Страница:
Ленард нахмурился, сел на кровать и, посмотрев Клеменси прямо в глаза, сказал:
– Я беспокоился о тебе.
– Так беспокоился, что соизволил вернуться домой лишь в половине одиннадцатого!
Клеменси обуяла ярость. Ей захотелось залепить Ленарду пощечину, но она с трудом взяла себя в руки. Если бы она сказала ему сейчас, что была сегодня у врача и сдала анализы на беременность, это наверняка бросило бы тень на радужные планы, которые он строил для себя и Беатрис. Только огромным усилием воли ей удалось сдержаться и промолчать. К тому же Клеменси еще не знала точно, забеременела или нет.
– И где же ты был утром? – Она едва сдерживалась, чтобы не сорваться на повышенный тон.
– Дорогая, ты ведешь себя как не в меру ревнивая жена, – с легким удивлением заметил Ленард. – Ведь мы же условились, что наш брак не ограничивает личную жизнь каждого из нас.
– Верно, но это не значит, что из меня когда угодно можно делать дурочку!
– Почему ты решила, что я делаю из тебя дурочку? – искренне удивился Ленард.
– Ты солгал мне о своих планах на день, придумал какое-то совещание, а Джерри велел прикрыть тебя! – выпалила Клеменси.
– Давай расставим точки над «1». – Ленард вдруг стал серьезным. – Я действительно был на совещании, но только… в Сан-Франциско. Я договаривался с архитекторами о перепланировке центра нашего города.
– Ты действительно был в Сан-Франциско? – Клеменси не получила ответа на этот очень важный для нее вопрос, потому что в этот момент зазвонил телефон и ей пришлось снять трубку.
– Родился мальчик! Вес семь фунтов и десять унций! – услышала она радостный голос Ника. – Мы решили назвать его Эдвином.
– Ник, поздравляем вас! Как чувствует себя Кэрри?
– Великолепно. Она хотела бы, чтобы ты заглянула к ней завтра утром.
– Кэрри родила мальчика! – сообщила Клеменси Ленарду, положив трубку. – И они уже дали ему имя – Эдвин. Правда, здорово?
– Разумеется, – с улыбкой подтвердил Ленард.
На какое-то мгновение их взгляды встретились, и Клеменси, устыдившись своей подозрительности, сказала:
– Извини, что я пыталась узнать, где ты был. Все дело в том, что ты забыл портфель, вот я решила позвонить, чтобы ты не беспокоился. Но я вовсе не хотела тебя выслеживать.
Он ухмыльнулся и покачал головой.
– Нужные мне бумаги я переложил в папку, так что я ничего не забыл.
У Клеменси будто гора с плеч свалилась. Как все, оказывается, просто! А я-то навыдумывала, Бог знает что. Так недолго стать истеричкой. Она поудобнее уселась в постели и, наблюдая, как Ленард раздевается, заботливо спросила:
– Ты поужинал?
– Скорее заморил червячка. Вместе с Джерри… Пока мы ели, он без умолку трещал о тебе и о том, как мне повезло с женой. Думаю, этот парень без ума от тебя.
Джерри ничуть не интересовал Клеменси, она узнала главное: Ленард ужинал не с Беатрис, он не встречался с ней сегодня.
Ленард скользнул под одеяло, нежно привлек к себе Клеменси и прошептал ей на ухо:
– Мой аппетит направлен сейчас совсем в иное русло… Завтра я собираюсь устроить себе выходной. Мы сможем навестить Кэрри и ее новорожденного, а потом где-нибудь пообедаем.
Клеменси вдруг стало невероятно легко и светло на душе. Может быть, у меня еще есть шанс сохранить свой брак? – подумала она.
– Нам надо поговорить, дорогая, – неожиданно серьезно сказал Ленард, заглядывая ей в глаза.
– О чем?
– О нашем будущем… помимо всего прочего.
– Ты хочешь поговорить об этом прямо сейчас? – почувствовав недоброе, глухо спросила Клеменси.
Он звонко чмокнул ее в щеку и со смехом сказал:
– Нет, не сейчас! Для всего есть свое время и место.
9
10
– Я беспокоился о тебе.
– Так беспокоился, что соизволил вернуться домой лишь в половине одиннадцатого!
Клеменси обуяла ярость. Ей захотелось залепить Ленарду пощечину, но она с трудом взяла себя в руки. Если бы она сказала ему сейчас, что была сегодня у врача и сдала анализы на беременность, это наверняка бросило бы тень на радужные планы, которые он строил для себя и Беатрис. Только огромным усилием воли ей удалось сдержаться и промолчать. К тому же Клеменси еще не знала точно, забеременела или нет.
– И где же ты был утром? – Она едва сдерживалась, чтобы не сорваться на повышенный тон.
– Дорогая, ты ведешь себя как не в меру ревнивая жена, – с легким удивлением заметил Ленард. – Ведь мы же условились, что наш брак не ограничивает личную жизнь каждого из нас.
– Верно, но это не значит, что из меня когда угодно можно делать дурочку!
– Почему ты решила, что я делаю из тебя дурочку? – искренне удивился Ленард.
– Ты солгал мне о своих планах на день, придумал какое-то совещание, а Джерри велел прикрыть тебя! – выпалила Клеменси.
– Давай расставим точки над «1». – Ленард вдруг стал серьезным. – Я действительно был на совещании, но только… в Сан-Франциско. Я договаривался с архитекторами о перепланировке центра нашего города.
– Ты действительно был в Сан-Франциско? – Клеменси не получила ответа на этот очень важный для нее вопрос, потому что в этот момент зазвонил телефон и ей пришлось снять трубку.
– Родился мальчик! Вес семь фунтов и десять унций! – услышала она радостный голос Ника. – Мы решили назвать его Эдвином.
– Ник, поздравляем вас! Как чувствует себя Кэрри?
– Великолепно. Она хотела бы, чтобы ты заглянула к ней завтра утром.
– Кэрри родила мальчика! – сообщила Клеменси Ленарду, положив трубку. – И они уже дали ему имя – Эдвин. Правда, здорово?
– Разумеется, – с улыбкой подтвердил Ленард.
На какое-то мгновение их взгляды встретились, и Клеменси, устыдившись своей подозрительности, сказала:
– Извини, что я пыталась узнать, где ты был. Все дело в том, что ты забыл портфель, вот я решила позвонить, чтобы ты не беспокоился. Но я вовсе не хотела тебя выслеживать.
Он ухмыльнулся и покачал головой.
– Нужные мне бумаги я переложил в папку, так что я ничего не забыл.
У Клеменси будто гора с плеч свалилась. Как все, оказывается, просто! А я-то навыдумывала, Бог знает что. Так недолго стать истеричкой. Она поудобнее уселась в постели и, наблюдая, как Ленард раздевается, заботливо спросила:
– Ты поужинал?
– Скорее заморил червячка. Вместе с Джерри… Пока мы ели, он без умолку трещал о тебе и о том, как мне повезло с женой. Думаю, этот парень без ума от тебя.
Джерри ничуть не интересовал Клеменси, она узнала главное: Ленард ужинал не с Беатрис, он не встречался с ней сегодня.
Ленард скользнул под одеяло, нежно привлек к себе Клеменси и прошептал ей на ухо:
– Мой аппетит направлен сейчас совсем в иное русло… Завтра я собираюсь устроить себе выходной. Мы сможем навестить Кэрри и ее новорожденного, а потом где-нибудь пообедаем.
Клеменси вдруг стало невероятно легко и светло на душе. Может быть, у меня еще есть шанс сохранить свой брак? – подумала она.
– Нам надо поговорить, дорогая, – неожиданно серьезно сказал Ленард, заглядывая ей в глаза.
– О чем?
– О нашем будущем… помимо всего прочего.
– Ты хочешь поговорить об этом прямо сейчас? – почувствовав недоброе, глухо спросила Клеменси.
Он звонко чмокнул ее в щеку и со смехом сказал:
– Нет, не сейчас! Для всего есть свое время и место.
9
Когда на следующее утро Клеменси проснулась, Ленарда в комнате не было. Она села в постели и взглянула на будильник. Часы показывали почти девять. Клеменси решила сначала принять душ, а уж потом позвонить врачу и узнать о результатах анализа.
В это утро она опять чувствовала слабость, голова слегка кружилась. Зайдя в ванную и взглянув на себя в зеркало, Клеменси обнаружила необычайную бледность лица и глубокую грусть в глазах.
Не стало ей легче и после прохладного душа. Надев голубое летнее платье, Клеменси вернулась в спальню и сняла трубку телефона. Сердце ее тревожно ёкнуло. А что, если она действительно забеременела? Что скажет Ленард, когда узнает об этом?
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем ее соединили с клиникой доктора Барни.
– Здравствуйте, миссис Рейнер! – бодро поприветствовала ее медсестра. – Результаты вашего анализа готовы. Поздравляем вас, они положительные.
– Положительные? – пробормотала Клеменси. – Вы имеете в виду, что я… беременна?
– Да. И доктор Барни хотел бы, чтобы вы в ближайшее время снова заглянули к нему. Может быть, сегодня утром?
– Нет. Лучше завтра утром… – пробормотала Клеменси. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя после услышанной новости. – В девять тридцать? Это меня устраивает.
Она положила трубку и, почувствовав тошноту, стремительно бросилась в ванную. Клеменси уже ополаскивала лицо, когда услышала, как в спальню вошел Ленард.
– Предлагаю сначала поехать в город, купить подарок, а затем уж навестить Кэрри и ее малыша, – донеслось до Клеменси через полуоткрытую дверь ванной.
– Конечно. – Она приложила максимум усилий, чтобы ее голос звучал бодро. – Я выйду через минутку.
Взглянув в зеркало, Клеменси едва узнала себя. Дрожащей рукой она наложила на бледные щеки румяна и уже подкрашивала губы, как снова услышала голос Ленарда:
– Дорогая, ты готова? Я хотел бы выехать немедленно.
Клеменси закрыла глаза. Я должна сказать ему правду. Как отреагирует Ленард, когда я сообщу ему о беременности? Господи, помоги мне!
– Я готова. – Клеменси вышла из ванной и, пряча глаза, сказала: – Мне только надо взять сумочку.
Когда они направлялись к автомобилю, Ленард внимательно посмотрел на Клеменси и спросил:
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Да, – солгала она и, по-прежнему пряча глаза, села в машину.
Пока они ехали, Клеменси все время смотрела в окно. На голубом небе не было ни облачка, буйно зеленели поля… Как же мне поступить? – терзалась она вопросом. С чего начать разговор? И неожиданно для себя спросила:
– Ты полагаешь, Беатрис еще надолго задержится у нас?
– Думаю, какое-то время еще побудет, – нехотя ответил Ленард. – Между нами, Клеменси, брак Беатрис рухнул. В последние недели ей пришлось немало пережить…
– Бедная Бетрис, – без всякого сочувствия уронила Клеменси.
Судя по его словам и по тому, что мне случайно довелось увидеть в саду, Ленард, возможно, задумал вернуться к своей бывшей возлюбленной, решила Клеменси. Ведь, в конце концов, срок нашего брачного контракта скоро заканчивается. Нет, не буду пока ничего говорить Ленарду про ребенка, сначала разберусь со своими чувствами, а уж потом…
– Поздравляю! – Клеменси от души расцеловала подругу. – Как ты себя чувствуешь?
– Так, как только может чувствовать себя самый счастливый человек на свете, – искренне ответила Кэрри.
Ее лицо прямо-таки сияло от радости. Ник поднялся со стула, который стоял около кровати, и шагнул навстречу Ленарду.
– Она вела себя просто молодцом, – с гордостью сообщил он.
– Было очень больно? – сочувственно спросила Клеменси. – Ведь схватки у тебя длились, кажется, довольно долго?
– Дикий крик слышала вся округа! – беззлобно съехидничал Ник, а Кэрри со смехом уточнила:
– Это кричал мой муж. Не верь его басням, Клеменси. Все было не так уж и страшно.
Ленард наклонился и поцеловал Кэрри в щеку, а затем крепко пожал руку Нику, в то время как Клеменси заглянула в колыбельку и, ласково улыбнувшись новорожденному, прошептала:
– Привет, Эдвин! Кэрри, твой сынишка просто прелесть, и ты, должно быть, по-настоящему счастлива!
– Конечно. Такое создание стоило любых болей, любых страданий. Поверь мне, дорогая… Если хочешь, возьми его на руки.
Клеменси не заставила себя уговаривать. Осторожно взяв малыша, Клеменси села на стул и стала с восхищением изучать крошечные пальчики, розовую кожу и темные волосики и реснички.
Охвативший ее восторг был столь сильным, что ей тоже захотелось иметь ребенка от Ленарда. Но, с другой стороны, она понимала, что должна подходить ко всему реально, ведь обстоятельства могут сложиться так, что ей придется остаться одной с малышом на руках, и еще не известно, сможет ли она вырастить его. Более того, Клеменси совсем не хотела, чтобы Ленард связал с ней свою судьбу только ради ребенка. В таком случае все может закончиться тем, что он возненавидит ее: Клеменси прекрасно помнила, как Ленард, делая ей предложение, подчеркнул, что «о детях речь не идет».
