— Глубина семь метров, — сообщает Костя, опуская в воду покрасневшие ладони.
Ваня надевает маску, берет в руки фотобокс для подводной съемки и спускает в воду ноги в синих ластах.
— Гляди, чтобы судорога не схватила, — ежится Андрей. — Намазался бы жиром. Я где-то читал, жир задерживает человеческое тепло.
— Лучше всего — это гидрокостюм, — говорит Костя.
— А еще лучше забраться в подводную лодку или в батискаф и смотреть оттуда в иллюминатор, — глухо из-под маски бормочет Ваня и берет в рот загубник дыхательной трубки.
Оттолкнувшись рукой от лодки, Ваня с всплеском уходит под воду. Тут же выныривает, продувает трубку и, набрав побольше воздуха, опять ныряет. В зеленоватой воде видно, как он по-лягушачьи перебирает ластами, потом тень становится расплывчатой и совсем исчезает.
Лодка чуть заметно покачивается на легкой зыби. В гавани, у причала, стоят большие белые корабли. Видно, как по набережной прогуливаются люди. Сегодня воскресенье. День теплый, солнце припекает по-летнему. Прилетела большая белая чайка с горбатым желтым клювом. Круг за кругом делает она над лодкой, пристально глядя в воду. Выгнутые, как у старинного аэроплана, крылья почти не шевелятся. Скрюченные лапы прячутся в белые перья.
— Ну, чего привязалась? — кричит Андрей чайке. — Рыбы сегодня не дождешься!
Чайка разочарованно и тоскливо отвечает и улетает к другому берегу.
— На Вял-озере совсем другие чайки, — говорит Андрей, провожая птицу взглядом.
— Как вспомнишь про Вял-озеро, так глаза у тебя становятся несчастными, — замечает Костя. — И голос совсем другой. Чего это оно так на тебя подействовало?
— Тебе не понять, — задумчиво говорит Андрей. — Вял-озеро — это… В общем, я вот сейчас бы махнул туда… Там на берегу есть поселок. Называется Вильмаламбина, а в том поселке… — Андрей спохватывается и наклоняется к воде. — Вот нырнул, все нет и нет!
— И что же в том поселке? — спрашивает Костя.
— Потрясающая баня, — отвечает Андрей. — Мы в ней парились…
Костя тоже смотрит за борт.
— Что-то долго он там, — начинает он беспокоиться.
— Две минуты может пробыть… Второй месяц тренируется дома в ванной. Напустит воды, заберется, закроет уши и нос и считает. Уже до ста сорока может. Больше двух минут.
— А ты? — спрашивает Костя.
— Полторы минуты.
— Я даже не знаю, сколько смогу пробыть под водой, — говорит Костя. — Ни разу не пробовал.
Метрах в десяти от лодки запузырилась, забурлила вода. Показывается желтая подводная фотокамера, а за ней Ваня. Выплюнув загубник, он жадно вдыхает воздух. Ярко блестит мокрое овальное стекло маски. Несколько энергичных взмахов — и Ваня у лодки.
— Видел хоть одну? — спрашивает Андрей.
— Дно грязное, водоросли в слизи и ржавые, а рыбешка шныряет. Только очень мелкая.
— Может, не стоит больше, Вань? — говорит Костя.
— Пленку добью, — отвечает Ваня. — Кадров пять осталось.
Он так и не взобрался в лодку. Держась рукой за борт, отдохнул и снова плавно погрузился в зеленоватую ледянистую прозрачность. Помаячил гигантской извивающейся лягушкой с огромным глазом вместо лица и растаял в глубине.
Снимки в Неве получались серые, невыразительные. Слишком скудная растительность, да и рыба пугливая. Но однажды Ване повезло: он сфотографировал крупного леща. Лещ, вытягивая губы трубкой, сосал черное илистое дно…
На этот раз посиневший, покрывшийся белыми пупырышками Ваня быстренько забрался в лодку. Первое время у него зуб на зуб не попадал. Одевшись потеплее, он блаженно откинулся на нос лодки и стал смотреть в небо. Волосы слиплись и спустились на лоб. Серые глаза стали совсем прозрачными.
— Всю пленку заснял? — спросил Андрей.
— Что я там увидел… — загадочно сказал Ваня.
Костя вытащил якорь. К лапам прицепились скользкие белесые водоросли. Они неприятно пахли. Андрей сел на весла.
— К берегу? — на всякий случай спросил он, взглянув на Ваню. Тот молчал, все так же мечтательно глядя в синее небо.
— Что же ты увидел? — спросил Костя. — Чудо-юдо рыбу-кит?
— Расскажу — не поверите.
— Водяного? — усмехнулся Андрей.
— Плыву я у самого дна, трава за лицо задевает. Гляжу — что-то круглое, облепленное илом…
— Вход в подводное царство, — подсказал Андрей.
— Потрогал — колесо, — продолжал Ваня. — Огромное, с деревянными спицами. Кое-где спицы обломались. Обод ржавый железный…
— Подумаешь, колесо, — сказал Андрей. — Если бы ты пушку нашел или затонувшую шлюпку.
— Я думаю, это старинное колесо, — не обращая внимания на его слова, сказал Ваня. — Таких сейчас не делают. Может, это колесо от огромной телеги, на которой привезли камень для памятника Петру Первому на площади Декабристов.
— Вот загнул! — рассмеялся Андрей. — Знаменитый Гром-камень привезли из Лахты на платформе. Вместо колес у нее были медные шары, а катилась она по специальным рельсам. Гром-камень весил десятки тысяч тонн. Ни одно деревянное колесо не выдержало бы такой тяжести.
— Ты — как энциклопедия, — подивился Костя.
— Это старинное колесо, — сказал Ваня. — Я его сфотографировал. Вы таких никогда не видели.
