Коллинз Джеки. Я так хочу!

   Нет. Проститутки фланировали по бульвару Сансет, торчали на перекрестках, занимались в подворотнях минетом и прочими непотребствами. Проститутки были грязными, больными женщинами с плохими зубами и тусклыми волосами, они носили жуткие виниловые босоножки на каблуках и дешевые мини-юбки из синтетики. Разве она такая? Нет, и никогда не станет такой. В отличие от них, у нее есть вкус, стиль, красота наконец.
   — Во сколько мы с ним встречаемся? — спросила Саммер, не в силах побороть свое возбуждение.
   — Вечером, — ответила Тина, потягивая холодный кофе. — Мы должны приехать к нему в отель не раньше девяти. — Она улыбнулась. — Знаешь, я немного волнуюсь, а ты?
   — Еще как! — ответила Саммер, не вполне понимая, что же она на самом деле чувствует.
 
   Ни вечно недовольного Ричарда, ни Саммер, которая просто сводила ее с ума, дома не было, и Никки с облегчением вздохнула. Но она понимала, что это только всего лишь временная отсрочка. Что ей делать? Может быть, позвонить Шелдону? Но в Чикаго уже далеко за полночь, и он будет раздражен хотя бы потому, что она звонит так поздно. «Привет, Шелдон, мне очень неприятно беспокоить тебя, но я вынуждена сообщить, что твой невинный ягненочек занимается минетом на задних сиденьях машин. Что будем делать?»
   «А ты куда смотришь? — непременно спросит Шелдон и будет безусловно прав. — Это твое влияние, — скажет он. — Почему, как ты думаешь, я не хочу, чтобы она жила с тобой?»— добавит он, и ей нечего будет возразить.
   Нет, звонить ему сейчас — значило только усложнить ситуацию, а она и так была не простой.
   Ну почему, почему все это должно было случиться именно тогда, когда она готовилась сделать самый первый и самый важный шаг в своей новой карьере? Работа продюсера и без того непроста; ей понадобятся все ее силы, внимание и все умение работать, чтобы с самого начала не погубить фильм, который, может быть, прославил бы ее. А ведь в отличие от нормальных продюсеров ей еще придется держать в узде эту сладкую парочку — Мика Стефана и Айдена Сина, — которые способны превратить любое начинание черт знает во что!
   Может быть, малодушно подумала Никки, ей стоит расстаться с Миком сейчас, пока не стало слишком поздно? Ведь когда они начнут снимать, сделать это будет уже невозможно…
   Нет. Даже если разорвать с ним контракт сейчас, проблемы, которые повлечет за собой сей необдуманный шаг, просто похоронят ее под собой. Ее взаимоотношения с Миком — это ее личное дело; «шоу должно продолжаться». В конце концов он действительно не знал, что Саммер — ее дочь.
   О боже! Проблемы, проблемы, проблемы — и все они требовали решения. Может быть, все-таки посоветоваться с Ричардом и посмотреть, что он предложит?
   Будь Ричард дома, она, наверное, так бы и сделала, но он уехал, даже не оставив записки. Интересно, куда его понесло?
   Никки хотела даже позвонить Ларе, но потом передумала.
   У Лары теперь был Джоуи, и она проводила с ним все свое свободное время. К тому же нагружать ее этим было бы попросту несправедливо.
   В задумчивости Никки поднялась в комнату Саммер и остановилась на пороге, созерцая царящий там хаос. Если горничная и побывала здесь, то этого совершенно не было заметно. Повсюду была разбросана одежда и нижнее белье, на полу валялись компакт-диски и магнитофонные кассеты, коробочки из-под косметики, журналы без обложек и обложки без журналов, грязные тарелки, жестянки из-под «Севен-ап»и даже несколько засохших кусков пиццы. Ну и свинарник!..
   Никки тяжело вздохнула. Она понимала: в том, что произошло с Саммер, есть доля и ее вины. Она родила Саммер, когда ей самой было всего шестнадцать, так и не сумев до конца осознать всю ответственность, которая легла на ее плечи с появлением дочери. Откровенно говоря, она даже была рада оставить Саммер Шелдону — ведь для нее это означало свободу, которой она так и не успела насладиться.
