Коннингтон Дж Дж
Трагедия в Равенсторпе

   Дж.Дж.Коннингтон
   Клинтон Дриффилд
   Трагедия в Равенсторпе
   перевод В.Челнокова, под редакцией М.Макаровой
   Все персонажи, места и события, описанные в книге, вымышленные и не имеют пи прямой, ни косвенной связи с реальными людьми, местами и событиями.
   Глава 1
   Домик Феи
   - Ну как, устроились на новом месте, сэр Клинтон?- спросил своего спутника Сесил Чейсвотер. Они шли по тропинке через земли Равенсторпа.После Южной Африки для вас это такая глухомань!
   Сэр Клинтон Дриффилд, новый начальник полиции округа, согласился с ним.
   - Однако каждый выбирает то, что ему лучше. Мне проще жить в небольшом поместье, но я слегка завидую вам,- он оглянулся на длинный фасад дома, оставшегося позади.- В вашем замке уйма места.
   Сесил промолчал; минуту они шагали молча, потом сэр Клинтон снова заговорил.
   - Забавно. Я хорошо знал твоего отца, Сесил, а вот ни разу не был в Равенсторпе, хотя он меня часто приглашал. Я и сам хотел посмотреть его коллекцию, но все не получалось выбрать время, удобное нам обоим. С тобой мы встречались в вашем лондонском доме па Онслоу-сквере. Так что это имение мне совсем незнакомо. И вот она, ирония судьбы - после приезда сразу получил назначение в тот самый район, куда так и не добрался, пока твой отец был жив.
   Сесил Чейсвотер живо повернулся к нему.
   - Я так обрадовался, когда прочел о вашем назначении! Честно говоря, боялся, что вы не узнаете меня - спустя столько лет, но все же решил, что лучше самому напомнить о себе, вдруг пригодится моя помощь - представить здешнему обществу и вообще.
   - Позавчера я тебя еле узнал,- признался сэр Клинтон.- Когда меня отослали в Южную Африку, ты был еще мальчишкой, а при наездах в отпуск мне как-то не случалось с тобой пересечься. Выходит, мы не виделись десять лет.
   - Ничего удивительного, что вы меня не узнали, в детстве и отрочестве десять лет - огромный срок. А вот вы ничуть не изменились. Я сразу вас узнал.
   - Сколько тебе сейчас?- спросил сэр Клинтон.
   - Почти двадцать три. Морису двадцать пять, а Джоан скоро будет совершеннолетней, ей исполняется па днях двадцать один.
   - Так я и думал... Так это что же? Значит, бал-маскарад - в честь дня рождения Джоан?
   - Вы получили приглашение? Ура! Приглашения рассылали без меня.- Сказав это, Сесил наконец ответил на его вопрос.- Да. Она хотела устроить хороший кутеж, и она, надо сказать, умеет добиваться своего. Вот ее-то вы уж точно не узнаете. Совсем взрослая барышня, совсем не похожая на ту девчонку, которую вы когда-то видели.
   - В школе она была хорошенькой девочкой.
   - О, в этом отношении она осталась верна себе. Вы обязательно должны прийти на ее бал. Она будет страшно рада. Вы же знаете, она считает вас, скажем так, названным дядюшкой.
   По лицу сэра Клинтона было видно, что он тронут оказанной ему честью.
   - Я польщен. Она единственная из вас писала мне время от времени. Все новости о Равенсторпе я узнавал от нее. Хорошая девочка.
   Сесил несколько смутился и предпочел сменить тему.
   - Вы, наверное, предстанете в образе Шерлока Холмса? Джоан повелела всем быть в костюмах, все равно каких. Уж вам-то будет нетрудно изобразить старину Шерлока. Нужно только повсюду совать свой нос, выискивать улики и донимать гостей своим дедуктивным методом.
   Его предложение позабавило сэра Клинтона.
   - Идея ясна! Вот так?- и он несколько карикатурно изобразил Холмса.
