Кристиана Йэнна. Дороги. Часть вторая.

   Когда он вошел в кухню, тарелки были уже красиво расставлены на столе, горели свечи. Ильгет держала в руках дымящуюся кастрюльку, от которой исходил необыкновенно вкусный запах.
   — Иль, что это у тебя? И свечи какие красивые, фиолетовые... давай свет притушим? — Арнис отдал сигнал циллосу, свет чуть померк и приобрел сиреневый оттенок. Теперь стол выглядел еще таинственнее, обстановка стала еще более интимной.
   — Это олдеранский инчел, — пояснила Ильгет, — я побывала в кулинарном клубе в сети... сегодня его так хвалили. И правда, пахнет здорово!
   Она разлила инчел — густой суп — по тарелкам длинным блестящим половником.
   — Здесь шесть видов мяса. И оливки, — пояснила она. Арнис улыбнулся. После поста они особенно охотно ели мясо — каждый день.
   — Боже мой, Иль... ты всегда что-нибудь такое необыкновенное придумаешь!
   Он прочитал молитву. Они начали есть. Арнис поглядывал на Ильгет, сидящую напротив него. Как ей идет свет свечей! Какими глубокими становятся глаза, и в бездонной их тьме горят огоньки. Таинственное, неземное лицо... Особенно в этом сиреневом свете.
   — Иль, ты похожа на Ангела Подпространства, — Арнис вспомнил очередной нашумевший фэнтези-фильм.
   — А ты похож на скрайга в человеческой трансформации, — моментально ответила Ильгет. Арнис засмеялся.
   — А что? Может, мне лучше в лигана трансформироваться... весь инчел слизну сразу же. Кстати, так вкусно!
   — Ага, вкусно.
   — Это говядина, свинина, да? Ламаркон, рыба какая-то...
   — Тунец.
   — Да, точно. А еще что — не пойму.
   — Курица и чиппа.
   — А! Чиппа— вот что такое острое. Расскажи, как сегодня Арли...
   — Ну как? — Ильгет начала рассказывать. Господи, Арнис ушел утром, а кажется, его месяц дома не было. Ильгет рассказывала все по порядку, каждую минуту, каждое маленькое событие... Арли сегодня смогла собрать большую серебряную пирамидку. А потом раскидала все шарики, я попробовала вместе с ней собрать, но она ни в какую. Залезла почти до верха горки. Плавала сегодня вместе с Нэти. Ильгет рассказала и о своей сегодняшней тренировке — Арли оставалась на два часа в детской группе, Ильгет успела не только побегать и поупражняться, но и позаниматься (это насчет Анзоры). А уж в СИ она сегодня не работала, не до того. Да и работы сейчас немного, после определения рейтинга всегда затишье. Зато она для себя читала роман Агнори, вроде бы, только пятнадцатое место в рейтинге, но очень, очень здорово...А еще Данг звонил, ну и с детьми я разговаривала. В выходные надо с ними встретиться, да? Я тоже думаю, после церкви. А роман тебе обязательно надо почитать...
   Потом Ильгет спросила.
   — Ну а ты как? Как отдежурили?
   — Неплохо, — Арнис пожал плечами, — на Сальские летали, там одного выпустили сегодня, так мы его в Коринту сопровождали. А вообще его высылают с Квирина...
   — Ого! А кто это?
   — Да шибаг какой-то. Десять лет отсидел. Нам разве скажут, кто он и что. Мы его отвезли сразу в Первый порт, от греха подальше, и посадили на корабль. На Серетан. По-моему, он был не в восторге.
   — Мне хотелось бы побывать на Сальских, посмотреть, как там, что здесь за тюрьма, интересно.
   — Так посмотри в сети, есть же возможность.
   — А ты был там?
   — Конечно. В качестве ско, разумеется, — улыбнулся Арнис, — ну, когда учился... это входит в программу.
   — Ну и как?
   — Да неплохо.
   Арнис встал, собрал тарелки. Разлил чай. Ильгет поставила блюдо с испеченным сегодня тортом, она решила завести для себя такое правило — в тот день, когда Арнис дежурил, пекла своими руками тортик или печенье к чаю. Ведь целый день не виделись, надо как-то отпраздновать встречу!
