Страница:
Вот те раз! Гадкое чувство. Сладкое и гадкое одновременно. Как-то один мой клиент во время приступа откровенности поделился со мной своими сексуальными фантазиями. Ничего особенного, бывало и покруче, но одна особенность мне запомнилась.
— Знаешь, — сказал он мне, садясь в постели. — У нас по делу о развратных действиях в отношении несовершеннолетних проходил один мужик. Мы потом сунули его материалы в камеру, где он сидел, через нашего подсадного. Пока его в одиночку не перевели… Там изнасилования, садизм, извращения всякие. Детей любил, падла. Гнусь редкая. Его прозвали Скат. Игра слов своеобразная. Все на видео снимал. Интересно вот что: поначалу ему одной кассеты надолго хватало. Снял и наслаждается: полгода, год. Два года даже перерыв был. Ну, а когда надоедает, снова на охоту выходит. Сделал кассетку — и на дно. А потом у него, словно у наркомана, промежутки между делами стали все меньше и меньше. На том и погорел. Когда его повязали, он уже кассеты не просматривал, только снимал, снимал… Фильмотека там была, я тебе скажу, не в каждой порностудии увидишь. Впрочем, студий, где такое снимают, и нету… Snuff', одним словом. В камере, когда узнали, чем он занимался, очень веселились. У нас половина отдела туда ходила, на монитор посмотреть, что зеки с этим гадом выделывают. Я тоже ходил. Но суть в другом. На этом деле пять следователей сменилось. Тяжело очень. Я только до конца довел. Смотрел все его кассеты. Фотоархив его. Материалы всякие… Сначала все смотрел, а после того, как выблевал на стол, стал по касательной проглядывать. И представляешь, смотрю я, как он там какую-то девчонку терзает, смотрю, тошно мне вроде бы, погано, а член стоит. В штаны кончил. Я так подозреваю, что остальные следователи бросили это дело по похожим причинам. Я вот так до сих пор и не понял, неужели внутри меня такая же гадина живет? Неужели и я, если очистить меня от шелухи всякой, от комплексов там разных, от моральных установок, запретов, границ, таким же буду? И что же выходит, человек состоит из одних запретов и табу? Не состоит, а определяется ими, что ли… Убери эти табу — и нет человека?! Есть гнусь, грязь, мерзость, гадина?! Не животное даже. Много хуже. Только пошевели там, в глубине, копни — и вот оно! А еще мне интересно стало, кто же из нас двоих более честный? Я или Скат? Он-то сразу всем показал, что сволочь, а я вроде бы прячусь. За табу, за запретами… Я ведь удовольствие лолучал тогда… У самого Ската я это выяснить не смог: он на тот момент уже говорить разучился.
1 — Snuff — элитное порно, если дословно: “запрещенное удовольствие” — пытки с убийством на сексуальной почве.
Я тогда ничего ему не ответила. Собственно, он ответа и не ждал. Болтал больше сам с собой. Рассуждал о скотской природе человека, о том, что внутри у всех найдется какая-то гнильца, только, мол, непонятно, что же эту гниль наружу выворачивает. От чего зависит такое изменение: был человек нормальным — и тут бац! Готово! Я в то время как-то не особенно задумывалась о его словах, а вот теперь они всплыли в памяти и все расставили по своим местам.
Если в человеке есть гниль — а есть она обязательно, как семечки в яблоке — то власть, любая, даже самая мелкая, ее обязательно на свет вытащит. Сколько есть, столько и вытащит. А там неизвестно, как дела пойдут. Размножится гниль или отвалится кусками…
Вот и у меня вылезло, плеснулось изнутри волной мутной, грязной, жирно поблескивающей, и спряталось. И если бы не события этой ночи, обострившие мое восприятие, я, может быть, и не заметила бы ничего. Не обратила внимания на этот след, блестящий и липкий. А оно бы накапливалось и накапливалось, покрывая душу слизью, перекрывая дыхание, воздух. Может быть, так оно и было с тем гадом по кличке Скат? Как там говорят зеки: раз — не педераст, два раза — не привычка?
— Госпожа, — вошла в комнату Аиша, — завтрак готов…
Я посмотрела на нее, и в черных глазах привиделось что-то знакомое.
Власть.
“А ведь ей нравится… Лишая ее этого, я лишаю ее удовольствия. Что же получается?..” — мелькнуло у меня в голове.
Плохо соображая, что делаю, я взяла поднос и аккуратно поставила его на столик.
— На колени, — приказала я. — Маленькая дрянь…
Взгляд Аиши сверкнул. Я видела это только мгновение, до того, как она опустила голову.
Власти можно подчиниться и можно овладеть ею. Одно ничем не отличается от другого. И тот и другой путь ведет в темноту.
Жизнь человека — это выбор. Испытание и выбор. Но для того, чтобы выплыть на поверхность, надо оттолкнуться от дна.
Я продолжала играть в черные игры.
Есть только одна возможность выжить в этой борьбе… Подчинить себе саму власть.
Чат: “Поляна Kaги”
(Система чатов “Новая Вселенная”.
Порядковый номер — 380).
Лог.
Пользователь Шива вошел в чат в 07:32. Время локальное.
Зарегистрированный пользователь чата “Поляна Каги”! Добро пожаловать! Пожалуйста, ознакомьтесь с правилами. За нарушение пунктов 1,4, 12, 45 вас могут отключить от системы чатов типа “Новая Вселенная”. За нарушение правил 56, 57, 576, 97 вас можно отключить от локального чата “Поляна Каги”. За нарушение пунктов с 102 по 247 ваш интер-адрес будет передан в ближайшее к вам управление безопасности, и вы будете вскоре арестованы. Пожалуйста, ознакомьтесь с правилами. Это не должно занять у вас много времени.
Тема дня: “Все вертится вокруг Каги или двойной стандарт для модератора”.
Бармин: Помнится, Жаба говорил, что пояс для лазания по горам совсем необязателен.
Феенок: А я слышала, что по горам уже ползать не модно.
Шива: Привет!
Змееныш, вспоминая Жабу, идет бросать цветочки в колодец.
Феенок # Змеенышу: Да ладно тебе, может быть, он еще вернется.
Пользователь Колотушка вошел в чат.
Колотушка: Всем ку!
Дима # Феенок: По горам не ползают, по ним ходят.
Бармин # Змеенышу: Чует мое сердце, что он не вернется.
Змееныш # Бармин: Да, я тоже так думаю. Оттуда не возвращаются.
Дима: А куда он делся, кстати говоря?
Бармин: Его ограничили в правах. Представляешь, всего лишь за виртуальную порнографию.
Дима: За распространение или за просмотр?
Бармин: За изготовление… Бред.
Дима: Ого! Что же он такого сделал?
Змееныш: Говорят, что-то очень страшное.
Феенок: Что же страшного может быть в виртуальной порнографии?
Бармин: Ну, там дело касалось политики. Кажется, что-то связанное с президентом. Теперь его ограничили в правах, и он не может входить в виртуальность.
