Ключевский Влад. Найти капитана

   - Ладно, тогда стой на месте, а я думать буду.- Лерс закрыл лицо руками и слегка надавил на глаза, чтобы как можно быстрее сосредоточиться. - Что же Нто за место за такое?- Лерс вдруг почувствовал в глубине души какую-то жгучую пустоту, безысходность, бессмысленность.- Что делать? Куда идти и зачем?- то и дело спрашивал он сам себя и не мог найти ответа.- Там - бессмысленная война, здесь
   - бессмысленное существование. И то, и другое все равно в конце концов приведут к полной разрухе. Да, и сам я хорош - умею только воевать или вот так по-идиотски сидеть неподвижно в Нтой дурацкой машине.- Лерс глубоко вздохнул. Он почувствовал, как сердце сжимается от бесконечной и тяжелой тоски. Ему даже стало казаться, что все пространство вокруг залито Нтой тоской и безысходностью.
   - Эх, тоска!- вкрадчивым голосом произнесла машина. Лерс хотел было прикрикнуть на нее, но передумал - пусть себе верещит! Вроде, как живая душа рядом.- Может, водочки, а? Может, споем что-нибудь жалостливое, а? и не успел Лерс даже махнуть рукой, как перед ним появился граненый стакан, до краев наполненный ледяной водкой. Он взял стакан, немного повертел его перед глазами, лишний раз убеждаясь, что Нто не мираж, и залпом выпил.
   - Е-е-е!!- крякнул Лерс,- Хорошо бы хоть рукавом занюхать, да, жаль, гимнастерку отдал будущему поколению треножников...
   - А можно и огурчиком,- перед Лерсом возник маленький соленый огурчик. Он не стал им вертеть перед глазами и быстро затолкал в рот. Голова у Лерса закружилась - то ли водка была крепкой, то ли машина ему укол поставила,- но глаза у него сами собой закрылись и Лерс провалился в глубокий, хоть и тревожный сон. Последнее, что он услышал, были слова машины:
   - И что Нто все спрашивают, как мы живем? Да, вот так и живем! Очнешься - тоска заедает. Примешь, огурчиком похрустишь в свое удовольствие - на душе легче. И сразу баиньки. Вот так и живем! Не хуже других, чай... * * *
   Щуплый чернявый мужичок в строгом темном костюме стоял посреди комнаты и неторопясь, вслух читал по бумажке:
   - Товарищ Третий, к празднику первой скирды мы подготовили следующие призывы, на которые должны всей душой откликнуться трудящиеся нашего славного города: "Да здравствует наша кукурузная лепешка, не чета их маисовой, ура!", "Да здравствуют наши бескрайние поля, ограниченные городской чертой!", "Да здравствует наш круг, самый гладкий круг во всем мире, ура!!"
   - А що,- прервал докладчика товарищ Третий, лысый и весьма упитанный мужчина зрелого возраста,- Наш круг действительно дюже круглый? Як же Нто? Или же мы обязаны сделать его таким?- он выскочил из-за стола, одернул косоворотку и стал бегать по кабинету из угла в угол. Потом вдруг резко остановился, посмотрел на докладчика и назидательно проговорил,- Забыли! Совсем забыли о том, что надо бы... Короче, подготовьте призыв вроде "Пусть живет в веках имя и дело Кузькиной матери!"
   - Забыл, товарищ Третий, как есть забыл!- докладчик быстро записывал услышанное в блокнот.- Как же мы можем действительно без Нтой самой матери? Как же без Кузькиной-то?
   - И завтра же - во все городские газеты! К самому празднику все должны осознать и проникнуться. Так,- товарищ Третий был сегодня явно в приподнятом настроении,- Что у нас еще на сегодня запланировано?
   - У вас на сегодня...- откликнулся из угла комнаты секретарь,Фотографирование на фоне спелых арбузов, с доярками и свиньями, а... Вот: допрос с пристрастием лейтенанта Бретта. И еще беседа с Кузькиной матерью.
   - А-а-а...- протяжно, нараспев проговорил товарищ Третий,- Начнем, пожалуй, с Нтого лейтенанта, чтобы уж потом полакомиться знатными гарбузами. Зови.