   - Блеск! Честное слово!- воскликнул Сесил, восхищенный манерным голосом и нарочито "джентльменской" походкой сэра Клинтона.- Так и держитесь! И тогда первый приз вам обеспечен!
   Сэр Клинтон "вышел из роли" и покачал головой.
   - У моего литературного коллеги не было усов, а я не пожертвую ими даже ради бала дорогой Джоан. К тому же шефу полиции не пристало рыскать, как Шерлок Холмс. Насмехаться над собственной профессией вульгарно. Нет, я буду чем-то неприметным - как почтовый ящик, или человек-невидимка, или, скажем, привидение.
   - Ой, я совсем забыл,- вдруг спохватился Сесил.- Я не должен спрашивать про костюм. Джоан дала строжайшее предписание: никто не должен заранее говорить, кем будет. Приз она решила вручить тому, кого никто не узнает. Так что не говорите мне, кем будете сами и что собираетесь делать.
   В глазах сэра Клинтона сверкнула искорка.
   - Именно это я и пытаюсь скрыть от вас уже две минуты,- чопорно произнес он.
   - Что вы имеете в виду?- озадаченно спросил Сесил.- Вы ничего не говорили.
   - Вот именно.
   Сесил поневоле улыбнулся.
   - А ведь действительно, вы ничего не выдали, не проговорились.
   - Полезная привычка, учитывая мою профессию,- сказал сэр Клинтон, весьма заинтересованный предстоящим маскарадом.
   - Общество соберется большое?- спросил он.
   - Порядочное. Я думаю, будут почти все соседи. Кое-кто останется на ночь, трое-четверо уже здесь. Праздник должен получиться грандиозный. Не могу назвать даже примерное число гостей, потому что приглашения рассылает сама Джоан и держит все в страшном секрете. Чшш! Совершенно секретно!- и прочие тайны. Она не дает нам даже взглянуть на список гостей, чтобы труднее было их распознать, так что ей заодно пришлось взять на себя обеспечение их провиантом.
   - Она всегда была особой самостоятельной,- прокомментировал сэр Клинтон.
   Не обращая внимания на эту реплику, Сесил продолжал:
   - Лично я думаю, все ее попытки соблюсти полную тайну ничего не дадут. Как она не понимает - половину этого сборища сразу распознают по походке, а остальные сами себя выдадут, когда разойдутся и начнут болтать. Но это се праздник, се бал, я уже молчу, не хочется портить ей настроение заранее.
   Сэр Клинтон кивнул; некоторое время он обдумывал мысль, навеянную словами Сесила, но вдруг его внимание привлек один странный объект.
   - Это что еще за чудо-юдо?- он указал па миниатюрное сооружение в стороне от тропинки, около метра в высоту и не более двух метров в длину. Оно напоминало бунгало, уменьшенное до размеров большого кукольного домика, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что в нем нет окон, только отверстия для вентиляции. Вход закрывала миниатюрная дверь; взрослый мужчина мог бы пролезть в нее только ползком, с трудом протиснувшись в узкое отверстие.
   - Это?- рассеянно переспросил Сесил.- О, это Домик Феи. Местная достопримечательность. Их в имении полно. Наставлены метрах в двухстах друг от друга.
   - Только на территории имения? А дальше нет?- спросил сэр Клинтон.Поначалу я принял его за археологическую древность.
   - В общем-то, они действительно довольно старые,- безразличным голосом сообщил Сесил.- Им лет сто, или полтораста, а может, еще больше. Только здесь, у пас, я таких домиков больше нигде не видел.
   Сэр Клинтон сошел с тропинки и подошел к миниатюрному строению, но ничего интересного в нем не оказалось. Из любопытства он подергал ручку двери, и она тут же открылась.
   - Вы смазываете замки и петли?- удивился он, заглянув внутрь.- Как новенькие!
   - За этим следит один из садовников, это его работа,- объяснил Сесил, довольно небрежным, безразличным тоном.
   - Никогда не видел ничего подобного! Как будто жилище гномов. Но зачем это нужно - поддерживать их в хорошем состоянии? Домики-то довольно современные, судя по их количеству. Что это такое?
