– Кого? – задал вопрос охранник кому-то невидимому.
   – Так, кто здесь? – В дверь, сложившись пополам, заглянул Длинный. – Ага… Господина Трррр оставим на трррррр, погонщика и проводника уже допросили, остались только эти… Давайте яггая, чтобы побыстрее…
   – Выходи, – взмахнул ключами охранник.
   Димка мелкими шажками поплелся к выходу. Тяжеленные кандалы не позволяли быстро двигаться, а уж о побеге и речи идти не могло. Даже не погнешь, не то что не порвешь…
   Позади тревожно зашептались «грузчики».
   «Взять, что ли, Длинного в заложники?» – проползла вялая мысль.
   Начальник уже куда-то скрылся, в коридоре стояли только три охранника. Двое сноровисто наставили на Димку алебарды, третий наклонился, лязгая ключами. Расстегнутые кандалы глухо звякнули о камень пола. Тут же холодное железо обхватило запястья завернутых за спину рук, щелкнул замок, руки потянула тяжесть.
   – Иди. – В спину Димки кольнуло острие.
   Иду…
   В камере злобно завыли и замолотили в дверь, но конвоиры и ухом не повели.
   Коридоры… Коридоры… Лестницы… Лестницы… Двери… Двери… Двери…
   Явно спускались вниз. Расстреливать будут? В подвале?
   – Стой.
   Точно такая же окованная дверь. Из камеры в камеру?..
   – Входи.
   Димка, пригнувшись, вошел.
   Не камера. Просторное помещение, сводчатый потолок. Прямо напротив двери – стол с бумагами. Рядом с ним – массивное кресло с высокой спинкой. Из источников света – толстая свеча на столе и огонь в очаге. У очага на лавке разложены неприятные на вид предметы: щипцы, штыри, пилки…
   Допросная… Пыточная…
   Димку усадили в кресло, отцепили наручники, взамен замкнули на руках и ногах цепи, надежно зафиксировав его. Кресло за столом пустовало, только одинокий синий мундир висел на спинке.
   В помещении сильно пахло жареным мясом.
   Скорее всего, от того куска свинины, который лежал на железной тарелке на столе…
   Откуда-то сбоку вышел хозяин помещения – тот самый лысый верзила, который скрутил Димку при попытке побега на таможне. Рубашка с закатанными рукавами, черные подтяжки и лысина придавали ему вид местного папаши Мюллера.
   Верзила сел за стол, положил перед собой лист бумаги.
   – Вы допрашиваетесь по обвинению в контрабанде оружия и ввозе его без соответствующего разрешения в Тррррр. Вы должны отвечать полно и прямо на все поставленные вопросы, в противном случае к вам будут применены трррррррр тррррррр.
   Верзила обмакнул в чернильницу перо и занес его над листом.
   Димку, в диком противоречии с ситуацией, заинтересовало перо. Обычно в фильмах если кто-то пишет гусиным пером, то это именно перо, длинное с полагающимся опахалом, чуть ли не на глазах у зрителя выдернутое из гуся. Здесь же аккуратный стержень: опахало обрезано, сердцевина вынута, заострено… С другой стороны, такое перо наверняка удобнее… Тут до Димки дошло, что его уже допрашивают.
   – Еще раз спрашиваю: ваше имя? – Голос Верзилы был спокоен. А чего ему нервничать? Не будет отвечать арестованный – вон средства развязать язык. Для него все это – рутина.
   – Гыгы. – Под этим именем арестовали, под этим и записывайте…
   – Второе имя?
   Хм… А впрочем…
   – Гхыкрыр.
   – Фамилия?
   – Хыгр… Хыгр.
   Все равно «Федоров» лучше не произнесешь.
   – Раса?
   – Яггай.
   Низкий и немного рычащий голос яггая особенно зловеще звучал, отражаясь от потолка помещения.
   – Трррррррррр?
   Чего?
