что Боб стыдится своего ожога и не хочет, чтобы больше людей, чем необходимо, знали об этом.
Поэтому ее даже удивило, что сын без спора согласился сходить к врачу. Впрочем, у нее хватило самоконтроля не показать этого.
А дело в том, что Боб все время думал о неспособности Охотника осветить некоторые его вопросы: как отыскать добычу, что с ней делать после того, как она будет найдена? Если Охотник знает – прекрасно. Но у мальчика усиливалось подозрение, что тот этого не знает. Отсюда следовало, что у Боба должны быть свои идеи, а для этого нужно как можно больше узнать о племени Охотника. Чужак сказал, что он напоминает вирус. Хорошо.
Боб должен узнать о вирусах, а наиболее логичное место для этого – кабинет врача. Он знал, что будет странно, если он сам предложит сходить к врачу, поэтому предложение матери принял, как удачу.
Доктор Сивер знал Боба хорошо, как и всех, кто родился на острове. Он читал письмо школьного врача и согласился с мнением мистера Киннэйрда. Но он обрадовался возможности самому осмотреть мальчика. Но даже он удивился, увидев цвет кожи Боба.
– Боже! Ты хорошо отпраздновал возвращение!
– Не растравляйте рану, док! Я и сам знаю.
– Конечно. Что ж, добавил себе загара. Не так, как ты хотел бы, но это тебе немного поможет.
Доктор, не переставая говорить, принялся за работу.
– Ты не такой, как раньше. Я помню тебя как одного из самых разумных и осмотрительных мальчиков. Ты болел в этой твоей школе?
Боб не ожидал вопроса так скоро и в такой форме, но решил использовать его в своих целях.
– Конечно, нет. Можете проверять целый день и не найдете ни одного микроба.
Доктор Сивер посмотрел на мальчика над очками.
– Возможно, но это не доказательство, что все в порядке. Солнечный ожог вызывает не микробы.
– Ну, я растянул лодыжку, раз или два порезался, но это не в счет. Вы ведь говорите о болезни, о том, что можно увидеть в микроскоп.
Доктор улыбнулся, решив, что он знает, к чему клонит мальчик.
– Приятно встретить такую веру в медицину, – сказал он. – Но боюсь, я не смогу. Сейчас покажу, почему.
Он кончил втирать мазь от ожога, отложил баночку и достал из шкафа прекрасный микроскоп. Порывшись в слайдах, он отыскал то, что хотел, и начал вставлять кусочки стекла в микроскоп, продолжая говорить.
– Вот это мы можем увидеть и легко распознать. Это протозол-амеба, она относится к типу, вызывающему дизентерию. Для организмов, вызывающих болезнь, она большая.
– Я видел их в биокабинете в школе, – сказал Боб, – но не знал, что они вызывают болезнь.
– Большинство и не вызывает. Теперь это.
Доктор положил под объектив другой слайд.
– Эта гораздо меньше. Она вызывает тиф, хотя у нас давно не было этой болезни. А эта еще меньше. Возбудитель холеры.
– Похоже на сосиску с веревочкой на конце, – заметил Боб.
Он поднял голову от инструмента.
– В более сильный объектив ее можно рассмотреть лучше, – сказал доктор Сивер.
Он приладил объектив и сел в кресло, пока Боб снова смотрел в микроскоп.
– Дальше мой инструмент ничего не дает. Есть много гораздо меньших бактерий. Некоторые из них безвредны, другие нет. Есть класс рикеттсий, они еще меньше. Может, они вовсе и не бактерии. И наконец есть вирусы.
Боб отвернулся от микроскопа, показывая заинтересованность и в то же время стараясь не показать, что разговор достиг нужного пункта.
– Значит, вы можете показать мне вирус? – спросил он.
Он хорошо знал ответ.
