Страница:
Увидев открытую дверь в западной части библиотеки, Элли направилась туда. Заглянув, она поняла, что попала в кабинет Чарлза. Там было чисто прибрано, если не считать письменного стола, заваленного бумагами, что свидетельствовало о том, что кабинет посещали часто.
Почувствовав себя непрошеным гостем, Элли поспешила удалиться и оказалась в вестибюле, откуда попала в столовую для неофициальных обедов. Там находилась Элен Пэллистер, которая пила чай и похрустывала тостом с мармеладом. Элли бросилась в глаза, что тост изрядно подгорел.
— Доброе утро! — громко сказала Элен и поднялась. — Ты так рано встала? Мне никогда раньше никто не составлял компанию за завтраком. Никто не встает так рано, как я.
— Даже Джудит?
Этот вопрос вызвал у Элен смех.
— Джудит поднимается рано лишь тогда, когда у нее нет уроков. А в такие дни, как сегодня, гувернантке приходится чуть ли не ушат воды выливать, чтобы поднять ее с кровати.
Элли улыбнулась.
— Умненькая девочка. Я тоже пыталась спать после восхода солнца, но у меня это никогда не получалось.
— Как и у меня. Клер называет меня неотесанной.
— Как и моя сестра меня.
— Чарлз проснулся? — спросила Элен, потянувшись за другой чашкой. — Хочешь чаю?
— С удовольствием. С молоком, без сахара. — Элли понаблюдала за тем, как Элен наливает чай, и добавила:
— Чарлз еще в постели.
Она не знала, сообщил ли Чарлз кузине о характере их брака; ей же было неудобно распространяться об этом. Да и вряд ли она должна это делать.
— Хочешь тост? — спросила Элен. — У нас два вида мармелада и три сорта джема.
Элли посмотрела на горелые крошки на тарелке Элен.
— Нет, спасибо.
Элен взяла пальцами тост и посмотрела на него.
— Выглядит не очень аппетитно.
— Разве нельзя научить повара делать тосты как положено?
Элен вздохнула.
— Завтрак готовит экономка. Наш француз-повар утверждает, что не отвечает за утреннюю еду. Что же касается миссис Стаббс, боюсь, она слишком стара и упряма, чтобы можно было ее переучить. Она упорствует, заявляя, что делает тосты правильно.
— Может быть, духовка не в порядке? — предположила Элли. — Кто-нибудь проверял ее?
— Не имею ни малейшего понятия.
Испытывая неожиданный прилив решимости, Элли оттолкнула стул и встала.
— В таком случае посмотрим. Элен удивленно уставилась на Элли.
— Ты хочешь осмотреть духовку? Сама?
— Я всю жизнь сама готовила для своего отца, — объяснила Элли. — Я немного разбираюсь в печах и духовках. Элен нерешительно поднялась.
— Ты уверена, что тебе следует заниматься кухней? Миссис Стаббс это не понравится. Она всегда говорит, что люди благородного происхождения не должны этим заниматься. А мсье Бельмон закатит истерику, если узнает, что кто-то дотрагивался до его вещей на кухне.
Элли задумчиво посмотрела на кузину:
— Элен, наверное, не следует забывать, что это наша кухня, ведь так?
— Я не думаю, что мсье Бельмон разделяет это мнение, — ответила Элен, однако последовала за Элли. — Он очень темпераментный. Как и миссис Стаббс.
Элли сделала несколько шагов и сообразила, что не имеет понятия, куда идти. Она обернулась к Элен.
— Может, ты покажешь дорогу? Трудно играть роль мстителя, участвующего в крестовом походе, если не знаешь пути в Святую землю.
Элен хихикнула и сказала:
— Пошли за мной.
Они преодолели лабиринт переходов и лестниц, и наконец до Элли донеслись звуки, явно свидетельствующие о том, что кухня рядом. Она повернулась к Элен и улыбаясь сказала:
— Знаешь, а в моем доме кухня находилась рядом со столовой. Весьма удобно, я бы сказала.
— На кухне шумно и слишком жарко, — объяснила Элен. — Чарлз сделал, что мог, чтобы улучшить вентиляцию, но все-таки и сейчас здесь очень душно. Должно быть, здесь было вообще невыносимо, когда Уикомское аббатство строили пятьсот лет назад. Поэтому я не виню первого графа за то, что он не хотел принимать гостей слишком близко к кухне.
— Понятно, — пробормотала Элли. Открыв дверь в кухню, она тут же поняла, что первый граф был весьма изобретательным человеком. Кухня Уикомского аббатства представляла собой просторное помещение, не имевшее ничего общего с маленькой кухней в доме ее отца. Кастрюли и сковороды свисали с потолка, большие разделочные столы располагались в центре. Элли насчитала не менее четырех печей и трех духовок, включая похожую на улей духовку. Несмотря на ранний чаг, жизнь здесь била ключом. Элли невольно подумала, что же должно твориться накануне званого обеда. Наверняка здесь сущий ад, когда в ход пущены все горшки, кастрюли и сковороды.
Три женщины готовили еду в дальнем углу. Две из них были судомойками — они мыли посуду и разделывали мясо. Третья что-то делала, сунув голову в духовку. Она была гораздо старше, и Элли догадалась, что это и есть миссис Стаббс.
Элен кашлянула, и две девушки обернулись. Миссис Стаббс быстро выпрямилась и стукнулась головой о выступ духовки. Она взвыла от боли и пробормотала нечто такое, чего отец Элли явно не одобрил бы.
— Доброе утро, миссис Стаббс, — сказала Элен. — Хочу вас представить новой графине.
Миссис Стаббс сделала книксен, как и обе девушки-судомойки.
— Миледи! — поприветствовала она.
— Вам нужно приложить что-нибудь холодное к вашей шишке, — живо сказала Элли, почувствовав себя в своей стихии оттого, что видела задачу и знала, как ее решить. Она повернулась к девушкам:
— Вы не покажете мне, где у вас хранится лед?
Несколько мгновений девушки недоуменно смотрели на нее, затем одна из них сказала:
— Я вам сейчас принесу его, миледи.
Элли повернулась к Элен и со смущенной улыбкой сказала:
— Я не привыкла, чтобы люди что-то делали и приносили для меня.
Губы Элен слегка дернулись.
— Понятно.
Элли подошла к миссис Стаббс.
— Позвольте мне взглянуть.
— Нет-нет, все в порядке, — поспешила успокоить ее экономка. — Мне не требуется…
Однако пальцы Элли уже отыскали шишку.
— Требуется, — уверенно сказала она. Взяв со стола полотенце, она завернула в него лед, который принесла одна из судомоек, и прижала его к голове экономки.
Миссис Стаббс издала звук, напоминающий хрюканье, и пробормотала:
— Очень холодно.