   Нет, конечно, она не была бездушной матерью. Больше того, ей всегда хотелось быть для Саммер не номинальной родительницей, а настоящей матерью, но Шелдон не дал ей этой возможности.
   Выкопав из-под кучи мусора на столе фломастер и чистый блокнот, Никки написала на нем крупными буквами:
   «ВСТРЕТИМСЯ В КУХНЕ В ВОСЕМЬ УТРА. НЕ ВЗДУМАЙ НИКУДА УХОДИТЬ, ПОКА МЫ НЕ ПОГОВОРИМ».
   Положив блокнот на середину неубранной постели Саммер, Никки вышла в гостиную и сделала себе коктейль. Ей-богу, она уже давно в этом нуждалась.
 
   Ричард вернулся домой к одиннадцати часам.
   — Привет, — сказала Никки, пьяно ухмыляясь. Она выпила уже три крепких коктейля, и голова у нее понемногу начинала кружиться.
   — Привет, — отозвался Ричард, уклоняясь от ее протянутых рук.
   — Все в порядке? — спросила Никки, проследовав за ним в спальню.
   — Более или менее, — ответил Ричарду снимая пиджак и швыряя его на постель. — А что?
   — Где ты был?
   Он недовольно покосился на нее.
   — Тебе нужен полный отчет?
   — Нет, — с трудом сдерживаясь, ответила Никки. — В этом нет нужды. Я просто хотела узнать, поел ты или нет.
   — Поел, — ответил Ричард и, выйдя из спальни, направился к себе в кабинет. Сегодня они с Кимберли ездили в один небольшой ресторанчик на отшибе, а потом — уже в машине — она сделала ему минет. Теперь он чувствовал себя виноватым перед Никки.
   Спустя несколько минут Никки тоже поднялась в кабинет мужа. Судя по запаху, Ричард снова пил, но ей показалось, что она улавливает идущий от него запах чужих духов.
   И вдруг она поняла, почему в последнее время они стали почти чужими. Проклятый сукин сын снова вернулся к своим старым привычкам! Ричард изменял ей с какой-то шлюхой со студии!
   Это поистине было последней каплей. Вот только почему, черт возьми, она не сообразила этого раньше? Почему она была так близорука, так преступно самоуверенна? С чего она взяла, что он не посмеет обойтись с ней так же, как когда-то с Ларой?
   Никки выждала, пока Ричард сядет за свой компьютер, а потом вернулась в спальню и сделала то, чего она твердо обещала себе не делать никогда, — быстро обшарила его карманы.
   Р-раз! Упаковка презервативов, одного пакетика не хватает!
   Два! Квитанция из ресторана «Плющ»— ужин на двоих.
   Три! Носовой платок со следами помады — чужой помады, она такой никогда не пользовалась.
   Как она могла быть такой дурой?
   Сдерживая ярость, Никки вернулась в кабинет Ричарда.
   — Собирай свои вещи и выматывайся! — сказала она сердито.
   Ричард посмотрел на нее такими глазами, словно она была буйнопомешанной и у нее шла пена изо рта.
   — Ч-что?
   — Уже одно то, что ты снова начал пить, достаточно скверно, — заявила Никки, повышая голос. — Но другие женщины?
   О нет, этого я не потерплю!
   — Ты что, спятила? — раздраженно бросил он.
   — Да, я сошла с ума, — ответила Никки, чувствуя, как громко, словно паровой молот, бухает в груди сердце. — Я сошла с ума, потому что верила тебе, верила, что ты способен измениться.
   — Послушай, Ник…
   — Убирайся к дьяволу, Ричард! — выкрикнула она, швыряя ему в лицо упаковку презервативов. — И будь ты проклят!..
   И, круто повернувшись, Никки выскочила из комнаты.
   — Убирайся вон, кобель несчастный — крикнула она уже из коридора. — И не возвращайся, слышишь? Никогда! Между нами все кончено!