– Я к этому подхожу. Немногие вирусы были сфотографированы с помощью электронного микроскопа – они немного похожи на холерную бактерию, которую я тебе показывал – но это все. Кстати, слово «вирус» долгое время просто было признанием невежества. Многие болезни как будто вызывались живыми организмами, но обнаружить их никак не удавалось. Вот врачи и стали говорить о «фильтрующих вирусах». Каким бы тонким не был фильтр, через который мы пропускаем жидкость, взятую у больного, причина болезни проходит через фильтр. Сумели даже выделить вирус химическим путем и кристаллизовать его. Если кристалл растворить в воде, он вызовет ту же болезнь. Поставили множество тонких экспериментов, чтобы определить размер, форму и так далее вирусов, прежде чем увидели их. Некоторые ученые думали, и до сих пор думают, что это единичные молекулы – большие, конечно, больше даже, чем альбумин – это белок яйца, ты знаешь. Я прочел несколько хороших книг на эту тему. Ты тоже можешь прочесть, если хочешь.
– Прочту, – ответил Боб.
Он старался не проявлять слишком большого интереса и рвения.
– Они у вас тут?
Доктор встал и порылся в шкафу. Достав толстый том, он быстро перелистал его.
– Боюсь, это слишком сложно. Если хочешь, можешь взять, конечно. У меня была другая, гораздо лучше, с твоей точки зрения, но я ее отдал.
– Кому?
– Одному из твоих друзей, Норману Хэю. Он недавно заинтересовался биологией. Может, ты слышал, как он пытался попасть в музей на Таити. Не знаю, мое ли место его прельстило или место Рэнса в лаборатории. Книга у него уже несколько месяцев. Если сможешь, забери.
– Спасибо, возьму. Расскажите еще о химическом разделении. Это интересно. Можно химическим путем опознать живой организм?
– Как я сказал, существуют некоторые сомнения, можно ли называть вирусы живым организмом. А в тестах, о которых ты говоришь, нет ничего необычного. Ты слышал о сыворотках?
– Да, но я думал, вы их используете, чтобы сделать человека невосприимчивым к болезни.
– Чаще всего так и есть. Но на них лучше смотреть, как на химический аналог отпечатков пальцев. Ткани одного типа существ стараются победить сыворотку, сделанную из ткани других существ. Можно приучить животное к сыворотке человека и затем по реакции между сывороткой этого животного и неизвестным веществом судить, содержится ли в этом неизвестном веществе ткань человека. Подробности, конечно, различаются, но это единственный способ определить по пятну, принадлежит ли кровь человеку или животному.
– Понятно.
Боб задумался.
– А в книге об этом говорится?
– Нет. Я тебе дам кое-что еще, но предупреждаю: книги немного сложны для школьного курса химии. А чье место тебя заинтересовало?
– Что? Ах, да, понимаю. Не ваше, во всяком случае. Я столкнулся с одной проблемой, но хотел бы решить ее сам, если смогу. Если же нет, обращусь за помощью. Спасибо, док.
Сивер кивнул и вернулся к своему столу. Боб вышел. Доктор некоторое время размышлял.
Мальчик, несомненно, серьезней, чем хочет казаться. Интересно, что это за проблема. Очень возможно, даже вероятно, что с ней связаны те изменения в его поведении, которые встревожили школьную администрацию. Можно успокоить отца.
Так доктор позже и поступил.
– Не думаю, что вам следует беспокоиться, Арт. Парень заинтересовался чем-то имеющим научный запах – юный Хэй делал то же самое несколько месяцев назад – и надо дать ему время переварить это. Вероятно, он собирается перевернуть мир, и в свое время вы об этом услышите.
Боб не собирался менять мир. Впрочем, кое-какие новые мысли у него возникли, и он, выйдя из кабинета врача, тут же поделился ими с Охотником.
– Можем ли мы использовать сыворотку?
– Сомневаюсь. Я знаком с техникой и знаю, что пробыл с тобой достаточно долго и сыворотку твоей крови можно использовать. Но нужно установить, где ее использовать. А если мы это установим, то я лучше буду исследовать лично.