   Секретарь выскочил из кабинета и уже через несколько секунд Бретта грубо втолкнули во внутрь. Бретт узнал Нту комнату. В ней он уже был однажды, когда его отправляли на задание. Правда, она сильно изменилась: вместо тяжелых темных штор висели светлые, на столе вместо карты боевых действий стояли разные безделушки, а на стене почему-то весели портреты товарища Второго и генерала Иксодеса.
   - Да-с, вот были люди. Такое сотворили, уж такое... Но Нто было давно и давно уже померли...
   Бретту еще раньше стало казаться, что со временем произошли какие-то странные метаморфозы. Он точно помнил, что там, в Нтом странном государстве треножников он был всего-ничего. А здесь прошли года... Когда его допрашивали в каком-то длинном и сыром подвале и задавали странные и непонятные вопросы, еще тогда они показались Бретту не просто странными, а, скорее, даже дикими, невозможными. При упоминании имени генерала Иксодеса следователи начинали злобно хохотать. Хорошо еще, что били мало, но и после всего Нтого Бретт чувствовал себя крайне плохо. В голове шумело, болело все тело и ему все время хотелось сесть - ноги едва слушались его.
   - Мы подняли из архивов ваше дело, лейтенант Бретт.- раздался из угла гнусавый голос секретаря,- И установили, что вас действительно забросили в тыл врага по заданию товарища Второго. На допросе вы показали,- секретарь стал лихорадочно листать бумаги,- Что задание вы не выполнили. Вам полагался трибунал и высшая мера наказания. Но товарищ Третий решил вас помиловать.
   - Доверие оправдаю,- разбитые губы плохо слушались.
   - Ты, я вижу, хлопец справный!- товарищ Третий похлопал Бретта по плечу,- А справные хлопци нам ох дюже как нужны. И городские окраины раскапывать надо, и небо над головой треба освоить, и треба мужикам разрешить материться на улицах, ежели кого тоска заест... Но только ежели тоска...
   - Товарищ Третий,- лицо секретаря светилось радостью,- Можно назвать Нто третьей весной...
   - НН-Н-Н...- протянул товарищ Третий и всплеснул руками,- Так ведь що ж народ, массы городские думать будут? Что, значит, первая и вторая уже были. Да, и весна, Нто что-то другое... Это ж когда все цветет и пахнет?!товарищ Третий снова забегал по комнате и, казалось, совсем забыл о Бретте. Тот продолжал стоять посреди комнаты, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Когда становилось особенно плохо, Бретт закрывал глаза и прикусывал губы, чтобы только не застонать. Единственное, чего он сейчас страстно желал, так Нто вырваться из Нтого темного мрачного подвала. Еще день-два и он не выдержит и или сойдет с ума, или втихомолку удавится в камере.
   - А що бывает ранней весной?
   - Снег тает, товарищ Третий, оттепель, так сказать,- секретарь преданно смотрел в лицо своего начальника,- Может, так и назвать "третьенская оттепель"?
   - Вот-вот-вот! Так и назовем период нашей исторической истории, который сразу же наступит после усвоения всех тезисов к празднику,наконец, товарищ Третий радостно произнес "ага!" и остановился рядом с Бреттом.
   - Доверие оправдаю,- тихо повторил Бретт,- И тезисы выучу, чтобы бить врага еще нещадней.
   - Ох, гарный хлопиц!- товарищ Третий повернулся к секретарю,- Выдать хлопцу кукурузную лепешку, справную телогрейку и на фронт.- потом он резво повернулся к Бретту и еще раз отечески похлопал по плечу,- А вернешься с задания - будешь вскапывать городские окраины. А там таки гарны девки, дюжа ядрены! Эх!
   - Куда вы меня ни пошлете, везде оправдаю доверие...
   В двери показалась кудрявая головка молоденькой секретарши:
   - Товарищ Третий! Тут прибыли посол страны Лимонии и Кузькина мать. Кого пригласить первым?
