Страница:
«Сволочь! – со злостью мысленно усмехнулся Каин. – Да ты просто убираешь опасных людей, воспользовавшись сколько-нибудь пристойным предлогом!»
Оно и понятно. Марк Шульберг не дурак и прекрасно понимал, чьи люди его окружают – Оникса – закулисного руководителя СНМ. Но Оникс мертв, и нужно как можно быстрее убрать его людей из своего окружения, дабы обезопасить себя, свое право на власть и более того – стать настоящим канцлером Союза независимых миров, а не безвольной марионеткой в чьих-то руках.
«Вот только насколько далеко он позволит себе зайти? – размышлял Иннокент. – Уберет меня совсем с глаз долой из сердца вон?»
– Вы хотите что-то сказать, господин адмирал? – поинтересовался канцлер, закончив речь.
Каин, ничем не выдав своего возбужденного состояния, разве что мышцы скул секунды три играли, нейтрально на выдохе ответил:
– Слушаюсь… с-сэр.
– Хорошо. Новым министром обороны назначается вице-адмирал Тохара.
– Как на счет меня, сэр? Я уволен из рядов ВКФ Союза?
– Ну что вы, господин контр-адмирал. Вы остаетесь командующим Первым Флотом СНМ. Более того, вы вместе со своим Флотом переводитесь в систему Касабланка – второй по значимости мир Союза после Акинареса. