У остальных солдат дела обстояли не лучше.
– Кот, – позвал Ломонос по радио Миху Кемпла. – Нам не продержаться до подхода вертолетов.
– И что ты предлагаешь?
– Грохнуть эту суку. В живых они нас все равно не оставят.
Миха оглянулся на Первого, тот лежал неподвижно. Ему вкололи отменную дозу обезболивающего, и он просто уснул.
– Грохнуть мы его всегда успеем.
– Тогда чего ты ждешь?
– Не знаю. Чуда…
– Чудес не бывает, командир.
– Я знаю.
Миха еще немного пострелял, убив одного и трех ранив. Потом скосил глаза, глянув в угол бронестекла. Там фиксировался остаток боекомплекта в рожке, всего значилось девять патронов. «Это еще не считая двадцати в пистолете, – вспомнил Миха. – Но толку от них, как от козла – молока».
– Сейчас они в рывок пойдут.
– Ладно. Слушайте меня внимательно! – обратился ко всем солдатам Кемпл. – У кого еще остались маяки, приведите их в положение «Огонь на себя». Наберите по двадцать, по тридцать единиц и бросайте во все стороны света.
Солдаты произвели необходимые манипуляции, введя нужные коды, и бросили маяки как можно дальше от себя.
– А теперь не давайте их сломать. Да… и вколите себе по дозе обезболивающего. Не хватало еще, чтобы мы от болевого шока загнулись.
Боевики сначала шарахнулись в стороны, думая, что это гранаты, но вскоре, разобравшись, в чем дело и чем это для них чревато, попытались дотянуться, чтобы переломить маяки, отменив поставленную на них установку. Но этому активно мешали. Солдаты подстреливали каждого, осмелившегося высунуться из укрытия.
Но, несмотря на все их усилия, два маяка все же повредили. Их разбили на мелкие осколки автоматными очередями, но остальные пока оставались невредимыми.
С неповрежденных маяков сигнал уходил в космос. Оттуда поступал в контрольный штаб, где сигнал проверялся на достоверность и обрабатывался. Места выхода сигнала накладывались на карту и уже в соответствии с плоскостями поступали приказы на базы ракетных станций, где командиру батареи нужно было только нажать на кнопку: «Пуск», что и было сделано.
Ракеты типа «Земля-земля», покинув жерла направляющих, уходили высоко в небо, чтобы взорваться где-то за десятки километров.
Миха расходовал последние пули из своего «ПМД-9», не давая боевикам дотянуться до трех оставшихся маяков, когда почувствовал острую боль в плече: его будто обожгло в районе лопатки, да так, что исчезла возможность пошевелить рукой. Миха упал, невыносимая боль гасила сознание. «Хорошо, что я еще анаболик вколол», – успел подумать Кемпл и упал.
Уже лежа на спине, он почувствовал содрогание почвы. Сначала редкое, но учащающееся, и вот уже земля дрожала не переставая.
Четыре вертолета вылетели из-за сопки. Два «беркута», разведчик – «шмель» и эвакуатор «РН-11».
– Ни хрена себе! – воскликнул командир звена. – Да тут земля буквально кипит!
Боевые части ракет ровняли с землей одну из гор. Мощные взрывы вздымали груды породы в воздух, образуя купола из земли и огня и обрушивая все это вниз. Впрочем, продолжалось это недолго, но пейзаж выглядел поистине как лунный.
– И что, есть кто живой?
– Говорит «шмель», фиксирую работу передатчика на самой вершине.
– Делать нечего, – согласился командир авиационного звена. – Если работает маяк, могли уцелеть и люди.
– Внимание, движение в районе подножия.
– Ясно. Работаем по стандартной схеме. «Одиннадцатый», подбирай оставшихся, если там вообще кто-то уцелел, в чем я сильно сомневаюсь. Остальные раскручиваем «Воронку».
– Есть, командир.
Эвакуатор с поисковой группой и «шмелем» ушли подбирать уцелевших. С «РН-11» на тросах спустились поисковики и стали бегать от воронки к воронке в поисках передатчика и людей.
А два «беркута» расходились в стороны, взяв вершину полуразрушенной горы за центр своей «Воронки». Вертолеты встали друг напротив друга и открыли огонь неуправляемыми ракетами и пушками, двигаясь по часовой стрелке, будто вворачивающийся винт. Ракеты взрывали все, что им попадалось на пути, и оставшиеся после недавней бомбежки боевики сломя голову драпали через лес, не разбирая дороги. Спорить с «беркутами» никто не хотел. А вертолеты жгли и жгли всю местность под собой.