Глава 42

   Норман Бартон сам открыл дверь своего номера в гостинице.
   В одной руке он держал бокал шампанского, в другой — сигарету с марихуаной. Он улыбался, и это делало его особенно обаятельным.
   Норман был похож на очаровательного щенка сенбернара — у него были большие, чуть грустные карие глаза с опущенными уголками и мягкие каштановые волосы, спускавшиеся на лоб; губы у Нормана были пухлыми и не правдоподобно красными.
   На вид ему было лет двадцать пять.
   — Добрый вечер, девочки, — произнес он слегка заплетающимся языком и отвесил преувеличенно вежливый поклон. — Добро пожаловать в страну наслаждений.
   Саммер узнала его с первого взгляда Норман Бартон когда-то играл главную роль в одном очень популярном семейном телесериале, а потом появился и в настоящем, большом кино О нем часто писали в журналах для фанатов и малоформатных газетах, Саммер, во всяком случае, хорошо помнила, что он трижды был помолвлен, но ни разу дело не кончилось свадьбой.
   Тина слегка подтолкнула замершую, было на пороге подругу.
   — Говорила я тебе?.. — с торжеством шепнула она на ухо Саммер.
   В гостиничном номере, кроме Нормана, оказался еще один мужчина — узкоплечий, смуглый и худой, как щепка, он был похож на мексиканца. Он выглядел несколько старше Нормана и был ниже его ростом, зато под руку держал исключительно высокую брюнетку с длинным, мрачным лицом, одетую в облегающий из черной лайки костюм.
   — Присаживайтесь, девочки, — промурлыкал Норман, указывая Саммер и Тине на диван. — И скажите мне, чего бы вам больше хотелось — сигаретку, шампанского? Как насчет белого порошочка для ваших прелестных носиков?
   — Я бы хотела сигарету, но только с «травкой», — дерзко ответила Саммер, и Норман, схватив ее за кисть, поцеловал ей пальцы.
   — Вот моя девчонка! — воскликнул он, улыбаясь совсем по-мальчишески. — Люблю бойких. И симпатичных! 0 — очень симпатичных!..
   Он выпустил ее руку, и Саммер задышала ровнее, подумав, что сумеет легко пройти через это первое испытание, особенно если все, что от нее требуется, — это нравиться Норману Бартону. Он был даже очень мил. Саммер даже показалось, что Норман намного привлекательнее Сина в лучшие его годы, хотя от него и не исходил тот острый запах опасности, который так привлекал ее в Айдене.
   Саммер села на диван рядом с Тиной. Мексиканец и его мрачная подруга не обратили на них никакого внимания.
   — Послушай, Норм, — сказал мужчина неожиданно низким, рокочущим голосом. — Мне пора убираться отсюда. Наши деньги у тебя?
   — Ну куда ты так торопишься, Хуан? — проворчал в ответ Норман. — Вечно ты куда-то несешься… Неужели тебе не хочется остаться и повеселиться с нами?
   — Он не хочет веселиться, — сказала рослая спутница Хуана. — Нас ждут в другом месте. Отдай нам то, что причитается, и мы избавим тебя от своего присутствия.
   — О'кей, о'кей! — быстро сказал Норман, вскидывая вверх пухлые руки. — Не будем ссориться… — С этими словами он подмигнул Тине и Саммер. — Посидите здесь, девочки, я сейчас.
   У меня есть еще одно маленькое дельце, после него — я ваш…
   Он жестом пригласил мексиканца и его мрачную подругу следовать за собой, и они втроем скрылись в спальне.
   — Дарлен сказала, что нам должны заплатить вперед, — жарко зашептала Тина, как только дверь в спальню закрылась. — Норман открыл у нее что-то вроде кредита, но сейчас у него, похоже, перерасход, поэтому она сказала, что мы должны получить с него наличными. И, судя по тому, что я сейчас слышала, нам обязательно нужно взять деньги вперед. Нет денег — нет удовольствий, понимаешь?
   — Но не можем же мы просто взять и спросить его о деньгах, — возразила Саммер.
   — Почему бы нет? Все так делают.
   — А кто эти двое?
   — Почем я знаю. — Тина скорчила рожу. — Думаю, это его поставщики. Травка, героин и все такое…
   — Поставщики сами приходят к нему, чтобы набить «кружечку»?
   — Господи, Саммер, откуда ты знаешь такие слова?
   — От парней на пляже. Они всегда готовы сделать для меня все, что я только захочу.
   — Да ты у нас настоящая принцесса. Сам! — Тина рассмеялась. — Эти твои светлые волосики и торчащие сисечки!
   — Я давно хотела спросить, — начала Саммер неуверенно. — Когда ты убежала из дома… На что ты жила?
   Тина ухмыльнулась.
   — На деньги отчима. Перед тем как отчалить, я порылась в его домашнем сейфе. Там оказалось пять «кусков»с мелочью, и я их забрала. По-моему, это справедливая компенсация за все зло, которое он мне причинил.
   — А мать?
   — А что мать? Ей наплевать. Она у меня артистка…
   — Известная? — спросила Саммер, удивляясь про себя тому, что Тина ни разу об этом не упомянула.
   — Известная артистка!.. — Тина фыркнула. — Пожалуй, да…
   Смотря для кого. — Она откинула голову назад и сердито тряхнула своими темными вьющимися волосами. — В общем, я сняла квартирку и начала демонстрировать купальники. Потом меня познакомили с Дарлен, и все изменилось.
   — Неужели твоя мать не разыскивала тебя? — не успокаивалась Саммер.
   — Конечно, нет! Эта старая кастрюля была только рада тому, что я смылась. Ведь для нее я была соперницей — отчим посматривал в мою сторону гораздо чаще, чем в ее. Кроме того, тогда мне уже стукнуло шестнадцать, и вернуть меня назад она все равно бы не смогла.
   — Ух ты! — воскликнула Саммер, жалея, что она не может поступить так же.
   — А тебе когда шестнадцать? — лениво поинтересовалась Тина, беря из вазочки на столе пригоршню орехов и отправляя их в рот.
   — Через пару месяцев, — честно ответила Саммер.
   — Так вот, как стукнет — сразу рви когти. Рекомендую, — равнодушно проговорила Тина и, достав из сумочки пудреницу с зеркальцем на крышке, стала изучать в нем свое прелестное личико. — Первое время можешь пожить у меня, — добавила она неожиданно. — Будем работать вдвоем. Парни здорово торчат от таких ангелочков, как ты.
   — Если бы я могла!.. — вздохнула Саммер. Она хорошо понимала, что если она исчезнет, папахен поднимет на ноги и Чикаго, и Лос-Анджелес.
   В этот момент дверь из спальни распахнулась и в гостиную вернулся Норман Бартон со своими странными друзьями. Мексиканец и лайковая девица сразу же направились к двери, по-прежнему не обращая никакого внимания на Тину и Саммер.
   — В следующий раз чтобы без задержек! — предупредила девица, с грохотом захлопывая за собой дверь номера.
   — Чао, крошка! — Норман насмешливо помахал закрытой двери рукой и повернулся к гостьям.
   — О'кей, леди, — сказал он, жестом фокусника доставая из-за спины неоткупоренную бутылку шампанского. — Всем раздеваться и быстро в спальню! Признаться, я уже заждался.
   — Сейчас? — вырвалось у Саммер.
   — Ну конечно — сейчас! — воскликнула Тина, вскакивая с дивана.
   — Но мы же его совсем не знаем, — шепнула Саммер, которой снова стало казаться, что вечеринка с Норманом Бартоном — не такая уж замечательная идея.
   — Чего тут знать? — перебила ее Тина. — Ему больше двадцати одного, он знаменит и богат. Это все, что нам надо знать.
   Идем же, — нетерпеливо добавила она, подталкивая Саммер в спину. — Или тебе не нужны бабки?