Клеменси подняла глаза и увидела, с каким вниманием смотрел на нее муж в ту минуту, когда она нежно прижимала к себе теплое тельце малыша.
– А ты не хочешь подержать его? – спросила Кэрри Ленарда.
Клеменси удивилась, когда он наклонился и осторожно взял у нее мальчика. Ленард держал малыша настолько уверенно, что Кэрри не замедлила высказаться:
– Ленард, ты прирожденный отец. Теперь очередь за тобой.
Клеменси заметила, что глаза Ленарда потемнели. Может быть, он подумал, что никогда не станет отцом? – ужаснулась она и до боли сжала кулаки.
– А ты что думаешь на это счет, дорогая? – спросила Кэрри.
– Ничего не думаю, Кэрри. – Клеменси равнодушно пожала плечами. – Отцовство, я полагаю, совсем не подходит Ленарду. Оно помешает его насущным планам.
Лицо Ленарда стало непроницаемым, и Клеменси, глядя, как ее муж баюкает ребенка, попыталась убедить себя, что сожалеет о сказанном. В голове ее неожиданно мелькнула мысль, что Ленард действительно может стать идеальным отцом – при условии, что у него будет идеальная жена.
– Никаких новостей? – вывел ее из оцепенения голос подруги.
Обе прекрасно понимали, что имеется в виду под «новостями». Когда глаза женщин встретились, Клеменси покраснела и, чтобы Ленард ничего не заподозрил, туманно ответила:
– Возможно, завтра…
Ленард передал малыша Кэрри и сказал:
– Клеменси, нам пора.
– Положение обязывает? – спросила Кэрри.
– Не совсем. Сегодня я развлекаю свою жену. У нас заказан столик в «Двух соснах».
– Это тот самый ресторан, где мы приняли решение о нашем венчании, – сказала Клеменси. – Ты помнишь об этом?
Он улыбнулся.
– Конечно.
– Ах, как романтично! – вздохнула Кэрри.
Клеменси посмотрела на Ленарда. Она, в самом деле, надеялась, что посещение «Двух сосен» привнесет в их отношения нежность и сердечность. Господи, да она заложила бы душу дьяволу, только бы услышать от Ленарда слова любви! Заверения в том, что их отношения не прервутся после окончания брачного контракта.
– Итак, дорогая, что бы ты хотела заказать? – спросил Ленард, протягивая жене меню.
Клеменси вдруг потянуло на острую пищу.
– Мне бы хотелось попробовать зеленый салат и специальное блюдо шеф-повара.
Ленард стал выбирать вино, и Клеменси тут же высказала пожелание:
– Мне только воду, пожалуйста.
– Твое самочувствие еще не улучшилось? – озабоченно спросил Ленард, когда официантка отошла от стола.
– Да нет… у меня все в порядке.
Она огляделась. В дальнем углу сидела пара с двумя детьми – очаровательными девочками лет девяти. При виде этой счастливой семьи на глаза Клеменси вдруг навернулись слезы.
– Даже не верится, что мы женаты уже восемь месяцев, – сказал Ленард.
– Да.
– Знаешь, нам надо принять какое-то решение, как мы будем жить после того, когда истечет годичный срок нашего брачного контракта.
Клеменси печально вздохнула. Она понимала, что рано или поздно ей придется говорить на эту тему, но сегодня она не была готова к серьезному разговору.
– И поэтому ты привез меня сюда?
– Не совсем поэтому. – Ленард лукаво улыбнулся. – Просто я подумал, что во время обеда мы могли бы обменяться мнениями… Мне кажется, что для серьезного разговора лучше подойдет место, где нас никто и ничто не будет отвлекать.
– Понимаю… – прошептала Клеменси, силясь унять сердцебиение.
– С тобой все в порядке? – озабоченно хмурясь, снова спросил он.
– Я… я ощущаю какое-то внутреннее напряжение. Мне нелегко говорить об этом, – призналась Клеменси, – но, с другой стороны, я понимаю, что нам надо решить, как быть дальше, через четыре месяца.
– Знаешь, Клеменси, клянусь, что не сожалею ни об одном месяце, ни об одном дне, ни об одной минуте, проведенной с тобой. Я очень ценю наш брак. Где-то в глубине души я чувствую себя виноватым, что вовлек тебя в эту авантюру. Хотя ты и говорила, что отдавала отчет своим действиям, когда вступала в сговор со мной, на самом деле твой шаг стоил тебе большого нервного напряжения, я знаю.
– Если знаешь, тогда… – Клеменси замолчала, махнула рукой, а потом задумчиво произнесла: – Порой я удивляюсь, Ленард, как тебе вообще пришла в голову мысль предложить мне выйти за тебя замуж по сугубо деловым соображениям?
– Хочешь, верь, хочешь не верь, но в тот вечер, когда я приехал, посмотреть, на твой виноградник, у меня даже в мыслях не было делать тебе предложение. – Он ласково коснулся ее щеки и улыбнулся. – Решение на этот счет родилось в моем мозгу моментально, как только я заглянул в твои глаза. Возможно, с моей стороны это оказалось проявлением слабости… Я полагал, что ты предназначена не для меня, что ты слишком молода… Но потом я сказал себе: а почему мы не можем попробовать быть вместе? Почему не сделать такую попытку?
– Может быть, то, что ты говоришь сейчас, следует расценивать как прелюдию к нашему расставанию? – напрямую спросила Клеменси.
– Разумеется, нет. То, о чем я сейчас говорю, это прелюдия к годовщине нашего брака и напоминание о том, что нам надо решить, как жить дальше.
– И вот мы сидим опять в «Двух соснах», – подхватила Клеменси, – в том самом ресторане, где мы впервые заговорили о нашем обручении… вернее о нашей брачной сделке. И теперь мы можем заявить: да, мы выполнили обязательства друг перед другом, пора завести разговор о расставании…
– Я не намеревался так ставить вопрос, – заметил Ленард. – Не думаю, что нам следует принимать поспешное решение. Да, мы договорились о семейном союзе на год, но в мои планы вовсе не входит развернуться к тебе спиной по истечении этого срока и сказать: до свидания, привет, увидимся…
Да, Ленард не пойдет на предательство, для этого он слишком джентльмен. На протяжении всего срока действия их контракта он всегда был предупредителен и внимателен к ней, а их физическая близость вызывала у Клеменси только восторг. Одним словом, Ленард был галантным, ласковым и, казалось, боготворил ее. Клеменси стало грустно. Ей вдруг пришло в голову, что, если бы она сказала Ленарду о своей беременности, он не покинул бы ее, наверняка остался бы с ней.
Но ей нужны были не доброта и не сочувствие. Ей нужна была его любовь.
