Коннел Ричард. Самая опасная дичь

   - Цивилизация? И вы стреляете в людей?
   На какое-то мгновение в темных глазах генерала мелькнула неприкрытая злоба, но он сказал самым любезным тоном:
   - Боже мой! Какой добродетельный молодой человек! Я вас уверяю, это не так жестоко, как вы себе представляете. Это было бы просто варварством... Я обращаюсь со своей "дичью" со всем почтением. Им хватает хорошей пищи, тренировок, упражнений. И они скоро приходят в превосходное физическое состояние. Завтра утром вы сможете убедиться в этом.
   - Что вы хотите сказать?
   - Мы посетим мой тренировочный центр. Он находится в подвале дома. В настоящее время у меня есть кое-что, в количестве двенадцати человек... Они с испанской барки "San Lucas", которая вмела несчастье зацепиться за скалы. К сожалению, эта партия товара самого низшего качества. Бедные создания больше привыкли к палубе, чем к джунглям...
   Он поднял руку, и гигант, исполнявший роль слуги, принес густой кофе по-турецки.
   - Поймите меня правильно, - сказал генерал. - Это игра. Я предлагаю кому-нибудь из них охотничью партию. Я даю ему провизию, великолепный охотничий нож. Три часа форы. Я преследую его с пистолетом малого калибра и с небольшим убойным расстоянием. Если моя дичь в течение трех суток ускользает от меня, она выигрывает партию. Если я ее нахожу, - генерал улыбнулся, - она проигрывает. Игра в прятки...
   - А если она отказывается быть дичью?
   - Ах! - вздохнул генерал. - Само собой разумеется, я даю ему право выбора. Если он не хочет принять участия в охоте, я отдаю его Жану. Некогда он имел честь быть любимым палачом у моего отца. У него свои понятия о развлечениях. Они, мосье Рейнсфорд, непременно выбирают охоту.
   - И если они выигрывают?
   Улыбка на лице генерала стала еще шире, еще лучезарнее.
   - До сегодняшнего дня я еще ни разу не проигрывал, - с гордостью сказал он и быстро добавил: - Боже упаси, я не хочу, чтобы вы подумали, мосье Рейнсфорд, будто бы я хвастаюсь. Большая часть из них предлагает самые элементарные решения, но иногда мне приходится потрудиться. Был один, которому очень хотелось выиграть. В конце концов мне пришлось прибегнуть в помощи собак.
   - Собак?
   - Сюда, я вас прошу. Я их вам покажу,
   Генерал подвел Рейнсфорда к окну. Свет бросал дрожащие отблески на землю, и они образовывали причудливые рисунки на песке. Охотник увидел, как внизу перемещаются три или четыре огромные тени. Когда собаки подняли головы к окнам, их глаза блеснули зловещим зеленым огнем.
   - На мой взгляд, это вполне приличная свора, - заметил генерал. - Я их выпускаю каждую ночь. Если кто-либо намеревается проникнуть в мой дом с улицы или же выйти из него, с ним происходят чрезвычайно неприятные вещи...
   И он замурлыкал какой-то мотивчик.
   - А теперь, - сказал генерал, - я покажу вам совсем другую коллекцию - из голов. Извольте пройти со мной в библиотеку.
   - Вы меня извините, генерал. Я сегодня устал и неважно себя чувствую.
   - В самом деле? - забеспокоился генерал. - В этом нет ничего противоестественного, вы так долго плыли, вам необходим хороший сон. Держу пари, что завтра вы почувствуете себя совсем другим человеком. Тогда мы поохотимся, не правда ли? У меня есть на примете нечто обещающее...
   Рейнсфорд торопливо вышел из комнаты.
   - Сожалею, что вы не сможете пойти со мной сегодня ночью! - крикнул вдогонку генерал: - Меня ждет очаровательная охота. Большой, крепкий негр... Впрочем, спокойной ночи, мосье Рейнсфорд!