Дима: Бред какой-то! Жестоко.
Змееныш, вспоминая Жабу, лезет в колодец за цветочками.
Дима: Толкните его кто-нибудь, пусть свалится.
Феенок: Зачем, пусть себе развлекается.
Колотушка толкает Змееныша и весело смеется, глядя, как тот шипит и кувыркается
Пользователи Кали и Кати входят в чат.
Бармин: Хау, Великий Каги!
Дима: Здравствуйте, Каги!
Феенок: О, это же сам Каги!
Змееныш: Привет, Каги! Вытащи меня из колодца и посади туда Колотушку.
Колотушка: Привет вам, Каги!
Шива: Здравствуй, Кали! Как дела?
Пользователь Злючка входит в чат.
Шива # Кали: Зачем звала?
Кали # Шива: Ты выходил на контакт?
Шива # Кали: Конечно. Правда, вышла накладка.
Кали # Шива: Что такое?
Бармин # Кали # Шива: Частные разговоры в привате, плз.
Шива # Кали: Кто это?
Кали # Шива: Если б я знала. Как-то не задумывалась.
Шива # Кали: Не вышло удержать контакт до конца. Думаю, что придется снова выходить на связь.
Кали # Шива: А в чем была проблема?
Каги # Кали # Шива: Гхм… Не флудите.
Шива # Кали: Просто связь оборвалась. Мне показалось, что объект испугался.
Кали # Шива: Ты имеешь в виду передатчик?
Шива # Кали: Да, пожалуй так. В общем, буду пробовать еще раз, только по-другому. Ты же знаешь мой стиль. Сейчас он не всегда проходит.
Кали # Шива: Да, ты любишь действовать с размахом.
Шива # Кали: И думаю, что надо будет несколько… как бы это сказать… Упростить.
Кали # Шива: Уверен?
Кали # Шива: Я в этих вопросах специалист.
Кали # Шива: Верю.
Каги: Не флудите и не кикованы будете!
Бармин: О Великий каги!
Дима # Бармин: Каги пишется с большой буквы!
Бармин: Упс… Виноват.
Каги: Ничего… Меня сейчас больше занимает другое. Почему в моем чате кто-то занимается личными разговорами?
Бармин: Виноват. Сейчас исправлю.
Пользователи Шива и пользователь Кали отключены от чата “Поляна Каги”!
Шива: Ничего себе… Докатились.
Кали: Хм. Поговорим в другой раз. Кажется, у меня появились маленькие дела.
Шива: Нет, ну докатились же…
ВНИМАНИЕ! СЕРЬЕЗНЫЙ СБОЙ НА СЕРВЕРЕ ЧАТА “Поляна Каги”. ВОЗМОЖНЫ ПОВРЕЖДЕНИЯ НА ФИЗИЧЕСКОМ УРОВНЕ, ПОТЕРЯ ДАННЫХ!
ВНИМАНИЕ! СИСТЕМА БЕЗОПАСНОСТИ СИСТЕМЫ ЧАТОВ “Новая Вселенная” НАРУШЕНА! БАЗА ДАННЫХ НЕ ЗАКРЫТА! РЕКОМЕНДУЕТСЯ НЕМЕДЛЕННАЯ ПЕРЕЗАГРУЗКА. КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ ЛИЧНЫХ ДАННЫХ НЕ ГАРАНТИРОВАНА! ВНИМАНИЮ АДМИНИСТРАТОРОВ! СЕРВЕР ПЕРЕГРУЖЕН. ВНИМАНИЮ АДМИНИСТРАТОРОВ! СЕРВЕР ПЕРЕГ…………….
Индия. Джайпур. Отель “Комфорт”
К вечеру заявился Хатхи. Смущенно прокашлялся'на пороге. Я пригласила его зайти, но он отказался.
— Все сделал, сестра. И место нашел и машину. Все готово.
— “Линкольн” привел в порядок?
— Да, он никогда не выглядел лучше.
— Тогда бери своего вчерашнего приятеля, машину на буксир, и поехали.
— Уже внизу ждет, — обрадовался Хатхи. — А мою машину мы уже отбуксировали. Там стоит. Все, как ты сказала.
Я чуть за голову не схватилась.
— Видели же все!
— Никто ничего не видел! — Хатхи замахал руками. — Я на той улице уже тридцать лет живу. Там все почти родственники. Никто ничего не видел, точно говорю.
— Смотри, если кто-нибудь начнет болтать, все сорвется. Понимаешь?
— Понимаю, сестра. Все будет в порядке. Главное, чтобы твой план сработал.
— За это не беспокойся… — задумчиво пробормотала я.
— Что ты сказала, сестра? — Хатхи не расслышал.
— Я говорю, если все сделал правильно, то будет тебе подарок. Поехали!
Хатхи обрадовано затопал по коридору. Я шагнула через порог, когда мне в след донеслось робкое:
— А я? Госпожа…
Я видела ее спиной. Внезапно взмокшим затылком. Как она стоит у окна, чувствуя легкую ломоту в запястьях от наручников, воспринимая закрывающуюся дверь, как гильотину, хватая влажной глубиной глаз каждое мое движение. В мои ноздри проникал запах ее тела, такого сильного, похожего на взведенную пружинку. Я проглотила внезапно набежавшую слюну.
— Ты останешься в номере. И будешь ждать свою госпожу, как подобает преданной рабе.
— Ты вернешься? — это было сказано так тихо, что я не должна была расслышать слов. — Вернись…
Я сделала шаг вперед, и гильотина двери хлопнула за моей спиной.
Хатхи ждал меня в машине. За рулем сидел все тот же худой и молчаливый индус.
— Гони! — сказала я громко.
И снова ночной город. Я поймала себя на том, что не сплю уже вторую ночь подряд, но особенной усталости не ощущаю. Спать не хотелось. Мне даже показалось, что я боюсь сна, как будто именно во сне встречусь с тем, на что подписалась, попав в круговорот странностей и злых чудес. Посторонние дела создавали иллюзию занятости, давая передышку сознанию, чтобы оно могло успешно переварить факт воскрешения мертвецов и необычное, мягко говоря, поведение Хатхи в гараже.
— Хатхи, а есть тут новостной канал?
— Сейчас выясню, сестра. Слышишь, Атал?
Водитель неопределенно хмыкнул и сказал:
— Под сиденьем панель. Старая. Вот уж не думал, что эта рухлядь кому-то понадобится.
— У него под сиденьем должна быть старая панель, — повторил Хатхи, разворачиваясь всем телом на жалобно скрипящем сиденьи. — Это двоюродный брат моей жены, он работал таксистом, как я, но вылетел из бизнеса, потому что не умел экономить деньги.
Водитель с возмущенным шипением втянул в себя воздух, но ничего не ответил.
Я вытянула древнюю, всю в пыли, жидкокристальную панель из-под водительского сидения. Такие использовались раньше, чтобы пассажир мог просмотреть новости или ознакомиться с картой города, заказать комнату в отеле, в общем, с пользой провести время. Сейчас эта функция реализовывалась несколько иначе, но панель все еще действовала.