— Конечно, — согласилась Элли. — Ведь это лед. — Она повернулась к Элен с видимым неудовольствием на лице. Кузина зажала ладонью рот, изо всех сил пытаясь не рассмеяться. Элли широко открыла глаза и выставила вперед подбородок, как бы призывая ее к сотрудничеству.
Элен еле заметно кивнула и, подавив в себе смех, сказала:
— Миссис Стаббс, леди Биллингтон пришла на кухню, чтобы осмотреть духовки.
Экономка медленно повернулась к Элли:
— Прошу прощения?
— Я заметила сегодня утром, что тост слегка подгорел, — сказала Элли.
— Миссис Пэллистер любит именно такой. Элен откашлялась и возразила:
— Вообще-то, миссис Стаббс, я предпочитаю тост менее поджаренный.
— Почему же вы ничего не говорили?
— Я говорила. Вы сказали, что он получается таким независимо от того, сколько его держать в духовке.
— Из этого я могу заключить, — вмешалась Элли, — что с духовкой что-то не в порядке. Поскольку у меня богатый опыт обращения с печками и духовками, я подумала, что могла бы взглянуть на них.
— Вы? — изумилась миссис Стаббс.
— Вы? — спросила судомойка номер один (так мысленно окрестила ее Элли).
— Вы? — задала тот же вопрос судомойка номер два. Некоторое время все трое ошеломленно взирали на Элли. Если к ним не примкнула и не задала тот же вопрос Элен, то лишь потому, что она уже задавала его раньше, в столовой.
Элли нахмурилась, уперла руки в бока и сказала:
— Вопреки бытующему в народе мнению графиня иногда обладает кое-какими талантами. А порой даже мастерством.
— Я всегда считала вышивание весьма полезным делом, — заметила Элен и, посмотрев на закопченную печь, добавила:
— Кстати, весьма чистым занятием.
Элли бросила на кузину сердитый взгляд и прошипела:
— Ты мне не помогаешь.
Элен пожала плечами, улыбнулась и сказала:
— Я думаю, нам следует позволить графине взглянуть на духовку.
— Спасибо, — ответила Элли, как ей казалось, с большим достоинством и терпением и, повернувшись к миссис Стаббс, спросила:
— Какую духовку вы используете для тостов?
— Вой ту. — Экономка показала пальцем на самую закопченную. — Две другие принадлежат французу. Я не дотронусь до них ни за какие деньги.
— Они привезены из Франции, — объяснила Элен.
— Ах, вот оно что, — пробормотала Элли, чувствуя себя героиней какого-то странного сновидения. — Ну что ж, разумеется, я не могу сравнить их с нашими добротными, надежными духовками. — Подойдя к указанной духовке, она открыла дверцу и, обернувшись, заметила:
— Знаете, можно избежать многих неприятностей, если пользоваться специальной вилкой для тостов.
Миссис Стаббс скрестила руки на груди и сказала:
— Никогда ею не пользуюсь. Я ей не доверяю. Элли было непонятно, как можно не доверять вилке для поджаривания тостов, но она решила не обсуждать этот вопрос, а просто приподняла юбки повыше щиколоток, опустилась на колени и сунула голову в духовку.
Чарлз безуспешно разыскивал молодую жену в течение нескольких минут, пока поиски неожиданно не привели его на кухню. Лакей клятвенно заверил, что он видел, как Элли и Элен направились туда час назад. Чарлз не мог этому поверить, но тем не менее решил проверить эту версию. Элли не относилась к числу обычных графинь и вполне вероятно, что ей могло взбрести в голову пойти и представиться кухонному персоналу.
Чарлз был совершенно не готов увидеть зрелище, которое ему представилось. Его молодая жена стояла на четвереньках, сунув голову — впрочем, не голову, а весь торс — в духовку, которой пользовались в Уикомском аббатстве, должно быть, со времен Кромвеля.
Первое, что испытал Чарлз, было чувство ужаса — он представил, как пламя охватывает волосы Элли. Однако Элен, похоже, взирала на это совершенно спокойно, и Чарлз преодолел отчаянное желание броситься к духовке и оттащить Элли в безопасное место.
Он осторожно вышел за дверь, чтобы незаметно наблюдать за происходящим. Элли что-то говорила, но настолько неразборчиво, что Чарлз не понял ни слова, а затем он услышал ее вопль:
— Я нашла! Вот он!
Элен, миссис Стаббс и две судомойки наклонились, явно завороженные действиями Элли.
— Проклятие. Потеряла, — раздраженно добавила его жена.
— Ты уверена, что тебе известно, что именно нужно найти?
— Абсолютно уверена! Мне нужно сдвинуть этот лоток. Он находится слишком высоко. — Элли снова навалилась на невидимый лоток. — Когда духовку чистили в последний раз? — спросила она.
— Духовка чиста настолько, насколько ей положено, — обиженно отозвалась миссис Стаббс.
Элли что-то пробормотала, чего Чарлз не расслышал, и сказала:
— Вот. Нашла защелку. — Она вытащила обгорелый лоток из духовки и затем всунула его обратно. — Теперь он будет подальше от пламени.
Пламени? Чарлз похолодел. Она играет с огнем!
— Ну вот. — Элли вылезла из духовки и уселась рядом с ней прямо на пол. — Теперь его надо закрепить.
Чарлз решил, что настало время заявить о своем присутствии.
— Доброе утро, жена, — сказал он, с деланным спокойствием входя в кухню. Элли не могла видеть, что его руки за спиной крепко сжаты. Только таким образом он был способен удержать себя от того, чтобы схватить ее за плечи и оттащить от духовки, а затем прочитать лекцию о том, как следует вести себя у плиты, не подвергаясь при этом опасности.
— Биллингтон! — удивленно воскликнула Элли. — Ты уже проснулся?
— Как видишь.
Она вскочила на ноги.
— Я, должно быть, похожа на чучело.
Чарлз вынул из кармана белоснежный платочек.
— У тебя сажа вот здесь, — он провел платочком по левой щеке, — и здесь, — он вытер правую щеку, — а еще вот здесь. — Платочек коснулся носа Элли.
Элли выдернула платочек из его руки.
— Совсем ни к чему это делать, милорд! Я вполне способна вытереть лицо сама.
— Я не стану спрашивать, что ты делала в духовке. Поверь, у нас в Уикомском аббатстве достаточно продуктов, так что совсем не обязательно предлагать себя в качестве жаркого.
Элли непонимающим взглядом уставилась на Чарлза: шутит он или говорит серьезно?
— Я чинила духовку, милорд.
— У нас для этого есть слуги.
— Очевидно, нет, — возразила Элли, рассерженная его тоном. — Иначе бы вы не ели горелые тосты последние десять лет.