   — О, фруктовый... это здорово. Так вот, на Сальских островах совсем не так уж плохо, я бы сказал. Думаю, что многие шибаги на воле так не живут.
   — Да ну, — усомнилась Ильгет.
   — Ты судишь по фильмам и книгам, а там обычно речь идет о крутых авторитетах, вроде того же Иэльса или, допустим, Аригайрта. Кстати, ты слышала, что Аригайрта поймали?
   — Ага, слышала. Какой-то молодой ско... забыла его имя.
   — Сволочь редкостная этот Аригайрт, — с чувством сказал Арнис, — достал он всех ужасно. Один из самых богатых глостийцев, владелец целой планеты.
   — И что теперь с ним сделают? — Ильгет разрезала торт.
   — Видишь, беда в том, что взяли его на олдеранской яхте, и судить должны по законам Олдерана. А у них нет смертной казни. Но по-моему, наши ведут переговоры насчет выдачи Аригайрта, на его совести по крайней мере доказано — смерть десятка ско. На самом деле, конечно, гораздо больше. Об остальных жертвах и говорить нечего, там вообще мрак. Если его все-таки выдадут Квирину... ну, долго его жизнь не продлится, сама понимаешь. Но надо сказать, молодец тот ско, который его отловил. Во-первых, это очень трудно, потому что Аригайрт все-таки в своем роде гений... Во-вторых, удивительно, что парень его не убил сразу. Впрочем, это может объясняться молодостью... Я бы, например, не выдержал.
   — Ну ты... мы же с тобой изверги, — вздохнула Ильгет, — мы в ДС, нам убить — что плюнуть.
   — Да в общем-то ско это тоже не сложно. Аригайрт — это же известный всей Галактике садист, ты бы знала, что на его планете творится. Впрочем, наверное, догадываешься. А тортик вкусный... дай мне еще сливок, пожалуйста.
   — Ты говорил — как там насчет тюрьмы?
   — А, да, мы отклонились. Так вот, большинство шибагов вовсе не живут так уж хорошо. Те, кто в команде, кто работает на тех самых боссов, о которых фильмы снимают. Кстати, это мысль, — воодушевился Арнис, — написать роман о рядовом шибаге...
   — Не для меня. Я о них ничего не знаю. Ну и...
   — Ну и на Сальских им предоставляют очень комфортную камеру, выход во внутритюремную сеть, правда, общение только с психологами на первых порах. А когда те сочтут нужным — вводят заключенного, так сказать, в коллектив. По желанию — обучение разным профессиям, сдача теоретического минимума. Вообще повышение культурного уровня. Ну понятно, литературу и прочее для них отбирают специально. Питание, как у нас, в камере ванная и душ, у некоторых — свободные прогулки по острову, ну кого-то выводят. Некоторым разрешают собаку держать или кошку. Проводились разные эксперименты с общественно полезным трудом... да беда в том, что это все искусственно. Ведь на Квирине нет простой работы, примитивной — ну кроме всяких там официантов, но это не подходит. Правда, часть заключенных работает понемногу, обучается и работает — они выращивают для себя сами пищу, биозаводик там у них, кто-то медицине учится, еще они разводят лошадей, строят тоже сами. В общем, надо сказать, некоторые из шибагов только у нас в тюрьме и понимают, что можно как-то иначе жить.
   — Любопытно, — произнесла Ильгет, — надо будет в сети посмотреть... и насчет романа, знаешь... У меня давно уже идея зреет. Хотя у меня сейчас с Дарой, конечно...
   — Написала сегодня что-нибудь? Почитаешь?
   — Да, конечно! — Ильгет начала рассказывать идеи, пришедшие ей сегодня в голову. Кратко обсудили их.
   — Правильно, Иль. Надо написать классный роман, и правильный. И чтобы в рейтинг попал.
   — Ну знаешь, я не могу писать, думая о том, какое займу место в рейтинге. Да и... я не профессиональный писатель какой-то.
   — А кто на Квирине профессионал? Ильгет, ты меня уморишь. Сиди, я уберу посуду...
 
