Клэнси Том. Оперативный центр - Государственные игры

   Он знал, что они не станут сбивать Доминика и что единственным способом остановить француза было бы попасть на борт "лонгрейнджера".
   Даже в своем состоянии немец понимал, что с движущимся вертолетом это вряд ли возможно. Но он знал наверняка, что, если бы "лонгрейнджер" завис на месте и Доминик не смог маневрировать, задача намного облегчилась бы.
   Хаузен с усилием поморгал, чтобы лучше видеть, и поискал на приборной панели кнопку автоматического зависания. Обнаружив ее, он бросился всем телом на Доминика, вдавил кнопку и стащил француза на пол кабины.
   Глава 72
   Пятница, 00 часов 52 минуты, Тулуза, Франция
   "Оспри" пронесся над зависшим "лонгрейнджером", и Огаст приказал пилоту повернуть обратно. Самолет развернулся на месте и завис прямо над вертолетом.
   Огаст посмотрел вниз из открытого люка. Обе машины замерли, хотя полковник и не имел понятия, как долго "лонгрейнджер" будет оставаться в таком положении. Он гадал, не пытается ли Доминик таким образом выманить их наружу.
   Нет, заключил он. Доминик не мог знать, входила ли в их намерения высадка на борт вертолета или просто его преследование. Более того, француз не смог бы их увидеть из кресла пилота. И таким образом, он не знал бы, удалось ли ему выманить хотя бы кого-то из группы захвата. Интуиция подсказывала Огасту, что зависание вертолета не было делом рук Доминика. Скорее всего, это сделал Хаузен.
   Манигот, Буасар и Тейлор смотрели на полковника, ожидая приказа.
   Удача не приходит без риска, а тем, кто боится рисковать, не стоит одевать военную форму. Полковник имел задание и имел людей для его выполнения.
   - Начали! - скомандовал он.
   Тейлор сразу же нажал кнопку на лебедке, чтобы побыстрее спустить Манигота. Трос выдвигался со скоростью 3,2 фута в секунду, и уже через пятнадцать секунд десантник очутился на стабилизаторе. Закрепив себя и трос на перекрестье, он подал знак вверх с помощью фонарика. Буасар тоже соскользнул вниз быстро и без приключений. Как только он прицепился к перекрестью, Манигот освободил трос, и Тейлор тут же подтянул его обратно. Тяжелый крюк на конце троса служил чем-то вроде грузила, и не давал встречному ветру затянуть конструкцию в задний винт.
   Огаст наблюдал, как в тусклом свете, который падал из открытого люка "оспри", Буасар размотал с пояса веревку и пропустил ее через стальные кольца на ремне Манигота. После этого Манигот отцепился от перекрестья и, извиваясь, пополз по хвосту вертолета в сторону кабины.
   Похоже, находившиеся там мужчины знали о нависшем над ними огромном самолете, но об остальном не догадывались. Огаст попытался представить себе, что мог планировать пилот. Перелет наверняка должен был быть недолгим. Дальность действия "лонгрейнджера" ограничивалась 380 милями. Возможно, Доминик собирается отлететь на достаточное расстояние и пересесть на автомобиль, который и доставит его дальше в укрытие.
   Неожиданно "лонгрейнджер" нырнул вниз. Это не был один из тех беспорядочных рывков, что происходили до этого. Вертолет целенаправленно пытался оторваться от преследования. Однако в результате Манигот соскользнул в сторону оси винта. Только очень быстрая реакция спасла десантника, и он не угодил во вращающийся ротор. Он умудрился ухватиться за выхлопную трубу позади агрегата. Буасар держался за стабилизатор, буквально болтаясь в воздухе.
   Огаст взялся за рацию и приказал своему пилоту продолжить преследование. Затем он уставился в темноту, пытаясь разглядеть, не спрыгнули ли десантники.
   Но они не спрыгнули. Обоим мужчинам гордости было не занимать, но не до безрассудства: если бы они могли спрыгнуть, они бы спрыгнули. По-видимому, десантники опасались, что, спрыгнув, могут угодить под лопасти винта.