— Я люблю подгоревшие тосты, — парировал Чарлз. Элен так сильно закашлялась, что миссис Стаббс бросилась хлопать ее по спине.
— А я нет, — сказала Элли, — и Элен тоже, так что ты в меньшинстве.
— Я тоже люблю подгоревшие тосты.
Все повернули головы к дверям. В проходе подбоченясь стояла Клер. Элли подумала, что для своих четырнадцати лет девочка выглядит слишком уж воинственной.
— Я хочу, чтобы духовка оставалась такой, как была, — безапелляционным тоном заявила Клер. — Хочу, чтобы все было как раньше.
У Элли упало сердце. Новоявленная кузина явно была не в восторге от ее появления в доме.
— Чудесно! — воскликнула она, вскинув руки. — Я все верну на место.
Она устремилась к духовке, но Чарлз успел схватить ее за шиворот и остановить.
— Ты не будешь больше демонстрировать этот опасный трюк, — сказал он. — Духовка останется такой, какая она сейчас.
— Но я поняла, что ты любишь горелые тосты?
— Я приспособлюсь.
Элли готова была рассмеяться от этих слов, но проявила мудрость и сдержалась.
Чарлз довольно воинственно посмотрел на всех присутствующих на кухне.
— Я хотел бы поговорить с женой наедине. — Видя, что никто не шевельнулся, он рявкнул:
— Сейчас!
— В таком случае, вероятно, нам нужно уйти, — сказала Элли. — В конце концов, миссис Стаббс и эти девушки здесь работают. А мы — нет.
Ты очень убедительно изобразила, что тоже здесь работаешь, — пробормотал Чарлз скорее ворчливо, нежели сердито.
— Ты самый странный и упрямый человек, которого я когда-либо встречала.
— Не я совал голову в духовку, — возразил Чарлз.
— Да, но я не ем горелых тостов!
— Да, но… — Чарлз осекся, поняв вдруг, что весь этот странный спор с женой он ведет в присутствии других людей. Откашлявшись, он взял Элли за запястье. — Словом, я хотел бы показать тебе голубую комнату, — громко сказал он.
Элли пошла за ним. Особого выбора у нее не было, тем более что Чарлз крепко держал ее за руку. Она не знала, куда они идут. Скорее всего в первую попавшуюся комнату, где он может высказать ей все, что хочет, без свидетелей.
Словом, в голубую комнату.
Глава 8
Почувствовав себя непрошеным гостем, Элли поспешила удалиться и оказалась в вестибюле, откуда попала в столовую для неофициальных обедов. Там находилась Элен Пэллистер, которая пила чай и похрустывала тостом с мармеладом. Элли бросилась в глаза, что тост изрядно подгорел.
— Доброе утро! — громко сказала Элен и поднялась. — Ты так рано встала? Мне никогда раньше никто не составлял компанию за завтраком. Никто не встает так рано, как я.
— Даже Джудит?
Этот вопрос вызвал у Элен смех.
— Джудит поднимается рано лишь тогда, когда у нее нет уроков. А в такие дни, как сегодня, гувернантке приходится чуть ли не ушат воды выливать, чтобы поднять ее с кровати.
Элли улыбнулась.
— Умненькая девочка. Я тоже пыталась спать после восхода солнца, но у меня это никогда не получалось.
— Как и у меня. Клер называет меня неотесанной.
— Как и моя сестра меня.
— Чарлз проснулся? — спросила Элен, потянувшись за другой чашкой. — Хочешь чаю?
— С удовольствием. С молоком, без сахара. — Элли понаблюдала за тем, как Элен наливает чай, и добавила:
— Чарлз еще в постели.
Она не знала, сообщил ли Чарлз кузине о характере их брака; ей же было неудобно распространяться об этом. Да и вряд ли она должна это делать.
— Хочешь тост? — спросила Элен. — У нас два вида мармелада и три сорта джема.
Элли посмотрела на горелые крошки на тарелке Элен.
— Нет, спасибо.
Элен взяла пальцами тост и посмотрела на него.
— Выглядит не очень аппетитно.
— Разве нельзя научить повара делать тосты как положено?
Элен вздохнула.
— Завтрак готовит экономка. Наш француз-повар утверждает, что не отвечает за утреннюю еду. Что же касается миссис Стаббс, боюсь, она слишком стара и упряма, чтобы можно было ее переучить. Она упорствует, заявляя, что делает тосты правильно.
— Может быть, духовка не в порядке? — предположила Элли. — Кто-нибудь проверял ее?
— Не имею ни малейшего понятия.
Испытывая неожиданный прилив решимости, Элли оттолкнула стул и встала.
— В таком случае посмотрим. Элен удивленно уставилась на Элли.
— Ты хочешь осмотреть духовку? Сама?
— Я всю жизнь сама готовила для своего отца, — объяснила Элли. — Я немного разбираюсь в печах и духовках. Элен нерешительно поднялась.
— Ты уверена, что тебе следует заниматься кухней? Миссис Стаббс это не понравится. Она всегда говорит, что люди благородного происхождения не должны этим заниматься. А мсье Бельмон закатит истерику, если узнает, что кто-то дотрагивался до его вещей на кухне.
Элли задумчиво посмотрела на кузину:
— Элен, наверное, не следует забывать, что это наша кухня, ведь так?
— Я не думаю, что мсье Бельмон разделяет это мнение, — ответила Элен, однако последовала за Элли. — Он очень темпераментный. Как и миссис Стаббс.
Элли сделала несколько шагов и сообразила, что не имеет понятия, куда идти. Она обернулась к Элен.
— Может, ты покажешь дорогу? Трудно играть роль мстителя, участвующего в крестовом походе, если не знаешь пути в Святую землю.
Элен хихикнула и сказала:
— Пошли за мной.
Они преодолели лабиринт переходов и лестниц, и наконец до Элли донеслись звуки, явно свидетельствующие о том, что кухня рядом. Она повернулась к Элен и улыбаясь сказала:
— Знаешь, а в моем доме кухня находилась рядом со столовой. Весьма удобно, я бы сказала.
— На кухне шумно и слишком жарко, — объяснила Элен. — Чарлз сделал, что мог, чтобы улучшить вентиляцию, но все-таки и сейчас здесь очень душно. Должно быть, здесь было вообще невыносимо, когда Уикомское аббатство строили пятьсот лет назад. Поэтому я не виню первого графа за то, что он не хотел принимать гостей слишком близко к кухне.
— Понятно, — пробормотала Элли. Открыв дверь в кухню, она тут же поняла, что первый граф был весьма изобретательным человеком. Кухня Уикомского аббатства представляла собой просторное помещение, не имевшее ничего общего с маленькой кухней в доме ее отца. Кастрюли и сковороды свисали с потолка, большие разделочные столы располагались в центре. Элли насчитала не менее четырех печей и трех духовок, включая похожую на улей духовку. Несмотря на ранний чаг, жизнь здесь била ключом. Элли невольно подумала, что же должно твориться накануне званого обеда. Наверняка здесь сущий ад, когда в ход пущены все горшки, кастрюли и сковороды.
