Клюева Варвара. Каиново семя

   - Откройте! - приказал этот хмырь, показывая на чемоданчик.
   Марьяна подчинилась, изо всех сил стараясь скрыть дрожь в руках. Но на этом неприятности не кончились. Осмотрев содержимое чемодана, хмырь протянул лапы к Марьяне. Она едва удержалась, чтобы не съездить ему по роже, когда он нарочито неторопливо обшаривал ее тело, якобы выискивая оружие. И только после этой гнусной процедуры провел Марьяну в глубь дома, через комнату, где перед шахматной доской сидел его напарник, такой же бритый и накачанный, и кивнул на широкую деревянную дверь.
   Марьяна толкнула ее и попала в выложенную розовой плиткой комнату с небольшим бассейном посередине. Но ни в бассейне, ни на "берегу" никого не было. Осмотревшись, она увидела ширму, скрывающую еще одну дверь. Марьяна зашла за ширму и постучала.
   - Кто? - донеслось из-за двери.
   - Массажист.
   - Входите.
   Марьяна толкнула дверь и очутилась в маленьком и очень теплом помещении, от пола до потолка обшитом деревом - видимо, это был предбанник, место, где можно посидеть в промежутках между сеансами сауны. На деревянной скамье полулежала завернутая в простыню девушка. Когда Марьяна вошла, девушка повернула голову, и из груди Марьяны вырвалось сдавленное "ох!". Чемоданчик выскользнул из рук и грохнул на пол.
   - Что, неужели так похожа? - спросила девушка, слабо улыбнувшись. Онемевшая Марьяна только кивнула. Ей показалось, что она бредит. Девушка, лежавшая, вернее, уже сидевшая на лавке, была точной копией отражения, которое Марьяна видела в зеркале каждый день. Теперь она поняла, что почувствовала массажистка, увидев в машине Марьяну. Но массажистка была готова к встрече с двойником и, присмотревшись, могла различить следы грима, да и сходство было не таким разительным. А для Марьяны свидание с собственным двойником стало полной неожиданностью - как обухом по голове. О гриме не могло идти и речи - девушка явно только что вылезла из-под душа или из бассейна - мокрые волосы, лицо без всяких признаков косметики...
   Сходство между тем было потрясающим. Те же серые широко поставленные глаза необычной треугольной формы, серпики бровей, густых и широких у переносицы и утончающихся в ниточку к вискам, не по-девичьи массивный, слегка раздвоенный на конце нос - причина горьких подростковых переживаний Марьяны, тонкие губы причудливого рисунка - наследство ветреного папаши. Разглядывая их в зеркале, она почему-то всегда вспоминала строчку из "Старицкого воеводы" поэта Толстого: "Державные уста змеилися улыбкой". Вот только шрамик-лунка, оставшийся на щеке в память о детской ветрянке, оказался у девушки не под правым глазом, а под левым. "Но у меня он тоже должен быть под левым, просто я привыкла видеть его в зеркале, - ошеломленно подумала Марьяна и дотронулась пальцем до отметины.
   - Откуда у вас это? - тихо спросила она.
   Незнакомка - впрочем, можно ли так назвать человека, чье лицо знаешь не хуже собственного? - повторила ее жест и нервно рассмеялась.
   - Неудачно выдавила прыщ. - Смущенная улыбка сменилась озабоченным выражением. - Присаживайтесь, пожалуйста. - Она похлопала ладонью по лавке.
   Увидев две такие знакомые вертикальные складочки между бровей девушки, Марьяна окончательно поняла, что у нее сносит крышу. Она плюхнулась на лавку и завороженно уставилась на свою визави.
   - Извините, как вас зовут? - спросило наваждение.