   - Спросите что-нибудь полегче,- сказал Сесил, которому, видимо, надоела эта тема.- Родовое владение, или наследственное имущество, или причуда хозяев - называйте как хотите. В каждом завещании стоит пункт - содержать их в хорошем состоянии и так далее.
   Услышав про завещание, сэр Клинтон навострил уши, но вопрос задал будто бы из праздного любопытства:
   - За этим что-нибудь кроется? Несколько странная причуда.
   - Местные жители снабдят вас обширной информацией, отчасти убедительной, отчасти - совершенно невероятной. Говорят, Лавингтон Кнол,- он неопределенно махнул рукой в сторону,- был последним пристанищем фей в наших местах. Потом большинство из них улетело, а те, которые остались, перестали заботиться о старом Кноле. Надо полагать, он вызывал у них горькие воспоминания о былой славе и о веселой компании. Вот они и заключили полюбовное соглашение с нашим предком: он построил им эти домики, а они должны были обеспечивать процветание Равенсторпа.
   Язвительная интонация позабавила сэра Клинтона. Он сказал:
   - Сесил, я завожу дело - "Тайный сговор с феями".- И потихоньку напел несколько строк из песни:
   Еще помнят лихие
   Хороводы и песни
   На лугах на чудесных
   В дни добрейшей Марии.
   Но с тех пор как на троне
   Елизавета...
   Сесил, ваш Равенсторп случайно не ровесник Елизаветы?
   - Что касается земли - да. Здание при Кромвеле было частично разрушено, на его месте построили повое, но от старого тоже много осталось, и все в хорошем состоянии.
   Но сэра Клинтона все еще занимал "сговор" с феями.
   - А в контракте насчет Домиков был пункт о взыскании штрафа? В таких делах обычно предусматривают случай невыполнения обязательств.
   - Есть какая-то легенда - будто, если феи решат, что их домики содержатся плохо, па поместье обрушится Семейное Проклятье. Никто в него не верит, но в каждое завещание включается этот пункт. Своего рода родовая традиция, которую никому не хочется нарушать первым. Можете назвать это выдумками старых сплетниц, я не обижусь.
   Сэр Клинтон был совсем не уверен в последнем утверждении Сесила, и решил больше не продолжать этот разговор. Закрыв дверь Домика Феи, он вернулся на тропинку, к Сесилу.
   Когда шеф полиции подошел, тот со скучающим видом оглядел горизонт и сказал:
   - Пожалуй, больше нечего показывать.- Но вдруг оживился.- Хотите посмотреть на роскошный пейзаж? Самый красивый вид - прямо над нами, наверху, нужно пройти через лес... если вы, конечно, готовы ради этого карабкаться в гору. Это недалеко. До обеда еще уйма времени.
   Сэр Клинтон не возражал, и они двинулись вверх по тропинке, которая теперь вела в гору, через редкий сосновый лес.
   - Я смотрю, эта дорога сделана основательно,- сказал шеф полиции.
   - Раньше по пей можно было въезжать на вершину в карете. Наверное, в хорошую погоду чинные старушки любили там чаевничать и любоваться пейзажем. Давно уже никто так не делает, на вершину забредают разве что случайно или развеять тучку.
   Сэр Клинтон кивнул:
   - Сразу видно, что дорогой уже давно не пользуются.
   Они пошли дальше; Сесил рассказывал:
   - По ту сторону горы - заброшенный карьер. Сейчас это просто живописное место. В старину там брали камень для Равенсторпа, и при постройке, и при переделках. Постепенно карьер истощился, потом кто-то додумался пустить туда воду, и получилось озеро; с одной стороны над ним возвышается утес, край бывшего карьера. Мы идем к вершине утеса; когда закончится лес, сверху откроется красивый вид.
   Короткая дорога вывела их из соснового леса па открытую полоску земли, дальше опять шел перелесок, закрывавший обзор.
   - Нам туда,- сообщил Сесил.- Самый красивый вид - за этими деревьями. Сто лет назад старые леди недаром выбрали это место и повелели благоустроить вершину горки - наверное, они его обожали.