– Вероятно, ты прав. Но все же тебе не пришлось бы покидать меня. Я мог бы проверить все сам.
– Ты прав. Запомним эту возможность. Ты придумал, как подобраться к молодому Теролу, когда он уезжает?
– Танкер приходит каждые восемь дней. Значит, через неделю. Скорее он уплыть не может. Вряд ли «Луч» здесь.
– Луч?
– Это яхта одного из владельцев компании. Он иногда приплывает взглянуть, как идут дела. Прошлой осенью я плыл на ней. Поэтому мы были так далеко от острова, когда ты в первый раз выглянул наружу. Да ее и нет поблизости. Осенью она ушла в сухой док в Сиэтле – ей в дно встраивают какую-то аппаратуру для водолазов – и все еще там. Я думаю, ты хочешь спросить, кто мог уплыть на ней, пока мы отсутствовали.
– Верно. Спасибо за точную постановку вопроса. – Охотник улыбнулся бы, если бы мог.
У Боба не было часов, но он был уверен, что скоро кончатся уроки в школе, и поэтому направился туда. Он пришел рано, и ему пришлось подождать снаружи. Вскоре появились его друзья.
– Давайте займемся лодкой, – предложил Боб. – В понедельник мне тоже в школу, а я хотел бы позабавиться.
– Ты принес нам удачу, – сказал Хэй. – Мы неделями искали подходящую доску и не могли найти, пока ты не появился. Что скажете, ребята? Займемся лодкой, пока нам везет?
Послышался хор согласий, и все разобрали велосипеды. Боб поехал на раме Мальмстрома – к доктору он пришел пешком – до своего дома. Здесь он подобрал свою машину и кое-какие инструменты. Все ждали у бетонной трубы, пока Мальмстром и Колби сходили в свои дома за инструментами. Когда они вернулись, велосипеды были оставлены, башмаки сброшены, а брюки закатаны. Тропа, ведущая к лодке, местами спускалась на отмели ручья, чтобы избежать зарослей, а мальчики никогда не думали о сооружении мостов.
С плеском и шумом они наконец добрались до места, где ручей впадал в лагуну.
Лодка лежала на песке, доска рядом.
Мальчики почувствовали облегчение: конечно, лодку, даже в лучшем состоянии, никто бы не взял. А вот доска – другое дело. Утверждение, что Колби ступил сквозь дно лодки, не было преувеличением: полоса шириной в четыре дюйма и более двух футов длиной в дне лодки отсутствовала.
Мальчики не были профессиональными плотниками, но они в рекордный срок перевернули лодку и убрали поврежденную планку. Однако поставить новую планку оказалось гораздо труднее.
Первый образец оказался слишком узок, и лишь с большими усилиями им удалось подогнать планку. Болты они сохранили и сумели закрепить планку.
Они немедленно стащили лодку в воду, принесли из кустов весла, и вся группа погрузилась. Им не пришло в голову дать новой доске размокнуть, или хотя бы проверить, не протекают ли соединения.
Впрочем, они были все прекрасные пловцы и испытывали слишком сильное нетерпение, чтобы думать о таких предосторожностях. Швы немного протекали, но с этим справились с помощью скорлупы от кокосового ореха. Двое младших мальчиков вычерпывали воду. Боб и Коротышка гребли, а Райс сидел за рулем.
Боб вдруг понял, что отсутствует фигура, обычно в таких случаях занимавшая нос. Оглядываясь назад, он осознал, что так было с самого его появления. Он спросил у Райса, сидевшего к нему лицом:
– Что случилось с Тином? Я не видел его.
– Никто не знает.
Лицо рыжеволосого мальчика затуманилось.
– Он исчез уже давно, задолго до Рождества. Мы все обыскали. Боюсь, он попытался проплыть на островок, где Норм устроил свой резервуар – мы иногда отправлялись туда без него – и его подстерегла акула, хотя это кажется маловероятным. Там нужно проплыть несколько ярдов, а я никогда не видел акул так близко к берегу. Он просто исчез.
