Страница:
– Ого! – Тубуз не смог скрыть радости. – Хороши приманочки! С ними мы на реке от голода не помрем.
– Ну да, если бы еще леска была… – Буська начала помешивать тесаком в чашах-котелках закипевший чай.
– Леска на моем спиннинге есть. Надеюсь, Шермилло его не утопил! И сам не утонул…
– Не переживай, все будет в порядке с твоим Шермиллой, – успокоила Буська. – Ну что тебе из моих игрушек приглянулось?
– Вообще-то… – Тубуз слегка замялся. – Я бы от этого ножичка не отказался, – он кивнул на тесак в руках гномихи. – Топор, конечно, тоже хорошо…
– Топора не получишь! – отрезала Буська. – А вот Приятеля – держи! – Она подбросила тесак, воткнувшийся в землю рядом с ногой лекпина. – Мне его на день рождения двоюродные братья подарили и наказали – никогда с ним не расставаться. Но не топором же тебя вооружать…
– Я твоих братьев знаю. – Тубуз вытащил нож и аккуратно провел ногтем большого пальца по пилке. – А с Мэвером даже несколько раз вместе рыбу ловил. Только не компанейский он какой-то, скрытный…
– Не только скрытный, но еще нервный и очень мстительный, – округлила Буська свои и без того большие глаза. – Очень радеющий за соблюдение чести в гномьем клане Ватрангов. Если брат Мэвер вдруг узнает, что мы с тобой наедине у костра ночевали, да еще в таком вот виде, – она ткнула в вырез своей рубахи, – нам обоим ой как не поздоровится!
– Так мы же это… мы же с тобой… – Тубуз замялся.
– Мы с тобой просто пьем чай, – подсказала Буська, – греемся и обдумываем, как ночью отразить нападение обитающих в округе хищников.
– Ну-у-у… да, – согласился лекпин, глядя, как девушка, облаченная лишь в одну короткую рубаху, снимает с рогатулек чаши-котелки с кипящей жидкостью и, скрестив ноги, подсаживается на постеленный на землю еловый коврик чуть ли не вплотную к нему.
– Ты давай-ка согрейся пока чайком, – протянула она ему рогатульку с покачивающейся чашей, от которой шел пар и аромат чая, мяты и еще чего-то неуловимого. Протянула так, чтобы он взялся за дерево, а не за металл.
Он осторожно взял рогатульку двумя руками и только теперь вспомнил, что хотел отследить, кому из них достанется чаша с добавкой малой толики неизвестного порошка, но так и не отследил. Посмотрел в глаза Буськи и увидел в них поблескиванте веселых чертиков.
– Смотри не обожгись, – выдохнула она прямо ему в лицо и, сложив губки бантиком, подула в свою чашу, тоже покачивающуюся на рогатульке.
Буська первая сделала маленький глоточек и быстро-быстро принялась вдыхать и выдыхать, чтобы спасти едва не обожженные язык и губы.
– Что ты так смотришь? – вдруг спросила она у не отрывающего от нее взгляда Тубуза.
Он промолчал и, глядя в блестевшие глаза гномихи, приложился к чаше. Странно, но только что кипевшая вода показалась не горячее чая, налитого и остуженного в блюдечке. Уже после первого глотка лекпин догадался, что чаша с «добавкой» досталась ему. Жидкость оказалась не только теплой и вкусной, но и мгновенно разлилась по нутру волной наслаждения, которое усиливалось с каждым глотком. Опустошив чашу, Тубуз отложил ее и собрался вытереть ладонью мокрый рот, но Буська задержала руку и не позволила сорваться на землю хотя бы капле напитка, прижавшись своими губами к его губам. Поцелуй был коротким, но и этого хватило лек-пину, чтобы почувствовать себя на вершине блаженства.
– Ты… ты… ты… – Тяжело дыша и глядя в такие близкие глаза гномихи, Тубуз не мог выговорить больше не слова.
– Согрелся? – спросила Буська шепотом. И, не дожидаясь ответа, добавила: – А я еще нет. Погрей меня, Тубузик, пожалуйста…
Сидя друг напротив друга, отгороженные от остального мира с одной стороны валунами, на которых плясали блики огня, с другой – жарким костром, они забыли про все. Гномиха потянулась к лекпину, и он, не в силах сдерживать сумасшедшее нарастающее влечение, заключил ее в объятия и стал целовать, целовать, целовать…
Возможно, кому-то и было холодно в эти вечерние часы на берегу Ледяной реки, но только не лекпину Тубузу и гномихе Буське.
Глава девятая
Глава десятая
– Ну да, если бы еще леска была… – Буська начала помешивать тесаком в чашах-котелках закипевший чай.
– Леска на моем спиннинге есть. Надеюсь, Шермилло его не утопил! И сам не утонул…
– Не переживай, все будет в порядке с твоим Шермиллой, – успокоила Буська. – Ну что тебе из моих игрушек приглянулось?
– Вообще-то… – Тубуз слегка замялся. – Я бы от этого ножичка не отказался, – он кивнул на тесак в руках гномихи. – Топор, конечно, тоже хорошо…
– Топора не получишь! – отрезала Буська. – А вот Приятеля – держи! – Она подбросила тесак, воткнувшийся в землю рядом с ногой лекпина. – Мне его на день рождения двоюродные братья подарили и наказали – никогда с ним не расставаться. Но не топором же тебя вооружать…
– Я твоих братьев знаю. – Тубуз вытащил нож и аккуратно провел ногтем большого пальца по пилке. – А с Мэвером даже несколько раз вместе рыбу ловил. Только не компанейский он какой-то, скрытный…
– Не только скрытный, но еще нервный и очень мстительный, – округлила Буська свои и без того большие глаза. – Очень радеющий за соблюдение чести в гномьем клане Ватрангов. Если брат Мэвер вдруг узнает, что мы с тобой наедине у костра ночевали, да еще в таком вот виде, – она ткнула в вырез своей рубахи, – нам обоим ой как не поздоровится!
– Так мы же это… мы же с тобой… – Тубуз замялся.
– Мы с тобой просто пьем чай, – подсказала Буська, – греемся и обдумываем, как ночью отразить нападение обитающих в округе хищников.
– Ну-у-у… да, – согласился лекпин, глядя, как девушка, облаченная лишь в одну короткую рубаху, снимает с рогатулек чаши-котелки с кипящей жидкостью и, скрестив ноги, подсаживается на постеленный на землю еловый коврик чуть ли не вплотную к нему.
