Страница:
Когда первый пилот работал, это было похоже на родео.
— Значит, через восемь дней будем на Земле, — сказал Гнутый.
Это уже стало привычкой — считать вслух оставшиеся дни.
— Вы уже знаете, как действовать дальше? — поинтересовался второй пилот. Его кресло не двигалось. Он находился в самом центре кабины, в фокусе полукружия мониторов, перед штурвалом и двумя приборными панелями.
— Конечно, — сказал Гнутый. — Мы всегда действуем по одному плану: сначала находим врага, потом его уничтожаем.
Он шутил. Но пилоты, кажется, этого не поняли.
— Если вы действительно найдете там пришельцев, — сказал первый пилот, — то постарайтесь их хотя бы сфотографировать.
— А это идея, — сказал Гнутый. — Надо бы сходить, проверить, как себя чувствует дама, что брала у нас интервью. А то вдруг ей там холодно, ведь голая и совсем одна…
Полулежащий в запрокинутом кресле, вроде бы спящий, дежурный инженер приподнялся:
— Если пойдешь, возьми и меня с собой.
— И тебе не стыдно просить меня об этом? — оскалился Гнутый.
— Да я ведь так… просто… вспомнить хочу, как женщины выглядят. А то уж забывать стал.
Они посмеялись, еще пару раз поддели друг друга. Потом Гнутый услышал стук магнитных башмаков, разом посерьезнел, подобрался:
— Тихо, сержант идет!
И снова скука сгустилась в тяжелом воздухе пилотской кабины. И вялое время плело паутину ожидания.
Огромная инопланетная тварь встала перед ним на задние лапы, выпрямилась, покачиваясь, пока еще с трудом удерживая равновесие. Уродливые конечности вытянулись, выпрямились. Кривые когти обросли мясом и кожей, стали похожи на пальцы. Словно перхоть, осыпалась чешуя. Жуткая морда укоротилась, ужасная пасть превратилась в беззубый рот. Отвалился крысиный хвост, уполз, как слепая змея.
Павел держал в руках штурмовую винтовку и знал, что экстерра во что бы то ни стало необходимо уничтожить.
Он прижал приклад к плечу. Прицелился экстерру в морду.
В лицо?..
Перед ним стоял грубый слепок человека.
Манекен. Болванка.
Фальшивка…
Павел мягко нажал на спусковой крючок, выбирая холостой ход.
Бесформенное лицо твари, похожее на репу, приобретало человеческие черты.
Павел ждал. Он хотел увидеть лицо своего врага.
Только после этого можно стрелять…
Рот съехал набок. Словно пузыри из теста выплыли закаченные бельма. Проклюнулся нос. Обвисли мешками щеки. Острые складки прочертили лоб.
Что-то знакомое…
Кто-то знакомый…
Павел крепче обхватил приклад. Руки стали неметь, терять силу.
А лицо экстерра стало лицом человека.
Некко?
Павел узнал, хотя метаморфоза еще не завершилась.
Некко!
Он уже был готов спустить курок, но тут практически сформировавшееся лицо вдруг расплылось. И все началось по новой: рот, глаза, нос, скулы…
Курт!
Руки дрожали. Ствол колебался. Прицел ходил ходуном.
Лицо Курта сползло словно резиновая маска.
Обрисовались чьи-то знакомые черты.
“Это же я!” — понял Павел и похолодел.
Экстерр принял его форму!
Или он сам был экстерром? Как Курт, как Некко.
Они мгновение смотрели друг на друга. Два близнеца, Внешне неотличимые. Один захватчик, агрессор, другой защитник.
Защищать себя от себя самого?
Как?
Убив себя?..
Новое лицо — сержант Хэллер — надулось и лопнуло, будто воздушный шарик. Под ним еще одно — капитан Истбрук. И еще — Гнутый, Рыжий, Шайтан, Майк, лейтенант Уотерхилл…
Живые и мертвые…
Павел едва успевал опознавать мелькающие лица.
Словно переполошенные птицы в тесной клетке бились в голове мысли.
“Неужели все мы экстерры? Или у каждого из нас есть двойник? Может, в этом план вторжения? Заменить всех людей куклами! Слепками!..”
Мама и сестренка. Тина. Отец…
“Невероятно! Невозможно!”
Павел дрожал.
Он не мог сейчас выстрелить. Не мог уничтожить всех людей разом.
Многоликий экстерр вырастал. Тень его накрыла Павла.
Что может сделать винтовка против этой громады?
Павел опустил оружие. Отступил на шаг.
Тварь нависла над ним.
Десятки голов. Тысячи человеческих лиц. Миллионы…
— Хватит! — закричал Павел, пытаясь закрыться руками, надеясь спрятать свое лицо. — Хватит!
Холод…
Он выронил бесполезную винтовку. Она ударила его по ноге.
Касания…
Он развернулся, побежал без оглядки. Во мрак, в неизвестность.
Его тело тряслось…
Его трясли…
“Это сон”, — вдруг понял Павел и остановился. Обернулся, открыл лицо, опустил руки, пожелал, чтобы в них снова оказалась винтовка. И оружие действительно появилось.
“Это мой сон, и я тут хозяин!”
— Хватит! — крикнул Павел, вскинул винтовку к плечу, взял на мушку многоглавую фигуру в сером балахоне с белыми кругами на рукавах и груди, прицелился в чье-то незнакомое усатое лицо.
И проснулся.
— Вставай, Писатель! — Гнутый освобождал его от ремней. — Земля близко!
Павел заглянул другу в лицо, решая, кончился ли сон. И сказал, чувствуя, как боль раздирает горло:
— Мы должны его уничтожить!
Гнутый серьезно посмотрел на него, понял, что товарищ еще не вполне пришел в себя, и хохотнул:
— Если ты про завтрак, то я с тобой полностью солидарен.
Огромная, прекрасная, светящаяся — она притягивала к себе “Ковчег” и мысли людей. За облачностью, словно на глобусе, уже можно было рассмотреть океаны и материки, моря, реки, озера, горы, возвышенности, равнины, леса… И каждый пытался найти свою страну, свой город, угадать хотя бы приблизительно, где находятся родные и знакомые места.