– Клеменси… – тихо и нежно позвал Ленард. – Понимаешь, мне кажется, наши отношения не должны закончиться через четыре месяца. По существу, я считаю, что мы должны еще пожить вместе какое-то время…
– Хорошо. Я согласна. – Она бросила на него быстрый взгляд. – Я должна все обдумать…
На лице Ленарда появилось выражение тревожного ожидания.
– Давай не будем больше говорить о нашем будущем, – с улыбкой предложила она. – Я ценю все, что ты сделал для меня, Ленард. Привел в образцовый порядок виноградник, дом, весь участок… Я понимаю, что все это вытекало из нашей договоренности, но все равно ты проявил необычайное великодушие.
Официантка принесла заказ, и они, занявшись едой, на какое-то время замолчали. Интуиция подсказывала Клеменси: когда Ленард узнает, что она забеременела, он наверняка почувствует себя виноватым. Такой уж это человек.
С другой стороны, новость о ее интересном положении могла бы стать для него сродни грому с ясного неба… Нет уж, лучше пока помолчать.
Клеменси ела без всякого аппетита, и ее апатия не укрылась от Ленарда, который вдруг сказал:
– Если не ошибаюсь, скоро год, как не стало твоего отца? Может быть, поэтому ты выглядишь сейчас несколько напряженной и… грустной?
– Возможно. – Она глубоко вздохнула и предложила: – Давай поговорим о чем-то более веселом. Не возражаешь? Отложим все животрепещущие проблемы на несколько месяцев…
Ленард пожал плечами.
– Как скажешь, дорогая. Твое желание для меня – закон.
В это утро она опять чувствовала слабость, голова слегка кружилась. Зайдя в ванную и взглянув на себя в зеркало, Клеменси обнаружила необычайную бледность лица и глубокую грусть в глазах.
Не стало ей легче и после прохладного душа. Надев голубое летнее платье, Клеменси вернулась в спальню и сняла трубку телефона. Сердце ее тревожно ёкнуло. А что, если она действительно забеременела? Что скажет Ленард, когда узнает об этом?
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем ее соединили с клиникой доктора Барни.
– Здравствуйте, миссис Рейнер! – бодро поприветствовала ее медсестра. – Результаты вашего анализа готовы. Поздравляем вас, они положительные.
– Положительные? – пробормотала Клеменси. – Вы имеете в виду, что я… беременна?
– Да. И доктор Барни хотел бы, чтобы вы в ближайшее время снова заглянули к нему. Может быть, сегодня утром?
– Нет. Лучше завтра утром… – пробормотала Клеменси. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя после услышанной новости. – В девять тридцать? Это меня устраивает.
Она положила трубку и, почувствовав тошноту, стремительно бросилась в ванную. Клеменси уже ополаскивала лицо, когда услышала, как в спальню вошел Ленард.
– Предлагаю сначала поехать в город, купить подарок, а затем уж навестить Кэрри и ее малыша, – донеслось до Клеменси через полуоткрытую дверь ванной.
– Конечно. – Она приложила максимум усилий, чтобы ее голос звучал бодро. – Я выйду через минутку.
Взглянув в зеркало, Клеменси едва узнала себя. Дрожащей рукой она наложила на бледные щеки румяна и уже подкрашивала губы, как снова услышала голос Ленарда:
– Дорогая, ты готова? Я хотел бы выехать немедленно.
Клеменси закрыла глаза. Я должна сказать ему правду. Как отреагирует Ленард, когда я сообщу ему о беременности? Господи, помоги мне!
– Я готова. – Клеменси вышла из ванной и, пряча глаза, сказала: – Мне только надо взять сумочку.
Когда они направлялись к автомобилю, Ленард внимательно посмотрел на Клеменси и спросил:
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Да, – солгала она и, по-прежнему пряча глаза, села в машину.
Пока они ехали, Клеменси все время смотрела в окно. На голубом небе не было ни облачка, буйно зеленели поля… Как же мне поступить? – терзалась она вопросом. С чего начать разговор? И неожиданно для себя спросила:
– Ты полагаешь, Беатрис еще надолго задержится у нас?
– Думаю, какое-то время еще побудет, – нехотя ответил Ленард. – Между нами, Клеменси, брак Беатрис рухнул. В последние недели ей пришлось немало пережить…
– Бедная Бетрис, – без всякого сочувствия уронила Клеменси.
Судя по его словам и по тому, что мне случайно довелось увидеть в саду, Ленард, возможно, задумал вернуться к своей бывшей возлюбленной, решила Клеменси. Ведь, в конце концов, срок нашего брачного контракта скоро заканчивается. Нет, не буду пока ничего говорить Ленарду про ребенка, сначала разберусь со своими чувствами, а уж потом…
– Поздравляю! – Клеменси от души расцеловала подругу. – Как ты себя чувствуешь?
– Так, как только может чувствовать себя самый счастливый человек на свете, – искренне ответила Кэрри.
Ее лицо прямо-таки сияло от радости. Ник поднялся со стула, который стоял около кровати, и шагнул навстречу Ленарду.
– Она вела себя просто молодцом, – с гордостью сообщил он.
– Было очень больно? – сочувственно спросила Клеменси. – Ведь схватки у тебя длились, кажется, довольно долго?
– Дикий крик слышала вся округа! – беззлобно съехидничал Ник, а Кэрри со смехом уточнила:
– Это кричал мой муж. Не верь его басням, Клеменси. Все было не так уж и страшно.
Ленард наклонился и поцеловал Кэрри в щеку, а затем крепко пожал руку Нику, в то время как Клеменси заглянула в колыбельку и, ласково улыбнувшись новорожденному, прошептала:
– Привет, Эдвин! Кэрри, твой сынишка просто прелесть, и ты, должно быть, по-настоящему счастлива!
– Конечно. Такое создание стоило любых болей, любых страданий. Поверь мне, дорогая… Если хочешь, возьми его на руки.
Клеменси не заставила себя уговаривать. Осторожно взяв малыша, Клеменси села на стул и стала с восхищением изучать крошечные пальчики, розовую кожу и темные волосики и реснички.
Охвативший ее восторг был столь сильным, что ей тоже захотелось иметь ребенка от Ленарда. Но, с другой стороны, она понимала, что должна подходить ко всему реально, ведь обстоятельства могут сложиться так, что ей придется остаться одной с малышом на руках, и еще не известно, сможет ли она вырастить его. Более того, Клеменси совсем не хотела, чтобы Ленард связал с ней свою судьбу только ради ребенка. В таком случае все может закончиться тем, что он возненавидит ее: Клеменси прекрасно помнила, как Ленард, делая ей предложение, подчеркнул, что «о детях речь не идет».
Клеменси подняла глаза и увидела, с каким вниманием смотрел на нее муж в ту минуту, когда она нежно прижимала к себе теплое тельце малыша.
