Страница:
— Мы опять будем делать ничего? Ты обещал, что станешь целым, и мы пойдем дальше! Я хочу видеть все, что тут есть! Все формы!
Отдых подкрепил силы Дру, хотя и не до конца. Впрочем, маг был готов продолжать путь — особенно если знать, с чем придется повстречаться. Так или иначе, а путь назад надо искать. Во сне ему пришло в голову, что раз у него сохранились магические силы, значит, проход в Нимт еще существует, вроде того, через который он попал сюда в прошлый раз. Ну, теперь он не побежит. Лучше использовать дыру сквозь реальность.
Он встал и глянул прямо в глаза обитателю Пустоты.
— Пойдем.
— Наконец-то! — Словно ребенок, которого отпустили с уроков, Тьма ринулся вперед и понесся меж деревьев. Дру услышал исполненные предсмертного ужаса вопли птиц и увидел, как они в панике разлетаются в стороны. По кустам с треском разбегалась всякая звериная мелочь.
Ничего себе шуточка, подумал маг и последовал за Тьмой.
Дру старался вспомнить призрачные образы деревьев, но ничего похожего не попадалось на глаза. Впрочем, это едва ли важно — разве что он хочет разыскать Рендела и место, куда прибывают Тезерени. Дру представил себе бесчисленных големов с драконьей кровью — безжизненные сосуды, в которых поместится враадский дух. Бр-р-р. Когда он вернется, постарается расстроить планы Тезерени. Они сами его бросят. Баракас, может, и решится пересечь рубеж, но остальные…
— За нами что-то наблюдает.
— Где? — Дру не чувствовал ничего, но понимал, что его слух и зрение могут быть слишком слабы.
— Уже ушло. — Если бы у него были плечи, Тьма пожал бы плечами.
— Что это было? — настаивал Дру. — И куда ушло?
Но Тьму больше заинтересовал ручей, который показался впереди. Тьма явно видел воду впервые и не мог оторвать глаз от ее перетекающего обличья. Дру пришлось повторить вопрос самым требовательным тоном.
— Величиной с Дру. Как оно может так двигаться, все цельное и плотное? Оно движется почти как я! Смотри, как оно поднимается и меняет форму! Оно взяло да и исчезло. Было, и нет.
До враада постепенно дошло.
— Оно просто исчезло?
— Да, да, да! — Тьма подобрался к самому ручью и вытянул из своей массы что-то вроде руки. Рука окунулась в воду. — Какое ощущение! Это самое веселое! Поди почувствуй, малютка Дру!
Дру огляделся — не прячется ли где таинственный некто? Жаль, что он не попросил Тьму предупреждать его потише. Эх, почему его собственных чувств недостаточно…
Мага окатило водой. Тьма плескался в ручье, словно жеребенок, радуясь тому, что вода теряет форму и опять обретает ее в ручье. Ребенок ребенком. Нет, нельзя вести его к враадам. Безмятежная невинность его погубит.
Дру подошел к воде и наклонился попить. Он ополоснул руки и зачерпнул несколько пригоршней воды. Вода была прекрасна. Дру даже не замечал, что намочил одежду и подбородок.
— Ага, вот как ты ее присоединяешь! А я и не знал, что ты тоже так умеешь! Все-таки мы похожи!
Дру не обращал внимания. Напившись, он ощутил и голод. Притом ужасающий. И понял: все дело в том, что он выпил часть этого мира. Теперь он принадлежит и ему тоже. Да, лес стал реальнее. Теперь он даже чувствовал следы пребывания невидимого наблюдателя. Что это было такое, оставалось, впрочем, загадкой.
Дру наконец словно проснулся. С час он пробродил около ручья, собирая ягоды и фрукты. Тьма все играл в открытия и успел порядком надоесть.
Когда Дру был готов отправиться в путь, он уже знал, куда идти. Что-то наблюдавшее появлялось с севера, оттуда же тек ручей. Значит, там кто-то живет. Вдалеке виднелась горная цепь: вдруг это те самые горы, которые обнаружил Баракас? Тогда там можно поискать Рендела.
Больше ничего интересного не случилось, и Дру был этому весьма рад. Он все время посвящал тому, что силился разобраться в здешней связующей структуре. Своими обострившимися чувствами он ощущал силовые линии, сеткой покрывавшие все вокруг. Эта структура была жестче и прочнее, чем нимтовские спирали. Да, этот мир может оказать враадам сопротивление.
И тут его словно обдало холодным ветром: а что, если он оказывает разумное сопротивление? Нет, чушь, такого просто не может быть. Мысль отошла на задний план, но явно не навсегда. Дру усилием вернулся к своим исследованиям: сойти с ума он всегда успеет.
Как ни странно, первым захотел остановиться Тьма. Это случилось, примерно когда солнце коснулось горизонта. Тьма был, похоже, утомлен.
— Хочу остановиться здесь, Дру.
Маг был этому только рад: несколько ягод и фруктов за целый день — не Бог весть что. Но его очень удивила перемена в спутнике.
— Что-то не так, Тьма?
— Я должен…— Он безуспешно искал подходящее слово. — Моя форма не подходит к этому миру. Я просто не подхожу. Я не… не есть часть мира.
Дру не так давно тоже это чувствовал, но не подозревал, что и с Тьмой творится нечто подобное.
— И что ты думаешь делать?
— Думаю… нечто вроде этого твоего «сна». Хочу стать чем-нибудь более приемлемым.
— Это долго?
Облако запульсировало.
— Не могу сказать. Никогда не делал ничего подобного… о, эта земля меня… меняет. Не хочу возвращаться в гнусное ничто!
Тьма умолк. Облако темноты сжималось, становилось все меньше. Раз он не знает толком, что такое время, подумалось Дру, может, он тут несколько лет будет преобразовываться. Дру не собирался ждать годы, но ему не дали возможности об этом сообщить.
Выбора не было. Что бы там ни собирался делать Тьма, его уже не остановить. Дру решил поспать, надеясь, что не вечным сном.
Забавно, подумал он, я уже завишу от этого непонятного существа… И он не только моя защита — он мой друг.
М-да, но надо же все-таки поесть. И чего-нибудь поплотнее, чтобы хватило надолго. В пути он собирал наименее подозрительные ягоды, вроде они пошли ему впрок. Ничто не мешало собирать дары этой земли. Враады об этом редко задумывались — но здесь задуматься явно стоило. Неуверенность мешала ему прибегнуть к магии. И если теперь Дру собирался рискнуть, то лишь потому, что пустой желудок в немалой степени захватил власть над его рассудком.