Три женщины готовили еду в дальнем углу. Две из них были судомойками — они мыли посуду и разделывали мясо. Третья что-то делала, сунув голову в духовку. Она была гораздо старше, и Элли догадалась, что это и есть миссис Стаббс.
Элен кашлянула, и две девушки обернулись. Миссис Стаббс быстро выпрямилась и стукнулась головой о выступ духовки. Она взвыла от боли и пробормотала нечто такое, чего отец Элли явно не одобрил бы.
— Доброе утро, миссис Стаббс, — сказала Элен. — Хочу вас представить новой графине.
Миссис Стаббс сделала книксен, как и обе девушки-судомойки.
— Миледи! — поприветствовала она.
— Вам нужно приложить что-нибудь холодное к вашей шишке, — живо сказала Элли, почувствовав себя в своей стихии оттого, что видела задачу и знала, как ее решить. Она повернулась к девушкам:
— Вы не покажете мне, где у вас хранится лед?
Несколько мгновений девушки недоуменно смотрели на нее, затем одна из них сказала:
— Я вам сейчас принесу его, миледи.
Элли повернулась к Элен и со смущенной улыбкой сказала:
— Я не привыкла, чтобы люди что-то делали и приносили для меня.
Губы Элен слегка дернулись.
— Понятно.
Элли подошла к миссис Стаббс.
— Позвольте мне взглянуть.
— Нет-нет, все в порядке, — поспешила успокоить ее экономка. — Мне не требуется…
Однако пальцы Элли уже отыскали шишку.
— Требуется, — уверенно сказала она. Взяв со стола полотенце, она завернула в него лед, который принесла одна из судомоек, и прижала его к голове экономки.
Миссис Стаббс издала звук, напоминающий хрюканье, и пробормотала:
— Очень холодно.
— Конечно, — согласилась Элли. — Ведь это лед. — Она повернулась к Элен с видимым неудовольствием на лице. Кузина зажала ладонью рот, изо всех сил пытаясь не рассмеяться. Элли широко открыла глаза и выставила вперед подбородок, как бы призывая ее к сотрудничеству.
Элен еле заметно кивнула и, подавив в себе смех, сказала:
— Миссис Стаббс, леди Биллингтон пришла на кухню, чтобы осмотреть духовки.
Экономка медленно повернулась к Элли:
— Прошу прощения?
— Я заметила сегодня утром, что тост слегка подгорел, — сказала Элли.
— Миссис Пэллистер любит именно такой. Элен откашлялась и возразила:
— Вообще-то, миссис Стаббс, я предпочитаю тост менее поджаренный.
— Почему же вы ничего не говорили?
— Я говорила. Вы сказали, что он получается таким независимо от того, сколько его держать в духовке.
— Из этого я могу заключить, — вмешалась Элли, — что с духовкой что-то не в порядке. Поскольку у меня богатый опыт обращения с печками и духовками, я подумала, что могла бы взглянуть на них.
— Вы? — изумилась миссис Стаббс.
— Вы? — спросила судомойка номер один (так мысленно окрестила ее Элли).
— Вы? — задала тот же вопрос судомойка номер два. Некоторое время все трое ошеломленно взирали на Элли. Если к ним не примкнула и не задала тот же вопрос Элен, то лишь потому, что она уже задавала его раньше, в столовой.
Элли нахмурилась, уперла руки в бока и сказала:
— Вопреки бытующему в народе мнению графиня иногда обладает кое-какими талантами. А порой даже мастерством.
— Я всегда считала вышивание весьма полезным делом, — заметила Элен и, посмотрев на закопченную печь, добавила:
— Кстати, весьма чистым занятием.
Элли бросила на кузину сердитый взгляд и прошипела:
— Ты мне не помогаешь.
Элен пожала плечами, улыбнулась и сказала:
— Я думаю, нам следует позволить графине взглянуть на духовку.
— Спасибо, — ответила Элли, как ей казалось, с большим достоинством и терпением и, повернувшись к миссис Стаббс, спросила:
— Какую духовку вы используете для тостов?
— Вой ту. — Экономка показала пальцем на самую закопченную. — Две другие принадлежат французу. Я не дотронусь до них ни за какие деньги.
— Они привезены из Франции, — объяснила Элен.
— Ах, вот оно что, — пробормотала Элли, чувствуя себя героиней какого-то странного сновидения. — Ну что ж, разумеется, я не могу сравнить их с нашими добротными, надежными духовками. — Подойдя к указанной духовке, она открыла дверцу и, обернувшись, заметила:
— Знаете, можно избежать многих неприятностей, если пользоваться специальной вилкой для тостов.
Миссис Стаббс скрестила руки на груди и сказала:
— Никогда ею не пользуюсь. Я ей не доверяю. Элли было непонятно, как можно не доверять вилке для поджаривания тостов, но она решила не обсуждать этот вопрос, а просто приподняла юбки повыше щиколоток, опустилась на колени и сунула голову в духовку.
Чарлз безуспешно разыскивал молодую жену в течение нескольких минут, пока поиски неожиданно не привели его на кухню. Лакей клятвенно заверил, что он видел, как Элли и Элен направились туда час назад. Чарлз не мог этому поверить, но тем не менее решил проверить эту версию. Элли не относилась к числу обычных графинь и вполне вероятно, что ей могло взбрести в голову пойти и представиться кухонному персоналу.
Чарлз был совершенно не готов увидеть зрелище, которое ему представилось. Его молодая жена стояла на четвереньках, сунув голову — впрочем, не голову, а весь торс — в духовку, которой пользовались в Уикомском аббатстве, должно быть, со времен Кромвеля.
Первое, что испытал Чарлз, было чувство ужаса — он представил, как пламя охватывает волосы Элли. Однако Элен, похоже, взирала на это совершенно спокойно, и Чарлз преодолел отчаянное желание броситься к духовке и оттащить Элли в безопасное место.
Он осторожно вышел за дверь, чтобы незаметно наблюдать за происходящим. Элли что-то говорила, но настолько неразборчиво, что Чарлз не понял ни слова, а затем он услышал ее вопль:
— Я нашла! Вот он!
Элен, миссис Стаббс и две судомойки наклонились, явно завороженные действиями Элли.
— Проклятие. Потеряла, — раздраженно добавила его жена.
— Ты уверена, что тебе известно, что именно нужно найти?
— Абсолютно уверена! Мне нужно сдвинуть этот лоток. Он находится слишком высоко. — Элли снова навалилась на невидимый лоток. — Когда духовку чистили в последний раз? — спросила она.