   Сбитый с толку расстоянием, темнотой и сильным ветром, полковник продолжал держаться за край люка, пока " оспри" рванулся вдогонку за вертолетом. В конце концов Огаст обернулся К Тейлору.
   - Пусть наша машина снова снизится! - крикнул полковник. - Я иду вниз!
   - Сэр, - попытался возразить Тейлор, - ветер и угол наклона не очень...
   - Отставить разговоры! - рявкнул Огаст, извлекая из шкафчика парашют и просовывая руки в лямки. - Я хочу зацепить вертолет за хвостовое оперение. А когда я доберусь до Буасара, мы отволочем эту штуку до дому.
   - Сэр, трос испытан на две тысячи фунтов, а " лонгрейнджер"...
   - Знаю. Но до тех пор, пока винт будет вращаться, вертолет не станет мертвым грузом! Скажите пилоту оставаться вместе с ним во что бы то ни стало. Как только закреплю трос, я дважды мигну вам фонариком, и вы по радио скажете пилоту, чтобы он разворачивался!
   Тейлор отдал полковнику честь и направился к лебедке с уверенностью, которой на самом деле вовсе не испытывал.
   Оправдывая свое название, "оспри", словно ночная хищная птица, неумолимо прорезал небо и спустился над "лонгрейнджером". Кабель с Огастом пошел под углом вниз в сторону вертолета. Во время спуска полковника закрутило вокруг кабеля, и он не сразу смог уцепиться за стабилизатор. Он переполз на противоположную от Буасара сторону, чтобы машина не потеряла балансировки. Прицепив себя к хвосту вертолета, Огаст опоясал его тросом. Петля соскользнула назад и с металлическим звоном намертво затянулась вокруг хвостового оперения.
   Полковник поймал свою рыбку. Однако он не стал подавать сигнал на "оспри". У него в голове появилось кое-что другое.
   Всмотревшись вперед, он пополз в сторону Манигота. Дюйм за дюймом он полз против встречного ветра ужасающей силы. Когда Огаст приблизился к кабине, "лонгрейнджер" неожиданно повернул вправо и направился на восток. "Оспри" с опозданием дернулся вслед, и вертолет отчаянно затрясло, когда трос, удерживаемый лебедкой, натянулся, как струна.
   Огаст соскользнул с верхней части хвоста вбок. Он глянул вверх, чтобы убедиться, что с Маниготом все в порядке. Ноги полковника болтались в каких-то двух ярдах от посадочной лыжи. Два темных продуваемых ветром ярда, но конец перекладины находился прямо под ним. Если он соскользнет вниз, то пролетит рядом с нею. Опустив руки вдоль тела, Огаст посмеялся над всеми своими рассуждениями о планировании. Ситуация была сродни стрельбе вслепую: либо попал, либо нет.
   Огаст стянул рукавицы и дал им улететь. Затем отстегнул карабин, удерживавший страховочную веревку вокруг хвоста, и рухнул вниз.
   Полковник сразу же вытянул руки перед собой. Его слегка отнесло от вертолета, но не настолько, чтобы он не смог дотянуться до выступающего конца лыжи. Он уцепился за него левой рукой, тут же подстраховался правой и с трудом подтянулся. Ветер был очень сильным, и полковника, болтавшегося под углом сорок пять градусов, колотило о багажный ящик.
   Он увидел, что пилот оглянулся в его сторону. Кто-то еще находился на полу между сиденьями пилотов и пытался подняться. Пилот отвернулся и бросил вертолет в еще одно пике. Трос выдержал, обе машины неимоверно трясло, и тогда пилот снова оглянулся назад. Однако на этот раз он смотрел не на Огаста, а на трос.
   Вертолет начал медленно подниматься вверх. С ужасом Огаст понял, что пилот пытался сделать. Он хотел перерубить кабель винтом. Не имея возможности улететь самому, он решил лишить этой возможности всех вместе.