   Саммер неохотно повиновалась.

Глава 43

   Саммер пребывала в растерянности. Секс в ее представлениях был связан с резким запахом пота, давящей тяжестью чужого тела, слюнявыми поцелуями и болью в груди, стиснутой жадными, грубыми пальцами, но Норман Бартон оказался совсем другим. После того что проделывал с ней родной отец, секс казался Саммер грубым и грязным, и она была приятно удивлена тем, как отнесся к ней Норман. Он хотел, чтобы его гостья чувствовала себя комфортно, чтобы она смеялась, чтобы получала удовольствие наконец! Кроме того, он без конца поил ее шампанским, так что вскоре Саммер захмелела и принялась беспрестанно хихикать.
   Сначала — как велел Норман — они с Тиной немного порезвились, то лаская друг друга, то принимаясь шутливо бороться.
   Ничего страшного, хотя Саммер было непривычно быть в постели с другой девушкой.
   Сам Норман так и не присоединился к ним. Он просто сидел в кресле рядом и смотрел на них так, словно ему показывали чрезвычайно увлекательное кино. Тина обцеловала Саммер с ног до головы — это было ужасно щекотно, и она хихикала, как бешеная. Потом уже Саммер пришлось целовать и ласкать Тину в разных местах, и это оказалось довольно противно, но шампанское помогло.
   Когда все кончилось, Саммер уже не терпелось поскорее одеться и смыться отсюда, но Норман отвел ее в сторону и сунул ей клочок бумаги со своим телефонным номером.
   — Позвони мне, — сказал он шепотом. — Мы можем встречаться сами — вовсе не обязательно каждый раз прибегать к помощи Дарлен, правда?
   — Это… Я не могу решить это сейчас, — запинаясь, пробормотала Саммер, глядя на его лицо, знакомое ей по бесчисленным журнальным обложкам.
   Норман улыбнулся ей своей знаменитой грустной улыбкой и сделался еще больше похож на пушистого щенка сенбернара.
   — Ты очень симпатичная девчонка, — сказал он. — Совсем-совсем особенная.
   — Спасибо. — Саммер кивнула, польщенная.
   — Позвони мне, — повторил он.
   — О, я постараюсь, — ответила Саммер, сияя.
   Потом Норман вызвал два такси и отправил обеих по домам.
   Сидя на заднем сиденье своей машины, Саммер думала о том, какое он чудо и как хорошо им могло бы быть вместе. Норман был кинозвездой, а значит, был богат. Он смог бы сделать так, чтобы отец больше не подошел к Саммер и на пушечный выстрел, а для нее это было главным.
   Когда Саммер, доехав до дома в Малибу, на цыпочках кралась в свою спальню, она заметила Никки, которая спала на кушетке в гостиной. Стараясь не разбудить мать, Саммер поднялась к себе и, не раздеваясь, рухнула в постель.
   Да, решила она, она может стать миссис Бартон. Это вполне бы ее устроило.
 
   Лара проснулась первой и сразу потянулась к Джоуи, который спал, разметавшись на кровати. Джоуи что-то пробормотал во сне, и Лара уткнулась лицом в его шею, с наслаждением вдыхая его соблазнительный мужской запах.
   Боже! Она действительно любила его!
   Джоуи приоткрыл один глаз.
   — В чем дело? — пробормотал он сонно. — Где-нибудь пожар?
   — Пожар? — переспросила Лара.
   — Да… Я однажды чуть не сгорел…
   — Когда?
   — Давно… в отеле.
   — Но ты спасся?
   — Да вроде бы…
   — Мне повезло.
   — Да, тебе повезло.
   Они оба начали хохотать, потом Джоуи протянул руки, и Лара благодарно скользнула в его объятия.
   — Откуда ты взялся, Джоуи? — ласково спросила она, осторожно гладя его по груди. — Я хочу сказать… ведь я о тебе ничего не знаю.
   — Из Флориды, — небрежно ответил он. — Родители умерли, а никаких других родственников у меня не оказалось. А ты?