— Отнесем снимок в музей, — посоветовал Костя. — Там на этом деле собаку съели.
— А ты запомнил, где оно лежит? — спросил Андрей.
— Найду, — сказал Ваня.
Мальчишки помолчали. Ваня лежал на носу лодки, Костя смотрел на приближающийся берег, а Андрей греб. Журчала вода, весла взбулькивали, иногда на мальчишек падали холодные капли.
— Я купил ласты и маску, — сказал Костя. — Научишь меня летом плавать под водой?
— А сейчас не хочешь попробовать? — спросил Ваня.
— У меня сразу сведет ногу. Или руку.
— А ты, Андрей? — скосил синий глаз на приятеля Ваня.
— Сейчас лезть в воду? — сказал Андрей. — Я еще с ума не сошел.
— Действительно, зачем тебе лезть в холодную воду? — сказал Ваня.
Андрею захотелось рассказать, как он доставал на Вял-озере термистер. Пожалуй, вода была еще холоднее… Об этом случае так никто в экспедиции и не узнал. Он попросил Веру Хечекову не рассказывать никому. Тогда было все понятно: случилась беда, нужно спасать ценный прибор. Если бы термистер утонул, гидробиологи не смогли бы продолжать исследования. И Андрей не колебался, а вот так, как сегодня Ваня, до синей дрожи ползать по дну Невы, Андрей не стал бы. Наплевать ему на скудный растительный и животный мир в Гавани. И даже на это дурацкое колесо с ржавым ободом! Наверное, от старой колесницы. Конечно, сейчас таких колес нет, потому что машины вытеснили лошадей с улиц города. Теперь только и увидишь черную извозчичью пролетку на киносъемках… В сентябре лезть голому в Неву… Он даже плечами передернул, представив себя в маске и ластах на дне реки. Наверху-то вода холодная, а у дна совсем как лед!
Взглянув на задумчиво смотрящего в небо приятеля, Андрей подумал: у него опять что-то на уме…
— Матросы, — сказал Ваня, поворачивая к ним лицо с заблестевшими глазами, — у меня возникла потрясающая идея!..
Золотой шпиль Петропавловской крепости, будто маяк, равномерно пускал в глаза солнечные зайчики. На небольшом сером пятачке, у самой воды, загорали парни и девушки. Впитывали в себя последние лучи теплого сентябрьского солнца. У Эрмитажа столпилось стадо больших красивых автобусов. Сквозь высокие чугунные решетки с позолоченными пиками белеют мраморные фигуры мифологических богов и богинь. На горбатый мостик через Фонтанку взлетали и проваливались вниз легковые машины. Казалось, они прыгают через трамплин. «Салют» ровно тарахтел, неторопливо толкая лодку вперед. Белые катера и стремительные скутеры проносились мимо. Но мальчишки не завидовали: они любовались Ленинградом. А что увидишь, проносясь по Неве со скоростью сто километров в час?
— Тренироваться можно дома, в ванной, — громко говорил Ваня. — Напустил воду, надел маску, взял трубку в зубы — и дыши под водой… Главное, не забывать, когда выныриваешь, воду из трубки выдувать… Я в ванной и научился нырять.
— Сегодня же попробую, — сказал Костя.
— Виктор Викторович говорил, что на будущий год поедут на Кавказ. Не на море, а на какое-то озеро. Забыл название.
— На озеро Рица? — спросил Андрей.
— В общем, на горное. Там аквалангисты во как нужны будут! Нужно нырять на дно за образцами и фотографировать. Ну, и мотористы, конечно, понадобятся…
— Я уже с тремя моторами умею обращаться, — ввернул Костя. Он сидел на корме и держал румпель в руке.
— А на Вял-озеро разве не поедут? — поинтересовался Андрей.
— Там мы были, теперь на Кавказ!
— Мне Север больше по душе, — сказал Андрей.
Ваня взглянул на него, улыбнулся:
— Как же злые комары, мошка?
— Зато какая там рыбалка! Помнишь, как мы за два часа целый ящик накидали окуней?
— Я все помню, — насмешливо сказал Ваня.
Андрей отвернулся и взглянул на приближающийся Литейный мост.
— Не врежься в опору, — предупредил он Костю.
Тот лишь улыбнулся. Между опорами свободно проходят суда, а уж лодка проскочит с закрытыми глазами.
— Пишут из Вильмаламбины? — спросил Ваня.
— Привет тебе от Эллы, — сказал Андрей.
— Получила мою книжку?
— Ей очень понравилась.
— Значит, ты опять на Вял-озеро? — после паузы спросил Ваня.
— Не знаю, — ответил Андрей. В письме Элла сообщила, что на летние каникулы уедет к дальним родственникам в Пензу. А зимой, как обещала, прилетит вместе с Санькой в Ленинград.
— Я куда угодно готов: на Север и на Кавказ, — сказал Костя. — Лишь бы взяли.
— Брось ты, Костик, эту затею, — заговорил Андрей. — Ну, что хорошего в экспедиции? Начальник боится лодку доверить, велят на берегу сидеть. То дождь, то ветер… Поезжай лучше в пионерский лагерь. Чудесное место, вода, солнце, все удобства, кормят, как на убой… В восемь завтрак, в два обед, в семь ужин. Мой сосед по лестничной площадке — Петя Рейхет — на четыре килограмма поправился…
— Чего это ты отговариваешь меня от экспедиции? — спросил Костя.
— Плавать ты не умеешь, холодной воды боишься — ну чего тебе там делать?
— Я научусь, — твердо сказал Костя.
— Можешь вот сейчас раздеться и прыгнуть с лодки?
Костя растерянно взглянул на Ваню, потом на Андрея и неуверенно сказал:
— Могу… Если вы меня потом вытащите.