   * * *
   Кровать была удобной, а шелковистая пижама достаточно мягкой, и тем не менее Рейнсфорд долго не мог заснуть. Он лежал с широко раскрытыми глазами, вспоминая беседу с генералом. Через какое-то время ему показалось, что в коридоре послышались чьи-то осторожные, крадущиеся шаги. Он вскочил и бросился к двери, она оказалась запертой. Рейнсфорд подошел к окну и выглянул наружу. Его комната находилась на верху одной из угловых башен. Свет в замке был погашен, светил лишь краешек желтой луны.
   В ее бледном свете Рейнсфорд увидел темный двор, черные тени, неслышно скользившие внизу, приглушенные звуки голосов. Собаки почувствовали его и настороженно подняли морды, их глаза вспыхнули зеленым огнем. Рейнсфорд вернулся назад и упал на кровать. Ему удалось вздремнуть только на рассвете, когда он услышал далеко в джунглях сухой звук пистолетного выстрела...
   Генерал вышел только к обеду. Он был одет в безукоризненно сшитый твидовый костюм. Он сразу же осведомился о здоровье своего гостя.
   - Что касается меня, - вздохнул генерал, - я не совсем хорошо себя чувствую. Я обеспокоен, мосье Рейнсфорд: вчера вечером я обнаружил у себя симптомы моей старой болезни.
   На вопросительный взгляд Рейнсфорда он ответил:
   - Скука, скука... Охота была плохой прошедшей ночью. Простофиля просто потерял голову от страха. Он направился по прямой, по элементарной прямой, разгадать которую не составляло никакого труда. В этом недостаток моряков. У них скудный умишко, и они не способны изобрести что-либо пооригинальней. Это очень надоедает... Еще стаканчик шабли, мосье Рейнсфорд?
   - Генерал, - сказал Рейнсфорд твердым голосом, - я хочу немедленно покинуть остров.
   Кустистые брови генерала вопросительно поднялись. Он сморщился, как от зубной боли.
   - Но, мой дорогой, вы только что прибыли. И вы еще не охотились...
   - Я желаю уехать сегодня же, сейчас же, - твердо повторил Рейнсфорд, вставая из-за стола.
   Он увидел, что темные глаза человека, сидящего напротив, стали еще темней. Они пристально смотрели на него, изучали его. Вдруг лицо генерала озарила какая-то мысль. Из покрытой пылью и паутиной бутылки он налил старое шабли в бокал Рейнсфорда.
   - Садитесь, обед еще не кончен, а вам нужно набраться сил... Вечером мы поохотимся: вы и я...
   Рейнсфорд покачал головой:
   - Нет, генерал, я не хочу охотиться!
   Хозяин, пожав плечами, принялся есть виноград.
   - Как хотите, мой друг. Только вы сами можете это решить. Но позвольте вам напомнить: мои взгляды на охоту более привлекательны, чем взгляды Жана.
   Он кивнул головой на угол, где с угрожающим видом застыл гигант, сложив могучие руки на бочкообразной груди.
   - Не собираетесь ли вы сказать!.. - воскликнул Рейнсфорд.
   - Мой дорогой, - сказал генерал, - разве я вас не предупреждал, что не шучу, когда дело касается охоты? Это настоящее вдохновение! Наконец-то я подниму этот бокал в честь врага с качествами, сравнимыми с моими...
   Генерал высоко поднял бокал. Рейнсфорд смотрел на него расширившимися от ужаса глазами.
   - Вы увидите, что эта игра стоит свеч, - с энтузиазмом произнес генерал. Ваш мозг против моего. Ваша сила и ваши навыки против моих. Шахматная партия на свежем воздухе! И ставка не без цены, а?
   - И если я выиграю? - хрипло сказал Рейнсфорд.