Но взгляд невольно уходил в сторону. Туда, где желтели голые пустыни Невады, перечеркнутые паутинками дорог…
Стегая космос хлыстами плазмы, завернувшись в кокон электростатической защиты, не отвечая на вызовы с Земли, черный “Ковчег” несся на цель, словно сокол, сложивший крылья.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Ну так вот — я вернулся!
Вернулся, хотя должен был погибнуть на Марсе.
Дом еще далеко, но я верю, что, пока мой Талисман в руке, со мной ничего не случится. Разум говорит мне, что это глупые предрассудки, и я с ним согласен, но моя вера не подчиняется разуму.
Я вернусь, я знаю это.
Уж если я выжил на чужой планете, то на родной мне ничто не может угрожать.
Это вера.
То, что помогает жить. И выживать…
Нас пятнадцать человек, тех, кто пойдет на штурм. Остальные не способны держать оружие — сказались раны, полученные на Марсе, и длинный перелет.
Но на нашей стороне выступят киберы и экстерры.
Майк, компьютерщик, которого мы подобрали на Марсе, что-то изменил в киберах. Теперь белые круги не остановят их. Наши киберы считают союзниками тех, кто отмечен красным крестом на фоне белого круга. Эта метка будет лишь на нас.
Шесть яиц экстерров откроются сразу после приземления или даже чуть раньше. Мы уже подали в третий шлюз, где они находятся, воздух и подняли там температуру. Яйца зреют. А перед штурмом мы измажемся вонючими выделениями, и вылупившиеся экстерры будут нас защищать как своих.
Наш отряд возглавит сержант Хэллер. На “Ковчеге” останутся те, кто не сможет идти с нами. У них хватит сил в случае надобности нажать курок. Так что за тыл мы не беспокоимся. Проводником станет Майк. Съемочная группа из двух человек последует за нами. Я обещал им сенсационный репортаж.
Я верю: карнавал закончится.
Мы снимем все маски.
Враг покажет свое настоящее лицо.
Мы в это верим.
Капрал Флэтчер никогда и ни в чем не проявлял особого любопытства — такова была его натура. Возможно, именно поэтому он и держался на этом месте так долго в отличие от многих других, более любознательных сослуживцев…
Двадцать девятого октября, ровно в восемь утра, согласно графику дежурств, капрал Флэтчер заступил на свой пост. В одной смене с ним оказались сержант Уитмен и лейтенант Болдинг — не самая лучшая компания, если честно.
В восемь тридцать появился первый человек. Капрал, как положено, проверил пропуск, только после этого допустил посетителя к идентификационной системе, которая по отпечатку ладони, рисунку сетчатки и голосу определяла, имеет ли данный человек право войти на строго охраняемую территорию.
Конечно же, капрал знал этого человека в лицо. Он каждый день ровно в восемь тридцать проходил через четвертое КПП, почему-то выбирая его, а не главный вход, через который в основном и шли работающие в загадочной “ICOAAFC” люди.
И все же капрал каждый день самым тщательным образом проверял пропуск, сверяя голографическую фотографию с лицом знакомого незнакомца. Капрал никогда не нарушал инструкций. Именно благодаря этому он и получил однажды свой Знак Свободы…
В восемь часов сорок минут на пульт КПП поступила команда пропустить грузовик с номером 872-Mars и временным пропуском 325639, выписанным на фамилию Раушенберг.
Грузовик прибыл через четыре минуты. Пока Флэтчер проверял документы, сержант Уитмен обыскал кузов и осмотрел днище автомобиля.
Без пяти девять возле КПП остановилась компания агентов. Они, как обычно, были в дымчатых очках и серых костюмах с круглой белой нашивкой на рукаве. О чем-то переговорив, посмеявшись, докурив сигареты, они вошли в прозрачную кабину КПП. Капрал — он в смене был самый младший, и, значит, большую часть работы приходилось делать ему — проверил их пропуска.
После девяти, как обычно, установилось затишье — начался рабочий день.
Спросив разрешения у лейтенанта, оставив отметку в журнале и доложившись на центральный пост, капрал вышел на улицу покурить.
Тускло светило солнце. Было ветрено. Мелкий песок, словно поземка, струился над землей. Неровный шар перекати-поля прыгал, будто какое-то неземное животное.
“Прямо как на Марсе”, — подумал капрал, глядя в пустыню и заражаясь ее осенним настроением.
Как раз вчера он смотрел передачу про Марс. Там опять рассказывали об операции “Ангелы справедливости”. Опять показывали знакомые кадры. Выступающие аналитики говорили о том, что гибель солдат-героев все же не была напрасной. Получено много новой информации. Теперь идет ее анализ. Рано или поздно люди победят в этой войне… А потом в новостях сообщили, что корабль, доставивший на Марс десантников и теперь возвращающийся домой, приближается к Земле. Связь с ним внезапно прервалась, но тревожиться нет повода. Обычные неполадки…
“А если экстерры захватили корабль, когда он для ремонта опускался на Марс?” — подумал капрал. Позавчера за обедом он читал какой-то комикс и там как раз говорилось о чем-то подобном.
“…Захватили корабль и теперь летят на Землю…”
Делать какие-то умозаключения было непросто, но интересно.
“…везут с собой страшное оружие. Может быть, уже целятся в нашу планету, прямо сюда…”
Капрал Флэтчер поднял голову. И решил, что воображение разыгралось не на шутку — в небе он увидел тень. Она увеличивалась в размерах и быстро двигалась. За ней тянулась яркая полоса инверсионного следа.
“Галлюцинация, — подумал капрал, ощущая легкое головокружение и тошноту. — Давно пора перейти на более легкие сигареты”.
Он опустил голову, закрыл глаза, пережидая недомогание.
И тут в уши его ворвался жуткий рев. Капрал дернулся, выронив сигарету изо рта, снова глянул в небо. И ужаснулся.
Это была не галлюцинация.
Огромный корабль, словно брызжущий пламенем метеор, словно сказочный огнедышащий дракон, падал прямо на него.
Капрал завопил и бросился назад, в будку КПП. Сержант и лейтенант, напротив, выскочили на улицу. И замерли, пораженные зрелищем.
Черная крылатая махина, рычащая, грохочущая, заслонив едва ли не половину неба, перемахнула через двойной трехметровый забор, снесла пару громоотводов, спалила смотровую вышку, уничтожила автомобильную стоянку, расшвыряв, раздавив несколько десятков легковых автомобилей, вырвала бетонные столбы ограждения и врезалась в трехэтажное кирпичное здание, почти целиком его обрушив.
