В общем, клуб "Ле Бюзом" пользовался хорошей славой среди девиц, и они охотно шли туда работать. Всем им Мора обеспечивала надежную охрану, чтобы отвадить сутенеров. Как же было после этого не любить и не уважать ее? Что бы девушки ни услышали, они обо всем докладывали Море. Заболевших венерической болезнью сразу увольняли – таково было главное условие при найме на работу. То же касалось наркотиков и алкоголя. Воздействие их на женщин было ужасно, в этом Мора убедилась, наблюдая за ними не один год. Они становились злыми и агрессивными. Они соперничали друг с другом, друг друга подсиживали, ссорились, сплетничали. Порой готовы были растерзать одна другую. Но перед лицом полиции горой стояли друг за друга. Новеньких вводили в курс дела, однако это им не мешало у тех же новеньких силой отбирать клиентов. Они лгали, обманывали и обкрадывали друг друга.
   В каждом клубе были старшие, и по возрасту, и по положению, совершенно "железные" девицы, которые командовали остальными. Они поддерживали порядок и сводили девушек с клиентами.
   В некоторых клубах, если "старшей" ставили выпивку – а процент от этого шел в плату за услуги девушек, подцепивших клиентов, – "старшая" предоставляла такой девушке работу вне очереди. Согласно установленному правилу, девушка, первой начинавшая работу, была первой и за столиком. В общем, девушка, ставившая "старшей" выпивку, имела больше шансов заполучить щедрого клиента, араба или китайца – все они были достаточно богаты и с готовностью оплачивали счета.
   Мора в своем клубе постепенно искоренила этот порядок, за что девушки ей были признательны. Мора завела список девушек, желавших работать на нее, так называемый список "ожидания". В общем, она управляла клубом так же, как стоянками такси и торговцами хот-догами, – справедливо и честно. Она всегда ладила с полицией, и самой большой неприятностью для нее мог быть разве что штраф за то, что поставила машину в неположенном месте. В Море теперь не осталось ничего от той молоденькой девушки, которую когда-то знал Терри Пезерик. Она никого не боялась. Даже здоровенных проституток с грубыми лицами, лесбиянок и агрессивных уличных шлюх. Она разгуливала по Сохо без малейшей опаски. Все ее знали и уважали.
   В этот вечер одна из бывших "хозяек", Дженни Рэндл, принесла в клуб своего ребенка, и все собрались вокруг нее. Ахали и охали, ласкали младенца, даже о клиентах забыли, и те сидели в одиночестве. Год назад Дженни Рэндл вышла замуж за одного из постоянных клиентов – банкира из Чизвика. Она вся лучилась счастьем. Мора взяла ребенка на руки. От него пахло детской пудрой "Джонсон" и мочой. Из белой шали, в которую он был завернут, виднелось маленькое личико, похожее на сердечко, красное и сморщенное. Малыш открыл глаза и зевнул, при этом его крохотный ротик, напоминавший бутон розы, сложился в букву "О". На Мору нахлынуло знакомое чувство тоски, и глаза наполнились слезами. Только этого не хватало, – плакать в присутствии "хозяек", демонстрировать им свою слабость!
   – Ох, Дженни, она красавица... настоящая красавица!
   – Спасибо, мисс Райан. Я так счастлива!
   Майкл как раз спускался с лестницы, намереваясь войти в клуб, когда увидел десятка два женщин, толпившихся у прохода к местам для рандеву.
   – Что происходит? Профсоюзное собрание, черт побери? – В голосе его звучало раздражение.
   Девушки тотчас отошли от Моры, и Майкл с удивлением увидел сестру, в ее костюме за сотню фунтов, с ребенком на руках!
   "Хозяйки" не могли не видеть тоски в ее глазах, но Майкл не в силах был на нее сердиться. Мора хорошо относилась к девушкам, ценила их труд, и Майкла порой это просто бесило. Она разбирала их нелепые ссоры, выручала, если они попадали в беду, помогала деньгами, находила врачей для абортов и даже оплачивала няню, если женщине приходилось долго находиться с клиентами, и не с кем было оставить ребенка. Майкл ворчал, но не мог не признать, что дела в клубе идут нормально.