— Костик, что там прямо по борту? — встрепенулся Ваня.
— Лодка…
— Почему же ты не отворачиваешь?
— Они сами отвернут, — спокойно ответил Костя.
Ваня не верил своим глазам: на волне покачивалась легкая байдарка, а в ней сидели двое… Виктор Викторович (на веслах) и Лена, та самая студентка Лена, которая была в экспедиции и ни на кого не смотрела. А сейчас она сидела на корме в пушистой шерстяной кофточке, короткой синей юбке и с улыбкой смотрела на Виктора Викторовича.
— Глуши! — скомандовал Ваня.
Костя вскинул на него удивленные глаза, но мотор заглушил.
— Вот так встреча! — заулыбался, увидев их, студент. — Лена, взгляни-ка на славных капитанов.
— Здравствуйте, мальчики! — поприветствовала и Лена. Она сразу узнала Ваню и Андрея.
— Ну, как подаренный мотор? — спросил Виктор Викторович. — Дает пять узлов в час?
— Мы узлы не считаем, — отозвался Андрей.
— Давайте наперегонки? — предложил Ваня.
Виктор Викторович взглянул на Лену и улыбнулся.
— Пустой номер, — сказал он. — Мы вас обставим.
— Считаю до десяти, — загорелся Ваня. — По счету десять — вперед!
Он перебрался с носа на корму, взялся за пускач. Байдарка стала борт о борт.
— Считай, — сказал Виктор Викторович.
Все ожидали, что он возьмет длинное двухлопастное весло, но весла взяла Лена. Ваня ухмыльнулся и дернул за шнур. «Салют» весело затарахтел с первого оборота. Гордо взглянув на студентов, Ваня начал считать.
— Старт! — воскликнул Виктор Викторович, и байдарка и моторка рванулись с места. Они и секунды не шли рядом: байдарка легко, будто по воздуху скользила, а не по воде, оторвалась от моторки и ушла вперед.
Ваня, покраснев с досады, дал полный газ, но расстояние между байдаркой и моторкой все больше увеличивалось. Виктор Викторович, откинувшись на дощатую спинку низкого сиденья, смеялся.
Когда они снова закачались рядом, Ваня с уважением посмотрел на узкую резиновую лодку с деревянным каркасом, а потом перевел взгляд на раскрасневшуюся девушку.
— Идет, как торпеда, — сказал он.
— Я и не знал, что вы так здорово гребете, — прибавил Андрей.
— Ая-яй, — покачал головой Виктор Викторович, — целый месяц плавали на одной лодке и не знали, что Лена…
— Витя! — укоризненно взглянула на него девушка. — Я ведь просила тебя…
Виктор Викторович улыбнулся.
— В этом году вы снова будете проходить практику в нашей школе? — спросил Андрей. Он не так часто встречался со студентом, как Ваня.
— У меня, друзья, защита диплома, — сказал Виктор Викторович. — А на практику к вам в этом году придет Лена… Виноват, Елена Васильевна.
— Обещаете, как старые знакомые, вести себя на моих уроках прилежно? — улыбаясь, спросила Лена.
— Мы — ерунда, — сказал Андрей. — Вот Пирамида…
— Какая Пирамида?
Мальчишки рассмеялись. Даже Костя улыбнулся.
— Не какая, а какой, — сказал Андрей. — Пирамида — мальчик.
— О-о, это опасный человек! — улыбнулся Виктор Викторович. — Пирамида Хеопса, набитая всевозможными каверзными вопросами.
— Меня заинтриговал ваш Пирамида… У него такая странная фамилия?
— Бабочкин его фамилия, — сказал Ваня. — Слава Бабочкин. Он все новости в городе знает. У него отец работает в статистическом управлении, а мать — в справочном бюро. Телефон — ноль девять.
— Если бы был здесь ваш Пирамида, я спросил бы у него: зачем это у Мельникова и Пирожкова в лодке маска и ласты? — заглянув через борт, сказал Виктор Викторович.
— Неужели ныряли? — ахнула Лена.
Андрей раскрыл было рот, но Ваня опередил:
— Мы хотели, да вода сегодня холодная.
— Я восхищен твоим мужеством, Мельников, — серьезно сказал Виктор Викторович. — Но больше не советую этого делать. Один мой приятель схватил после такого купания воспаление легких…
— И умер? — воскликнул впечатлительный Костя.
— Даже очень натренированные люди сейчас не ныряют, — сказал студент.
— Ты действительно нырял в Неву? — спросила Лена.
— Погляди на его волосы, — сказал Виктор Викторович.
— Мальчики, и вы не удержали этого самоубийцу? — строго взглянула на ребят девушка.
— Ваня наш капитан, — сказал Андрей.
— Не заболею я, — пробурчал Мельников. Ему не нравилось, что столько разговоров вокруг его особы.
— А вы знаете, что Елена Васильевна — мастер спорта по академической гребле? — с улыбкой сказал Виктор Викторович.
Ошарашенный Ваня уставился на Лену.
Вот это номер! Тихая, неразговорчивая Лена в синей шапочке с белым помпоном — мастер спорта!
— Вот почему вы нас обогнали, — сказал он.
— Привет, капитаны!
Виктор Викторович взмахнул легким синим веслом.
— Виктор Викторович! — крикнул Ваня. — Завтра вечером будете дома? Я вам интересный снимок принесу.
— Жду после восьми, — ответил студент. — А что за снимок?
— Увидите, — сказал Ваня.
— До свиданья, мальчики, — попрощалась Лена.
Ваня и Андрей стоят на углу Литейного и Чайковской. Здесь они всегда прощаются. Солнце спряталось за железными, рогатыми от телевизионных антенн крышами, и стало прохладно. Синие сумерки уже вползли в каменные дворы и тихие переулки, но огни еще не зажглись. В освещенные двери большого «Гастронома» входили люди. Блестели сквозь стекла бутафорские окорока и колбасы, пирамиды из консервных банок, разноцветные бутылки. Когда двери распахивались, слышен был скрежет электрических касс.
