Кукаркин Евгений. Метод беззакония

   Ребята расходятся и мы проигрываем первую партию. Во второй партии тренер выпускает меня на всю игру. Я молотил по мечу, как бешеный. Никакие блоки не спасали и кто бы мог подумать, это был жуткий разгром сборной.
   В перерыве, перед третьей партией, появляется опять этот щуплый тип.
   - Двести баксов каждому за проигрыш.
   - Они за границу, а мы в жопе.
   - Не ваше вонючее дело. Делайте как говорят.
   - Катись от сюда,- говорю я ему.
   - Ладно. С тобой у нас разговор особый.
   - Валяй, валяй.
   В третьем периоде тренер пошел на мою замену и мы проиграли. Начинается четвертая игра. Опять я в деле и... выигрыш. Два- два. Последний решающий период. Мы с Андрюшкой отводим тренера в сторону и я говорю.
   - Ефимыч, больше не лезь. Мы выиграем эту игру.
   Он чуть не плачет.
   - Может не надо.
   - Я все беру на себя,- говорю.
   - Я ухожу...
   - Как хочешь.
   Мы победили.
   На следующий день щуплый тип вылавливает меня на улице.
   - Тебе просили передать, что если завтра ты не отдашь двести тысяч баксов, то тебе хана.
   - За что же я должен отдать?
   - За материальный ущерб, нанесенный боссу. Тем более, мы знаем, что у тебя деньги есть. Так бы прихлопнули сразу, но раз есть деньги- плати.
   - Теперь послушай меня. Еще раз где-нибудь увижу- раздавлю.
   - Так до завтра,- как-будто не слыша меня, говорит типчик,- к восьми вечера приготовь деньги.
   Они встретили меня у стен общаги. Худенький клоп по средине и два широкоплечих мальчика по бокам.
   - Деньги принес?- начал клоп.
   - И не собирался.
   - Пощупайте у него печенку.
   Парни вытащили ножи и пошли на меня. По их движениям, я понял, что правый лучше тренирован, левый нет. Первым промахнулся левый и, заскочив за него, опускаю кулак на затылок. Парень валиться как куль, теперь второй особенно осторожен. Лезвие ножа пропороло мне рубаху и чуть задело тело, а моя нога вошла ему в живот. Он согнулся и я опять бью острым носком ботинка. Достал. Нож вываливается из его руки и он боком ударяется в стенку здания.
   - Теперь ты мой,- раздается голос.
   Щуплый с пистолетом стоит с боку.
   - Нет, мой.
   Я лечу на него, а он стреляет в упор. Сильный толчок в грудь не остановил моей массы тела, только задержал, поэтому я упал на его колени. Он сбит и я на нем. Рука тянется к горлу. Вот оно выпирающее яблочко. Что-то хрустит в руке и тут все темнеет в глазах и...
   - Как вы себя чувствуете?- прорвался голос.
   Я лежу на койке, а рядом женщина в халате.
   - Где я ?
   - В больнице.
   - Значит жив...
   - Вы уже неделю в реанимации. С вами хочет поговорить следователь, давно уже дожидается.
   В палату быстро вбегает женщина с накинутым халатом на плечи.
   - Доктор, можно.
   - Да, пожалуйста. Только пять минут.
   - Мне нужно уточнить некоторые детали, потому что все дело я уже почти закончила. После волейбола с вами Комаров встречался?
   - А кто такой Комаров?
   - Вот этот.
   Она протягивает мне снимок с знакомой рожей, того кто меня ранил.
   - Этот. Встречался.
   - О чем говорили?
   - Деньги требовал за то, что мы выиграли.
   - И много?
   - Много. Двести тысяч баксов.
   Рука ее с ручкой замирает над бумагой.
   - Господи, откуда же их достать.
   - Такую сумму кто-то проиграл.
   - Ты не знаешь, кто?
   - Нет. А этот тоже лечиться?- я киваю на снимок.
   - Он мертв...
   - Меня судить будут?
   - Ты пострадавшая сторона и при обороне защищал свою жизнь. Здесь есть несколько свидетелей.
   - Все, время прошло,- на следователя наступала врачиха.