   - Я с радостью признаю себя побежденным, если в полночь на третьи сутки не найду вас. Мой шлюп доставит вас на континент, вблизи какого-нибудь населенного места. Вы можете мне доверять... Я дал вам слово джентльмена и охотника. Разумеется, вы должны обещать мне ничего не рассказывать о своем визите сюда.
   - Я не возьму обязательства подобного рода.
   - В таком случае... но почему мы говорим об этом сейчас. Через три дня мы сможем сделать это, распивая бутылку "вдовы Клико", если только...
   Генерал отхлебнул маленький глоток вина и с предприимчивостью делового человека стад излагать свой план.
   - Жан даст вам охотничью одежду, провизию, нож. Я же вам советую надеть индейские мокасины, след менее заметен. Также советую избегать большого болота в южной части острова. Мы называем его Болотом Смерти. Там зыбучие пески. Один глупец попытался туда проникнуть... Самое прискорбное то, что Лазарус его преследовал. Вы без труда представите мое горе, мосье Рейнсфорд. Я обожал Лазаруса, это была лучшая собака из моей своры... А сейчас я прошу меня извинить, я всегда сплю после обеда. К тому же я очень боюсь, что и у вас едва хватит времени вздремнуть. Не сомневаюсь, что вам хочется выступить немедленно. Я пойду по вашим следам не раньше сумерек. Охота гораздо насыщеннее ночью, чем днем, ни правда ли? До свидания, мосье Рейнсфорд!
   Учтиво поклонившись и отдав честь, генерал неторопливо покинул обеденный зал. И сразу же вошел слуга-гигант. Под мышкой он нес охотничью куртку цвета хаки, сумку с провизией, охотничий клинок с длинным лезвием в кожаных ножнах. Его правая рука лежала на кобуре с револьвером, пристегнутой к темно-красному поясу.
   * * *
   Вот уже два часа, как Рейнсфорд продирался сквозь джунгли: "Нужно сохранять хладнокровие и оставаться совершенно спокойным", - твердил он сквозь стиснутые зубы.
   Он почти потерял голову, когда двери замка с грохотом захлопнулись за ним. Вначале была только одна мысль - насколько возможно удалиться от замка. Рейнсфорд бежал по прямой, подгоняемый острым чувством страха. Теперь он взял себя в руки и попытался оценить обстановку. Он понял, что бежать по прямой линии - сущее безумие, это неизбежно приведет его к морю, кишащему акулами и барракудами. "Ну что ж, - произнес он, - я дам ему след".
   Рейнсфорд сошел с тропинки, по которой только что бежал, и углубился в девственную чащу леса. Он составил целый ряд сложных петель, не раз возвращаясь по своим следам на прежнее место. В эти петли он вложил все, что знал из охоты на лисицу. Ночь застала его усталым, с лицом, исхлестанным колючими ветками, где-то на лесистом пригорке. Он знал, что было бы чистым безумием идти вслепую в темноте, даже если бы у него и сохранились какие-то силы. И ему необходимо было отдохнуть. "Достаточно, - подумал он. - Я поиграл в лисицу из басни, теперь поиграю в кота..." Неподалеку возвышалось огромное зеленое дерево с толстым стволом и раскидистыми ветвями. Приняв все меры предосторожности, чтобы не оставить под деревом и на коре ни малейшего следа, Рейнсфорд вскарабкался по стволу и вытянулся на одной из толстых ветвей...
   Отдых придал ему силы и уверенность, охотник почувствовал себя почти в безопасности. Противник, даже такой усердный, как генерал, не сумел бы найти его. Только дьявол смог бы в такую темную ночь разобраться в его следах. Если только генерал не есть сам дьявол...
   Полная страхов ночь тянулась бесконечно, как раненая змея. Сон не шел к Рейнсфорду, как бы он ни хотел этого. Над джунглями повисла мертвая тишина. К утру, когда грязно-белый рассвет забрезжил над деревьями, несколько встревоженных и изумленных птичьих криков заставили Рейнсфорда сосредоточить все свое внимание. Что-то или кто-то продирался сквозь заросли, медленно и осторожно продвигаясь по той же самой извилистой дороге, по которой прошел Рейнсфорд. Охотник распластался и замер на ветке, глядя вниз через густую листву дерева. К нему приближался генерал.