   Наконец-то Огаст отчаянным рывком перекинул ногу через лыжу. Как только полковник встал на обе ноги, он дотянулся до двери и чуть было не сорвал ее с петель. Забравшись в пассажирский салон, он в два прыжка достиг открытой пилотской кабины. Перешагнув через мужчину, который в полубессознательном состоянии лежал на полу, Огаст согнул руки в локтях, приняв боксерскую стойку. Со скоростью автомата он нанес несколько последовательных ударов по голове пилота и спихнул оглушенного мужчину с кресла.
   Усевшись на место пилота, полковник зафиксировал ручку управления и обернулся к мужчине на полу.
   - Хаузен? Поднимайтесь! Вы мне нужны, чтобы управлять этой чертовой штукой!
   Немец все еще не пришел в себя.
   - Я.., я пытался, хотел зависнуть для вас.., дважды.
   - Спасибо, - поблагодарил Огаст. - А теперь давайте, действуйте...
   Хаузен медленно начал забираться в кресло второго пилота.
   - Чуть быстрее, пожалуйста! - крикнул ему Огаст. - Я понятия не имею, что тут делаю!
   Постанывая, Хаузен рухнул в кресло, провел рукавом по налитым кровью глазам и взялся за ручку управления.
   - Нормально, - пробормотал он едва слышно. - Я.., я ее держу.
   - Выскочив из кресла пилота, полковник со злостью зашвырнул Доминика в салон и вернулся к открытой двери. Он высунулся наружу. Буасар мужественно пробирался к Маниготу.
   - Мы здесь уже в безопасности! - прокричал Огаст Буасару. - Когда выручишь Манигота, отцепи трос?
   Буасар дал знак, что понял, и Огаст снова нырнул в вертолет.
   - Эй, там, наверху, как вы там? - прокричал он Хаузену.
   - Мне уже лучше, - неуверенно ответил немец.
   - Удерживайте вертолет на месте, пока не получите команду, - приказал ему Огаст. - Потом вернемся на фабрику.
   Хаузен показал, что понял. Полковник поднял Доминика с пола и теперь уже швырнул в кресло.
   - Не знаю, что ты там натворил, - сказал Огаст, стоя перед французом, - но надеюсь, что что-то достаточно серьезное, чтобы избавиться от тебя навечно.
   Еще не придя до конца в себя, с окровавленным лицом, Доминик через силу поднял взгляд на полковника, его губы растянулись в злой улыбке.
   - Вы можете остановить меня, - процедил он сквозь зубы, - но всех нас вам остановить не удастся. Нетерпимость.., расовая нетерпимость - это дороже золота.
   Огаст фыркнул. И снова оглушил француза ударом по голове.
   - Значит, на моем счету кое-что завелось, - заключил полковник.
   Когда голова Доминика завалилась набок, Огаст вернулся к открытой двери. Дрожащими от напряжения руками он помог Маниготу попасть в салон. Когда Буасар избавился от троса, Огаст помог и ему. Затем полковник закрыл дверь и тяжко рухнул на пол.
   Самое грустное заключалось в том, что этот выродок был прав. Расизм продолжал расцветать махровым цветом, как и его проповедники. Полковник свыкся с борьбой против этих нелюдей. И справлялся с этим очень неплохо. Да и сейчас получается не хуже, признался он себе. И хотя на то, чтобы его разум прислушался к голосу сердца, потребовалось время, полковник уже знал, что, когда они приземлятся, ему нужно будет сделать телефонный звонок.
   Глава 73
   Пятница, 00 часов 53 минуты, Тулуза, Франция
   К тому времени, когда "оспри" вернулся, люди из жандармерии уже зачистили всю фабрику. "Якобинцев" захватили и на них надели наручники. Их по двое препроводили в отдельные офисные помещения. К каждой паре приставили по два охранника. Байон был убежден, что все мученики и герои являлись либо эксгибиционистами, либо марионетками в руках трусов. Они были менее склонны что-либо совершить, если на них некому было смотреть или их никто не провоцировал. Быстрый развал обороны "якобинцев" только укрепил определенные убеждения полковника относительно террористов. И прежде всего, что это трусливые стадные животные, которым не хватает духу сражаться, как только они остаются сами по себе или сталкиваются с равной или превосходящей их силой.