   Я долго лечился и когда вышел из больницы, понял, что волейбола мне долго не видать. Кончилась спортивная карьера, кончился и институт. Мне предложили убираться с общежития. Пришлось искать работу. У Андрюшки кто-то работал в ведомственной охране и меня устроили туда.
   Дежурка состояла из двух больших комнат и кабинета начальника. Первая комната- пультовая, набита стойками с аппаратурой. Там же сидело два оператора, которые их обслуживали. Вторая- для отдыха свободных от вызовов милиционеров и шоферов.
   Дверь кабинета начальника открывается и появляется майор. Он видит меня и ткнув пальцем спрашивает.
   - Новенький?
   - Да.
   - Поедешь со мной. Горелов, собирайся, поехали на вызов.
   Старший сержант Горелов нехотя поднимается с лежанки и ворчит.
   - Как что, так Горелов. Вон Валька, второй вызов пропускает, а меня в каждую дырку запихивают.
   - Помалкивай,- злится майор.- Давай на выход.
   Газик бросает по городским выбоинам и мы проклиная дороги составляем план.
   - Дом я знаю,- говорит майор,- сталинской постройки, по этому черных лестниц нет, но лифт тоже отсутствует. Шофер внизу, мы все втроем наверх. Тебе, молодой, почетная обязанность, будешь со мной. Вы сержант, проскочите выше третьего этажа и проверите чистоту до чердака.
   Мы вваливаемся в парадную и стремительно несемся вверх. На третьем этаже у квартиры 16, мы с майором задерживаемся, а Горелов бежит на верх. Топот ног долго уносился вверх, потом начал возвращаться обратно.
   - До чердака все чисто,- задыхаясь докладывает Горелов.
   Майор долго изучает дверь.
   - Опять ложный вызов. Горелов, позвони соседям, поищи понятых.
   Горелов подходит к 17 квартире. Долго нажимает на кнопку- никого. Он переходит на 15 квартиру. На звонок за дверью слышен мужской голос.
   - Кто там?
   - Милиция.
   - Чего надо?
   - Откройте, пожалуйста. Нам нужны понятые.
   - Ищите в другом месте.
   Слышен хлопок второй двери и наступила тишина. Горелов подходит к двери 13. Опять палец давит кнопку звонка. На этот раз за дверью слышен голос молодой женщины.
   - Кеша, это ты?
   - Милиция.
   - Что случилось?
   - Нам нужны понятые вскрыть соседнюю квартиру.
   - Нет, нет. Я после ванны не могу.
   И опять тишина. В 14 квартире старичок узнав, что мы из милиции и нам нужны понятые, просто послал нас в неприличное место.
   - Вот сволочи,- восхищается Горелов,- эти сталинские дома, мать их, напиханы напуганной элитой. Навряд ли мы что-либо вытащим.
   Майора это тоже раздражает и он опять взрывается.
   - Думать разучился, пойди во двор поговори с кем-нибудь там и приведи сюда.
   Горелов несется вниз и вскоре, действительно, приводит двух человек: бабушку и молодую девчонку.
   - Вот, они согласились.
   Майор принимает скучающий вид и начинает говорить.
   - Граждане понятые, мы сейчас в вашем присутствии откроем дверь, убедимся в отсутствии кого-либо и составим протокол.
   На лице девчонки полное разочарование. Бабушка тупо смотрит на дверь и машинально жует беззубым ртом.
   Майор достает из кармана коробочку с чернильным номером 16, вытаскивает ключи и начинает открывать двери. Мы с Гореловым первые врываемся в двери. Он проскальзывает в квартиру, а я осматриваю ванну и туалет. Никого.
   - Никого нет,- кричит из квартиры Горелов.
   Майор подходит к телефону и набирает номер.
   - Ниночка, ложный вызов. Ага. Хорошо.
   Мы еще раз осматриваем квартиру, составляем протокол и получив робкие подписи у понятых, сдаем квартиру под охрану.
   В дежурке почти никого нет, даже Вальки. Все разъехались по вызовам. Горелов сидит за столом напротив меня и внушает мне основные истины ведомственной охраны.