– А ты не хочешь подержать его? – спросила Кэрри Ленарда.
Клеменси удивилась, когда он наклонился и осторожно взял у нее мальчика. Ленард держал малыша настолько уверенно, что Кэрри не замедлила высказаться:
– Ленард, ты прирожденный отец. Теперь очередь за тобой.
Клеменси заметила, что глаза Ленарда потемнели. Может быть, он подумал, что никогда не станет отцом? – ужаснулась она и до боли сжала кулаки.
– А ты что думаешь на это счет, дорогая? – спросила Кэрри.
– Ничего не думаю, Кэрри. – Клеменси равнодушно пожала плечами. – Отцовство, я полагаю, совсем не подходит Ленарду. Оно помешает его насущным планам.
Лицо Ленарда стало непроницаемым, и Клеменси, глядя, как ее муж баюкает ребенка, попыталась убедить себя, что сожалеет о сказанном. В голове ее неожиданно мелькнула мысль, что Ленард действительно может стать идеальным отцом – при условии, что у него будет идеальная жена.
– Никаких новостей? – вывел ее из оцепенения голос подруги.
Обе прекрасно понимали, что имеется в виду под «новостями». Когда глаза женщин встретились, Клеменси покраснела и, чтобы Ленард ничего не заподозрил, туманно ответила:
– Возможно, завтра…
Ленард передал малыша Кэрри и сказал:
– Клеменси, нам пора.
– Положение обязывает? – спросила Кэрри.
– Не совсем. Сегодня я развлекаю свою жену. У нас заказан столик в «Двух соснах».
– Это тот самый ресторан, где мы приняли решение о нашем венчании, – сказала Клеменси. – Ты помнишь об этом?
Он улыбнулся.
– Конечно.
– Ах, как романтично! – вздохнула Кэрри.
Клеменси посмотрела на Ленарда. Она, в самом деле, надеялась, что посещение «Двух сосен» привнесет в их отношения нежность и сердечность. Господи, да она заложила бы душу дьяволу, только бы услышать от Ленарда слова любви! Заверения в том, что их отношения не прервутся после окончания брачного контракта.
– Итак, дорогая, что бы ты хотела заказать? – спросил Ленард, протягивая жене меню.
Клеменси вдруг потянуло на острую пищу.
– Мне бы хотелось попробовать зеленый салат и специальное блюдо шеф-повара.
Ленард стал выбирать вино, и Клеменси тут же высказала пожелание:
– Мне только воду, пожалуйста.
– Твое самочувствие еще не улучшилось? – озабоченно спросил Ленард, когда официантка отошла от стола.
– Да нет… у меня все в порядке.
Она огляделась. В дальнем углу сидела пара с двумя детьми – очаровательными девочками лет девяти. При виде этой счастливой семьи на глаза Клеменси вдруг навернулись слезы.
– Даже не верится, что мы женаты уже восемь месяцев, – сказал Ленард.
– Да.
– Знаешь, нам надо принять какое-то решение, как мы будем жить после того, когда истечет годичный срок нашего брачного контракта.
Клеменси печально вздохнула. Она понимала, что рано или поздно ей придется говорить на эту тему, но сегодня она не была готова к серьезному разговору.
– И поэтому ты привез меня сюда?
– Не совсем поэтому. – Ленард лукаво улыбнулся. – Просто я подумал, что во время обеда мы могли бы обменяться мнениями… Мне кажется, что для серьезного разговора лучше подойдет место, где нас никто и ничто не будет отвлекать.
– Понимаю… – прошептала Клеменси, силясь унять сердцебиение.
– С тобой все в порядке? – озабоченно хмурясь, снова спросил он.
– Я… я ощущаю какое-то внутреннее напряжение. Мне нелегко говорить об этом, – призналась Клеменси, – но, с другой стороны, я понимаю, что нам надо решить, как быть дальше, через четыре месяца.
– Знаешь, Клеменси, клянусь, что не сожалею ни об одном месяце, ни об одном дне, ни об одной минуте, проведенной с тобой. Я очень ценю наш брак. Где-то в глубине души я чувствую себя виноватым, что вовлек тебя в эту авантюру. Хотя ты и говорила, что отдавала отчет своим действиям, когда вступала в сговор со мной, на самом деле твой шаг стоил тебе большого нервного напряжения, я знаю.
– Если знаешь, тогда… – Клеменси замолчала, махнула рукой, а потом задумчиво произнесла: – Порой я удивляюсь, Ленард, как тебе вообще пришла в голову мысль предложить мне выйти за тебя замуж по сугубо деловым соображениям?
– Хочешь, верь, хочешь не верь, но в тот вечер, когда я приехал, посмотреть, на твой виноградник, у меня даже в мыслях не было делать тебе предложение. – Он ласково коснулся ее щеки и улыбнулся. – Решение на этот счет родилось в моем мозгу моментально, как только я заглянул в твои глаза. Возможно, с моей стороны это оказалось проявлением слабости… Я полагал, что ты предназначена не для меня, что ты слишком молода… Но потом я сказал себе: а почему мы не можем попробовать быть вместе? Почему не сделать такую попытку?
– Может быть, то, что ты говоришь сейчас, следует расценивать как прелюдию к нашему расставанию? – напрямую спросила Клеменси.
– Разумеется, нет. То, о чем я сейчас говорю, это прелюдия к годовщине нашего брака и напоминание о том, что нам надо решить, как жить дальше.
– И вот мы сидим опять в «Двух соснах», – подхватила Клеменси, – в том самом ресторане, где мы впервые заговорили о нашем обручении… вернее о нашей брачной сделке. И теперь мы можем заявить: да, мы выполнили обязательства друг перед другом, пора завести разговор о расставании…
– Я не намеревался так ставить вопрос, – заметил Ленард. – Не думаю, что нам следует принимать поспешное решение. Да, мы договорились о семейном союзе на год, но в мои планы вовсе не входит развернуться к тебе спиной по истечении этого срока и сказать: до свидания, привет, увидимся…
Да, Ленард не пойдет на предательство, для этого он слишком джентльмен. На протяжении всего срока действия их контракта он всегда был предупредителен и внимателен к ней, а их физическая близость вызывала у Клеменси только восторг. Одним словом, Ленард был галантным, ласковым и, казалось, боготворил ее. Клеменси стало грустно. Ей вдруг пришло в голову, что, если бы она сказала Ленарду о своей беременности, он не покинул бы ее, наверняка остался бы с ней.
Но ей нужны были не доброта и не сочувствие. Ей нужна была его любовь.