   "Ничего себе у них конспирация! Этот тип ей даже имени моего не сообщил, - вяло удивилась Марьяна и неожиданно для себя назвалась Яной. Она сама испугалась, когда поняла, что сказала, но тут же себя одернула: "Перестань трястись, дура! Ты вольна называть себя как угодно. Никто не догадывается о твоей шизофрении". Но мистический страх, вцепившийся острыми зубками в нутро Марьяны, как только она увидела девушку, поднял безобразную мордочку и насмешливо прошипел: "Почему ты так думаешь? Может быть, эта девица знает о тебе все? Может быть, она - это ты?" Марьяна покачала головой, прогоняя морок, и только тогда поняла, что незнакомка что-то ей говорит.
   - ...Мало времени, поэтому давайте я попробую в двух словах объяснить, почему вы здесь. Я - дочь местного губернатора и безнадежно больной женщины, которая, по-видимому, на почве своей безнадежной болезни подвинулась рассудком. Или из-за тяжелых родов. Во всяком случае, все ее старые знакомые уверяют, будто до моего рождения она была ангелом во плоти. Не знаю, я этого счастливого времени не застала. Сколько себя помню, она всегда обращалась со мной, как садист-надзиратель с отпетым уголовником. Вы обратили внимание на двух бульдогов, стерегущих вход в мою темницу?
   Марьяна, сообразив, что речь идет о телохранителе, обыскавшем ее при входе, и его напарнике, сидевшем за шахматной доской, кивнула.
   - Меня сторожат днем и ночью, пресекая всякие попытки заняться чем-нибудь недозволенным. Как вы понимаете, недозволенным не с точки зрения закона или морали (девушка невесело усмехнулась), а с точки зрения моей драгоценной маменьки. Они обо всем доносят ей, и маменька тут же накладывает запрет на мое новое занятие. В общем, можете себе представить, на что похожа моя жизнь. - Дождавшись Марьяниного кивка, она вдруг резко переменила тему: - Яна, вы знакомы с Виталием?
   - С Виталием? С каким Виталием? - растерялась Марьяна.
   - С молодым человеком, который вас сюда привез.
   - Нет. Сегодня я увидела его впервые. Впрочем, "увидела" - это некоторое преувеличение. Он хорошо замаскировался - темные очки, козырек, натянутый на лоб...
   Губернаторская дочь впилась в Марьяну напряженным взглядом, словно надеялась найти на ее лице ответ на мучительный и жизненно важный вопрос.
   - Именно он нашел вас и придумал весь этот безумный план. По его замыслу, вы должны временно подменить меня, устроить мне, так сказать, небольшой отпуск. Он готов хорошо заплатить вам за эту услугу.
   - Но... Это же невозможно! - Голова у Марьяны вконец пошла кругом. - Мы здорово похожи, это правда. - Увидев вас, я сама в первую минуту подумала, что гляжу в зеркало. Но внешнее сходство - даже такое фантастическое - не обманет людей, которые хорошо вас знают. Жесты, голос, манера речи... Их не скопируешь. Не говоря уже о том, что я просто не знаю людей из вашего окружения и вполне могу попасть впросак при встрече с ними.
   Девушка еще какое-то время смотрела на нее странным пристальным взглядом, а потом вдруг улыбнулась и кивнула - не Марьяне, а словно бы самой себе.
   - Похоже, мне повезло, - пробормотала она. - Они действительно не посвятили вас в свои планы. Значит, вы можете сыграть на моей стороне.
   - Простите, боюсь, я не расслышала, как вас зовут...
   - Марина.
   Марьяна вздрогнула, но девушка была настолько погружена в свои мысли, что не заметила ее странной реакции на свое имя.
   - Кто это - они, Марина? О ком вы говорите?