– Странно. А в лесу искали?
– Кое-где. Там трудно обыскать все. Если бы он был жив, он бы нас услышал. А я не могу придумать, что бы могло ему тут навредить.
Боб кивнул и заговорил наполовину про себя.
– Верно, здесь нет даже змей.
Более громко он спросил:
– А что это за резервуар Норма? Он собирается соперничать с Тихоокеанской нефтяной компанией?
– Конечно, нет, – возразил Хэй.
Он поднял голову от работы.
– Я очистил один из бассейнов на рифе вблизи от берега, загородил его и пускал туда морских животных, чтобы иметь аквариум. Вначале я делал это для забавы, но многие журналы хотят иметь снимки морской жизни, а у меня есть цветная пленка. Беда в том, что никто не живет долго в бассейне, даже коралл погибает.
– Ты, наверное, не был там после поломки лодки. Давайте посмотрим.
– Мы с Хафом и Коротышкой плавали туда почти ежедневно. Но все по-прежнему. Не знаю, успеем ли мы вернуться до ужина: лодкой мы занимались долго, а солнце уже низко.
Все впервые обратили на это внимание.
Родители давно отказались от мысли удержать мальчиков от исследования острова внутри рифа, но у них была строгая договоренность насчет времени еды.
Райс, не говоря ни слова, направил лодку обратно к устью ручья, а гребцы удвоили усилия.
Боб греб, ни о чем не думая. Охотник как будто считает, что Терола следует испытать, но у него нет определенных подозрений – просто тот уходит из поля зрения. Боб вспомнил о разговоре с Чарли утром. Интересно, нашел ли полинезиец Райса?
– Кто-нибудь видел сегодня Чарли Терола? – спросил он.
– Нет, – ответил Мальмстром. – Он приходит в школу для уроков навигации, но сегодня не его день. Думаешь, они ему пригодятся?
– Не для тех, кто его знает.
В голосе Райса звучало презрение.
– Я нанял бы скорее того, кто не спит на работе.
Боб сдержал улыбку.
– Он работает у себя в саду, – заметил он.
– Конечно, когда мать смотрит, а сестры помогают. Он прошлой осенью уснул радом с динамитом, когда расчищали восточный проход.
– Ты с ума сошел!
– Не веришь? Его послали отнести ящик с динамитом, а двадцать минут спустя мой отец увидел его спящим, а ящик был у него под ногами. Ему повезло, что в ящике не было капсюлей, и что он не был там, куда пошла волна.
– А может, дело не в везении, – возразил Боб. – Он знал, что капсюлей нет, и рассчитал, что находится в безопасности.
– Может быть. Но я не дал ему спуску.
Райс с озорством улыбнулся.
Боб посмотрел на рыжего приятеля, слишком маленького для своего возраста.
– Когда-нибудь он тебя побьет, если ты не перестанешь насмехаться. К тому же разве побег на корабле – не твоя идея?
Райс мог спросить, а какое это имеет значение, но он просто хихикнул и ничего не сказал.
Чуть спустя дно лодки коснулось песка.
Глава 11
Происшествие
Придя домой, Боб вспомнил, что забыл спросить Хэя о книге доктора, но решил, что завтра будет достаточно времени. И, кроме того, книга вряд ли поможет ему.
Вечер он провел для разнообразия дома, читая и разговаривая с родителями.
Охотнику ничего не оставалось делать, как смотреть и слушать. Следующее утро, с точки зрения детектива, прошло несколько лучше. Пока его друзья были в школе, Боб работал вокруг дома. Ни он, ни Охотник не придумали, как проверить Терола до его отъезда. Боб, правда, предложил оставить Охотника вечером возле дома Терола и вернуться за ним на следующий день, но чужак отказался ни при каких обстоятельствах показываться Бобу. Он был теперь уверен в том, какой эмоциональный эффект это вызовет. Боб этого не понимал, но его убедили слова Охотника, что он не сможет быть уверенным, что комок желе, возвращающий к нему, действительно детектив. Мальчик совсем не хотел, чтобы преступник оказался в его теле.