– Ты давай-ка согрейся пока чайком, – протянула она ему рогатульку с покачивающейся чашей, от которой шел пар и аромат чая, мяты и еще чего-то неуловимого. Протянула так, чтобы он взялся за дерево, а не за металл.
Он осторожно взял рогатульку двумя руками и только теперь вспомнил, что хотел отследить, кому из них достанется чаша с добавкой малой толики неизвестного порошка, но так и не отследил. Посмотрел в глаза Буськи и увидел в них поблескиванте веселых чертиков.
– Смотри не обожгись, – выдохнула она прямо ему в лицо и, сложив губки бантиком, подула в свою чашу, тоже покачивающуюся на рогатульке.
Буська первая сделала маленький глоточек и быстро-быстро принялась вдыхать и выдыхать, чтобы спасти едва не обожженные язык и губы.
– Что ты так смотришь? – вдруг спросила она у не отрывающего от нее взгляда Тубуза.
Он промолчал и, глядя в блестевшие глаза гномихи, приложился к чаше. Странно, но только что кипевшая вода показалась не горячее чая, налитого и остуженного в блюдечке. Уже после первого глотка лекпин догадался, что чаша с «добавкой» досталась ему. Жидкость оказалась не только теплой и вкусной, но и мгновенно разлилась по нутру волной наслаждения, которое усиливалось с каждым глотком. Опустошив чашу, Тубуз отложил ее и собрался вытереть ладонью мокрый рот, но Буська задержала руку и не позволила сорваться на землю хотя бы капле напитка, прижавшись своими губами к его губам. Поцелуй был коротким, но и этого хватило лек-пину, чтобы почувствовать себя на вершине блаженства.
– Ты… ты… ты… – Тяжело дыша и глядя в такие близкие глаза гномихи, Тубуз не мог выговорить больше не слова.
– Согрелся? – спросила Буська шепотом. И, не дожидаясь ответа, добавила: – А я еще нет. Погрей меня, Тубузик, пожалуйста…
Сидя друг напротив друга, отгороженные от остального мира с одной стороны валунами, на которых плясали блики огня, с другой – жарким костром, они забыли про все. Гномиха потянулась к лекпину, и он, не в силах сдерживать сумасшедшее нарастающее влечение, заключил ее в объятия и стал целовать, целовать, целовать…
Возможно, кому-то и было холодно в эти вечерние часы на берегу Ледяной реки, но только не лекпину Тубузу и гномихе Буське.
Глава девятая
КАГИ
«Как жаль, что не удалось поймать еще одного великана! Поймать и вместе с двумя другими принести в племя. Чтобы все-все каги, и главное – старый вождь Мель-Назл – похвалили меня, молодого разведчика шестого клана племени карликовых гоблинов, за такие знатные трофеи. Ведь заполучить сразу столько еды накануне наступления настоящих холодов – редкая удача. И эту удачу принес в мое племя я, разведчик Хе-Назл!»
Возглавлявший отряд Хе-Назл остановился, давая носильщикам возможность передохнуть перед последним переходом. Он и сам устал не меньше – с утра на ногах. До поселения, что раскинулось на берегу озера Сецц, осталось рукой подать, и было ясно, что для низкорослых, но очень крепких и выносливых кагов задача по переноске невиданных трофеев оказалась вполне по силам. И пусть первый найденный великан по сравнению со вторым оказался раза в два толще, а значит, и тяжелей, зато и мяса в нем было гораздо больше.
Этого толстого великана Хе-Назл обнаружил первым. Молодой каг возвращался из разведки известным с детства маршрутом вдоль по берегу Ледяной реки, когда до ушей донесся странный звук – негромкое шипение, похожее на свист темно-синей змеи йихо-до, только не прерывистое, а равномерно-затихающее. Низкорослый гоблин осторожно выглянул из-за груды камней и от удивления едва не вскрикнул, увидев довольно крупного зверя, напоминающего горного леопарда, только черного цвета, с более толстыми лапами и более длинным хвостом, к тому же во что-то одетого. Зверь скользил по гладкому льду, делая неловкие попытки приподняться, однако лапы его разъезжались в разные стороны. Увидав, что зверь даже в неудобной позе выворачивает голову и смотрит в сторону Хе-Назла, разведчик присел за камнями и спустя некоторое время, выглянув вновь, никого на льду не обнаружил – скорей всего, тот успел скрыться за поворотом реки. Зато на заснеженном берегу темнела какая-то нарушающая привычный ландшафт груда.
Приближаться к ней Хе-Назл не торопился: осторожность для разведчика превыше всего. Выждав несколько минут и вооружившись помимо каменного топора еще подобранной с земли увесистой палкой, Хе-Назл медленно двинулся вперед. Необычной грудой оказалось тело великана, не менее чем в три раза превышавшее рост взрослого кага. Великан лежал без движений. Разведчик несколько раз ткнул его палкой, будучи готов отскочить на безопасное расстояние при малейшей угрозе. Не дождавшись реакции, Хе-Назл обошел великана. На камне, рядом с которым лежала его голова, алели пятна крови. Каг хищнически втянул носом одурманивающий запах и захотел сейчас же подзакусить добычей – ну, хотя бы ухом великана, а еще лучше – двумя! Но вовремя удержал в замахе топором собственную руку, вспомнив, что подобный своевольный поступок обязательно повлечет за собой жестокое наказание со стороны вождя племени – даже несмотря на то что Хе-Назл приходится тому внучатым племянником. Разведчик оставил великана на берегу и со всех ног помчался в родное поселение.
Выслушав сбивчивый рассказ разведчика, старый Мель-Назл велел немедленно собрать всех взрослых мужчин клана и отправил отряд за знатным трофеем. Старшим назначил Хе-Назла, не забыв предупредить, чтобы никто не вздумал попробовать великана на вкус до тех пор, пока тот не окажется в поселении и пока не будут проведены соответствующие обряды.