   Он шел, наклонив голову к земле, внимательно приглядываясь к кустарникам, к траве. Почти под деревом он остановился, опустился на колени, изучая почву. Первым желанием Рейнсфорда было броситься вниз, как пантера, но правая рука генерала надежно покоилась на рукояти револьвера. Генерал, как бы поставленный в тупик, несколько раз недоумевающе покачал головой, затем закурил одну из своих черных сигар. Едкий, как ладан, дым достиг ноздрей Рейнсфорда, и он чуть не закашлялся. Взгляд генерала оторвался от земли и сантиметр за сантиметром стал подниматься вдоль ствола дерева. Рейнсфорд застыл и напряг все мускулы, готовый к стремительному броску. Но, прежде чем достичь ветки, на которой затаился Рейнсфорд, генерал остановился. Улыбка пробежала по его лицу. Он медленно выпустил в воздух кольцо дыма, затем повернулся спиной к дереву и, равнодушно оглянувшись, удалился по той же дороге, по которой пришел. Шорох травы и кустов становился все тише и тише.
   Из груди Рейнсфорда вырвался хриплый вздох. Как только к нему вернулась способность рассуждать, он вновь почувствовал липкий страх.
   Генерал был способен всю ночь идти по следам и к утру найти его. Он мог распутать самый запутанный след, у него были сверхъестественные способности. Рейнсфорд висел на волоске, когда генерал почти нашел свою добычу.
   Другая мысль была еще ужасней, и от нее по всему телу поползли холодные мурашки. Рейнсфорд отказывался верить в то, что говорил разум. Генерал просто-напросто играл с ним! Он его пощадил, чтобы продлить игру на сутки. Генерал был кошкой, а он мышью! В тот момент Рейнсфорд понял, что такое настоящий ужас: "Я не могу потерять хладнокровия. Я не хочу..."
   Он соскользнул с ветки на землю и устремился в лес. На расстоянии с полкилометра от своего убежища он остановился в том месте, где громадное мертвое дерево опиралось на другое, поменьше и потоньше. Освободившись от сумки с провиантом, он вытащил из футляра нож и, собрав все свои силы, принялся за работу.
   Наконец, когда все было сделано, он упал за колючий куст в сотне метров от дерева и затих. Ему не пришлось долго ждать. Кошка возвращалась поиграть с мышью. Генерал шел по следам в сопровождении одной из своих собак. Ничто не ускользнуло от его внимательных глаз - ни смятый стебелек травы, ни согнутая веточка, ни даже след во мху, какой бы он слабый ни был. Генерал настолько был поглощен изучением следов, что оказался под деревом, которое приспособил Рейнсфорд, прежде чем он его увидел. Его нога коснулась ветки, игравшей роль гашетки. В тот же самый момент легкая тень пробежала по лицу генерала, и он с проворством обезьяны отскочил назад. Увы, он не был достаточно быстр, подрубленное мертвое дерево, едва опирающееся на молодое, с грохотом сломалось и, падая, настигло генерала, скользнув ему по плечу.
   Еще немного, и он неизбежно был бы раздавлен массой дерева. Генерал зашатался, но не упал и не выпустил револьвера из рук. Он остался стоять на месте, потирая ушибленное плечо. Рейнсфорд, которому страх вновь сжал сердце, услышал саркастический смех генерала.
   - Рейнсфорд, - прокричал генерал, - если вы меня слышите, как я предполагаю, разрешите вас поздравить. Мало кто из профессионалов может сделать эту ловушку по-малайски. К счастью, я тоже охотился на Малакке! Вы представляете интерес, мосье Рейнсфорд. Сейчас я пойду перевяжу рану. Но я вернусь, обязательно вернусь...