   Какова бы ни была истина, но к тому времени, когда были затребованы полицейские автобусы, чтобы забрать арестованных, всякое сопротивление уже прекратилось. Были вызваны и машины "скорой помощи", хотя Байон настоял на том, чтобы ему оказали помощь на месте и он остался здесь до возвращения "оспри" и "лонгрейнджера". Вместе с остальными полковник наблюдал за происходившей в воздухе борьбой. До тех пор пока пилот самолета не доложил, что Доминика взяли, никто не знал, чем кончится затея Огаста.
   Когда "оспри", а вслед за ним и "лонгрейнджер" приземлились, Огаст взялся лично передать Доминика жандармерии. Они появились из вертолета бок о бок, полковник удерживал предплечье француза в болевом замке. Попытайся тот сбежать, Огаст простым движением руки вызвал бы нестерпимую боль в кисти задержанного.
   Доминик бежать не пытался. Он едва передвигал ноги. Огаст тут же сдал его жандармам. Сам полковник сел в микроавтобус вместе с Байоном и четырьмя его людьми.
   - Передайте герру Хаузену, что он может получить свои заголовки в газетах, - попросил Байон Огаста, прежде чем они тронулись с места. - Скажите, я даже напишу их для него сам!
   Огаст заверил полковника, что непременно передаст.
   Пилот "оспри" заранее предупредил медиков на базе НАТО. Несмотря на то что синяки и ссадины Буасара и Манигота носили в основном душевный характер, но их было слишком много. К тому же у Манигота были сломаны два ребра.
   Хуже всех обстояло дело с Хаузеном. Силясь остаться в сознании и сосредоточить остатки энергии на обратном полете, он все же рассказал Огасту, что сначала Доминик пытался его удавить. И каждый раз, когда Хаузен приходил в себя, он хотел овладеть управлением вертолета, но Доминик снова душил его и избивал ногами. Не успел вертолет приземлиться, как Хаузен рухнул ничком на панель управления.
   Худ забрался в "лонгрейнджер", чтобы приглядеть за заместителем министра, пока того не увезут в больницу. Пол уселся рядом с ним в кресло пилота в ожидании, когда натовские медики разберутся с ранеными.
   Худ окликнул немца по имени. Хаузен посмотрел в его сторону и слабо улыбнулся.
   - Мы его взяли... - проговорил он.
   - Это вы его взяли, - поправил немца Худ.
   - Я готов был погибнуть, только бы при этом он погиб вместе со мной, признался Хаузен. - Я.., остальное меня не волновало. Простите.
   - Какие могут быть извинения, - успокоил его Худ. - Все нормально.
   Американец встал и посторонился, уступая место врачу и ее ассистенту. Женщина осмотрела раны на шее, на черепе и нижней части лица Хаузена, чтобы убедиться, не нужно ли остановить кровотечение. Затем она проверила его глаза и пульс и бегло прошлась по позвоночнику.
   - Нервный шок средней тяжести, - сообщила она помощнику. - Давайте его забирать.
   Быстро доставили носилки, и Хаузена вынесли из "лонгрейнджера". Худ вышел вслед за ними.
   - Пол! - позвал Хаузен, когда носилки спускали из вертолета.
   - Я здесь, - откликнулся Худ.
   - Пол, но наше дело еще не закончено, вы понимаете?
   - Я знаю. Мы сделаем так, чтобы региональный центр заработал. Берите инициативу в свои руки. А сейчас вам лучше не разговаривать.
   - В Вашингтоне... - начал Хаузен, когда его стали загружать в "скорую помощь", и слабо улыбнулся. - В следующий раз мы встретимся в Вашингтоне... И без такого шума...
   Худ улыбнулся в ответ и, прежде чем захлопнулась дверца, сжал руку Хаузена.