— Духовка чиста настолько, насколько ей положено, — обиженно отозвалась миссис Стаббс.
Элли что-то пробормотала, чего Чарлз не расслышал, и сказала:
— Вот. Нашла защелку. — Она вытащила обгорелый лоток из духовки и затем всунула его обратно. — Теперь он будет подальше от пламени.
Пламени? Чарлз похолодел. Она играет с огнем!
— Ну вот. — Элли вылезла из духовки и уселась рядом с ней прямо на пол. — Теперь его надо закрепить.
Чарлз решил, что настало время заявить о своем присутствии.
— Доброе утро, жена, — сказал он, с деланным спокойствием входя в кухню. Элли не могла видеть, что его руки за спиной крепко сжаты. Только таким образом он был способен удержать себя от того, чтобы схватить ее за плечи и оттащить от духовки, а затем прочитать лекцию о том, как следует вести себя у плиты, не подвергаясь при этом опасности.
— Биллингтон! — удивленно воскликнула Элли. — Ты уже проснулся?
— Как видишь.
Она вскочила на ноги.
— Я, должно быть, похожа на чучело.
Чарлз вынул из кармана белоснежный платочек.
— У тебя сажа вот здесь, — он провел платочком по левой щеке, — и здесь, — он вытер правую щеку, — а еще вот здесь. — Платочек коснулся носа Элли.
Элли выдернула платочек из его руки.
— Совсем ни к чему это делать, милорд! Я вполне способна вытереть лицо сама.
— Я не стану спрашивать, что ты делала в духовке. Поверь, у нас в Уикомском аббатстве достаточно продуктов, так что совсем не обязательно предлагать себя в качестве жаркого.
Элли непонимающим взглядом уставилась на Чарлза: шутит он или говорит серьезно?
— Я чинила духовку, милорд.
— У нас для этого есть слуги.
— Очевидно, нет, — возразила Элли, рассерженная его тоном. — Иначе бы вы не ели горелые тосты последние десять лет.
— Я люблю подгоревшие тосты, — парировал Чарлз. Элен так сильно закашлялась, что миссис Стаббс бросилась хлопать ее по спине.
— А я нет, — сказала Элли, — и Элен тоже, так что ты в меньшинстве.
— Я тоже люблю подгоревшие тосты.
Все повернули головы к дверям. В проходе подбоченясь стояла Клер. Элли подумала, что для своих четырнадцати лет девочка выглядит слишком уж воинственной.
— Я хочу, чтобы духовка оставалась такой, как была, — безапелляционным тоном заявила Клер. — Хочу, чтобы все было как раньше.
У Элли упало сердце. Новоявленная кузина явно была не в восторге от ее появления в доме.
— Чудесно! — воскликнула она, вскинув руки. — Я все верну на место.
Она устремилась к духовке, но Чарлз успел схватить ее за шиворот и остановить.
— Ты не будешь больше демонстрировать этот опасный трюк, — сказал он. — Духовка останется такой, какая она сейчас.
— Но я поняла, что ты любишь горелые тосты?
— Я приспособлюсь.
Элли готова была рассмеяться от этих слов, но проявила мудрость и сдержалась.
Чарлз довольно воинственно посмотрел на всех присутствующих на кухне.
— Я хотел бы поговорить с женой наедине. — Видя, что никто не шевельнулся, он рявкнул:
— Сейчас!
— В таком случае, вероятно, нам нужно уйти, — сказала Элли. — В конце концов, миссис Стаббс и эти девушки здесь работают. А мы — нет.
Ты очень убедительно изобразила, что тоже здесь работаешь, — пробормотал Чарлз скорее ворчливо, нежели сердито.
— Ты самый странный и упрямый человек, которого я когда-либо встречала.
— Не я совал голову в духовку, — возразил Чарлз.
— Да, но я не ем горелых тостов!
— Да, но… — Чарлз осекся, поняв вдруг, что весь этот странный спор с женой он ведет в присутствии других людей. Откашлявшись, он взял Элли за запястье. — Словом, я хотел бы показать тебе голубую комнату, — громко сказал он.
Элли пошла за ним. Особого выбора у нее не было, тем более что Чарлз крепко держал ее за руку. Она не знала, куда они идут. Скорее всего в первую попавшуюся комнату, где он может высказать ей все, что хочет, без свидетелей.
Словом, в голубую комнату.
Глава 8
К удивлению Элли, в комнате, в которую затащил ее Чарлз, и в самом деле преобладали голубые тона. Элли осмотрелась. Голубыми были диваны, шторы, пол устилал голубовато-белый ковер.
— Ты можешь что-нибудь сказать в свое оправдание? — спросил Чарлз.
Элли молчала, зачарованно разглядывая прихотливый узор ковра.
— Элли!
Она вскинула голову:
— Прошу прощения?
Казалось, Чарлз собрался встряхнуть ее. И притом основательно.
— Я спросил, ты можешь что-нибудь сказать в свое оправдание? — повторил вопрос Чарлз. Элли поморгала и ответила:
— Комната вся голубая.
Чарлз молча уставился на нее, будучи в явном замешательстве и не зная, как реагировать на ее реплику.
— Я не думала, что ты на полном серьезе говорил про голубую комнату, — объяснила она. — Мне казалось, ты просто хочешь увести меня куда-нибудь подальше, чтобы там наорать на меня.
— Я в самом деле хочу это сделать! — рявкнул Чарлз.
— Ну да, это понятно. Хотя, должна сказать, я не вполне понимаю, за что…
— Элинор! — загремел Чарлз. — Ты сунула голову в духовку!
— Да, сунула, — ответила Элли. — Я чинила ее. И тебе будет приятно, когда тебе на завтрак станут подавать нормальные тосты.
— Мне не будет приятно, мне плевать на тосты, а ты больше никогда не пойдешь на кухню! Элли воинственно подбоченилась.
— Вы, сэр, настоящий идиот.
— Ты когда-нибудь видела, что бывает с человеком, который сует голову в огонь? — грозно спросил Чарлз, ткнув пальцем ей в плечо. — Видела?
— Разумеется, нет, но…
— А я видел, и это было страшное зрелище.
— Не думаю, однако…
— Уж не знаю, от ожогов этот бедолага умер или от боли.
Элли сглотнула, мысленно представив страшную картину.
— Мне очень жаль твоего друга, но я…
— Его жена сошла с ума. Говорят, она слышала его крики по ночам.
— Чарлз!
— Боже милостивый! Я даже представить себе не мог, что моя жена будет настолько глупа! А прошел всего один день нашей семейной жизни!
— Не надо меня оскорблять. И смею тебя уверить, что…
Чарлз вздохнул, воздел к небу глаза и перебил Элли:
— Похоже, не стоит надеяться, что моя жизнь будет такой же безмятежной, как прежде.