   Как только противник, потирая ушибленное плечо, удалился, Рейнсфорд побежал. Теперь это было самое настоящее бегство, дикое и растерянное, которое продолжалось несколько часов. Наступили сумерки, быстро стемнело, а Рейнсфорд все продолжал свой бег. Неожиданно почва под его мокасинами сделалась сырой, растительность стала более пышной, более плотной. Появились тучи москитов и комаров. Нога Рейнсфорда провалилась в вязкую тину. Он попытался ее освободить, но грязь, как черная амазонская пиявка, яростно засасывала ее. Теперь он понял, где находится: Болото Смерти, зыбучие пески...
   Податливый грунт натолкнул Рейнсфорда на новую идею. Вытащив ногу из вязкой тины, он отступил шагов на десять в сторону и принялся копать почву, похожий на гигантского доисторического бобра. Во время войны Рейнсфорду не раз приходилось рыть укрепления во Франции, когда каждая секунда промедления могла стоить жизни. По сравнению с тем, что он делал сейчас, то было спокойное времяпрепровождение. От быстроты зависело, удастся ли его план.
   Яма становилась глубже. Когда она стала больше, чем по плечи взрослому человеку, он вылез из нее, срубил несколько молодых крепких сучьев и сделал из них колья, концы которых хорошо заострил. Он укрепил их на дне ямы, направив остриями кверху. Неуловимо быстрыми движениями пальцев он соткал грубый ковер из травы и ветвей и накрыл им горловину ямы. Затем, мокрый от пота, больной от усталости, он спрятался за остатки спаленного молнией дерева.
   * * *
   Он почувствовал, что тот, кто преследовал его, приближается. Он слышал чавкающий шум шагов по мокрой земле. Ночной бриз донес до него запах дорогих сигар. Рейнсфорду показалось, что противник приближается к нему с необычайной быстротой. Генерал шел теперь не на ощупь, как-то странно, торопливо бежал. Из своего укрытия Рейнсфорд не мог видеть ни противника, ни ловушки. В течение минуты он постарел на год. Потом ему захотелось кричать от радости, когда он услышал сухой треск ломаемых ветвей и падение тяжелого тела. Раздался протяжный звериный вой, острые колья выполнили свою задачу.
   Рейнсфорд выскочил из своего укрытия, затем в ужасе отступил. В метре от ямы стоял человек с фонарем в руке.
   - Это хорошая работа, мосье Рейнсфорд! - прокричал генерал. - Ваша западня на тигра по-бирмански стоила жизни моей лучшей собаке. Вы выиграли еще одно очко. Посмотрим, что вы сделаете против всей своры! Я возвращаюсь, чтобы отдохнуть. Спасибо за столь насыщенный вечер!..
   На рассвете Рейнсфорд, спавший в густом кустарнике у болота, был разбужен шумом, который продемонстрировал ему, что у него осталось еще много неизученного в области страха... Он распознал этот далекий, слабый и неопределенный шум своры.
   Рейнсфорд понимал, что он может выбрать одно из двух. Оставаться на месте и ждать, что было равносильно самоубийству. Либо пуститься в бегство, что означало бы только желание оттянуть неизбежное. Он размышлял какое-то время. Мысль, в которой, казалось, был заключен какой-то мизерный шанс, пришла ему на ум. Расстегнув пояс, он пошел в сторону, противоположную болоту.
   ...Лай собак приближался, свора подступала все ближе и ближе. На одном из пригорков Рейнсфорд взобрался на дерево. В долине реки, примерно в полукилометре от него, он увидел, как шевелятся заросли. Он различил худощавую фигуру генерала, прямо перед ним Рейнсфорд заметил силуэт другого человека, квадратные плечи которого выступали над высокой травой долины. Это был слуга-гигант. Казалось, что его влечет вперед какая-то сила. Рейнсфорд догадался, что это свора собак на поводке, конец которого находится в руках гиганта.