   - Сейчас народ пошел не тот. Даже нам не доверяет. Слыхал небось, в одной газетенке даже писали о том, что нашли двоих сотрудников ведомственной охраны мертвыми в квартире. Так это наши гаврики. Решили поживиться после работы. Стащили ключи, влезли в квартиру, а там нашли на полке бутылки с запахом спиртного, ну и прежде чем почистить квартиру, решили выпить по стаканчику. Выпили и сдохли. Приехали из отпуска хозяева и нашли два трупа в кухне. Оказывается мухомор на водке у них настаивался.
   - Действительно, за что же нам верить, раз разбоем занимаемся?
   Горелов скептически смотрит на меня.
   - Молод ты еще салага. Но думаю пересмотришь свои взгляды. Ты попробуй на зарплату проживи? Здесь если начальнику отделения подарок не сделаешь, совсем сгниешь.
   - Что, начальник, поборами заснимается?
   - У нас каждый берет то, что ему положено по рангу. Ты не задирайся молодой и не ляпни свои глупые бредни кому-либо другому. Хуже будет.
   Горелов вытаскивает из кармана золотой браслет для часов.
   - Видал?
   - Ну и что?
   - Квартирку-то мы с тобой сегодня проверяли?
   - Ну...
   - Я из той квартирки и взял.
   Горелов испытующе смотрит на меня.
   - Что ты от меня хочешь, сержант?
   - Что бы ты заткнулся и не лез не в свое дело. Вот этот браслетик по стоимости, мы поделим на пятерых...
   - На пятерых?
   - Шофер, ты, я, майор и начальник отделения и в соответствии со званием каждый получит свою долю.
   - Я ворованное брать не буду.
   - Отказываешься, значит?
   - Отказываюсь.
   - Ну и правильно делаешь. Нам больше достанется.
   Майор вылетает пулей из кабинета начальника.
   - Ребята в машину.
   Мы несемся в машину и только отъезжаем от дома, как майор начинает распределять обязанности.
   - Мы с сержантом в квартиру, шофер караулит у выхода парадной, а молодой на черный ход. Будешь стоять внизу. Только бы чердаки были перекрыты.
   - А где черный ход?
   Майор крутит шариками и вспоминает.
   - Этот дом три года тому назад уже щупали. Черный ход во дворе справа.
   Мы подлетаем к парадной и все разбегаются. Я несусь во двор и действительно вижу, полувыломанную, дверь на лестницу. Она косо провисает над порогом. Открываю ее полностью и становлюсь за дверью, прижимаясь к стенке.
   По лестнице слышны торопливые шаги. Вот кто-то выскочил на последнюю площадку и я бросаю дверь навстречу незнакомцу. Сначала раздается глухой удар, потом треск, дверь, вырвав гнилое дерево под петлями, вылетает из косяка. Здоровенный парень, приклеившись к двери, падает на асфальт, потом по инерции бороздит его лицом и не шевелиться. В бок отлетает синяя спортивная сумка.
   Опять топот ног. Я прячусь у косяка. Бегущий человек видит перед собой лежащего и пытается прыгнуть косо, что бы не попасть ногой в тело. Подцепляю его ногой и парень красиво сделав дугу в воздухе, косо падает на плечо.
   - Ай... Мать...
   Я уже сзади и пытаюсь оторвать его руку от приклеившегося чемодана.
   Опять топот ног. Я подпрыгиваю. Лежащий у моих ног, визжит.
   - Засада. Пашка, засада.
   Стук ног затормозился, потом ринулся наверх и вдруг опять вниз. Ко мне выходит бородатый мужик и поднимает руки.
   - Сдаюсь.
   - Ложись.
   Мужик с недоумением смотрит по сторонам и уставляется на меня.
   - Лучше ложись, буду стрелять.
   Для авторитета хлопаю по кобуре. Теперь он неохотно ложиться на живот и раскидывает руки на асфальте. Я склоняюсь над ним, забрасываю руки за спину и защелкиваю наручники.
   По лестнице опять шаги. Да сколько же их? На этот раз достаю пистолет.
   - Молодой, не стреляй, это я.
   Появляется Горелов.
   - Как ты их, а? Тебе помощь нужна?
   - Дай наручники.
   Сержант бросает мне наручники и возвращается на лестницу. Его голос, усиленный емкостью помещения, забасил.
   - Ишь куда выбросил? Ну ничего.