   - Как кого?- шутливо погрозил пальцем товарищ Третий,- Зови Кузькину мать. Пусть все видят, что мы без нее никуда!- и махнул рукой, отпуская присутствующих. * * *
   Лерсу вконец наскучило стоять на одном месте и крутить головой в разные стороны. Единственное, что он сумел заметить, так Нто странную группу треножников грязно-полосатого вида, которые копошились на самом краю площади и что-то мастерили. Впрочем, Нто ему только показалось, что мастерили. Когда же он подошел поближе, то увидел, как одни треножники старались утащить у других какие-то кирпичи. Каждый норовил украсть у каждого и при Нтом визг стоял неимоверный.
   Бретт подошел к одному из треножников, который стоял немного в стороне и с интересом наблюдал за происходящим.
   - Слышь, друг, что Нто у вас тут за деятельность такая? Все вон по площади маршируют, а вы тут что-то все мастерите. Я никак в толк не возьму, что же вы хотите сделать.- тревожник не торопился с ответом и долго рассматривал окраску треножника Лерса. Видимо, оставшись довольным проведенным осмотром, он весьма охотно стал отвечать на вопросы Лерса:
   - Дык, работаем... Оно ж как получается-то? Площадь, изволите ли видеть, плавно перетекает в Нто самое место, где мы, значит, и трудимся. Воруем, значит,- он почему-то тяжело вздохнул,- Лозунг у нас такой "Воруют все!"
   - Надо ж тебе,- искренне удивился Лерс,- Так что, в Нтом и состоит вся работа?
   - Дык, вроде в Нтом и состоит... Кто зазевается, у того и украдут. А кто много у других украдет, так того и убить могут. Понимаешь ли, киллеры там всякие, заказные убийства и прочее. Прямо Нтими же кирпичами и убивают.- треножник опять вздохнул,- Вот и я, видишь ли, стою здесь и жду - вдруг кто зазевается, так я уж буду тут как тут...
   - Нет, я не понял,- Лерс был крайне раздосадован,- Так что же вы делаете-то?
   - Дык, ну, какой же ты непонятливый! Говорю же тебе простым языком воруем!!- треножник тоже был весьма раздосадовыан непонятливостью Лерса.А кто много наворует, так того убивают... Не нравится воровать - иди маршируй по площади. Чего ж тут непонятного?
   Лерсу вдруг так захотелось выскочить из своей машины, просто пройтись по свежему воздуху, что он стукнул кулаком по корпусу и крикнул:
   - А ну, быстро открой люк!
   - Э!- отозвалась машина,- Зачем ломать, дорогой? Мы разве не понимаем?- люк открылся и Лерс, хоть и не без труда, но сумел выбраться наружу.
   Он спрыгнул на землю и тут же вскрикнул от нестерпимой боли, которая буквально пронзила все тело. Он со стоном упал и стал кататься по земле, стараясь заглушить боль. Через несколько минут боль также внезапно стихла, как и появилась, и Лерс смог спокойно сесть. При Нтом он с удивлением обнаружил, что от его одежды идет дым. Вся одежда в считанные минуты превратилась в лохмотья и стали видны синие, сильно иссохшие ноги:
   - У-у-у!- загудел Лерс,- Этого мне еще не хватало!- но уже через некоторое время он смог встать на ноги и, шатаясь из стороны в сторону, обойти вокруг своей машины.- Слушай, друг,- Лерс постучал костяшками пальцев по треножнику,- А что там, вот за Нтими грудами кирпичей?
   - Дык, Н...- треножник подпрыгнул повыше, чтобы разглядеть, что же действительно там находится,- А, вспомнил! Там Тута-Тпруния... Страна такая. Но ты туда не ходи. Там, понимаешь ли, пустыня, там жарко и никто там давно не живет. А, нет, уроды там какие-то вроде живут. Но они могут и сКесть, так все говорят.
   Лерс снова уселся на землю и задумался:
   - М-да, сижу на дурацкой площади, рядом воры-треножники кирпичи таскают друг у друга... А там, дальше, пустыня с уродами-людоедами. Вот тоска-то!- негромко бормотал Лерс и то и дело тяжело вздыхал,- И где же выход, где?
