Семенчук обратил к Миронову красноречивый взгляд. Всем своим видом он давал понять, что Чулков натурально бредит... Но Дмитрий с ним не согласился. От своего информатора он уже слышал версию о каком-то Вадике Цепне, который схлестнулся с Козырем из-за какой-то певички. Эту версию выдвигали блатные, но в глазах видавшего виды оперативника она не выдерживала никакой критики. Поэтому он и не воспринимал ее всерьез. До тех пор, пока Чулков не стал рассказывать об этом Вадике.
Кивком головы Дмитрий показал следователю, что Чулкову можно верить, но с оглядкой на обстоятельства. А обстоятельства – это трупы Фокса и Пимена, на мысль о которых наводили показания их дружка.
Семенчук понял все правильно.
– Значит, твой Вадик убил Фокса и Пимена?
– Да, – выжал из себя Чулков.
Он уже не смотрел на следователя. Тускнеющий взгляд тупо был устремлен в потолок.
– И где трупы?
– Это, балаган... Там от него... метров двести... Овраг там... Ветки, мусор, все такое... Под ним Фокс лежит. И Пимен... Езжайте, поглядите...
– Посмотрим, посмотрим...
– И кто такой этот Вадик?
– А болт с бугра. Но круто закрученный болт. Он с Фоксом из-за Катьки.
– Екатерина Кравцовская, певица из балагана? – уточнил Миронов.
– Ага. Он глаз, падла, на нее положил, а она с Козырем тусуется. Фоксу не понравилось. Нет Фокса...
– И как нам этого Вадика найти?
– Они что-то про Соленый квартал говорили. Хавиру они там снимают. Где точно, не знаю. Да и нет их там. Им теперь шифроваться надо после Козыря. Хреново мне. Больно. Врача позовите, пусть укол... Морфина бы чуток... Ну хоть чуток, а?
Семенчук позвал врача, а тот выставил его вместе с Мироновым за дверь.
– Ну, что скажешь? – вопросительно посмотрел на Дмитрия следователь.
– Что, что... Страсти, как в индийском кино.
– Вот и я не верю, чтобы Козыря из-за какой-то шлюхи застрелили.
– Шлюха не шлюха... Козырь – вор в законе. Но ходят слухи, что его разжаловали. Сход был, там его и развенчали. Не знаю, за какие грехи, но факт вроде бы состоявшийся. После схода воры могли «торпеду» к нему отправить. Этим убийцей и мог быть тот самый Вадик. А певица – это всего лишь повод. Хотя... Темный лес, короче.
– Темный лес, в котором прячутся два трупа, – скептически усмехнулся Семенчук. – Не верю я в это.
– Все может быть.
Легче всего было согласиться со следователем, махнуть рукой на два пока еще гипотетических трупа и отправиться домой, к семье. Но совесть оперативника не давала Миронову покоя. Он должен был убедиться в том, что Чулков наврал. Или наоборот.
– Что там за балаган такой? – спросил Семенчук.
– Да ресторан, на Приморской улице. «Вымпел» название...
– Ну знаю. Название какое-то дурацкое...
– А его так никто и не называет. Блатные быстро его переименовали. Официально «Вымпел», неофициально – балаган. Помнишь песню: в шумном балагане... И этот балаган из той же оперы. Жулики, бандиты, воры всех мастей. Проститутки, наркоманы. В общем, вся шваль портовая. Да ты должен знать, сколько мы дерьма оттуда вытащили.
Миронову не раз приходилось бывать в балагане. Сначала разработка, затем облавы. Однажды пострелять пришлось – какой-то беглый зэк пистолет Стечкина достал, огонь открыл. Пришлось его упокоить, а как же иначе. В общем, веселое место этот балаган. Не зная броду, в этот омут лучше не соваться.
– Ну что, поедем? – с кислым видом спросил Семенчук.
Мужик он в общем-то неплохой, ответственный, но ведь и у него есть личные проблемы, а когда их решать, как не в свободное от службы время. А именно этого времени он и не хотел сегодня лишаться. Но и через долг службы переступать он тоже не желал. Так же, как и Дмитрий.
– А куда деваться?
Миронов вызвал наряд патрульно-постовой службы и в его сопровождении вместе со следователем отправился к ресторану «Вымпел». Пока суд да дело, шло время. Поэтому на место предполагаемого происшествия он прибыл в половине десятого вечера. Не самое позднее время для июня, но нужно было поторапливаться, а то уже темнело.
Дмитрий торопился. И себя подгонял, и патрульных. В конце концов трупы были найдены – извлечены из-под груды мусора. Действительно, два трупа. У одного потерпевшего было вскрыто горло, другой просто проткнут ножом.
– Надо вызывать бригаду, – обреченно вздохнул Семенчук.
Кто-кто, а Миронов прекрасно его понимал. Ему тоже хотелось домой, но...
– Хорошо бы место, где произошло убийство, осмотреть.
– А где оно?
– Не выяснили. Надо будет с Чулковым поговорить.
– Давай завтра. У нас и без того работы выше крыши.
Над городом уже сгустилась тьма. Фонарей поблизости не наблюдалось, поэтому прибывшим на место экспертам приходилось работать под светом автомобильных фар.
Работа затянулась до полуночи. Трупы описали, вывезли в морг.
– Теперь можно и домой, – решил Семенчук.
– Да ты поезжай, – кивнул Миронов. – А я в этот чертов балаган загляну.
– Зачем? – удивленно посмотрел на него следователь.
– А с Екатериной хочу поговорить. Кабак до двух работает, она еще должна быть на месте. Она ж певица.
– Да пусть себе поет. А ты ее к себе повесткой завтра вызовешь.
– Вот повестку я ей и вручу. Прямо сейчас. А лучше поговорить с ней на месте. Портупеей чую, на нее все завязывается. И узелок этот сегодня и срубим.
Дмитрий тоже хотел отправиться домой, но оперативные инстинкты взыграли в нем не на шутку. Он нутром чуял запах добычи. И как тот охотничий пес, уже сделал стойку. Видимо, что-то почуял и Семенчук. Поэтому он отправился в ресторан вслед за Дмитрием.
Но там их ждало разочарование. Екатерина Кравцовская уже закончила выступление и отправилась домой. Но Миронов не отступался. Предчувствие скорой добычи продолжало будоражить воображение. Он выяснил адрес, по которому проживала певица, и на оперативной машине отправился к ней.