   - Может стоит его пригласить на финансовые слушания в Конгрессе, предложил Мэтт Столл, стоявший за спиной Худа. - Сегодняшний день показался бы ему отдыхом на пляже.
   Худ повернулся к компьютерщику и положил руку ему на плечо.
   - Мэтт, сегодня вечером ты был настоящим героем. Спасибо.
   - Бросьте, шеф, ничего особенного. Поразительно, на что становишься способен, когда что-то угрожает твоей заднице и у тебя нет никакого выбора.
   - Ну, это не всегда так, - возразил Худ. - Находясь под обстрелом, очень многие впадают в панику. А вы не запаниковали.
   - Ерунда, - ответил Столл. - Я просто не показывал виду. Однако мне кажется, что у вас еще остались незавершенные дела. А поэтому я на цыпочках удаляюсь и ухожу в нервный срыв.
   Столл направился к машине.
   Нэнси стояла чуть поодаль в полумраке прямо напротив Худа.
   Прежде чем подойти, Пол какое-то время смотрел на нее. Ему хотелось сказать ей, что она тоже вела себя геройски, но он этого не сделал. Нэнси всегда недолюбливала комплименты с похлопываниями по плечу. И еще Пол знал, что это было не то, что ей хотелось бы от него услышать.
   Худ взял ее за руки.
   - Пожалуй, мы с тобой ни разу нигде так поздно не задерживались, - заметил он.
   Нэнси хмыкнула, коротко улыбнувшись. Из глаз ее катились слезы.
   - Тогда мы были старомодными чудаками, - сказала она. - Ужин, чтение в постели, новости в десять часов, ранние киносеансы по уик-эндам.
   Пол неожиданно ощутил тяжесть бумажника в кармане от лежавших в нем билетов. Нэнси этой тяжести не чувствовала. Она смотрела ему прямо в глаза с тоской и любовью и не собиралась облегчать этот груз.
   Пол большими пальцами погладил ее ладони и положил руки ей на плечи. Потом поцеловал в щеку. Когда он ощутил теплоту ее солоноватых слез, ему захотелось придвинуться ближе, обнять ее и поцеловать за ухом.
   Он отступил на шаг назад.
   - Будет много вопросов, масса комиссий и судебных разбирательств. Мне хотелось бы предоставить тебе адвоката.
   - О'кей, спасибо.
   - Я уверен, когда все это кончится, кто-то подберет собственность "Демэн". У моих людей хватит связей, чтобы надавить где угодно. Я позабочусь, чтобы тебя устроили. А до тех пор Мэтт найдет, чем тебе заняться.
   - Спаситель ты мой, - язвительно ответила она. Худ почувствовал раздражение.
   - Нэнси, мне тоже невесело. Но я не могу дать тебе того, что ты хочешь.
   - Так уж и не можешь?
   - Не могу, не отобрав у кого-то еще, кого-то, кого я люблю. Я провел вместе с Шарон большую часть своей взрослой жизни. Мы сроднились в таких отношениях, которые для меня имеют особенное значение.
   - И это все, что тебе надо? - спросила она. - Взаимоотношения, имеющие особенное значение? Должно быть, ты бредишь. Правда, мы и тогда были в бреду. Но даже когда мы ругались, у нас оставалась страсть.
   - Да, - согласился Худ, - но с этим покончено. Мы с Шарон счастливы друг с другом. Можно много рассуждать о верности, зная, что кто-то все равно будет рядом...
   - В несчастье и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии... - с горечью произнесла Нэнси.
   - В этом, - сказал Худ, - или даже просто в кинотеатре. У Нэнси опустились уголки губ. Не отводя взгляда, она часто-часто замигала.
   - Ох... - выдохнула она. - Не в бровь, а в глаз. Худ сожалел, что причинил ей боль, но по крайней мере он нашел в себе силы сказать то, что было необходимо. Это было не здорово, но правильно.
   Нэнси наконец отвернула лицо.