— Ты дашь мне наконец возможность сказать? — взорвалась Элли.
Чарлз с деланным спокойствием пожал плечами.
— Говори.
— Не надо рисовать все в таких мрачных красках, — сказала Элли. — Я чиню духовки всю свою жизнь. Я не росла в окружении прислуги и роскоши. Если мы собирались поужинать, я готовила этот ужин. И если духовка не работала, я должна была ее чинить.
Чарлз некоторое время молчал, обдумывая услышанное, затем сказал:
— Я приношу извинения, если каким-то образом приуменьшил твои таланты.
Элли не была уверена в том, что для починки духовки требуется особый талант, однако ничего не сказала.
— Просто, — сказал Чарлз, дотрагиваясь до рыжеватого локона и наматывая его на палец, — мне совсем не хочется, чтобы эти волосы вдруг загорелись.
Элли поежилась.
— Что за глупости!
Чарлз легонько потянул ее за волосы.
— Они такие мягкие и шелковистые.
— Волосы как волосы, — возразила Элли, полагая, что хотя бы один из них должен оставаться реалистом.
— Нет. — Он поднес локон ко рту и сжал его губами. — Это не просто волосы.
Элли уставилась на него, не подозревая о том, что ее губы слегка приоткрылись. Она готова была поклясться, что испытывает удивительно приятные ощущения.
Элли опустила глаза. Чарлз продолжал водить по локону губами, вызывая у нее странный трепет во всем теле.
— Чарлз, — хрипло проговорила она. Он улыбнулся, явно догадываясь о ее чувствах и ощущениях.
— Да, Элли?
— Я думаю, тебе нужно… — Элли замолчала и попыталась отодвинуться от него, однако Чарлз придвинулся к ней еще ближе.
— Что, по-твоему, мне нужно?
— Отпустить мои волосы.
Свободной рукой он обнял ее за талию.
— Не согласен, — шепотом сказал он. — Видишь, как я к ним приклеился.
Элли взглянула на обмотанный волосами палец.
— Вижу, — сказала она, тщетно пытаясь вложить в голос побольше сарказма.
Чарлз поднял палец, чтобы его можно было видеть на фоне незашторенного окна.
— Очень жаль, — пробормотал он. — Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, а мне бы хотелось сравнить твои волосы с восходящим солнцем.
Элли была ошеломлена. Никто не разговаривал с ней в таком поэтическом духе. Она даже не знала, как отнестись к его словам.
— О чем ты говоришь? — наконец выпалила она.
— Твои волосы, — с улыбкой сказал Чарлз, — цвета солнца.
— Мои волосы, — громко проговорила она, — смешны и нелепы.
— Женщины, — вздохнул Чарлз. — Они всегда недовольны.
— Это не правда, — запротестовала Элли, решив встать на защиту своего пола. Он пожал плечами.
— Ты недовольна.
— Прошу прощения. Я вполне довольна своей жизнью.
— Как твой муж, не могу не заметить, насколько приятно мне это слышать. Должно быть, я даже лучше, чем мне самому казалось.
— Я вполне довольна, — проговорила Элли, не обращая внимания на его иронический тон, — потому что я хозяйка своей судьбы. Я больше не нахожусь под игом отца.
— Или миссис Фоксглав, — заметил Чарлз.
— Или миссис Фоксглав, — согласилась Элли. На его лице появилось задумчивое выражение.
— А как ты отнесешься к тому, если окажешься подо мной?
— Не знаю, о чем ты говоришь.
— Понимаю, что не знаешь. Но когда-нибудь узнаешь. И тебе понравится.
Элли прищурила глаза и выдернула локон из руки Чарлза. Похоже, ее новый супруг не страдал излишней скромностью.
— Нет! — строптиво сказала она и добавила:
— Похоже, ты соблазнил многих женщин?
— Не думаю, что подобный вопрос следует задавать мужу.
— А я думаю, что это именно тот вопрос, который следует задать мужу. — Она снова подбоченилась. — Для тебя женщины — всего лишь игрушки.
Чарлз некоторое время молча смотрел на нее, затем сказал:
— Вовсе не игрушки.
— Так что же тогда?
— По крайней мере ты не игрушка.
— Разве? А что же я такое?
— Моя жена, — сердито ответил он, раздражаясь тем, что разговор пошел по этому пути.
— Ты понятия не имеешь, как обращаться с женой.
— Я точно знаю, как обращаться с женой, — возразил Чарлз — Проблема не во мне.
Явно обиженная его словами, Элли отодвинулась назад.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Вы, мадам, не знаете, что значит быть женой.
— Я жена всего один день, — зло ответила Элли. — Чего ты ожидал?
Внезапно Чарлз почувствовал себя настоящей скотиной. Он обещал дать ей время, чтобы привыкнуть к положению жены, а сейчас едва не загрыз ее. Он негромко вздохнул:
— Прости меня, Элли. Я не знаю, что на меня нашло. Элли поначалу удивилась его извинениям, однако затем ее лицо подобрело.
— Не стоит переживать из-за этого, милорд. Последние дни были для нас весьма напряженными. И…
— И что? — спросил он.
Элли откашлялась.
— Ничего. Просто я думаю, что ты не ожидал увидеть сегодня мою голову в духовке.
— Меня это просто поразило, — мягко проговорил Чарлз.
Элли ничего не сказала. Через несколько секунд она открыла было рот, но затем снова его закрыла.
Уголки рта Чарлза слегка дернулись.
— Ты хотела что-то сказать? Элли покачала головой:
— Нет.
— И все-таки ты собиралась что-то сообщить.
— Это не столь уж важно.
— О нет, Элли! Ты хотела высказаться в защиту своих кухонных талантов, или как ты там их называешь? Она вздернула подбородок.
— Уверяю тебя, я подгоняла лотки в духовке миллион раз.
— Вряд ли бы ты осталась жива, если бы делала это миллион раз.
Элли возмущенно фыркнула:
— Разве я не могу употребить гиперболу?
— Только в том случае, — более спокойным тоном проговорил Чарлз, — если говоришь обо мне.
На лице Элли появилась плутоватая ухмылка.
— О Чарлз! — воскликнула она. — У меня такое ощущение, будто я знаю тебя миллион лет! — И не без иронии добавила:
— До такой степени я устала от общения с тобой.
— А я было подумал, что ты скажешь, — усмехнулся он, — примерно такую фразу: “О Чарлз, ты самый добрый…"
— Ха!
— “…и самый неотразимый мужчина на всей планете. Если бы я жила тысячу лет, я бы…"
— Я действительно буду жить тысячу лет, — перебила его Элли. — И превращусь в сморщенную старую каргу, у которой останется только одна цель в жизни — досадить тебе.