   - Они - это моя мать и Виталий. Когда-то я считала его своим другом, а потом он стал любовником матери - даже не любовником, а так, холопом с доступом к господскому ложу - и включился в травлю. Единожды предавший, кто тебе поверит? Понимаете, Яна, меня безумно соблазняет мысль вырваться на свободу - хоть на неделю, хоть на пару дней! - но я слишком осторожна, чтобы принимать дары данайцев. Шестое чувство, а может, предубеждение против предателя подсказывает мне, что его внезапное великодушие для меня опасно. Она - в смысле мать - как-то очень странно смотрит на меня в последние дни, а он весь извертелся на пупе, умоляя меня принять его план... Мне сразу стало ясно: тут что-то нечисто. И все же я согласилась встретиться с вами. Отчасти из любопытства, отчасти потому, что у меня была шальная надежда: а вдруг вы не желаете мне зла? Вдруг вы - просто слепое орудие в их руках? Тогда мне, может быть, удастся переманить вас на свою сторону... Своих денег, как вы понимаете, у меня нет. В отличие от Виталия, я не грею маменькину постель и не получаю баснословную зарплату. Но я могла бы сделать вид, что принимаю его план, а вы потребуйте с него половину гонорара вперед. И хорошенько поторгуйтесь, ладно?
   - Да запросто! - улыбнулась Марьяна. - А что я должна сделать по вашему сценарию?
   - Вы сейчас попросите Виталия отвезти вас к Кате. Она единственный человек, которому я могу полностью довериться. Правда, нам практически не разрешают общаться, но мы были и остаемся подругами. Виталию вы скажете, что Катя должна ознакомить вас с подробностями моей жизни - дескать, это необходимо для того, чтобы вы меня подменили. Если Виталий с моей матерью придумали все это, чтобы навредить мне, он наверняка станет возражать, ведь Катя может сорвать аферу или разоблачить их... потом. Не знаю, как он объяснит свое нежелание сводить вас с Катей, но вы передайте ему, что я настаиваю. Дескать, Катя может рассказать обо мне и моем семействе такие вещи, о которых он понятия не имеет, а вам очень важно знать как можно больше деталей, чтобы уменьшить вероятность разоблачения. Чтобы успокоить его, пообещайте, что не станете посвящать ее в суть нашего заговора, а сама она ни о чем не догадается, поскольку вы поедете к ней в гриме. Еще скажите ему, что я позвоню Кате, но только затем, чтобы предупредить ее о вашем визите и попросить о содействии вам. Так я, кстати, и сделаю. Объясняться с ней вам придется самой, - боюсь, мои телефонные разговоры подслушивают.
   - А нетелефонные? Нас сейчас не могут слышать? - осторожно спросила Марьяна.
   - Нет. Я поехала в пансионат неожиданно для домашних. Никто не знал заранее, в каком коттедже меня поселят. Мы приехали два часа назад, и я сразу же отправилась в сауну. Бульдоги сюда не заходили и просто не имели возможности распихать по углам своих "насекомых". А одежду я оставила там. - Марина махнула рукой на дверь комнаты с бассейном, - и воду пустила, чтобы шум нас заглушал.
   - Ловко! - одобрила Марьяна. - Итак, что я должна сказать Кате? Передать содержание нашего разговора?
   - Да. У нее есть друг, который занимается системами безопасности. Вероятно, он сумеет подсунуть Виталию "жучка" и организовать слежку. Мне важно выяснить, что они с моей матерью затеяли. Признаться, меня пугают их маневры. Когда у Кати появится какая-нибудь информация, пусть позвонит мне якобы поболтать. Я на следующий же день приеду сюда и снова закажу массажистку. Вы снова подмените ее и все мне расскажете. Как вам мое предложение?
   - Подходяще, - ответила Марьяна после недолгого раздумья. - Откровенно говоря, услуга настолько пустяковая, что мне неловко брать деньги...
   - Не вздумайте деликатничать! - возмутилась Марина. - Обязательно сдерите с этого мерзавца как можно больше. Я буду просто счастлива, если вы его хорошенько растрясете.
   - Договорились, - улыбнулась Марьяна, потом посмотрела на часы. - Ну вот, полчаса уже прошли. Мне пора. Но напоследок... у меня к вам тоже есть просьба.
   - Все, что смогу. Правда, могу я не слишком много. - Губернаторская дочка грустно усмехнулась.
   - Вы не вызовете массажистку на завтра? Я не знаю, будет ли у меня к этому времени какая-то информация, - скорее всего, нет, - но мне хотелось бы... просто поговорить с вами. Не знаю, как объяснить, но наше сходство...