Андрей негромко рассмеялся. Ваня удивленно взглянул на него.
— Ты чего?
— Ничего.
— Чего засмеялся, говорю?
— Элла написала, что тетя Дуся боится Саньку отпускать в Ленинград. Говорит, пропадет он там ни за грош!
— Посмотрела бы она, как он по скользким бревнам через быструю речку прыгает, — сказал Ваня.
— Помнишь, ты хотел в Умбе перейти речку? Ну и как, перешел?
— Два раза, — ответил Ваня. — Один раз с багром — Санька дал, а второй раз — так.
— Я тоже перешел, — сказал Андрей. — Один раз.
— А кто видел? — не поверил Ваня.
— Элла, — сказал Андрей. — Хорошая она.
— И Санька хороший парень.
— Хороший, — сказал Андрей.
Постояли, помолчали. Мимо с треском пронесся красный с блестящим рулем и багажником мотоцикл.
— Говорят, на мотоцикле легко научиться, особенно если умеешь на велосипеде, — сказал Ваня, проводив взглядом мотоциклиста.
— На самолете тоже можно научиться, — ухмыльнулся Андрей. — И на танке.
— Ладно, пока, — сказал Ваня. Он повернулся и зашагал к своему дому. Андрей посмотрел ему вслед и окликнул.
Ваня остановился. Андрей подошел к нему.
— Дай-ка мне на время маску и ласты… Ванну надо полную напускать?
Ваня посмотрел на приятеля, улыбнулся и протянул ему брезентовую сумку со снаряжением.
— До самых краев, — сказал он.
— Сегодня буду купаться, так заодно попробую… Мотористом стал, стану и аквалангистом.
— Трубку продувай — можно воды наглотаться.
— И ласты нужно надевать?
— В ванной?
— Там ведь места мало, — сообразил Андрей.
— Главное, научись дышать через трубку, — сказал Ваня. — А плавать пойдем в бассейн… Кстати, я тебя тоже записал.
— В наш районный? — уточнил Андрей.
— В какой же еще? Десять минут ходу.
— Лысый дядька записывает? В голубых шароварах?
— Ты что, был там? — вытаращил глаза Ваня.
Андрей широко улыбнулся:
— В прошлую пятницу и… тоже тебя записал!
Приятели посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Значит, летом на Кавказ? — спросил Ваня.
— Значит, на Кавказ.
Ваня похлопал друга по плечу и вдруг опечалился:
— До лета еще так долго… — Он придвинулся вплотную к Андрею, в глазах засветились желтые точки. — Зачем нам лета ждать? Есть у меня одна идея…
— Не слишком ли много у тебя идей? — насторожился Андрей.
— Я слышал от дяди — он вернулся из Атлантики — через две недели из порта уходит в кругосветное путешествие большое океанографическое судно…
— На этот раз закопаемся в уголь, — перебил Андрей. — А дышать будем через соломинку? Ты уже прихватил их в кафе-мороженом?
— Ты слушай, можно спрятаться в шлюпку, подвешенную на талях…
— Может, все-таки лучше в капитанскую каюту?
— Шлюпки задраены брезентом, — продолжал Ваня. — Если туда забраться, никогда не найдут… Это тебе не бочки из-под селедки. И кстати, там аварийный запас питания.
— Ты знаешь, я согласен только на капитанскую каюту, — весело сказал Андрей. — И не зайцем плыть, товарищ Мельников, а… капитаном!
Ваня уставился на него, потом громко расхохотался.
— Капи-та-ном… Вот это да! Послушай, капитан, возьми меня на корабль хоть матросом?
— Я подумаю, — важно сказал Андрей.
Они пожали друг другу руки и отправились по домам. Перейдя улицу, Ваня остановился и, прыснув, крикнул:
— Эй, капитан! Счастливого плавания… в горячей ванне.
ОБ АВТОРЕ ЭТОЙ КНИГИ
Ваня надевает маску, берет в руки фотобокс для подводной съемки и спускает в воду ноги в синих ластах.
— Гляди, чтобы судорога не схватила, — ежится Андрей. — Намазался бы жиром. Я где-то читал, жир задерживает человеческое тепло.
— Лучше всего — это гидрокостюм, — говорит Костя.
— А еще лучше забраться в подводную лодку или в батискаф и смотреть оттуда в иллюминатор, — глухо из-под маски бормочет Ваня и берет в рот загубник дыхательной трубки.
Оттолкнувшись рукой от лодки, Ваня с всплеском уходит под воду. Тут же выныривает, продувает трубку и, набрав побольше воздуха, опять ныряет. В зеленоватой воде видно, как он по-лягушачьи перебирает ластами, потом тень становится расплывчатой и совсем исчезает.
Лодка чуть заметно покачивается на легкой зыби. В гавани, у причала, стоят большие белые корабли. Видно, как по набережной прогуливаются люди. Сегодня воскресенье. День теплый, солнце припекает по-летнему. Прилетела большая белая чайка с горбатым желтым клювом. Круг за кругом делает она над лодкой, пристально глядя в воду. Выгнутые, как у старинного аэроплана, крылья почти не шевелятся. Скрюченные лапы прячутся в белые перья.
— Ну, чего привязалась? — кричит Андрей чайке. — Рыбы сегодня не дождешься!
Чайка разочарованно и тоскливо отвечает и улетает к другому берегу.
— На Вял-озере совсем другие чайки, — говорит Андрей, провожая птицу взглядом.
— Как вспомнишь про Вял-озеро, так глаза у тебя становятся несчастными, — замечает Костя. — И голос совсем другой. Чего это оно так на тебя подействовало?