Земля застонала. С грохотом лопались пылающие автомобили. Вспухали грибы черного дыма. Во все стороны растекалось пламя. Клубящееся облако пыли раскинуло щупальца, собираясь поглотить все.
Капрал Флэтчер, потеряв дар речи, несколько секунд взирал на этот ад. Потом он распахнул пасть, захлебнул горелую вонь, чад, смог и, ткнув пальцем в бушующий эпицентр, проорал, словно истеричный обвинитель на суде: — Он без пропуска!..
Каждый миг был полон событий. Каждое мгновение требовало действий.
Расстегнуть ремни, соскочить с кресел, подхватить оружие, помочь товарищам — и к выходу.
Взять камеру, приготовить ее к съемке, стараясь не обращать внимания на окрики и тычки прикладом, вскинуть на плечо, не зная еще, что снимать, зачем, когда, для кого — и вперед!
Открыть люки, двери и шлюзы. Освободить киберов. Выбросить экстерров.
Перевести двигатели на холостой ход. Заблокировать горячий реактор. Перекачать топливо из резервных емкостей.
Включить мониторы, настроить связь, проверить работу оборудования…
У каждого было дело.
Лишнего времени не было ни у кого.
Среди пылающих завалов, в дыму и пыли возле корабля уже скользили быстрые силуэты — оказавшиеся на свободе экстерры осматривались, искали пищу. Несколько неуверенно вышагивали во мгле могучие киберы, постепенно расходились в стороны, искали более выгодные позиции. Издалека хлестали огонь водяные струи. Хлопьями сыпалась серая пена. Пожарные роботы пытались справиться с распространяющимся пламенем. И, встретившись с киберами, гибли, несмотря на то, что на их алых корпусах светился белоснежный круг.
Где-то выла сирена. В небе свистели винты геликоптеров. Чей-то неразборчивый голос говорил что-то через мегафон.
Оцепления не было. Десяток охранников сгрудились далеко в стороне, не зная, что предпринять, не понимая, что происходит, дожидаясь четких распоряжений от начальства. Они еще не видели экстерров и киберы до них не дошли…
Семнадцать человек преодолели дым и пламя. Вдохнули земной воздух.
— Куда? — обернулся к Майку сержант Хэллер.
— К серому зданию! — Майк махнул рукой в сторону многоэтажного строения, которое, казалось, было сложено из монолитных блоков агатового стекла, скрепленных полосами нержавеющей стали.
— Ясно. — Сержант повернулся к бойцам, снял шлем, прокричал: — Двигаемся двумя группами, справа и слева, дистанция восемь шагов! Телевизионщиков держать на прицеле!..
Два кибера вынырнули из дыма, переполошив охранников. Заговорили скорострельные пушки, зарокотали крупнокалиберные пулеметы — киберы увидели цель. Группа экстерров, перепрыгнув через ручей горящего топлива, бросилась к разбегающимся людям.
Но охранные службы, похоже, приходили в себя. С востока катились легкие броневики “Косуля”, за ними, рассыпаясь в цепь, бежали солдаты. Они укрывались за щитами, на которых — словно гербы — красовались ровные белые круги. Солдат было немного, человек двадцать пять. Слишком мало, чтобы справиться с перепрограммированными киберами и ордой голодных экстерров.
— Проскочим! — крикнул сержант.
Штрафники смяли невысокую живую изгородь, перемахнули через выкрашенные под бронзу цепи декоративных ограждений, пересекли ухоженную аллею, затянутую дымом, словно туманом. И наткнулись на стволы огнеметов. Восемь железных истуканов преградили дорогу — команда гвардейцев в костюмах “Ти-рекс”.
— Кто такие? — Огнеметы ждали ответа.
Шайтан, словно невзначай, ткнул ствол пулемета в спину оператора. Сержант Хэллер замешкался. И Павел, понимая, что сейчас все решают секунды, выступил вперед, вскинул руку к шлему, отчеканил:
— Бригада быстрого реагирования специального отдела внутренней службы!
— Никогда не слышал. Откуда вы взялись?
— Пять минут назад десантировались для выполнения особого задания.
— Что происходит, черт возьми?
— Нападение экстерров!
— Экстерры! Здесь? Откуда?! — Огнеметы опустили свои рыла к земле.
— Из космоса! Не имею больше возможности продолжать разговор! Немедленно нас пропустите!
— У вас есть какие-то бумаги? Документы? — Гвардеец разглядывал странные оранжевые комбинезоны, похожие на космические скафандры. Пытался вспомнить, чей это знак — красный крест на белом круге. Что-то такое он, кажется, где-то уже видел…
— Все там. — Павел неопределенно махнул рукой, — в зоне десантирования Сейчас нет времени, мы должны следовать дальше!
— Но я не могу пропустить вас! У меня четкие распоряжения…
— Вы ставите под угрозу миссию комитета и спецотдела! — Павел наступал. — Имейте в виду, все происходящее записывается! Вас сейчас видят в комитете!
— Но я не знаю никакого комитета! — Предводитель гвардейцев, похоже, растерялся. — Кто ваш непосредственный начальник?!
— Генерал Уотерхилл!
— Не слышал о таком!
— Конечно не слышал! Он возглавляет секретную службу!
— Я должен обо всем доложить начальству!
— Доложите позже! Пропустите нас! — Павел обернулся к своему отряду: — Вперед!
— Вперед! — рявкнул сержант Хэллер, бросаясь прямо на гвардейцев и увлекая штрафников за собой.
Рослые истуканы, больше похожие на роботов, чем на людей, невольно расступились. Нерешительно приподнялись огнеметы.
— Быстрей! Быстрей! — надрывался сержант Хэллер, спиной чуя взгляды гвардейцев.
Штрафники свернули с аллеи, промчались стадом по клумбе, топча роскошные розы.
— Врешь ты мастерски, Писатель! — крикнул Гнутый, догнав Павла.
— Голованов! — Сержант Хэллер даже не запыхался. — Объявляю благодарность!
— Есть, сэр! — Павел подумал, что эта благодарность — первая за службу! — в его личное дело занесена, наверное, никогда не будет.
Ну да и ладно!..