   - Понимаю, - сказала Марина. - У меня, конечно, не было возможности его как следует оценить, но, думаю, если бы я увидела свою копию, меня тоже мучило бы любопытство. Да, конечно, мне не составит труда выполнить вашу просьбу. Только вот... - Она нахмурилась. - Бульдоги обязательно доложат матери о моем переселении в пансионат, и она может отправить меня обратно домой. Но мы что-нибудь придумаем. Матушка сейчас лежит в больнице и не в состоянии плотно меня опекать. Думаю, я смогу отпроситься у отца. Да, скорее всего. Ну что же, спасибо вам и до завтра. Да, вот еще что: раз уж мы составили заговор и стали сообщницами, может быть, перейдем на "ты"?
 

* * *

 
   - Ну что? - нетерпеливо спросил Виталий, когда массажистка, натянув свой халат и подхватив чемоданчик, покинула салон и отошла от машины. - Поговорили?
   - Поговорили. Все в порядке, - успокоила его Марьяна. - Кстати, Марина раскрыла мне ваше инкогнито, так что можете снять эту дурацкую кепку и очки.
   Виталий с видимым облегчением стянул с головы бейсболку, вытер со лба пот, но очки не снял.
   - Солнце, - объяснил он, угадав насмешку во взгляде Марьяны. - А я за рулем. Значит, Марина согласна?
   - А почему вы не спрашиваете, согласна ли я? - изобразила обиду Марьяна. - Насколько я понимаю, главная роль в вашем спектакле отводится именно мне!
   - Да-да, конечно! Разумеется! - с преувеличенным энтузиазмом подтвердил Виталий. - Без вас вся затея просто рухнет. Однако без согласия Марины она не имеет смысла, нэ сэ па?
   Марьяна (точнее, Яна, потому что Маша давно и наотрез отказалась от участия в безумной афере) наморщила нос, все больше входя в роль капризной примадонны.
   - У вас чудовищный прононс. Буду очень признательна, если вы избавите меня от вашего французского. Что касается Марины, то окончательного решения она еще не приняла. Ей, конечно, до чертиков хочется хотя бы временно вырваться на свободу, но она боится провала. Вы представляете, что учинит ее мамаша, если меня разоблачат?
   У Виталия вытянулась физиономия.
   - Но...
   - Подождите, я еще не закончила, - нахально перебила его Яна. - Несмотря на риск, Марина согласна попробовать, при условии, что я как следует подготовлюсь к рокировке. Сейчас вы отвезете меня к ее подруге Кате...
   - Что?! - Предложение поехать к Кате настолько потрясло Виталия, что он напрочь забыл о приличиях и необходимости быть любезным с претенденткой на главную роль в его постановке. - Вы с ума сошли? Никто, абсолютно никто не должен даже догадываться о предстоящей подмене. Иначе вас точно ждет провал!
   "Ишь, как возбудился! - мысленно отметила Яна. - А Марина-то права! Этот субчик определенно затевает какую-то пакость". Она состроила удивленную мину и спросила, наивно распахнув глаза:
   - Почему? Марина сказала, что доверяет Кате, как самой себе!
   - Вы не знаете Катерину! - горячо заговорил Виталий. - Это экзальтированная, до неприличия болтливая особа. Ради красного словца не пожалеет и отца. Она действительно тепло относится к Марине, но хранить секреты не умеет. И даже если попытается, ее будет так распирать, что любой мало-мальски наблюдательный знакомый сразу почует запашок скандала и без труда расколет эту сороку. Разумеется, она возьмет с конфидента честное слово, что он будет нем как могила, но вы же понимаете, какова цена таким обещаниям! Не пройдет и двух дней, как весь город будет обсуждать эксцентричную затею губернаторской дочки.
   - Хорошо, давай не будем посвящать Катю в суть плана. Я в гриме, поэтому сама она ни о чем не догадается. Мало ли для чего Марине нужно, чтобы я знала подробности ее жизни и историю семейства! Может, она хочет, чтобы я написала о ней биографический роман.
