Страница:
– Ну успокойся… – говорил от таким тоном, каким Лили успокаивала своих детей. – Ну-ну, не плачь… Сара доверчиво уткнулась своей головкой в широкую грудь Дерека. Он хотел было оттолкнуть девушку и даже поднял руки, но вместо этого, неожиданно для себя, изо всех сил прижал ее к груди.
– Мисс Филдинг… – с усилием проговорил Дерек. – Сара… Девушка все плакала и плакала.
Кравен выругался и прижался губами к ее макушке. Он изо всех сил старался не думать о холодной ночи, о мокрой траве, о близком рассвете… Но желание разгоралось в нем все сильнее и сильнее. Дерек не мог стоять равнодушно, прижимая к себе такую желанную ему женщину. Нет, он не джентльмен, он всего лишь негодяй, который спал с немыслимым количеством женщин! Молодой человек грубоватым жестом погладил волосы Сары.
– Все хорошо, – опять пробормотал он. – Все в порядке. Не надо больше плакать.
– Я… я бы ни за что не ушла с мистером Джненнером, но я так рассердилась… на тебя за… за… – Да, знаю, – сказал Дерек, вытаскивая из кармана носовой платок и неуклюжим движением утирая ей слезы. – На. Вытри сама.
Сара взяла платок и высморкалась.
– Спасибо… – Дженнер обидел тебя?
– Нет, но он бросил меня прямо в этой толпк… – Ее подбородок опять задрожал, и Дерек, испугавшись нового потока слез, забормотал:
– Тихо-тихо… Все позади… Я сверну этому Иво Джненнеру шею, но сначала я расправлюсь с тобой… Рука Дерека скользнула Саре под плащ и стала нежно ласкать ее хрупкую шею.
Сара всхлипнула.
– Ты спас меня… Я так благодарна тебе!
– Чепуха, – Дерек ласково улыбнулся. – Мы теперь квиты.
– Нет-нет… – возражала Сара.
– Я же говорю – чепуха! Я не мог поступить иначе… Мне следовало догадаться, что это ты. – Дерек оглядел ее залитое слезами лицо. – А, может, я и догадался… Сара постепенно успокаивалась, ей было так хорошо с ним! Одну руку Дерек положил девушке на грудь, другой прижимал ее к себе.
– Откуда это платье? – спросил Кравен, и его дыхание белым облачком поднялось вверх в морозном воздухе.
– Леди Рейфорд.
– Ну конечно, – молодой человек язвительно хмыкнул. – Это платье как раз в ее стиле.
Дерек провел пальцем по лифу платья, а затем его рука, скользнула вверх, коснулась нежной девичьей груди; соски Сары напряглись, кровь застучала в висках.
– Леди Рейфорд была очень добра, – стараясь скрыть свое волнение, поспешно заговорила она. – Ты не должен ругать ее. Прийти на бал – только моя идея. Это моя вина, других виноватых нет… – Думаю, без Ворзи и Лили у тебя ничего бы не вышло. – Дерек продолжал гладить ее грудь. – Тебе холодно?
– Нет, – прошептала Сара в ответ, чувствуя, что все ее тело горит, словно она хлебнула какого-то варева, которое было куда крепче самого крепкого вина Дерек нежно посмотрел Саре в глаза.
– Я хочу, чтобы ты забыла все, что произошло этой ночью.
– Почему?
– Потому что завтра ты вернешься в свою деревню. Там ты выйдешь замуж за своего мистера Кинсфилда.
– Кингсвуда, – поправила его девушка.
– … вуда, – нетерпеливо повторил он.
– А вы? Вы тоже все забудете, мистер Кравен?
– Да, – резко отстраняясь от нее, произнес Дерек.
Девушка ждала, что Дерек вот-вот соберется уходить, но, похоже, он не торопился.
– Разве мы не вернемся в клуб? – спросила Сара.
– Зачем? Веселье смолкло – спасибо твоему дружку Дженнеру. Игра закончилась, гости разошлись… и, к счастью для тебя, кончился пунш.
Сара густо покраснела.
– Пунш был очень крепким, – призналась она.
Молодой человек рассмеялся, вспомнив ее пылавшие щеки и неровную походку.
Успокоенная тем, что Дерек больше на нее не сердится, Сара скрестила на груди руки и посмотрела на улицу. Ей казалось, что откуда-то издалека ветер доносит до них вопли разъяренной толпы. Неужели этим дикарям все-таки удалось поиздеваться над трупом?.. Вспоминая пережитый ужас, девушка содрогнулась. Не спускавший с нее глаз Дерек недоуменно поднял брови.
– Что случилось? – спросил он.
И Сара рассказала, как Иво Дженнер отнесся к безумному замыслу толпы. Кравен выслушал ее, но ничуть не удивился.
– Но как же могут люди так себя вести? – спросила Сара. – Неужели на смерть можно смотреть с удовольствием? Я не понимая этого!
– А я, когда был еще мальчиком, понимал.
От изумления Сара разинула рот:
– Ты ходил смотреть на казнь?.. Но это не нравилось тебе! Не могло нравиться!
Дерек пожал плечами.
– Теперь не нравится, но сказать, что никогда не нравилось, увы, не могу.
Сара была потрясена. Она, конечно, понимала, что он вырос в трущобах, в мире зла и греха, что воспитывали его в борделях, в игорных домах и на улицах. И все же… Неужели, когда страдаешь сам, чужие страдания не трогают сердца?
– О чем же ты думал, смотря, как вешают человека? – спросила Сара.
– Я думал о своей удаче. Ведь вешали не меня! Я был всегда голоден, у меня даже горшка ночного не было. Зато вокруг моей шеи не обвивалась веревка палача… – И тебе становилось легче от этого?
– Мисс Филдинг, всю жизнь я обманывал и воровал – еду, джин, иногда даже женщин… Сара покраснела.
– А честный труд? Ворзи говорил, что ты работал.
– Работал, да. Честно? – Дерек покачал головой и горько усмехнулся. – Тебе лучше не спрашивать меня об этом.
Сара помолчала, а затем твердо сказала:
– Нет, я хочу знать… – Для твоего романа?
– Нет. – Сара нетерпеливо дотронулась до его руки. – Пожалуйста. Ты должен мне поверить, я никому не расскажу твою историю.
Дерек пристально посмотрел на нее и опустил глаза.
– Я подрабатывал помощником трубочиста до тех пор, пока не вырос. Для шестилетнего мальчика я был совсем не велик, но все равно настал день, когда я не смог выбраться из трубы. – Дерек горько улыбнулся. – Ты себе не представляешь, каково это – застрять в дымовой трубе? Однажды я все-таки застрял.
– И как же тебе удалось выбраться? – в ужасе спросила Сара.
– У меня под ногами зажгли пучок соломы. Я все тело ободрал, но сумел все-таки выскочить… Потом я стал работать в доках – грузил ящики и корзины. Временами приходилось чистить и потрошить рыбу или собирать в конюшнях навоз, а затем относить его на причал. Я не знал, что такое ванна. – Взглянув на Сару, он усмехнулся. – От меня так несло, что даже мухи дохли.
– Господи! – прошептала девушка.
– Иногда я воровал кое-что из груза и продавал свою добычу нечистым на руку торговцам. Словом, я ничем не отличался от обычного трущобного мальчишки. Чтобы выжить, мы все немного подворовывали.
Но был среди нас – Джем… Костлявый паренек с лицом мартышки. Однажды я обратил внимание на то, что паренек этот живет, пожалуй, получше нас. У него была теплая куртка, он всегда досыта ел, даже девчонки у него водились… Как-то раз я подошел к нему и спросил, откуда он берет деньги. – Лицо Дерека изменилось, став в одно мгновение грубым и злым; вся его привлекательность в словно испарилась. – Джем был со мной откровенным. Последовав его примеру, я занялся в некотором роде… воскрешением… – Ты… обратился к церкви? – пытаясь уяснить, о чем говорит Дерек, спросила Сара.
Молодой человек недоуменно взглянул на нее, а затем истерично расхохотался. Когда девушка спросила его, в чем дело, он не сразу смог справиться с собой.
– Я… ох! – хохотал Дерек, вытирая выступившие на глазах слезы. – Я поставлял кости!
– Не понимаю… – Грабил могилы. Выкапывал трупы и продавал студентам-медикам, – перестав смеяться, объяснил Кравен. – Ты удивлена, не так ли? И возмущена!
– Я… – Сара не могла прийти в себя. – Я… То есть, не могу сказать, что меня это обрадовало.
– Да уж куда там. Не очень-то приятное дельце. Но я – отличный вор, мисс Филдинг. Джем всегда говорил, что я при желании могу спереть ресничку с глаза самого дьявола. Мне удавалась эта работенка, бывало за ночь я добывал троих.
– Добывал?
– Ну, да. Раскапывал могилы и добывал… По закону хирурги и студенты-медики могут использовать только трупы приговоренных к смерти преступников. Но смертных приговоров не так уж много. Поэтому мне платили за то, чтобы я ходил на больничные или приютские кладбища и выкапывал свеженьких покойничков. Хирурги обычно называли их “образцами”.
– И как долго ты этим занимался? – с дрожью в голосе спросила Сара.
– Почти два года – до тех пор, пока я сам не стал похож на эти самые трупы. Бледный, худой, как сама смерть. Весь день я спал, а ночью отправлялся на дело. Работать при полной луне было опасно – слишком светло – того и гляди пристрелят кладбищенские сторожа. Когда я не мог идти на ночной промысел, то просиживал целые вечера в углу какой-нибудь таверны и пил, стараясь забыть о своей гнусной работенке. Потревожив столько спящих вечным сном мертвецов, я стал постоянно думать о том, что их души преследуют меня.
Дерек говорил абсолютно спокойно, словно все это не имело к нему никакого отношения. Лишь легкий румянец выдавал его волнение. Смущение, отвращение к самому себе, злость… Сара могла лишь догадываться о том, что испытывает он, вспоминая свое безрадостное детство. И почему вдруг захотелось признаться ей в таких вещах?
– Мне кажется, что внутри я был мертв, – продолжал Кравен. – Или, может, был каким-то недочеловеком. Но нужда в деньгах подгоняла меня – до тех пор, пока один мой ночной кошмар не положил всему этому конец. После него на кладбище я больше не появлялся.
– Расскажи мне, – тихо попросила Сара, но Дерек отрицательно покачал головой.
– После этого я стал заниматься другими делами – почти такими же дурными, но все же не такими жуткими. Ничего не могло быть хуже, чем выкапывать мертвецов… Сквозь облака проглядывала луна, освещая небо серо-фиолетовым светом. Наверное, та ночь, после которой он перестал вскрывать могилы, походила чем-то на эту. Глядя на человека, стоящего рядом, Сара вся как-то съежилась. Кравен был прав – она возмущалась. К тому же не приходилось сомневаться, что молодой человек рассказал о многом, но далеко не обо всем.
Сара старалась изо всех сил понять его, не бояться. До какой же степени наивна она была! Ей и в голову не приходило, что Кравен мог заниматься такими ужасными делами… А ведь среди разрытых им могил вполне могли быть и могилы ее родных, членов ее семьи! Дерек осквернил память умерших, он заставил страдать множество людей. Расскажи ей раньше о таком человеке, она бы в жизни не подумала, что его можно простить.
Но… Дерек Кравен, несмотря ни на что, был добр, благороден, честен… Честен с самим собой. Сегодняшняя ночь служила тому ярким подтверждением. Разве после всей этой истории с ее розыгрышем с этим мерзавцем Дженнером смела она рассчитывать на его помощь, на его участие? Однако Дерек был в эту минуту с ней… Сара покачала головой – она не знала, что и думать.
Кравен отвернулся от девушки, но вся его поза была вызывающей. Казалось, он ждет, что она начнет проклинать его. Но вместо проклятий Сара молча подошла к Дереку и осторожно поправила прядь черных волос, упавших ему на лоб. Когда она дотронулась до его лица, Кравену показалось, что у него перехватило дыхание. Все его мышцы напряглись. Он посмотрел Саре прямо в глаза.
– Дурочка ты маленькая. Мне не нужна твоя жалость. Я лишь хочу сказать… – Это не жалость вовсе… – Сара быстро отдернула руку.
– Я пытаюсь объяснить тебе, глупенькая, что разница между мной прежним и мной нынешним невелика, это всего лишь одна большая куча денег.
– И хорошо, если тебе их достаточно… – Нет, – горячо возразил Дерек. – Их всегда не хватает. Если бы ты пережила то же, что и я, то поняла бы.
Сара нахмурилась: неожиданно для себя самой она рассердилась даже больше, чем Дерек.
– Нет, я все понимаю! Вы имели волю к жизни, мистер Кравен! Как я могу ругать вас за это?.. Да, – продолжала она, немного помолчав, – мне не по душе то, чем ты занимался, но я не лицемерка. Родись я в трущобах, то наверняка стала бы проституткой! У бедных весьма небогатый выбор. И я восхищаюсь, слышишь, восхищаюсь тем, что тебе достало сил вылезти из грязи!
– Да? – хмуро проговорил Дерек. – Сегодня ты спрашивала меня о женском комитете. Я расскажу тебе о нем. У большинства мужей есть любовницы, и они ночь за ночью проводят время у них, забывая своих жен. Вот я и стал обслуживать незаслуженно обиженных жен… За деньги, разумеется. Я был таким же хорошим любовником, как и вором.
Сара побледнела. Заметив это, Дерек нарочито весело улыбнулся.
– Ты по-прежнему от меня в восторге?
Тут Сара вспомнила проституток, с которыми она общалась, работая над “Матильдой”. У них были в точности такие же, как сейчас у Кравена, глаза – мрачные и печальные глаза людей, не верящих в лучшую жизнь.
– Когда мне понадобились деньги для моего клуба, – продолжал Дерек, – я стал шантажировать их. Ни один порядочный человек не захотел бы узнать, что его жена связалась с таким типом, как я. Но вот что любопытно: несмотря на шантаж, они не переставали встречаться со мной. Наша “дружба” продолжалась до тех пор, пока клуб не был построен. Мы прекрасно понимали друг друга – я и мои дамы.
– А леди Рейфорд? – хрипло спросила Сара.
– Нет, она не была в их числе. Я и она никогда… – Дерек сделал нетерпеливый жест и стал ходить вокруг Сары, не приближаясь к ней, как будто из разделяло огненное кольцо. – Я не хотел этого от нее.
– Потому что ты о ней заботился. – Не услышав ответа на свое замечание, девушка продолжала:
– И она – одна из тех, кто заботился о тебе… включая Ворзи, Джилла и даже девушек из твоего клуба… – Ну да, потому что я плачу им жалованье… Задетая саркастическим замечанием Дерека, Сара еще больше нахмурилась.
– Мистер Кравен, вы упорно не желаете принимать моего доброго отношения к вам, а я не хочу слушать ваших насмешек.
Шагнув навстречу Саре, Кравен схватил ее за руки и торопливо заговорил:
– Я хочу, чтобы ты уехала домой. Ты здесь постоянно в опасности. И пока ты в Лондоне, главная угроза для тебя – я.
Молодой человек жадно смотрел на ее волосы, милое лицо, ясные глаза. Внезапно застонав, он прижал Сару к себе, зарылся лицом в ее шелковые кудри. Сара закрыла глаза, и Дерек тихо заговорил ей прямо в ухо:
– Ты должна уехать, Сара… потому что я хочу тебя, хочу до исступления… Я хочу уложить тебя к себе в постель, чтобы вдыхать аромат твоей кожи. Я хочу твоей невинности. Господи! Мне страшно подумать, что кто-то еще дотронется до тебя!
Сара нежно погладила его щеку.
– А что, если я хочу того же? – прошептала она.
– Нет! – яростно воскликнул Дерек. – Если ты станешь моей, то возненавидишь себя. Я не могу сделать тебя счастливой!.. Но только не думай, что я не хочу тебя! – Он еще крепче прижал к себе Сару. Его возбужденная плоть словно обжигала ее, заставляя изнывать от желания. – Это – для тебя, – пробормотал он. – Только для тебя.
Кравен схватил руку Сары и приложил к своей груди. Она почувствовала, как бешено стучит его сердце.
– Мужчине ни к чему подобное безрассудство, и даже если сам дьявол попробует уговорить меня прикоснуться к тебе, у него ничего не выйдет! – горячо проговорил Кравен.
– Пожалуйста! – простонала Сара, и было непонятно, то ли она хочет, чтобы он отпустил ее, то ли, наоборот, не дал ей уйти.
Казалось, молодой человек находится на краю безумия. Он со стоном припал к ее губам.
– Мистер Кравен, – отстранившись от него, прошептала Сара. – Дерек!
Некоторое время он не двигался, а лишь хрипло дышал, глядя на девушку. Затем, совладав с собою, Дерек осторожно поцеловал ее веки.
– Я забуду тебя, Сара Филдинг, – сурово произнес он. – Чего бы мне это ни стояло.* * *
Дерек Кравен решил проводить Сару до дома Гудманов сам. Он усадил ее на седло перед собой, и девушка уткнулась лицом в его широкую грудь. Несмотря на зимнюю стужу, его тело пылало, как огонь. Доехав до дома, они остановились, и Дерек помог Саре спешиться.
Пошел легкий снежок. Пушистые хлопья, кружась, падали на землю, на каштановые кудри Сары… Шрам на лице Дерека стал более заметным. Сара притянула его голову к себе и нежно поцеловала Кравена в лоб. У нее перехватывало горло, глаза застилали слезы.
Дерек Кравен так отличался от галантных кавалеров, о которых она мечтала в прошлом! Он был грубоватым, невоспитанным… Рассказывая о себе, он делал все, чтобы оттолкнуть ее. Он хотел, чтобы она ушла с его дороги. Но вместо этого Сара Филдинг стала только ближе ему… Подойдя вместе с девушкой ко входу в дом, Дерек в свете фонаря еще раз оглядел ее спутанные волосы, чувственные губы, горящие щеки.
– У тебя такой вид, – он слегка улыбнулся, – будто тебя измордовал целый полк изголодавшихся по женщинам матросов.
Сара не сводила с него глаз.
– Я никогда больше тебя не увижу, верно? – тихо спросила она.
Вместо ответа Дерек с величайшей осторожностью взял руку Сары и бережно поднес ее к губам. Он глубоко вздохнул, силясь что-то сказать, но так ничего и не сказал.
Затем Кравен выпустил пальцы Сары и посмотрел на нее долгим, проникающим в самую глубину души горьким взглядом.
– Прощайте, мисс Филдинг, – хрипло проговорил он.
С этими словами молодой человек повернулся и пошел прочь. Сара видела, как он легко вскочил на коня, пришпорил его, поскакал и быстро исчез в ледяном тумане.
Глава 7
– Мисс Филдинг… – с усилием проговорил Дерек. – Сара… Девушка все плакала и плакала.
Кравен выругался и прижался губами к ее макушке. Он изо всех сил старался не думать о холодной ночи, о мокрой траве, о близком рассвете… Но желание разгоралось в нем все сильнее и сильнее. Дерек не мог стоять равнодушно, прижимая к себе такую желанную ему женщину. Нет, он не джентльмен, он всего лишь негодяй, который спал с немыслимым количеством женщин! Молодой человек грубоватым жестом погладил волосы Сары.
– Все хорошо, – опять пробормотал он. – Все в порядке. Не надо больше плакать.
– Я… я бы ни за что не ушла с мистером Джненнером, но я так рассердилась… на тебя за… за… – Да, знаю, – сказал Дерек, вытаскивая из кармана носовой платок и неуклюжим движением утирая ей слезы. – На. Вытри сама.
Сара взяла платок и высморкалась.
– Спасибо… – Дженнер обидел тебя?
– Нет, но он бросил меня прямо в этой толпк… – Ее подбородок опять задрожал, и Дерек, испугавшись нового потока слез, забормотал:
– Тихо-тихо… Все позади… Я сверну этому Иво Джненнеру шею, но сначала я расправлюсь с тобой… Рука Дерека скользнула Саре под плащ и стала нежно ласкать ее хрупкую шею.
Сара всхлипнула.
– Ты спас меня… Я так благодарна тебе!
– Чепуха, – Дерек ласково улыбнулся. – Мы теперь квиты.
– Нет-нет… – возражала Сара.
– Я же говорю – чепуха! Я не мог поступить иначе… Мне следовало догадаться, что это ты. – Дерек оглядел ее залитое слезами лицо. – А, может, я и догадался… Сара постепенно успокаивалась, ей было так хорошо с ним! Одну руку Дерек положил девушке на грудь, другой прижимал ее к себе.
– Откуда это платье? – спросил Кравен, и его дыхание белым облачком поднялось вверх в морозном воздухе.
– Леди Рейфорд.
– Ну конечно, – молодой человек язвительно хмыкнул. – Это платье как раз в ее стиле.
Дерек провел пальцем по лифу платья, а затем его рука, скользнула вверх, коснулась нежной девичьей груди; соски Сары напряглись, кровь застучала в висках.
– Леди Рейфорд была очень добра, – стараясь скрыть свое волнение, поспешно заговорила она. – Ты не должен ругать ее. Прийти на бал – только моя идея. Это моя вина, других виноватых нет… – Думаю, без Ворзи и Лили у тебя ничего бы не вышло. – Дерек продолжал гладить ее грудь. – Тебе холодно?
– Нет, – прошептала Сара в ответ, чувствуя, что все ее тело горит, словно она хлебнула какого-то варева, которое было куда крепче самого крепкого вина Дерек нежно посмотрел Саре в глаза.
– Я хочу, чтобы ты забыла все, что произошло этой ночью.
– Почему?
– Потому что завтра ты вернешься в свою деревню. Там ты выйдешь замуж за своего мистера Кинсфилда.
– Кингсвуда, – поправила его девушка.
– … вуда, – нетерпеливо повторил он.
– А вы? Вы тоже все забудете, мистер Кравен?
– Да, – резко отстраняясь от нее, произнес Дерек.
Девушка ждала, что Дерек вот-вот соберется уходить, но, похоже, он не торопился.
– Разве мы не вернемся в клуб? – спросила Сара.
– Зачем? Веселье смолкло – спасибо твоему дружку Дженнеру. Игра закончилась, гости разошлись… и, к счастью для тебя, кончился пунш.
Сара густо покраснела.
– Пунш был очень крепким, – призналась она.
Молодой человек рассмеялся, вспомнив ее пылавшие щеки и неровную походку.
Успокоенная тем, что Дерек больше на нее не сердится, Сара скрестила на груди руки и посмотрела на улицу. Ей казалось, что откуда-то издалека ветер доносит до них вопли разъяренной толпы. Неужели этим дикарям все-таки удалось поиздеваться над трупом?.. Вспоминая пережитый ужас, девушка содрогнулась. Не спускавший с нее глаз Дерек недоуменно поднял брови.
– Что случилось? – спросил он.
И Сара рассказала, как Иво Дженнер отнесся к безумному замыслу толпы. Кравен выслушал ее, но ничуть не удивился.
– Но как же могут люди так себя вести? – спросила Сара. – Неужели на смерть можно смотреть с удовольствием? Я не понимая этого!
– А я, когда был еще мальчиком, понимал.
От изумления Сара разинула рот:
– Ты ходил смотреть на казнь?.. Но это не нравилось тебе! Не могло нравиться!
Дерек пожал плечами.
– Теперь не нравится, но сказать, что никогда не нравилось, увы, не могу.
Сара была потрясена. Она, конечно, понимала, что он вырос в трущобах, в мире зла и греха, что воспитывали его в борделях, в игорных домах и на улицах. И все же… Неужели, когда страдаешь сам, чужие страдания не трогают сердца?
– О чем же ты думал, смотря, как вешают человека? – спросила Сара.
– Я думал о своей удаче. Ведь вешали не меня! Я был всегда голоден, у меня даже горшка ночного не было. Зато вокруг моей шеи не обвивалась веревка палача… – И тебе становилось легче от этого?
– Мисс Филдинг, всю жизнь я обманывал и воровал – еду, джин, иногда даже женщин… Сара покраснела.
– А честный труд? Ворзи говорил, что ты работал.
– Работал, да. Честно? – Дерек покачал головой и горько усмехнулся. – Тебе лучше не спрашивать меня об этом.
Сара помолчала, а затем твердо сказала:
– Нет, я хочу знать… – Для твоего романа?
– Нет. – Сара нетерпеливо дотронулась до его руки. – Пожалуйста. Ты должен мне поверить, я никому не расскажу твою историю.
Дерек пристально посмотрел на нее и опустил глаза.
– Я подрабатывал помощником трубочиста до тех пор, пока не вырос. Для шестилетнего мальчика я был совсем не велик, но все равно настал день, когда я не смог выбраться из трубы. – Дерек горько улыбнулся. – Ты себе не представляешь, каково это – застрять в дымовой трубе? Однажды я все-таки застрял.
– И как же тебе удалось выбраться? – в ужасе спросила Сара.
– У меня под ногами зажгли пучок соломы. Я все тело ободрал, но сумел все-таки выскочить… Потом я стал работать в доках – грузил ящики и корзины. Временами приходилось чистить и потрошить рыбу или собирать в конюшнях навоз, а затем относить его на причал. Я не знал, что такое ванна. – Взглянув на Сару, он усмехнулся. – От меня так несло, что даже мухи дохли.
– Господи! – прошептала девушка.
– Иногда я воровал кое-что из груза и продавал свою добычу нечистым на руку торговцам. Словом, я ничем не отличался от обычного трущобного мальчишки. Чтобы выжить, мы все немного подворовывали.
Но был среди нас – Джем… Костлявый паренек с лицом мартышки. Однажды я обратил внимание на то, что паренек этот живет, пожалуй, получше нас. У него была теплая куртка, он всегда досыта ел, даже девчонки у него водились… Как-то раз я подошел к нему и спросил, откуда он берет деньги. – Лицо Дерека изменилось, став в одно мгновение грубым и злым; вся его привлекательность в словно испарилась. – Джем был со мной откровенным. Последовав его примеру, я занялся в некотором роде… воскрешением… – Ты… обратился к церкви? – пытаясь уяснить, о чем говорит Дерек, спросила Сара.
Молодой человек недоуменно взглянул на нее, а затем истерично расхохотался. Когда девушка спросила его, в чем дело, он не сразу смог справиться с собой.
– Я… ох! – хохотал Дерек, вытирая выступившие на глазах слезы. – Я поставлял кости!
– Не понимаю… – Грабил могилы. Выкапывал трупы и продавал студентам-медикам, – перестав смеяться, объяснил Кравен. – Ты удивлена, не так ли? И возмущена!
– Я… – Сара не могла прийти в себя. – Я… То есть, не могу сказать, что меня это обрадовало.
– Да уж куда там. Не очень-то приятное дельце. Но я – отличный вор, мисс Филдинг. Джем всегда говорил, что я при желании могу спереть ресничку с глаза самого дьявола. Мне удавалась эта работенка, бывало за ночь я добывал троих.
– Добывал?
– Ну, да. Раскапывал могилы и добывал… По закону хирурги и студенты-медики могут использовать только трупы приговоренных к смерти преступников. Но смертных приговоров не так уж много. Поэтому мне платили за то, чтобы я ходил на больничные или приютские кладбища и выкапывал свеженьких покойничков. Хирурги обычно называли их “образцами”.
– И как долго ты этим занимался? – с дрожью в голосе спросила Сара.
– Почти два года – до тех пор, пока я сам не стал похож на эти самые трупы. Бледный, худой, как сама смерть. Весь день я спал, а ночью отправлялся на дело. Работать при полной луне было опасно – слишком светло – того и гляди пристрелят кладбищенские сторожа. Когда я не мог идти на ночной промысел, то просиживал целые вечера в углу какой-нибудь таверны и пил, стараясь забыть о своей гнусной работенке. Потревожив столько спящих вечным сном мертвецов, я стал постоянно думать о том, что их души преследуют меня.
Дерек говорил абсолютно спокойно, словно все это не имело к нему никакого отношения. Лишь легкий румянец выдавал его волнение. Смущение, отвращение к самому себе, злость… Сара могла лишь догадываться о том, что испытывает он, вспоминая свое безрадостное детство. И почему вдруг захотелось признаться ей в таких вещах?
– Мне кажется, что внутри я был мертв, – продолжал Кравен. – Или, может, был каким-то недочеловеком. Но нужда в деньгах подгоняла меня – до тех пор, пока один мой ночной кошмар не положил всему этому конец. После него на кладбище я больше не появлялся.
– Расскажи мне, – тихо попросила Сара, но Дерек отрицательно покачал головой.
– После этого я стал заниматься другими делами – почти такими же дурными, но все же не такими жуткими. Ничего не могло быть хуже, чем выкапывать мертвецов… Сквозь облака проглядывала луна, освещая небо серо-фиолетовым светом. Наверное, та ночь, после которой он перестал вскрывать могилы, походила чем-то на эту. Глядя на человека, стоящего рядом, Сара вся как-то съежилась. Кравен был прав – она возмущалась. К тому же не приходилось сомневаться, что молодой человек рассказал о многом, но далеко не обо всем.
Сара старалась изо всех сил понять его, не бояться. До какой же степени наивна она была! Ей и в голову не приходило, что Кравен мог заниматься такими ужасными делами… А ведь среди разрытых им могил вполне могли быть и могилы ее родных, членов ее семьи! Дерек осквернил память умерших, он заставил страдать множество людей. Расскажи ей раньше о таком человеке, она бы в жизни не подумала, что его можно простить.
Но… Дерек Кравен, несмотря ни на что, был добр, благороден, честен… Честен с самим собой. Сегодняшняя ночь служила тому ярким подтверждением. Разве после всей этой истории с ее розыгрышем с этим мерзавцем Дженнером смела она рассчитывать на его помощь, на его участие? Однако Дерек был в эту минуту с ней… Сара покачала головой – она не знала, что и думать.
Кравен отвернулся от девушки, но вся его поза была вызывающей. Казалось, он ждет, что она начнет проклинать его. Но вместо проклятий Сара молча подошла к Дереку и осторожно поправила прядь черных волос, упавших ему на лоб. Когда она дотронулась до его лица, Кравену показалось, что у него перехватило дыхание. Все его мышцы напряглись. Он посмотрел Саре прямо в глаза.
– Дурочка ты маленькая. Мне не нужна твоя жалость. Я лишь хочу сказать… – Это не жалость вовсе… – Сара быстро отдернула руку.
– Я пытаюсь объяснить тебе, глупенькая, что разница между мной прежним и мной нынешним невелика, это всего лишь одна большая куча денег.
– И хорошо, если тебе их достаточно… – Нет, – горячо возразил Дерек. – Их всегда не хватает. Если бы ты пережила то же, что и я, то поняла бы.
Сара нахмурилась: неожиданно для себя самой она рассердилась даже больше, чем Дерек.
– Нет, я все понимаю! Вы имели волю к жизни, мистер Кравен! Как я могу ругать вас за это?.. Да, – продолжала она, немного помолчав, – мне не по душе то, чем ты занимался, но я не лицемерка. Родись я в трущобах, то наверняка стала бы проституткой! У бедных весьма небогатый выбор. И я восхищаюсь, слышишь, восхищаюсь тем, что тебе достало сил вылезти из грязи!
– Да? – хмуро проговорил Дерек. – Сегодня ты спрашивала меня о женском комитете. Я расскажу тебе о нем. У большинства мужей есть любовницы, и они ночь за ночью проводят время у них, забывая своих жен. Вот я и стал обслуживать незаслуженно обиженных жен… За деньги, разумеется. Я был таким же хорошим любовником, как и вором.
Сара побледнела. Заметив это, Дерек нарочито весело улыбнулся.
– Ты по-прежнему от меня в восторге?
Тут Сара вспомнила проституток, с которыми она общалась, работая над “Матильдой”. У них были в точности такие же, как сейчас у Кравена, глаза – мрачные и печальные глаза людей, не верящих в лучшую жизнь.
– Когда мне понадобились деньги для моего клуба, – продолжал Дерек, – я стал шантажировать их. Ни один порядочный человек не захотел бы узнать, что его жена связалась с таким типом, как я. Но вот что любопытно: несмотря на шантаж, они не переставали встречаться со мной. Наша “дружба” продолжалась до тех пор, пока клуб не был построен. Мы прекрасно понимали друг друга – я и мои дамы.
– А леди Рейфорд? – хрипло спросила Сара.
– Нет, она не была в их числе. Я и она никогда… – Дерек сделал нетерпеливый жест и стал ходить вокруг Сары, не приближаясь к ней, как будто из разделяло огненное кольцо. – Я не хотел этого от нее.
– Потому что ты о ней заботился. – Не услышав ответа на свое замечание, девушка продолжала:
– И она – одна из тех, кто заботился о тебе… включая Ворзи, Джилла и даже девушек из твоего клуба… – Ну да, потому что я плачу им жалованье… Задетая саркастическим замечанием Дерека, Сара еще больше нахмурилась.
– Мистер Кравен, вы упорно не желаете принимать моего доброго отношения к вам, а я не хочу слушать ваших насмешек.