   Однако то, что он увидел сейчас, было уже слишком. Черт побери! Ведь это все равно как если бы какая-нибудь секретарша притащила в офис своего младенца. В следующий раз они устроят здесь детскую вечеринку! Мора между тем с улыбкой сказала ему:
   – Взгляни, Майкл, это ребенок Дженни. Прелесть, правда же?
   Женщины напряженно ждали, что скажет Майкл. А Мора взглядом молила его о поддержке в присутствии девиц. Майкл про себя улыбнулся: ну и нахалка! Неужели она думала, что он, Майкл Райан, гроза Лондона, устроит скандал из-за младенца какого-то старого паршивца? Конечно нет! Она была уверена, что он будет вести себя как добрый дядюшка. Тем более сейчас, когда у них столько неприятностей из-за этого сволочного грека!
   Майкл вытащил бумажник, извлек десятифунтовую купюру и швырнул Дженни, после чего улыбнулся ей своей чарующей улыбкой, перед которой не могла устоять ни одна женщина:
   – Купи ребенку что-нибудь от нас, Дженни!
   – Спасибо, мистер Райан, так я и сделаю, – сияя, ответила Дженни, беря протянутую ей ассигнацию.
   Немного смущенный, Майкл поднялся в офис, предоставив женщинам возможность хорошенько рассмотреть новорожденного.
   Мора улыбнулась "хозяйкам", а те – друг другу. В трудные минуты, такие, как эти, они начинали понимать, что поддержка Моры для них – настоящее счастье. Мора видела в них не проституток, не падших женщин, как это принято в обществе, а просто женщин, честно зарабатывавших себе на жизнь, подобно другим людям.
   Мора отдала ребенка Дженни и поправила жакет из золотистого шелка.
   – Она истинный бриллиант, Дженни! Ты должна быть счастлива. Ну а теперь, эй вы! – шутливо обратилась она к женщинам, – живо за работу! Клиенты вас заждались! Скучают за столиками в одиночестве!
   Девушки покорно направились к своим столикам. Ребенок внес некоторое разнообразие в их монотонную ночную жизнь, и они были этому искренне рады.
   Несколько девушек все еще ворковали над ребенком. Мора оставила их и поднялась вслед за Майклом наверх. Войдя в офис, она прижала палец к губам, а потом разразилась смехом.
   – Ни слова, Майкл Райан!
   Он сидел за конторкой, сердито глядя на нее.
   – Так-так, Мо! Ну и что дальше? Марки Национальной страховой компании и показ грудных младенцев?
   – Заткнись, старый ублюдок! Ты, видимо, забыл, что эти женщины, там, внизу, – она ткнула в пол своим наманикюренным пальчиком, – эти женщины приносят нам чертову пропасть денег. А сколько их заработала для нашего клуба Дженни! Она была одной из лучших "хозяек" в Вест-Энде. – Мора рассмеялась. – Не говоря уже о весьма почтенных клиентах: если ты не забыл, мы переманили ее из клуба "Новый Рокингхэм"... и это она притащила сюда своих клиентов, вот так!
   И Мора показала брату язык.
   Майкл запустил пальцы в свои густые темные волосы. Его синие глаза смотрели недружелюбно.
   – Не нашлось ли у тебя случайно времени обдумать события прошлой ночи? Или же ты наносила визиты сиротам и беспризорникам Рутен-Хауса?
   Мора стала за спиной брата, обвила руками его шею и легонько поцеловала в щеку, ощутив запах одеколона "Олд Спайс", который Майкл употреблял после бритья.
   – Обожаю, когда ты сердишься, Мики. Что же до Рутен-Хауса, так его прикрыли еще несколько лет тому назад. У нас нет больше работных домов, а заботу о сиротах взяла на себя Армия Спасения.