– Клеменси… – тихо и нежно позвал Ленард. – Понимаешь, мне кажется, наши отношения не должны закончиться через четыре месяца. По существу, я считаю, что мы должны еще пожить вместе какое-то время…
– Хорошо. Я согласна. – Она бросила на него быстрый взгляд. – Я должна все обдумать…
На лице Ленарда появилось выражение тревожного ожидания.
– Давай не будем больше говорить о нашем будущем, – с улыбкой предложила она. – Я ценю все, что ты сделал для меня, Ленард. Привел в образцовый порядок виноградник, дом, весь участок… Я понимаю, что все это вытекало из нашей договоренности, но все равно ты проявил необычайное великодушие.
Официантка принесла заказ, и они, занявшись едой, на какое-то время замолчали. Интуиция подсказывала Клеменси: когда Ленард узнает, что она забеременела, он наверняка почувствует себя виноватым. Такой уж это человек.
С другой стороны, новость о ее интересном положении могла бы стать для него сродни грому с ясного неба… Нет уж, лучше пока помолчать.
Клеменси ела без всякого аппетита, и ее апатия не укрылась от Ленарда, который вдруг сказал:
– Если не ошибаюсь, скоро год, как не стало твоего отца? Может быть, поэтому ты выглядишь сейчас несколько напряженной и… грустной?
– Возможно. – Она глубоко вздохнула и предложила: – Давай поговорим о чем-то более веселом. Не возражаешь? Отложим все животрепещущие проблемы на несколько месяцев…
Ленард пожал плечами.
– Как скажешь, дорогая. Твое желание для меня – закон.
10
Клеменси сидела на веранде старого родительского дома и потягивала прохладный лимонад. Итак, я собираюсь стать матерью, в которой уже раз задумалась о своем положении молодая женщина и погладила живот. Десять недель. Она рассказала обо всем Кэрри, но ни словом не обмолвилась о своей тайне мужу. В какой-то мере Клеменси чувствовала себя виноватой, но в гораздо большей степени ощущала тревогу, которая не покидала ее ни на минуту.
Да, Ленард должен узнать правду. Но когда, каким образом лучше сообщить ему новость? Дата их годовщины приближалась с неумолимой быстротой. Осталось каких-то девять недель. От одной мысли о завершении сделки ее сердце начинало биться учащенно.
Она услышала шум автомобиля, а через несколько минут увидела подъезжавший к дому зеленый «ягуар» мужа.
– Билл сказал, что я могу найти тебя здесь, сообщил Ленард, выходя из машины.
Джинсы и легкая голубая рубашка необычайно шли ему, и Клеменси невольно залюбовалась этим красивым мужчиной, который является ее мужем. Пока является.
– Да, я сказала Биллу, что побуду здесь какое-то время. – Клеменси взглянула на часы. – Ты сегодня освободился довольно рано. Я думала, засидишься в офисе, по крайней мере, до шести.
– Уже к четырем часам я умудрился разделаться со всеми делами. – Ленард присел подле Клеменси на ступеньку. – Итак, какие же заботы привели тебя сюда?
– Просто захотелось отвлечься, расслабиться… подумать. – Она пожала плечами и улыбнулась. – Даже не знаю, что сегодня надеть на эту вечеринку… на этот прием.
По правде говоря, Клеменси совсем не хотелось идти сегодня куда-нибудь, да и чувствовала она себя неважно.
На какой-то миг между ними воцарилось молчание, которое нарушил Ленард.
– Ты стояла на этой веранде, вот на этих же самых ступеньках, когда я впервые увидел тебя. Помнишь?
– Конечно, помню. – Клеменси улыбнулась. – Я была тогда ужасно неуклюжей, застенчивой девчонкой, правда?
– У тебя была очаровательная улыбка. – Глаза Ленарда задумчиво остановились на ее лице. – Она и сейчас такая же. Сколько тебе было тогда? Кажется, тринадцать?
– Да. – Она утвердительно кивнула. – Я увидела тебя в первый же день, когда мы с отцом переехали сюда. Тогда же я впервые увидела своего деда. Они с отцом долго были в ссоре, даже не знаю из-за чего. Может, отец уже тогда играл на деньги? А помирились они только после смерти моей мамы. – Клеменси взглянула на Ленарда. – Подумать только, ведь, если бы между отцом и дедом не возникло разлада, я родилась бы в этом доме и мы с тобой могли встретиться гораздо раньше. Например, ты качал бы меня на своем колене…
– У вас здорово работает фантазия, миссис Рейнер, – Ленард усмехнулся, – но в данном случае она не вызывает у меня восторга, потому что напомнила мне неприятные слова Беатрис о том, что я, женившись на тебе, просто «совратил младенца».
– Знаешь, пятнадцать лет разницы в возрасте не так уж и значительна, – буркнула Клеменси, раздраженная упоминанием Беатрис. – Я имею в виду, что эта разница не слишком ощущается в том возрасте, которого мы с тобой достигли.
– О да, ты достигла весьма почтенного возраста! Почти догоняешь меня! – Ленард рассмеялся. – Милая, ты только задумайся: тебе же всего двадцать три…
– Да, но я уже женщина… А в тринадцать была еще ребенком.
– Действительно, ты уже женщина. В полном смысле слова. – Он оглядел ее жадными глазами и улыбнулся. – В тот день, когда я впервые увидел тебя на этой веранде, у меня и в мыслях не было, что когда-нибудь мы станем мужем и женой.
– Но что же все-таки ты подумал обо мне в тот день? – нетерпеливо спросила она.
– Подумал, что ты неуклюжий долговязый цыпленок, бегающий в школу. – И он, расхохотавшись, добавил: – И что у этого цыпленка обворожительная улыбка.
Ленард нежно поцеловал ее за ухом, но даже этот легкий как перышко поцелуй мгновенно возбудил Клеменси, и Ленард это безошибочно почувствовал.
– Ведь я иногда все еще возбуждаю тебя… не правда ли? – Он вдруг торопливо взглянул на часы. – Чуть не забыл! К сожалению, Клеменси, я вынужден тебя покинуть: мне надо обязательно подписать распоряжение по зарплате для рабочих…
Когда Ленард уехал, Клеменси долго вспоминала, как он целовал, обнимал ее… Может быть, еще не все потеряно? Кто знает…
С наслаждением вдыхая душистый запах лета, Клеменси подумала о том, что, в конце-то концов, должна сообщить Ленарду о ребенке, и как можно скорее. Может быть, даже сегодня.
Да, вдруг решила Клеменси, Ленард узнает всю правду именно сегодня вечером, когда мы вернемся с приема.
Подкрасив губы, Клеменси надела темно-синее платье, которое безукоризненно сидело на ее еще стройной фигуре.
Она взглянула на золотые наручные часы – подарок Ленарда – и увидела, что стрелки показывают четверть седьмого. На прием, устраиваемый в загородном клубе, надлежало явиться к семи, а дорога туда займет не менее получаса.