Сперва он хотел, как обычно, наколдовать себе стол с едой и вином, но какая-то часть его сознания воспротивилась такой явно излишней трате сил. Чувство, которое не покидало его с самого прибытия сюда, обострилось.
— Так что ж теперь, умирать от голода, что ли? — сердито буркнул он себе под нос.
Ну хорошо, а если по-другому? Может, все дело в размахе? Тогда так: упрощаем заклинание, просто подводим поближе зверя или птицу, чтобы ее можно было поймать или убить. Готовить Дру не умел, так что придется потратить второе заклинание, чтобы сделать мясо съедобным. От идеи самостоятельно выпотрошить птицу его передернуло. Ни один враад не осквернял себя подобной грязной работой. Но и ни один враад не бывал в таком положении. Там посмотрим, решил Дру. Подойдем к проблеме — будем решать; с этим враадским правилом Дру был согласен.
Начало заклинания прошло гладко. Дру работал медленно и аккуратно, чтобы все шло как можно спокойнее. Потом началось сопротивление — сперва мягкое, потом жестче, потом враад утратил терпение и начал сквозь него пробиваться. Поднялся ветер — но Дру его не замечал.
Заклинание завершилось. Он добился своего, но чувствовал себя так, словно выдержал удар молнии. Нет, это не дело, впредь надо как-то по-другому. Нельзя постоянно сражаться с этой землей и после каждого действия падать без сил. Нельзя и полагаться во всем на Тьму, особенно сейчас.
Шаги зверя раздались раньше, чем его стало видно. Большой зверь — куда больше, чем хотел Дру. Если это хищник, дело может кончиться печально. Новообретенный страх заставил враада потерять несколько мгновений, пока животное оказалось в пределах видимости.
Лошадь. Его собственная лошадь!
Конь всхрапнул и подошел поближе, явно довольный, что видит хозяина. Маг был так рад ему, что чуть не обнял. Это было единственное, кроме него, живое существо с Нимта! Единственная связь с замком, Шариссой, Сирвэком… А кроме того — доказательство, что он на верном пути. Что он близок к выходу из Страны-за-Пеленой. Тропа наверняка идет в обе стороны. Теперь можно не искать Тезерени.
— Умница, хороший, — прошептал враад. Он погладил конскую спину, потянулся снова — но его рука замерла на полпути.
Где седло и уздечка?
Дру осмотрел конскую пасть. Никаких кровавых следов — а если бы конь сорвал с себя уздечку, они были бы. Никаких следов того, что седло было сбито или сорвано ветвями. Стало быть, остается только одно: кто-то их снял.
Осмотр местности ничего не дал. И неудивительно. Странно другое: заклинание Дру привело к нему его же лошадь — неужто это случайное совпадение?
В кустах и на деревьях вроде не было ничего необычного, но он уверился, что находится под наблюдением.
Тут конь решил, что самое время вырваться и побежать обратно. Конечно, руками его было не удержать. Он раньше управлял лошадью с помощью своей магии, и ему в голову не приходило делать это как-то по-другому.
— Иди сюда, паршивец! — Вот Шарисса всегда умела находить с лошадьми общий язык. Они терпели Дру, может, даже любили — но подчинялись только потому, что им ничего другого не оставалось.
Он покосился в сторону Тьмы — тот не изменился. На земле покачивался черный подрагивающий шар. Не желая снова терять коня, Дру последовал за ним. Зачем? Неизвестно, но вдруг что-нибудь придет в голову.
Это могла быть ловушка — эта мысль его не покидала. Но конь был бы очень полезен. В худшем случае Дру произнесет заклинание — и будь прокляты все последствия. Сильная воля управится с протестующей землей. Враад он или нет?
Конь, продолжая его избегать, повернул на север, каким-то образом прокладывая себе путь через лес, нигде не задерживаясь. Дру пробирался за ним, зацепляясь за ветви и спотыкаясь на дороге, ведущей в гору. Он был рядом с холмом или горным склоном. Он взобрался еще недостаточно высоко для того, чтобы как следует разглядеть местность далеко на севере, но достаточно для того, чтобы сильно устать. Его намерения не поколебались; Дру только приглядывался к препятствиям впереди. Нарастающий гнев подстегивал его волю. Чтобы преодолеть этот путь, требовался мощный заряд бодрости.
Наконец он оказался вблизи от вершины. Лошадь исчезла на другой стороне, и Дру понял, что это был холм, поскольку он продолжал слышать топот своего скакуна. Враад взобрался на самый верх и впервые взглянул на то, что лежало по другую сторону.
То, что с этой стороны было довольно низким холмом, с другой оказалось широким горным склоном. Дру взглянул на долину, когда-то, видимо, плодородную, но веками превращавшуюся в пустыню. Однако это было не столь интересно, как то, что располагалось примерно в полумиле от того места, где он стоял.
Город! Не гигантский неопределенный силуэт на горизонте, а, вне всякого сомнения, большой город.
Дру прищурился, пригляделся. Развалины города. Даже с того места, где он стоял, было видно, какое там запустение. Часть башен обвалилась, стены превратились в руины. Некогда город покрывал целый холм, не меньший, чем тот, на котором стоял Дру. А может, это не город, а громадная крепость: даже отсюда было видно, что вес здания и постройки соединены между собой. Большинство зданий напоминали зарытые в песок шары, некоторые были прямоугольными.
Несмотря на его жалкое состояние, чувствовалось, что когда-то здесь было средоточие огромной мощи и власти. Строители едва ли уступали враадам. Что же с ними сталось? И почему город покинут и разрушен?
Конь остановился на вершине холма, с каким-то странным нетерпением поглядывая на хозяина. Вниз, в долину, а затем к городу вела удобная тропа. Дру понял — от него ожидают, что он последует за лошадью; понял, что его специально привели сюда и сейчас дают это понять. Надо думать, привели его поговорить, а не убить.
— Ну что — войдем в пасть к дракону? — пробормотал Дру себе под нос.
Он подумал о Тьме — тот мог уже отдохнуть и теперь искать его. Вряд ли уйти одному было разумно. Все из-за проклятой враадской гордости. Ну что ж, кто-то хочет поговорить с ним; раз хочет поговорить, значит, Дру ему нужен; других возможностей враад не допускал.
Он спустился вниз, изучая далекую цитадель и почти не глядя под ноги. Дважды он чуть не оступился, а на такой дорожке до низу мало что докатилось бы. Но удача его не покинула.
В самом низу он снова споткнулся — на сей раз о тело, серое, словно почва, и полузасыпанное.
Конь ждал. Нетерпения в нем уже не чувствовалось — только ожидание.