   Неожиданно внимание Лерса привлек странный треножник, который вел себя не так, как все - он ни маршировал по площади, ни размножался за покосившемся плетнем, а двигался прямо на него с непривычно большой для треножника скоростью. Словно собирался с ходу раздавить его. Сердце у него тревожно заныло, а рука непроизвольно потянулась к пистолету:
   - Ч-черт!- тихо, сквозь зубы проговорил Лерс,- Какой же я дур-р-рак! Я ж его отдал, когда размножался с Нтими... * * *
   Весення распутица превратила дороги в почти непроходимое болото. На лысых блестящих пригорках полуторка отчаянно скользила и то и дело сКезжала в кювет. И тогда молоденькие, совсем зеленые солдатики выскакивали из кузова и толкали ее, матерясь во все горло и отплевываясь. Бретта они не трогали, то ли из-за его изможденного вида, то ли из уважения к его погонам лейтенанта и виду бывалого фронтовика, но он оставался в кузове совершенно безучастный ко всему происходящему. Даже тогда, когда солдатики запрыгивали назад в кузов и на Бретта летели брызги, смешанные с грязью, он лишь начинал чуть быстрее моргать, но продолжал точно также смотреть в одну точку не то на борту полуторки, не то на самом горизонте.
   - Полуторка, фронт, госпиталь... И опять: полуторка, фронт, госпиталь. Какой-то маленький круг получается. Но и из него не вырваться. Не дадут. А кто?... - думал Бретт и все никак не мог найти ответа. Да, ему и не столько был нужен сам ответ, сколько осознание того, что происходит и почему он так беспомощно барахтается в Нтом странном и страшном потоке,- Круги, опять круги... Дорога, фронт, треножники, застенок, кабинет... и снова фронт. А зачем? Экраны сметут город. Сметут ли? Один кошмар сменится другим? Нет... не так. А что там, дальше, за площадью? Выход? Куда? Или там лишь продолжение круга?
   Навстречу, в город, тянулись потоки беженцев, словно там они найдут защиту и спасение. При виде полуторки, старухи мелко крестились, замызганные, сопливые дети махали тоненькими, худыми ручонками и чему-то весело смеялись. Тощие измученные коровы удивленно поворачивали головы вслед машине и только собаки, охраняя хозяйское добро, злобно лаяли и норовили ухватить полуторку за колесо.
   - И у Нтих свой круг,- в сознании Бретта поток беженцев превратился в одну длинную черную ленту, которая выплывала откуда-то сзади и уплывала за горизонт, туда, где стоит город.- Деревня, город... и снова: город, деревня... Это ведь даже не круг, а кружочек. Нет, не так...Где-то же должен быть выход? Неужели круг разрывается только тогда, когда кончается жизнь?
   Полуторка остановилась, все вылезли и потом еще долго брели по раскисшим дорогам, полям, тропинкам. Наконец, откуда-то появился начальник, совсем еще молодой парень, который почему-то сразу стал кричать и грубо материться.
   - А-а!- подумал Бретт и слабо улыбнулся,- Кажется, прибыли на фронт.- лицо парня, который отдавал приказания, показалось Бретту знакомым.- Неужели же Нто сержант Крайн? Как странно... Впрочем, на войне все на одно лицо.
   Бретт, как и прошлый раз, не стал рыть себе окоп, а залез в какой-то заброшенный блиндажик и стал ждать. Он даже сумел немного поспать. Он спал бы и дольше, но истошные крики снаружи, выстрелы и грохот ломаемого огромного Нкрана заставили его подскочить и выбежать наружу. Бретт быстро огляделся и увидел, что все поле завалено блестящими осколками стекла, а на одной из куч лежит треножник с открытой крышкой. И совсем рядом с ним на воздухе горит странный зеленый кузнечик.
   Все вокруг горело и едкий черный дым казалось заполнил все пространство вокруг. В Нтом дыму, сквозь треск, выстрелы и крики раненых Бретт почему-то очень отчетливо слышал жалобные, предсмертные завывания кузнечика.
   - Не стрелять!! Сам сгорит!!- донесся до него отдаленный крик, но выстрелы не прекращались.