Середина дня была определенно лучше.
Боб, как обычно, встретился с друзьями, и они решили немедленно направиться к лодке. На этот раз времени было достаточно, и они направились на северо-запад параллельно берегу на расстоянии в несколько гребков. Гребли Хэй и Колби. Новая планка разбухла, и на этот раз течи почти не было.
Им предстояло преодолеть около мили, и они уже приблизились к концу пути, когда Охотник по отдаленным замечаниям в разговоре полностью осознал место действия. Островок, на котором Хэй устроил свой аквариум, находился вблизи берега.
Это была первая часть рифа, который сворачивал на север и восток от конца песчаной полоски, где мальчики обычно купались. Они были отделены от берега полоской воды не шире двадцати ярдов, узким каналом, который защищался от бурунов другими коралловыми рифами, которые едва показывались из воды. Охотник понял, что, должно быть, в этом канале собаку предположительно съела акула. Вспомнив чудовище, в котором он явился на берег, и видя буйные потоки с морской стороны рифа, он разделил сомнения Райса относительно этой теории.
Сам островок состоял из коралла, на котором отложилось достаточно почвы, чтобы выросло несколько кустов. Он был не больше тридцати-сорока ярдов в длину и десяти в ширину. Бассейн, почти круглый, в самой широкой части достигал двадцати футов.
С морем, бушевавшим в нескольких ярдах, он не соединялся. Норман сказал, что закрыл цементом два-три подводных прохода, и что волны все время наполняют бассейн. Впрочем, это ничего хорошего не давало: мертвая рыба плавала на поверхности, а кораллы, складывавшие стены бассейна, не проявляли признаков живых полипов.
– Я думал, это какая-нибудь болезнь, – сказал он. – Но я никогда не слышал о болезни, которая одинаково поражает все живое. А вы?
Боб покачал головой.
– Нет. Поэтому ты и взял у доктора книгу?
Норман пристально взглянул на него.
– Да. А кто тебе об этом сказал?
– Док. Я хотел почитать что-нибудь о вирусах, и он сказал, что ты взял у него лучшую книгу на эту тему. Она тебе еще нужна?
– Нет. А почему тебя заинтересовали вирусы? Я мало что понял о них.
– Не знаю. Просто никто не может решить, живые они или нет. Очень странно звучит. Если они едят и растут, они живые.
– Я кое-что помню об этом…
В этот момент разговор был прерван, что избавило Боба от необходимости давать дальнейшие объяснения.
– Ради бога, Норм, отдай ему книгу, а сейчас не уходите в атмосферу! Думайте о бассейне, или пойдем вдоль рифа и поищем, нет ли чего интересного.
Это вмешался Мальмстром, и Райс поддержал его. Колби, как обычно, сохранял молчание.
– Наверное, ты прав.
Хэй повернулся к бассейну.
– Не знаю, сумею ли я что-нибудь придумать. Ведь я думал два-три месяца. Я надеялся на Боба.
– Я не очень знаю биологию, только школьный курс, – ответил Роберт. – А ты нырял в него, опускал в него кусок коралла, чтобы посмотреть, что происходит с полипами?
– Нет, я никогда в нем не плавал. Вначале я не хотел беспокоить рыбу, а позже думал, что болезнь может затронуть и меня.
– Это мысль. Но ты все равно много раз трогал воду, и ничего с тобой не случилось. Я пойду, если хочешь.
Снова Охотник едва выдержал.
– Что тебе принести?
Норман несколько мгновений смотрел на него.
– Ты на самом деле считаешь, что это не опасно? Ладно, я тоже пойду.
Боб вздрогнул. Он считал себя в безопасности от любой болезни, но у Хэя нет симбионта для защиты!
Или есть? Может, это объясняет его храбрость?