Новости по городу меня интересовали мало. Моей целью была криминальная хроника и происшествия.
По моему мнению, газеты должны были писать только о кровавой бане в морге.
Я ошибалась. Ни одной строчки не было посвящено ночному происшествию. Сообщения о четырех кражах, двух ограблениях ювелирных лавок, одном изнасиловании и драке привели меня в состояние задумчивости. И это все?
Через час мы были на месте. Атал раздраженно газанул, взвизгнул видавшими виды покрышками и исчез в пыли дороги.
— Он не проболтается? — спросила я у Хатхи.
— Нет, сестра. Он, конечно, не самый лучший из родственников. Но и не чужой человек, — отозвался Хатхи откуда-то из звенящей цикадами темноты. — Где-то тут был этот… Эй, да включите же свет!
В ответ на этот рев во тьме зашевелилось, звякнуло, и загорелись две тусклые фары.
— Ты тут, Сахиб?
— Тут я, тут, Хатхи, — к нам спешил сухонький старичок. — Все как ты говорил: машина, горка, второстепенная дорога.
— Видишь, сестра, — гордо сказал Хатхи. — Все готово. Вот машина, вот дорога. Горка. И перекресток со знаками. Машина оформлена на Сахиба. Более дряхлой колымаги я не видел. Но двигатель силен. Кстати, страховое общество очень не хотело давать нам на нее страховку. Слишком старая. Но ничего, с бумагами мы утрясли. У Сахиба есть какие-то друзья в той фирме.
— Да какие там друзья, — затараторил Сахиб. Чалма была ему велика и постоянно сползала на лоб. — У меня там сторожем работает армейский дружок. Я его еще по Гоби помню, надежный человек, каких мало…
— Неважно, — отрезал Хатхи. — Сторожем дружок, а начальником отдела его сынок. Сделали и сделали.
— Послушай, — я отвела Хатхи в сторонку. — Это и есть твой надежный человек? Он же старый! Из него песок сыплется, а ему сейчас за руль, я уж не говорю о том, что он должен будет пережить аварию. Ты что, хочешь его убить?
— Я?! — Хатхи был оскорблен. — Сестра, Сахиб учил меня водить машину, когда я был еще мальчишкой. Как я могу желать ему смерти?! Это самый уважаемый человек в нашем квартале! Его слову верят все. И потом он сам вызвался. Это водитель самого высокого класса.
— Ты не смотри, что я старый, — вмешался в разговор Сахиб, который незаметно подобрался к нам. — Я в Гоби и не такое видел.
— Когда это было… — пробормотала я.
— К тому же, по экстремальной езде я специалист, каких мало. Мне машину разбить, что тебе плюнуть.
— Это точно, — подтвердил Хатхи. — Я бы ему свою машину не доверил.
— А зря, — сказал Сахиб. — По моей методе половина города ездит.
Я поверила старику, припомнив, сколько помятых и побитых машин я видела на дорогах.
— Показывайте, что там за машина.
Автомобиль оказался “Фордом” не особенно старой модели, просто запущенным до крайнего состояния. Внутри все было в порядке, придраться не к чему. Система безопасности горела зелеными лампочками, и я слегка успокоилась. Убийство старика в автомобильной катастрофе не входило в мои планы.
— Итак, господа, — начала я, — сценарий прост. Хатхи на своем “Линкольне” находится наверху горки на главной дороге. Он садится за руль, а я сталкиваю машину вниз. К перекрестку Хатхи должен будет набрать приличную скорость, спуск довольно крутой. В это время Сахиб выезжает на “Форде” на середину дороги, нарушая правила, не пропуская движущийся по главной дороге транспорт. Столкновение, я надеюсь, вы переживете оба. Потом, не сходя с этого места, мы вызываем страхового агента. Ему будет нечего делать, как признать факт нарушения правил и невиновность Хатхи. Особенно если агент слегка получит на лапу. Ситуация проще некуда. “Линкольн” в том состоянии, что его проще выкупить, чем ремонтировать. По действующим сейчас правилам за подобную операцию пострадавшая сторона получает аналогичную машину взамен старой. Хатхи должен будет втолковать агенту, что машина ему нужна, как воздух, и слегка подмазать шестеренки их бюрократии, тем более что взятки тут берут все, особенно, когда предлагают. Всем все понятно?
— А я? — спросил Сахиб.
— А ты уж как договоришься с Хатхи.
Этот ответ удовлетворил старика.
— Годится, — сказал он. — По коням?
— По коням, — мрачно подтвердил Хатхи, и мы направились вдоль дороги вверх. — Ничего себе приключение… Ты хотя бы раз такое проворачивала, сестра?
— Многократно, — соврала я. — Удар должен быть сильным, но не смертельным. Ты, главное, не притормаживай.
— Легко сказать, — вздохнул Хатхи.
Ему было страшно, но он не отступал. Все равно некуда.
Когда он забрался внутрь и включил фары, я осмотрела машину. “Линкольн” действительно выглядел неплохо. Для беглого осмотра годилось, а после столкновения вся эта бижутерия на клею полетит ко всем чертям. Что и требовалось.
— Хорошо поработал, — прокомментировала я. — Готов?
Хатхи мрачно кивнул.
— Ну, тогда держись, — и я уперлась сзади в крышку багажника.
Машина даже не пошевелилась. Проанализировав ситуацию, я крикнула:
— Ногу с тормоза!
— А… Извини…
Голос Хатхи начал удаляться. Машина, шурша и побрякивая болтающимся глушителем, покатилась вниз, стремительно набирая скорость. Я поспешила вслед за нею. Габаритные огни уходили вниз, туда, где на дорогу, пыхтя, выползал “Форд”.
— Только бы не расшибся насмерть, только бы не расшибся!.. — шептала я, спускаясь в темноте.
Место действия было ярко освещено светом фар. Я четко видела, как громада “Линкольна” надвигается на маленький “Форд”. Хатхи честно держал обещание и не тормозил. Машина набрала уже приличную скорость, когда в свете ее фар я вдруг увидела, как Сахиб открыл дверцу. Воздух застрял у меня в горле. Однако, видимо, старик многому научился во время войны в Китае. За считанные секунды — да что там секунды, мгновения! — он выскочил из кабины своей машины и нырнул куда-то в темноту, как заяц, запутывающий следы.
Автомобили встретились, как встречаются ладони давно не видевшихся друзей. С грохотом! У машины Хатхи была более низкая посадка, он поддел сбоку “Форд”, подбросил… Я оценила маневр Сахиба. Находись он в кабине, никакая система безопасности не спасла бы его, когда автомобиль обрушился на асфальт и покатился в темноту. Фары вмиг погасли. Сцена погрузилась в темноту. И только цикады, словно медитирующие монахи, выводили свое монотонное “Цик-цик-цик”.
— Хатхи! Сахиб! Хатхи! Живы?! — кое-как я добежала до места аварии.