   – Моя не понимать.
   – Вы запираетесь? – Спокойный, очень спокойный голос.
   – Нет.
   – Ваше тррррррррр?
   – Моя не понимать.
   Верзила задумался. Допрос обещал быть сложным.
   – Вы – тррррррррр нашей страны?
   – Нет. – Димка понял, что его спрашивали о гражданстве. Или подданстве.
   – Вы въехали в нашу страну из Тррррррррр?
   – Нет.
   – Откуда же?
   – Моя не знать.
   – Почему?
   – Моя ударить голова. Голова болеть, не помнить.
   Верзила вздохнул и пропустил сложный вопрос.
   – Вы ехали вместе с группой тррррррррррррррр?
   – Да.
   Можно догадаться, что речь о «грузчиках».
   – Вы знали, что в фургоне?
   – Нет.
   – Вы ехали с ними от Тррррр?
   – Нет.
   – Где вы присоединились к ним?
   – Моя не знать.
   – Какой город находился по соседству с тем местом, где вы присоединились к тррррррррррр?
   – Моя не знать.
   – Почему?
   – Моя не мочь знать, человек не говорить.
   – Поясните.
   Верзила мог бы попросить Димку пересказать ему основы философии Иммануила Канта, тот сумел бы ответить так же внятно.
   – Моя идти город, имя город нет место где видеть говорить, моя не уметь видеть, моя не знать имя город, моя плохо говорить, моя говорить люди имя город, люди не понимать моя, не говорить имя город…
   Ошарашенный верзила глядел на Димку, пытаясь разгадать его ребус.
   – Хватит!
   Верзила не выдержал и подскочил.
   – Хватит притворяться! Трррррр! Тррр трррр трррр? Трррр, тррррр, тррррр? Трррррр!
   Или Димка внезапно перестал понимать язык, или Верзила заговорил на иностранном.
   – Перестаньте, тррррррр.
   Из непроницаемо-черного угла слева от Димки послышался голос.
   Потом темнота зашевелилась, заработало ночное зрение, ослепленное свечой и очагом, и Димка рассмотрел, что в том углу находится низкое кресло, в котором расположился, вытянув ноги, Длинный, по своей привычке прикрыв глаза шляпой.
   – Вы же видите, капитан, господин Гыгы не понимает ни слова по-трррррррр. Более, того я перечитал описания яггаев. Данные различны, их изображают по-разному: от диких людоедов до вполне мирных, пусть и нетррррррррррррррр обитателей лесов Трррррррр. Однако одним из совпадений в описаниях была неспособность яггаев к речи. Даже специально обученные яггаи не могли правильно произнести больше сотни слов. Этот тррррррррррр еще довольно развит, несмотря на заверения нашего тррррр, я ожидал, что он вовсе не сможет отвечать на вопросы или не поймет их сути…
   – Вы хотите сказать, господин Трррррр, что поняли его тррррррр?
   Длинный выбрался из кресла и подошел к столу.
   – Не дословно, конечно, однако суть вполне ясна: яггай говорит, что не знает названия города, так как не умеет читать, а также плохо говорит, и люди, которых он спрашивал о названии города, его не понимали и ему не отвечали…
   Какой умный товарищ… Димка к концу речи уже и сам себя не понимал.
   – А что, если он вражеский тррр?
   – Ну бросьте, тррррррр. Засылать в качестве тррр (шпиона?) одного из последних сохранившихся яггаев? Да он же будет бросаться в глаза, как кюре среди солдат. Что он сможет высмотреть и, самое главное, как он сможет сообщить об этом? Тррррррр, заканчивайте с ним. Толку не будет, предыдущие допрошенные и наш агент заверяют, что яггая наняли случайно у городка Тррррррр вместо неожиданно умершего работника. Заканчивайте с ним и тащите следующего.
   – Что мне написать в трррррррр тррррр?
   – Так, дайте взглянуть…
   Длинный поднес к свету листок.
   – Цель приезда в столицу? – спросил он.
   – Магия.
   – В смысле? – перебил Верзила.
   – Моя искать магия.
   – Зачем?
   – Моя искать магия идти назад домой.
   – С какой целью вы путешествовали вместе с трррррррррр?
   – Работа.
   – Поясните.
   – Моя нужно сюда, деньги нет. Моя идти их. Моя работать, их давать еда. Наша идти сюда.
   – Ну вот видите, тррррррр, все очень просто. Так и запишите: «Яггай, во исполнение их дикарских трррррррр (традиций?) или некоего неустановленного трррррррр, ищет магические трррррррррр, для чего ему было необходимо попасть в столицу. По дороге его ограбили, помните, он упоминал удар по голове? Чтобы не умереть с голоду и добраться до столицы, он нанялся в работники. К его несчастью, наниматели оказались тррррррррррррр…
   – Почему он побежал во время ареста? – Верзила вскочил и обежал вокруг Длинного.
   – Моя думать убивать. – Димка был восхищен тем, как Длинный переводил его лепет.
   – Вот видите. Несчастный дикарь. Никого не знает, кроме своих работодателей, и вот он видит, что на них нападают…
   – Арестовывают!
   – Да бросьте! Он и слова такого не знает. Для него наш арест – нападение на знакомых ему людей. Нам еще повезло, что он не бросился их выручать.
   – Господин…
   – Хватит, трррррррр! Давайте следующих! Быстрее закончим! Вы и так оторвали меня от работы своими трррррррррр! Если бы не приказ…
   Длинный развернулся и вышел из помещения.
   – Тррр тррр! – проворчал Верзила, усаживаясь за стол.
   Не нужно иметь семь пядей во лбу и развитую интуицию, чтобы понять его слова.
   «Сумасшедший!»
   Верзила взял в руки перо и уставился на Димку:
   – Что он там наговорил про тебя?

Глава 12

   Димку продержали в камере еще два дня. Причем обратно к «грузчикам» его не вернули, затолкали в другую камеру, таких же размеров, но пустую. Никаких объяснений не дали, поэтому Димка успел предположить, что его уже осудили и приговорили к пожизненному. Хорошо хоть кормили, а то бы он дошел до мысли, что про него просто забыли.
   Кормили хорошо, для тюрьмы, конечно. Три, а то и четыре раза в день стражник приносил миску с кашей и кружку воды. Что за каша, было непонятно, потому что запахи и вкусы после превращения в яггая у Димки поменялись, а темнота в камере не позволяла определить по виду.
   Интересно, здесь всех так кормят? Или только яггаев? Тогда яггайский аппетит здешние тюремщики явно переоценили – к концу дня Димка чувствовал себя Винни-Пухом в гостях у Кролика. Неужели его решили раскормить до того, чтобы он застрял в дверях камеры? Или охранникам просто скучно, и они проводят экскурсии с показом последнего живого яггая?
   Сидя на соломе в темной камере, Димка размышлял над интересной загадкой. Из слов Длинного выходит, что яггаи не могут запомнить более ста слов. Он даже предполагал, что Димка не сможет понять задаваемых ему вопросов. Любопытно… Если так, то почему же он понимает почти все, что говорят. И если дело в том, что у него разум человека в теле яггая, то почему тогда он не может нормально говорить?
   Димка попытался сказать несколько слов, сначала те, которые точно умеет говорить. Слова произносились без затруднений. Потом он попробовал выговорить русские слова. Результат был ожидаемый: Гыгы, хыхрык и Хыгр. Для родного языка Димки речевой аппарат яггаев попросту не приспособлен. Потом экспериментатор перешел к словам на местном языке, которые ему известны, но произношение затруднено. В итоге выяснилось, что легче говорить по-русски. Странно… На местном языке ведь яггай может изъясняться, почему тогда не все слова получаются?