— Тебе не понять, — задумчиво говорит Андрей. — Вял-озеро — это… В общем, я вот сейчас бы махнул туда… Там на берегу есть поселок. Называется Вильмаламбина, а в том поселке… — Андрей спохватывается и наклоняется к воде. — Вот нырнул, все нет и нет!
— И что же в том поселке? — спрашивает Костя.
— Потрясающая баня, — отвечает Андрей. — Мы в ней парились…
Костя тоже смотрит за борт.
— Что-то долго он там, — начинает он беспокоиться.
— Две минуты может пробыть… Второй месяц тренируется дома в ванной. Напустит воды, заберется, закроет уши и нос и считает. Уже до ста сорока может. Больше двух минут.
— А ты? — спрашивает Костя.
— Полторы минуты.
— Я даже не знаю, сколько смогу пробыть под водой, — говорит Костя. — Ни разу не пробовал.
Метрах в десяти от лодки запузырилась, забурлила вода. Показывается желтая подводная фотокамера, а за ней Ваня. Выплюнув загубник, он жадно вдыхает воздух. Ярко блестит мокрое овальное стекло маски. Несколько энергичных взмахов — и Ваня у лодки.
— Видел хоть одну? — спрашивает Андрей.
— Дно грязное, водоросли в слизи и ржавые, а рыбешка шныряет. Только очень мелкая.
— Может, не стоит больше, Вань? — говорит Костя.
— Пленку добью, — отвечает Ваня. — Кадров пять осталось.
Он так и не взобрался в лодку. Держась рукой за борт, отдохнул и снова плавно погрузился в зеленоватую ледянистую прозрачность. Помаячил гигантской извивающейся лягушкой с огромным глазом вместо лица и растаял в глубине.
Снимки в Неве получались серые, невыразительные. Слишком скудная растительность, да и рыба пугливая. Но однажды Ване повезло: он сфотографировал крупного леща. Лещ, вытягивая губы трубкой, сосал черное илистое дно…
На этот раз посиневший, покрывшийся белыми пупырышками Ваня быстренько забрался в лодку. Первое время у него зуб на зуб не попадал. Одевшись потеплее, он блаженно откинулся на нос лодки и стал смотреть в небо. Волосы слиплись и спустились на лоб. Серые глаза стали совсем прозрачными.
— Всю пленку заснял? — спросил Андрей.
— Что я там увидел… — загадочно сказал Ваня.
Костя вытащил якорь. К лапам прицепились скользкие белесые водоросли. Они неприятно пахли. Андрей сел на весла.
— К берегу? — на всякий случай спросил он, взглянув на Ваню. Тот молчал, все так же мечтательно глядя в синее небо.
— Что же ты увидел? — спросил Костя. — Чудо-юдо рыбу-кит?
— Расскажу — не поверите.
— Водяного? — усмехнулся Андрей.
— Плыву я у самого дна, трава за лицо задевает. Гляжу — что-то круглое, облепленное илом…
— Вход в подводное царство, — подсказал Андрей.
— Потрогал — колесо, — продолжал Ваня. — Огромное, с деревянными спицами. Кое-где спицы обломались. Обод ржавый железный…
— Подумаешь, колесо, — сказал Андрей. — Если бы ты пушку нашел или затонувшую шлюпку.
— Я думаю, это старинное колесо, — не обращая внимания на его слова, сказал Ваня. — Таких сейчас не делают. Может, это колесо от огромной телеги, на которой привезли камень для памятника Петру Первому на площади Декабристов.
— Вот загнул! — рассмеялся Андрей. — Знаменитый Гром-камень привезли из Лахты на платформе. Вместо колес у нее были медные шары, а катилась она по специальным рельсам. Гром-камень весил десятки тысяч тонн. Ни одно деревянное колесо не выдержало бы такой тяжести.
— Ты — как энциклопедия, — подивился Костя.
— Это старинное колесо, — сказал Ваня. — Я его сфотографировал. Вы таких никогда не видели.
— Отнесем снимок в музей, — посоветовал Костя. — Там на этом деле собаку съели.
— А ты запомнил, где оно лежит? — спросил Андрей.
— Найду, — сказал Ваня.
Мальчишки помолчали. Ваня лежал на носу лодки, Костя смотрел на приближающийся берег, а Андрей греб. Журчала вода, весла взбулькивали, иногда на мальчишек падали холодные капли.
— Я купил ласты и маску, — сказал Костя. — Научишь меня летом плавать под водой?
— А сейчас не хочешь попробовать? — спросил Ваня.
— У меня сразу сведет ногу. Или руку.
— А ты, Андрей? — скосил синий глаз на приятеля Ваня.
— Сейчас лезть в воду? — сказал Андрей. — Я еще с ума не сошел.
— Действительно, зачем тебе лезть в холодную воду? — сказал Ваня.
Андрею захотелось рассказать, как он доставал на Вял-озере термистер. Пожалуй, вода была еще холоднее… Об этом случае так никто в экспедиции и не узнал. Он попросил Веру Хечекову не рассказывать никому. Тогда было все понятно: случилась беда, нужно спасать ценный прибор. Если бы термистер утонул, гидробиологи не смогли бы продолжать исследования. И Андрей не колебался, а вот так, как сегодня Ваня, до синей дрожи ползать по дну Невы, Андрей не стал бы. Наплевать ему на скудный растительный и животный мир в Гавани. И даже на это дурацкое колесо с ржавым ободом! Наверное, от старой колесницы. Конечно, сейчас таких колес нет, потому что машины вытеснили лошадей с улиц города. Теперь только и увидишь черную извозчичью пролетку на киносъемках… В сентябре лезть голому в Неву… Он даже плечами передернул, представив себя в маске и ластах на дне реки. Наверху-то вода холодная, а у дна совсем как лед!