Шагнув навстречу Саре, Кравен схватил ее за руки и торопливо заговорил:
– Я хочу, чтобы ты уехала домой. Ты здесь постоянно в опасности. И пока ты в Лондоне, главная угроза для тебя – я.
Молодой человек жадно смотрел на ее волосы, милое лицо, ясные глаза. Внезапно застонав, он прижал Сару к себе, зарылся лицом в ее шелковые кудри. Сара закрыла глаза, и Дерек тихо заговорил ей прямо в ухо:
– Ты должна уехать, Сара… потому что я хочу тебя, хочу до исступления… Я хочу уложить тебя к себе в постель, чтобы вдыхать аромат твоей кожи. Я хочу твоей невинности. Господи! Мне страшно подумать, что кто-то еще дотронется до тебя!
Сара нежно погладила его щеку.
– А что, если я хочу того же? – прошептала она.
– Нет! – яростно воскликнул Дерек. – Если ты станешь моей, то возненавидишь себя. Я не могу сделать тебя счастливой!.. Но только не думай, что я не хочу тебя! – Он еще крепче прижал к себе Сару. Его возбужденная плоть словно обжигала ее, заставляя изнывать от желания. – Это – для тебя, – пробормотал он. – Только для тебя.
Кравен схватил руку Сары и приложил к своей груди. Она почувствовала, как бешено стучит его сердце.
– Мужчине ни к чему подобное безрассудство, и даже если сам дьявол попробует уговорить меня прикоснуться к тебе, у него ничего не выйдет! – горячо проговорил Кравен.
– Пожалуйста! – простонала Сара, и было непонятно, то ли она хочет, чтобы он отпустил ее, то ли, наоборот, не дал ей уйти.
Казалось, молодой человек находится на краю безумия. Он со стоном припал к ее губам.
– Мистер Кравен, – отстранившись от него, прошептала Сара. – Дерек!
Некоторое время он не двигался, а лишь хрипло дышал, глядя на девушку. Затем, совладав с собою, Дерек осторожно поцеловал ее веки.
– Я забуду тебя, Сара Филдинг, – сурово произнес он. – Чего бы мне это ни стояло.* * *
Дерек Кравен решил проводить Сару до дома Гудманов сам. Он усадил ее на седло перед собой, и девушка уткнулась лицом в его широкую грудь. Несмотря на зимнюю стужу, его тело пылало, как огонь. Доехав до дома, они остановились, и Дерек помог Саре спешиться.
Пошел легкий снежок. Пушистые хлопья, кружась, падали на землю, на каштановые кудри Сары… Шрам на лице Дерека стал более заметным. Сара притянула его голову к себе и нежно поцеловала Кравена в лоб. У нее перехватывало горло, глаза застилали слезы.
Дерек Кравен так отличался от галантных кавалеров, о которых она мечтала в прошлом! Он был грубоватым, невоспитанным… Рассказывая о себе, он делал все, чтобы оттолкнуть ее. Он хотел, чтобы она ушла с его дороги. Но вместо этого Сара Филдинг стала только ближе ему… Подойдя вместе с девушкой ко входу в дом, Дерек в свете фонаря еще раз оглядел ее спутанные волосы, чувственные губы, горящие щеки.
– У тебя такой вид, – он слегка улыбнулся, – будто тебя измордовал целый полк изголодавшихся по женщинам матросов.
Сара не сводила с него глаз.
– Я никогда больше тебя не увижу, верно? – тихо спросила она.
Вместо ответа Дерек с величайшей осторожностью взял руку Сары и бережно поднес ее к губам. Он глубоко вздохнул, силясь что-то сказать, но так ничего и не сказал.
Затем Кравен выпустил пальцы Сары и посмотрел на нее долгим, проникающим в самую глубину души горьким взглядом.
– Прощайте, мисс Филдинг, – хрипло проговорил он.
С этими словами молодой человек повернулся и пошел прочь. Сара видела, как он легко вскочил на коня, пришпорил его, поскакал и быстро исчез в ледяном тумане.
Глава 7
На следующий день после возвращения в Гринвуд-Корнерз Сара вышла прогуляться по замерзшему полю, отделявшему их скромный дом от всей деревушки. Девушка полной грудью вдыхала морозный воздух, напоенный аромат снега и сосен.
– Мисс Филдинг! – окликнул ее звонкий мальчишеский голосок. – Как вы съездили в Лондон?
Сара обернулась и увидела Билли Эванса, сына мельника.
– В Лондоне было замечательно, – ответила она мальчугану. – Но почему ты еще не в школе?
Девушка насмешливо взглянула на Билли: она прекрасно знала, что паренек не упустит случая прогулять уроки.
– Меня послали за одной книгой к священнику, – весело ответил Билли. – А как ваш роман, мисс Филдинг?
– Пока в самом начале, – призналась Сара, – но все же думаю к лету его закончить.
– Скажу об этом моей маме. Она обожает ваши книги, хоть ей и приходится прятать их от папы.
– Но почему?
– Он не любит, когда она читает. Папа говорит, что, начитавшись всякой ерунды, мама того и гляди убежит, как Матильда.
Они расхохотались, и Сара взъерошила рыжие волосы мальчика.
– Она никогда не сделает этого, Билли, – заверила его девушка. – К тому же, если ты знаешь, роман кончается тем, что Матильда стоит на мосту и раздумывает, не прыгнуть ли ей вниз. Вот к чему может привести бегство из дома!
Билли широко улыбнулся:
– Надеюсь, вы больше не уедете от мистера Кингсвуда, не так ли?
Сара наклонилась к мальчику.
– Ты думаешь, он скучал без меня? – спросила она заговорщическим тоном.
Мальчуган залился краской смущения.
– Спросите его сами! – буркнул он и побежал прочь.
– Непременно! – крикнула его вдогонку Сара.
Девушка вздохнула с удовольствием, к которому, однако, примешивалась легкая грусть. Здесь все было родным и знакомым. Она знала все тропинки, луга, ручейки этих мест; она знала всех обитателей родной деревушки, знала истории их семей.
Гринвуд-Корнерз – замечательное место. Но нынешнее возвращение Сары в родной край отличалось от предыдущих. Вместо облегчения и радости она испытывала грусть – как будто какая-то часть ее души осталась там, в далеком Лондоне. Даже улыбки любящих родителей и их радость по поводу ее возвращения не могли скрасить печаль девушки. И ей очень хотелось встретить Перри: Сара надеялась, что, увидев его, она развеселится. Но чем ближе была их встреча, тем сильнее билось ее сердце.