Каковы же были удивление и радость кагов, когда, запыхавшиеся после долгого бега, они увидели на месте, указанном Хе-Назлом, не одного великана, а сразу двух! Один полулежал-полусидел на берегу, в то время как второй ударами камня расширял полынью у самого берега. Каги набросились на него всем скопом: кто-то схватил за руки, кто-то приложился по голове обухом топора, и сразу несколько рук оттащили его на берег. И вовремя это сделали, потому что, не успели каги со своей жертвой отдалиться от полыньи на приличное расстояние, как из нее высунулась пасть громадной рыбины. Великан, что полулежал на берегу, Щелкнул пальцами, и сорвавшаяся с них тонкая зигзагообразная молния ударила рыбине в глаз. Рыбина щелкнула пастью и опустилась под лед, в глубины реки, а Хе-Назл недолго думая опустил древко своего копья на голову великана, чтобы тот еще раз не воспользовался магическим заклинанием – теперь уже против кагов.
С той же целью Хе-Назл велел покрепче связать руки и даже пальцы обоих великанов и на всякий случай заткнуть им рты. Магов в отряде не было, да и во всем шестом клане колдовать умел только старый Мель-Назл. У командира отряда мелькнула мысль, чтобы совсем исключить риск, тут же и убить обоих связанных, но неизвестно, как к этому мог отнестись вождь.
Толстяка пришлось нести сразу десятерым кагам; на великана поменьше хватило восьмерых; еще два десятка были готовы в любой момент подменить уставших. Сам Хе-Назл за носилки не брался. Он чувствовал себя героем, витал в мечтах о предстоящем вечере и последующих днях, когда его имя зазвучит на устах у всего клана… И поэтому не сразу обратил внимание на приближающийся топот, поэтому не отдал приказа своим подчиненным устроить засаду.
Из-за поворота прямо на командира отряда выскочил еще один великан. Голова его была без единого волоска, изо рта валил пар, взгляд безумно метался по сторонам, правая рука сжимала тонкую длинную палку с непонятным приспособлением на конце, от которого так и веяло колдовством.
Хе-Назл растерялся и даже струхнул. Но лысый великан не стал колдовать. Увидев вооруженный отряд и привязанных к носилкам пленников, он подскочил, словно ужаленный, метнулся в сторону и без оглядки понесся прочь. С большим запозданием Хе-Назл метнул вдогонку копье, однако великан улепетывал гораздо быстрее…
Теперь молодой каг жалел о той секундной растерянности: это не добавило плюса к его репутации. И все-таки задание вождя было выполнено, причем выполнено вдвойне.
А тем временем Мель-Назл, вождь шестого клана племени карликовых гоблинов, сидел у горевшего в пещере костра и с нетерпением ожидал возвращения отряда. Ждал, покуривая тонкую трубку, набитую ароматной травой – вкус настоящего табака вождь давно забыл. Он был очень стар, никто в его клане не помнил, когда родился давно переросший всех вождь. Его темно-зеленые щеки покрывали клочки седых волос, и издалека казалось, что старик порос мхом. Вождь давно уже передвигался только при помощи поддерживающих его под руки молодых кагов и иногда даже требовал кормить себя с ложечки. Зато духом Мель-Назл до сих пор оставался очень силен, глаза его поблескивали из-под бровей, словно у молодого воина, а перехитрить он мог любого из представителей своего племени.
В последние годы участились случаи, когда некоторые каги пытались сместить его с места предводителя клана, но всякий раз благодаря опыту, хитрости и вовремя примененному колдовству вождю удавалось устранять наглых конкурентов. После чего его шестой клан предавался долгим пиршествам, главным лакомством в которых служили те самые молодые наглецы…
И все же Мель-Назл понимал, что пора подыскивать себе преемника – молодого и авторитетного воина, которого можно обучить секретам колдовства и который, придя к власти, не изменит почтительного отношения к вождю. Одним из преемников он видел Хе-Назла. Сегодня тому выпал шанс отличиться, и старый вождь надеялся, что внучатый племянник не подкачает.
Возглавлявший отряд Хе-Назл остановился, давая носильщикам возможность передохнуть перед последним переходом. Он и сам устал не меньше – с утра на ногах. До поселения, что раскинулось на берегу озера Сецц, осталось рукой подать, и было ясно, что для низкорослых, но очень крепких и выносливых кагов задача по переноске невиданных трофеев оказалась вполне по силам. И пусть первый найденный великан по сравнению со вторым оказался раза в два толще, а значит, и тяжелей, зато и мяса в нем было гораздо больше.
Этого толстого великана Хе-Назл обнаружил первым. Молодой каг возвращался из разведки известным с детства маршрутом вдоль по берегу Ледяной реки, когда до ушей донесся странный звук – негромкое шипение, похожее на свист темно-синей змеи йихо-до, только не прерывистое, а равномерно-затихающее. Низкорослый гоблин осторожно выглянул из-за груды камней и от удивления едва не вскрикнул, увидев довольно крупного зверя, напоминающего горного леопарда, только черного цвета, с более толстыми лапами и более длинным хвостом, к тому же во что-то одетого. Зверь скользил по гладкому льду, делая неловкие попытки приподняться, однако лапы его разъезжались в разные стороны. Увидав, что зверь даже в неудобной позе выворачивает голову и смотрит в сторону Хе-Назла, разведчик присел за камнями и спустя некоторое время, выглянув вновь, никого на льду не обнаружил – скорей всего, тот успел скрыться за поворотом реки. Зато на заснеженном берегу темнела какая-то нарушающая привычный ландшафт груда.
Приближаться к ней Хе-Назл не торопился: осторожность для разведчика превыше всего. Выждав несколько минут и вооружившись помимо каменного топора еще подобранной с земли увесистой палкой, Хе-Назл медленно двинулся вперед. Необычной грудой оказалось тело великана, не менее чем в три раза превышавшее рост взрослого кага. Великан лежал без движений. Разведчик несколько раз ткнул его палкой, будучи готов отскочить на безопасное расстояние при малейшей угрозе. Не дождавшись реакции, Хе-Назл обошел великана. На камне, рядом с которым лежала его голова, алели пятна крови. Каг хищнически втянул носом одурманивающий запах и захотел сейчас же подзакусить добычей – ну, хотя бы ухом великана, а еще лучше – двумя! Но вовремя удержал в замахе топором собственную руку, вспомнив, что подобный своевольный поступок обязательно повлечет за собой жестокое наказание со стороны вождя племени – даже несмотря на то что Хе-Назл приходится тому внучатым племянником. Разведчик оставил великана на берегу и со всех ног помчался в родное поселение.
Выслушав сбивчивый рассказ разведчика, старый Мель-Назл велел немедленно собрать всех взрослых мужчин клана и отправил отряд за знатным трофеем. Старшим назначил Хе-Назла, не забыв предупредить, чтобы никто не вздумал попробовать великана на вкус до тех пор, пока тот не окажется в поселении и пока не будут проведены соответствующие обряды.