— Жив он, жив… Только расшибся немного.
В темноте зажегся фонарик. В конусе белого света показалась разбитая и ошалевшая физиономия
Хатхи, нос был сломан, губы опухли, из разорванной щеки сочилась кровь.
— Ничего страшного, — подвел итог Сахиб. — Просто синяки.
Я с ним согласилась.
Пока мы в ожидании полусонного страхового агента мазали Хатхи йодом, он возмущался:
— Сахиб, ты почему не сказал, что выпрыгнешь?! Я чуть по тормозам не ударил!
— Я и сам не знал, — спокойно сказал Сахиб. — Не думал, что ты так разгонишься…
— Ну, ты шустрый, ой шустрый! — цокал языком Хатхи.
— Да ладно, — говорил Сахиб, но в голосе его чувствовалось удовольствие. — Просто я опытный. Ты видел, как она кувыркалась? А? Ты видел?
Хатхи мотал головой и цокал языком.
— Единственное, что мне непонятно, — вдруг сказал он, — почему я сам не выскочил из машины…
— Времени не было, — ответила я.
Страховой агент был сильно удивлен тем, что Сахиб отделался одной царапиной на колене. Еще внимание агента привлекло, что машина, купленная совсем недавно и с таким трудом застрахованная, влипла в аварию в первой же поездке.
— Как же так получилось? — настойчиво выспрашивал он Сахиба.
Тот разводил руками, хватался за голову и выпячивал нижнюю губу, мол, сам не знаю, как так вышло.
— А вы что можете сказать? — спросил агент у Хатхи.
— Да я… Он так неожиданно выехал из-за поворота. Все лицо я себе разбил, так больно, так больно. — И Хатхи закрывался от агента большим клоком ваты.
Ситуация попахивала плохо. Было видно, что агент обо всем догадывается, видать, не впервой. Но все было законно, к тому же Хатхи отвел агента в сторону — “поговорить”. Видимо, этот последний аргумент оказался самым веским, и молодой индус, полусонный и нервный, скрипя зубами, вскоре подписал бумаги и начал названивать по мобильному телефону, требуя, чтобы машины забрали для осмотра прямо сейчас.
— Полицию вызвали? — буркнул агент в сторону Хатхи.
— А зачем? — С наивным лицом ответил тот вопросом на вопрос.
Я в это время сидела в кустах, чтобы никого не смущать лишним свидетелем. Конечно, взятка на Востоке — почти не традиция, но все же явление наказуемое.
Наконец за машинами приехал грузовик с краном и аккуратно погрузил железный хлам в кузов.
— Поехали, я вас подкину, — обратился страховой агент к пострадавшим. — Куда ехали-то? Произошла небольшая заминка.
— Да в город, — промямлил Хатхи.
— Тогда садитесь. До офиса, так и быть, подброшу, — агент зло хлопнул дверью фирменного “Вольво”.
Хатхи с Сахибом переглянулись. Первым нашелся старик.
— Сейчас, — крикнул он агенту. — Погоди немного. Мне отлить бы… А то едва не обмочился с перепугу.
Он подошел к кустам на обочине, где сидела я, сделал вид, что оправляется, и прошептал:
— Что будем делать? Оставаться нельзя…
— Поезжайте с ним. Я доберусь до города без проблем, у меня машина недалеко.
— Да? — удивился Сахиб.
— Да. Катите, а то заподозрит что-нибудь. Скажи Хатхи, чтобы завтра днем подъехал ко мне. Он знает куда.
— Понял, — пробормотал Сахиб и пошел к машине, по пути прихватив беспокойного Хатхи.
“Вольво” фыркнул, мигнул и растворился в темноте. Стало несколько одиноко.
Я выбралась из кустов и осмотрелась. Ситуация получалась не очень. Прежде всего, огорчало, что я, как непосредственный разработчик плана, не позаботилась об отступлении. Ладно, приехал агент, а если бы его пришлось ждать до утра? Или что-нибудь случилось бы с исполнителями? У нас не было под рукой никакого транспорта на крайний случай. И эта недоработка была целиком и полностью на моей совести. Нехорошо. Расслабилась. За что и поплатилась. Ошибка часто искупается последствиями. Если человек, конечно, признает ошибку таковой. К сожалению, иногда случается, что последствия бывают из разряда “слишком”, но, по всей видимости, мой случай не из этих.
Что ж, будем вкушать плату за ошибку.
Я вышла на середину дороги и пошла по направлению к городу, который бледным заревом лежал впереди. Яркая луна светила в спину, хорошо освещая путь. Бубнили свою молитву цикады, и иногда кто-то шуршал в придорожных кустах. В остальном путешествие обещало пройти без особенных приключений.
Я шла быстро, полной грудью вдыхая сырой и прохладный воздух ночи. Приятный контраст с дневным временем, когда пыль и липнущая к телу жара перемешиваются в тяжелый коктейль, способный запросто закончиться тяжелым похмельем.
Хатхи хорошо подобрал дорогу. Никаких автомобилей, пусто. Неизвестно почему, но это шоссе не пользовалось особенной популярностью среди местных жителей.
Мои шаги одиноко отражались от придорожных зарослей. Так, наперегонки с эхом, я и шла. Сделалось даже немного жарко. Как всегда в такие моменты, меня посетило то удивительное чувство, знакомое водителям, которые часто ездят на далекие расстояния. Мозг отключается, прекращается неумолчное бормотание внутреннего диалога, движение совершается легко, без мыслей и слов. Повинуясь какому-то неосознанному желанию, я залезла рукой в карман брюк и нащупала что-то длинное, узкое. Удавка, шнурок туги. Тот самый, что был мне подарен в храме Кали. Шелк приятно проскальзывал между пальцами. Свивался в колечко, крепко обхватывал кожу, сдавливал, словно напоминал о своем истинном назначении.
“Что же движет мной? Зачем все это? Чего я ищу? — подумала я, вертя шнурок-убийцу в руках. — Почему Кали? Почему я? И чем это все закончится? Там в храме…”
Я постаралась вспомнить, что же я видела там, в храме Кали, когда огромный третий глаз накрыл меня своей непроницаемой чернотой знания. Знания чего? Бывает ли знание бесполезным? Мне показалось, будто что-то коснулось моего лба. Как раз в том месте, где у статуй богов открывается третий глаз.
Все еще находясь в дорожном трансе, я легко увидела всю свою жизнь, от самого начала проекта “Клон”, хотя тогда все это называлось несколько иначе. Война. Эвакуация. Эпидемия. Потом взросление. Тренировки. Первое убийство. Всегда помнится лучше всего именно оно, первое.
К чему это все? Почему мне обязательно нужно что-то искать? Искать то, чего я сама не знаю. Цель, без которой я жила и могу жить. Зачем она мне?
Я представила себе тучу, огромную, тяжелую от накопленной воды и электричества. Она медленно ползет по небосклону, так медленно, что не разглядеть ее движения, но она неумолимо наполняет небеса. Напряжение нарастает. Становится трудно дышать. И вот уже каждый чувствует на своих плечах бремя этой тучи. Тяжесть, пригибающую к земле, стягивающую виски до ломоты.