   Пока я защелкивал в наручники парня с чемоданом, Горелов вышел ко мне. В руках у него была перевязанная коробка.
   - Выбросил гад. А что с этим?
   Он ткнул на неподвижно лежащего третьего. Небольшая лужица крови собиралась вокруг его лица.
   - Жив. Только без сознания.
   - Ты покарауль их. Я тебе сейчас шофера подошлю.
   Сержант подбирает спортивную сумку, закидывает ее на плечо. Подхватывает чемодан, тащит в одной руке, коробку в другой и исчезает в подворотне. Через три минуты появляется шофер, заправляет пистолет в кобуру и начинает обшаривать лежащих.
   - А у этого пушка. Смотри- ка, я такую еще не видал.
   Шофер с восхищением смотрит на блестящий ствол, потом запихивает его в свой карман. Во двор въезжает "воронок". Из него выпрыгивает лейтенант и четыре милиционера.
   - Ну, Костя, ты и наворотил,- говорит он шоферу.
   - Это не я, это молодой.
   Откуда-то возник майор.
   - Лейтенант, увозите их. Этому сразу окажите помощь. А вы,- он обратился к нам- в газик.
   Милиционеры стали избивать ногами лежащих, пытаясь их вернуть в вертикальное положение, а мы пошли через подворотню к своей машине.
   Газик был забит вещами до потолка. Я и сержант с трудом уместились на задних сидениях.
   - Теперь домой,- удовлетворенно говорит майор.
   - Молодой-то наш как отличился,- говорит Горелов.
   - Молодец. Хорошо сработано.
   Вещи относим в пультовую на большой стол, типа верстака. Горелов начинает все распаковывать и делить на две части.
   - Молодой, бери бумагу, ручку и пиши,- командует он.
   Я присаживаюсь сбоку и сержант начинает диктовать.
   - Картина в багетовой золоченой рамке 30 на 40- одна. Шкурка лисыодна. Шарф мохеровый, хотя стой, не пиши он новый, пойдет сюда. Чулки капроновые. Раз... Два... Пиши пять... Эти пачки, мы сюда.
   - Чего мы все не переписываем?
   - Ты пиши и не задавай вопросов. Вещь-док составляем.
   Он делит вещи, а я пишу под его диктовку перечень вещей только в одной куче. Наконец работа окончена, Горелов все запихивает в коробку и закручивает веревкой.В пультовой появляется майор.
   - Сержант, следственный отдел требует перечень вещественных доказательств.
   - Готово. Вот подпишите здесь и в сопроводиловке.
   Майор лихо закручивает подписи на бумаге.
   - Берите машину, быстро отвезите.
   Горелов с коробкой исчезает из пультовой.
   - Вот это,- говорит майор, обращаясь ко мне,- отнесите в кабинет.
   Я забираю вторую кучу вещей и уношу в кабинет начальника.
   Горелов примчался через двадцать минут.
   - Вещи у него?- кивает он в сторону дверей кабинета.
   - У него.
   - Вот, сволочь, самое лучшее отберет.
   - А не пожалуются ограбленные, что им мало вещей вернули?
   - Пусть жалуются. Мало ли, может у грабителей сообщники были, вот вещи другие и унесли. Милиция не всесильна, слышал сколько преступлений раскрывается? Одна треть, остальные глухие.
   - Грабители не расколются?
   - Пусть только попробуют. Им в предвариловке уши на нос натянут.
   Дежурство еще не закончилось. Наступил вечер.
   - Обычные граждане домой вернулись,- говорит Горелов,- поэтому 70 процентов закрытых квартир сняты с охраны. Остались необычные граждане, которые закрыли свои квартиры на длительный срок.
   - Теперь наступит более-менее спокойный период?
   - Нет. Теперь наступает беспокойное время. Закрываются ларьки, офисы, магазины, склады. Почему-то большинство взломщиков прельщаются этим больше, чем квартирами. Чует мое сердце, опять в чего-нибудь вляпаемся.
   Словно в подтверждение слов сержанта, из кабинета вылетает майор.
   - Ребята, возьмите жилеты и автоматы,- командует он нам.
   Нам выдают это барахло и мы с невеселыми мыслями идем к газику.
   - На Блюхера,- командует офицер.