Каковы же были удивление и радость кагов, когда, запыхавшиеся после долгого бега, они увидели на месте, указанном Хе-Назлом, не одного великана, а сразу двух! Один полулежал-полусидел на берегу, в то время как второй ударами камня расширял полынью у самого берега. Каги набросились на него всем скопом: кто-то схватил за руки, кто-то приложился по голове обухом топора, и сразу несколько рук оттащили его на берег. И вовремя это сделали, потому что, не успели каги со своей жертвой отдалиться от полыньи на приличное расстояние, как из нее высунулась пасть громадной рыбины. Великан, что полулежал на берегу, Щелкнул пальцами, и сорвавшаяся с них тонкая зигзагообразная молния ударила рыбине в глаз. Рыбина щелкнула пастью и опустилась под лед, в глубины реки, а Хе-Назл недолго думая опустил древко своего копья на голову великана, чтобы тот еще раз не воспользовался магическим заклинанием – теперь уже против кагов.
С той же целью Хе-Назл велел покрепче связать руки и даже пальцы обоих великанов и на всякий случай заткнуть им рты. Магов в отряде не было, да и во всем шестом клане колдовать умел только старый Мель-Назл. У командира отряда мелькнула мысль, чтобы совсем исключить риск, тут же и убить обоих связанных, но неизвестно, как к этому мог отнестись вождь.
Толстяка пришлось нести сразу десятерым кагам; на великана поменьше хватило восьмерых; еще два десятка были готовы в любой момент подменить уставших. Сам Хе-Назл за носилки не брался. Он чувствовал себя героем, витал в мечтах о предстоящем вечере и последующих днях, когда его имя зазвучит на устах у всего клана… И поэтому не сразу обратил внимание на приближающийся топот, поэтому не отдал приказа своим подчиненным устроить засаду.
Из-за поворота прямо на командира отряда выскочил еще один великан. Голова его была без единого волоска, изо рта валил пар, взгляд безумно метался по сторонам, правая рука сжимала тонкую длинную палку с непонятным приспособлением на конце, от которого так и веяло колдовством.
Хе-Назл растерялся и даже струхнул. Но лысый великан не стал колдовать. Увидев вооруженный отряд и привязанных к носилкам пленников, он подскочил, словно ужаленный, метнулся в сторону и без оглядки понесся прочь. С большим запозданием Хе-Назл метнул вдогонку копье, однако великан улепетывал гораздо быстрее…
Теперь молодой каг жалел о той секундной растерянности: это не добавило плюса к его репутации. И все-таки задание вождя было выполнено, причем выполнено вдвойне.
А тем временем Мель-Назл, вождь шестого клана племени карликовых гоблинов, сидел у горевшего в пещере костра и с нетерпением ожидал возвращения отряда. Ждал, покуривая тонкую трубку, набитую ароматной травой – вкус настоящего табака вождь давно забыл. Он был очень стар, никто в его клане не помнил, когда родился давно переросший всех вождь. Его темно-зеленые щеки покрывали клочки седых волос, и издалека казалось, что старик порос мхом. Вождь давно уже передвигался только при помощи поддерживающих его под руки молодых кагов и иногда даже требовал кормить себя с ложечки. Зато духом Мель-Назл до сих пор оставался очень силен, глаза его поблескивали из-под бровей, словно у молодого воина, а перехитрить он мог любого из представителей своего племени.
В последние годы участились случаи, когда некоторые каги пытались сместить его с места предводителя клана, но всякий раз благодаря опыту, хитрости и вовремя примененному колдовству вождю удавалось устранять наглых конкурентов. После чего его шестой клан предавался долгим пиршествам, главным лакомством в которых служили те самые молодые наглецы…
И все же Мель-Назл понимал, что пора подыскивать себе преемника – молодого и авторитетного воина, которого можно обучить секретам колдовства и который, придя к власти, не изменит почтительного отношения к вождю. Одним из преемников он видел Хе-Назла. Сегодня тому выпал шанс отличиться, и старый вождь надеялся, что внучатый племянник не подкачает.
Глава десятая
ТРОННЫЙ ЗАЛ ГЕРПТШЦОГА
Несмотря на ранний утренний час воскресного дня, тронный зал замка герптшцога Ули-Клуна был полон народу. Изменить традиции и вместо вечерней аудиенции устроить утреннюю герптшцога заставили события предыдущего дня. События бурные и очень важные не только для жителей Фалленблека и факультета рыболовной магии, но и для самого Ули-Клуна. Сбывалась давняя мечта герптшцога – наконец-то факультет должен был перейти под его начало. Наконец-то он сможет управлять этими заносчивыми факультетскими магами. Но сначала надо было разобраться с главной занозой, столько лет портившей ему кровь, – бывшим деканом факультета Эразмом Кшиштовицким! Причем сделать это так, чтобы все выглядело законно и не оставило ни у кого вопросов и претензий к справедливости решений герптшцога.
Для того и собрал он в тронном зале помимо придворных вельмож и знатных господ Фалленблека, губернатором которого являлся, еще и всех факультетских магов-преподавателей. И, как всегда, он был единственным человеком в зале, который не стоял, а сидел на своем троне с высокой спинкой и держал в руке рог, наполненный пенящимся пивом. Но сегодня, помимо стражников-троглинов, слева и справа от трона стояли все придворные маги, и ближе всех к герптшцогу – главный из них, господин Зе-Риид.
– Господа! – не вставая, обратился Ули-Клун к присутствующим. – Вчерашний день преподнес нам немало сюрпризов. Трагических сюрпризов! Которые случились не сами собой, а явились следствием зло-де-я-ний, я бы даже сказал, неслыханных зло-де-я-ний!!! И я пригласил вас в свой дворец, чтобы все узнали подробности этих злодеяний и осудили их виновников!
В толпе кто-то робко захлопал, и тут же зал наполнился гулом аплодисментов, на которые герптшцог несколько раз кивнул с важным видом. После чего подал знак Зе-Рииду продолжать ведение необычного собрания.
Главный придворный маг восстановил в зале тишину и попросил предстать перед Ули-Клуном первого свидетеля. Им оказался лейтенант герптшцогской гвардии Ноенн. Его, с перебинтованными ногами и мученическим выражением на лице, вкатили в зал на тележке и оставили перед троном герптшцога.
– Итак, господин лейтенант, расскажите во всеуслышание о том, чему вы стали свидетелем вчера, во время исполнения приказа своего начальства, – обратился к лейтенанту Зе-Риид.
– После того как наш отряд проник в замок факультета рыболовной магии через Южные ворота, я, выполняя приказ, в сопровождении двух арбалетчиков поднялся в надвратную башню и обнаружил там два трупа троллей-стражников с ужасными ранами. Имена троллей, как потом выяснилось, были Грузд и Уфф-тогг. Рядом с трупами находилась убившая их ведьма Зуйка! – отрапортовал лейтенант Ноенн.
В зале послышались негодующие выкрики. Ноенн посмотрел на главного мага и продолжил:
– При попытке ее арестовать ведьма применила колдовство, лишив воли моих арбалетчиков, которые, сами того не желая, выстрелили и пронзили стрелами мои ноги. После чего преступница скрылась!
В зале вновь поднялся возмущенный шум, который вдруг перекрыл громкий возглас:
– Политический момент! – Сквозь толпу на открытое пространство протиснулся пожилой седовласый человек, в котором присутствующие узнали профессора биологии господина Химея. Не удостоив даже взглядом немало удивившегося его поведению герптшцога и недовольно сдвинувшего брови главного придворного мага, профессор обратился к лейтенанту:
– Скажите-ка нам, любезнейший, эта Зуйка, работающая в факультетской библиотеке, которую вы назвали ведьмой, скрылась из Надвратной башни, прихватив с собой орудие убийства?
– Нет, – не задумываясь, ответил лейтенант и, стараясь выказать свою наблюдательность, добавил: – Руки ее были пусты…
– Господин Химей, – сорвавшись с места, подскочил к профессору главный придворный маг. – А кто, собственно, уполномочивал вас допрашивать лейтенанта герптшцогской гвардии?
– Как кто, господин Зе-Риид? – Сделав удивленное лицо и разведя руки в стороны, профессор Химей повернулся к толпе, как бы призывая всех в свидетели. – Конечно же, наш глубокоуважаемый герптшцог Ули-Клун. Ведь это он пригласил всех нас, и меня в том числе, чтобы узнать все подробности совершенных вчера злодеяний.
– Профессор прав! – воскликнул со своего трона Ули-Клун, видя реакцию на слова Химея собравшихся в зале. – Злодеяния должны быть раскрыты полностью. Спрашивайте, профессор, спрашивайте…
– Так вот, любезнейший, – вновь обратился Химей к свидетелю в инвалидной коляске. – Не могли бы вы предоставить нам оружие, которым, по вашим словам, троллям были нанесены столь ужасные смертельные раны?
– Оружия на месте преступления обнаружено не было! – тут же отчеканил лейтенант.
– Куда же оно делось? – невинно поинтересовался профессор.
– Это уже неважно, – вмешался Зе-Риид.
– Почему же – неважно? – не согласился Химей и вновь обратился к собравшимся в зале. – Молодой человек бездоказательно обвиняет девушку в страшном преступлении только потому, что увидел ее рядом с трупами. Но где орудие убийства и где мотив? Мне, например, непонятно.
– Что ж, в этом деле действительно есть много неясностей, – неожиданно пошел на попятную главный придворный маг. – И чтобы их прояснить, необходимо как минимум поговорить с прест… – Зе-Риид осекся, – …с подозреваемой. Предлагаю объявить повсеместный розыск ведьмы Зуйки, – повернулся он к герптшцогу.
– И того, кто окажет содействие в ее розыске, ждет награда! – заявил Ули-Клун.
– Очень хорошо! – сказал Зе-Риид и распорядился: – А теперь пригласите следующих свидетелей.
Их оказалось сразу трое: начальник герптшцогской стражи господин Еноварм – с перебинтованной головой, заместитель главы Коллегии контроля рыболовных соревнований гном Дроб – с огромным синячищем под левым глазом и заметно нервничавший редактор «Факультетского вестника» гоблин Сака-Каневск.
– Итак, – маг строго оглядел разномастную троицу, – начнем с господина журналиста. О чем бы хотели поведать присутствующим в этом зале вы, господин Сака-Каневск?
– Я бы хотел поведать собравшимся в этом зале… – сделав шаг вперед, робко начал тот, но, видя, что Зе-Риид подбадривающе ему улыбается, продолжил уже более твердо: – …поведать о том, что благодаря интуиции журналиста я сначала стал свидетелем развратных действий со стороны эльфа Малача в отношении студентки факультета, а затем – совершенного им убийства!
– Что?! – воскликнул профессор Химей, вновь перекрывая поднявшийся шум. – Благородный эльф Малач убил студентку? Не может такого быть!
– Никто и не говорит, что убили студентку, – поморщился Зе-Риид. – Вы, господин Химей, лучше не перебивайте свидетеля, в противном случае я буду вынужден попросить вас покинуть зал. А вы, – обратился он к журналисту, – не гоните лошадей, а рассказывайте все по порядку.
– Да-да! – Из продолжающей шуметь толпы вышел и встал рядом с Химеем глава эльфийской диаспоры господин Лукиин. – Никто не имеет права бездоказательно обвинять благородных эльфов. Поэтому вы без утайки должны рассказать нам все подробности этих ужасных преступлений!
– Как журналист, я ничего не собираюсь утаивать! – повысил голос Сака-Каневск. – Я видел все собственными глазами. Сначала эльф Малач увел эту молодую студентку, лекпинку по имени Ксана, в лес, там назначил ей встречу и куда-то подевался, оставив ей свою одежду и шпагу. Не иначе как исчез, применив черное колдовство! А потом эльф Малач вновь появился прямо из воды озера Зуро, где на берегу его поджидала лекпинка Ксана. И там, на берегу, в кустах, они принялись совокупляться! Профессор начал развратничать со своей студенткой!!!
– Но ведь это низко! – Не обратив внимания на протестующий жест Зе-Риида, Химей подошел вплотную к гоблину, и его всегда добродушное лицо превратилось в маску неприязни.
– Конечно, конечно! – радостно заулыбался Сака-Каневск, посчитав, что профессор биологии на его стороне. – Это огромный позор! Позор для всего преподавательского состава факультета рыболов…
– Низко! Нижайше!!! Как вы посмели шпионить за теми, кто любит друг друга? Да затем еще и сплетничать, кричать об этом во всеуслышание! – Профессора Химея всего трясло. Отыскав глазами главного редактора «Факультетского вестника», он не без горечи воскликнул: – Господин Алимк, как же вы можете держать у себя в штате такое ничтожество?!