   Поразмыслив, Димка придумал версию, возможно, и неверную (проверить ее все равно нельзя), но, по крайней мере, объясняющую эту непонятность.
   Все общение с людьми Димка ведет через яггая. То есть произнесенные слова слышит яггай, услышанное обрабатывает разум человека, затем разум сочиняет ответ, но произносит его яггай. Упрощенно говоря, слышит человек, поэтому Димка все понимает, но говорит – яггай, поэтому многие слова произнести невозможно.
   Для иллюстрации своего положения Димка придумал следующую аналогию: он в теле яггая похож на человека, запертого в комнате с пультом управления, все связи с внешним миром – только с помощью этого пульта. Динамики передают человеку слова других людей, он их осмысливает и приходит к пониманию. Когда же нужно ответить, перед ним только набор клавиш. Нажав на одну, он может выдать во внешний мир одно слово. Моя, твоя, понимать, есть, быть… И количество клавиш ограниченно.
   Вот так и живи…
   Можно было бы потренироваться, рано или поздно количество клавиш увеличится, но произношение никогда Димке не давалось. Если переводил он благодаря интуиции очень даже неплохо, то, слушая его рязанско-тверской акцент, учительница просто страдала.
   Тут в камере появился сосед.
   Вечером второго дня к Димке в апартаменты затолкали тощего парнишку с сильно избитым лицом. Все, что успел рассмотреть Димка, прежде чем дверь захлопнули. Даже не очень понятно, человек ли он.
   Парнишка был то ли сильно испуган, то ли обкурен, то ли просто такой болтун по жизни. Остаток вечера и большой кусок ночи он сидел в углу и произносил бесконечно длинный монолог. Темой речи было все, что приходило парню на ум: каким он был дураком, когда полез в дом с хорошей охраной, что хозяйка этого дома сама виновата, как нужно было слушать маму, которая говорила, что дочка хозяйки тоже сама виновата, как ему хочется есть, а уж служанки все поголовно были сами виноваты, как его избили позавчера то ли подельники, то ли конкуренты, какие сволочи здешние полицейские и лично господин Трррррр.
   На господине Трррррр Димка заинтересовался. Это было имя Длинного. Димка попытался задавать вопросы, что привело к скачкам монолога и повышению градуса бредовости ситуации. Примерно так:
   – …всегда, когда берут честного, трррррррр начинают пытать, чтобы выдал друзей, а сами знают, что трррррррр своих не выдают, и господин Трррррр это знает, а все равно говорит своим тррррррр узнать, а как они узнают, если трррррррр своих не выдают, только пытать. А потом господин Трррррр…
   – Кто это?
   – …господин Трррррр в трррррр служит начальником тррррррр трррррррр, он всегда в черном ходит, сумасшедший, все говорят, даже сами трррррр…
   – Кто это?
   – …трррррр всегда честных трррррррр хватают и пытают, даже не разбираются, хочет он или не хочет…
   Из вот такого потока сознания Димка выловил несколько ценных фактов.
   Длинный, он же господин Трррррр, – начальник службы местной полиции. Причем полиция делится в столице на три части: городская полиция, которая занимается преступлениями против горожан; королевская полиция, чья епархия – преступления против дворян; и третья полиция, которую Димка назвал жандармерией, – эта занималась государственными преступлениями, той же контрабандой. Знаками различия служили шарфы разных цветов. Какие у кого, сокамерник не называл, но можно сообразить, что Верзила, расследующий дело о контрабанде, относится к жандармерии. Цвет же его шарфа – черно-голубой. Цвета королевской полиции остаются загадкой: Длинный шарфа, как и вообще формы, не носил. То ли потому, что в данном случае был «привлеченным специалистом», то ли его отдел – что-то вроде оперативников, которым можно ходить без формы. Может быть, конечно, Длинный был личностью независимой и одевался, как хотел.