   Майкл схватил Мору за руки, сжал их. Потом засмеялся:
   – Ты за словом в карман не полезешь! И Карла становится на тебя похожей! Единственное, чего мне не хватает в семье, так это еще одной предательницы!
   Мора отошла от Майкла и налила себе виски. Это ей было сейчас просто необходимо. Она не хотела себе в этом признаться, но нервы были напряжены до предела.
   Когда она взяла на руки ребенка Дженни и прижала к груди, где-то внизу живота у нее все сжалось, – так бывает, когда едешь на большой скорости с крутого подъема.
   Чего бы только она не дала, чтобы иметь собственного ребенка! Мора глотнула виски.
   – Ладно, давай о деле. Что ты думаешь о случившемся прошлой ночью, принцесса?
   Мора опустилась в кресло, положила ногу на ногу и, опершись локтем о конторку, поглядела Майклу в глаза.
   – Насколько я понимаю, этот тип хочет оттяпать у нас часть территории. А теперь давай разберемся. Ведь мы захапали сразу множество пирогов, верно? Я отправила стакан на экспертизу к ребятам, смыслящим в отпечатках пальцев. – Она покачала головой. – Не знаю, Мики. Просто смешно. Они желают, чтобы им платили за то, что они немножко нервничают, и еще давали деньги на девиц, но, когда просишь их ответить любезностью на любезность, они показывают тебе задницу. Ну так вот, могу тебе сообщить, что кое-кого из них я нынче утром прогнала! Чьи отпечатки пальцев на стакане, узнаем вечером, попозже, но пока этот Дополис не сделает следующего шага или пока мы не раздобудем о нем информацию, мало что можно сделать.
   Дополис, конечно, знал, что Вонг – последний из клиентов, кого Рой посетил. Поэтому "ренту" он отобрал у старика просто так, чтобы позлить Роя.
   В машине у Роя лежало "кусков" шестнадцать. При желании Дополис мог их взять, несмотря на то, что была собака. Если Рой сказал правду и у этого парня был автомат... – Мора пожала плечами. – Они могли заполучить солидный куш. В общем, надо подождать, пока этот Дополис войдет с нами в контакт. И тогда – готова держать пари – он обрадуется самой малости, которую мы ему предложим, как Ларри. Правда, то, что он кузен Ставроса, немного осложняет дело... ведь Ставрос на нас имеет зуб. Но скажи, ради Христа: каким надо быть идиотом, чтобы брать нас на пушку?! – Она помахала рукой, словно отметая это предположение.
   – Ладно, подождем, там видно будет, не думаю, что нас кто-то держит на коротком поводке!
   – А теперь скажи, как с теми домами в Эссексе? Есть у тебя на этот счет какие-нибудь соображения?
   Майкл кивнул:
   – Если ты считаешь, что они того стоят, оставляю их за тобой.
   Он тщательно обдумывал предложение Моры. Кажется, оно не было лишено смысла.
   – Но дело том, Мики, что все они подлежал реконструкции. У меня есть одна небольшая строительная фирма, входящая в Национальную домостроительную корпорацию, она выполнит все работы. Мы сделаем деньги, Мики, нет никаких сомнений: основой нашего бизнеса теперь должна стать собственность.
   – Как и все старые "акулы", ты принялась скупать разрушенные доки?
   Мора снисходительно улыбнулась.
   – Я просто в бешенстве, Мора. Даже представить себе невозможно, что найдется покупатель на этот хлам: старые пакгаузы и квартиры для докеров!
   – Мой мальчик, эти квартиры когда-нибудь будут стоить целое состояние! Вспомнишь мои слова!
   – Ну разумеется, Мо! Я прямо-таки вижу, как народ мрет от желания пожить в домах, где две комнаты внизу, две наверху, клозет в саду и жестяная ванна в гостиной! Держу пари, от жаждущих отбоя не будет.
   Мора, смеясь, откинулась в кресле.