Ленард вошел в спальню как раз в тот момент, когда Клеменси безуспешно пыталась застегнуть ожерелье.
– Секундочку, дорогая, я помогу тебе. – Он подошел и ловко справился с застежкой. – Ты выглядишь фантастически.
Прикосновение его пальцев к коже, ласковый голос внезапно вызвали у Клеменси всплеск жгучей страсти, необузданной чувственности. Она едва не задохнулась, когда Ленард обнял ее, резко притянул к себе и жадно поцеловал в губы.
Солнце уже садилось, и было похоже на огромный апельсин, в оранжево-красном сиянии которого купалось все на земле – дома, трава и деревья, люди… Для Клеменси весь мир в эту минуту вдруг превратился в живое феерическое полотно, создаваемое незримым художником-фантастом, творцом-великаном. И этот фантастический, блистающий мир точь-в-точь гармонировал с ее сегодняшним настроением.
Прием, на который их пригласили, давался в честь полувекового юбилея большого загородного клуба. Билеты на мероприятие разошлись все до единого, о чем свидетельствовала заполненная до отказа огромная автостоянка перед фасадом клуба.
Ленарду с трудом удалось найти свободное место, и, выйдя из «ягуара», они направились по парадной лестнице в дом, где сверкало море огней, и лилась музыка.
– Рад видеть вас, Клеменси.
Это был голос Джерри Мэйфлауэра. Личный помощник Ленарда подлетел к ним, едва они успели войти в зал для приемов. Он нежно поцеловал Клеменси в щеку, и губы Ленарда скривила сардоническая усмешка.
Клеменси глазами поискала в толпе свою лучшую подругу, хотя Ник и сказал, что у них, по всей вероятности, с поездкой в клуб ничего не получится.
Ленард принес ей бокал сухого белого вина. Клеменси не стала отказываться: он не должен догадаться, почему она теперь избегает употреблять алкоголь. Однако стоило Ленарду отвернуться, чтобы перекинуться с кем-то парой слов, как она тут же поставила бокал на столик.
– Надеюсь, ты не увлекаешься алкогольными напитками?
Услышав за спиной игривый голос, Клеменси немедленно обернулась и воскликнула:
– Кэрри! А я уже подумала, ты не сможешь приехать!
– Мать Ника согласилась посидеть с Эдвином пару часиков, и вот мы здесь. Признаться, мне чертовски хотелось выбраться из дому. Я нигде не была уже целых два месяца.
– Как поживает малыш? – вмешался в диалог подруг Ленард.
– Он-то замечательно, а вот я из-за него уже целую вечность не могу выспаться, – шутливо пожаловалась Кэрри.
Ленард улыбнулся.
– И все равно ты выглядишь замечательно.
– Признаюсь тебе честно, Клеменси, я влюблена в твоего мужа, – сказала Кэрри и демонстративно обняла Ленарда.
– Я это уже давно подозревал, Кэрри, – не остался в долгу он, – и, кстати, испытываю к тебе такое же чувство… Но к чему же все это может привести? – лукаво полюбопытствовал Ленард.
– К двум вещам. – Кэрри с улыбкой взглянула на подругу. – Во-первых, я уже попросила Клеменси быть крестной матерью нашего малыша… А сможешь ли ты, Ленард, стать его крестным?
– Почту за честь.
– А во-вторых, – продолжала Кэрри, – мы с Ником приглашаем вас на обед. – И она назвала дату.
Наступило неловкое молчание. Приглашение Кэрри приходилось на день годовщины бракосочетания Клеменси и Ленарда. На день, о котором Клеменси старалась не думать.
– Я… не знаю, Кэрри, – пробормотала она, не осмеливаясь взглянуть на Ленарда.
– Ну что ж, взвесьте все «за» и «против», а потом сообщите о вашем решении. Мы еще будем здесь. – Кэрри пожала плечами. – Просто у нас с Ником запланировано на этот день барбекю… Ничего, правда, особенного не будет. Обычная семейная вечеринка…
Кто-то подошел к ним и отозвал на минутку Ленарда. Кэрри взяла Клеменси под руку и спросила шепотом:
– Разве ты еще не сказала ему о ребенке?
– Не было подходящего момента… Я собираюсь сказать ему об этом вечером.
Да, Ленард должен узнать правду. Но когда, каким образом лучше сообщить ему новость? Дата их годовщины приближалась с неумолимой быстротой. Осталось каких-то девять недель. От одной мысли о завершении сделки ее сердце начинало биться учащенно.
Она услышала шум автомобиля, а через несколько минут увидела подъезжавший к дому зеленый «ягуар» мужа.
– Билл сказал, что я могу найти тебя здесь, сообщил Ленард, выходя из машины.
Джинсы и легкая голубая рубашка необычайно шли ему, и Клеменси невольно залюбовалась этим красивым мужчиной, который является ее мужем. Пока является.
– Да, я сказала Биллу, что побуду здесь какое-то время. – Клеменси взглянула на часы. – Ты сегодня освободился довольно рано. Я думала, засидишься в офисе, по крайней мере, до шести.
– Уже к четырем часам я умудрился разделаться со всеми делами. – Ленард присел подле Клеменси на ступеньку. – Итак, какие же заботы привели тебя сюда?
– Просто захотелось отвлечься, расслабиться… подумать. – Она пожала плечами и улыбнулась. – Даже не знаю, что сегодня надеть на эту вечеринку… на этот прием.
По правде говоря, Клеменси совсем не хотелось идти сегодня куда-нибудь, да и чувствовала она себя неважно.
На какой-то миг между ними воцарилось молчание, которое нарушил Ленард.
– Ты стояла на этой веранде, вот на этих же самых ступеньках, когда я впервые увидел тебя. Помнишь?
– Конечно, помню. – Клеменси улыбнулась. – Я была тогда ужасно неуклюжей, застенчивой девчонкой, правда?
– У тебя была очаровательная улыбка. – Глаза Ленарда задумчиво остановились на ее лице. – Она и сейчас такая же. Сколько тебе было тогда? Кажется, тринадцать?
– Да. – Она утвердительно кивнула. – Я увидела тебя в первый же день, когда мы с отцом переехали сюда. Тогда же я впервые увидела своего деда. Они с отцом долго были в ссоре, даже не знаю из-за чего. Может, отец уже тогда играл на деньги? А помирились они только после смерти моей мамы. – Клеменси взглянула на Ленарда. – Подумать только, ведь, если бы между отцом и дедом не возникло разлада, я родилась бы в этом доме и мы с тобой могли встретиться гораздо раньше. Например, ты качал бы меня на своем колене…
– У вас здорово работает фантазия, миссис Рейнер, – Ленард усмехнулся, – но в данном случае она не вызывает у меня восторга, потому что напомнила мне неприятные слова Беатрис о том, что я, женившись на тебе, просто «совратил младенца».