— Знаешь, — сказал он мне, садясь в постели. — У нас по делу о развратных действиях в отношении несовершеннолетних проходил один мужик. Мы потом сунули его материалы в камеру, где он сидел, через нашего подсадного. Пока его в одиночку не перевели… Там изнасилования, садизм, извращения всякие. Детей любил, падла. Гнусь редкая. Его прозвали Скат. Игра слов своеобразная. Все на видео снимал. Интересно вот что: поначалу ему одной кассеты надолго хватало. Снял и наслаждается: полгода, год. Два года даже перерыв был. Ну, а когда надоедает, снова на охоту выходит. Сделал кассетку — и на дно. А потом у него, словно у наркомана, промежутки между делами стали все меньше и меньше. На том и погорел. Когда его повязали, он уже кассеты не просматривал, только снимал, снимал… Фильмотека там была, я тебе скажу, не в каждой порностудии увидишь. Впрочем, студий, где такое снимают, и нету… Snuff', одним словом. В камере, когда узнали, чем он занимался, очень веселились. У нас половина отдела туда ходила, на монитор посмотреть, что зеки с этим гадом выделывают. Я тоже ходил. Но суть в другом. На этом деле пять следователей сменилось. Тяжело очень. Я только до конца довел. Смотрел все его кассеты. Фотоархив его. Материалы всякие… Сначала все смотрел, а после того, как выблевал на стол, стал по касательной проглядывать. И представляешь, смотрю я, как он там какую-то девчонку терзает, смотрю, тошно мне вроде бы, погано, а член стоит. В штаны кончил. Я так подозреваю, что остальные следователи бросили это дело по похожим причинам. Я вот так до сих пор и не понял, неужели внутри меня такая же гадина живет? Неужели и я, если очистить меня от шелухи всякой, от комплексов там разных, от моральных установок, запретов, границ, таким же буду? И что же выходит, человек состоит из одних запретов и табу? Не состоит, а определяется ими, что ли… Убери эти табу — и нет человека?! Есть гнусь, грязь, мерзость, гадина?! Не животное даже. Много хуже. Только пошевели там, в глубине, копни — и вот оно! А еще мне интересно стало, кто же из нас двоих более честный? Я или Скат? Он-то сразу всем показал, что сволочь, а я вроде бы прячусь. За табу, за запретами… Я ведь удовольствие лолучал тогда… У самого Ската я это выяснить не смог: он на тот момент уже говорить разучился.
1 — Snuff — элитное порно, если дословно: “запрещенное удовольствие” — пытки с убийством на сексуальной почве.
Я тогда ничего ему не ответила. Собственно, он ответа и не ждал. Болтал больше сам с собой. Рассуждал о скотской природе человека, о том, что внутри у всех найдется какая-то гнильца, только, мол, непонятно, что же эту гниль наружу выворачивает. От чего зависит такое изменение: был человек нормальным — и тут бац! Готово! Я в то время как-то не особенно задумывалась о его словах, а вот теперь они всплыли в памяти и все расставили по своим местам.
Если в человеке есть гниль — а есть она обязательно, как семечки в яблоке — то власть, любая, даже самая мелкая, ее обязательно на свет вытащит. Сколько есть, столько и вытащит. А там неизвестно, как дела пойдут. Размножится гниль или отвалится кусками…
Вот и у меня вылезло, плеснулось изнутри волной мутной, грязной, жирно поблескивающей, и спряталось. И если бы не события этой ночи, обострившие мое восприятие, я, может быть, и не заметила бы ничего. Не обратила внимания на этот след, блестящий и липкий. А оно бы накапливалось и накапливалось, покрывая душу слизью, перекрывая дыхание, воздух. Может быть, так оно и было с тем гадом по кличке Скат? Как там говорят зеки: раз — не педераст, два раза — не привычка?
— Госпожа, — вошла в комнату Аиша, — завтрак готов…
Я посмотрела на нее, и в черных глазах привиделось что-то знакомое.
Власть.
“А ведь ей нравится… Лишая ее этого, я лишаю ее удовольствия. Что же получается?..” — мелькнуло у меня в голове.
Плохо соображая, что делаю, я взяла поднос и аккуратно поставила его на столик.
— На колени, — приказала я. — Маленькая дрянь…
Взгляд Аиши сверкнул. Я видела это только мгновение, до того, как она опустила голову.
Власти можно подчиниться и можно овладеть ею. Одно ничем не отличается от другого. И тот и другой путь ведет в темноту.
Жизнь человека — это выбор. Испытание и выбор. Но для того, чтобы выплыть на поверхность, надо оттолкнуться от дна.
Я продолжала играть в черные игры.
Есть только одна возможность выжить в этой борьбе… Подчинить себе саму власть.
Чат: “Поляна Kaги”
(Система чатов “Новая Вселенная”.
Порядковый номер — 380).
Лог.
Пользователь Шива вошел в чат в 07:32. Время локальное.
Зарегистрированный пользователь чата “Поляна Каги”! Добро пожаловать! Пожалуйста, ознакомьтесь с правилами. За нарушение пунктов 1,4, 12, 45 вас могут отключить от системы чатов типа “Новая Вселенная”. За нарушение правил 56, 57, 576, 97 вас можно отключить от локального чата “Поляна Каги”. За нарушение пунктов с 102 по 247 ваш интер-адрес будет передан в ближайшее к вам управление безопасности, и вы будете вскоре арестованы. Пожалуйста, ознакомьтесь с правилами. Это не должно занять у вас много времени.
Тема дня: “Все вертится вокруг Каги или двойной стандарт для модератора”.
Бармин: Помнится, Жаба говорил, что пояс для лазания по горам совсем необязателен.
Феенок: А я слышала, что по горам уже ползать не модно.
Шива: Привет!
Змееныш, вспоминая Жабу, идет бросать цветочки в колодец.
Феенок # Змеенышу: Да ладно тебе, может быть, он еще вернется.
Пользователь Колотушка вошел в чат.
Колотушка: Всем ку!
Дима # Феенок: По горам не ползают, по ним ходят.
Бармин # Змеенышу: Чует мое сердце, что он не вернется.
Змееныш # Бармин: Да, я тоже так думаю. Оттуда не возвращаются.
Дима: А куда он делся, кстати говоря?
Бармин: Его ограничили в правах. Представляешь, всего лишь за виртуальную порнографию.
Дима: За распространение или за просмотр?
Бармин: За изготовление… Бред.
Дима: Ого! Что же он такого сделал?
Змееныш: Говорят, что-то очень страшное.
Феенок: Что же страшного может быть в виртуальной порнографии?
Бармин: Ну, там дело касалось политики. Кажется, что-то связанное с президентом. Теперь его ограничили в правах, и он не может входить в виртуальность.
Дима: Бред какой-то! Жестоко.
Змееныш, вспоминая Жабу, лезет в колодец за цветочками.
Дима: Толкните его кто-нибудь, пусть свалится.
Феенок: Зачем, пусть себе развлекается.
Колотушка толкает Змееныша и весело смеется, глядя, как тот шипит и кувыркается
Пользователи Кали и Кати входят в чат.
Бармин: Хау, Великий Каги!
Дима: Здравствуйте, Каги!
Феенок: О, это же сам Каги!
Змееныш: Привет, Каги! Вытащи меня из колодца и посади туда Колотушку.
Колотушка: Привет вам, Каги!
Шива: Здравствуй, Кали! Как дела?
Пользователь Злючка входит в чат.
Шива # Кали: Зачем звала?
Кали # Шива: Ты выходил на контакт?
Шива # Кали: Конечно. Правда, вышла накладка.
Кали # Шива: Что такое?
Бармин # Кали # Шива: Частные разговоры в привате, плз.
Шива # Кали: Кто это?
Кали # Шива: Если б я знала. Как-то не задумывалась.
Шива # Кали: Не вышло удержать контакт до конца. Думаю, что придется снова выходить на связь.
Кали # Шива: А в чем была проблема?
Каги # Кали # Шива: Гхм… Не флудите.
Шива # Кали: Просто связь оборвалась. Мне показалось, что объект испугался.
Кали # Шива: Ты имеешь в виду передатчик?
Шива # Кали: Да, пожалуй так. В общем, буду пробовать еще раз, только по-другому. Ты же знаешь мой стиль. Сейчас он не всегда проходит.
Кали # Шива: Да, ты любишь действовать с размахом.
Шива # Кали: И думаю, что надо будет несколько… как бы это сказать… Упростить.
Кали # Шива: Уверен?
Кали # Шива: Я в этих вопросах специалист.
Кали # Шива: Верю.
Каги: Не флудите и не кикованы будете!
Бармин: О Великий каги!
Дима # Бармин: Каги пишется с большой буквы!
Бармин: Упс… Виноват.
Каги: Ничего… Меня сейчас больше занимает другое. Почему в моем чате кто-то занимается личными разговорами?
Бармин: Виноват. Сейчас исправлю.
Пользователи Шива и пользователь Кали отключены от чата “Поляна Каги”!
Шива: Ничего себе… Докатились.
Кали: Хм. Поговорим в другой раз. Кажется, у меня появились маленькие дела.
Шива: Нет, ну докатились же…
ВНИМАНИЕ! СЕРЬЕЗНЫЙ СБОЙ НА СЕРВЕРЕ ЧАТА “Поляна Каги”. ВОЗМОЖНЫ ПОВРЕЖДЕНИЯ НА ФИЗИЧЕСКОМ УРОВНЕ, ПОТЕРЯ ДАННЫХ!
ВНИМАНИЕ! СИСТЕМА БЕЗОПАСНОСТИ СИСТЕМЫ ЧАТОВ “Новая Вселенная” НАРУШЕНА! БАЗА ДАННЫХ НЕ ЗАКРЫТА! РЕКОМЕНДУЕТСЯ НЕМЕДЛЕННАЯ ПЕРЕЗАГРУЗКА. КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ ЛИЧНЫХ ДАННЫХ НЕ ГАРАНТИРОВАНА! ВНИМАНИЮ АДМИНИСТРАТОРОВ! СЕРВЕР ПЕРЕГРУЖЕН. ВНИМАНИЮ АДМИНИСТРАТОРОВ! СЕРВЕР ПЕРЕГ…………….
Индия. Джайпур. Отель “Комфорт”
К вечеру заявился Хатхи. Смущенно прокашлялся'на пороге. Я пригласила его зайти, но он отказался.
— Все сделал, сестра. И место нашел и машину. Все готово.
— “Линкольн” привел в порядок?
— Да, он никогда не выглядел лучше.
— Тогда бери своего вчерашнего приятеля, машину на буксир, и поехали.
— Уже внизу ждет, — обрадовался Хатхи. — А мою машину мы уже отбуксировали. Там стоит. Все, как ты сказала.
Я чуть за голову не схватилась.
— Видели же все!
— Никто ничего не видел! — Хатхи замахал руками. — Я на той улице уже тридцать лет живу. Там все почти родственники. Никто ничего не видел, точно говорю.
— Смотри, если кто-нибудь начнет болтать, все сорвется. Понимаешь?
— Понимаю, сестра. Все будет в порядке. Главное, чтобы твой план сработал.
— За это не беспокойся… — задумчиво пробормотала я.
— Что ты сказала, сестра? — Хатхи не расслышал.
— Я говорю, если все сделал правильно, то будет тебе подарок. Поехали!
Хатхи обрадовано затопал по коридору. Я шагнула через порог, когда мне в след донеслось робкое:
— А я? Госпожа…
Я видела ее спиной. Внезапно взмокшим затылком. Как она стоит у окна, чувствуя легкую ломоту в запястьях от наручников, воспринимая закрывающуюся дверь, как гильотину, хватая влажной глубиной глаз каждое мое движение. В мои ноздри проникал запах ее тела, такого сильного, похожего на взведенную пружинку. Я проглотила внезапно набежавшую слюну.
— Ты останешься в номере. И будешь ждать свою госпожу, как подобает преданной рабе.
— Ты вернешься? — это было сказано так тихо, что я не должна была расслышать слов. — Вернись…
Я сделала шаг вперед, и гильотина двери хлопнула за моей спиной.
Хатхи ждал меня в машине. За рулем сидел все тот же худой и молчаливый индус.
— Гони! — сказала я громко.
И снова ночной город. Я поймала себя на том, что не сплю уже вторую ночь подряд, но особенной усталости не ощущаю. Спать не хотелось. Мне даже показалось, что я боюсь сна, как будто именно во сне встречусь с тем, на что подписалась, попав в круговорот странностей и злых чудес. Посторонние дела создавали иллюзию занятости, давая передышку сознанию, чтобы оно могло успешно переварить факт воскрешения мертвецов и необычное, мягко говоря, поведение Хатхи в гараже.
— Хатхи, а есть тут новостной канал?
— Сейчас выясню, сестра. Слышишь, Атал?
Водитель неопределенно хмыкнул и сказал:
— Под сиденьем панель. Старая. Вот уж не думал, что эта рухлядь кому-то понадобится.
— У него под сиденьем должна быть старая панель, — повторил Хатхи, разворачиваясь всем телом на жалобно скрипящем сиденьи. — Это двоюродный брат моей жены, он работал таксистом, как я, но вылетел из бизнеса, потому что не умел экономить деньги.
Водитель с возмущенным шипением втянул в себя воздух, но ничего не ответил.
Я вытянула древнюю, всю в пыли, жидкокристальную панель из-под водительского сидения. Такие использовались раньше, чтобы пассажир мог просмотреть новости или ознакомиться с картой города, заказать комнату в отеле, в общем, с пользой провести время. Сейчас эта функция реализовывалась несколько иначе, но панель все еще действовала.