Они успели сделать пять оборотов, основательно перепахав землю, когда с «РН-11» передали:
– Порядок. Всех, кого нашли, – погрузили.
– Точнее.
– Девять человек, как и показывал маяк.
– Тогда уходим.
И «беркуты», сделав прощальный залп, направились к ближайшей базе.
98
99
100
– Кот, – позвал Ломонос по радио Миху Кемпла. – Нам не продержаться до подхода вертолетов.
– И что ты предлагаешь?
– Грохнуть эту суку. В живых они нас все равно не оставят.
Миха оглянулся на Первого, тот лежал неподвижно. Ему вкололи отменную дозу обезболивающего, и он просто уснул.
– Грохнуть мы его всегда успеем.
– Тогда чего ты ждешь?
– Не знаю. Чуда…
– Чудес не бывает, командир.
– Я знаю.
Миха еще немного пострелял, убив одного и трех ранив. Потом скосил глаза, глянув в угол бронестекла. Там фиксировался остаток боекомплекта в рожке, всего значилось девять патронов. «Это еще не считая двадцати в пистолете, – вспомнил Миха. – Но толку от них, как от козла – молока».
– Сейчас они в рывок пойдут.
– Ладно. Слушайте меня внимательно! – обратился ко всем солдатам Кемпл. – У кого еще остались маяки, приведите их в положение «Огонь на себя». Наберите по двадцать, по тридцать единиц и бросайте во все стороны света.
Солдаты произвели необходимые манипуляции, введя нужные коды, и бросили маяки как можно дальше от себя.
– А теперь не давайте их сломать. Да… и вколите себе по дозе обезболивающего. Не хватало еще, чтобы мы от болевого шока загнулись.
Боевики сначала шарахнулись в стороны, думая, что это гранаты, но вскоре, разобравшись, в чем дело и чем это для них чревато, попытались дотянуться, чтобы переломить маяки, отменив поставленную на них установку. Но этому активно мешали. Солдаты подстреливали каждого, осмелившегося высунуться из укрытия.
Но, несмотря на все их усилия, два маяка все же повредили. Их разбили на мелкие осколки автоматными очередями, но остальные пока оставались невредимыми.
С неповрежденных маяков сигнал уходил в космос. Оттуда поступал в контрольный штаб, где сигнал проверялся на достоверность и обрабатывался. Места выхода сигнала накладывались на карту и уже в соответствии с плоскостями поступали приказы на базы ракетных станций, где командиру батареи нужно было только нажать на кнопку: «Пуск», что и было сделано.
Ракеты типа «Земля-земля», покинув жерла направляющих, уходили высоко в небо, чтобы взорваться где-то за десятки километров.
Миха расходовал последние пули из своего «ПМД-9», не давая боевикам дотянуться до трех оставшихся маяков, когда почувствовал острую боль в плече: его будто обожгло в районе лопатки, да так, что исчезла возможность пошевелить рукой. Миха упал, невыносимая боль гасила сознание. «Хорошо, что я еще анаболик вколол», – успел подумать Кемпл и упал.
Уже лежа на спине, он почувствовал содрогание почвы. Сначала редкое, но учащающееся, и вот уже земля дрожала не переставая.
Четыре вертолета вылетели из-за сопки. Два «беркута», разведчик – «шмель» и эвакуатор «РН-11».
– Ни хрена себе! – воскликнул командир звена. – Да тут земля буквально кипит!
Боевые части ракет ровняли с землей одну из гор. Мощные взрывы вздымали груды породы в воздух, образуя купола из земли и огня и обрушивая все это вниз. Впрочем, продолжалось это недолго, но пейзаж выглядел поистине как лунный.
– И что, есть кто живой?
– Говорит «шмель», фиксирую работу передатчика на самой вершине.
– Делать нечего, – согласился командир авиационного звена. – Если работает маяк, могли уцелеть и люди.
– Внимание, движение в районе подножия.
– Ясно. Работаем по стандартной схеме. «Одиннадцатый», подбирай оставшихся, если там вообще кто-то уцелел, в чем я сильно сомневаюсь. Остальные раскручиваем «Воронку».
– Есть, командир.
Эвакуатор с поисковой группой и «шмелем» ушли подбирать уцелевших. С «РН-11» на тросах спустились поисковики и стали бегать от воронки к воронке в поисках передатчика и людей.