   Появилась интересная информация о здешних правилах. Если тебя хватали на улице, то паспорт не требовали, сразу волокли в ближайший участок. Если, конечно, рядом не оказывалось известных полицейским людей, которые могли бы подтвердить твою личность. Именно на этом и погорел бедолажный сокамерник: люди-то нашлись, и полиции они были хорошо известны, вот только с неудачной стороны… Впрочем, водворения в камеру можно избежать. Достаточно показать бумагу с разрешением на въезд в город или справку из участка. Или пару монет.
   Все это было очень занимательно, но для яггая, и так уже сидящего в тюрьме, совершенно бесполезно.
   Наутро лязгнул засов, стражники вытащили сонно сопротивляющегося сокамерника, затем часа через два вывели щурящегося от света ламп Димку. Его отвели в помещение, где скороговоркой сообщили, что он, как личность невиновная в контрабанде, может идти на все четыре стороны. После чего сунули его котомку и вытолкали за дверь.
   Димка постоял, глядя на узкую улочку, на которой он находился. Оглянулся назад. Дверь за ним уже закрыли, за спиной была высокая каменная стена без единого окна. Заглянул в котомку. Все на месте. Даже кусок жареного мяса. За три дня запах мяса сильно изменился, и, хотя на тухлый не походил, Димка решил выкинуть его. Восприятие-то поменялось, может, этот кусок смердит, как дохлая корова. На дне лежала тряпочка, в которую по-прежнему были завязаны несколько монет, колечко – боевой трофей и серебряная медаль-немедаль. То ли здесь очень честные полицейские, то ли им было противно рыться в вещах дикаря. Обыскать как следует ведь побрезговали. Поэтому за поясом набедренной повязки с надписью «Wrangler» по-прежнему находился бумажный комок. Документ с правом въезда в город.
   Димка вздохнул, уложил вещи в мешок и забросил его на плечи.
   Ну вот, ты в столице.
   Что дальше?
   Направо или налево?
   Димка покрутил головой. Слева улочка почти сразу сворачивала, и куда она вела, было не видно. Справа…
   Справа улица выходила на небольшую площадь, живописно украшенную виселицей. На ней болтался постоялец.
   Взгляд приблизил виселицу, и Димка пожалел о том, что у него есть такая особенность. Под перекладиной мерно покачивался из стороны в сторону его бывший сокамерник…
   Суд здесь скорый…
   В животе печально булькнуло. Сразу пропало любое желание добывать средства на жизнь воровством.
   В животе булькнуло еще раз, потом желудок перевернулся с боку на бок и напомнил, что два дня его плотно кормили, а вот сегодня зажали завтрак. Правильно, тюрьма не гостиница, зачем кормить того, кого с утра все равно выпустят.
   Димка повернул налево. Направо ему не хотелось…
   После долгих блужданий по городу наш путешественник понял несколько вещей:
   1. Может Столица и меньше Москвы, но в лабиринте улиц сам черт ногу сломит.
   2. Есть хочется уже просто зверски.
   В плюсах был обнаруженный на одной из улиц ломбард, а может, комиссионный магазин, в котором Димка избавился от трофейных украшений. За колечко ему отсыпали двадцать су – медных монеток, насчет медали-немедали хозяин магазинчика, гном в зеленом колпаке, предложил пятьдесят су, но Димка выторговал шестьдесят два. Теперь он был счастливым обладателем восьмидесяти шести су и осознал, что невозможность произнесения слова «сколько» все-таки сильно осложняет жизнь. А вот слова «мало» для успешного торга вполне хватает.
   В этот момент нос раздулся и заставил Димку повернуть голову направо. Пахло едой.
   Желудок радостно взвыл, напугав случайного прохожего.
   Через пять минут короткой пробежки он оказался у двери в кафе, столовую, трактир, таверну… Да какая разница! Там кормили!