Новости по городу меня интересовали мало. Моей целью была криминальная хроника и происшествия.
По моему мнению, газеты должны были писать только о кровавой бане в морге.
Я ошибалась. Ни одной строчки не было посвящено ночному происшествию. Сообщения о четырех кражах, двух ограблениях ювелирных лавок, одном изнасиловании и драке привели меня в состояние задумчивости. И это все?
Через час мы были на месте. Атал раздраженно газанул, взвизгнул видавшими виды покрышками и исчез в пыли дороги.
— Он не проболтается? — спросила я у Хатхи.
— Нет, сестра. Он, конечно, не самый лучший из родственников. Но и не чужой человек, — отозвался Хатхи откуда-то из звенящей цикадами темноты. — Где-то тут был этот… Эй, да включите же свет!
В ответ на этот рев во тьме зашевелилось, звякнуло, и загорелись две тусклые фары.
— Ты тут, Сахиб?
— Тут я, тут, Хатхи, — к нам спешил сухонький старичок. — Все как ты говорил: машина, горка, второстепенная дорога.
— Видишь, сестра, — гордо сказал Хатхи. — Все готово. Вот машина, вот дорога. Горка. И перекресток со знаками. Машина оформлена на Сахиба. Более дряхлой колымаги я не видел. Но двигатель силен. Кстати, страховое общество очень не хотело давать нам на нее страховку. Слишком старая. Но ничего, с бумагами мы утрясли. У Сахиба есть какие-то друзья в той фирме.
— Да какие там друзья, — затараторил Сахиб. Чалма была ему велика и постоянно сползала на лоб. — У меня там сторожем работает армейский дружок. Я его еще по Гоби помню, надежный человек, каких мало…
— Неважно, — отрезал Хатхи. — Сторожем дружок, а начальником отдела его сынок. Сделали и сделали.
— Послушай, — я отвела Хатхи в сторонку. — Это и есть твой надежный человек? Он же старый! Из него песок сыплется, а ему сейчас за руль, я уж не говорю о том, что он должен будет пережить аварию. Ты что, хочешь его убить?
— Я?! — Хатхи был оскорблен. — Сестра, Сахиб учил меня водить машину, когда я был еще мальчишкой. Как я могу желать ему смерти?! Это самый уважаемый человек в нашем квартале! Его слову верят все. И потом он сам вызвался. Это водитель самого высокого класса.
— Ты не смотри, что я старый, — вмешался в разговор Сахиб, который незаметно подобрался к нам. — Я в Гоби и не такое видел.
— Когда это было… — пробормотала я.
— К тому же, по экстремальной езде я специалист, каких мало. Мне машину разбить, что тебе плюнуть.
— Это точно, — подтвердил Хатхи. — Я бы ему свою машину не доверил.
— А зря, — сказал Сахиб. — По моей методе половина города ездит.
Я поверила старику, припомнив, сколько помятых и побитых машин я видела на дорогах.
— Показывайте, что там за машина.
Автомобиль оказался “Фордом” не особенно старой модели, просто запущенным до крайнего состояния. Внутри все было в порядке, придраться не к чему. Система безопасности горела зелеными лампочками, и я слегка успокоилась. Убийство старика в автомобильной катастрофе не входило в мои планы.
— Итак, господа, — начала я, — сценарий прост. Хатхи на своем “Линкольне” находится наверху горки на главной дороге. Он садится за руль, а я сталкиваю машину вниз. К перекрестку Хатхи должен будет набрать приличную скорость, спуск довольно крутой. В это время Сахиб выезжает на “Форде” на середину дороги, нарушая правила, не пропуская движущийся по главной дороге транспорт. Столкновение, я надеюсь, вы переживете оба. Потом, не сходя с этого места, мы вызываем страхового агента. Ему будет нечего делать, как признать факт нарушения правил и невиновность Хатхи. Особенно если агент слегка получит на лапу. Ситуация проще некуда. “Линкольн” в том состоянии, что его проще выкупить, чем ремонтировать. По действующим сейчас правилам за подобную операцию пострадавшая сторона получает аналогичную машину взамен старой. Хатхи должен будет втолковать агенту, что машина ему нужна, как воздух, и слегка подмазать шестеренки их бюрократии, тем более что взятки тут берут все, особенно, когда предлагают. Всем все понятно?
— А я? — спросил Сахиб.
— А ты уж как договоришься с Хатхи.
Этот ответ удовлетворил старика.
— Годится, — сказал он. — По коням?
— По коням, — мрачно подтвердил Хатхи, и мы направились вдоль дороги вверх. — Ничего себе приключение… Ты хотя бы раз такое проворачивала, сестра?
— Многократно, — соврала я. — Удар должен быть сильным, но не смертельным. Ты, главное, не притормаживай.
— Легко сказать, — вздохнул Хатхи.
Ему было страшно, но он не отступал. Все равно некуда.
Когда он забрался внутрь и включил фары, я осмотрела машину. “Линкольн” действительно выглядел неплохо. Для беглого осмотра годилось, а после столкновения вся эта бижутерия на клею полетит ко всем чертям. Что и требовалось.
— Хорошо поработал, — прокомментировала я. — Готов?
Хатхи мрачно кивнул.
— Ну, тогда держись, — и я уперлась сзади в крышку багажника.
Машина даже не пошевелилась. Проанализировав ситуацию, я крикнула:
— Ногу с тормоза!
— А… Извини…
Голос Хатхи начал удаляться. Машина, шурша и побрякивая болтающимся глушителем, покатилась вниз, стремительно набирая скорость. Я поспешила вслед за нею. Габаритные огни уходили вниз, туда, где на дорогу, пыхтя, выползал “Форд”.
— Только бы не расшибся насмерть, только бы не расшибся!.. — шептала я, спускаясь в темноте.
Место действия было ярко освещено светом фар. Я четко видела, как громада “Линкольна” надвигается на маленький “Форд”. Хатхи честно держал обещание и не тормозил. Машина набрала уже приличную скорость, когда в свете ее фар я вдруг увидела, как Сахиб открыл дверцу. Воздух застрял у меня в горле. Однако, видимо, старик многому научился во время войны в Китае. За считанные секунды — да что там секунды, мгновения! — он выскочил из кабины своей машины и нырнул куда-то в темноту, как заяц, запутывающий следы.
Автомобили встретились, как встречаются ладони давно не видевшихся друзей. С грохотом! У машины Хатхи была более низкая посадка, он поддел сбоку “Форд”, подбросил… Я оценила маневр Сахиба. Находись он в кабине, никакая система безопасности не спасла бы его, когда автомобиль обрушился на асфальт и покатился в темноту. Фары вмиг погасли. Сцена погрузилась в темноту. И только цикады, словно медитирующие монахи, выводили свое монотонное “Цик-цик-цик”.
— Хатхи! Сахиб! Хатхи! Живы?! — кое-как я добежала до места аварии.
— Жив он, жив… Только расшибся немного.
В темноте зажегся фонарик. В конусе белого света показалась разбитая и ошалевшая физиономия
Хатхи, нос был сломан, губы опухли, из разорванной щеки сочилась кровь.