Должно быть, одураченные гвардейцы доложили начальству о встрече со странным отрядом, и наверху быстро выяснили, что специальный отдел внутренней службы — чистой воды выдумка, а генерал Уотерхилл не существует, так же как и якобы возглавляемый им безымянный секретный комитет.
— Говорит комендант Конноли! — прогремел усиленный мегафоном голос, едва бойцы вымахнули на небольшую площадь, похожую на круглое дно колодца. — Немедленно сложите оружие! Отойдите в сторону и лягте на землю лицом вниз! Не двигайтесь!
— Ишь чего захотели! — оскалился Рыжий. Встретив гвардейцев, увидев их огнеметы, почувствовал себя под прицелом, он вспомнил ту стычку возле пещеры, снова пережил гибель своего друга и теперь ярился, горя желанием отомстить.
— Атакуем с ходу! — прокричал сержант Хэллер. — В цепь!
Наверное, люди, — люди? — ведающие обороной этого Центра, допускали, что произошло какое-то недоразумение. Они хотели во всем разобраться и уж никак не рассчитывали, что отряд пойдет на штурм.
Ухнули ручные гранаты. Весело искрясь, звеня льдисто, осыпалось стекло дверей. Просел иссеченный осколками “Кадиллак”, припаркованный перед входом. Из-за него брызнули люди в черной униформе, вооруженные одними пистолетами. Застучали, загремели винтовки и пулеметы в руках штрафников, пулями кромсая стены и окна, перемалывая облицовку здания в острое крошево, в песок, в пыль, корежа сталь, иссекая бетон.
— Вас не тронут! — надрывался мегафон. — Прекратите стрельбу, положите оружие!
— Снимай! — кричала напарнику женщина-репортер. Она была напугана, растеряна, она не знала, почему тут идет маленькая война, кто здесь хороший, кто плохой. Но вокруг происходили события. Вокруг был первосортный материал. — Все снимай!
На флагштоке справа от входа трепыхался флаг — серое полотнище с белым кругом. Кто-то из штрафников, кажется это был Гнутый, выпустил в его сторону длинную очередь.
— Короткими перебежками! — Сержант Хэллер командовал подразделением. — Справа и слева!..
Из разбитых окон второго этажа по площади ударили пулеметы. Один из них умолк почти сразу, уничтоженный гранатой сержанта. Второй грохотал пару минут — дульное пламя вызывающе сверкало в темном проеме. Металлический карниз защищал окно от летящих снизу гранат.
Голубоглазый Жан, любитель рисковать и биться об заклад, рванул через площадь в мертвую зону. Пули нагнали его в десяти шагах от стены. Он вскрикнул, почувствовав ожог, прыгнул, словно надеялся оторваться от смерти, и покатился по земле, заливая ее кровью. Линия пыльных фонтанчиков перечеркнула площадь. Дернулся подстреленный Чуб, залегший на открытом месте, встал на корточки, не удержал равновесие, завалился на бок, подтянул колени к животу и затих. Получив ранение в плечо, по-волчьи завыл Шакал. У Рыжего разлетелся шлем — пуля прошла возле самого виска.
— Сосредоточить огонь! — крикнул сержант Хэллер. Под шквалом свинца качнулся искореженный карниз, рухнул с куском стены. Ровный прямоугольник окна превратился в рваную глазницу. Погас алый зрачок — пулемет умер.
— Вперед марш!..
В просторном холле за стеклянной дверью, от которой остался один скелет, фалангой выстроились защитники. Они крепко сомкнули щиты, глядя в прорези амбразур. Короткие карабины “Вепрь”, приспособленные лишь для ближнего боя, — словно мечи над головами.
Наступающие штрафники издалека разрядили подствольные гранатометы. Взрывы очистили вход, разнесли дверь, опрокинули стену щитов. Только несколько карабинов успели выстрелить, да и то мимо. Ворвавшиеся в здание бойцы перешли врукопашную. Павел уклонился от удара приклада, выбил из рук противника карабин, отшвырнул его ногой в сторону. Вспомнил вдруг, как однажды размышлял о том, что в войне с экстеррами рукопашный бой не может иметь прикладного значения.
Неправда! Вот и пригодилось умение драться!
Он нырнул под удар, схватил противника под колени, дернул на себя и вверх, опрокинул.
— Бросить оружие! — Сержант Хэллер ревел, словно падающая авиабомба. — На пол! Лицом вниз! Руки на затылок!
Защитники были смяты и деморализованы.
— Никто из сложивших оружие не пострадает! — сержант Хэллер выпустил очередь в потолок. В помещении ручной пулемет грохотал словно авиационная пушка.
Охранники признали поражение. Застучали о пол карабины. Люди опускались на колени, ложились на живот.
— Куда теперь? — сержант Хэллер подбежал к Майку.
— На самый верх. Управление ведется оттуда. А на двенадцатом этаже у них сидит самый главный. Мастер.
— Ты уверен?
— Раньше было так.
Сержант схватил за шиворот одного из охранников, легко его вздернул, свирепо заглянул в лицо:
— Что у вас на двенадцатом этаже?
— Начальство.
— Нам нужен самый главный!
— Он там!
— Хорошо… — Сержант отпустил охранника, и тот упал на колени. — Всем слушать сюда! — Он вскинул над собой пулемет. — Поднимаемся на двенадцатый этаж! Первая группа идет по лестнице! Вторая поднимается на лифте, через один этаж и сверху прикрывает первую группу! Ясно? Выполнять!..
Прыгая через поверженных противников и дымящиеся груды мусора, пиная валяющиеся щиты и карабины, оставляя на полу кровавые отпечатки подошв, отряд штрафников, программист и плененная съемочная группа пересекли изуродованный холл.
— Значит, через восемь дней будем на Земле, — сказал Гнутый.
Это уже стало привычкой — считать вслух оставшиеся дни.
— Вы уже знаете, как действовать дальше? — поинтересовался второй пилот. Его кресло не двигалось. Он находился в самом центре кабины, в фокусе полукружия мониторов, перед штурвалом и двумя приборными панелями.
— Конечно, — сказал Гнутый. — Мы всегда действуем по одному плану: сначала находим врага, потом его уничтожаем.
Он шутил. Но пилоты, кажется, этого не поняли.
— Если вы действительно найдете там пришельцев, — сказал первый пилот, — то постарайтесь их хотя бы сфотографировать.
— А это идея, — сказал Гнутый. — Надо бы сходить, проверить, как себя чувствует дама, что брала у нас интервью. А то вдруг ей там холодно, ведь голая и совсем одна…
Полулежащий в запрокинутом кресле, вроде бы спящий, дежурный инженер приподнялся:
— Если пойдешь, возьми и меня с собой.
— И тебе не стыдно просить меня об этом? — оскалился Гнутый.
— Да я ведь так… просто… вспомнить хочу, как женщины выглядят. А то уж забывать стал.
Они посмеялись, еще пару раз поддели друг друга. Потом Гнутый услышал стук магнитных башмаков, разом посерьезнел, подобрался:
— Тихо, сержант идет!
И снова скука сгустилась в тяжелом воздухе пилотской кабины. И вялое время плело паутину ожидания.
4
Павлу снилось, как экстерр превращается в человека.Огромная инопланетная тварь встала перед ним на задние лапы, выпрямилась, покачиваясь, пока еще с трудом удерживая равновесие. Уродливые конечности вытянулись, выпрямились. Кривые когти обросли мясом и кожей, стали похожи на пальцы. Словно перхоть, осыпалась чешуя. Жуткая морда укоротилась, ужасная пасть превратилась в беззубый рот. Отвалился крысиный хвост, уполз, как слепая змея.
Павел держал в руках штурмовую винтовку и знал, что экстерра во что бы то ни стало необходимо уничтожить.
Он прижал приклад к плечу. Прицелился экстерру в морду.
В лицо?..
Перед ним стоял грубый слепок человека.
Манекен. Болванка.
Фальшивка…
Павел мягко нажал на спусковой крючок, выбирая холостой ход.
Бесформенное лицо твари, похожее на репу, приобретало человеческие черты.
Павел ждал. Он хотел увидеть лицо своего врага.
Только после этого можно стрелять…
Рот съехал набок. Словно пузыри из теста выплыли закаченные бельма. Проклюнулся нос. Обвисли мешками щеки. Острые складки прочертили лоб.
Что-то знакомое…
Кто-то знакомый…
Павел крепче обхватил приклад. Руки стали неметь, терять силу.
А лицо экстерра стало лицом человека.
Некко?
Павел узнал, хотя метаморфоза еще не завершилась.
Некко!
Он уже был готов спустить курок, но тут практически сформировавшееся лицо вдруг расплылось. И все началось по новой: рот, глаза, нос, скулы…
Курт!
Руки дрожали. Ствол колебался. Прицел ходил ходуном.
Лицо Курта сползло словно резиновая маска.
Обрисовались чьи-то знакомые черты.
“Это же я!” — понял Павел и похолодел.
Экстерр принял его форму!
Или он сам был экстерром? Как Курт, как Некко.
Они мгновение смотрели друг на друга. Два близнеца, Внешне неотличимые. Один захватчик, агрессор, другой защитник.
Защищать себя от себя самого?
Как?
Убив себя?..
Новое лицо — сержант Хэллер — надулось и лопнуло, будто воздушный шарик. Под ним еще одно — капитан Истбрук. И еще — Гнутый, Рыжий, Шайтан, Майк, лейтенант Уотерхилл…
Живые и мертвые…
Павел едва успевал опознавать мелькающие лица.
Словно переполошенные птицы в тесной клетке бились в голове мысли.
“Неужели все мы экстерры? Или у каждого из нас есть двойник? Может, в этом план вторжения? Заменить всех людей куклами! Слепками!..”
Мама и сестренка. Тина. Отец…
“Невероятно! Невозможно!”
Павел дрожал.
Он не мог сейчас выстрелить. Не мог уничтожить всех людей разом.
Многоликий экстерр вырастал. Тень его накрыла Павла.
Что может сделать винтовка против этой громады?
Павел опустил оружие. Отступил на шаг.
Тварь нависла над ним.
Десятки голов. Тысячи человеческих лиц. Миллионы…
— Хватит! — закричал Павел, пытаясь закрыться руками, надеясь спрятать свое лицо. — Хватит!
Холод…
Он выронил бесполезную винтовку. Она ударила его по ноге.
Касания…
Он развернулся, побежал без оглядки. Во мрак, в неизвестность.
Его тело тряслось…
Его трясли…
“Это сон”, — вдруг понял Павел и остановился. Обернулся, открыл лицо, опустил руки, пожелал, чтобы в них снова оказалась винтовка. И оружие действительно появилось.
“Это мой сон, и я тут хозяин!”
— Хватит! — крикнул Павел, вскинул винтовку к плечу, взял на мушку многоглавую фигуру в сером балахоне с белыми кругами на рукавах и груди, прицелился в чье-то незнакомое усатое лицо.
И проснулся.
— Вставай, Писатель! — Гнутый освобождал его от ремней. — Земля близко!
Павел заглянул другу в лицо, решая, кончился ли сон. И сказал, чувствуя, как боль раздирает горло:
— Мы должны его уничтожить!
Гнутый серьезно посмотрел на него, понял, что товарищ еще не вполне пришел в себя, и хохотнул:
— Если ты про завтрак, то я с тобой полностью солидарен.
5
Земля была на мониторах.Огромная, прекрасная, светящаяся — она притягивала к себе “Ковчег” и мысли людей. За облачностью, словно на глобусе, уже можно было рассмотреть океаны и материки, моря, реки, озера, горы, возвышенности, равнины, леса… И каждый пытался найти свою страну, свой город, угадать хотя бы приблизительно, где находятся родные и знакомые места.
Но взгляд невольно уходил в сторону. Туда, где желтели голые пустыни Невады, перечеркнутые паутинками дорог…
Стегая космос хлыстами плазмы, завернувшись в кокон электростатической защиты, не отвечая на вызовы с Земли, черный “Ковчег” несся на цель, словно сокол, сложивший крылья.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
28.10.2068
…В правой руке у меня сейчас ручка, которую я позаимствовал у пилота, а в левой — монетка, которую мне подарила сестра. Я смотрю на нее и вспоминаю свое обещание вернуться.Ну так вот — я вернулся!
Вернулся, хотя должен был погибнуть на Марсе.
Дом еще далеко, но я верю, что, пока мой Талисман в руке, со мной ничего не случится. Разум говорит мне, что это глупые предрассудки, и я с ним согласен, но моя вера не подчиняется разуму.