У Кингсвудов был очаровательный увитый плющом дом, построенный в классическом стиле. В комнатах, выдержанных в охристых, коричневатых и зеленоватых тонах, не было ничего лишнего. В теплое время года мать Перри большую часть времени проводила в саду, занимаясь любимыми цветами. Зимою же, уютно устроившись у жарко пылающего камина гостиной, она вышивала гладью. Перри, разумеется, не выходил из библиотеки, где он постигал глубины исторической науки и зачитывался поэзией древних.
Сара постучала в дверь, соскабливая о край ступеньки грязь со своих ботинок. Через мгновение перед девушкой возникла сама Марта Кингсвуд. Мать Перри была привлекательной женщиной с серо-голубыми глазами и некогда светлыми волосами, которые с годами чуть потускнели. Радостное выражение ее лица тут же испарилось, едва она увидела, кто к ним пожаловал.
– Ну что, набродяжничалась? – вместо приветствия проворчала она.
Встретившись взглядом в недовольными глазами Марты, Сара весело улыбнулась.
– Я не бродяжничала, – объяснила она. – Я работала над будущей книгой.
Сара Филдинг тут же вспомнила слова своей матери, сказанные несколько лет назад: “Будь очень внимательна, Сара, когда разговариваешь с этой женщиной. Я знаю Марту с детства. Сначала она сделает все, чтобы ты стала доверять ей, а потом использует твои же слова против тебя”. – “Но я никогда не давала ей повода плохо ко мне относиться, мама”, – говорила тогда девушка. – “Перри обратил на тебя внимание. Этого довольно вполне”.
Немало воды утекло с тех пор, и Сара не раз убеждалась в справедливости материнских слов. Марта овдовела через несколько лет после рождения Перри, и с той поры вся ее жизнь была посвящена ребенку. Она явно ревновала сына к Саре, тем самым ставя и себя, и девушку в довольно неловкое положение. Перри же философски относился к материнской ревности, прекрасно понимая, что будь его избранница пядей во лбу, ничего все равно не изменится. Оставалось надеяться на то, что после женитьбы мать ослабит свою жестокую хватку. “Мы все сможем прийти к взаимопониманию, – не раз говорил он девушке. – И пожалуйста, не относи ее придирки на собственный счет. Ей в принципе не может нравиться девушка, за которой я ухаживаю”.
… Марта стояла в дверях с таким видом, словно не хотела пускать Сару в дом.
– Когда же ты вернулась? – ехидно спросила она.
– Вчера вечером.
– Полагаю, ты явилась сюда, чтобы повидать моего сына, – спокойно проговорила Марта, но в ее тоне, однако, чувствовалась угроза.
– Да, миссис Кингсвуд.
– Надеюсь, в следующий раз ты подумаешь о том, что можешь помешать его утренним занятиям.
Марта всем своим видом давала понять, что со стороны Сары было верхом неприличия являться в столь неурочный час. И прежде чем девушка успела ответить, Марта шире распахнула дверь и жестом пригласила войти.
В надежде, что мать Перри не последует за ней, Сара бегом побежала вверх по ступенькам. Как было бы замечательно, думала она, если бы ей удалось хоть несколько минут побыть наедине с Перри. Девушка добежала до библиотеки – уютной комнаты, оклеенной обоями с изображением розовых, красных и коричневых птиц. Вдоль стен высились стеллажи из красного дерева, уставленные рядами книг.
Молодой человек, сидящий за письменным столом розового дерева, увидев Сару, встал и радостно улыбнулся ей.
– Перри! – воскликнула Сара и бросилась ему навстречу.
Перри с добродушной усмешкой обнял девушку. Он был стройным молодым человеком среднего роста, с необычайно изящными руками и плавными, даже грациозными жестами. Саре всегда нравилось смотреть, как он пишет, играет на фортепьяно или лениво перелистывает книгу. Закрыв глаза, она вдохнула запах его одеколона и довольно улыбнулась.
– Ох, Перри!
Девушке было спокойно и уютно в его объятиях – так, словно и не было тех божественных дней в Лондоне.
Но память сыграла с ней скверную шутку – перед глазами Сары всплыло лицо Дерека Кравена; она почти физически ощущала его сильные, страстные объятия, услышала, как он шепчет ей на ухо: “Я хочу держать тебя до тех пор, пока твое тело не сольется с моим… Я хочу уложить тебя в свою постель…"
Сара откинула голову назад.
– Дорогая! – прошептал Перри. – Что с тобой?
Сару слегка знобило.
– Да так, ничего… сквозняк… – Глядя на Перри, девушка попыталась выкинуть из головы слова Дерека. – Ты такой красивый, – прошептала она.
Перри, довольный рассмеялся.
То, что во всем Гринвуд-Корнерз не встретишь молодого человека, более привлекательного, чем Перри Кингсвуд, было правдой. Его золотистые, с медным оттенком волосы были, пожалуй, чуть длинноваты; большие, сияющие голубые глаза завораживали своей глубиной. Словом, настоящий байроновский, романтический герой.
Взглянув на дверь и убедившись, что за ними никто не подсматривает, Перри быстро наклонился и чмокнул Сару в щеку. Но девушке тут же вспомнилось лицо со шрамом, зеленые глаза, настойчивые губы Дерека, которые с такой силой впивались в ее рот… – А где же твой чепец? Мне так нравилось твое личико, выглядывающее из кружевных оборочек, – весело спросил Сару Перри.
– Я решила не надевать его сегодня, – ответила она и нахмурилась, заметив, что Перри убрал с ее плеч руки. – Нет… Не отпускай меня. Обними еще, – попросила она.
– Скоро сюда придет мама, – предупредил он.
– Знаю, – буркнула она и отошла на шаг назад. – Просто я так по тебе соскучилась.
– Мисс Филдинг! – окликнул ее звонкий мальчишеский голосок. – Как вы съездили в Лондон?
Сара обернулась и увидела Билли Эванса, сына мельника.
– В Лондоне было замечательно, – ответила она мальчугану. – Но почему ты еще не в школе?
Девушка насмешливо взглянула на Билли: она прекрасно знала, что паренек не упустит случая прогулять уроки.
– Меня послали за одной книгой к священнику, – весело ответил Билли. – А как ваш роман, мисс Филдинг?
– Пока в самом начале, – призналась Сара, – но все же думаю к лету его закончить.
– Скажу об этом моей маме. Она обожает ваши книги, хоть ей и приходится прятать их от папы.
– Но почему?
– Он не любит, когда она читает. Папа говорит, что, начитавшись всякой ерунды, мама того и гляди убежит, как Матильда.
Они расхохотались, и Сара взъерошила рыжие волосы мальчика.
– Она никогда не сделает этого, Билли, – заверила его девушка. – К тому же, если ты знаешь, роман кончается тем, что Матильда стоит на мосту и раздумывает, не прыгнуть ли ей вниз. Вот к чему может привести бегство из дома!
Билли широко улыбнулся:
– Надеюсь, вы больше не уедете от мистера Кингсвуда, не так ли?