   Мы натягиваем жилеты прямо на форму, а майор говорит.
   - Сигнал из магазина химтоваров. Поставьте рожки на автоматы и сразу как подъезжаем, так вперед.
   У магазина химтоваров стоит грузовая машина, прижавшись задом кузова к дверям. Мы лихо подскакиваем к ее борту и выпрыгиваем на асфальт. Я забегаю влево машины.
   - Менты,- орет кто-то,- все в машину.
   - Отставить,- рявкает мощный бас.- Это ты, Кривобоков?
   - Я,- растеряно говорит майор.
   - Подойди сюда.
   В окно кабинки появилась рука и поманила офицера к себе. Майор подходит, становиться на ступеньку машины и между ними происходит тихий разговор. Я не слышу о чем они говорят, но слышу, что машину по-прежнему раздается грохот, ее загружают.
   Проходит минут пять и тут прорывается голос майора.
   - Мало...
   - Черт с тобой, еще два куска и катись...
   Опять тихий разговор. Наконец майор соскакивает и подзывает нас к газику. Вокруг машины забегали парни и она, взвыв двигателем, унеслась в слабо освещенную улицу.
   - Сержант, посмотри, что там есть?
   Горелов исчезает в магазине и через пять минут выволакивает две картонных коробки набитых парфюмерией. Все это он заталкивает в газик.
   - Хорошо, теперь вызываем следователей.
   Майор по радиостанции вызывает опер группу.
   В дежурке майор вызывает поочередно каждого в кабинет. Я последний. В кабинете офицер из пачки денег отсчитывает мне несколько бумажек.
   - Ты мне нравишься, сынок. Теперь только держи язык за зубами и все будет в порядке.
   Я сжимаю в ладони деньги и выхожу из кабинета. На столике Горелова полно флаконов и бутылочек парфюмерии. Здесь толпятся сотрудники охраны и сержант каждого одаривает чем-нибудь
   - Молодой, подходи, во какую я тебе коробку подобрал.
   На его ладонях большой набор духов в фасонной коробке, подделанной под малахит.
   - Катись...
   Я сажусь на стул и думаю про свою невеселую жизнь
   - Ишь, гордый какой. Позовите Нинку, я ей отдам.
   Из пультовой выходит полная накрашенная девица и с восторгом берет коробку.
   - Сереженька, ну ты прямо умница. Дай мне еще вот эту помаду.
   Она хищной рукой смахивает три патрона помады и, чмокнув Горелова в щеку, исчезает в пультовой.
   На улице жуткая темнота. Уже четыре часа. До конца дежурства остается тоже четыре часа.
   Опять вызов. Майор зевает и явно не собирается на выезд.
   - Вы уж без меня как-нибудь,- говорит он Горелову.- Вот ключи.
   Мы опять трясемся в газике и выскакиваем к ларькам, распиханных вдоль улицы.
   - Вон они.
   Двое парней пытаются проломить защитную решетку двери.
   - Молодой, вперед. Мы с боку.
   Я мчусь к парням и они бросив дверь смотрят на меня.
   - А ну ложись,- вскидываю автомат.
   - Чего?- хрипит один.- Ванька, дай ему.
   Из-за угла соседнего ларька раздается выстрел и неведомая сила отбрасывает меня в сторону. Ах, суки... Я всаживаю примерно десять патрон рожка в этот угол. Потом вскакиваю и чуть не падаю от боли в боку. Парни стоят как истуканы. Вот вам. Очередь разносит стекло ларька над их головой. Теперь они падают на землю.
   Где там еще один? Пересиливая боль бегу за ларек, там в луже крови лежит с пистолетом мальчишка. Где же Горелов?
   Они с шофером подходят через минуты две, когда я, кривляясь от боли, защелкивал наручники на взломщиках.
   - Теперь будет переполох,- говорит Горелов, глядя на окровавленного мальчишку.- Сейчас набегут эксперты и будут драть тебя, молодой, в хвост и в гриву.
   - Где ты был?
   - Где, где. Рядом.
   - У меня бок... Посмотри, что здесь?
   Я расстегиваю жилет и оголяю бок.
   - Синяк. Повезло тебе. Во-первых, что синяк есть, а во-вторых, что жив остался.