На что тот лишь выразительно пожал плечами и развел руками – мол, что с этими гоблинами можно поделать. Однако стоило профессору отвернуться, как господин Алимк подмигнул своему младшему редактору и показал поднятый вверх большой палец.
– Господин Химей, – вновь взял слово главный придворный маг. – Я предупреждаю вас в последний раз – не перебивайте свидетеля! Иначе стража выведет вас из зала!!!
– Вот именно! – поддержал мага Ули-Клун. – Этическое или неэтическое поведение профессора Малача пусть обсуждается на совете преподавательского состава. Но свидетель упомянул еще и об убийстве. Ведь так, господин… журналист?
– Так, так, – закивал Сака-Каневск, польщенный вниманием самого герптшцога. – Эльф Малач убил, убил!
– Кого убил? – мягко поинтересовался Зе-Риид. – Присутствующие до сих пор не услышали имени жертвы.
– Ватранга он убил! Метрдотеля «Золотого шлема герптшцога», Ватранга Семьдесят четвертого! – выпалил Сака-Каневск, вызвав очередной вздох толпы. – Я, видя, как эльф Малач с лекпинкой развратничают, побежал свидетелей искать и нашел – господина вот Дроба и господина Ватранга. Они со мной на пляж пришли, там все и случилось. Господин вот Дроб сам может все рассказать. Подтвердить то есть.
– Что ж, послушаем уважаемого господина Дроба, – сказал Зе-Риид. – Который, как знают все присутствующие, является одним из руководителей Коллегии контроля рыболовных соревнований.
Раскрасневшийся господин Дроб, выпятив живот, сделал шаг вперед и встал рядом с бледно-зеленым щупленьким журналистом. Взглянув на эту несуразную парочку, даже Ули-Клун не смог сдержать кривой ухмылки.
– Бедный, бедный господин Ватранг! – вскинув руки, запричитал Дроб. – Убили, убили такого хорошего, такого уважаемого гражданина нашего города…
– Господин Дроб, мы надеемся услышать от вас подробности этого преступления, – прервал гнома Зе-Риид.
– Подробности ужасны! – Дроб кивнул на гоблина: – Этот журналист разыскал меня и господина Ватранга и пригласил стать свидетелями… э-э… непотребных действий профессора юриспруденции господина Малача. Оказавшись на пляже, мы действительно обнаружили там профессора и его студентку в… э-э… непотребном виде и сделали им соответствующее замечание. На что профессор Малач повел себя совсем уж неадекватно. Сначала ударил меня – вот в этот глаз. – Дроб показал на синяк. – А когда господин Ватранг попытался успокоить его дубинкой, профессор Малач схватил свою шпагу и пронзил грудь моего несчастного друга, а сам был повержен наземь его дубинкой. Видя это, мы с журналистом поспешили доложить обо всем начальнику стражи его превосходительства…
– Господину Еноварму? – уточнил Зе-Риид.
– Ему…
– И что же расскажет нам господин начальник стражи его превосходительства герптшцога Ули-Клуна? – обратился маг к Еноварму. – Они действительно пришли к вам вчера вечером?
– Так точно! – чеканно шагнув вперед, выпалил тот и, поморщившись, схватился за свою перебинтованную голову. – Эти енотывидные, то есть эти два господина, прикандыбали в полицейский участок, когда на дворе была уже ночь, и стали вопить, что кого-то где-то там убили. Но начальник стражи его прихвосадительства герптшцога всегда в строю, пущай это даже глыбокая ночь! И я пошел с ними исполнять свой долг! На озеро пошел, побежал даже…
– И что же вы там обнаружили? – спросил Зе-Риид.
– Ничего!
– В каком смысле – ничего?
– Ничего, в смысле – никого! Никого на пляжу не видать было. Ни мертвяка, ни убивцы его. Оголенный песок, и больше ничего.
– А куда же подевались тела? Или хотя бы кровь, следы борьбы, наконец просто следы?
– Видать, небезызвестный нам профессор, чтобы скрыть следы своего преступления, применил магию, – высказал предположение господин Дроб.
– Почему же обязательно магию? – не смог промолчать профессор Химей. – Почему, к примеру, не предположить, что небезызвестный нам бывший председатель Общества трезвости жителей Фалленблека (снятый с этого поста за безудержное пьянство) вчера вечером в очередной раз не набрался гномье-подземельного пива, после чего все им вышесказанное просто-напросто привиделось…
– А как же показания господина журналиста? Не привиделось же и гному, и гоблину одно и то же, – возразил Зе-Риид.
– Ну во-первых, всем известно, что газетчики падки на различного рода дешевые сенсации. – Химей язвительно улыбнулся и сделал полупоклон в сторону главного редактора «Факультетского вестника». – И в данном случае можно предположить обычный сговор между этими двумя господами. А во-вторых, – не обращая внимания на еще более позеленевшего Сака-Каневска и еще более покрасневшего Дроба, продолжил Химей, – во-вторых, по утверждению еще одного свидетеля, господина Еноварма, на пляже действительно не оказалось никого и ничего подозрительного.
И если в первом разбираемом здесь случае нам не представили ни орудия убийства, ни убийцы, то во втором – ко всему прочему, нет еще и потерпевшего. Кто знает, – возможно, в эту самую минуту господин Ватранг Семьдесят четвертый у себя дома досматривает десятый сон?!
– Что ж, профессор, вы в очередной раз приводите серьезные контраргументы, – вновь не стал упираться главный придворный маг. – Кажется, эльф Малач приходится вам другом?
Для того и собрал он в тронном зале помимо придворных вельмож и знатных господ Фалленблека, губернатором которого являлся, еще и всех факультетских магов-преподавателей. И, как всегда, он был единственным человеком в зале, который не стоял, а сидел на своем троне с высокой спинкой и держал в руке рог, наполненный пенящимся пивом. Но сегодня, помимо стражников-троглинов, слева и справа от трона стояли все придворные маги, и ближе всех к герптшцогу – главный из них, господин Зе-Риид.