Сара наклонилась к мальчику.
– Ты думаешь, он скучал без меня? – спросила она заговорщическим тоном.
Мальчуган залился краской смущения.
– Спросите его сами! – буркнул он и побежал прочь.
– Непременно! – крикнула его вдогонку Сара.
Девушка вздохнула с удовольствием, к которому, однако, примешивалась легкая грусть. Здесь все было родным и знакомым. Она знала все тропинки, луга, ручейки этих мест; она знала всех обитателей родной деревушки, знала истории их семей.
Гринвуд-Корнерз – замечательное место. Но нынешнее возвращение Сары в родной край отличалось от предыдущих. Вместо облегчения и радости она испытывала грусть – как будто какая-то часть ее души осталась там, в далеком Лондоне. Даже улыбки любящих родителей и их радость по поводу ее возвращения не могли скрасить печаль девушки. И ей очень хотелось встретить Перри: Сара надеялась, что, увидев его, она развеселится. Но чем ближе была их встреча, тем сильнее билось ее сердце.
У Кингсвудов был очаровательный увитый плющом дом, построенный в классическом стиле. В комнатах, выдержанных в охристых, коричневатых и зеленоватых тонах, не было ничего лишнего. В теплое время года мать Перри большую часть времени проводила в саду, занимаясь любимыми цветами. Зимою же, уютно устроившись у жарко пылающего камина гостиной, она вышивала гладью. Перри, разумеется, не выходил из библиотеки, где он постигал глубины исторической науки и зачитывался поэзией древних.
Сара постучала в дверь, соскабливая о край ступеньки грязь со своих ботинок. Через мгновение перед девушкой возникла сама Марта Кингсвуд. Мать Перри была привлекательной женщиной с серо-голубыми глазами и некогда светлыми волосами, которые с годами чуть потускнели. Радостное выражение ее лица тут же испарилось, едва она увидела, кто к ним пожаловал.
– Ну что, набродяжничалась? – вместо приветствия проворчала она.
Встретившись взглядом в недовольными глазами Марты, Сара весело улыбнулась.
– Я не бродяжничала, – объяснила она. – Я работала над будущей книгой.
Сара Филдинг тут же вспомнила слова своей матери, сказанные несколько лет назад: “Будь очень внимательна, Сара, когда разговариваешь с этой женщиной. Я знаю Марту с детства. Сначала она сделает все, чтобы ты стала доверять ей, а потом использует твои же слова против тебя”. – “Но я никогда не давала ей повода плохо ко мне относиться, мама”, – говорила тогда девушка. – “Перри обратил на тебя внимание. Этого довольно вполне”.
Немало воды утекло с тех пор, и Сара не раз убеждалась в справедливости материнских слов. Марта овдовела через несколько лет после рождения Перри, и с той поры вся ее жизнь была посвящена ребенку. Она явно ревновала сына к Саре, тем самым ставя и себя, и девушку в довольно неловкое положение. Перри же философски относился к материнской ревности, прекрасно понимая, что будь его избранница пядей во лбу, ничего все равно не изменится. Оставалось надеяться на то, что после женитьбы мать ослабит свою жестокую хватку. “Мы все сможем прийти к взаимопониманию, – не раз говорил он девушке. – И пожалуйста, не относи ее придирки на собственный счет. Ей в принципе не может нравиться девушка, за которой я ухаживаю”.
… Марта стояла в дверях с таким видом, словно не хотела пускать Сару в дом.
– Когда же ты вернулась? – ехидно спросила она.
– Вчера вечером.
– Полагаю, ты явилась сюда, чтобы повидать моего сына, – спокойно проговорила Марта, но в ее тоне, однако, чувствовалась угроза.
– Да, миссис Кингсвуд.
– Надеюсь, в следующий раз ты подумаешь о том, что можешь помешать его утренним занятиям.
Марта всем своим видом давала понять, что со стороны Сары было верхом неприличия являться в столь неурочный час. И прежде чем девушка успела ответить, Марта шире распахнула дверь и жестом пригласила войти.
В надежде, что мать Перри не последует за ней, Сара бегом побежала вверх по ступенькам. Как было бы замечательно, думала она, если бы ей удалось хоть несколько минут побыть наедине с Перри. Девушка добежала до библиотеки – уютной комнаты, оклеенной обоями с изображением розовых, красных и коричневых птиц. Вдоль стен высились стеллажи из красного дерева, уставленные рядами книг.
Молодой человек, сидящий за письменным столом розового дерева, увидев Сару, встал и радостно улыбнулся ей.
– Перри! – воскликнула Сара и бросилась ему навстречу.
Перри с добродушной усмешкой обнял девушку. Он был стройным молодым человеком среднего роста, с необычайно изящными руками и плавными, даже грациозными жестами. Саре всегда нравилось смотреть, как он пишет, играет на фортепьяно или лениво перелистывает книгу. Закрыв глаза, она вдохнула запах его одеколона и довольно улыбнулась.
– Ох, Перри!
Девушке было спокойно и уютно в его объятиях – так, словно и не было тех божественных дней в Лондоне.
Но память сыграла с ней скверную шутку – перед глазами Сары всплыло лицо Дерека Кравена; она почти физически ощущала его сильные, страстные объятия, услышала, как он шепчет ей на ухо: “Я хочу держать тебя до тех пор, пока твое тело не сольется с моим… Я хочу уложить тебя в свою постель…"
Сара откинула голову назад.
– Дорогая! – прошептал Перри. – Что с тобой?
Сару слегка знобило.
– Да так, ничего… сквозняк… – Глядя на Перри, девушка попыталась выкинуть из головы слова Дерека. – Ты такой красивый, – прошептала она.
Перри, довольный рассмеялся.
То, что во всем Гринвуд-Корнерз не встретишь молодого человека, более привлекательного, чем Перри Кингсвуд, было правдой. Его золотистые, с медным оттенком волосы были, пожалуй, чуть длинноваты; большие, сияющие голубые глаза завораживали своей глубиной. Словом, настоящий байроновский, романтический герой.
Взглянув на дверь и убедившись, что за ними никто не подсматривает, Перри быстро наклонился и чмокнул Сару в щеку. Но девушке тут же вспомнилось лицо со шрамом, зеленые глаза, настойчивые губы Дерека, которые с такой силой впивались в ее рот… – А где же твой чепец? Мне так нравилось твое личико, выглядывающее из кружевных оборочек, – весело спросил Сару Перри.
– Я решила не надевать его сегодня, – ответила она и нахмурилась, заметив, что Перри убрал с ее плеч руки. – Нет… Не отпускай меня. Обними еще, – попросила она.
– Скоро сюда придет мама, – предупредил он.
– Знаю, – буркнула она и отошла на шаг назад. – Просто я так по тебе соскучилась.