Враад нагнулся и потрогал тело. Существо лежало на животе лицом вниз, но было ясно, что это человек. Ростом немногим меньше Дру, в роскошной, но истлевшей одежде.
Сколько он тут лежит? И как надо умереть, чтобы тело так сохранилось?
Город уже не выглядел местом, которое хочется посетить. Маг стер пыль с лица и оглянулся. Не так уж и сложно будет забраться обратно…
От солнца остался лишь тонкий краешек. Забраться-то он заберется, а вот найдет ли Тьму? Даже если Тьма так и остался там… во тьме… это слишком далеко, и Дру не успеет его найти. Несложно будет сбиться с пути…
— Серкадион Мани! — выругался Дру, кляня свою глупость. Ведь его силы и все остальное теперь работали — ну, пусть не полностью, но все же. Надо всего-навсего сосредоточиться…
Что-то цапнуло его за левую ногу и вцепилось, потянув его вниз. Дру глянул себе под ноги — он по лодыжку погрузился в каменистую землю. Железная хватка грозила остановить кровообращение. Он попытался пнуть землю другой ногой — и тут же поплатился за эту дурость. Быстро сконцентрировавшись и отбросив всякую осторожность, враад ударил всей своей мощью подземное чудовище.
Земля содрогнулась, склон начал явственно осыпаться. Дру стремился вовсе не к этому, и не исключено, что он приблизил свою смерть. Но хватка ослабла, да так неожиданно, что враад полетел вверх тормашками и пребольно стукнулся о землю.
Из-под земли встала во весь рост устрашающая фигура: красноглазая клыкастая зверюга, вся в чешуе. Две пары неуклюжих ног прочно стояли на земле, а когтистые лапы, похоже, могли одним движением оторвать голову.
Тварь оглушительно зашипела и взмахнула когтем. Враад приготовился к последнему удару. Лапа двинулась вниз.
Атакующую тварь окутало черное мерцание. Она снова зашипела и упала вперед.
У враада хватило ловкости откатиться в сторону. Неведомо как, но он снова избежал смерти. Дру вскочил на ноги, готовый отражать новое нападение. Но все было спокойно.
Дру взглянул на тушу у своих ног. Она почти слилась с землей, выдавал ее только блеск отдельных чешуек. Дру толкнул ее ногой, и она рассыпалась.
Над головой плеснули крылья.
Вверху кружилась дюжина крылатых чудовищ наподобие того, что атаковало его по дороге из Нимта. У самого большого на шее висел какой-то медальон, и оно сжимало его рукой. Дру подумал, что именно медальон убил его противника.
А теперь он был нацелен на него самого.
Глава 8
Отдых подкрепил силы Дру, хотя и не до конца. Впрочем, маг был готов продолжать путь — особенно если знать, с чем придется повстречаться. Так или иначе, а путь назад надо искать. Во сне ему пришло в голову, что раз у него сохранились магические силы, значит, проход в Нимт еще существует, вроде того, через который он попал сюда в прошлый раз. Ну, теперь он не побежит. Лучше использовать дыру сквозь реальность.
Он встал и глянул прямо в глаза обитателю Пустоты.
— Пойдем.
— Наконец-то! — Словно ребенок, которого отпустили с уроков, Тьма ринулся вперед и понесся меж деревьев. Дру услышал исполненные предсмертного ужаса вопли птиц и увидел, как они в панике разлетаются в стороны. По кустам с треском разбегалась всякая звериная мелочь.
Ничего себе шуточка, подумал маг и последовал за Тьмой.
Дру старался вспомнить призрачные образы деревьев, но ничего похожего не попадалось на глаза. Впрочем, это едва ли важно — разве что он хочет разыскать Рендела и место, куда прибывают Тезерени. Дру представил себе бесчисленных големов с драконьей кровью — безжизненные сосуды, в которых поместится враадский дух. Бр-р-р. Когда он вернется, постарается расстроить планы Тезерени. Они сами его бросят. Баракас, может, и решится пересечь рубеж, но остальные…
— За нами что-то наблюдает.
— Где? — Дру не чувствовал ничего, но понимал, что его слух и зрение могут быть слишком слабы.
— Уже ушло. — Если бы у него были плечи, Тьма пожал бы плечами.
— Что это было? — настаивал Дру. — И куда ушло?
Но Тьму больше заинтересовал ручей, который показался впереди. Тьма явно видел воду впервые и не мог оторвать глаз от ее перетекающего обличья. Дру пришлось повторить вопрос самым требовательным тоном.
— Величиной с Дру. Как оно может так двигаться, все цельное и плотное? Оно движется почти как я! Смотри, как оно поднимается и меняет форму! Оно взяло да и исчезло. Было, и нет.
До враада постепенно дошло.
— Оно просто исчезло?
— Да, да, да! — Тьма подобрался к самому ручью и вытянул из своей массы что-то вроде руки. Рука окунулась в воду. — Какое ощущение! Это самое веселое! Поди почувствуй, малютка Дру!
Дру огляделся — не прячется ли где таинственный некто? Жаль, что он не попросил Тьму предупреждать его потише. Эх, почему его собственных чувств недостаточно…
Мага окатило водой. Тьма плескался в ручье, словно жеребенок, радуясь тому, что вода теряет форму и опять обретает ее в ручье. Ребенок ребенком. Нет, нельзя вести его к враадам. Безмятежная невинность его погубит.
Дру подошел к воде и наклонился попить. Он ополоснул руки и зачерпнул несколько пригоршней воды. Вода была прекрасна. Дру даже не замечал, что намочил одежду и подбородок.
— Ага, вот как ты ее присоединяешь! А я и не знал, что ты тоже так умеешь! Все-таки мы похожи!
Дру не обращал внимания. Напившись, он ощутил и голод. Притом ужасающий. И понял: все дело в том, что он выпил часть этого мира. Теперь он принадлежит и ему тоже. Да, лес стал реальнее. Теперь он даже чувствовал следы пребывания невидимого наблюдателя. Что это было такое, оставалось, впрочем, загадкой.
Дру наконец словно проснулся. С час он пробродил около ручья, собирая ягоды и фрукты. Тьма все играл в открытия и успел порядком надоесть.
Когда Дру был готов отправиться в путь, он уже знал, куда идти. Что-то наблюдавшее появлялось с севера, оттуда же тек ручей. Значит, там кто-то живет. Вдалеке виднелась горная цепь: вдруг это те самые горы, которые обнаружил Баракас? Тогда там можно поискать Рендела.