   - Нет! - уперся Виталий. - Если Катерина расскажет кому-то, что Маришка прислала к ней девицу, которая интересуется семейством Турусовых, и это дойдет до ушей Альбины или губернатора, на тебя натравят службу безопасности...
   - Придется рискнуть, - отрезала Яна. - Я предпочитаю познакомиться с работой губернаторской службой безопасности до того, как подменю дочь губернатора, а не после. Это, знаешь ли, менее опасно для моей любимой шкурки.
   - Ты не понимаешь...
   - Нет, это ты не понимаешь! Для того чтобы убедительно сыграть роль, я должна знать о Марине все. Сама она подготовить меня не может, потому что на это нужно время, а у нас с ней на все про все максимум полчаса в день. Значит, кто-то должен нам помочь. Марина убеждена, что Катя - лучшая кандидатура. Катя - ее подруга, они знакомы с детства и доверяют друг другу. У Кати есть домашние видеофильмы с Мариной, и мне необходимо их просмотреть, чтобы научиться говорить и двигаться, как Марина, узнать ее характерные жесты, - импровизировала Яна. - И если ты считаешь, что к Кате обращаться нельзя, я отказываюсь участвовать. Провал, знаешь ли, слишком дорого мне обойдется!
   - Успокойся, пожалуйста. - Ее угроза явно напугала Виталия, и теперь он лихорадочно пытался придумать выход из положения. - Давай не будем рубить сплеча. Обсудим все спокойно, без эмоций...
   Но Яна не собиралась заключать перемирие, тем более что противник дрогнул. Нужно было дожать его, пока он не собрался с силами для новой атаки.
   - Не буду я ничего обсуждать! Или мы едем к Кате, или я немедленно возвращаюсь в Москву. Кстати, Марина собиралась позвонить ей и предупредить о моем приезде. Если я не появлюсь, Кате станет любопытно почему, она начнет названивать подруге, спрашивать, в чем дело. И сторожевые псы, приставленные к Марине, могут заинтересоваться моей персоной. Они доложат своей хозяйке, та поставит на уши свою службу безопасности, и результат будет ничуть не утешительнее, чем если бы Катя разболтала всем о Марининых планах.
   После минутной паузы Виталий признал свое поражение.
   - Ладно, поехали к Кате. - Он повернул ключ зажигания. - Только ты уж постарайся, чтобы она ни о чем не догадалась, хорошо? Кстати, у тебя грим не потечет? Сейчас довольно жарко.
   - Не потечет. Маргарита Павловна сказала, что он на какой-то специальной основе. Даже под софитами не плавится. Слушай, мы что, перешли на "ты"?
   - Ну да. Разница в возрасте вроде позволяет. А теперь мы еще повязаны общей тайной. Надеюсь, ты не против?
   - Раньше надо было спрашивать. Теперь будет глупо, если мы вдруг опять начнем выкать. Короче, проехали. Ответь мне на один вопрос, дорогой. Почему ты написал мне - это ведь ты писал? - что моя поездка будет короткой? Мне понадобится не меньше двух недель, чтобы вжиться в образ, а потом я должна буду какое-то время подменять Марину. Кстати, как долго? Неделю? Месяц? Ведь не стоило городить огород ради пары-тройки дней.
   - Нет, конечно. Я надеялся, что ты освободишь ее хотя бы на две-три недели. А насчет короткой поездки написал, чтобы тебя не отпугнуть. Мало кто решится уехать неведомо куда неведомо зачем надолго. И потом, у меня ведь не было уверенности, что вы с Мариной примете мой план. Если бы любая из вас отказалась, твое путешествие действительно продлилось бы не больше двух-трех дней. А почему ты думаешь, что на вживание в образ тебе потребуется две недели? По-моему, нескольких дней хватит выше крыши.