А два «беркута» расходились в стороны, взяв вершину полуразрушенной горы за центр своей «Воронки». Вертолеты встали друг напротив друга и открыли огонь неуправляемыми ракетами и пушками, двигаясь по часовой стрелке, будто вворачивающийся винт. Ракеты взрывали все, что им попадалось на пути, и оставшиеся после недавней бомбежки боевики сломя голову драпали через лес, не разбирая дороги. Спорить с «беркутами» никто не хотел. А вертолеты жгли и жгли всю местность под собой.
Они успели сделать пять оборотов, основательно перепахав землю, когда с «РН-11» передали:
– Порядок. Всех, кого нашли, – погрузили.
– Точнее.
– Девять человек, как и показывал маяк.
– Тогда уходим.
И «беркуты», сделав прощальный залп, направились к ближайшей базе.
98
– Здравствуйте, полковник.
– Здорово, герой! – браво поприветствовал полковник Брамвей и вошел в госпитальную палату. – Отдыхаешь?
– Есть немного…
Миха Кемпл со своими людьми уже третью неделю валялся в госпитале, но на то были свои причины: серьезные раны. Снайпера с Пироманом вообще едва откачали, и они до сих пор еще находились в коме.
– Что там Первый? Говорит?
– А куда он денется?! – хохотнул полковник. – Я чего пришел? Ах да! Вам, как особо отличившимся, полагается награда.
– И какая?
– С вашего срока списывается по полгода. Ну и денежный бонус, куда ж без него? Тем более что Первый столько счетов выдал, с такими миллионами, что закачаешься.
– Сэр, а нельзя ли немножко по-другому сделать?
– Что именно?
– Полгода остаются за мной, но вы даете мне четыре месяца отпуска.
– Зачем так много?
– Домой съездить. Пока туда, пока обратно, мне там с неделю и останется погулять.
– Ну…
– Все равно нам сейчас не до боев, еще лечиться и лечиться. А бонуса наверняка хватит на билеты.
– Хорошо, – сдался полковник. – Я могу это устроить, что только не сделаешь для героев.
– Спасибо, сэр. Я вам очень благодарен.
– Да ладно уж…
На самом деле Миха хотел домой совсем по другой причине. Врать родителям бесконечно было нельзя, и он вообще удивлялся, как они еще обо всем не догадались. Другой причиной являлся «белый сон», он наваливался все чаще и чаще, и с этим нужно было что-то делать, иначе могли просто списать и отправить отсиживать оставшийся срок в тюрьме. Миха надеялся, что гражданские врачи сумеют ему помочь в этой беде. Последней причиной был Призрак. За время лежки в госпитале он так надоел ему, что Кемпл решил избавиться и от него.
– Здорово, герой! – браво поприветствовал полковник Брамвей и вошел в госпитальную палату. – Отдыхаешь?
– Есть немного…
Миха Кемпл со своими людьми уже третью неделю валялся в госпитале, но на то были свои причины: серьезные раны. Снайпера с Пироманом вообще едва откачали, и они до сих пор еще находились в коме.
– Что там Первый? Говорит?
– А куда он денется?! – хохотнул полковник. – Я чего пришел? Ах да! Вам, как особо отличившимся, полагается награда.
– И какая?
– С вашего срока списывается по полгода. Ну и денежный бонус, куда ж без него? Тем более что Первый столько счетов выдал, с такими миллионами, что закачаешься.
– Сэр, а нельзя ли немножко по-другому сделать?
– Что именно?
– Полгода остаются за мной, но вы даете мне четыре месяца отпуска.
– Зачем так много?
– Домой съездить. Пока туда, пока обратно, мне там с неделю и останется погулять.
– Ну…
– Все равно нам сейчас не до боев, еще лечиться и лечиться. А бонуса наверняка хватит на билеты.
– Хорошо, – сдался полковник. – Я могу это устроить, что только не сделаешь для героев.
– Спасибо, сэр. Я вам очень благодарен.
– Да ладно уж…
На самом деле Миха хотел домой совсем по другой причине. Врать родителям бесконечно было нельзя, и он вообще удивлялся, как они еще обо всем не догадались. Другой причиной являлся «белый сон», он наваливался все чаще и чаще, и с этим нужно было что-то делать, иначе могли просто списать и отправить отсиживать оставшийся срок в тюрьме. Миха надеялся, что гражданские врачи сумеют ему помочь в этой беде. Последней причиной был Призрак. За время лежки в госпитале он так надоел ему, что Кемпл решил избавиться и от него.
99
Миха полной грудью вдохнул тухловатый воздух Вимеи. Он прилетел на свою родню планету, и все эти противности, вроде запаха, витающего в воздухе, и вездесущего гнуса, были пока что в радость. Ведь он так долго не видел дома.