Больше ничего интересного не случилось, и Дру был этому весьма рад. Он все время посвящал тому, что силился разобраться в здешней связующей структуре. Своими обострившимися чувствами он ощущал силовые линии, сеткой покрывавшие все вокруг. Эта структура была жестче и прочнее, чем нимтовские спирали. Да, этот мир может оказать враадам сопротивление.
И тут его словно обдало холодным ветром: а что, если он оказывает разумное сопротивление? Нет, чушь, такого просто не может быть. Мысль отошла на задний план, но явно не навсегда. Дру усилием вернулся к своим исследованиям: сойти с ума он всегда успеет.
Как ни странно, первым захотел остановиться Тьма. Это случилось, примерно когда солнце коснулось горизонта. Тьма был, похоже, утомлен.
— Хочу остановиться здесь, Дру.
Маг был этому только рад: несколько ягод и фруктов за целый день — не Бог весть что. Но его очень удивила перемена в спутнике.
— Что-то не так, Тьма?
— Я должен…— Он безуспешно искал подходящее слово. — Моя форма не подходит к этому миру. Я просто не подхожу. Я не… не есть часть мира.
Дру не так давно тоже это чувствовал, но не подозревал, что и с Тьмой творится нечто подобное.
— И что ты думаешь делать?
— Думаю… нечто вроде этого твоего «сна». Хочу стать чем-нибудь более приемлемым.
— Это долго?
Облако запульсировало.
— Не могу сказать. Никогда не делал ничего подобного… о, эта земля меня… меняет. Не хочу возвращаться в гнусное ничто!
Тьма умолк. Облако темноты сжималось, становилось все меньше. Раз он не знает толком, что такое время, подумалось Дру, может, он тут несколько лет будет преобразовываться. Дру не собирался ждать годы, но ему не дали возможности об этом сообщить.
Выбора не было. Что бы там ни собирался делать Тьма, его уже не остановить. Дру решил поспать, надеясь, что не вечным сном.
Забавно, подумал он, я уже завишу от этого непонятного существа… И он не только моя защита — он мой друг.
М-да, но надо же все-таки поесть. И чего-нибудь поплотнее, чтобы хватило надолго. В пути он собирал наименее подозрительные ягоды, вроде они пошли ему впрок. Ничто не мешало собирать дары этой земли. Враады об этом редко задумывались — но здесь задуматься явно стоило. Неуверенность мешала ему прибегнуть к магии. И если теперь Дру собирался рискнуть, то лишь потому, что пустой желудок в немалой степени захватил власть над его рассудком.
Сперва он хотел, как обычно, наколдовать себе стол с едой и вином, но какая-то часть его сознания воспротивилась такой явно излишней трате сил. Чувство, которое не покидало его с самого прибытия сюда, обострилось.
— Так что ж теперь, умирать от голода, что ли? — сердито буркнул он себе под нос.
Ну хорошо, а если по-другому? Может, все дело в размахе? Тогда так: упрощаем заклинание, просто подводим поближе зверя или птицу, чтобы ее можно было поймать или убить. Готовить Дру не умел, так что придется потратить второе заклинание, чтобы сделать мясо съедобным. От идеи самостоятельно выпотрошить птицу его передернуло. Ни один враад не осквернял себя подобной грязной работой. Но и ни один враад не бывал в таком положении. Там посмотрим, решил Дру. Подойдем к проблеме — будем решать; с этим враадским правилом Дру был согласен.
Начало заклинания прошло гладко. Дру работал медленно и аккуратно, чтобы все шло как можно спокойнее. Потом началось сопротивление — сперва мягкое, потом жестче, потом враад утратил терпение и начал сквозь него пробиваться. Поднялся ветер — но Дру его не замечал.
Заклинание завершилось. Он добился своего, но чувствовал себя так, словно выдержал удар молнии. Нет, это не дело, впредь надо как-то по-другому. Нельзя постоянно сражаться с этой землей и после каждого действия падать без сил. Нельзя и полагаться во всем на Тьму, особенно сейчас.
Шаги зверя раздались раньше, чем его стало видно. Большой зверь — куда больше, чем хотел Дру. Если это хищник, дело может кончиться печально. Новообретенный страх заставил враада потерять несколько мгновений, пока животное оказалось в пределах видимости.
Лошадь. Его собственная лошадь!
Конь всхрапнул и подошел поближе, явно довольный, что видит хозяина. Маг был так рад ему, что чуть не обнял. Это было единственное, кроме него, живое существо с Нимта! Единственная связь с замком, Шариссой, Сирвэком… А кроме того — доказательство, что он на верном пути. Что он близок к выходу из Страны-за-Пеленой. Тропа наверняка идет в обе стороны. Теперь можно не искать Тезерени.
— Умница, хороший, — прошептал враад. Он погладил конскую спину, потянулся снова — но его рука замерла на полпути.
Где седло и уздечка?
Дру осмотрел конскую пасть. Никаких кровавых следов — а если бы конь сорвал с себя уздечку, они были бы. Никаких следов того, что седло было сбито или сорвано ветвями. Стало быть, остается только одно: кто-то их снял.
Осмотр местности ничего не дал. И неудивительно. Странно другое: заклинание Дру привело к нему его же лошадь — неужто это случайное совпадение?
В кустах и на деревьях вроде не было ничего необычного, но он уверился, что находится под наблюдением.
Тут конь решил, что самое время вырваться и побежать обратно. Конечно, руками его было не удержать. Он раньше управлял лошадью с помощью своей магии, и ему в голову не приходило делать это как-то по-другому.
— Иди сюда, паршивец! — Вот Шарисса всегда умела находить с лошадьми общий язык. Они терпели Дру, может, даже любили — но подчинялись только потому, что им ничего другого не оставалось.
Он покосился в сторону Тьмы — тот не изменился. На земле покачивался черный подрагивающий шар. Не желая снова терять коня, Дру последовал за ним. Зачем? Неизвестно, но вдруг что-нибудь придет в голову.
Это могла быть ловушка — эта мысль его не покидала. Но конь был бы очень полезен. В худшем случае Дру произнесет заклинание — и будь прокляты все последствия. Сильная воля управится с протестующей землей. Враад он или нет?
Конь, продолжая его избегать, повернул на север, каким-то образом прокладывая себе путь через лес, нигде не задерживаясь. Дру пробирался за ним, зацепляясь за ветви и спотыкаясь на дороге, ведущей в гору. Он был рядом с холмом или горным склоном. Он взобрался еще недостаточно высоко для того, чтобы как следует разглядеть местность далеко на севере, но достаточно для того, чтобы сильно устать. Его намерения не поколебались; Дру только приглядывался к препятствиям впереди. Нарастающий гнев подстегивал его волю. Чтобы преодолеть этот путь, требовался мощный заряд бодрости.