– Господа! – не вставая, обратился Ули-Клун к присутствующим. – Вчерашний день преподнес нам немало сюрпризов. Трагических сюрпризов! Которые случились не сами собой, а явились следствием зло-де-я-ний, я бы даже сказал, неслыханных зло-де-я-ний!!! И я пригласил вас в свой дворец, чтобы все узнали подробности этих злодеяний и осудили их виновников!
В толпе кто-то робко захлопал, и тут же зал наполнился гулом аплодисментов, на которые герптшцог несколько раз кивнул с важным видом. После чего подал знак Зе-Рииду продолжать ведение необычного собрания.
Главный придворный маг восстановил в зале тишину и попросил предстать перед Ули-Клуном первого свидетеля. Им оказался лейтенант герптшцогской гвардии Ноенн. Его, с перебинтованными ногами и мученическим выражением на лице, вкатили в зал на тележке и оставили перед троном герптшцога.
– Итак, господин лейтенант, расскажите во всеуслышание о том, чему вы стали свидетелем вчера, во время исполнения приказа своего начальства, – обратился к лейтенанту Зе-Риид.
– После того как наш отряд проник в замок факультета рыболовной магии через Южные ворота, я, выполняя приказ, в сопровождении двух арбалетчиков поднялся в надвратную башню и обнаружил там два трупа троллей-стражников с ужасными ранами. Имена троллей, как потом выяснилось, были Грузд и Уфф-тогг. Рядом с трупами находилась убившая их ведьма Зуйка! – отрапортовал лейтенант Ноенн.
В зале послышались негодующие выкрики. Ноенн посмотрел на главного мага и продолжил:
– При попытке ее арестовать ведьма применила колдовство, лишив воли моих арбалетчиков, которые, сами того не желая, выстрелили и пронзили стрелами мои ноги. После чего преступница скрылась!
В зале вновь поднялся возмущенный шум, который вдруг перекрыл громкий возглас:
– Политический момент! – Сквозь толпу на открытое пространство протиснулся пожилой седовласый человек, в котором присутствующие узнали профессора биологии господина Химея. Не удостоив даже взглядом немало удивившегося его поведению герптшцога и недовольно сдвинувшего брови главного придворного мага, профессор обратился к лейтенанту:
– Скажите-ка нам, любезнейший, эта Зуйка, работающая в факультетской библиотеке, которую вы назвали ведьмой, скрылась из Надвратной башни, прихватив с собой орудие убийства?
– Нет, – не задумываясь, ответил лейтенант и, стараясь выказать свою наблюдательность, добавил: – Руки ее были пусты…
– Господин Химей, – сорвавшись с места, подскочил к профессору главный придворный маг. – А кто, собственно, уполномочивал вас допрашивать лейтенанта герптшцогской гвардии?
– Как кто, господин Зе-Риид? – Сделав удивленное лицо и разведя руки в стороны, профессор Химей повернулся к толпе, как бы призывая всех в свидетели. – Конечно же, наш глубокоуважаемый герптшцог Ули-Клун. Ведь это он пригласил всех нас, и меня в том числе, чтобы узнать все подробности совершенных вчера злодеяний.
– Профессор прав! – воскликнул со своего трона Ули-Клун, видя реакцию на слова Химея собравшихся в зале. – Злодеяния должны быть раскрыты полностью. Спрашивайте, профессор, спрашивайте…
– Так вот, любезнейший, – вновь обратился Химей к свидетелю в инвалидной коляске. – Не могли бы вы предоставить нам оружие, которым, по вашим словам, троллям были нанесены столь ужасные смертельные раны?
– Оружия на месте преступления обнаружено не было! – тут же отчеканил лейтенант.
– Куда же оно делось? – невинно поинтересовался профессор.
– Это уже неважно, – вмешался Зе-Риид.
– Почему же – неважно? – не согласился Химей и вновь обратился к собравшимся в зале. – Молодой человек бездоказательно обвиняет девушку в страшном преступлении только потому, что увидел ее рядом с трупами. Но где орудие убийства и где мотив? Мне, например, непонятно.
– Что ж, в этом деле действительно есть много неясностей, – неожиданно пошел на попятную главный придворный маг. – И чтобы их прояснить, необходимо как минимум поговорить с прест… – Зе-Риид осекся, – …с подозреваемой. Предлагаю объявить повсеместный розыск ведьмы Зуйки, – повернулся он к герптшцогу.
– И того, кто окажет содействие в ее розыске, ждет награда! – заявил Ули-Клун.
– Очень хорошо! – сказал Зе-Риид и распорядился: – А теперь пригласите следующих свидетелей.
Их оказалось сразу трое: начальник герптшцогской стражи господин Еноварм – с перебинтованной головой, заместитель главы Коллегии контроля рыболовных соревнований гном Дроб – с огромным синячищем под левым глазом и заметно нервничавший редактор «Факультетского вестника» гоблин Сака-Каневск.
– Итак, – маг строго оглядел разномастную троицу, – начнем с господина журналиста. О чем бы хотели поведать присутствующим в этом зале вы, господин Сака-Каневск?
– Я бы хотел поведать собравшимся в этом зале… – сделав шаг вперед, робко начал тот, но, видя, что Зе-Риид подбадривающе ему улыбается, продолжил уже более твердо: – …поведать о том, что благодаря интуиции журналиста я сначала стал свидетелем развратных действий со стороны эльфа Малача в отношении студентки факультета, а затем – совершенного им убийства!
– Что?! – воскликнул профессор Химей, вновь перекрывая поднявшийся шум. – Благородный эльф Малач убил студентку? Не может такого быть!
– Никто и не говорит, что убили студентку, – поморщился Зе-Риид. – Вы, господин Химей, лучше не перебивайте свидетеля, в противном случае я буду вынужден попросить вас покинуть зал. А вы, – обратился он к журналисту, – не гоните лошадей, а рассказывайте все по порядку.
– Да-да! – Из продолжающей шуметь толпы вышел и встал рядом с Химеем глава эльфийской диаспоры господин Лукиин. – Никто не имеет права бездоказательно обвинять благородных эльфов. Поэтому вы без утайки должны рассказать нам все подробности этих ужасных преступлений!
– Как журналист, я ничего не собираюсь утаивать! – повысил голос Сака-Каневск. – Я видел все собственными глазами. Сначала эльф Малач увел эту молодую студентку, лекпинку по имени Ксана, в лес, там назначил ей встречу и куда-то подевался, оставив ей свою одежду и шпагу. Не иначе как исчез, применив черное колдовство! А потом эльф Малач вновь появился прямо из воды озера Зуро, где на берегу его поджидала лекпинка Ксана. И там, на берегу, в кустах, они принялись совокупляться! Профессор начал развратничать со своей студенткой!!!