   - Полагаю, это означает, что мне стоит добраться до города вместе с полковником Байоном, - сказала она.
   - Здесь скоро будет местная полиция, - отозвался Худ. - Они позаботятся, чтобы мы не остались без транспорта.
   - Ты так и остался тугодумом. - Она вызывающе улыбнулась. - Я имела в виду, что полковник не женат... Это была шутка.
   - Дошло, - сказал Худ. - Мне очень жаль. Нэнси глубоко вздохнула.
   - Но не настолько, насколько мне. Я жалею обо всем. - Она снова посмотрела на него. - Даже несмотря на то что все вышло не так, как мне хотелось бы, было здорово с тобой повидаться. И я рада, что ты счастлив. Искренне рада.
   Нэнси удалялась, слегка покачиваясь на ходу. Как и тогда, когда он заметил ее в отеле, ее волосы взлетали то в одну сторону, то в другую. Худ двинулся вслед за нею. Не замедляя шага, Нэнси подняла руку вверх, словно дорожный полицейский, останавливающий движение, и покачала головой.
   Худ смотрел, как она уходит, и его глаза повлажнели. А когда она смешалась с толпой полицейских и медиков, он с грустной улыбкой качнул головой.
   По крайней мере Нэнси соблюла дату встречи.
   Глава 74
   Понедельник, 09 часов 32 минуты, Вашингтон, федеральный округ Колумбия
   В Оперативном центре тепло встретили Худа, Столла и Херберта. Собрались в "танке", конференц-зале с наивысшей степенью защиты. Когда все трое вошли туда, руководящий состав Оперативного центра был уже на месте. На столе красовались подносы с кофе, круассанами и хворостом.
   - Мы скупили в буфете всю французскую и немецкую выпечку, - сообщила Энн Фаррис, поприветствовав Худа воздушным поцелуем.
   Эд Медина и Джон Бенн весь уик-энд мастерили небольшой макет с игрушечными солдатиками, представлявшими натовцев, Херберта и Худа. Они защищали форт под названием "Пристойность" от орды бесформенных солдат, вылезавших из военно-транспортного самолета с надписью "Расизм".
   Исцарапанный, но не склонивший голову Херберт был тронут. Столл водрузил всю конструкцию к себе на колени, а Худ был явно смущен. Роджерс стоял в углу, скрестив руки на груди, в стороне от всеобщего внимания к Худу и с выражением легкой зависти на лице.
   Когда Худа уговорили что-нибудь сказать, он уселся на край стола для совещаний и заявил:
   - Мы сделали только то, чем такие люди, как генерал Роджерс и "страйкеры", занимаются постоянно.
   - Носятся, как бешеные, по заграницам, - прокомментировал Лоуэлл Коффи, и заставляют дипломатов отрабатывать свой хлеб.
   - Нет, - серьезно возразил Столл. - Сражаются за правду, справедливость и американский образ жизни.
   - И куда это запропастилась моя зенитная установка? - спросила Энн Фаррис.
   Худ попросил тишины у возбужденных без малого двадцати человек.
   - Как я уже сказал, мы всего лишь следовали примеру наших сослуживцев по Оперативному центру. Кстати, о сослуживцах. Майк, ты не хочешь сделать заявление?
   Роджерс отрицательно покачал головой и молча указал рукой на Худа. Полу хотелось его расшевелить, заставить разделить этот успех вместе со всеми. Однако понятие "самореклама" отсутствовало в обиходе генерала.
   - За выходные генерал Роджерс завершил подготовку перевода полковника Бретта Огаста в Вашингтон, отныне он назначается командиром "Страйкера". Полковник Огаст, это тот самый человек, который в буквальном смысле слова заарканил Жирара Доминика, и он станет крупным стратегическим и личным приобретением для нашего коллектива.
   Последовали аплодисменты. А Столл выставил вверх большой палец.