   Вскоре приезжает УАЗик и меня серьезные дяди долго допрашивают, как применял оружие и когда. Потом отнимают автомат и отпускают к газику.
   В дежурке сержант уходит в кабинет начальника и пропадает там до конца смены.
   Сегодня день отдыха. Ко мне звонит мой дружок по волейболу Славка и предлагает вечером придти к нему в гости на работу. Славка работает дежурным электриком в ресторане "Дельфин".
   - Возьми только две бутылочки,- говорит он мне,- жратву я гарантирую по высшему классу. Не забудь прилично одеться.
   - Ты меня там встретишь?
   - Сашка, это не с парадного хода. Ты меня жди у черного хода.
   - Хорошо.
   Дежурный электрик сидит в небольшой темной захламленной комнатенке с грязными стенами, давно не мытым окном и нитями паутины по углам. В комнатенке верстак, маленький отполированный локтями столик и четыре венских стула с замененными сиденьями на простую фанеру. Славка не один с ним две девицы. Одну я знаю, это его любовница Люда, другая с кичкой сзади и челкой на глазах ее подруга, Надя.
   - Мне Люда говорила, что вы милиционер?- тонким голосом говорит Надя.
   - Он не милиционер,- влезает в разговор Славка,- он сотрудник ведомственной охраны.
   - А это разве не одно и тоже?- удивляется Надя.
   - Мильтон, он что, на улице за порядком следит, а Сашка охраняет имущество граждан.
   - Охранник,- разочарованно тянет Надя.
   - Дура, ты Надька,- Людка с интересом рассматривает мое лицо.- Был бы человек хороший.
   - А я ни чего...
   В комнатенку вваливаются две молоденькие поварихи с подносами, но которых тарелки с жаренным мясом и картошкой приправленной зеленью.
   - Девочки, вот спасибо.- расшаркивается Славка.- Сашенька, где у тебя бутылек?
   - Нам не с собой, лучше здесь,- говорит самая смелая повариха.
   Славка вскрывает бутылку, находит где-то два грязных стакана и наполняет их.
   - Дернем.
   Мы все выпиваем и молоденькая повариха с тоской говорит.
   - Господи, как я устала. Сейчас бы завалиться поспать.
   - Не раскисай, пошли,- старшая тянет ее с собой,- мы еще к вам придем, притащим что-нибудь.
   Они уходят и Славка приглашает всех на танцы.
   - Пойдемте в зал нам потрясемся.
   - А прилично это?- спрашивает Надя.
   - А что тут плохого, одеты вы прилично. Пошли.
   Мы проходим грязные помещения кухни и через коридор входим в зал. Гремит музыка и мы вливаемся в массу дергающихся людей.
   - Как здорово,- говорит Надя, выгибаясь передо мной лебедем.
   - Ты где-нибудь учишься?
   - Да, на филфаке, в университете.
   - А я с института ушел...
   - Как это?
   - Три года отучился. Вообщем даже не учился, а играл в волейбол. Потом предложили перейти в профессионалы. Здесь-то я и бросил институт.
   - Почему же вы охранник?
   - Подстрелили...
   - ???
   - Я неплохо играл у сетки. Мои косые удары шли даже через блок. Но тут надо было руководству, что бы команда проиграла сборной страны.
   - Неужели у нас такой спорт?
   Надя даже остановилась и смотрит на меня расширенными глазами.
   - Увы. Это так. А мы вдвоем с моим приятелем Андрюшкой-Кувалдой, только и разыгрались. Тренер даже четыре раза нас снимал с площадки, но ребята все взбрыкнулись и мы наколотили сборной столько мячей, что взяли да и выиграли. Потом начались расправы. Я взял все на себя, вот и поговорил с гостями, которые навалились на улице на меня. Понимал, отделают так, что буду инвалидом. Поэтому решил сопротивляться. Парень-то я был вроде ничего, ну и ... Вообщем кто-то из нападавших выстрелил в грудь.
   - А потом?
   - Дальше неинтересно. Больница, простреленное легкое. Прощай спорт. Устроился в охрану и первый день проработал вчера.
   - Да, так значит у вас почти праздник.
   - Нет. праздника нет. Вчера опять в меня стреляли.