Наконец он оказался вблизи от вершины. Лошадь исчезла на другой стороне, и Дру понял, что это был холм, поскольку он продолжал слышать топот своего скакуна. Враад взобрался на самый верх и впервые взглянул на то, что лежало по другую сторону.
То, что с этой стороны было довольно низким холмом, с другой оказалось широким горным склоном. Дру взглянул на долину, когда-то, видимо, плодородную, но веками превращавшуюся в пустыню. Однако это было не столь интересно, как то, что располагалось примерно в полумиле от того места, где он стоял.
Город! Не гигантский неопределенный силуэт на горизонте, а, вне всякого сомнения, большой город.
Дру прищурился, пригляделся. Развалины города. Даже с того места, где он стоял, было видно, какое там запустение. Часть башен обвалилась, стены превратились в руины. Некогда город покрывал целый холм, не меньший, чем тот, на котором стоял Дру. А может, это не город, а громадная крепость: даже отсюда было видно, что вес здания и постройки соединены между собой. Большинство зданий напоминали зарытые в песок шары, некоторые были прямоугольными.
Несмотря на его жалкое состояние, чувствовалось, что когда-то здесь было средоточие огромной мощи и власти. Строители едва ли уступали враадам. Что же с ними сталось? И почему город покинут и разрушен?
Конь остановился на вершине холма, с каким-то странным нетерпением поглядывая на хозяина. Вниз, в долину, а затем к городу вела удобная тропа. Дру понял — от него ожидают, что он последует за лошадью; понял, что его специально привели сюда и сейчас дают это понять. Надо думать, привели его поговорить, а не убить.
— Ну что — войдем в пасть к дракону? — пробормотал Дру себе под нос.
Он подумал о Тьме — тот мог уже отдохнуть и теперь искать его. Вряд ли уйти одному было разумно. Все из-за проклятой враадской гордости. Ну что ж, кто-то хочет поговорить с ним; раз хочет поговорить, значит, Дру ему нужен; других возможностей враад не допускал.
Он спустился вниз, изучая далекую цитадель и почти не глядя под ноги. Дважды он чуть не оступился, а на такой дорожке до низу мало что докатилось бы. Но удача его не покинула.
В самом низу он снова споткнулся — на сей раз о тело, серое, словно почва, и полузасыпанное.
Конь ждал. Нетерпения в нем уже не чувствовалось — только ожидание.
Враад нагнулся и потрогал тело. Существо лежало на животе лицом вниз, но было ясно, что это человек. Ростом немногим меньше Дру, в роскошной, но истлевшей одежде.
Сколько он тут лежит? И как надо умереть, чтобы тело так сохранилось?
Город уже не выглядел местом, которое хочется посетить. Маг стер пыль с лица и оглянулся. Не так уж и сложно будет забраться обратно…
От солнца остался лишь тонкий краешек. Забраться-то он заберется, а вот найдет ли Тьму? Даже если Тьма так и остался там… во тьме… это слишком далеко, и Дру не успеет его найти. Несложно будет сбиться с пути…
— Серкадион Мани! — выругался Дру, кляня свою глупость. Ведь его силы и все остальное теперь работали — ну, пусть не полностью, но все же. Надо всего-навсего сосредоточиться…
Что-то цапнуло его за левую ногу и вцепилось, потянув его вниз. Дру глянул себе под ноги — он по лодыжку погрузился в каменистую землю. Железная хватка грозила остановить кровообращение. Он попытался пнуть землю другой ногой — и тут же поплатился за эту дурость. Быстро сконцентрировавшись и отбросив всякую осторожность, враад ударил всей своей мощью подземное чудовище.
Земля содрогнулась, склон начал явственно осыпаться. Дру стремился вовсе не к этому, и не исключено, что он приблизил свою смерть. Но хватка ослабла, да так неожиданно, что враад полетел вверх тормашками и пребольно стукнулся о землю.
Из-под земли встала во весь рост устрашающая фигура: красноглазая клыкастая зверюга, вся в чешуе. Две пары неуклюжих ног прочно стояли на земле, а когтистые лапы, похоже, могли одним движением оторвать голову.
Тварь оглушительно зашипела и взмахнула когтем. Враад приготовился к последнему удару. Лапа двинулась вниз.
Атакующую тварь окутало черное мерцание. Она снова зашипела и упала вперед.
У враада хватило ловкости откатиться в сторону. Неведомо как, но он снова избежал смерти. Дру вскочил на ноги, готовый отражать новое нападение. Но все было спокойно.
Дру взглянул на тушу у своих ног. Она почти слилась с землей, выдавал ее только блеск отдельных чешуек. Дру толкнул ее ногой, и она рассыпалась.
Над головой плеснули крылья.
Вверху кружилась дюжина крылатых чудовищ наподобие того, что атаковало его по дороге из Нимта. У самого большого на шее висел какой-то медальон, и оно сжимало его рукой. Дру подумал, что именно медальон убил его противника.
А теперь он был нацелен на него самого.
Глава 8
Среди празднующих враадов сквозь ментальную защиту начали пробиваться первые струйки враждебности, грозившие вылиться в целый поток ненависти.
Впервые Геррод заметил это, глядя на лорда Версуда, красивого мужчину, увешанного огромными блестящими побрякушками. Версуд носил по кольцу на каждом пальце и был одет в пурпур, что придавало ему вид утомленного монарха. Объектом его гнева оказалась женщина, когда-то бывшая его супругой, возможно, даже два раза. На ней не было ничего, кроме разноцветного потока света, внезапно открывавшего се прелести. Ее волосы спускались на лицо, почти закрывая глаза. Сейчас она была выше Версуда, хотя рост мог меняться в зависимости от настроения. Ее имени Геррод не мог припомнить. Версуд, очевидно, не затруднялся с поисками имен для нее.
— Пигалица! Мне надоели твои игрушки! Если ты не прекратишь свои обвинения, я вырву язык, их произносящий!
— Ты, Версуд, годами пытался вырвать этот язык! В чем дело? Я подошла так близко к истине, что ты не можешь этого вынести?
Мужчина сжал зубы. Вокруг него начала собираться дымка, сперва легким облачком, затем закручиваясь вихрем.
Что делала женщина, Геррод не понял, но он чувствовал, что ее магия работает.
Эти двое приготовились к битве, но тут над ними материализовалась пара всадников на драконах. Оба враада переключили свое внимание на небо, прекрасно осознавая, откуда исходит большая опасность.