   — Я со Среднего Запада, — ответила Лара, стремясь открыть ему не больше, чем он ей. — Родители умерли. Родственников у меня тоже нет.
   — Да мы с тобой и впрямь два сапога пара! — воскликнул Джоуи.
   Лара теснее прижалась к нему.
   — Джоуи?..
   — Что?
   — Давай заниматься любовью. Дикой, неистовой, страстной любовью!
   — Сейчас? — переспросил Джоуи, удивленный ее неожиданным предложением.
   — Нет, через неделю! — тут же съязвила Лара.
   — Ладно, маньячка, — рассмеялся Джоуи. — Только сначала ты должна меня настроить. Мужчина, как известно, все равно что скрипка, которую нужно сперва настроить, и только потом играть…
   — Нет проблем, — откликнулась Лара, раздумывая о том, что только с ним она чувствует себя совершенно естественно и свободно.
   — Знаешь что, — сказал он неожиданно. — Давай притворимся, будто ты — горничная.
   — Джоуи!..
   — А-а, наша звезда не в настроении! Или эта роль для тебя мелка?
   — Но я никогда…
   — Никогда — что? — спросил он и, протянув руки к ее грудям, сильно ущипнул за соски.
   Лара негромко вскрикнула от удовольствия.
   — Я никогда не увлекалась… фантазиями, — сказала она смущенно. — Ну, когда каждый партнер играет какую-нибудь роль. Ричарду это было не нужно, а я…
   — Сколько у тебя было мужчин? — с любопытством спросил Джоуи. — И кто был твоим первым мужчиной? Ричард?
   — А сколько у тебя было женщин? — ответила она вопросом на вопрос.
   — Сейчас посчитаем… — Джоуи притворился, будто пытается что-то вспомнить. — Если это тебя так интересует, Лара, то твой порядковый номер — тысяча первый.
   — Ха! — воскликнула Лара, садясь в постели и скрещивая руки на груди. — Ты мне льстишь. Я думаю, на самом деле мой номер — сто тысяч первый. Женщины любят тебя, Джоуи. Я же вижу — они буквально не сводят с тебя глаз.
   — Можно подумать, что мужчины не смотрят на тебя, — отозвался Джоуи, поудобнее устраиваясь на подушке.
   — Это не одно и то же.
   — Знаешь что, Лара? Для меня в мире существуешь только ты.
   — Правда? — шепотом спросила Лара, у которой вдруг перехватило дыхание.
   — Угу. В моей жизни не было ничего хорошего, и вот я встретил тебя…
   — И что?
   — И это было самое лучшее, что только могло со мной случиться, — серьезно сказал он и, взяв ее за плечи, притянул к себе.
   В следующую секунду он поцеловал ее так крепко, что Лара испугалась, как бы у нее не остались синяки на губах.
   Но ее испуг быстро прошел. На самом деле ей было все равно. Когда она была с ним, она забывала обо всем на свете — о. работе, карьере, съемках. Джоуи был единственным. Он был ее жизнью, ее любовью, и Лара готова была пожертвовать ради него всем, что она имела.
 
   Никки проснулась с первыми лучами солнца. Чувствовала она себя отвратительно. Голова буквально раскалывалась от боли, а во рту словно эскадрон ночевал… Эскадрон кошек, хотелось уточнить Никки, но она не решилась — ей и так было тошно.
   После того как вчера она выгнала Ричарда, Никки почти прикончила бутылку водки. Искать спасения в алкоголе было не в ее правилах, но вчера она просто должна была сделать что-то, чтобы избавиться от боли и напряжения. Кроме того, ей хотелось дождаться Саммер, ибо она не очень-то верила в способность дочери правильно отреагировать на оставленную ей записку, но вчера Саммер так и не вернулась домой.
   Морщась от боли в голове, Никки сползла с кушетки в гостиной, на которой проспала всю ночь, и прошла в ванную комнату.