Боб считал это маловероятным, так как Хозяин их добычи вряд ли будет знать о ее присутствии. Впрочем, об этом следовало подумать. В данном случае нужно было решить, входить в воду, если Хэй собирается последовать за ним.
Боб решил, что можно. В конце концов, аргумент, который он использовал в споре против наличия болезни, казался справедливым. Да и на острове есть врач.
– Ладно, сказал он.
Он разделся.
– Вы спятили? Подождите! – одновременно закричали Мальмстром и Райс. – Если эта вода убивает рыбу, глупо в нее входить.
– Опасности нет, – сказал Боб. – Мы не рыбы.
Он понимал слабость своего возражения, но в данный момент не мог придумать ничего лучше. Остальные продолжали уговаривать их, но он уже опустил ноги в воду, Норман – за ним. Оба знали, что нырять в коралловый бассейн, каким бы прозрачным он ни казался, нельзя. Колби, не вмешивавшийся в спор, взял в руки весло и встал в ожидании.
Причина неприятностей обнаружилась сразу.
Боб поплыл к середине и погрузился в воду.
Этот маневр должен был без усилий довести его до дна в восьми футах внизу.
Ничего подобного не произошло. Ему едва удалось уйти под воду. Он сделал несколько гребков, достиг дна, отломал морской гребешок и быстро вынырнул. Как обычно, едва высунувшись, он вдохнул и умудрился набрать в рот немного воды.
Этого было достаточно.
– Норман, попробуй воду! – закричал он. – Не удивительно, что рыба гибнет.
Хэй послушно повиновался и скорчил гримасу.
– Откуда вся эта соль? – спросил он.
Боб поплыл к краю бассейна, выбрался и начал одеваться.
– Можно было догадаться, – сказал он. – Морская вода приходит с волной, но единственный способ ухода – испарение. А соль не испаряется. Не нужно было закрывать проходы в море. Придется выковырять твои пробки и найти какую-нибудь проволочную сетку, если ты по-прежнему хочешь делать снимки.
– Вот это да! – воскликнул Хэй. – А я только в прошлом году писал сочинение о Большом Соленом Озере.
Он начал одеваться, как и Боб, не обращая внимания на то, что не просох.
– Что нам делать: вернуться за ломом или остаться здесь, раз уж мы приплыли?
Короткое обсуждение закончилось принятием второго предложения, и группа вернулась в лодку.
По дороге Норман со смехом вытащил из кустов большое побитое ведро.
– Я иногда наполнял бассейн, если мне казалось, что там мало воды, – сказал он. – Думаю, мы можем теперь лучше использовать мистера Ведро.
Он забросил его в нос лодки.
Около часа они гребли вдоль рифа, высаживаясь на островки, отталкиваясь веслами от опасных кораллов.
Риф уходил дальше от острова, и тут находился довольно большой островок, на нем даже росло с полудюжину кокосовых пальм. Тут они высадились и вытащили лодку. До сих пор добыча их была незначительной: несколько раковин-каури и причудливо разукрашенный обломок коралла, за которым нырял Мальмстром. Достижения Охотника за это время были еще меньше, что его раздражало, поскольку осмотр рифа в поисках следов был его идеей.
Впрочем, он максимально использовал глаза Боба. Они достигли установленной им границы в одну милю к северу от пляжа, следовательно, покрыли половину той площади, где он рассчитывал найти следы добычи, но ничего не нашли. По одну сторону островка ревели буруны, по другую находилась относительно спокойная воды лагуны, в нескольких сотнях ярдов виднелся корпус одного из самых больших резервуаров. У резервуара стояла очистная баржа. На ее мостиках виднелись фигуры членов экипажа. Далее в трех милях едва виднелись дома жителей острова.
Вечер он провел для разнообразия дома, читая и разговаривая с родителями.