— Что там? Что происходит? — Гулкий голос отца оторвал закутанного Тезерени от окна. Геррод почувствовал разочарование от того, что противникам не дали продолжить. По крайней мере, остальные отвлеклись бы и на время прекратили пересуды.
— Мы не сможем дольше морочить им головы, отец. Опять начнутся междоусобицы.
Лорд Тезерени склонился над картами и заметками о проходе в Драконье царство, составленными Герродом и Ренделом. Баракас машинально погладил голову маленького виверна, вцепившегося в доспех на его плече, показывая, что он воспринял и то, что лежит перед ним, и предупреждение сына.
Риган, всегда предпочитавший действовать напролом, хлопнул перчаткой по столу и, не обращая внимания на разлетевшиеся щепки, изрек:
— Их надо взять под контроль, дать им понять, кто здесь командует! Когда они поймут свое настоящее положение, они склонятся перед нами и будут умолять о месте в новом королевстве!
Тут Геррод сглупил. Слова вылетели из его рта прежде, чем он успел подумать:
— Царстве, которое мы уже не можем им обещать! Отец резко выпрямился, спугнув виверна, улетевшего с паническим визгом, но леди Альция, стоявшая рядом, успокаивающе положила руку на плечо мужа.
— Тише, дорогой. Геррод прав. Сейчас следует восполнить наши потери и посмотреть, сможем ли мы добиться хоть крохотной победы.
— Хотел бы я восстановить головы Эфраима и его банды. — Баракас глубоко вздохнул, втянув при этом половину воздуха в комнате, и взял себя в руки. Он отвернулся от Геррода, который тихонько хмыкнул, и взглянул на одного из собравшихся, назначенного следить за проходом Рендела. Они были назначены поддерживать тело живым; это произошло вскоре после того, как было обнаружено, что переброска сама по себе опасна.
— Эсад! Сколько големов осталось? Вошедший преклонил колена.
— Отец, готово две с лишним сотни големов. Это лучшее, что мы можем сказать в данный момент.
— Удовлетворительно. — Баракас потер щеку. — Более чем достаточно для того, чтобы перебраться нам, да еще останется для тех, кого мы сочтем сотрудниками. А остальные, — он беззаботно пожал плечами, — они, могущественные враады, смогут позаботиться о себе.
Это не ответ на вопрос, который был поставлен раньше, подумал Геррод. Что на самом деле случилось с Эфраимом и теми из клана, кто должен был создавать и лепить големов? Их творения должны были служить приемниками для враадов, когда их ка отправятся в новый мир. Когда пришло сообщение, что они не отвечают на вызовы, сам патриарх Тезерени отправился выяснять причину. Нашли только пентаграмму, вычерченную в мертвой земле, и несколько мелких вещичек, которые носили с собой некоторые из банды. Не было никаких следов борьбы или туманностей, означавших вмешательство другого мира.
Патриарх счел, что они совершили переброску, оставив свои тела в какой-то хорошо укрытой пещере, чтобы их поступок не раскрыли. Возможно, была создана линия, по которой мог пройти каждый из них, от первого до последнего. Такая задача требовала, чтобы первые перешедшие сохраняли ментальную связь с последующими. Это была та часть плана, от которой отказался Рендел.
— Так, решено.
Собравшиеся Тезерени, по большей части сыновья и дочери лорда и леди, замолчали, тихие переговоры прервались на полуслове. Никто не решался задать вопрос, так что Герроду опять пришлось принять это на себя, несмотря на неблагодарность некоторых своих родичей.
— Что решено, отец?
Баракас взглянул на сына, как на неразумного ребенка.
— Будь внимательнее! Решено, что мы будем делать! Мы начнем переправляться в Драконье царство до исхода сегодняшнего дня. Я призову тех, кто вступит в наши ряды. Мы объявим, что они отправляются первыми, а общий порядок определяется лотереей.
— В это никто не поверит.
Патриарх одарил сына величественным взглядом.
— Они поверят, когда я окружу их цепью драконов.
Вот оно и произошло , — подумал молодой Тезерени с отвращением. — Как благородно!
На самом деле нельзя было сказать, что его отец лгал, поскольку в основе выбора действительно лежала случайность. Это предложил Рендел. Старший брат Геррода напомнил им, что ни один враад не согласится стать вторым после кого-то. Лотерея, с обещанием ничего не менять после того, как будут определены имена, утихомирила многие споры. Чего не знали другие враады, так это того, что в первом розыгрыше участвовали далеко не все имена. Только те, кого, по мнению Баракаса, можно будет подчинить или запугать. Остальные, очевидно, окажутся предоставлены сами себе и сами должны будут позаботиться о выживании.
Разгул враадского колдовства, продолжающийся даже сейчас, ускорил конец Нимта по меньшей мере вдвое. Враады, уверенные в своем будущем, полагали, что им незачем сдерживаться, и веселились соответственно.
Геррод, погруженный в подобные мысли, неожиданно почувствовал, как у него перехватило дыхание и какая-то невидимая сила потащила его за шею к отцу. Леди Тезерени вскрикнула, это был единственный звук в наступившем молчании, кроме тщетных попыток Геррода вздохнуть.
— Ты показал, что ни на что не годишься, мой сын, — произнес патриарх тем бесстрастным голосом, который нервировал всех, а особенно тех, к кому относились его слова. — Я назначил тебя организовать переброску. Ты потерял над ней контроль. Я назначил тебя организовать создание големов, нашу надежду на будущее. Ты потерял контроль и над этим. Я передал в твои руки младшую Зери… теперь она сбежала — в отцовский замок, надо думать. — Заклинание, державшее Геррода, прервалось, позволив ему глотнуть вожделенного воздуха. — Ты постоянно сомневаешься в моей мудрости, но не можешь доказать наличие ее у себя. — Баракас повернулся к своей супруге. — Я сделал с нашим сыном все, что мог. Если он не может справиться с собой, его можно заменить другими, как только начнется переход.
Леди Альция хотела было возразить, но что-то во взгляде мужа заставило ее умолкнуть.
Баракас взял ее за плечо и увел. Перед уходом патриарх спокойно приказал остальным:
— Начинайте переброску. Ты, Риган, будешь ответственным. — Лорд Тезерени напоследок смерил взглядом Геррода. — А ты… выясни, что там замыслила эта… младшая Зери, и сними защиту с владений ее отца. Если справишься, для тебя еще может найтись место.
Геррод кивнул, сохраняя бесстрастное выражение лица с тех пор, как магическая воля отца откинула капюшон. Однако внутри у него все кипело. Отец окончательно рехнулся, и во всей этой толпе он один это понимает. Все «неудачи» были его, Баракаса, неудачами! А не Геррода! Его «железной руки». Как это выдерживал Рендел? Впрочем, теперь-то понятно как: выбирая время, чтобы покинуть бесноватую семейку.