   Потеряв в весе после аборта, она так и осталась худощавой и в своем костюме из золотистого шелка выглядела так, будто только что сошла с модной картинки. Пышные после мытья волосы цвета платины ореолом обрамляли лицо. Ярко-голубые глаза были искусно подведены. "Какая красивая и какая умная женщина", – подумал Майкл, Он знал, что после того самого полицейского у Моры не было больше любовников. Видимо, чувство к нему все еще тлело в ее сердце. Но эта тема была запрещенной. Они говорили о чем угодно, только не о Терри Пезерике!
   – Мики, помнишь дом тети Нелли? Мне так нравилось там бывать в детстве. Как-то раз, это было на Новый год... Старик тогда, кажется, отправился в город, и мама отвезла меня на пару дней к тете Нелли. – Мора прикрыла глаза. – Мне тогда было лет шесть или семь. Как только часы пробили полночь, дядя Берти открыл дверь на улицу. Ночь была туманной – я как сейчас это вижу. Вдруг завыли сирены на кораблях. Казалось, корабли вот-вот вплывут прямо в маленькую гостиную. Я никак не могла уснуть из-за шума, и дядя Берти дал мне немного горячего грога... Я так любила их маленький домик!
   Майкл скорчил рожу:
   – Хватит. Мо, выключи это! А то я разрыдаюсь!
   – Ах ты, содомит паршивый. Души у тебя нет! Так вот, знай, Майкл Райан: не пройдет и нескольких лет, как цена этих развалюх составит сумму национального долга! Говорят, там построят набережную и все остальное!
   – В районе старых доков? – скептически спросил он.
   – Да, в районе старых доков.
   – Что же, возможно, но я плохо себе это представляю, Мо.
   – Собственность помогает делать деньги, – взглянув на брата, произнесла Мора. – Пойми, Мики, дома есть не просят, зато могут сделать тебя богатым. Их скупаешь задешево и ждешь, пока на них не вырастут цены. Лондон так быстро застраивается, что скоро не останется ни клочка свободной земли, кроме участков, на которых расположены старые доки: Уаппинг, Уолвич и другие, вверх по течению Темзы. – Она улыбнулась. – Подожди немного, сам увидишь.
   – Знаешь что, Мо?
   Она с любопытством на него посмотрела:
   – Нет, не знаю.
   – Ты умница-разумница! Будь ты парнем – завоевала бы весь мир! – Майкл произнес это с восхищением.
   – Тебя и Лондон я уже завоевала, а больше мне ничего и не нужно.
   – Что до меня, я всегда твой, дорогая, – ласково сказал Майкл, и Мора улыбнулась ему. Пока с ней Мики, не надо ей ни мужа, ни любовника, никого! Она заглянула ему в глаза и вдруг заметила, как сильно он изменился за эти годы. В свои сорок он все еще был хорош собой, по-прежнему привлекал к себе взгляды мужчин и женщин, хотя имел склонность к полноте и стал несколько грузным. Темные волосы уже тронула седина. Высокие скулы и глубоко посаженные глаза оставались такими же, как в молодости, а вот ступни, ставшие широкими, словно вороньи лапы, и линии тела указывали на то, что он уже далеко не юнец.
   Но Майкла вполне устраивал его возраст, как и всякого красивого мужчину, в отличие от женщин, которые стараются подольше сохранить свою молодость.
   Мужчины типа Майкла воспринимают свой возраст с достоинством, как некий желанный атрибут.
   Мора налила виски.
   – Мики, пока я не забыла: сегодня мне звонил Махони. Ему нужно еще оружие, главным образом винтовки Ml6. Он сказал, что, как обычно, отец Маккормак переправит их в Эйре. Не спрашивай меня как – возможно, морем. Он хочет заполучить их в конце месяца, и я обещала... ведь он заплатил вперед. Вообще-то мне не хотелось бы иметь с ними дело, Мики. Но, как ты любишь говорить, если не мы, так кто-нибудь другой.