   Когда они подошли к перелеску, сэр Клинтон заметил, что по обе стороны от него сбегает вниз ограда. Сесил проследил за его взглядом.
   - Колючая проволока,- сказал он.- Перелесок находится на вершине утеса, с обеих сторон крутой спуск, очень опасный, прямо-таки обрыв, так что проволоку натянули, чтобы никто не бродил по краю,- это действительно опасно.
   Пробравшись через частокол деревьев, они вышли на вершину утеса. Там оказалась ровная мощеная площадка; край обрыва отгораживала мраморная балюстрада, вдоль нее тянулся ряд скругленных мраморных сидений; тут и там вздымались пьедесталы с мраморными статуями в человеческий рост, смотревшими на озеро.
   - Как все обустроено,- заметил сэр Клинтон.- Видимо, ваши предки действительно очень любили это место, раз потрудились все это соорудить.
   Он пересек площадку и, опершись о балюстраду, посмотрел вниз.
   - Неудивительно, что его с обеих сторон огородили колючей проволокой,сказал он.- Не дай бог грохнуться с такой высоты, здесь не меньше пятнадцати метров.
   - Вообще-то около тридцати,- поправил Сесил.- Высота обманчива. А упасть в этот водоем, должен вам сказать, тоже малоприятно! Все дно в острых камнях, попадешь на них - искалечишься. Водоросли их закрывают, но они там, будьте уверены.
   Сэр Клинтон посмотрел на заросшее зеленью озерцо. Густые водоросли придавали воде неприятный вид. В заводях белели клочья пены.
   - Почему вы его не расчистите?- возмутился он.- Отвратительное запустение. Раз уж у вас есть пруд, развели бы в нем форель или окуня. Я вижу, вода здесь проточная, на дальнем конце бьет ключ.
   Его предложение не вызвало у Сесила энтузиазма.
   - Если хотите порыбачить,- сказал он,- у нас есть вполне приличный ручей в другой стороне имения. Раньше и озеро содержали в порядке, но во время войны стало не до того - не до роскоши. Да, согласен, сейчас оно в неважнецком виде. Какой-то лягушачий пруд.
   - Там глубоко?- спросил сэр Клинтон.
   - От трех до пяти метров. Самое глубокое место - под нами, перед пещерой у подножия утеса. В детстве мы любили играть там в пиратов. На том конце озера остался наш плот. Он был добротно сделай - я вижу, он и сейчас на плаву. Только на нем можно было добраться до пещеры.
   Сказав это, он предположил:
   - Не хотите посидеть?
   Они если на мраморную скамью. Перед ними расстилался Равенсторп, окаймленный лесом на горизонте. Внизу, за оградой озера, паслись овцы.
   - Это один из ваших предков?- сэр Клинтон кивнул па ближайшую статую.Или просто Аполлон?
   Сесил поверялся к статуе.
   - Скорее второе. А если это и предок, то он из древних бриттов, для более поздней эпохи на нем маловато одежды. Даже для древнего бритта он скорее раздет, чем одет. Без прикрас, знаете ли.
   Он достал портсигар, протянул его сэру Клинтону, закурил сам. Несколько минут сэр Клинтон, казалось, любовался пейзажем, но когда заговорил, то выяснилось, что его мысли занимало нечто более серьезное.
   - Меня смущает этот бал-маскарад у Джоан. Сесил, я говорю как начальник полиции, отвечающий за спокойствие в своем округе: мне кажется, вы идете на риск. Танцы - дело хорошее, но когда вы знаете всех гостей, и никто не может проникнуть в дом обманным путем. А тут совсем другое дело, у вас все будут в масках.
   Сесил не отвечал, и сэр Клинтон некоторое время молча курил; потом он продолжил:
   - Джоан увлечена этой игрой в таинственность, по-моему, так можно нарваться на крупные неприятности. Как я понимаю, из-за ее фокуса с инкогнито никто не будет объявлять приходящих гостей. А это означает, что вам придется принять у себя каждого, кто объявит себя Винни Пухом, или Котом в сапогах, или Дедом Морозом. Вы не знаете, кто это на самом деле, и не можете спросить. Войти может практически любой. В коллекции твоего отца много ценных мелких вещей... вообще-то было бы неплохо проверять гостей при входе... Как ты считаешь?