Когда патриарх и Альция наконец удалились, Риган взял себя в руки и начал раздавать приказы. Большая их часть не относилась к организации перехода и только мешала делу, но Геррод ничего не мог поделать. Когда на старшего брата находило, ему было бессмысленно противоречить.
Интересно, хоть кто-нибудь тут хочет этого перехода?
И хочет ли его он сам?
Вообще-то… здесь он постоянно на грани смерти. Может быть, там… Он чувствовал, что завоевание Драконьего царства будет далеко не столь простым, как мнится его отцу, но тем не менее там будет лучше, чем здесь, на гибнущем Нимте. Он не доживет даже до того, чтоб самолично увидеть его конец.
Геррод снова завернулся в плащ и направился во владения Дру Зери.
А в замке Дру Шарисса отчитывала Сирвэка. Сирвэк потупился, чувствуя себя виноватым, но в то же время выполняющим данный ему приказ.
— Как тебе не стыдно меня не слушаться, Сирвэк! Сколько раз я должна повторять?
— Я вс-се понял, гос-с-спожа! Но хозяи-и-и-н при-иказал! С-с-слушаюс-сь хозяи-ина! Никто не войдет, кроме тебя!
— Но отца нет! Я хочу его спасти, а она может помочь! — Шарисса махнула рукой в сторону Меленеи.
— Не волнуйся так, милочка, — проворковала Меленея. — Сирвэк ничего плохого не хочет. Не может же он так вот просто забыть приказ Дру. Ну и, в конце концов, — она ослепительно улыбнулась зверю, — воображение его ограничено, как и его ум.
Сирвэк зашипел. Шарисса упала бы в обморок, если бы прочла мысли этого «ограниченного ума». Сейчас, пока он в крепости, он с легкостью мог отбиться не только от Меленеи, но и от кое-кого помогущественнее. А если она окажется внутри, придется полагаться только на собственные силы. Сирвэк опасался за жизнь Шариссы, но открыть ей, что он знал о гостье, не мог — слишком рискованно. Крылатый зверь отлично знал, что после такого колдунья не поколеблется убить их обоих. Поэтому он упрямо ждал и надеялся.
Да и сам Дру избегал посвящать дочь в такие вещи. Сирвэк отлично знал многое об этой прекрасной, но черной душою колдунье, но ему было запрещено говорить об этом. Сирвэк снова зашипел — не на противника, а просто от собственного бессилия защитить свою подопечную.
Впервые Геррод заметил это, глядя на лорда Версуда, красивого мужчину, увешанного огромными блестящими побрякушками. Версуд носил по кольцу на каждом пальце и был одет в пурпур, что придавало ему вид утомленного монарха. Объектом его гнева оказалась женщина, когда-то бывшая его супругой, возможно, даже два раза. На ней не было ничего, кроме разноцветного потока света, внезапно открывавшего се прелести. Ее волосы спускались на лицо, почти закрывая глаза. Сейчас она была выше Версуда, хотя рост мог меняться в зависимости от настроения. Ее имени Геррод не мог припомнить. Версуд, очевидно, не затруднялся с поисками имен для нее.
— Пигалица! Мне надоели твои игрушки! Если ты не прекратишь свои обвинения, я вырву язык, их произносящий!
— Ты, Версуд, годами пытался вырвать этот язык! В чем дело? Я подошла так близко к истине, что ты не можешь этого вынести?
Мужчина сжал зубы. Вокруг него начала собираться дымка, сперва легким облачком, затем закручиваясь вихрем.
Что делала женщина, Геррод не понял, но он чувствовал, что ее магия работает.
Эти двое приготовились к битве, но тут над ними материализовалась пара всадников на драконах. Оба враада переключили свое внимание на небо, прекрасно осознавая, откуда исходит большая опасность.
— Что там? Что происходит? — Гулкий голос отца оторвал закутанного Тезерени от окна. Геррод почувствовал разочарование от того, что противникам не дали продолжить. По крайней мере, остальные отвлеклись бы и на время прекратили пересуды.
— Мы не сможем дольше морочить им головы, отец. Опять начнутся междоусобицы.
Лорд Тезерени склонился над картами и заметками о проходе в Драконье царство, составленными Герродом и Ренделом. Баракас машинально погладил голову маленького виверна, вцепившегося в доспех на его плече, показывая, что он воспринял и то, что лежит перед ним, и предупреждение сына.
Риган, всегда предпочитавший действовать напролом, хлопнул перчаткой по столу и, не обращая внимания на разлетевшиеся щепки, изрек:
— Их надо взять под контроль, дать им понять, кто здесь командует! Когда они поймут свое настоящее положение, они склонятся перед нами и будут умолять о месте в новом королевстве!
Тут Геррод сглупил. Слова вылетели из его рта прежде, чем он успел подумать:
— Царстве, которое мы уже не можем им обещать! Отец резко выпрямился, спугнув виверна, улетевшего с паническим визгом, но леди Альция, стоявшая рядом, успокаивающе положила руку на плечо мужа.
— Тише, дорогой. Геррод прав. Сейчас следует восполнить наши потери и посмотреть, сможем ли мы добиться хоть крохотной победы.
— Хотел бы я восстановить головы Эфраима и его банды. — Баракас глубоко вздохнул, втянув при этом половину воздуха в комнате, и взял себя в руки. Он отвернулся от Геррода, который тихонько хмыкнул, и взглянул на одного из собравшихся, назначенного следить за проходом Рендела. Они были назначены поддерживать тело живым; это произошло вскоре после того, как было обнаружено, что переброска сама по себе опасна.
— Эсад! Сколько големов осталось? Вошедший преклонил колена.
— Отец, готово две с лишним сотни големов. Это лучшее, что мы можем сказать в данный момент.
— Удовлетворительно. — Баракас потер щеку. — Более чем достаточно для того, чтобы перебраться нам, да еще останется для тех, кого мы сочтем сотрудниками. А остальные, — он беззаботно пожал плечами, — они, могущественные враады, смогут позаботиться о себе.
Это не ответ на вопрос, который был поставлен раньше, подумал Геррод. Что на самом деле случилось с Эфраимом и теми из клана, кто должен был создавать и лепить големов? Их творения должны были служить приемниками для враадов, когда их ка отправятся в новый мир. Когда пришло сообщение, что они не отвечают на вызовы, сам патриарх Тезерени отправился выяснять причину. Нашли только пентаграмму, вычерченную в мертвой земле, и несколько мелких вещичек, которые носили с собой некоторые из банды. Не было никаких следов борьбы или туманностей, означавших вмешательство другого мира.