   Они будут здесь с минуты на минуту. Мозг Рейнсфорда исступленно работал. Ему припомнился способ охоты, которому его научили жители одной африканской деревушки в Уганде. Он соскочил на землю, схватил молодое упругое деревцо и привязал к нему охотничий нож, острием в сторону, противоположную своим следам. Он оттянул и закрепил деревцо прочной лианой, устроил спусковую чашечку и побежал.
   Лай собак превратился в вой, когда они напали на свежий след. Теперь Рейнсфорд знал, что чувствует животное, когда слышит приближение погони. Ему пришлось на секунду остановиться, чтобы перевести дыхание. Лай неожиданно оборвался, и сердце Рейнсфорда замерло. Очевидно, погоня достигла места, где он устроил свой угандийский сюрприз.
   Рейнсфорд взобрался на дерево и посмотрел назад. Он увидел стоящего в неглубокой долине генерала, но слуга исчез. Нож почти выполнил свое назначение...
   У Рейнсфорда едва хватило времени спрыгнуть на землю, как снова послышался лай своры. "Хладнокровие! Хладнокровие!" Рейнсфорд бросился к просвету в джунглях. На другой стороне бухты он увидел мрачные серые стены замка. У подножья ревело и колыхалось море. Время от времени волны рассекал плавник какой-нибудь крупной рыбы. Генерал говорил, что в здешних водах полно акул...
   Свора приближалась. Рейнсфорд бросился в волны.
   * * *
   Когда преследователь достиг того места, где жертва бросилась в море, он остановился. В молчании стоял он несколько минут, вглядываясь в зелено-голубые волны, затем пожал плечами, сел на песок и отхлебнул глоток коньяку из серебряной фляги. Закурив душистую сигару, генерал принялся насвистывать из "Мадам Баттерфляй"...
   В тот вечер генерал съел великолепный ужин в своем огромном рыцарском зале. Он сопроводил его бутылкой "божоле" и выпил полбутылки "шамбертена". Правда, радость победы омрачали две легкие тени: мысль о том, что будет нелегко заменить Жана, и то, что добыча ускользнула от него. "Разумеется, Рейнсфорд нарушил правила игры, - подумал генерал, - ну да ладно, зато он доставил мне истинное, ни с чем не сравнимое наслаждение..."
   В библиотеке, чтобы утешиться, генерал прочел на ночь отрывки из Марка Аврелия. В десять часов вечера поднялся в спальню.
   - Я сегодня отменно поохотился и очень устал, - произнес он вслух, закрывая дверь на ключ.
   По комнате струился холодный лунный свет. Прежде чем зажечь свет, он подошел к окну и выглянул во двор. Собаки подняли головы и протяжно завыли.
   - Бедняги! В следующий раз вам повезет больше! - крикнул он им и повернул выключатель.
   За пологом кровати, притаившись, стоял человек.
   - Рейнсфорд! - вскричал генерал. - Как вы сюда попали, черт возьми?
   - Вплавь, - сказал Рейнсфорд. - Я обнаружил, что это быстрее, чем идти сквозь джунгли.
   Генерал глубоко вздохнул и улыбнулся.
   - Я вас поздравляю, - сказал он. - Вы выиграли партию!
   Рейнсфорд не улыбался.
   - Я все еще зверь, затравленный собаками, - сказал он хриплым и низким голосом. - Приготовьтесь, генерал!
   Генерал сделал один из самых своих глубоких и изысканных поклонов.
   - Восхитительно! - сказал он. Один из нас послужит пищей для моих собак. По вашей вине они сегодня голодны... Другой выспится в этой превосходной постели. Обороняйтесь, Рейнсфорд!
   * * *
   "Черт побери, кровать действительно великолепная", - подумал Рейнсфорд, засыпая.