 
 
 
   Они сидели в гостиной, Ильгет читала роман вслух. Сегодня она написала несколько страниц. Пока Арли была в Детской Группе. Арнис мог бы и так прочитать, но он любил слушать. Голова его лежала на коленях Ильгет, и тонкие пальцы перебирали его волосы. Он почти не понимал смысла — поймет позже. Когда прочитает глазами. Ему просто было хорошо.
   Потом Арнис поднялся.
   — Давай споем еще, может? Завтра суббота, можно подольше дрыхнуть.
   Ильгет взяла гитару.
   — Подожди, я тебе сначала стих расскажу... увидел сегодня и не смог не выучить сразу, — сказал Арнис.
 
   Он здесь, Мария, здесь! Он — рядом, как всегда,() Как ветерок степной, как горная вода, Как птица в небесах бездонных над тобой — В любом из дней земных и в стороне любой... Всё так же ласков взгляд, всё так же речь нежна, — И слышно, как звучит: «Что плачешь ты, жена?» За блеском слёз твоих — в незримой тишине... Он здесь, Мария, здесь!.. И вы — наедине.
 
   Ильгет долго молчала, как принято на Квирине, потом попросила.
   — Еще раз.
   — Правда? Тебе понравилось? Это написал Рэйгес.
   — Я даже не знаю такого... надо будет еще посмотреть его стихи.
   — Ну а теперь спой, пожалуйста, Иль!
   Она подумала и запела на лонгинском старую ярнийскую песню.
 
   К стенам, где кладку седых камней (15)
   Плавит тепло лучей.
   Мы направляем своих коней
   И острия мечей...
 
   Арнис сразу подхватил, и получилось у них вдвоем здорово, Ильгет даже жмурилась от удовольствия.
 
   Есть два пути, либо славить Свет,
   Либо сражаться с тьмой.
   Смертью венчается мой обет,
   Как и противник мой...
 
   Потом вместе они вспомнили «фирменное» — из переводов Иволги.
 
   Эх, дороги, пыль да туман.
   Холода, тревоги, да степной бурьян.
   Знать не можешь доли своей,
   Может, крылья сложишь посреди степей.
 
   Голоса их звенели, сливаясь, в полумраке, и трепетали огоньки свечей, и прозрачный потолок открывал взгляду неподвижные россыпи мерцающих звезд и скользящие бортовые огни летящих в ночь.
   — Знаешь, — тихо сказала Ильгет, — я одного не могу понять — как я могла ошибиться? Я в глубине души всегда знала, что встречу тебя. Именно тебя. Как я могла потерять столько времени? Так бессмысленно?
   — Тебя заставили потерять, Иль. Это не твоя вина. Ты все равно стала совершенством.
   — Совершенства же нет, Арнис, ты знаешь.
   — Нет, но мне кажется, что ты как раз...
   — Ну ладно, глупый это разговор, — улыбнулась Ильгет. Они уже не раз заговаривали об этом, ей всегда казалось, что Арнис полностью лишен грехов и вообще каких-либо недостатков (в отличие от нее), Арнису же казалось как раз наоборот, что она — совершенство.
   — Да, ты права. Солнце мое.
 
 
   Арнис прижал к себе голову Ильгет, шелковистые, легкие волосы. Ильгет подняла к нему радостное лицо, и Арнис поцеловал ее.
   — Моя прекрасная... милая моя. Радость, — прошептал он.
   Да, любовь моя, да... Я подниму тебя и унесу на руках. Далеко. Туда, где можно забыть обо всем, где можно просто жить... Сбрось одежду, она больше нам не нужна.
   Да, мой любимый... Я держу тебя в ладонях — видишь? Мы скользим с волны на волну, и это — вечность.
   Я знаю, что такое вечность. Это то, что сейчас... Когда нет ни потом, ни вчера. Я согрею тебя, как замерзшую птичку. Ты вся, вся моя, ты мой свет, моя жизнь.
 