– Но ведь это низко! – Не обратив внимания на протестующий жест Зе-Риида, Химей подошел вплотную к гоблину, и его всегда добродушное лицо превратилось в маску неприязни.
– Конечно, конечно! – радостно заулыбался Сака-Каневск, посчитав, что профессор биологии на его стороне. – Это огромный позор! Позор для всего преподавательского состава факультета рыболов…
– Низко! Нижайше!!! Как вы посмели шпионить за теми, кто любит друг друга? Да затем еще и сплетничать, кричать об этом во всеуслышание! – Профессора Химея всего трясло. Отыскав глазами главного редактора «Факультетского вестника», он не без горечи воскликнул: – Господин Алимк, как же вы можете держать у себя в штате такое ничтожество?!
На что тот лишь выразительно пожал плечами и развел руками – мол, что с этими гоблинами можно поделать. Однако стоило профессору отвернуться, как господин Алимк подмигнул своему младшему редактору и показал поднятый вверх большой палец.
– Господин Химей, – вновь взял слово главный придворный маг. – Я предупреждаю вас в последний раз – не перебивайте свидетеля! Иначе стража выведет вас из зала!!!
– Вот именно! – поддержал мага Ули-Клун. – Этическое или неэтическое поведение профессора Малача пусть обсуждается на совете преподавательского состава. Но свидетель упомянул еще и об убийстве. Ведь так, господин… журналист?
– Так, так, – закивал Сака-Каневск, польщенный вниманием самого герптшцога. – Эльф Малач убил, убил!
– Кого убил? – мягко поинтересовался Зе-Риид. – Присутствующие до сих пор не услышали имени жертвы.
– Ватранга он убил! Метрдотеля «Золотого шлема герптшцога», Ватранга Семьдесят четвертого! – выпалил Сака-Каневск, вызвав очередной вздох толпы. – Я, видя, как эльф Малач с лекпинкой развратничают, побежал свидетелей искать и нашел – господина вот Дроба и господина Ватранга. Они со мной на пляж пришли, там все и случилось. Господин вот Дроб сам может все рассказать. Подтвердить то есть.
– Что ж, послушаем уважаемого господина Дроба, – сказал Зе-Риид. – Который, как знают все присутствующие, является одним из руководителей Коллегии контроля рыболовных соревнований.
Раскрасневшийся господин Дроб, выпятив живот, сделал шаг вперед и встал рядом с бледно-зеленым щупленьким журналистом. Взглянув на эту несуразную парочку, даже Ули-Клун не смог сдержать кривой ухмылки.
– Бедный, бедный господин Ватранг! – вскинув руки, запричитал Дроб. – Убили, убили такого хорошего, такого уважаемого гражданина нашего города…
– Господин Дроб, мы надеемся услышать от вас подробности этого преступления, – прервал гнома Зе-Риид.
– Подробности ужасны! – Дроб кивнул на гоблина: – Этот журналист разыскал меня и господина Ватранга и пригласил стать свидетелями… э-э… непотребных действий профессора юриспруденции господина Малача. Оказавшись на пляже, мы действительно обнаружили там профессора и его студентку в… э-э… непотребном виде и сделали им соответствующее замечание. На что профессор Малач повел себя совсем уж неадекватно. Сначала ударил меня – вот в этот глаз. – Дроб показал на синяк. – А когда господин Ватранг попытался успокоить его дубинкой, профессор Малач схватил свою шпагу и пронзил грудь моего несчастного друга, а сам был повержен наземь его дубинкой. Видя это, мы с журналистом поспешили доложить обо всем начальнику стражи его превосходительства…
– Господину Еноварму? – уточнил Зе-Риид.
– Ему…
– И что же расскажет нам господин начальник стражи его превосходительства герптшцога Ули-Клуна? – обратился маг к Еноварму. – Они действительно пришли к вам вчера вечером?
– Так точно! – чеканно шагнув вперед, выпалил тот и, поморщившись, схватился за свою перебинтованную голову. – Эти енотывидные, то есть эти два господина, прикандыбали в полицейский участок, когда на дворе была уже ночь, и стали вопить, что кого-то где-то там убили. Но начальник стражи его прихвосадительства герптшцога всегда в строю, пущай это даже глыбокая ночь! И я пошел с ними исполнять свой долг! На озеро пошел, побежал даже…
– И что же вы там обнаружили? – спросил Зе-Риид.
– Ничего!
– В каком смысле – ничего?
– Ничего, в смысле – никого! Никого на пляжу не видать было. Ни мертвяка, ни убивцы его. Оголенный песок, и больше ничего.
– А куда же подевались тела? Или хотя бы кровь, следы борьбы, наконец просто следы?
– Видать, небезызвестный нам профессор, чтобы скрыть следы своего преступления, применил магию, – высказал предположение господин Дроб.
– Почему же обязательно магию? – не смог промолчать профессор Химей. – Почему, к примеру, не предположить, что небезызвестный нам бывший председатель Общества трезвости жителей Фалленблека (снятый с этого поста за безудержное пьянство) вчера вечером в очередной раз не набрался гномье-подземельного пива, после чего все им вышесказанное просто-напросто привиделось…
– А как же показания господина журналиста? Не привиделось же и гному, и гоблину одно и то же, – возразил Зе-Риид.
– Ну во-первых, всем известно, что газетчики падки на различного рода дешевые сенсации. – Химей язвительно улыбнулся и сделал полупоклон в сторону главного редактора «Факультетского вестника». – И в данном случае можно предположить обычный сговор между этими двумя господами. А во-вторых, – не обращая внимания на еще более позеленевшего Сака-Каневска и еще более покрасневшего Дроба, продолжил Химей, – во-вторых, по утверждению еще одного свидетеля, господина Еноварма, на пляже действительно не оказалось никого и ничего подозрительного.
И если в первом разбираемом здесь случае нам не представили ни орудия убийства, ни убийцы, то во втором – ко всему прочему, нет еще и потерпевшего. Кто знает, – возможно, в эту самую минуту господин Ватранг Семьдесят четвертый у себя дома досматривает десятый сон?!
– Что ж, профессор, вы в очередной раз приводите серьезные контраргументы, – вновь не стал упираться главный придворный маг. – Кажется, эльф Малач приходится вам другом?