Охотнику ничего не оставалось делать, как смотреть и слушать. Следующее утро, с точки зрения детектива, прошло несколько лучше. Пока его друзья были в школе, Боб работал вокруг дома. Ни он, ни Охотник не придумали, как проверить Терола до его отъезда. Боб, правда, предложил оставить Охотника вечером возле дома Терола и вернуться за ним на следующий день, но чужак отказался ни при каких обстоятельствах показываться Бобу. Он был теперь уверен в том, какой эмоциональный эффект это вызовет. Боб этого не понимал, но его убедили слова Охотника, что он не сможет быть уверенным, что комок желе, возвращающий к нему, действительно детектив. Мальчик совсем не хотел, чтобы преступник оказался в его теле.
Середина дня была определенно лучше.
Боб, как обычно, встретился с друзьями, и они решили немедленно направиться к лодке. На этот раз времени было достаточно, и они направились на северо-запад параллельно берегу на расстоянии в несколько гребков. Гребли Хэй и Колби. Новая планка разбухла, и на этот раз течи почти не было.
Им предстояло преодолеть около мили, и они уже приблизились к концу пути, когда Охотник по отдаленным замечаниям в разговоре полностью осознал место действия. Островок, на котором Хэй устроил свой аквариум, находился вблизи берега.
Это была первая часть рифа, который сворачивал на север и восток от конца песчаной полоски, где мальчики обычно купались. Они были отделены от берега полоской воды не шире двадцати ярдов, узким каналом, который защищался от бурунов другими коралловыми рифами, которые едва показывались из воды. Охотник понял, что, должно быть, в этом канале собаку предположительно съела акула. Вспомнив чудовище, в котором он явился на берег, и видя буйные потоки с морской стороны рифа, он разделил сомнения Райса относительно этой теории.
Сам островок состоял из коралла, на котором отложилось достаточно почвы, чтобы выросло несколько кустов. Он был не больше тридцати-сорока ярдов в длину и десяти в ширину. Бассейн, почти круглый, в самой широкой части достигал двадцати футов.
С морем, бушевавшим в нескольких ярдах, он не соединялся. Норман сказал, что закрыл цементом два-три подводных прохода, и что волны все время наполняют бассейн. Впрочем, это ничего хорошего не давало: мертвая рыба плавала на поверхности, а кораллы, складывавшие стены бассейна, не проявляли признаков живых полипов.
– Я думал, это какая-нибудь болезнь, – сказал он. – Но я никогда не слышал о болезни, которая одинаково поражает все живое. А вы?
Боб покачал головой.
– Нет. Поэтому ты и взял у доктора книгу?
Норман пристально взглянул на него.
– Да. А кто тебе об этом сказал?
– Док. Я хотел почитать что-нибудь о вирусах, и он сказал, что ты взял у него лучшую книгу на эту тему. Она тебе еще нужна?
– Нет. А почему тебя заинтересовали вирусы? Я мало что понял о них.
– Не знаю. Просто никто не может решить, живые они или нет. Очень странно звучит. Если они едят и растут, они живые.
– Я кое-что помню об этом…
В этот момент разговор был прерван, что избавило Боба от необходимости давать дальнейшие объяснения.
– Ради бога, Норм, отдай ему книгу, а сейчас не уходите в атмосферу! Думайте о бассейне, или пойдем вдоль рифа и поищем, нет ли чего интересного.
Это вмешался Мальмстром, и Райс поддержал его. Колби, как обычно, сохранял молчание.
– Наверное, ты прав.
Хэй повернулся к бассейну.
– Не знаю, сумею ли я что-нибудь придумать. Ведь я думал два-три месяца. Я надеялся на Боба.
– Я не очень знаю биологию, только школьный курс, – ответил Роберт. – А ты нырял в него, опускал в него кусок коралла, чтобы посмотреть, что происходит с полипами?
– Нет, я никогда в нем не плавал. Вначале я не хотел беспокоить рыбу, а позже думал, что болезнь может затронуть и меня.
– Это мысль. Но ты все равно много раз трогал воду, и ничего с тобой не случилось. Я пойду, если хочешь.
Снова Охотник едва выдержал.
– Что тебе принести?
Норман несколько мгновений смотрел на него.