   Торопливо умывшись и вычистив зубы, она приняла две таблетки аспирина. Только после этого она рискнула подняться в комнату дочери. Саммер сладко спала, с головой зарывшись в одеяло, но в это утро сердце Никки не знало жалости. Взяв дочь за плечо, она с силой тряхнула ее.
   — А? Что?! В чем дело?! — забормотала Саммер, отмахиваясь от матери.
   — Во сколько ты вчера вернулась домой? — зло спросила Никки.
   — А, это ты, мам… — отозвалась Саммер, протирая глаза. — Зачем ты меня будишь? Ведь еще рано!
   — Да, сейчас действительно рано, — ледяным тоном сообщила Никки. — А ты вчера вернулась домой по-настоящему поздно. Где ты была?
   — Я? На вечеринке, — быстро ответила Саммер, пытаясь собраться с мыслями.
   — У кого?
   — У друзей. У меня здесь много друзей.
   — А я думала — у врагов, — едко заметила Никки.
   — Очень смешно! — фыркнула Саммер.
   — Ничего смешного, — отрезала Никки. — И я с тобой вовсе не шучу!
   — Могу я узнать, в чем, собственно, дело? — насторожилась Саммер, почувствовав грозу.
   Прямой вопрос несколько смутил Никки. Решимости у нее не поубавилось, нет, просто она не знала, как лучше спросить Саммер о том, что ее волновало.
   — Мне рассказали одну очень неприятную новость, — сказала она наконец. — Она касается тебя…
   — А именно?
   — Послушай, Саммер… — Никки присела на краешек кровати дочери. — Ты еще совсем девочка и многого не понимаешь.
   Некоторые… люди, особенно здесь, в Лос-Анджелесе, могут воспользоваться твоей молодостью и неопытностью. Я хотела посоветовать тебе: не спеши бросаться в эту жизнь, это никуда от тебя не уйдет…
   О боже, подумала Саммер. Неужели Никки каким-то образом пронюхала о ее поездке к Бартону? Пожалуй, это было самое худшее, что только могло случиться!
   — Саммер! — Никки набрала в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду. — Я знаю, чем ты занималась с Миком Стефаном, и должна тебе сказать… это довольно мерзко! Во-первых, такими вещами не следует заниматься с кем ни попадя, если только ты не замужем. Существуют… разные болезни. Я имею в виду не только СПИД, но и другие неприятности. От них очень трудно избавиться, влечение бывает долгим и стыдным… — Она задохнулась и ненадолго замолчала. Обсуждать проблемы секса со своей дочерью оказалось почему-то очень непросто. — Лос-Анджелес — очень опасный город, — продолжила она, процитировав кстати вспомнившиеся слова Лары. — Здесь рыщут разные типы, которые всегда готовы использовать неопытных и доверчивых девушек. И ты еще слишком наивна, чтобы самостоятельно разобраться что к чему.
   Саммер страдальчески закатила глаза.
   — Но мам, мне ведь уже почти шестнадцать!
   — Ты что, не слышала, что я тебе сказала? Я знаю, чем вы занимались с Миком Стефаном на заднем сиденье его машины.
   Саммер на мгновение задумалась. Неужели то, что она села с Миком в машину, было таким скверным поступком? Между ними ничего не было, если не считать нескольких поцелуев взасос, но мать, похоже, считала, что было, и переубедить ее сейчас могло только чудо.
   — Кто тебе сказал? — спросила Саммер, жалея, что не может закурить сигарету с марихуаной. Тогда нудная нотация матери не доставала бы ее до печенок.
   — Это не важно.
   — Мик наболтал, да?
   — Нет, не Мик.
   — Впрочем, это действительно не имеет значения, — заявила Саммер, упрямо приподняв подбородок. — Кто бы это ни был, он соврал. Ничего не было, так что тебе нечего волноваться.
   — Я была бы очень рада, если бы действительно могла не волноваться, — ответила Никки. — Но поскольку это, к сожалению, не так, мне придется принять меры. Сегодня в полдень ты летишь обратно в Чикаго, я уже купила тебе билет. Это мое окончательное решение.
   Эта новость заставила Саммер проснуться окончательно.