Наступал вечер, и Миха взял такси, чтобы не трястись в общественном транспорте.
– Куда?
– Красноперского, двенадцать.
Машина такси резво катила от космодрома к городу по автостраде, построенной на сваях, уходивших на десятки метров в глубину болот.
Когда машина въехала в город, опустилась ночь. Такси остановилось, не доехав до названного адреса целый квартал.
– Извини, солдат, но дальше я не поеду, – сказал таксист. – Я даже двадцатник тебе сброшу.
– А чего так?
– Банда там нехорошая орудует. Днем еще ничего, а ночью…
– Понятно.
– Может, я тебя в гостиницу отвезу, для спокойствия? Кстати, вон и они.
По улице шла компания.
– Не нужно, – ответил Кемпл, расплачиваясь с таксистом. – Я выйду здесь.
– Как знаешь.
Такси резко взяло с места и укатило прочь.
– Дядя, за проход по улице нужно платить, – сказал какой-то оборванец, весь увешенный цепями.
– Сколько?
– Полтинник.
– Нынешняя молодежь совсем обнаглела.
– Ты чего мелешь, мужик? Гони бабки! Компания взяла Кемпла в кольцо, Миха насчитал двенадцать человек.
– Знали бы, на кого напали. Но что ж, сами виноваты, – сказал Кемпл и сделал первый выпад.
Один из молодчиков согнулся пополам, держась за почку. Миха вклинился в их ряды, выводя еще одного из игры, отправив в глубокий обморок ударом в голову. Кто-то бросился, размахивая водосточной трубой, но Кемпл сделал захват, бросив нападавшего на асфальт и жестко ударив его же трубой плашмя в грудь, с глухим хрустом ломая ребра.
Миха заторможено остановился. «Только не сейчас! – в отчаянии подумал Кемпл. – Я так и знал, что однажды ты придешь в самый неподходящий момент. Только не сейчас…»
– Прошу, только не сейчас, – чуть слышно прошептал Миха.
Но «белый сон» не поддавался уговорам. Заторможенного Кемпл а повалили на землю, ударив сзади по голове, и стали избивать.
Наступал вечер, и Миха взял такси, чтобы не трястись в общественном транспорте.
– Куда?
– Красноперского, двенадцать.
Машина такси резво катила от космодрома к городу по автостраде, построенной на сваях, уходивших на десятки метров в глубину болот.
Когда машина въехала в город, опустилась ночь. Такси остановилось, не доехав до названного адреса целый квартал.
– Извини, солдат, но дальше я не поеду, – сказал таксист. – Я даже двадцатник тебе сброшу.
– А чего так?
– Банда там нехорошая орудует. Днем еще ничего, а ночью…
– Понятно.
– Может, я тебя в гостиницу отвезу, для спокойствия? Кстати, вон и они.
По улице шла компания.
– Не нужно, – ответил Кемпл, расплачиваясь с таксистом. – Я выйду здесь.
– Как знаешь.
Такси резко взяло с места и укатило прочь.
– Дядя, за проход по улице нужно платить, – сказал какой-то оборванец, весь увешенный цепями.
– Сколько?
– Полтинник.
– Нынешняя молодежь совсем обнаглела.
– Ты чего мелешь, мужик? Гони бабки! Компания взяла Кемпла в кольцо, Миха насчитал двенадцать человек.
– Знали бы, на кого напали. Но что ж, сами виноваты, – сказал Кемпл и сделал первый выпад.
Один из молодчиков согнулся пополам, держась за почку. Миха вклинился в их ряды, выводя еще одного из игры, отправив в глубокий обморок ударом в голову. Кто-то бросился, размахивая водосточной трубой, но Кемпл сделал захват, бросив нападавшего на асфальт и жестко ударив его же трубой плашмя в грудь, с глухим хрустом ломая ребра.
Миха заторможено остановился. «Только не сейчас! – в отчаянии подумал Кемпл. – Я так и знал, что однажды ты придешь в самый неподходящий момент. Только не сейчас…»
– Прошу, только не сейчас, – чуть слышно прошептал Миха.
Но «белый сон» не поддавался уговорам. Заторможенного Кемпл а повалили на землю, ударив сзади по голове, и стали избивать.
100
На этот раз сознание, против обычного, возвращалось медленно. Оно приходило рывками и снова исчезало, погружая Кемпла в темноту.