Я вернусь, я знаю это.
Уж если я выжил на чужой планете, то на родной мне ничто не может угрожать.
Это вера.
То, что помогает жить. И выживать…
Нас пятнадцать человек, тех, кто пойдет на штурм. Остальные не способны держать оружие — сказались раны, полученные на Марсе, и длинный перелет.
Но на нашей стороне выступят киберы и экстерры.
Майк, компьютерщик, которого мы подобрали на Марсе, что-то изменил в киберах. Теперь белые круги не остановят их. Наши киберы считают союзниками тех, кто отмечен красным крестом на фоне белого круга. Эта метка будет лишь на нас.
Шесть яиц экстерров откроются сразу после приземления или даже чуть раньше. Мы уже подали в третий шлюз, где они находятся, воздух и подняли там температуру. Яйца зреют. А перед штурмом мы измажемся вонючими выделениями, и вылупившиеся экстерры будут нас защищать как своих.
Наш отряд возглавит сержант Хэллер. На “Ковчеге” останутся те, кто не сможет идти с нами. У них хватит сил в случае надобности нажать курок. Так что за тыл мы не беспокоимся. Проводником станет Майк. Съемочная группа из двух человек последует за нами. Я обещал им сенсационный репортаж.
Я верю: карнавал закончится.
Мы снимем все маски.
Враг покажет свое настоящее лицо.
Мы в это верим.
1
Капрал Флэтчер, гвардеец, отмеченный Звездой Доблести и Знаком Свободы, никогда не задумывался, что же он охраняет. Его функция была простая — раз в три дня стоять на четвертом КПП, проверяя пропуска и контролируя работу идентификационной системы. Конечно, он знал, что комплекс зданий, занимающих площадь в сотню гектаров, принадлежит правительственной организации, название которой складывалось в замысловатую аббревиатуру “ICOAAFC” — именно эти буквы видел он на предъявляемых пропусках. Что они означали, капралу было безразлично. Он знал лишь то, что учреждение это занимается экстеррами, старается себя не афишировать и каким-то образом вроде бы связано с UDF и с целым рядом других, менее значимых организаций.Капрал Флэтчер никогда и ни в чем не проявлял особого любопытства — такова была его натура. Возможно, именно поэтому он и держался на этом месте так долго в отличие от многих других, более любознательных сослуживцев…
Двадцать девятого октября, ровно в восемь утра, согласно графику дежурств, капрал Флэтчер заступил на свой пост. В одной смене с ним оказались сержант Уитмен и лейтенант Болдинг — не самая лучшая компания, если честно.
В восемь тридцать появился первый человек. Капрал, как положено, проверил пропуск, только после этого допустил посетителя к идентификационной системе, которая по отпечатку ладони, рисунку сетчатки и голосу определяла, имеет ли данный человек право войти на строго охраняемую территорию.
Конечно же, капрал знал этого человека в лицо. Он каждый день ровно в восемь тридцать проходил через четвертое КПП, почему-то выбирая его, а не главный вход, через который в основном и шли работающие в загадочной “ICOAAFC” люди.
И все же капрал каждый день самым тщательным образом проверял пропуск, сверяя голографическую фотографию с лицом знакомого незнакомца. Капрал никогда не нарушал инструкций. Именно благодаря этому он и получил однажды свой Знак Свободы…
В восемь часов сорок минут на пульт КПП поступила команда пропустить грузовик с номером 872-Mars и временным пропуском 325639, выписанным на фамилию Раушенберг.
Грузовик прибыл через четыре минуты. Пока Флэтчер проверял документы, сержант Уитмен обыскал кузов и осмотрел днище автомобиля.
Без пяти девять возле КПП остановилась компания агентов. Они, как обычно, были в дымчатых очках и серых костюмах с круглой белой нашивкой на рукаве. О чем-то переговорив, посмеявшись, докурив сигареты, они вошли в прозрачную кабину КПП. Капрал — он в смене был самый младший, и, значит, большую часть работы приходилось делать ему — проверил их пропуска.
После девяти, как обычно, установилось затишье — начался рабочий день.
Спросив разрешения у лейтенанта, оставив отметку в журнале и доложившись на центральный пост, капрал вышел на улицу покурить.
Тускло светило солнце. Было ветрено. Мелкий песок, словно поземка, струился над землей. Неровный шар перекати-поля прыгал, будто какое-то неземное животное.
“Прямо как на Марсе”, — подумал капрал, глядя в пустыню и заражаясь ее осенним настроением.
Как раз вчера он смотрел передачу про Марс. Там опять рассказывали об операции “Ангелы справедливости”. Опять показывали знакомые кадры. Выступающие аналитики говорили о том, что гибель солдат-героев все же не была напрасной. Получено много новой информации. Теперь идет ее анализ. Рано или поздно люди победят в этой войне… А потом в новостях сообщили, что корабль, доставивший на Марс десантников и теперь возвращающийся домой, приближается к Земле. Связь с ним внезапно прервалась, но тревожиться нет повода. Обычные неполадки…
“А если экстерры захватили корабль, когда он для ремонта опускался на Марс?” — подумал капрал. Позавчера за обедом он читал какой-то комикс и там как раз говорилось о чем-то подобном.
“…Захватили корабль и теперь летят на Землю…”
Делать какие-то умозаключения было непросто, но интересно.
“…везут с собой страшное оружие. Может быть, уже целятся в нашу планету, прямо сюда…”
Капрал Флэтчер поднял голову. И решил, что воображение разыгралось не на шутку — в небе он увидел тень. Она увеличивалась в размерах и быстро двигалась. За ней тянулась яркая полоса инверсионного следа.
“Галлюцинация, — подумал капрал, ощущая легкое головокружение и тошноту. — Давно пора перейти на более легкие сигареты”.
Он опустил голову, закрыл глаза, пережидая недомогание.
И тут в уши его ворвался жуткий рев. Капрал дернулся, выронив сигарету изо рта, снова глянул в небо. И ужаснулся.
Это была не галлюцинация.
Огромный корабль, словно брызжущий пламенем метеор, словно сказочный огнедышащий дракон, падал прямо на него.
Капрал завопил и бросился назад, в будку КПП. Сержант и лейтенант, напротив, выскочили на улицу. И замерли, пораженные зрелищем.