— Ты будешь привлекательной старой каргой. — Чарлз приподнял голову и сделал вид, что изучает ее лицо. — Я уже сейчас вижу, где у тебя могут появиться морщины. Вот здесь, под глазами, и еще…
Элли оттолкнула его руку, которая обозначила следы ее будущих морщин.
— Ты не джентльмен! Чарлз пожал плечами.
— Я джентльмен, когда мне это нужно.
— Не могу представить, когда это бывает. Пока что я видела тебя пьяным…
— У меня были веские причины для той солидной выпивки, — махнул рукой Чарлз. — Кроме того, благодаря этому обстоятельству я встретил тебя. Разве не так?
— Это к делу не относится.
— Не стоит раздражаться! — устало сказал Чарлз.
— А я и не раздражаюсь. — Чуть отодвинувшись, Элли скрестила руки.
— В таком случае ты очень хорошо изображаешь раздраженную особу.
Элли прищурилась и сказала с самоуверенной улыбкой:
— Когда я раздражаюсь — это уже гораздо серьезнее.
Так что советую меня не раздражать. Чарлз вздохнул.
— Я думаю, нужно тебя поцеловать.
— Что-о?
Чарлз подхватил ее под руку и быстро притянул к себе, так что Элли всем телом прижалась к нему.
— Похоже, это единственный способ заставить тебя замолчать, — с ленивой улыбкой проговорил он.
— Ты… — Но фразу Элли закончить уже не успела, потому что губы Чарлза прижались к ее губам и стали проделывать какие-то немыслимые, дьявольские вещи. Они щекотали уголки ее рта, ласкали подбородок, и Элли показалось, что она начинает плавиться. Да, подумала она, пожалуй, именно поэтому ноги кажутся сделанными из масла. Она качнулась к Чарлзу, сгорая от внутреннего жара. И слово “пожар” настойчиво повторялось в ее мозгу.
Чарлз отпустил Элли настолько неожиданно, что она рухнула в кресло.
— Ты слышала? — резко спросил он. Элли была слишком ошеломлена, чтобы что-нибудь ответить.
— Пожар! — донеслись крики.
— Боже милостивый! — воскликнул Чарлз, бросаясь к дверям.
— Это твоя тетя Корделия, — высказала предположение Элли. — Разве ты не говорил, что она всегда кричит;
— Ты можешь что-нибудь сказать в свое оправдание? — спросил Чарлз.
Элли молчала, зачарованно разглядывая прихотливый узор ковра.
— Элли!
Она вскинула голову:
— Прошу прощения?
Казалось, Чарлз собрался встряхнуть ее. И притом основательно.
— Я спросил, ты можешь что-нибудь сказать в свое оправдание? — повторил вопрос Чарлз. Элли поморгала и ответила:
— Комната вся голубая.
Чарлз молча уставился на нее, будучи в явном замешательстве и не зная, как реагировать на ее реплику.
— Я не думала, что ты на полном серьезе говорил про голубую комнату, — объяснила она. — Мне казалось, ты просто хочешь увести меня куда-нибудь подальше, чтобы там наорать на меня.
— Я в самом деле хочу это сделать! — рявкнул Чарлз.
— Ну да, это понятно. Хотя, должна сказать, я не вполне понимаю, за что…
— Элинор! — загремел Чарлз. — Ты сунула голову в духовку!
— Да, сунула, — ответила Элли. — Я чинила ее. И тебе будет приятно, когда тебе на завтрак станут подавать нормальные тосты.
— Мне не будет приятно, мне плевать на тосты, а ты больше никогда не пойдешь на кухню! Элли воинственно подбоченилась.
— Вы, сэр, настоящий идиот.
— Ты когда-нибудь видела, что бывает с человеком, который сует голову в огонь? — грозно спросил Чарлз, ткнув пальцем ей в плечо. — Видела?
— Разумеется, нет, но…
— А я видел, и это было страшное зрелище.
— Не думаю, однако…
— Уж не знаю, от ожогов этот бедолага умер или от боли.
Элли сглотнула, мысленно представив страшную картину.
— Мне очень жаль твоего друга, но я…
— Его жена сошла с ума. Говорят, она слышала его крики по ночам.
— Чарлз!
— Боже милостивый! Я даже представить себе не мог, что моя жена будет настолько глупа! А прошел всего один день нашей семейной жизни!
— Не надо меня оскорблять. И смею тебя уверить, что…
Чарлз вздохнул, воздел к небу глаза и перебил Элли:
— Похоже, не стоит надеяться, что моя жизнь будет такой же безмятежной, как прежде.
— Ты дашь мне наконец возможность сказать? — взорвалась Элли.
Чарлз с деланным спокойствием пожал плечами.
— Говори.
— Не надо рисовать все в таких мрачных красках, — сказала Элли. — Я чиню духовки всю свою жизнь. Я не росла в окружении прислуги и роскоши. Если мы собирались поужинать, я готовила этот ужин. И если духовка не работала, я должна была ее чинить.
Чарлз некоторое время молчал, обдумывая услышанное, затем сказал:
— Я приношу извинения, если каким-то образом приуменьшил твои таланты.
Элли не была уверена в том, что для починки духовки требуется особый талант, однако ничего не сказала.
— Просто, — сказал Чарлз, дотрагиваясь до рыжеватого локона и наматывая его на палец, — мне совсем не хочется, чтобы эти волосы вдруг загорелись.
Элли поежилась.
— Что за глупости!
Чарлз легонько потянул ее за волосы.
— Они такие мягкие и шелковистые.
— Волосы как волосы, — возразила Элли, полагая, что хотя бы один из них должен оставаться реалистом.
— Нет. — Он поднес локон ко рту и сжал его губами. — Это не просто волосы.
Элли уставилась на него, не подозревая о том, что ее губы слегка приоткрылись. Она готова была поклясться, что испытывает удивительно приятные ощущения.
Элли опустила глаза. Чарлз продолжал водить по локону губами, вызывая у нее странный трепет во всем теле.
— Чарлз, — хрипло проговорила она. Он улыбнулся, явно догадываясь о ее чувствах и ощущениях.
— Да, Элли?
— Я думаю, тебе нужно… — Элли замолчала и попыталась отодвинуться от него, однако Чарлз придвинулся к ней еще ближе.
— Что, по-твоему, мне нужно?
— Отпустить мои волосы.
Свободной рукой он обнял ее за талию.
— Не согласен, — шепотом сказал он. — Видишь, как я к ним приклеился.
Элли взглянула на обмотанный волосами палец.
— Вижу, — сказала она, тщетно пытаясь вложить в голос побольше сарказма.
Чарлз поднял палец, чтобы его можно было видеть на фоне незашторенного окна.
— Очень жаль, — пробормотал он. — Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, а мне бы хотелось сравнить твои волосы с восходящим солнцем.