– Знаешь, пятнадцать лет разницы в возрасте не так уж и значительна, – буркнула Клеменси, раздраженная упоминанием Беатрис. – Я имею в виду, что эта разница не слишком ощущается в том возрасте, которого мы с тобой достигли.
– О да, ты достигла весьма почтенного возраста! Почти догоняешь меня! – Ленард рассмеялся. – Милая, ты только задумайся: тебе же всего двадцать три…
– Да, но я уже женщина… А в тринадцать была еще ребенком.
– Действительно, ты уже женщина. В полном смысле слова. – Он оглядел ее жадными глазами и улыбнулся. – В тот день, когда я впервые увидел тебя на этой веранде, у меня и в мыслях не было, что когда-нибудь мы станем мужем и женой.
– Но что же все-таки ты подумал обо мне в тот день? – нетерпеливо спросила она.
– Подумал, что ты неуклюжий долговязый цыпленок, бегающий в школу. – И он, расхохотавшись, добавил: – И что у этого цыпленка обворожительная улыбка.
Ленард нежно поцеловал ее за ухом, но даже этот легкий как перышко поцелуй мгновенно возбудил Клеменси, и Ленард это безошибочно почувствовал.
– Ведь я иногда все еще возбуждаю тебя… не правда ли? – Он вдруг торопливо взглянул на часы. – Чуть не забыл! К сожалению, Клеменси, я вынужден тебя покинуть: мне надо обязательно подписать распоряжение по зарплате для рабочих…
Когда Ленард уехал, Клеменси долго вспоминала, как он целовал, обнимал ее… Может быть, еще не все потеряно? Кто знает…
С наслаждением вдыхая душистый запах лета, Клеменси подумала о том, что, в конце-то концов, должна сообщить Ленарду о ребенке, и как можно скорее. Может быть, даже сегодня.
Да, вдруг решила Клеменси, Ленард узнает всю правду именно сегодня вечером, когда мы вернемся с приема.
Подкрасив губы, Клеменси надела темно-синее платье, которое безукоризненно сидело на ее еще стройной фигуре.
Она взглянула на золотые наручные часы – подарок Ленарда – и увидела, что стрелки показывают четверть седьмого. На прием, устраиваемый в загородном клубе, надлежало явиться к семи, а дорога туда займет не менее получаса.
Ленард вошел в спальню как раз в тот момент, когда Клеменси безуспешно пыталась застегнуть ожерелье.
– Секундочку, дорогая, я помогу тебе. – Он подошел и ловко справился с застежкой. – Ты выглядишь фантастически.
Прикосновение его пальцев к коже, ласковый голос внезапно вызвали у Клеменси всплеск жгучей страсти, необузданной чувственности. Она едва не задохнулась, когда Ленард обнял ее, резко притянул к себе и жадно поцеловал в губы.
Солнце уже садилось, и было похоже на огромный апельсин, в оранжево-красном сиянии которого купалось все на земле – дома, трава и деревья, люди… Для Клеменси весь мир в эту минуту вдруг превратился в живое феерическое полотно, создаваемое незримым художником-фантастом, творцом-великаном. И этот фантастический, блистающий мир точь-в-точь гармонировал с ее сегодняшним настроением.
Прием, на который их пригласили, давался в честь полувекового юбилея большого загородного клуба. Билеты на мероприятие разошлись все до единого, о чем свидетельствовала заполненная до отказа огромная автостоянка перед фасадом клуба.
Ленарду с трудом удалось найти свободное место, и, выйдя из «ягуара», они направились по парадной лестнице в дом, где сверкало море огней, и лилась музыка.
– Рад видеть вас, Клеменси.
Это был голос Джерри Мэйфлауэра. Личный помощник Ленарда подлетел к ним, едва они успели войти в зал для приемов. Он нежно поцеловал Клеменси в щеку, и губы Ленарда скривила сардоническая усмешка.
Клеменси глазами поискала в толпе свою лучшую подругу, хотя Ник и сказал, что у них, по всей вероятности, с поездкой в клуб ничего не получится.
Ленард принес ей бокал сухого белого вина. Клеменси не стала отказываться: он не должен догадаться, почему она теперь избегает употреблять алкоголь. Однако стоило Ленарду отвернуться, чтобы перекинуться с кем-то парой слов, как она тут же поставила бокал на столик.
– Надеюсь, ты не увлекаешься алкогольными напитками?
Услышав за спиной игривый голос, Клеменси немедленно обернулась и воскликнула:
– Кэрри! А я уже подумала, ты не сможешь приехать!
– Мать Ника согласилась посидеть с Эдвином пару часиков, и вот мы здесь. Признаться, мне чертовски хотелось выбраться из дому. Я нигде не была уже целых два месяца.
– Как поживает малыш? – вмешался в диалог подруг Ленард.
– Он-то замечательно, а вот я из-за него уже целую вечность не могу выспаться, – шутливо пожаловалась Кэрри.
Ленард улыбнулся.
– И все равно ты выглядишь замечательно.
– Признаюсь тебе честно, Клеменси, я влюблена в твоего мужа, – сказала Кэрри и демонстративно обняла Ленарда.
– Я это уже давно подозревал, Кэрри, – не остался в долгу он, – и, кстати, испытываю к тебе такое же чувство… Но к чему же все это может привести? – лукаво полюбопытствовал Ленард.
– К двум вещам. – Кэрри с улыбкой взглянула на подругу. – Во-первых, я уже попросила Клеменси быть крестной матерью нашего малыша… А сможешь ли ты, Ленард, стать его крестным?
– Почту за честь.
– А во-вторых, – продолжала Кэрри, – мы с Ником приглашаем вас на обед. – И она назвала дату.
Наступило неловкое молчание. Приглашение Кэрри приходилось на день годовщины бракосочетания Клеменси и Ленарда. На день, о котором Клеменси старалась не думать.
– Я… не знаю, Кэрри, – пробормотала она, не осмеливаясь взглянуть на Ленарда.
– Ну что ж, взвесьте все «за» и «против», а потом сообщите о вашем решении. Мы еще будем здесь. – Кэрри пожала плечами. – Просто у нас с Ником запланировано на этот день барбекю… Ничего, правда, особенного не будет. Обычная семейная вечеринка…
Кто-то подошел к ним и отозвал на минутку Ленарда. Кэрри взяла Клеменси под руку и спросила шепотом:
– Разве ты еще не сказала ему о ребенке?
– Не было подходящего момента… Я собираюсь сказать ему об этом вечером.