 
 
   Арнис, как всегда, проснулся первым. Вспомнил, что сегодня суббота. Мало того, день полностью свободен — вообще никаких планов. Завтра они собирались встретиться с Дангом и детьми, раз уж крестники Ильгет соскучились (хотя когда Данг был на Квирине, Ильгет общалась с ними меньше). А сегодня... надо что-то придумать особенное. Ведь праздник, мысленно улыбнулся Арнис. Опять праздник, и опять надо что-то придумать.
   Фитюлька, похоже, спала. Арнис подпер голову рукой и молча смотрел на спящее лицо Ильгет. Ресницы не трепетали, отбрасывали едва заметную тень на щеки. Господи, какое у нее необыкновенно прекрасное лицо! Арнис сейчас ощущал свое тело до самой последней клеточки таким счастливым, таким успокоенным... он даже и вспомнить не мог всех деталей того, что произошло вчера. Но это чудо, Господи, подумал он. Какая бы смерть мне ни грозила, буду умирать — и вспомню это чудо. Как хорошо с Ильгет... все хорошо — сидеть рядом с ней, петь вместе, дитя воспитывать, ужинать, гулять по Набережной, тренироваться, и то хорошо. Но вот это... все равно, как ни говори, вот это, то, что например, вчера произошло — самый пронзительный и страшный, самый трогательный дар от Тебя, Господи, нам двоим. Спасибо за все, Господи, сказал он искренне, я знаю теперь, что ничего в моей жизни, и в жизни Ильгет не было напрасным, не было зря, может быть, конечно, даже очень возможно, что я еще буду бунтовать и обижаться на Тебя, Ты ведь знаешь, какой я, но вот сейчас я уверен, что такого счастья, которое Ты мне дал, просто больше не бывает.
   Чистое, нежное такое лицо Ильгет, чуть-чуть шевелятся ресницы, ласковый изгиб губ, и чуть-чуть слишком натянута кожа на скулы, ей нужна округлая детская мягкость, но какое там... И четыре родинки горят на коже знаком беды. Они не делают ее лицо менее совершенным, зато делают его — единственным. Больше такого нет и быть не может, и я так люблю именно это лицо, хотя и знаю, что это не родинки, и даже, может, потому, что знаю... потому любовь эта такая светлая и смертельная.
   Арнис неслышно соскользнул с кровати, вроде бы, малышка заворочалась там за стеной. Он заглянул в детскую. Арли сидела в своей кроватке. Она уже научилась не кричать сразу, просыпаясь, спокойно некоторое время играть одна. Увидев отца, она заулыбалась, подтянувшись за перильца, встала, потянула к нему ручки.
   — Па-па!
 
 
 
 
 