   Усилием воли усмирив взбунтовавшийся желудок, пока тот не устроил переворот и не захватил власть над телом, Димка остановился перед крыльцом и взглянул на вывеску. На широкой, потемневшей от времени доске было глубоко вырезано название трактира. Какое-то.
   Для таких невезучих, как он, на доске находилась и резная картинка, изображавшая рыцаря, ну по крайней мере, всадника, который держал под мышкой гигантский шашлык.
   Шашлык не шашлык, но мясо в этом «Шашлычном рыцаре» было. Нос не ошибался.
   Димка, слегка пригнувшись, вошел внутрь.
   Здесь пахло едой. И табачным дымом. И немного неприятностями.
   Несколько квадратных столов, сколоченных даже не из досок, а, такое впечатление, из брусьев. Такие же монументальные лавки. Наверное, чтобы не дрались мебелью. Слева сидел над кружкой пива молодой парень с длинными, совершенно седыми волосами, собранными в хвост. Справа шумела небольшая компания из пяти человек. Вернее, трех человек, одного эльфа и неизвестного Димке существа – маленького, субтильного, с длинными волосами, острым подбородком и просто огромными глазами фиолетового цвета. Глазастик что-то весело рассказывал компании, периодически подпрыгивая на стуле… Да нет, не подпрыгивая! Он на самом деле взлетал и зависал в воздухе.
   Такое зрелище несколько заворожило Димку, он даже пропустил появление бармена. А может быть, вышибалы.
   Очень похож на полицейского каменнокожего Верзилу. Такие же огромные руки и плечи, лысая голова, приросшие уши. Разве что вместо мундира – черный камзол и фартук.
   – Что нужно?
   Верзила мог бы сказать: «Проваливай», ничего бы не изменилось. Желудок таки устроил восстание.
   – Еда.
   Верзила смерил его взглядом:
   – Порция тррррррр овощей с трррррр – два су. С вином – три.
   – Да.
   – Что – да?
   – Еда и пить.
   – Понятно…
   Верзила отошел. Димка двинулся к столу с одиноким парнем. Компания уголовников его не привлекала. Уши исправно поставляли хозяину информацию о разговоре, судя по всему, касающемся очередного дела, то ли планируемого, то ли свершившегося.
   – Твоя разрешать?
   Парень оказался единственным человеком, не выказавшим удивление при виде живого яггая. Он допил пиво… нет, вино, нос не проведешь… и молча ушел.
   Димка бросил котомку под стол и уселся на лавку, перед ним тут же появилась огромная деревянная тарелка, практически тазик, с тушеными овощами и… Нос вдохнул горячий пар… Ага, с потрошками: сердце, легкие, печенка.
   Рядом опустилась деревянная же обгрызенная ложка и глиняная кружка.
   – Деньги, – мрачно произнес Верзила, судя по лицу, считавший, что дикий яггай и слова-то такого может не знать.
   Димка вынул из котомки мешочек с деньгами, порылся, выудил две необходимые монетки, отдал их Верзиле, спрятал мешочек…
   Вот придурок!
   Ну почему, почему Димка всегда соображает только после того, как уже совершил глупость? Достать толстый кошелек с деньгами практически перед глазами криминальной компании, которой все равно, яггай ты там или кто. Для них ты – жертва.
   Уши доложили, что компания заговорила тише и, скорее всего, на жаргоне. И все равно в разговоре упоминалось слово «яггай»…
   – Привет! – На противоположную лавку приземлился Глазастик. – Скучаешь?
   – Нет, – буркнул Димка и заработал ложкой. Нужно успеть съесть заказ, пока не началось…
   – Хочешь сыграть в раз-два-три? – Маленький наглец даже своим маленьким розовым ушком не повел. – Это просто, вот смотри…
   Тонкая изящная кисть замелькала в воздухе, с молниеносной скоростью изображая три простые комбинации: один палец, два пальца, три пальца.
   – Один меньше двух, но больше трех. Два больше одного, но меньше трех. Все просто, одновременно показываем пальцы, у кого больше, тот выиграл. Ну что, давай?