   Майкл кивнул.
   Маккормак не ошибся в своих прогнозах, сделанных когда-то в гостиной Сары, они сбылись с пугающей точностью. Райаны теперь были связаны с Ирландской республиканской армией. Они не только поставляли ей оружие, но еще и обеспечивали надежные убежища для ее агентов и солдат.
   – А сколько мы за это получим?
   – Целую кучу! С тех пор как арабы стали воевать друг с другом, поток оружия из Ливии иссяк, но деньги, поступающие из Америки, уже исчисляются астрономическими цифрами. Их просто невозможно в короткий срок потратить. Ну, что? Установить контакт с Диксоном?
   – Давай. – Майкл вздохнул. – Да, в качестве посредника используй Билли Нос Сапогом, не хочу, чтобы кто-нибудь засек меня или тебя с ним.
   – Ладно, сделаю. Пока ты дрыхнул, я, – Мора ткнула себя пальцем в грудь, – просмотрела все счета за месяц... и еще проверила честность этих ребят – специалистов по отпечаткам пальцев! – Она засмеялась.
   – Кое у кого из букмекеров нам удалось сделать большие ставки, и потерь пока не было. С клубом – полный порядок. Скоро Рождество, и на хот-доги поднялся спрос, особенно в новых местах, тех, что мы перехватили.
   – Вы их перекупили?
   – Ну да! – Мора повысила голос. – Все на законных основаниях, легально!
   – Если не считать того, что Рой вел переговоры с топором в руке.
   – Без этого ничего не получилось бы. Но я им хорошо заплатила, Мики. Гораздо больше, чем следовало. Стоянки такси процветают. Благодаря холодной погоде и обилию рождественских подарков. Короче говоря, все идет неплохо. А когда избавимся от этой греческой задницы, можно будет хорошо посмеяться!
   – Спасибо, Мора, за то, что ты переделала все мои дела. А как там на семейном фронте?
   Она нахмурилась:
   – На семейном фронте хуже, Мики. Как раз сегодня мне сообщили, что Бенни и Гарри не вылезают из пивных и клубов. Болтают и о тебе, и обо мне, в общем, о чем вздумается.
   – Что-то не похоже это на Гарри, Мо!
   – Я знаю, но это правда. Они не ходят на работу, Мики. Сэмми Голдбаум говорит, что уже несколько дней никого из них не видел, и за стоянками присматривал он сам. Надо бы поставить ему выпивку. А в качестве рождественского подарка сунуть "мартышку", солидную сумму денег.
   Майкл стукнул кулаком по конторке:
   – Давай действуй. Подумать только, черт побери! Какой-то ублюдок ведет мое дело, а родные братья, которым я черт-те сколько плачу, ни хрена не делают! Ладно, хватит с меня! Будут продолжать в том же духе, вылетят вон! Я не могу себе позволить держать в команде ленивых!
   – Понимаю, Мики, и попрошу Джоффри переговорить с ними. Кстати, к тебе сегодня поступала какая-нибудь информация от ребят?
   Он покачал головой:
   – Нет, а что?
   – Да так, ничего особенного. Я их тоже не видела, вот и все.
   Она зевнула.
   – Ступай домой, Мо.
   – Мне это просто необходимо, Мики: я чувствую себя совершенно разбитой. Впрочем, ничего удивительного. Утром меня подняли с постели в шесть утра.
   Майкл засмеялся.
   – Я тут подожду парня из полиции. Ты справедливо заметила, что ничего нельзя сделать, пока Дополис не предпримет еще каких-либо шагов или же мы не раздобудем о нем побольше сведений. Надо хорошо знать, с чем именно мы имеем дело.
   Мора обошла конторку и поцеловала брата в лоб.
   – До завтра, Мики. Спокойной ночи!
   – Спокойной ночи, принцесса.