   Транспортный ландер «Альбатрос-17» уже поднялся выше облаков. Ильгет со смешанным чувством — легкого восторга и опасения — смотрела вокруг. Летунов собралось человек десять, все в ярких — оранжевых и голубых — бикрах облегченного варианта, затянутых черными гравипоясами почти до подмышек. Сквозь фонарь машины било яркое солнце. Дежурный пилот — молоденькая девушка — объявила громко:
   — Товарищи! Мы достигли заданной высоты 9 тысяч триста метров. Можно начинать прыжки.
   И все — очень просто. Арнис посмотрел на Ильгет, поднялся и пошел к выходу.
   Скользнул через узкий люк и исчез. Ильгет почувствовала страх и сильное нежелание прыгать вообще... какого черта ее понесло сюда? Идиотизм. Ну ладно, квиринцы все чокнутые, у них развлечения такие. Но ей-то зачем, сидела бы, читала что-нибудь... Ладно, что ж теперь делать, люди ждут сзади. Ильгет села и нырнула ногами вперед в люк.
   Она оказалась на крыле ландера, поскольку машина сейчас двигалась очень медленно, по инерции, тормозя, стремясь к тому, чтобы зависнуть, ветер не сбивал летунов сразу. На тренировках они прыгали на полной скорости. Но так, пожалуй, было увлекательнее. Ильгет сидела на широкой сверкающей плоскости крыла, над ней и вокруг — золотисто-голубое ослепительное сияние, до земли тысячи метров. Земля отсюда и не видна, лишь далеко внизу белоснежное облачное поле. Ильгет активировала гравипояс, ощутив характерный поддерживающий толчок. И прыгнула вниз.
   Уже почти у облаков висела ярко-оранжевая фигурка, Ильгет почти отключила гравипояс, чтобы нагнать Арниса, и теперь просто падала вниз, сгруппировавшись. Почти полная невесомость охватила ее, как обычно, непреодолимая сила тащила вниз. За несколько метров до облаков Ильгет включила тягу.
   — Арнис! Ты где?
   — Я здесь, ласточка! Видишь меня? Я рядом! Входим в облака! Потом встретимся.
   Щиток шлема мгновенно заволокло непроницаемым слоем тумана.
   Какое-то время Ильгет медленно падала в облаке, тормозя полет. Знаешь, что гравипояс никогда не отказывает, и все равно каждый раз волнение, а вдруг... Но гравипояс уже тормозил падение. Внезапно свет резанул по глазам — Ильгет вышла в сияющую чистую голубизну.
   — Иль! — раздалось в шлемофоне, — давай в горизонтальный!
   Ильгет включила максимальную тягу, ей показалось, что тело ударилось о упругую преграду... она падала еще несколько метров, все замедляясь, а потом застыла в воздухе. Невдалеке от нее и чуть выше в ярко-оранжевом бикре парил Арнис. Внизу и вверху она заметила еще несколько фигурок. Арнис медленно приближался к ней, включив маневровые двигатели. Ильгет тоже активировала наплечные сопла и полетела в сторону друга.
   Их руки соприкоснулись в голубой и хрустальной бездне. Лицо Арниса смеялось под ксиором щитка. Он вдруг откинул щиток, глотнув разреженный еще, наполненный сиянием воздух. Так же поступила Ильгет, голова у нее закружилась. Она смеялась... Распластавшись по воздуху, Арнис с Ильгет летели вдвоем, чуть выше нависал плотный ватный слой облаков, с просветами кое-где — до космической высоты, а внизу, далеко внизу они видели землю. Сквозь сизоватую дымку, неясно Ильгет различала изогнутую линию берега, океан, и на берегу ровные ниточки кварталов, пеструю мешанину неразличимых отсюда зданий, пятна зелени. А вокруг была только сияющая, напоенная светом пустота... невесомость. Восторг охватил Ильгет. Восторг — и ощущение всемогущества, она летит, точно птица, нет, выше и лучше, небо ей близко и знакомо так же, как земля! Арнис вдруг вытянул руки, заскользив змеей, и совершил кувырок через голову, потом еще один, закружился, раскинув руки и ноги, умело регулируя тягу моторов и гравипояса. «Здорово!» — крикнула Ильгет в полном восторге. Попыталась перевернуться, но это удалось ей не сразу, воздушная акробатика требует умения. Однако уже и скользить в чистом светлом пространстве так высоко над землей — ни с чем не сравнимое, непередаваемое чувство. Ильгет то переворачивалась на спину и летела, глядя в головокружительную вышину, где за слоем синего, пронизанного лучами воздуха должно было открыться Пространство, то снова смотрела на крошечную отсюда землю. Всемогущество и радость! Арнис летал вокруг нее, легко управляя своим телом в высоте, смеясь, они то брались за руки, то разлетались... И никаких дэггеров, вдруг сообразила Ильгет. Господи, какое же это счастье! Лететь в совершенно мирном небе. «Спокойного неба», — вспомнила она обычное квиринское приветствие.
   Вот оно — спокойное чистое небо! И вот — мой любимый, мой друг. Ильгет смеялась, глядя на Арниса, просто невозможно было — здесь, в высоте — не улыбаться от счастья.
   Внизу давно уже плыл синий океан, кромка берега почти исчезала, и не только вокруг и в вышине, но и под летунами не было уже ничего, кроме ошеломляющей синевы. Летуны снизились, держась между небом и морем. Арнис вдруг взял Ильгет за руку.
   Свобода, подумала она. Вот что это такое — полная свобода! Небо, море, облака, горы — все подвластно тебе, ты ничего не боишься, с тобой нигде ничего случиться не может! Вот что это — когда вся земля действительно принадлежит тебе. Нам.
   Других летунов видно не было — видимо, они взяли иной курс.
   — Арнис, мы не заблудимся? Берега не видно!
   — Ничего! — произнес он весело. В шлемофоне голос его отдавался эхом. Ильгет вдруг ощутила сильный тянущий воздушный поток. Внизу поднимались довольно серьезные волны, море пенилось барашками — балла на три-четыре.
   — Иль, лови ветер!
   Они раскинули прозрачные сверкающие крылья, специально предусмотренные для планирования. Все еще шли на значительной высоте, Ильгет глянула на спайс на рукаве — 560 метров. Арнис оторвался от нее, иначе трудно ловить воздушный поток. Он уже поднимался вверх по ветру. Вскоре и крылья Ильгет надулись, поднимая ее выше и выше. Ветер бил в спину, и казалось, сам воздух держит ее. Ильгет засмеялась от удовольствия.
 