Черная крылатая махина, рычащая, грохочущая, заслонив едва ли не половину неба, перемахнула через двойной трехметровый забор, снесла пару громоотводов, спалила смотровую вышку, уничтожила автомобильную стоянку, расшвыряв, раздавив несколько десятков легковых автомобилей, вырвала бетонные столбы ограждения и врезалась в трехэтажное кирпичное здание, почти целиком его обрушив.
Земля застонала. С грохотом лопались пылающие автомобили. Вспухали грибы черного дыма. Во все стороны растекалось пламя. Клубящееся облако пыли раскинуло щупальца, собираясь поглотить все.
Капрал Флэтчер, потеряв дар речи, несколько секунд взирал на этот ад. Потом он распахнул пасть, захлебнул горелую вонь, чад, смог и, ткнув пальцем в бушующий эпицентр, проорал, словно истеричный обвинитель на суде: — Он без пропуска!..
2
Время спрессовалось.Каждый миг был полон событий. Каждое мгновение требовало действий.
Расстегнуть ремни, соскочить с кресел, подхватить оружие, помочь товарищам — и к выходу.
Взять камеру, приготовить ее к съемке, стараясь не обращать внимания на окрики и тычки прикладом, вскинуть на плечо, не зная еще, что снимать, зачем, когда, для кого — и вперед!
Открыть люки, двери и шлюзы. Освободить киберов. Выбросить экстерров.
Перевести двигатели на холостой ход. Заблокировать горячий реактор. Перекачать топливо из резервных емкостей.
Включить мониторы, настроить связь, проверить работу оборудования…
У каждого было дело.
Лишнего времени не было ни у кого.
3
Семнадцать человек вырвались из трюма “Ковчега”. Тринадцать бойцов-штрафников, громогласный сержант — их предводитель, невысокий неприметный программист — их проводник. И в самом центре группы — два растерянных человека, мужчина и женщина, репортеры. Все в одинаковых оранжевых скафандрах, на груди и животе каждого — белый круг и жирный красный крест.Среди пылающих завалов, в дыму и пыли возле корабля уже скользили быстрые силуэты — оказавшиеся на свободе экстерры осматривались, искали пищу. Несколько неуверенно вышагивали во мгле могучие киберы, постепенно расходились в стороны, искали более выгодные позиции. Издалека хлестали огонь водяные струи. Хлопьями сыпалась серая пена. Пожарные роботы пытались справиться с распространяющимся пламенем. И, встретившись с киберами, гибли, несмотря на то, что на их алых корпусах светился белоснежный круг.
Где-то выла сирена. В небе свистели винты геликоптеров. Чей-то неразборчивый голос говорил что-то через мегафон.
Оцепления не было. Десяток охранников сгрудились далеко в стороне, не зная, что предпринять, не понимая, что происходит, дожидаясь четких распоряжений от начальства. Они еще не видели экстерров и киберы до них не дошли…
Семнадцать человек преодолели дым и пламя. Вдохнули земной воздух.
— Куда? — обернулся к Майку сержант Хэллер.
— К серому зданию! — Майк махнул рукой в сторону многоэтажного строения, которое, казалось, было сложено из монолитных блоков агатового стекла, скрепленных полосами нержавеющей стали.
— Ясно. — Сержант повернулся к бойцам, снял шлем, прокричал: — Двигаемся двумя группами, справа и слева, дистанция восемь шагов! Телевизионщиков держать на прицеле!..
Два кибера вынырнули из дыма, переполошив охранников. Заговорили скорострельные пушки, зарокотали крупнокалиберные пулеметы — киберы увидели цель. Группа экстерров, перепрыгнув через ручей горящего топлива, бросилась к разбегающимся людям.
Но охранные службы, похоже, приходили в себя. С востока катились легкие броневики “Косуля”, за ними, рассыпаясь в цепь, бежали солдаты. Они укрывались за щитами, на которых — словно гербы — красовались ровные белые круги. Солдат было немного, человек двадцать пять. Слишком мало, чтобы справиться с перепрограммированными киберами и ордой голодных экстерров.
— Проскочим! — крикнул сержант.
Штрафники смяли невысокую живую изгородь, перемахнули через выкрашенные под бронзу цепи декоративных ограждений, пересекли ухоженную аллею, затянутую дымом, словно туманом. И наткнулись на стволы огнеметов. Восемь железных истуканов преградили дорогу — команда гвардейцев в костюмах “Ти-рекс”.
— Кто такие? — Огнеметы ждали ответа.
Шайтан, словно невзначай, ткнул ствол пулемета в спину оператора. Сержант Хэллер замешкался. И Павел, понимая, что сейчас все решают секунды, выступил вперед, вскинул руку к шлему, отчеканил:
— Бригада быстрого реагирования специального отдела внутренней службы!
— Никогда не слышал. Откуда вы взялись?
— Пять минут назад десантировались для выполнения особого задания.
— Что происходит, черт возьми?
— Нападение экстерров!
— Экстерры! Здесь? Откуда?! — Огнеметы опустили свои рыла к земле.
— Из космоса! Не имею больше возможности продолжать разговор! Немедленно нас пропустите!
— У вас есть какие-то бумаги? Документы? — Гвардеец разглядывал странные оранжевые комбинезоны, похожие на космические скафандры. Пытался вспомнить, чей это знак — красный крест на белом круге. Что-то такое он, кажется, где-то уже видел…
— Все там. — Павел неопределенно махнул рукой, — в зоне десантирования Сейчас нет времени, мы должны следовать дальше!
— Но я не могу пропустить вас! У меня четкие распоряжения…
— Вы ставите под угрозу миссию комитета и спецотдела! — Павел наступал. — Имейте в виду, все происходящее записывается! Вас сейчас видят в комитете!
— Но я не знаю никакого комитета! — Предводитель гвардейцев, похоже, растерялся. — Кто ваш непосредственный начальник?!
— Генерал Уотерхилл!
— Не слышал о таком!
— Конечно не слышал! Он возглавляет секретную службу!
— Я должен обо всем доложить начальству!
— Доложите позже! Пропустите нас! — Павел обернулся к своему отряду: — Вперед!
— Вперед! — рявкнул сержант Хэллер, бросаясь прямо на гвардейцев и увлекая штрафников за собой.
Рослые истуканы, больше похожие на роботов, чем на людей, невольно расступились. Нерешительно приподнялись огнеметы.