Взглянув на задумчиво смотрящего в небо приятеля, Андрей подумал: у него опять что-то на уме…
— Матросы, — сказал Ваня, поворачивая к ним лицо с заблестевшими глазами, — у меня возникла потрясающая идея!..
Золотой шпиль Петропавловской крепости, будто маяк, равномерно пускал в глаза солнечные зайчики. На небольшом сером пятачке, у самой воды, загорали парни и девушки. Впитывали в себя последние лучи теплого сентябрьского солнца. У Эрмитажа столпилось стадо больших красивых автобусов. Сквозь высокие чугунные решетки с позолоченными пиками белеют мраморные фигуры мифологических богов и богинь. На горбатый мостик через Фонтанку взлетали и проваливались вниз легковые машины. Казалось, они прыгают через трамплин. «Салют» ровно тарахтел, неторопливо толкая лодку вперед. Белые катера и стремительные скутеры проносились мимо. Но мальчишки не завидовали: они любовались Ленинградом. А что увидишь, проносясь по Неве со скоростью сто километров в час?
— Тренироваться можно дома, в ванной, — громко говорил Ваня. — Напустил воду, надел маску, взял трубку в зубы — и дыши под водой… Главное, не забывать, когда выныриваешь, воду из трубки выдувать… Я в ванной и научился нырять.
— Сегодня же попробую, — сказал Костя.
— Виктор Викторович говорил, что на будущий год поедут на Кавказ. Не на море, а на какое-то озеро. Забыл название.
— На озеро Рица? — спросил Андрей.
— В общем, на горное. Там аквалангисты во как нужны будут! Нужно нырять на дно за образцами и фотографировать. Ну, и мотористы, конечно, понадобятся…
— Я уже с тремя моторами умею обращаться, — ввернул Костя. Он сидел на корме и держал румпель в руке.
— А на Вял-озеро разве не поедут? — поинтересовался Андрей.
— Там мы были, теперь на Кавказ!
— Мне Север больше по душе, — сказал Андрей.
Ваня взглянул на него, улыбнулся:
— Как же злые комары, мошка?
— Зато какая там рыбалка! Помнишь, как мы за два часа целый ящик накидали окуней?
— Я все помню, — насмешливо сказал Ваня.
Андрей отвернулся и взглянул на приближающийся Литейный мост.
— Не врежься в опору, — предупредил он Костю.
Тот лишь улыбнулся. Между опорами свободно проходят суда, а уж лодка проскочит с закрытыми глазами.
— Пишут из Вильмаламбины? — спросил Ваня.
— Привет тебе от Эллы, — сказал Андрей.
— Получила мою книжку?
— Ей очень понравилась.
— Значит, ты опять на Вял-озеро? — после паузы спросил Ваня.
— Не знаю, — ответил Андрей. В письме Элла сообщила, что на летние каникулы уедет к дальним родственникам в Пензу. А зимой, как обещала, прилетит вместе с Санькой в Ленинград.
— Я куда угодно готов: на Север и на Кавказ, — сказал Костя. — Лишь бы взяли.
— Брось ты, Костик, эту затею, — заговорил Андрей. — Ну, что хорошего в экспедиции? Начальник боится лодку доверить, велят на берегу сидеть. То дождь, то ветер… Поезжай лучше в пионерский лагерь. Чудесное место, вода, солнце, все удобства, кормят, как на убой… В восемь завтрак, в два обед, в семь ужин. Мой сосед по лестничной площадке — Петя Рейхет — на четыре килограмма поправился…
— Чего это ты отговариваешь меня от экспедиции? — спросил Костя.
— Плавать ты не умеешь, холодной воды боишься — ну чего тебе там делать?
— Я научусь, — твердо сказал Костя.
— Можешь вот сейчас раздеться и прыгнуть с лодки?
Костя растерянно взглянул на Ваню, потом на Андрея и неуверенно сказал:
— Могу… Если вы меня потом вытащите.
— Костик, что там прямо по борту? — встрепенулся Ваня.
— Лодка…
— Почему же ты не отворачиваешь?
— Они сами отвернут, — спокойно ответил Костя.
Ваня не верил своим глазам: на волне покачивалась легкая байдарка, а в ней сидели двое… Виктор Викторович (на веслах) и Лена, та самая студентка Лена, которая была в экспедиции и ни на кого не смотрела. А сейчас она сидела на корме в пушистой шерстяной кофточке, короткой синей юбке и с улыбкой смотрела на Виктора Викторовича.
— Глуши! — скомандовал Ваня.
Костя вскинул на него удивленные глаза, но мотор заглушил.
— Вот так встреча! — заулыбался, увидев их, студент. — Лена, взгляни-ка на славных капитанов.
— Здравствуйте, мальчики! — поприветствовала и Лена. Она сразу узнала Ваню и Андрея.
— Ну, как подаренный мотор? — спросил Виктор Викторович. — Дает пять узлов в час?
— Мы узлы не считаем, — отозвался Андрей.
— Давайте наперегонки? — предложил Ваня.
Виктор Викторович взглянул на Лену и улыбнулся.
— Пустой номер, — сказал он. — Мы вас обставим.
— Считаю до десяти, — загорелся Ваня. — По счету десять — вперед!
Он перебрался с носа на корму, взялся за пускач. Байдарка стала борт о борт.
— Считай, — сказал Виктор Викторович.
Все ожидали, что он возьмет длинное двухлопастное весло, но весла взяла Лена. Ваня ухмыльнулся и дернул за шнур. «Салют» весело затарахтел с первого оборота. Гордо взглянув на студентов, Ваня начал считать.
— Старт! — воскликнул Виктор Викторович, и байдарка и моторка рванулись с места. Они и секунды не шли рядом: байдарка легко, будто по воздуху скользила, а не по воде, оторвалась от моторки и ушла вперед.