– Привет, Призрак, – поздоровался Кемпл. – Ты плохо выглядишь…
Стояла белая пелена, объекты были плохо различимы, но Призрака Миха видел, впрочем, тоже словно через марлю.
– Скорее прощай, – ответил Призрак и стал таять прямо на глазах.
– Почему?.. Впрочем, это даже к лучшему. Призрак исчез. Накатила боль, все стало ясным и отчетливым. Кемпл определил, что находится в больничной палате и что рядом кто-то сидит.
– Мама?
– Это я, сынок! Ты очнулся!
Началась настоящая кутерьма. Запищали приборы, прибежали медсестры, о чем-то чирикая между собой, важно, словно петух, вошел доктор. Он замерил пульс, посмотрел на записи медицинского самописца и произнес:
– Все просто замечательно. Невероятно… Хоть завтра можно на выписку.
Миха плохо соображал, но понимал, что что-то во всем этом не так. Но что именно?
– Как долго я здесь?
– Три недели. Ты был в коме… ты очень сильно ударился головой. Врачи сказали, что тебе даже повредили мозг… сильный ушиб.
– Три недели! – не поверил Миха. – Да полковник меня убьет!
– Какой полковник? – не поняла мать.
«Свет, белый свет, и я на спине… – стал припоминать свои «белые сны» Миха, глядя в потолок, где светили яркие лампы. – Как странно…»
– С тобой кое-кто хочет познакомиться, – несмело сказала мать.
– Кто?
Вместо ответа открылась дверь, и в палату прошла девушка.
– Привет, Ингрид.
– Почти угадал, меня зовут Инга.
Кемпл сразу все понял, но не знал, как к этому отнестись. Разочарования не было, не было ничего…
– Что у тебя в руках?
– Твой проигрыватель.
– Включи какую-нибудь песню, наугад.
– Я включу лучше ту, которая мне больше всего нравится.
– Хорошо, включай.
Заиграла музыка, Кемпл ее узнал сразу же: песня началась с середины.
– Пожалуй, она все объясняет.
– Что объясняет?
– Это уже не важно… Лучше включи погромче…
– Привет, Призрак, – поздоровался Кемпл. – Ты плохо выглядишь…
Стояла белая пелена, объекты были плохо различимы, но Призрака Миха видел, впрочем, тоже словно через марлю.
– Скорее прощай, – ответил Призрак и стал таять прямо на глазах.
– Почему?.. Впрочем, это даже к лучшему. Призрак исчез. Накатила боль, все стало ясным и отчетливым. Кемпл определил, что находится в больничной палате и что рядом кто-то сидит.
– Мама?
– Это я, сынок! Ты очнулся!
Началась настоящая кутерьма. Запищали приборы, прибежали медсестры, о чем-то чирикая между собой, важно, словно петух, вошел доктор. Он замерил пульс, посмотрел на записи медицинского самописца и произнес:
– Все просто замечательно. Невероятно… Хоть завтра можно на выписку.
Миха плохо соображал, но понимал, что что-то во всем этом не так. Но что именно?
– Как долго я здесь?
– Три недели. Ты был в коме… ты очень сильно ударился головой. Врачи сказали, что тебе даже повредили мозг… сильный ушиб.
– Три недели! – не поверил Миха. – Да полковник меня убьет!
– Какой полковник? – не поняла мать.
«Свет, белый свет, и я на спине… – стал припоминать свои «белые сны» Миха, глядя в потолок, где светили яркие лампы. – Как странно…»
– С тобой кое-кто хочет познакомиться, – несмело сказала мать.
– Кто?
Вместо ответа открылась дверь, и в палату прошла девушка.
– Привет, Ингрид.
– Почти угадал, меня зовут Инга.
Кемпл сразу все понял, но не знал, как к этому отнестись. Разочарования не было, не было ничего…
– Что у тебя в руках?
– Твой проигрыватель.
– Включи какую-нибудь песню, наугад.
– Я включу лучше ту, которая мне больше всего нравится.
– Хорошо, включай.
Заиграла музыка, Кемпл ее узнал сразу же: песня началась с середины.
– Пожалуй, она все объясняет.
– Что объясняет?
– Это уже не важно… Лучше включи погромче…
Закрою глаза, имитируя страх,
Имитируя стон на застывших губах,
Имитируя битву своих и чужих,
Я читаю молитву одну на двоих.
Когда я вернусь, будь рядом со мной,
Я смерти учусь, я буду другой.
Я вижу сон, я вижу свет,
Я жгу костер больших побед.
Я вижу сон, где я герой,
Где все мое, где ты со мной.