   Мора вышла из офиса, села в машину и поехала домой. По пути она тешила себя надеждой, что, когда вернется, Карла уже будет дома. Она беспокоилась за племянницу, особенно теперь, когда у Джэнайн должен появиться ребенок. Карлу, казалось, радовало предстоящее событие, но Мора опасалась, как бы рождение малыша полностью не вытеснило Карлу из жизни родителей. Эти мысли заслонили все остальное, в том числе и стычку Роя с Дополисом. Пройдет всего несколько дней, и Мора поймет, как Дополис опасен.

Глава 16

   Бенни сидел за кухонным столом, поглощая обильный завтрак. По его требованию мать каждое утро подавала ему пару яиц, два ломтя бекона, черный пудинг, грибы и три гигантские сосиски. К этому он съедал пять тостов и все это запивал целым чайником чая. Последним тостом Бенни вытер тарелку и отправил его в рот. Затем с довольным видом откинулся на стуле, поглаживая живот.
   – Это было прекрасно, мама!
   Сара засмеялась. Бенни, единственный из детей, все еще жил дома, и она страшилась того дня, когда он покинет родительское гнездо.
   – Не знаю, Бенни, как это все в тебя лезет! – Она убрала пустую тарелку и поставила в мойку.
   – Пожалуй, курну и побегу по делам. Как бы не опоздать в контору, я там каждое утро отмечаюсь, буду играть на лодочных гонках.
   Сара взглянула на него: это был ее Бенни, ее малыш. Она прекрасно знала все его недостатки и все же любила его.
   – Майклу не понравится, если ты смоешься, ты же знаешь. И Море тоже. – Когда Сара говорила о дочери, в голосе ее появлялись жесткие нотки. Она не могла примириться с тем, что Мора управляла всем бизнесом вместе с Майклом, но никогда не думала, что это будет так ее тревожить. Женщина должна выйти замуж и рожать детей. О том, что Мора не может иметь детей, Сара старалась не думать. Но как бы то ни было, женщине не следует входить в мир мужчин. Ничего не может быть хуже теневой жизни Сохо и "клубов хозяек", где собраны, по мнению Сары, отбросы общества.
   Бенни закурил сигарету "Бенсон и Хеджес", допил свой чай. Потом посмотрел на часы: они показывали почти половину девятого.
   – Я пошел, мама. Вернусь к шести. – Он встал и легонько поцеловал мать. Сара улыбнулась ему и, как обычно, сказала:
   – Будь осторожен, Бенни. И делай, что говорит Майкл.
   – Ладно, ну, пока! – И он вышел из дому. Сара продолжала мыть посуду. Она встала сегодня с каким-то противным ощущением ноющей боли в боку. Вытерев руки, Сара включила радио, чтобы послушать передачу о Джимми Янге, она его любила, после чего приступила к своим повседневным делам. Около десяти придет Джэнайн, надо обсудить, как праздновать Рождество.
   К Джэнайн Сара относилась теперь, как к дочери, а к Море, как к дальней родственнице. Конечно, даже самой себе Сара ни за что не призналась бы, что в последнее время Мора ей очень не нравилась. Это было бы просто кощунством. И еще ей не нравилось, что Карла живет с Морой. Но сблизить Джэнайн с Карлой Сара при всем желании не могла и давно примирилась с тем, что Джэнайн никогда не полюбит родную дочь – ей было невыносимо само ее присутствие.
   Сара вздохнула. Поистине любовь к детям привязывает ее к ним на всю жизнь. Они требуют массу времени и сил, где бы ни находились. У Джэнайн родится малыш. Вряд ли она дождется внуков от сыновей. Ни один из них не собирался обзаводиться семьей, Майкл – по вполне понятным причинам. У него был дружок. Сара закрыла глаза, и ее всю передернуло. Джоффри и остальные без конца меняют любовниц. Джэнайн уже за тридцать, а она собралась рожать только второго ребенка. И то, охотно избавилась бы от него, если бы смогла, Сара в этом не сомневалась.