 
   Они подлетели к городу на высоте всего около 50 метров. Покружили над Набережной — на них показывали пальцами, смеялись. И держась за руки, мягко приземлились на одной из полянок Бетрисанды.
   — Здорово! — Ильгет сбросила шлем в проем ворота, — Арнис, как замечательно! Почему мы раньше так не летали?
   — Ну, Иль... — Арнис тоже снял шлем, — в Коринте столько удовольствий... Ну что, Фитюлька еще с часок посидит? Давай пообедаем где-нибудь в тишине и покое?
   — Прямо в бикрах? Хотя да, почему бы и нет...
   Бикр — вполне нормальная одежда для Коринты. Тем более, по цвету видно, что люди просто развлекались или тренировались. К тому же, в бикре не жарко и не холодно.
   — Давай в «Ракушку»! В честь твоего первого полета!
   — Ну уж... на гравипоясе-то я летала.
   — Но вот так — еще нет, верно?
   — Ну да, конечно. Нет, это здорово, здорово! Арнис, я прямо не могу, как здорово!
   Арнис улыбался.
   — Я же говорил — ты ласточка моя!
   — Ласточка! Ворона я...
   — Ага, синяя.
   — А ты у нас сокол!
   — Ястреб, — согласился Арнис, — такой хищный... Или, пожалуй, гриф.
   — Ну уж нет, они мертвечину жрут.
   — Да, ты права, я предпочитаю свеженьких склизких!
   Прошли мимо компании с гитАйреми, мимо собравшихся у «Ракушки» художников — здесь было их излюбленное место, отсюда видно и море, и хребет Дали над городом.
   Вскоре они уже сидели в «Ракушке», на дне отдельного углубления с зеркально-темным полом, сверкающем солнечными бликами, словно вода. Прозрачный потолок над ними выгибался, как створка раковины. Ильгет сосредоточенно изучала меню. Потом нажала несколько кнопок против выбранных блюд. Арнис, сделав то же со своим листом, небрежно бросил его на стол.
   — Нас ведь не слышат? — спросила Ильгет, — мы взяли звукоизоляцию?
   Действительно, в «Ракушке» можно было выбрать место так, чтобы слышать музыку с эстрады внизу, а можно — полностью изолированную кабинку, так, словно никого нет вокруг. Арнис с Ильгет сейчас взяли второе.
   — Секретами хочешь поделиться? — улыбнулся Арнис.
   — Я про Анзору... Дэцин вот говорил, что он там провел почти год. А когда, интересно, он успел? Ведь я его знаю уже, слава Богу...
   — Иль, Анзору мы разрабатываем уже лет десять. Я думал, ты знаешь. Она нам всем уже снится давно, я все ждал, когда же мы начнем.
   — А почему мы не начинали так долго?
   — Мы и сейчас толком не знаем, как подступиться. Наверное, осенью большую разведку проведем.
   — А я думала, это уже будут действия...
   — Нет, Иль. Тут все дело в тактике, не надо забывать об информационной стороне. Видишь, там сагон на редкость хитрый... и очень мощный, наверное, из всех, кто нам известен, он самый мощный. Похоже, что он там один. Поэтому много лет вообще не могли доказать сагонское присутствие. То есть как бы ясно, что на планете творится неладное. Но... доказательств нет. Иль, там погибло человек десять, только собирая эти доказательства. Тот же Энгиро... Я его даже знал, он где-то возраста Дэцина.
   — Но сейчас есть доказательства?
   — Видишь, ясно, что на планете происходили процессы, вызванные чьим-то вмешательством. Само по себе все это произойти не могло. Ну ты же знаешь, там эти две сверхдержавы... Видимо, во главе одной из них стоит сагон, но он как-то воздействует и на вторую. Это по инфопотокам вычислили. Но вот в какой... предполагают, что все-таки в Бешиоре.