   - Как вы тут все, я уверен, заметили, - продолжил Худ, - в этот уик-энд пресса была полна материалами о падении Доминика и подробностями "Операции "Телефон"". Я видел много редакционных статей о том, как предрассудки и подозрительность в целом добропорядочных людей используются для манипуляций, чтобы разрушать жизни и общества. Надеюсь, эти предупреждения не забудутся вместе с заголовками. Энн, нам нужно будет об этом поговорить. Посмотрим, не можем ли мы разработать что-то вроде образовательной программы для школ.
   Женщина кивнула с гордой улыбкой.
   - Улики, добытые Мэттом из компьютеров "Демэн", находятся в надежных руках французских следователей, - сообщил дальше Худ. - Поскольку преступление носило международный характер, представители США, Германии и других стран будут под рукой, чтобы Доминику никакими силами не удалось уйти от наказания. Мне также хотелось бы поздравить Мэтга и его команду. Вчера они выследили место, откуда запускались расистские игры здесь, в США. Им оказался банковский компьютер в городе Монтгомери, штат Алабама. Они были загружены туда через Интернет, так, чтобы распространяться почти из того места, где в 1955 году Роза Парк отказалась уступить белому свое место в автобусе. Доминик верил в историю. Чертовски жаль, что он ничему у нее не научился.
   - Как сказал Сэмюэл Тэйлор Колридж, - грустно заметил Роджерс, - "Если бы люди учились у истории, какие уроки она смогла бы нам преподнести. Однако страсти и раздоры ослепляют наши глаза".
   - Думаю, мы приоткрыли кое-кому глаза в Европе, в особенности благодаря Бобу.
   - И Джоди Томпсон, - добавил Херберт. - Если бы не она, меня давно бы похоронили под грудой камней.
   - Да, и Джоди, - согласился Худ. - Говорят, что празднование "дней хаоса" в Германии было сорвано после того, что случилось. Масса молодых людей была лишена иллюзий и раньше времени разошлась по домам.
   - Бедные детки, - язвительно вставила Марта. - Хотите пари, что они еще вернутся?
   - Вы правы, - согласился Худ. - Мы еще не покончили с нацизмом. Но мы поставили им на вид. - Он посмотрел на часы. - В десять у меня встреча с сенатором Барбарой Фокс...
   Послышались разрозненные восклицания.
   Худ успокаивающе поднял обе ладони.
   - Обещаю, что она просто не выйдет отсюда без отмены тех сокращений бюджета, которыми грозилась. На самом деле тут в выходные я размышлял, как мы могли бы использовать дополнительные деньги для нового подразделения, которое могло бы работать как независимо от Оперативного центра, так и в его составе и следить за информационными каналами. Его можно назвать "Патруль компьютерных сетей" или "Сетевая полиция".
   - А почему бы не ПРИК? - поинтересовался Столл. - "Патруль расширенных информационных каналов". Послышалось несколько громких стонов.
   - А что? - спросил Столл. - "Сетевая полиция" звучит лучше?
   - Это вызовет серьезную реакцию Конгресса и прессы, - заметил Джон Бенн, и с этим нельзя не считаться.
   - Кстати о Конгрессе, - напомнил Худ, - я не хотел бы, чтобы сенатор Фокс сидела в ожидании меня. Благодарю всех за теплую встречу и особенно генерала Роджерса за поддержку, оказанную нам из-за океана.
   Худ направился к выходу. Вслед ему раздались уважительные аплодисменты. По дороге он хлопнул по плечу Роджерса и попросил его присоединиться к нему. Оба вышли из "танка".
   - Можем ли мы сделать что-то еще, чтобы полковник Огаст почувствовал, что тут ему рады? - спросил Худ по пути в свой кабинет.
   - Мне приходит в голову одно-единственное, - признался Роджерс. - Во время ланча я съезжу в город и посмотрю, не смогу ли там купить модель "мессершмитта" Bf 109. Мальчишками мы собирали модели самолетов, но этой отличной машины так и не нашли.
   - Запиши ее на счет Оперативного центра, - сказал Худ. Роджерс покачал головой.
   - Нет, это за мой счет. Я ее должен Бретту.