   Сара взяла тряпку и принялась вытирать стол. Надо, пожалуй, подвигаться, тогда боль пройдет. Она хотела, пока Бенджамин спит, прибрать в доме. Этот тоже хорош. В свои пятьдесят девять выглядит на все девяносто. Слоняется по дому, ждет, когда откроют "Брэмли Армс". Она продолжала заниматься уборкой, даже не подозревая, какое ужасное несчастье ее ждет еще до конца дня.
* * *
   Было уже одиннадцать, и Майкл с Морой сидели в своем маленьком офисе, над клубом "Ле Бюзом". Вчера поздно вечером из центрального полицейского участка Вест-Энда им прислали стакан с отпечатками пальцев – чьи они, выяснить не удалось. Досье на этого человека не было. Таким образом, к тому, что им было известно о Дополисе вчера, ничего нового не прибавилось.
   – Я пытался что-нибудь разузнать у наших людей, но этого Дополиса никто не видел, – сказал Майкл. – Просто не знаю, что делать, Мора. Этот инцидент в ресторане у Вонга приводит меня в бешенство.
   В это время зазвонил телефон, и, пока Мора разговаривала, Майкл зажег сигарету. Было что-то нелепое во всей этой истории, но что именно, Майкл никак не мог уловить. Вряд ли они имеют дело с неизвестными величинами. Наверняка кто-то из тех, кто там был, знал их, может быть, даже человек из их окружения. И все-таки этот Дополис будто с неба свалился.
   Мора положила трубку и взглянула на Майкла:
   – Этот чертов Бенни опять не пришел на работу.
   – А как там наш распрекрасный Гарри? – в ярости спросил Майкл. – Он-то появился?
   – Как ни странно, он на месте и очень удивился, что Бенни нет. Так сказал Сэмми Голдбаум.
   – Наверняка Бенни нашел себе новую пташку и прилип к ней. Ладно, удержу с этого сукиного сына жалование за неделю! Посмотрим, как у него тогда пойдут дела с женщинами! – Майкл засмеялся. – И зла на него не хватает, и смех разбирает. Ради юбки готов на край света бежать. Что твой кобель – сучку чуть ли не за десять миль чует.
   – Бабы да жратва... вот и все, что интересует нашего Бенни. Это его основные занятия. Но шутки в сторону, Мики: на этот раз надо его проучить. С Божьей помощью ему уже двадцать девять стукнуло, а он, как сопляк, увидит бабу и – готов! Ты должен ему вправить мозги, – Мора ткнула пальцем в Майкла. – Тебя он послушается!
   – Ладно, поговорю с ним, пусть только появится. А сейчас, если нет больше дел, я, пожалуй, рвану домой?
   Мора покачала головой:
   – Все основные дела я вчера переделала. Остались всякие мелочи. Кстати, где Джоффри? Что-то его не видно.
   Майкл закусил губу, и, заметив это, Мора выпрямилась на стуле.
   – Ну, неужели опять? – воскликнула она не без раздражения.
   – Боюсь, что так, Мо. Он злится, что я уделяю тебе слишком много времени и внимания. И сегодня утром мы снова поцапались.
   Мора закурила.
   – А что на этот раз? – попыхивая сигаретой, спросила она.
   – Он считает, что такси должен заниматься не он, а ты.
   Задумчиво глядя на брата, Мора вертела в пальцах сигарету. Джоффри начинал действовать ей на нервы. Чего он от нее хочет? Почему так холоден с ней? Они с Майклом держат его в курсе всех дел, остальные тоже с ним считаются, как с братом Майкла, и тем не менее, он все время насмехается над Морой, хотя она пришла в дело еще восемь лет назад. Никак не хочет понять, что она стала неотъемлемой частью бизнеса и из кожи вон лезет, чтобы не преступить закона. Сделает что-нибудь Мора, он тотчас же, как говорится, окатит ее холодной водой. Даст ему какое-нибудь поручение, он улыбнется, кивнет головой, а потом все сделает наоборот. Джоффри не понимал, что Майклу это порядком надоело!