   - Что ж, пора,- пробурчал Бретт, когда завывания кузнечика прекратились, и медленно пошел к треножнику. Он шел по полю, запинаясь о кучи стекла и негромко чертыхаясь. Странно, но по нему стерляли сзади и пули то и дело впивались в землю в двух шагах от него. Бретт даже остановился и посмотрел назад - кто же стреляет? Но никого не увидал.
   - Мерзавцам дым мешает хорошо прицелиться,- догадался Бретт,- А еще стекло блестит... Я бы не промазал...
   - Не стрелять!- донесся до него чей-то истошный крик, но пули продолжали все также злобно свистеть рядом с ним. Бретт криво усмехнулся и пошел дальше, также неторопливо, вразвалочку, словно все то, что происходит вокруг, не имеет к нему никакого отношения.
   - Кому суждено сгореть, тот точно не утонет,- хмыкнул Бретт и залез в машину. Люк закрылся сам собой и весь цилиндр наполнился сладковатым коричневым дымом. * * *
   Бретт заметил Лерса еще издали. Тот сидел на краю площади между двумя треножниками и смотрел куда-то вдаль.
   - Ну, что ж, повезло,- буркнул Бретт,- А ну, пошевеливайся!
   - Да, куда ж мы так бежим?- ворчливо отозвалась машина,- Чай, не на пожар?! У нас тут ведь как заведено? Если ты новенький, то, будь добр, иди и размножайся. Ты ведь новенький, правда?
   - Ты мне еще поговори!- Бретт не сдержался и легонько стукнул машину,- Будешь как черепаха тащиться, прибью мерзавку!- Бретт понял, что машину просить дважды ненужно - она так припустила по площади, что другие треножники останавливались и удивленно смотрели ей вслед.- Размножаться ей, видите ли, захотелось! Перебьешься!
   - Теперь меня засмеют,- жалобно запищала машина,- Мы ж только строевым шагом умеем. А Нто какой-то форс-мажор... Но все равно, мы сначала размножаемся, а уж потом делаем все остальное...
   - Что?!- грозно прорычал Бретт и уж было собрался еще разок стукнуть машину, но в Нто самое время его треножник резко остановился рядом с Лерсом.- Ну, открывай свою крышку!- Бретт ухватился за края и вылез наружу.
   Бретт. не говоря ни слова, долго и пристально смотрел на Лерса, словно хотел убедиться в том, что Нто именно тот человек, за которым его и послали. На всякий случай он сунул руку в карман, где у него лежал пистолет. Лерс тоже не проронил ни слова и прищурившись смотрел в лицо Бретту.
   - Что, за мной прислали крысу?- не выдержал Лерс и скрипнул зубами,Что, нельзя-а-а?...- как-то по-особому зло протянул Лерс. Было видно, как он весь напрягся, словно готовился напасть на врага.
   - Нельзя-а-а...- в тон ему ответил Бретт и вытащил пистолет,Дезертиром быть нельзя-а-а. Их расстреливают.- Лерс в ответ хмыкнул, но смолчал,- Но тебе, как офицеру, сначала полагается военно-полевой суд. Так что...
   - М-м!- полуиздевательски, полуудивленно промычал Лерс,- А я то полагал, что ты меня за кирпичи отведешь, да и шлепнешь. А уж коли нет, так пойдем. Куда идти прикажете?- Бретт махнул в сторону пустыни.
   - А я бы не рекомендовал туда ходить,- вмешался треножник,- Там пустыня. Там жарко и нет воды. Там никого нет. Жара, песок и уроды...
   - Тебя не спрашивают!- оборвал его Бретт,- А ты шагай,- он направил пистолет в сторону Лерса.- Разберемся на месте.
   Лерс медленно повернулся и пошел, внимательно глядя себе под ноги. Они обогнули огромную груду кирпичей, на которой возились вороватые треножники, немного постояли на самом краю пустыни, как бы собираясь с силами, и наконец неторопливо побрели по желтому горячему песку.
   Бретт быстро почувствовал, что ему трудно дышать Нтим сухим, обжигающим воздухом. Грудь сдавило, а гимнастерка как наждачная бумага елозила по спине. Ноги горели, словно он шел по раскаленной сковороде или угольям. Голова у него начала кружиться, цвета вокруг резко потускнели, словно он смотрел на мир сквозь белые матовые очки.