— Быстрей! Быстрей! — надрывался сержант Хэллер, спиной чуя взгляды гвардейцев.
Штрафники свернули с аллеи, промчались стадом по клумбе, топча роскошные розы.
— Врешь ты мастерски, Писатель! — крикнул Гнутый, догнав Павла.
— Голованов! — Сержант Хэллер даже не запыхался. — Объявляю благодарность!
— Есть, сэр! — Павел подумал, что эта благодарность — первая за службу! — в его личное дело занесена, наверное, никогда не будет.
Ну да и ладно!..
4
Возле стеклянного, перетянутого сталью здания их поджидали.Должно быть, одураченные гвардейцы доложили начальству о встрече со странным отрядом, и наверху быстро выяснили, что специальный отдел внутренней службы — чистой воды выдумка, а генерал Уотерхилл не существует, так же как и якобы возглавляемый им безымянный секретный комитет.
— Говорит комендант Конноли! — прогремел усиленный мегафоном голос, едва бойцы вымахнули на небольшую площадь, похожую на круглое дно колодца. — Немедленно сложите оружие! Отойдите в сторону и лягте на землю лицом вниз! Не двигайтесь!
— Ишь чего захотели! — оскалился Рыжий. Встретив гвардейцев, увидев их огнеметы, почувствовал себя под прицелом, он вспомнил ту стычку возле пещеры, снова пережил гибель своего друга и теперь ярился, горя желанием отомстить.
— Атакуем с ходу! — прокричал сержант Хэллер. — В цепь!
Наверное, люди, — люди? — ведающие обороной этого Центра, допускали, что произошло какое-то недоразумение. Они хотели во всем разобраться и уж никак не рассчитывали, что отряд пойдет на штурм.
Ухнули ручные гранаты. Весело искрясь, звеня льдисто, осыпалось стекло дверей. Просел иссеченный осколками “Кадиллак”, припаркованный перед входом. Из-за него брызнули люди в черной униформе, вооруженные одними пистолетами. Застучали, загремели винтовки и пулеметы в руках штрафников, пулями кромсая стены и окна, перемалывая облицовку здания в острое крошево, в песок, в пыль, корежа сталь, иссекая бетон.
— Вас не тронут! — надрывался мегафон. — Прекратите стрельбу, положите оружие!
— Снимай! — кричала напарнику женщина-репортер. Она была напугана, растеряна, она не знала, почему тут идет маленькая война, кто здесь хороший, кто плохой. Но вокруг происходили события. Вокруг был первосортный материал. — Все снимай!
На флагштоке справа от входа трепыхался флаг — серое полотнище с белым кругом. Кто-то из штрафников, кажется это был Гнутый, выпустил в его сторону длинную очередь.
— Короткими перебежками! — Сержант Хэллер командовал подразделением. — Справа и слева!..
Из разбитых окон второго этажа по площади ударили пулеметы. Один из них умолк почти сразу, уничтоженный гранатой сержанта. Второй грохотал пару минут — дульное пламя вызывающе сверкало в темном проеме. Металлический карниз защищал окно от летящих снизу гранат.
Голубоглазый Жан, любитель рисковать и биться об заклад, рванул через площадь в мертвую зону. Пули нагнали его в десяти шагах от стены. Он вскрикнул, почувствовав ожог, прыгнул, словно надеялся оторваться от смерти, и покатился по земле, заливая ее кровью. Линия пыльных фонтанчиков перечеркнула площадь. Дернулся подстреленный Чуб, залегший на открытом месте, встал на корточки, не удержал равновесие, завалился на бок, подтянул колени к животу и затих. Получив ранение в плечо, по-волчьи завыл Шакал. У Рыжего разлетелся шлем — пуля прошла возле самого виска.
— Сосредоточить огонь! — крикнул сержант Хэллер. Под шквалом свинца качнулся искореженный карниз, рухнул с куском стены. Ровный прямоугольник окна превратился в рваную глазницу. Погас алый зрачок — пулемет умер.
— Вперед марш!..
В просторном холле за стеклянной дверью, от которой остался один скелет, фалангой выстроились защитники. Они крепко сомкнули щиты, глядя в прорези амбразур. Короткие карабины “Вепрь”, приспособленные лишь для ближнего боя, — словно мечи над головами.
Наступающие штрафники издалека разрядили подствольные гранатометы. Взрывы очистили вход, разнесли дверь, опрокинули стену щитов. Только несколько карабинов успели выстрелить, да и то мимо. Ворвавшиеся в здание бойцы перешли врукопашную. Павел уклонился от удара приклада, выбил из рук противника карабин, отшвырнул его ногой в сторону. Вспомнил вдруг, как однажды размышлял о том, что в войне с экстеррами рукопашный бой не может иметь прикладного значения.
Неправда! Вот и пригодилось умение драться!
Он нырнул под удар, схватил противника под колени, дернул на себя и вверх, опрокинул.
— Бросить оружие! — Сержант Хэллер ревел, словно падающая авиабомба. — На пол! Лицом вниз! Руки на затылок!
Защитники были смяты и деморализованы.
— Никто из сложивших оружие не пострадает! — сержант Хэллер выпустил очередь в потолок. В помещении ручной пулемет грохотал словно авиационная пушка.
Охранники признали поражение. Застучали о пол карабины. Люди опускались на колени, ложились на живот.
— Куда теперь? — сержант Хэллер подбежал к Майку.
— На самый верх. Управление ведется оттуда. А на двенадцатом этаже у них сидит самый главный. Мастер.
— Ты уверен?
— Раньше было так.
Сержант схватил за шиворот одного из охранников, легко его вздернул, свирепо заглянул в лицо:
— Что у вас на двенадцатом этаже?
— Начальство.
— Нам нужен самый главный!
— Он там!
— Хорошо… — Сержант отпустил охранника, и тот упал на колени. — Всем слушать сюда! — Он вскинул над собой пулемет. — Поднимаемся на двенадцатый этаж! Первая группа идет по лестнице! Вторая поднимается на лифте, через один этаж и сверху прикрывает первую группу! Ясно? Выполнять!..
Прыгая через поверженных противников и дымящиеся груды мусора, пиная валяющиеся щиты и карабины, оставляя на полу кровавые отпечатки подошв, отряд штрафников, программист и плененная съемочная группа пересекли изуродованный холл.