Патриарх счел, что они совершили переброску, оставив свои тела в какой-то хорошо укрытой пещере, чтобы их поступок не раскрыли. Возможно, была создана линия, по которой мог пройти каждый из них, от первого до последнего. Такая задача требовала, чтобы первые перешедшие сохраняли ментальную связь с последующими. Это была та часть плана, от которой отказался Рендел.
— Так, решено.
Собравшиеся Тезерени, по большей части сыновья и дочери лорда и леди, замолчали, тихие переговоры прервались на полуслове. Никто не решался задать вопрос, так что Герроду опять пришлось принять это на себя, несмотря на неблагодарность некоторых своих родичей.
— Что решено, отец?
Баракас взглянул на сына, как на неразумного ребенка.
— Будь внимательнее! Решено, что мы будем делать! Мы начнем переправляться в Драконье царство до исхода сегодняшнего дня. Я призову тех, кто вступит в наши ряды. Мы объявим, что они отправляются первыми, а общий порядок определяется лотереей.
— В это никто не поверит.
Патриарх одарил сына величественным взглядом.
— Они поверят, когда я окружу их цепью драконов.
Вот оно и произошло , — подумал молодой Тезерени с отвращением. — Как благородно!
На самом деле нельзя было сказать, что его отец лгал, поскольку в основе выбора действительно лежала случайность. Это предложил Рендел. Старший брат Геррода напомнил им, что ни один враад не согласится стать вторым после кого-то. Лотерея, с обещанием ничего не менять после того, как будут определены имена, утихомирила многие споры. Чего не знали другие враады, так это того, что в первом розыгрыше участвовали далеко не все имена. Только те, кого, по мнению Баракаса, можно будет подчинить или запугать. Остальные, очевидно, окажутся предоставлены сами себе и сами должны будут позаботиться о выживании.
Разгул враадского колдовства, продолжающийся даже сейчас, ускорил конец Нимта по меньшей мере вдвое. Враады, уверенные в своем будущем, полагали, что им незачем сдерживаться, и веселились соответственно.
Геррод, погруженный в подобные мысли, неожиданно почувствовал, как у него перехватило дыхание и какая-то невидимая сила потащила его за шею к отцу. Леди Тезерени вскрикнула, это был единственный звук в наступившем молчании, кроме тщетных попыток Геррода вздохнуть.
— Ты показал, что ни на что не годишься, мой сын, — произнес патриарх тем бесстрастным голосом, который нервировал всех, а особенно тех, к кому относились его слова. — Я назначил тебя организовать переброску. Ты потерял над ней контроль. Я назначил тебя организовать создание големов, нашу надежду на будущее. Ты потерял контроль и над этим. Я передал в твои руки младшую Зери… теперь она сбежала — в отцовский замок, надо думать. — Заклинание, державшее Геррода, прервалось, позволив ему глотнуть вожделенного воздуха. — Ты постоянно сомневаешься в моей мудрости, но не можешь доказать наличие ее у себя. — Баракас повернулся к своей супруге. — Я сделал с нашим сыном все, что мог. Если он не может справиться с собой, его можно заменить другими, как только начнется переход.
Леди Альция хотела было возразить, но что-то во взгляде мужа заставило ее умолкнуть.
Баракас взял ее за плечо и увел. Перед уходом патриарх спокойно приказал остальным:
— Начинайте переброску. Ты, Риган, будешь ответственным. — Лорд Тезерени напоследок смерил взглядом Геррода. — А ты… выясни, что там замыслила эта… младшая Зери, и сними защиту с владений ее отца. Если справишься, для тебя еще может найтись место.
Геррод кивнул, сохраняя бесстрастное выражение лица с тех пор, как магическая воля отца откинула капюшон. Однако внутри у него все кипело. Отец окончательно рехнулся, и во всей этой толпе он один это понимает. Все «неудачи» были его, Баракаса, неудачами! А не Геррода! Его «железной руки». Как это выдерживал Рендел? Впрочем, теперь-то понятно как: выбирая время, чтобы покинуть бесноватую семейку.
Когда патриарх и Альция наконец удалились, Риган взял себя в руки и начал раздавать приказы. Большая их часть не относилась к организации перехода и только мешала делу, но Геррод ничего не мог поделать. Когда на старшего брата находило, ему было бессмысленно противоречить.
Интересно, хоть кто-нибудь тут хочет этого перехода?
И хочет ли его он сам?
Вообще-то… здесь он постоянно на грани смерти. Может быть, там… Он чувствовал, что завоевание Драконьего царства будет далеко не столь простым, как мнится его отцу, но тем не менее там будет лучше, чем здесь, на гибнущем Нимте. Он не доживет даже до того, чтоб самолично увидеть его конец.
Геррод снова завернулся в плащ и направился во владения Дру Зери.
А в замке Дру Шарисса отчитывала Сирвэка. Сирвэк потупился, чувствуя себя виноватым, но в то же время выполняющим данный ему приказ.
— Как тебе не стыдно меня не слушаться, Сирвэк! Сколько раз я должна повторять?
— Я вс-се понял, гос-с-спожа! Но хозяи-и-и-н при-иказал! С-с-слушаюс-сь хозяи-ина! Никто не войдет, кроме тебя!
— Но отца нет! Я хочу его спасти, а она может помочь! — Шарисса махнула рукой в сторону Меленеи.
— Не волнуйся так, милочка, — проворковала Меленея. — Сирвэк ничего плохого не хочет. Не может же он так вот просто забыть приказ Дру. Ну и, в конце концов, — она ослепительно улыбнулась зверю, — воображение его ограничено, как и его ум.
Сирвэк зашипел. Шарисса упала бы в обморок, если бы прочла мысли этого «ограниченного ума». Сейчас, пока он в крепости, он с легкостью мог отбиться не только от Меленеи, но и от кое-кого помогущественнее. А если она окажется внутри, придется полагаться только на собственные силы. Сирвэк опасался за жизнь Шариссы, но открыть ей, что он знал о гостье, не мог — слишком рискованно. Крылатый зверь отлично знал, что после такого колдунья не поколеблется убить их обоих. Поэтому он упрямо ждал и надеялся.
Да и сам Дру избегал посвящать дочь в такие вещи. Сирвэк отлично знал многое об этой прекрасной, но черной душою колдунье, но ему было запрещено говорить об этом. Сирвэк снова зашипел — не на противника, а просто от собственного бессилия защитить свою подопечную.