Ваня, покраснев с досады, дал полный газ, но расстояние между байдаркой и моторкой все больше увеличивалось. Виктор Викторович, откинувшись на дощатую спинку низкого сиденья, смеялся.
Когда они снова закачались рядом, Ваня с уважением посмотрел на узкую резиновую лодку с деревянным каркасом, а потом перевел взгляд на раскрасневшуюся девушку.
— Идет, как торпеда, — сказал он.
— Я и не знал, что вы так здорово гребете, — прибавил Андрей.
— Ая-яй, — покачал головой Виктор Викторович, — целый месяц плавали на одной лодке и не знали, что Лена…
— Витя! — укоризненно взглянула на него девушка. — Я ведь просила тебя…
Виктор Викторович улыбнулся.
— В этом году вы снова будете проходить практику в нашей школе? — спросил Андрей. Он не так часто встречался со студентом, как Ваня.
— У меня, друзья, защита диплома, — сказал Виктор Викторович. — А на практику к вам в этом году придет Лена… Виноват, Елена Васильевна.
— Обещаете, как старые знакомые, вести себя на моих уроках прилежно? — улыбаясь, спросила Лена.
— Мы — ерунда, — сказал Андрей. — Вот Пирамида…
— Какая Пирамида?
Мальчишки рассмеялись. Даже Костя улыбнулся.
— Не какая, а какой, — сказал Андрей. — Пирамида — мальчик.
— О-о, это опасный человек! — улыбнулся Виктор Викторович. — Пирамида Хеопса, набитая всевозможными каверзными вопросами.
— Меня заинтриговал ваш Пирамида… У него такая странная фамилия?
— Бабочкин его фамилия, — сказал Ваня. — Слава Бабочкин. Он все новости в городе знает. У него отец работает в статистическом управлении, а мать — в справочном бюро. Телефон — ноль девять.
— Если бы был здесь ваш Пирамида, я спросил бы у него: зачем это у Мельникова и Пирожкова в лодке маска и ласты? — заглянув через борт, сказал Виктор Викторович.
— Неужели ныряли? — ахнула Лена.
Андрей раскрыл было рот, но Ваня опередил:
— Мы хотели, да вода сегодня холодная.
— Я восхищен твоим мужеством, Мельников, — серьезно сказал Виктор Викторович. — Но больше не советую этого делать. Один мой приятель схватил после такого купания воспаление легких…
— И умер? — воскликнул впечатлительный Костя.
— Даже очень натренированные люди сейчас не ныряют, — сказал студент.
— Ты действительно нырял в Неву? — спросила Лена.
— Погляди на его волосы, — сказал Виктор Викторович.
— Мальчики, и вы не удержали этого самоубийцу? — строго взглянула на ребят девушка.
— Ваня наш капитан, — сказал Андрей.
— Не заболею я, — пробурчал Мельников. Ему не нравилось, что столько разговоров вокруг его особы.
— А вы знаете, что Елена Васильевна — мастер спорта по академической гребле? — с улыбкой сказал Виктор Викторович.
Ошарашенный Ваня уставился на Лену.
Вот это номер! Тихая, неразговорчивая Лена в синей шапочке с белым помпоном — мастер спорта!
— Вот почему вы нас обогнали, — сказал он.
— Привет, капитаны!
Виктор Викторович взмахнул легким синим веслом.
— Виктор Викторович! — крикнул Ваня. — Завтра вечером будете дома? Я вам интересный снимок принесу.
— Жду после восьми, — ответил студент. — А что за снимок?
— Увидите, — сказал Ваня.
— До свиданья, мальчики, — попрощалась Лена.
Ваня и Андрей стоят на углу Литейного и Чайковской. Здесь они всегда прощаются. Солнце спряталось за железными, рогатыми от телевизионных антенн крышами, и стало прохладно. Синие сумерки уже вползли в каменные дворы и тихие переулки, но огни еще не зажглись. В освещенные двери большого «Гастронома» входили люди. Блестели сквозь стекла бутафорские окорока и колбасы, пирамиды из консервных банок, разноцветные бутылки. Когда двери распахивались, слышен был скрежет электрических касс.
Андрей негромко рассмеялся. Ваня удивленно взглянул на него.
— Ты чего?
— Ничего.
— Чего засмеялся, говорю?
— Элла написала, что тетя Дуся боится Саньку отпускать в Ленинград. Говорит, пропадет он там ни за грош!
— Посмотрела бы она, как он по скользким бревнам через быструю речку прыгает, — сказал Ваня.
— Помнишь, ты хотел в Умбе перейти речку? Ну и как, перешел?
— Два раза, — ответил Ваня. — Один раз с багром — Санька дал, а второй раз — так.
— Я тоже перешел, — сказал Андрей. — Один раз.
— А кто видел? — не поверил Ваня.
— Элла, — сказал Андрей. — Хорошая она.
— И Санька хороший парень.
— Хороший, — сказал Андрей.
Постояли, помолчали. Мимо с треском пронесся красный с блестящим рулем и багажником мотоцикл.
— Говорят, на мотоцикле легко научиться, особенно если умеешь на велосипеде, — сказал Ваня, проводив взглядом мотоциклиста.
— На самолете тоже можно научиться, — ухмыльнулся Андрей. — И на танке.
— Ладно, пока, — сказал Ваня. Он повернулся и зашагал к своему дому. Андрей посмотрел ему вслед и окликнул.
Ваня остановился. Андрей подошел к нему.
— Дай-ка мне на время маску и ласты… Ванну надо полную напускать?
Ваня посмотрел на приятеля, улыбнулся и протянул ему брезентовую сумку со снаряжением.
— До самых краев, — сказал он.