Элли была ошеломлена. Никто не разговаривал с ней в таком поэтическом духе. Она даже не знала, как отнестись к его словам.
— О чем ты говоришь? — наконец выпалила она.
— Твои волосы, — с улыбкой сказал Чарлз, — цвета солнца.
— Мои волосы, — громко проговорила она, — смешны и нелепы.
— Женщины, — вздохнул Чарлз. — Они всегда недовольны.
— Это не правда, — запротестовала Элли, решив встать на защиту своего пола. Он пожал плечами.
— Ты недовольна.
— Прошу прощения. Я вполне довольна своей жизнью.
— Как твой муж, не могу не заметить, насколько приятно мне это слышать. Должно быть, я даже лучше, чем мне самому казалось.
— Я вполне довольна, — проговорила Элли, не обращая внимания на его иронический тон, — потому что я хозяйка своей судьбы. Я больше не нахожусь под игом отца.
— Или миссис Фоксглав, — заметил Чарлз.
— Или миссис Фоксглав, — согласилась Элли. На его лице появилось задумчивое выражение.
— А как ты отнесешься к тому, если окажешься подо мной?
— Не знаю, о чем ты говоришь.
— Понимаю, что не знаешь. Но когда-нибудь узнаешь. И тебе понравится.
Элли прищурила глаза и выдернула локон из руки Чарлза. Похоже, ее новый супруг не страдал излишней скромностью.
— Нет! — строптиво сказала она и добавила:
— Похоже, ты соблазнил многих женщин?
— Не думаю, что подобный вопрос следует задавать мужу.
— А я думаю, что это именно тот вопрос, который следует задать мужу. — Она снова подбоченилась. — Для тебя женщины — всего лишь игрушки.
Чарлз некоторое время молча смотрел на нее, затем сказал:
— Вовсе не игрушки.
— Так что же тогда?
— По крайней мере ты не игрушка.
— Разве? А что же я такое?
— Моя жена, — сердито ответил он, раздражаясь тем, что разговор пошел по этому пути.
— Ты понятия не имеешь, как обращаться с женой.
— Я точно знаю, как обращаться с женой, — возразил Чарлз — Проблема не во мне.
Явно обиженная его словами, Элли отодвинулась назад.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Вы, мадам, не знаете, что значит быть женой.
— Я жена всего один день, — зло ответила Элли. — Чего ты ожидал?
Внезапно Чарлз почувствовал себя настоящей скотиной. Он обещал дать ей время, чтобы привыкнуть к положению жены, а сейчас едва не загрыз ее. Он негромко вздохнул:
— Прости меня, Элли. Я не знаю, что на меня нашло. Элли поначалу удивилась его извинениям, однако затем ее лицо подобрело.
— Не стоит переживать из-за этого, милорд. Последние дни были для нас весьма напряженными. И…
— И что? — спросил он.
Элли откашлялась.
— Ничего. Просто я думаю, что ты не ожидал увидеть сегодня мою голову в духовке.
— Меня это просто поразило, — мягко проговорил Чарлз.
Элли ничего не сказала. Через несколько секунд она открыла было рот, но затем снова его закрыла.
Уголки рта Чарлза слегка дернулись.
— Ты хотела что-то сказать? Элли покачала головой:
— Нет.
— И все-таки ты собиралась что-то сообщить.
— Это не столь уж важно.
— О нет, Элли! Ты хотела высказаться в защиту своих кухонных талантов, или как ты там их называешь? Она вздернула подбородок.
— Уверяю тебя, я подгоняла лотки в духовке миллион раз.
— Вряд ли бы ты осталась жива, если бы делала это миллион раз.
Элли возмущенно фыркнула:
— Разве я не могу употребить гиперболу?
— Только в том случае, — более спокойным тоном проговорил Чарлз, — если говоришь обо мне.
На лице Элли появилась плутоватая ухмылка.
— О Чарлз! — воскликнула она. — У меня такое ощущение, будто я знаю тебя миллион лет! — И не без иронии добавила:
— До такой степени я устала от общения с тобой.
— А я было подумал, что ты скажешь, — усмехнулся он, — примерно такую фразу: “О Чарлз, ты самый добрый…"
— Ха!
— “…и самый неотразимый мужчина на всей планете. Если бы я жила тысячу лет, я бы…"
— Я действительно буду жить тысячу лет, — перебила его Элли. — И превращусь в сморщенную старую каргу, у которой останется только одна цель в жизни — досадить тебе.
— Ты будешь привлекательной старой каргой. — Чарлз приподнял голову и сделал вид, что изучает ее лицо. — Я уже сейчас вижу, где у тебя могут появиться морщины. Вот здесь, под глазами, и еще…
Элли оттолкнула его руку, которая обозначила следы ее будущих морщин.
— Ты не джентльмен! Чарлз пожал плечами.
— Я джентльмен, когда мне это нужно.
— Не могу представить, когда это бывает. Пока что я видела тебя пьяным…
— У меня были веские причины для той солидной выпивки, — махнул рукой Чарлз. — Кроме того, благодаря этому обстоятельству я встретил тебя. Разве не так?
— Это к делу не относится.
— Не стоит раздражаться! — устало сказал Чарлз.
— А я и не раздражаюсь. — Чуть отодвинувшись, Элли скрестила руки.
— В таком случае ты очень хорошо изображаешь раздраженную особу.
Элли прищурилась и сказала с самоуверенной улыбкой:
— Когда я раздражаюсь — это уже гораздо серьезнее.
Так что советую меня не раздражать. Чарлз вздохнул.
— Я думаю, нужно тебя поцеловать.
— Что-о?
Чарлз подхватил ее под руку и быстро притянул к себе, так что Элли всем телом прижалась к нему.
— Похоже, это единственный способ заставить тебя замолчать, — с ленивой улыбкой проговорил он.
— Ты… — Но фразу Элли закончить уже не успела, потому что губы Чарлза прижались к ее губам и стали проделывать какие-то немыслимые, дьявольские вещи. Они щекотали уголки ее рта, ласкали подбородок, и Элли показалось, что она начинает плавиться. Да, подумала она, пожалуй, именно поэтому ноги кажутся сделанными из масла. Она качнулась к Чарлзу, сгорая от внутреннего жара. И слово “пожар” настойчиво повторялось в ее мозгу.
Чарлз отпустил Элли настолько неожиданно, что она рухнула в кресло.
— Ты слышала? — резко спросил он. Элли была слишком ошеломлена, чтобы что-нибудь ответить.
— Пожар! — донеслись крики.
— Боже милостивый! — воскликнул Чарлз, бросаясь к дверям.
— Это твоя тетя Корделия, — высказала предположение Элли. — Разве ты не говорил, что она всегда кричит;