   Глаза Нади округлились.
   - Стреляли...?
   - Бронежилет спас.
   Музыка кончилась, началась другая, а мы все стояли у какой-то круглой колонны.
   - Пойдемте в коморку. Я здесь чего-то замерзла.
   Опять пробираемся кухней и вваливаемся в комнату дежурного электрика. Никого нет. Надя садится за стол и протягивает мне свой стакан.
   - Налей.
   Наливаю ее и свой стакан и мы без традиционной говорильни выпиваем.
   - Ты знаешь,- вдруг говорит Надя,- я так потрясена. Неужели в такое ужасное время нет справедливости на земле. Неужели бог не видит как мы, русские, мучаемся. Сначала мы сами себя уничтожали во имя идеи, теперь это делаем без идеи. Мой папа умер не выдержав этих норм жуткой перестройки, теперь это хищное время требует в жертву нормальных людей.
   Опять врываются две поварихи с какими-то блюдами.
   - Вы, извините,- заплетается языком старшая.- Нам бы по стаканчику.
   Я им наливаю и как заправские пьяницы они проглатывают крепкую жидкость.
   - Хорошо... А я вас знаю...
   Повариха кладет мне руку на плечо и пытается ущипнуть.
   - Я в техникуме училась... и... ходила в зал... Волейбол видела с вами...
   - Ты не ошиблась.
   - Варька..., это он...
   - Пошли..., а то попадет...
   - Стерва ты, Варька... Поговорить с хорошим человеком... не даешь.
   Она икнула.
   - Ой... простите.
   Девочки вышли. Надя сидела склонив голову.
   - Саша, я пойду домой. Мне чего-то совсем не весело. Проводи меня.
   - Пошли.
   Провожать мне ее не пришлось. Надя вдруг перехватила такси и уехала.
   - Я доеду сама,- сказала она на последок.- Людка тебе скажет мой телефон.
   Рабочий день начинается с двух ложных вызовов. Опять мучение с понятыми и кое-как выполнив все формальности, мы возвращаемся в дежурку.
   Майор вышел из пультовой и подозвал Горелова.
   - На ключи. Съезди.
   - А там... А..., понятно.
   - У тебя два часа свободного времени.
   - Ага. Выезжаем. Пошли, молодой.
   Это старинный хорошо ухоженный дом. Мы, включая шофера, поднялись на четвертый этаж и Горелов открыл двери.
   - Как же понятые?- с удивлением спрашиваю я.
   - Заткнись. Мы засаду делаем.
   Квартира необычайно богатая и забита всякими шикарными безделушками и картинами. На стенах висят старые ружья, сабли.
   Горелов открывает дверцу балкона.
   - Молодой, я сейчас выйду, а ты закрой дверь на нижний шпингалет.
   Сержант выходит на балкон, я закрываю дверь на нижний шпингалет и тут Горелов откидывается телом и ударом ноги вышибает дверь обратно. Шпингалет с мясом древесины вырван и пляшет по порогу.
   - Будут знать, как не ставить на сигнализацию балконные двери.
   Шофер сразу вытаскивает из за пазухи большой мешок, начинает шарить по квартире и понравившиеся вещи бросать туда. Горелов упаковывает телевизор, видак и некоторые картины.
   На бархатном столике у стены, меня привлекает под стеклянным колпаком широкий браслет, необычного цвета. Снимаю колпак и беру его в ладони. Боже, до чего тяжелый. С синеватым отливом металл, на тыльной стороне в темно-фиолетовом круге имел рисунок красного скорпиона, до половины рассеченного острым предметом. По торцу браслета выгравированы надписи на непонятном языке. Вдруг браслет... раскрылся. Одна треть нижней части, выкатилась на пазах. Я рассматриваю обе части, удивляясь и удивительной обработке. На пазах выступы захвата непонятного замка. Теперь он мог легко одеваться на руку. Я заголяю правую руку закидываю браслет на кист и вставляю пластинку в паз. Щелк... Пластинка вошла, браслет плотно обжал руку. Красиво. Теперь стараюсь вытолкнуть пластинку обратно, но не тут-то было, она как мертвая припаялась к браслету, еле-еле выделяясь на его поверхности, тонкой ниточкой шва.