— Сегодня буду купаться, так заодно попробую… Мотористом стал, стану и аквалангистом.
— Трубку продувай — можно воды наглотаться.
— И ласты нужно надевать?
— В ванной?
— Там ведь места мало, — сообразил Андрей.
— Главное, научись дышать через трубку, — сказал Ваня. — А плавать пойдем в бассейн… Кстати, я тебя тоже записал.
— В наш районный? — уточнил Андрей.
— В какой же еще? Десять минут ходу.
— Лысый дядька записывает? В голубых шароварах?
— Ты что, был там? — вытаращил глаза Ваня.
Андрей широко улыбнулся:
— В прошлую пятницу и… тоже тебя записал!
Приятели посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Значит, летом на Кавказ? — спросил Ваня.
— Значит, на Кавказ.
Ваня похлопал друга по плечу и вдруг опечалился:
— До лета еще так долго… — Он придвинулся вплотную к Андрею, в глазах засветились желтые точки. — Зачем нам лета ждать? Есть у меня одна идея…
— Не слишком ли много у тебя идей? — насторожился Андрей.
— Я слышал от дяди — он вернулся из Атлантики — через две недели из порта уходит в кругосветное путешествие большое океанографическое судно…
— На этот раз закопаемся в уголь, — перебил Андрей. — А дышать будем через соломинку? Ты уже прихватил их в кафе-мороженом?
— Ты слушай, можно спрятаться в шлюпку, подвешенную на талях…
— Может, все-таки лучше в капитанскую каюту?
— Шлюпки задраены брезентом, — продолжал Ваня. — Если туда забраться, никогда не найдут… Это тебе не бочки из-под селедки. И кстати, там аварийный запас питания.
— Ты знаешь, я согласен только на капитанскую каюту, — весело сказал Андрей. — И не зайцем плыть, товарищ Мельников, а… капитаном!
Ваня уставился на него, потом громко расхохотался.
— Капи-та-ном… Вот это да! Послушай, капитан, возьми меня на корабль хоть матросом?
— Я подумаю, — важно сказал Андрей.
Они пожали друг другу руки и отправились по домам. Перейдя улицу, Ваня остановился и, прыснув, крикнул:
— Эй, капитан! Счастливого плавания… в горячей ванне.
ОБ АВТОРЕ ЭТОЙ КНИГИ
В ноябре военного 1941 года Вильяму Козлову исполнилось 12 лет. Война застала его под Бологое, куда он приехал погостить к бабушке на время летних каникул.
22 июня 1941 года внезапное нападение гитлеровцев на нашу страну положило конец детству миллионов советских мальчишек и девчонок.
Вчерашнему школьнику Виле Козлову пришлось работать на прифронтовом аэродроме. В голодную зиму 1942 года мальчик очищал от снега и заносов взлетную площадку, чтобы помочь нашим летчикам подготовить к вылету самолеты.
Это тревожное время впоследствии было описано автором в повестях: «Юрка Гусь», «Витька Грохотов и его компания»; в рассказах: «Пашкин самолет», «Под одним небом».
Когда фронт отошел на запад, Вильям вернулся в родной город Великие Луки. Мальчишка не имел специальности и работал то на лесопильном заводе, то в колхозе, то в радиомастерской и даже в театре. В те годы он еще и учился в вечерней школе, а в 1952 году окончил военно-авиационную школу.
Был фотокорреспондентом областной газеты, спецкором. Впечатления этих лет нашли свое отражение в книгах для юношества и взрослого читателя: «Я спешу за счастьем», «Солнце на стене», «Три версты с гаком».
В 1954 году Вильям Федорович вступает в члены Коммунистической партии. Работает в газетах «Великолукская правда», «Вечерний Ленинград». Его очерки и рассказы печатаются в газетах, журналах.
В 1959 году он заканчивает вуз и становится журналистом-профессионалом.
В 1960 году выходит первая книга — сборник рассказов «Валерка-председатель». Затем вышли в свет повести: «Юрка Гусь», «На старой мельнице», «Копейка».
К 1970 году Вильям Федорович написал девять книг для детей и три книги для взрослых. Главным героем всех его произведений является наш современник.
22 июня 1941 года внезапное нападение гитлеровцев на нашу страну положило конец детству миллионов советских мальчишек и девчонок.
Вчерашнему школьнику Виле Козлову пришлось работать на прифронтовом аэродроме. В голодную зиму 1942 года мальчик очищал от снега и заносов взлетную площадку, чтобы помочь нашим летчикам подготовить к вылету самолеты.
Это тревожное время впоследствии было описано автором в повестях: «Юрка Гусь», «Витька Грохотов и его компания»; в рассказах: «Пашкин самолет», «Под одним небом».
Когда фронт отошел на запад, Вильям вернулся в родной город Великие Луки. Мальчишка не имел специальности и работал то на лесопильном заводе, то в колхозе, то в радиомастерской и даже в театре. В те годы он еще и учился в вечерней школе, а в 1952 году окончил военно-авиационную школу.
Был фотокорреспондентом областной газеты, спецкором. Впечатления этих лет нашли свое отражение в книгах для юношества и взрослого читателя: «Я спешу за счастьем», «Солнце на стене», «Три версты с гаком».
В 1954 году Вильям Федорович вступает в члены Коммунистической партии. Работает в газетах «Великолукская правда», «Вечерний Ленинград». Его очерки и рассказы печатаются в газетах, журналах.
В 1959 году он заканчивает вуз и становится журналистом-профессионалом.
В 1960 году выходит первая книга — сборник рассказов «Валерка-председатель». Затем вышли в свет повести: «Юрка Гусь», «На старой мельнице», «Копейка».
К 1970 году Вильям Федорович написал девять книг для детей и три книги для взрослых. Главным героем всех его произведений является наш современник.