   Виталий старался говорить небрежно, но Яна почувствовала, что вопрос длительности ее подготовки всерьез его тревожит. "Ага, голубчик! Стало быть, тебе позарез необходимо провернуть свою пакость как можно скорее. Что ж, это неплохо. Тебе придется действовать, и действовать срочно. А значит, у меня есть шанс быстро выяснить, что ты затеваешь".
   Она злонамеренно сделала вид, что любуется мелькающим за окном пейзажем, а вопрос Виталия пропустила мимо ушей. Через минуту он заерзал на своем сиденье и напомнил о себе покашливанием.
   - Так что скажешь, Марьяна?
   - А? Ты о чем?
   - Я говорил, что тебе не нужно долго готовиться. Внешне вы с Мариной неотличимы. У тебя такая же фигура, походка, тембр голоса, даже манера смотреть немного исподлобья. Если ты избавишься от своего чудовищного московского "аканья" и вообще будешь поменьше тянуть гласные, ни одна собака не догадается, что ты ее подменила.
   - Собака как раз догадается. Учует.
   - Может быть, но Турусовы не держат собак. Тебе нечего опасаться.
   - В самом деле? А друзья дома, знакомые? Хорошо я буду выглядеть, если ко мне обратится неизвестная личность и начнет расспрашивать, как здоровье какой-нибудь Анны Ивановны и куда подевался неведомый Николай Андреевич! Или вдруг свалится мне на голову Маринин друг детства, перебравшийся на ПМЖ в Америку, и захочет узнать, куда раскидало общих знакомых. Или мой предполагаемый папенька ударится в сентиментальные воспоминания и решит выяснить, что мне запомнилось из поездки в Карловы Вары десятилетней давности.
   - Все это крайне маловероятно. Марина - не совсем обычный человек. Мать всю жизнь держала ее в строгой изоляции. Если Альбина замечала, что дочь к кому-то тянется, этого человека тут же изымали из обращения. В результате Марина выросла очень замкнутой и немногословной. Поэтому никто не полезет к тебе с задушевными разговорами и не удивится, если ты не захочешь предаваться воспоминаниям о детстве. Единственное, что тебе действительно стоит освоить, так это вежливо-отчужденную манеру держаться и умение молчать. Знаешь, есть люди, которые чувствуют себя неуютно, когда в разговоре возникает пауза, и изо всех сил стараются ее заполнить. Так вот, Марина к этой категории не относится. Она открывает рот только тогда, когда к ней обращаются с прямым вопросом, и даже в этом случае частенько отделывается каким-нибудь неопределенным междометием.
   - Странно, я ничего такого не заметила.
   - Ты встретилась с ней при таких обстоятельствах, когда она просто вынуждена была разговаривать. Причем объяснить нужно было многое, а времени было мало. Неудивительно, если ты сочла ее болтушкой.
   - Нет, болтушкой она мне не показалась, - улыбнулась Яна. Тут течение ее мыслей необъяснимым образом поменяло направление, и она вспомнила о своем обещании вытрясти из Виталия жирный гонорар. - Да, мы же еще не обсудили условия моего участия в твоем грандиозном проекте. Будем считать, что ты ангажировал меня на месяц. Я хочу получить за работу десять тысяч баксов.
   - А не жирно будет? - покосился на нее Виталий.
   - В самый раз, - отрезала Яна. - У меня ответственное и опасное задание. Если во мне распознают самозванку, вам с Мариной сильно не поздоровится, а с меня так вообще снимут шкуру. Или упекут за решетку на неопределенный срок. Мне придется постоянно быть настороже, и неизвестно еще, как такое напряжение скажется на моей психике. Только мысль о достойном вознаграждении способна укрепить мой дух и дать силы продержаться до конца.
   - Ну ты даешь! - усмехнулся Виталий. - Долго речь-то репетировала? Ладно, убедила. Получишь свои десять тысяч.
   - Половину вперед.
   - Что? Да ты, я гляжу, совсем зарвалась! Нет, об этом не может быть и речи! Какие у меня гарантии, что ты не свинтишь завтра же в свою Москву, прикарманив мои денежки?