   — А в Лервене? Этот Цхарн?
   — Да, тоже... в общем, толком ничего не известно. Дэцин сам работал в Лервене в какой-то общине. Там их держат на легких наркотиках всю жизнь, практически Лервена уже выглядит так, как будто сагонское нашествие завершено. Все в рабочих общинах, вся страна — военный лагерь. Но... дэггеров они не производят. Из предметов материальной культуры сагонов у них нашли только эти милые штучки, вроде болеизлучателя... Но это, ты понимаешь, еще не стопроцентное доказательство. Сейчас многие шибаги эти вещи держат, они в Галактике уже распространились. А больше ничего найти не удалось. Но сейчас у них началась большая война между сверхдержавами, и Бешиора начала использовать дэггеров.
   — Да, это я поняла.
   Ильгет помолчала.
   — Арнис... я вот думаю... Фитюльке уже год. Может быть, мне надо в следующий раз...
   — Ты хочешь? — Арнис взглянул на нее. Ильгет отвела взгляд.
   — Знаешь... сама не знаю, если честно. С одной стороны, на Квирине так хорошо... С другой, если ты туда, то лучше бы и я тоже. Арли, конечно, я нужна, но ведь когда-то все равно придется.
   Арнис ответил не сразу.
   — Давай подождем, Иль, — сказал он, — я думаю, что надо подождать хотя бы до полутора лет. Ну давай уже эту акцию ты пропустишь, может быть, в следующий раз. Тем более, за меня бояться не надо, в этот раз никаких боев не будет...
   — Ну да, — проворчала Ильгет, — сам говорил, десять человек погибли, собирая информацию.
   — Ну, нравы у них там крутые, конечно. Впрочем, как и везде, где сагоны появляются. Но это все же не бои с дэггерами.
   В воздухе появилась гравитележка, нагруженная блюдами. Арнис, как всегда, был консервативен — скрэт, жареные крылышки чипп, перечный салат. Ильгет заказала новое, рекламируемое рестораном блюдо — мясные тефтели в гнездах (состоящих из невероятно острого салата), а также капеллийский сыр и салат из фруктов. Вино, к сожалению, ей по-прежнему было заказано. Арнис не взял спиртного из солидарности. Он разлил по бокалам сок.
   — Ну давай выпьем! За тех, кто наверху.
 
 
   Вскоре проблема со следующей акцией разрешилась сама собой. Ильгет не могла лететь на акцию — она снова была беременна.
   И опять девочкой. Это известие слегка расстроило Ильгет. Зато Арнис почему-то радовался.
   — Господи, Иль! Да это же так здорово, девочка! Вот такая же, как Фитюлька, представляешь? Какие они будут сладкие.
   — Ну все равно... я сына хочу. Неужели ты не хочешь? Я думала, мужчины все...
   — Не знаю даже. Наверное, сына тоже было бы интересно. Но это же не последний у нас ребенок, как ты думаешь?
   — А если я больше не смогу? — прищурилась Ильгет.
   — Как Бог даст. В любом случае, я очень рад, что девочка.
   Впереди еще было целое лето, полное счастья, любви, тишины.
 
   Однажды Арнис отдежурил ночью, вернулся домой в половине шестого утра — его девочки еще спали. Он принял душ, заглянул в спальню, полюбовался лицом спящей Ильгет. Потом он взял демонстратор, микропленку и удалился в комнату Арли. Вскоре малышка проснулась. Арнис отложил очки, переодел девочку, сделал с ней гимнастику. В это время в дверях появилась Ильгет.