– Ты на самом деле считаешь, что это не опасно? Ладно, я тоже пойду.
Боб вздрогнул. Он считал себя в безопасности от любой болезни, но у Хэя нет симбионта для защиты!
Или есть? Может, это объясняет его храбрость?
Боб считал это маловероятным, так как Хозяин их добычи вряд ли будет знать о ее присутствии. Впрочем, об этом следовало подумать. В данном случае нужно было решить, входить в воду, если Хэй собирается последовать за ним.
Боб решил, что можно. В конце концов, аргумент, который он использовал в споре против наличия болезни, казался справедливым. Да и на острове есть врач.
– Ладно, сказал он.
Он разделся.
– Вы спятили? Подождите! – одновременно закричали Мальмстром и Райс. – Если эта вода убивает рыбу, глупо в нее входить.
– Опасности нет, – сказал Боб. – Мы не рыбы.
Он понимал слабость своего возражения, но в данный момент не мог придумать ничего лучше. Остальные продолжали уговаривать их, но он уже опустил ноги в воду, Норман – за ним. Оба знали, что нырять в коралловый бассейн, каким бы прозрачным он ни казался, нельзя. Колби, не вмешивавшийся в спор, взял в руки весло и встал в ожидании.
Причина неприятностей обнаружилась сразу.
Боб поплыл к середине и погрузился в воду.
Этот маневр должен был без усилий довести его до дна в восьми футах внизу.
Ничего подобного не произошло. Ему едва удалось уйти под воду. Он сделал несколько гребков, достиг дна, отломал морской гребешок и быстро вынырнул. Как обычно, едва высунувшись, он вдохнул и умудрился набрать в рот немного воды.
Этого было достаточно.
– Норман, попробуй воду! – закричал он. – Не удивительно, что рыба гибнет.
Хэй послушно повиновался и скорчил гримасу.
– Откуда вся эта соль? – спросил он.
Боб поплыл к краю бассейна, выбрался и начал одеваться.
– Можно было догадаться, – сказал он. – Морская вода приходит с волной, но единственный способ ухода – испарение. А соль не испаряется. Не нужно было закрывать проходы в море. Придется выковырять твои пробки и найти какую-нибудь проволочную сетку, если ты по-прежнему хочешь делать снимки.
– Вот это да! – воскликнул Хэй. – А я только в прошлом году писал сочинение о Большом Соленом Озере.
Он начал одеваться, как и Боб, не обращая внимания на то, что не просох.
– Что нам делать: вернуться за ломом или остаться здесь, раз уж мы приплыли?
Короткое обсуждение закончилось принятием второго предложения, и группа вернулась в лодку.
По дороге Норман со смехом вытащил из кустов большое побитое ведро.
– Я иногда наполнял бассейн, если мне казалось, что там мало воды, – сказал он. – Думаю, мы можем теперь лучше использовать мистера Ведро.
Он забросил его в нос лодки.
Около часа они гребли вдоль рифа, высаживаясь на островки, отталкиваясь веслами от опасных кораллов.
Риф уходил дальше от острова, и тут находился довольно большой островок, на нем даже росло с полудюжину кокосовых пальм. Тут они высадились и вытащили лодку. До сих пор добыча их была незначительной: несколько раковин-каури и причудливо разукрашенный обломок коралла, за которым нырял Мальмстром. Достижения Охотника за это время были еще меньше, что его раздражало, поскольку осмотр рифа в поисках следов был его идеей.
Впрочем, он максимально использовал глаза Боба. Они достигли установленной им границы в одну милю к северу от пляжа, следовательно, покрыли половину той площади, где он рассчитывал найти следы добычи, но ничего не нашли. По одну сторону островка ревели буруны, по другую находилась относительно спокойная воды лагуны, в нескольких сотнях ярдов виднелся корпус одного из самых больших резервуаров. У резервуара стояла очистная баржа. На ее мостиках виднелись фигуры членов экипажа. Далее в трех милях едва виднелись дома жителей острова.