   Подобная перспектива буквально ошеломила Сесила.
   - Я об этом не подумал,- сказал он.- Полагаю, нам следовало напечатать стандартные входные билеты, но я как-то об этом не подумал. Только... это уж как-то несколько чересчур - обыскивать людей, которых сам же пригласил к себе в дом.
   - Речь идет не о приглашенных,- поспешил разъяснить свою мысль сэр Клинтон.- Но наверняка о вашем бале говорят по всей округе. Что, если какой-нибудь предприимчивый вор нарядится бродягой и явится вместе с остальными? Он преспокойно войдет в дом. А дальше, забыв о законах гостеприимства, сделает свое черное дело и, не дожидаясь полночи, когда положено снимать маски, сбежит, не оставив следов. Понимаешь?
   Сесил кивнул, но, к удивлению сэра Клинтона, был не слишком встревожен подобной опасностью. Шеф полиции тут же догадался почему:
   - Вы, разумеется, запрете комнату с коллекцией на этот вечер.
   Сесил покачал головой.
   - Нет. Джоан хочет, чтобы вес было выставлено. У нее большое событие, и она хочет похвастаться перед гостями всем, чем знаменит Равенсторп. Вы же знаете: как она скажет, так и будет. Если не добьется своего одним способом, найдет другой. Лучше уж сразу сдаться ей на милость. Когда ей отказываешь, она умеет так все повернуть, что ты чувствуешь себя настоящим чудовищем.
   Подобное обращение с коллекцией ошарашило сэра Клинтона.
   - Ну что ж, если что случится, проблемы будут у тебя, а не у меня,пробормотал он.
   - У Мориса,- поправил Сесил с оттенком горечи, которую сэр Клинтон в первый момент не заметил.- Я больше не имею никакого отношения к Равенсторпу. Я здесь живу - и только. После смерти отца все досталось Морису. У меня не больше прав на это имение, чем у вас. В любой момент меня могут выкинуть отсюда.
   Сэра Клинтона озадачил тон Сесила. Вполне естественно, что Равенсторп перешел в руки Мориса, поскольку он старший - что об этом горевать? И все-таки голос Сесила выдавал нечто большее, чем простую обиду. В последних словах отчетливо слышалась злоба.
   Несколько минут Сесил молчал, хмуро обозревая ландшафт. Сэр Клинтон тоже молчал, не мешая ему думать. Ему хотелось понять, что происходит, но пока Сесил не захочет сам рассказать, в чем дело, он не станет вторгаться в частную жизнь обитателей Равенсторпа. Даже на правах старого друга.
   Однако шеф полиции обладал талантом вызывать людей па откровения, хотя сам никогда ни о чем не спрашивал. Поразмышляв, Сесил наконец повернулся лицом к сэру Клинтону.
   - Кажется, я сказал и слишком много, и одновременно слишком мало,начал он.- Расскажу уж все. Об этом много говорят, рано или поздно вы бы все равно услышали. Уж лучше из первых рук.
   Сэр Клинтон не напрашивался на исповедь - просто сидел и слушал.
   - Вы хорошо знали моего отца,- заговорил Сесил после паузы, видимо, собирался с силами.- Смею утверждать, он был лучшим из людей. Никто не сказал в его адрес ни единого дурного слова, во всяком случае я бы - точно.
   Сэр Клинтон с готовностью кивнул.
   - Вся проблема в том, что он всех мерил по себе. Он не мог понять, что кто-то может быть не таким, что ли, правильным, как он. Он никогда не делал поправок на особенности человеческой натуры, если вы меня понимаете. И еще он придавал великое значение своим обязанностям главы семьи. Относился к ним серьезно и опекая множество людей, принимавших его заботы лишь на том основании, что они члены клана.