   - Партнерам нужно доверять. Я же не спрашиваю, какие у меня гарантии, что ты честно со мной расплатишься после того, как я выполню свои обязательства!
   - Если я тебя кину, ты можешь настучать на меня Турусову или его жене. Они найдут способ со мной поквитаться!
   - Это не поможет мне получить деньги. Ты тоже можешь за пару сотен нанять каких-нибудь алкашей, чтобы они меня как следует отдубасили. Или даже заняться этим приятным делом лично.
   - А если Марина в конце концов откажется? Если что-нибудь случится, и подмена станет неосуществимой?
   - Тогда я верну тебе половину аванса. Ты же в любом случае предлагал мне тысячу - только за одну беседу с Мариной. Посему полторы тысячи за мои старания и переживания не должны показаться тебе слишком большой суммой. Впрочем, не хочу на тебя давить. Решай сам: или я сегодня же получаю свои пять штук, или мы завтра расстаемся друзьями.
   Виталий мрачно молчал.
   "Странно, - подумала Яна. - Как легко он согласился на десять тысяч, и как взвился, когда я потребовала половину сейчас. Уж не означает ли это, что он не собирался платить вовсе? Но ведь я действительно могу доставить ему кучу неприятностей... Да, но только в том случае, если останусь в живых. Ох, Марина, похоже, чутье тебя не обмануло! Этот Иуда явно затевает первосортную мерзость".
   - Ладно, - буркнул Виталий. - Договорились. Только на себе я таких денег не ношу. До завтра дело терпит?
   - Терпит, - покладисто согласилась Яна. - Только не вздумай кормить меня "завтраками" каждый день. Твое дело заплатить, а о своем питании я позабочусь самостоятельно.
   Тем временем сельский пейзаж за окном уступил место городскому. Город понравился Яне куда больше, чем унылая пыльная равнина, которая его окружала. Зеленые газоны с цветочными клумбами и плакучими ивами, тенистые липовые аллеи, разномастные дома - от частных избушек и старых двух-трехэтажных домиков до типовых панельных многоэтажек - свежеоштукатурены, тротуары выложены плиткой - пусть и не разноцветной, как в пансионате, а скромной серой, но тоже с узором.
   - Что это за город?
   - Старград, - сухо бросил Виталий, еще не оправившийся после недавнего поражения. - Мы почти приехали. Кстати, нужно позвонить Катерине. Вдруг Марина ей не дозвонилась. Или ее нет дома. - Виталий вытащил из кармана ветровки мобильник, пробежался пальцами по кнопкам и протянул Яне. - Нажми на о'кей.
   - Может, ты сам позвонишь? Мне неловко, мы незнакомы...
   - Меня Катерина на дух не выносит. Может не дослушать, трубку бросить.
   - Тем не менее ты ее номер телефона на память знаешь?
   - Он записан в памяти мобильника. Одно время нам часто приходилось общаться. Ну, звони, чего ты жмешься?
   - А что я скажу?
   - Позовешь Катю, скажешь, что ты от Марины. Спросишь, не может ли она сейчас с тобой встретиться. Да что я тебя учу! У самой язык подвешен - дай Бог каждому.
   Яна с сомнением на него посмотрела и неохотно нажала на кнопку "о'кей". Через несколько секунд молодой женский голос произнес:
   - Алло?
   - Добрый день. Могу я попросить к телефону Катю?
   - Я слушаю.
   - Катя, я... меня прислала Марина. Она вам не звонила?
   - Вы - Яна? Я вас жду. Запишите адрес.
   На первый взгляд Марьяне показалось, что Катя, маленькая подвижная шатенка с живыми черными глазами, в точности соответствует характеристике, данной Виталием: жизнерадостная экзальтированная болтушка, патологически не способная хранить чужие секреты. Но очень скоро выяснилось, что впечатление это ложно. Жизнерадостная - да, экзальтированная - возможно, болтушка - очень может быть, но уж что-что, а тайны она хранить умела.