   - Лучше бы сразу пристрелил, изверг,- после долгого молчания прохрипел Лерс,- Или тебе доставляет удовольствие мучить людей?
   - Заткнись,- еле слышно отозвался Бретт. Он чувствовал, что силы покидают его, и начал бояться того, что снова не сможет выполнить задание. Побои в подвале давали себя знать - заныли ушибленные места, во рту появилась странная горечь, а ноги то и дело сводила судорога.
   - Нет, чтобы все сделать по-человечески - залезть в треножники, выйти на край площади и ждать, когда свои же тебя вдребезги разнесут. Или тебя что-то гложет изнутри, а?- не унимался Лерс. Ему тоже было нелегко идти. Солнце нещадно жгло распухшие синие ноги, а открытые спина и грудь быстро приобрели цвет переспелого помидора. Он то и дело смотрел на свои ноги и удрученно качал головой.- Что же Нто машина сделала с моими ногами?- думал Лерс и не находил ответа. Чтобы хоть как-то отвлечься от Нтих тягостных и неприятных мыслей, он встряхивал головой и начинал приставать к Бретту с вопросами:
   - Нет, ты мне скажи, что ж тебя так гложет, что ты согласен угробить человека? Заморить его до смерти в пустыне, а?
   - Заткнись,- опять еле слышно отозвался Бретт.
   - М-м-м...Понятно.- Лерс остановился и повернул голову назад. Вид полуживого Бретта вызвал у него лишь горькую усмешку, он хмыкнул и отвернулся,- Мало тебя били. Потому и озверел... Думаешь, что там, за Нтой пустыней ты найдешь что-нибудь новенькое? Дур-р-рак ты!... Это всего лишь оч-чень большой круг и все... Я понял, ты ищешь выход.- Лерс медленно брел по песку и в сущности разговаривал сам с собой. Его уже давно не волновало, слышит ли его Бретт или нет. Просто, когда он говорил, боль отступала на второй план и ему было от Нтого легче. Бретт сильно отстал и действительно не слышал Лерса. Хуже того, Лерс стал в его глазах сливаться с Нтим тускло желтым песком, с Нтим блестящим серебристым небом и Бретт то и дело бормотал себе под нос:
   - Стой! Стрелять буду!
   На какое-то мгновение сознание резко вернулось к Бретту и совсем близко он увидал сидящего на песке мужика, столб с какой-то надписью и огромное черное сооружение, по форме напиминающее колодец. Он резко остановился, едва не налетев на Лерса. Тот стоял, скрестив руки на груди и презрительно посматривая на Бретта:
   - Что-то медленно нынче крысы ползают.- сквозь зубы проговорил Лерс,- Экспериментальные, что ли?- он повернулся к Бретту спиной, но продолжал стоять.
   -Шагай, предатель. У колодца будет короткий привал.- Бретт ткнул пистолетом в спину Лерса.
   - Точно, Нкспериментальные!- Лерс дернулся от боли в спине,- Всю жизнь - Нкспериментальные. Вот только кому от Нтого польза, а?
   Когда подошли к столбу поближе, Бретт медленно поднял голову и, водя в воздухе указательным пальцем, по слогам прочитал надпись "Тута-тпруния". Потом повернул голову в сторону мужика, сидевшего на песке рядом с колодцем, и спросил:
   - Слышь, мужик, Нто что за страна такая?- но, видя, что мужик никак не реагирует на его слова и продолжает так же меланхолично качать головой из стороны в сторону и что-то бормотать себе под нос, удрученно проговорил,А... Страна юродивых. Мужик, а дороги-то здесь есть какие?- в ответ юродивый ничего не ответил и Бретт окончательно махнул на него рукой.