   - Он был щедрым, я знаю,- подтвердил сэр Клинтон.- И еще он всегда доверял людям. Иногда чересчур.
   Сесил взмахнул рукой, соглашаясь, и продолжил:
   - Так же он перестарался с завещанием. После смети отца стать главой семьи предстояло, конечно, Морису; отец, само собой, считал, что все пойдет по-прежнему: глава семьи будет блюсти интересы всех членов семьи, и все будет тип-топ. Так отцу все виделось теоретически, и на основе этой теории он составил завещание.
   Неожиданно Сесил выпрямился и яростно отшвырнул сигарету, на миг дав волю кипевшим чувствам.
   - Такова была теория, но на практике все вышло не так гладко. Отец оставил Морису все деньги до последнего пенни; обязательства должников и, разумеется, родовое имение Равенсторп. Мама, Джоан и я остались ни с чем. Но в завещании имелся один пункт - он не был оформлен как обязательство, просто это был своего рода наказ,- что Морис должен заботиться о нас и выделить каждому содержание. Полагаю, отец считал, что большего говорить не стоит, он полностью полагался на то, что Морис станет играть по тем же правилам, каких придерживался всю жизнь сам отец. Вам эти правила прекрасно известны.
   Сэр Клинтон промолчал, и Сесил продолжал:
   - Еще год назад все шло отлично. Морис исправно оплачивал все наши расходы. Ни разу нас не попрекнул. Казалось, все более или менее определилось. Мне даже не приходило в голову оформить его обязательства юридически. Да у меня и не хватило бы наглости такое предложить, сами понимаете. Кому хочется выглядеть хапугой, а?
   Сесил вопросительно глянул на сэра Клинтона, но тот пока продолжал отмалчиваться. Сесил достал портсигар и закурил новую сигарету.
   - Наверное, вы не помните Юну Рейнхил?
   Сэр Клинтон помотал головой.
   - Эго наша троюродная сестра,- пояснил Сесил.- Пожалуй, вы ее никогда не видели. Когда вы уезжали в Южную Африку, она еще не вылезла из детской. Ну а сейчас она уже взрослая, всего года на два моложе Джоан. Вы сами ее увидите, она сейчас живет у нас, приехала заранее, чтобы участвовать в праздновании дня рождения Джоан.
   По напряжению, охватившему Сесила, сэру Клинтону нетрудно было догадаться о чувствах Сесила. Его выдали не слова, а голос.
   - Тут рассказывать особо не о чем,- сказал Сесил.- Мы с Морисом оба влюбились. Как и многие другие. Но она выбрала не Мориса. И вполне определенно дала это понять, так что ему не на что жаловаться. Она его не поощряла. Но для него не существует слова "нет". Он действительно был сильно увлечен ею, и я думаю, он подстегивал себя, вместо того чтобы с честью отступить в сторону. А потом понял, что это я перебежал ему дорогу. Мы с Юной не помолвлены официально - скоро вы поймете почему. В любом случае в таких ситуациях "третий лишний", и Морис понял, кто этот третий...
   Голос Сесила стал враждебным. Сэр Клинтон приподнял брови. Ему не понравилось, как этот счастливый избранник относился к отвергнутому сопернику. Сесил заметил недоумение сэра Клинтона.
   - Подождите, вы не дослушали. Прежде чем продолжить, хочу подчеркнуть особо, что в доме было всегда достаточно денег для каждого. Отец считал само собой разумеющимся, что у меня денег столько, сколько мне надо. Он и не помышлял, чтобы я занялся бизнесом. Я начал писать, и, по-моему, он надеялся, что я стану знаменитым писателем. А я, полагаясь на его поддержку, не торопился печататься. Я считал, что произведение должно отлежаться.
   Сор Клинтон легким кивком показал, что он одобряет такой подход к творчеству. В глубине души он считал, что Сесил еще слишком молод, чтобы о чем-либо вещать миру, но он не стал высказываться столь резко.