   Ага, сейчас. Только клыки отполирую. Сразу понятно, в чем подвох. Ловкий парень, а Глазастик, несомненно, ловкий, выкидывает ладонь чуть позже противника, успевает заметить, какую тот выставляет комбинацию, и мгновенно меняет свою на выигрышную. С такими шустрыми пальцами, как у Глазастика, – ничего сложного…
   – Нет.
   Димка одним глотком выпил вино…
   В спину кольнуло острое холодное железо.
   – Что же вы, уважаемый господин, с нашим другом поиграть не хотите?
   На лавку рядом с Глазастиком опустились все три человека из компании. Сзади с ножом или кинжалом, значит, стоит эльф. И что это дает?
   Абсолютно ничего.
   – Он ведь и обидеться может…
   – Эй…
   Верзила бросился было к столу, где сидел Димка со товарищи, но тут Глазастик ловко взлетел к светильникам на потолке и оттуда обрушил на лысину бармену кружку с вином. Тот упал на пол.
   Димка вздохнул. Развод в стиле «Дяденька, купи кирпич. Ах, ты обидел ребенка, не купил кирпич? Н-на!».
   – Ну так что, господин яггай? Будете играть?
   В спину снова уперся нож.

Глава 13

   – Невежливо… – вальяжно начал главарь.
   Димка резко схватил эльфа за одежду и швырнул его через себя в троицу. Острая боль резанула плечо и руку, но теперь все противники валялись на полу перед глазами. Кроме взлетевшего Глазастика.
   – Трррр… Тррррр… – заворочался главарь. – Убью…
   В руках у бандитов появились ножи. Длинные, острые. Даже Глазастик вынул что-то режущее…
   Пятеро против одного.
   Нет, Димка любил подраться, мордобой, как известно, вообще национальная русская забава. Но одно дело – драка и совсем-совсем другое – схватка с уголовниками, не задумываясь, пускающими в ход ножи, дубинки и просто подлые приемы. А у тебя даже палки нет…
   Димка ухватил руками край столешницы. Доска затрещала.
   Бандиты бросились на него, сверху опасным истребителем пикировал Глазастик.
   Димка рванул столешницу, доска с жутким треском лопнула вдоль, получившаяся палка сбила «истребитель» и на обратном отмахе прошлась по физиономиям нападающих. Те кеглями отлетели обратно. Один упал без движения, ему попало сильнее прочих.
   Упорные уголовники, несмотря на потери – один так и не встал, Глазастик сполз по стене, – бросились опять. Окровавленные, оскаленные, Димка бы испугался.
   Если бы не был яггаем.
   Раз справа! Раз слева!
   Палка гулко простучала по черепам, и главарь внезапно остался один.
   – Э-э… – выставил он руки вперед. – Постой…
   В «общении» с подобным контингентом главное – не верить словам. Пока все не лежат и желательно – без сознания, никаких «постой».
   Главарь резко взмахнул левой рукой, пытаясь достать до живота противника блестящим лезвием ножа, выскользнувшего из рукава.
   Треск!
   Димка ждал подобной пакости и вовремя отпрыгнул назад, одновременно махнув палкой.
   Главарь отлетел к двери, лицо заливало кровью.
   На ногах в кабаке остались только двое – Димка с окровавленным куском столешницы и кряхтящий бармен и поцарапанной лысиной.
   – Как знал… как знал… Не надо было их сюда пускать…
   Распахнулась входная дверь.
   А вот и кавалерия…
   В точности как в вестернах, в трактир вошли двое молодых полицейских.
   Голубые камзолы, металлические полумесяцы, серо-голубые полосатые шарфы…
   Полицейские – и это было кардинальное отличие от фильмов – в первый момент ошалели. Видно было, что они пришли просто перекусить и не ожидали обнаружить кровавое побоище и огромного свирепого монстра Димку.