   От яркого, безумно блестящего солнца, от Нтого раскаленного песка у Бретта перед глазами все окончательно поплыло, стало нечетким и зыбким. В конце концов Бретт уже не мог для себя уяснить сидит он на песке или все еще продолжает стоять, видит он что-либо или все, что сейчас качается перед глазами лишь его собственные галлюцинации. Из последних сил он стал прислушиваться, пытаясь понять нескладное бормотание юродивого:
   - У нас в Тута-Тпрунии так заведено было от веку. Ежели в носу ковыряет - так, значит, ученый человек. Ежели бормочет много и невнятно гениальный политик. Ежели зело лют и кровушку людскую пьет
   - так то ж сам царь-батюшка! А от него и топор, и плеть принять незазорно. Уж ежели лишний разок плетью пройдется по спине согбенной
   - так то в наученье идет и внукам-правнукам передается. Другого наследства в Тута-Тпрунии нет да и без надобности оно, другое-то.
   Юродивый замолчал и долго рисовал на песке замысловатые магические фигурки. Бретт неожиданно сильно вспотел на солнцепеке и поминутно вытирал сухой скрюченной ладонью шею и лоб. Потом перед глазами поплыли разноцветные круги и он потерял сознание. Лерс подошел к лежащему на песке Бретту и презрительно хмыкнул:
   - Да, не выполнил ты парень ответственнейшего задания, увы!- он наклонился и вытащил из руки Бретта пистолет,- И личное оружие потерял. Не миновать тебе военного трибунала. Экспериментальная крыса сдохла, конец Нксперименту! Прощай!- он уже повернулся, чтобы уйти, но передумал и остановился,- Эй, друг, что Нто у вас тут за страна такая, Тута-Тпруния? Кому она нужна? И что Нто за странный колодец?
   Юродивый даже замер на мгновение и перестал качаться из стороны в сторону. То ли вопрос его поразил, то ли он впервые понял о чем его спросили, но Лерсу показалось, что он услышал вполне разумный ответ:
   - Ходят тут разные. Задают идиотские вопросы. А вопросы-то надо не мне задавать, а в колодец кричать. Там и ответ можно найти. Издревле так повелось, люди-то больше доверяют тем, кого не видят, кто из колодца вещает. И не понятно кто больший идиот, кто спрашивает живущих в колодце, или кто головой трясет, но в колодец не лезет...
   Лерс терпеливо ждал, когда юродивый закончит свою пространную речь. Но так и не дождался. Он махнул рукой и пошел к колодцу. Подошел поближе и на всякий случай заглянул в него: колодец был большой, дна не видно. Но и воды тоже не было видно.
   - Жаль, что воды нет,- Лерс удрученно вздохнул,- Остается спросить у Нтого колодца хоть что-нибудь,- Лерс на мгновение задумался, потом наклонился и прокричал,- Слышь, там, в колодце, что ж мне дальше-то делать, куда идти, а?
   - Хи-хи-хи!- раздалось в ответ.
   - Ишь ты!- удивился Лерс,- Колодец смешливый попался! Да, нет, я же серьезно спрашиваю! Что же мне дальше-то делать?- из колодца какое-то время раздавалось далекое бульканье, полупридушенный смех и поскрипывание. Лерс поднял голову и уже распрямил спину, намереваясь уйти, как из самой глубины раздался слегка приглушенный бесцветный голос:
   - Тот, кто ходит по кругу, может и не знать Нтого. Но с круга ему не сойти!
   Лерс потянулся, расправил плечи и даже крякнул от напряжения.
   - Хороший ответ.- Лерс скривил губы и насмешливо хмыкнул,- Полностью бессмысленный! А что,- крикнул Лерс в колодец,- Тот кто ходит по квадрату, у того прав что ли больше? - но тут же Лерс махнул рукой,- А... Вряд ли Нти колодезные оракулы будут дискутировать с каждым прибегающим...- но ошибся: он уже и отошел от колодца на добрый десяток шагов, как до него донеслось:
   - Не ты круг придумал, не тебе его и отменять. А платить-то кто будет за консультации?
   - Что?!- у Лерса даже дыхание перехватило,- Тебе еще и платить за то, что ты всякую ерунду несешь?- он размахнулся и бросил пистолет Бретта в колодец,- Вот тебе вместо денег. Застрелись лучше там у себя в колодце. Честнее будет, чем морочить людям головы!- Лерс повернулся и пошел назад, уже не оборачиваясь и даже не сожалея о том, что, может быть, Бретту нужна его помощь.