   - Теперь вы понимаете? У меня еще долгие годы не будет возможности заработать приличные деньги. Морис отлично это понял, и тут же на этом сыграл! Он сказал, что меня здесь только терпят; что в прошлом он был ко мне щедр - он мне это припомнил!- но не собирается субсидировать меня до бесконечности. Вы поняли подтекст? Раз он не может получить Юну, то пусть она и мне не достанется! Проклятье! Собака па сене! Тоже мне, брат! Интересно, что бы отец сказал, узнав про такой фокус!
   Он щелчком отбросил недокуренную сигарету, как будто хотел вместе с ней избавиться от нахлынувшей обиды и ярости.
   - У нас были трения, но до открытого скандала не дошло. У мамы неважное здоровье, и я не хочу тревожить ее своими проблемами. Так что мы сохраняли боевой нейтралитет, хотя все понимали, что происходит. Вот что я имел в виду, когда сказал, что меня в любой день могут вышвырнуть отсюда. Это всего лишь вопрос времени. Он думает, что если избавится от меня, то ему будет проще завоевать Юну. Я жду, что рано или поздно он вручит мне билет - катись на все четыре стороны, милый брат! Я пытаюсь найти работу, но пока ничего обнадеживающего. Должен вам сказать, очень неприятно жить из милости.
   Выслушав исповедь Сесила, сэр Клинтон не знал, как с ним быть. Всегда нужно знать мнение обеих сторон; некорректно судить о деле по словам одного из противников. Деньги и любовное соперничество - эти две причины порождали львиную долю всех бед - и преступлений. Он убедился в этом на личном опыте. По иронии судьбы, обе эти причины возникли там, где, казалось, меньше всего можно было ожидать, в благополучном и почтенном семействе. А это очень, очень опасно, всякое может случиться.
   Когда ему удалось немного успокоить Сесила, он решил сменить тему разговора.
   - Я бы с удовольствием взглянул на коллекцию твоего отца,- сказал он.Многие вещи он показывал мне еще в Лондоне, но здесь, в Равенсторпе, наверняка много и того, что я никогда не видел. Все приобретения твоего отца заслуживают внимания. У него был отменный вкус.
   И тут сэр Клинтон понял, что выбрал не менее болезненную тему.
   - Если хотите что-нибудь увидеть,- выпалил Сесил,- то поторопитесь. Морис собирается все продать.
   - Продать коллекцию! Зачем?! У него достаточно денег!- поразился сэр Клинтон.
   Сесил лишь дал понять, что он в этом безумии не участвует.
   - Мое мнение не в счет. Морис может делать все, что ему заблагорассудится. Конечно, мне горько, что отцовские вещи будут проданы, когда в этом нет никакой необходимости - но это не мое дело. Милейший Морис совсем не таков, каким казался,- заполучив Равенсторп, он думает только о деньгах и о том, как бы нагрести еще больше. Ради этих бумажек он готов на все.
   - Не может быть, что он решил продать все - наверное, какие-нибудь вторичные вещи, вряд ли он захочет лишиться ценной коллекции.
   - Все до последней мелочи, сэр Клинтон. Думаете, зачем он привез сюда агента, янки по имени Фосс? Он сейчас живет в Равенсторпе и выторговывает главный шедевр коллекции, медальоны с изображением горгоны Медузы.
   Сэр Клинтон покачал головой.
   - Эти медальоны появились уже без меня. Я о них не слышал.
   - Вы видели "горгону Медузу* в галерее Уффицы? {картинная галерея во Флоренции} Ее приписывают Леонардо да Винчи, но некоторые считают, что это копия, сделанная учеником с утерянной картины Леонардо. Отец разыскал три медальона с точно таким изображением горгоны Медузы на одной стороне и фигурой Персея на обороте. Более того, он сумел документально доказать, что эти вещи - подлинники Леонардо, подлинники, представляте? Эксперты подтвердили. Так что вы можете понять: Медузы были бы гордостью любого музея. А Морис спокойно предлагает их какому-то Кессоку, американскому миллионеру, а Кессок посылает этого Фосса торговаться.