— Ничего страшного, — подвел итог Сахиб. — Просто синяки.
Я с ним согласилась.
Пока мы в ожидании полусонного страхового агента мазали Хатхи йодом, он возмущался:
— Сахиб, ты почему не сказал, что выпрыгнешь?! Я чуть по тормозам не ударил!
— Я и сам не знал, — спокойно сказал Сахиб. — Не думал, что ты так разгонишься…
— Ну, ты шустрый, ой шустрый! — цокал языком Хатхи.
— Да ладно, — говорил Сахиб, но в голосе его чувствовалось удовольствие. — Просто я опытный. Ты видел, как она кувыркалась? А? Ты видел?
Хатхи мотал головой и цокал языком.
— Единственное, что мне непонятно, — вдруг сказал он, — почему я сам не выскочил из машины…
— Времени не было, — ответила я.
Страховой агент был сильно удивлен тем, что Сахиб отделался одной царапиной на колене. Еще внимание агента привлекло, что машина, купленная совсем недавно и с таким трудом застрахованная, влипла в аварию в первой же поездке.
— Как же так получилось? — настойчиво выспрашивал он Сахиба.
Тот разводил руками, хватался за голову и выпячивал нижнюю губу, мол, сам не знаю, как так вышло.
— А вы что можете сказать? — спросил агент у Хатхи.
— Да я… Он так неожиданно выехал из-за поворота. Все лицо я себе разбил, так больно, так больно. — И Хатхи закрывался от агента большим клоком ваты.
Ситуация попахивала плохо. Было видно, что агент обо всем догадывается, видать, не впервой. Но все было законно, к тому же Хатхи отвел агента в сторону — “поговорить”. Видимо, этот последний аргумент оказался самым веским, и молодой индус, полусонный и нервный, скрипя зубами, вскоре подписал бумаги и начал названивать по мобильному телефону, требуя, чтобы машины забрали для осмотра прямо сейчас.
— Полицию вызвали? — буркнул агент в сторону Хатхи.
— А зачем? — С наивным лицом ответил тот вопросом на вопрос.
Я в это время сидела в кустах, чтобы никого не смущать лишним свидетелем. Конечно, взятка на Востоке — почти не традиция, но все же явление наказуемое.
Наконец за машинами приехал грузовик с краном и аккуратно погрузил железный хлам в кузов.
— Поехали, я вас подкину, — обратился страховой агент к пострадавшим. — Куда ехали-то? Произошла небольшая заминка.
— Да в город, — промямлил Хатхи.
— Тогда садитесь. До офиса, так и быть, подброшу, — агент зло хлопнул дверью фирменного “Вольво”.
Хатхи с Сахибом переглянулись. Первым нашелся старик.
— Сейчас, — крикнул он агенту. — Погоди немного. Мне отлить бы… А то едва не обмочился с перепугу.
Он подошел к кустам на обочине, где сидела я, сделал вид, что оправляется, и прошептал:
— Что будем делать? Оставаться нельзя…
— Поезжайте с ним. Я доберусь до города без проблем, у меня машина недалеко.
— Да? — удивился Сахиб.
— Да. Катите, а то заподозрит что-нибудь. Скажи Хатхи, чтобы завтра днем подъехал ко мне. Он знает куда.
— Понял, — пробормотал Сахиб и пошел к машине, по пути прихватив беспокойного Хатхи.
“Вольво” фыркнул, мигнул и растворился в темноте. Стало несколько одиноко.
Я выбралась из кустов и осмотрелась. Ситуация получалась не очень. Прежде всего, огорчало, что я, как непосредственный разработчик плана, не позаботилась об отступлении. Ладно, приехал агент, а если бы его пришлось ждать до утра? Или что-нибудь случилось бы с исполнителями? У нас не было под рукой никакого транспорта на крайний случай. И эта недоработка была целиком и полностью на моей совести. Нехорошо. Расслабилась. За что и поплатилась. Ошибка часто искупается последствиями. Если человек, конечно, признает ошибку таковой. К сожалению, иногда случается, что последствия бывают из разряда “слишком”, но, по всей видимости, мой случай не из этих.
Что ж, будем вкушать плату за ошибку.
Я вышла на середину дороги и пошла по направлению к городу, который бледным заревом лежал впереди. Яркая луна светила в спину, хорошо освещая путь. Бубнили свою молитву цикады, и иногда кто-то шуршал в придорожных кустах. В остальном путешествие обещало пройти без особенных приключений.
Я шла быстро, полной грудью вдыхая сырой и прохладный воздух ночи. Приятный контраст с дневным временем, когда пыль и липнущая к телу жара перемешиваются в тяжелый коктейль, способный запросто закончиться тяжелым похмельем.
Хатхи хорошо подобрал дорогу. Никаких автомобилей, пусто. Неизвестно почему, но это шоссе не пользовалось особенной популярностью среди местных жителей.
Мои шаги одиноко отражались от придорожных зарослей. Так, наперегонки с эхом, я и шла. Сделалось даже немного жарко. Как всегда в такие моменты, меня посетило то удивительное чувство, знакомое водителям, которые часто ездят на далекие расстояния. Мозг отключается, прекращается неумолчное бормотание внутреннего диалога, движение совершается легко, без мыслей и слов. Повинуясь какому-то неосознанному желанию, я залезла рукой в карман брюк и нащупала что-то длинное, узкое. Удавка, шнурок туги. Тот самый, что был мне подарен в храме Кали. Шелк приятно проскальзывал между пальцами. Свивался в колечко, крепко обхватывал кожу, сдавливал, словно напоминал о своем истинном назначении.
“Что же движет мной? Зачем все это? Чего я ищу? — подумала я, вертя шнурок-убийцу в руках. — Почему Кали? Почему я? И чем это все закончится? Там в храме…”
Я постаралась вспомнить, что же я видела там, в храме Кали, когда огромный третий глаз накрыл меня своей непроницаемой чернотой знания. Знания чего? Бывает ли знание бесполезным? Мне показалось, будто что-то коснулось моего лба. Как раз в том месте, где у статуй богов открывается третий глаз.
Все еще находясь в дорожном трансе, я легко увидела всю свою жизнь, от самого начала проекта “Клон”, хотя тогда все это называлось несколько иначе. Война. Эвакуация. Эпидемия. Потом взросление. Тренировки. Первое убийство. Всегда помнится лучше всего именно оно, первое.
К чему это все? Почему мне обязательно нужно что-то искать? Искать то, чего я сама не знаю. Цель, без которой я жила и могу жить. Зачем она мне?
Я представила себе тучу, огромную, тяжелую от накопленной воды и электричества. Она медленно ползет по небосклону, так медленно, что не разглядеть ее движения, но она неумолимо наполняет небеса. Напряжение нарастает. Становится трудно дышать. И вот уже каждый чувствует на своих плечах бремя этой тучи. Тяжесть, пригибающую к земле, стягивающую виски до ломоты.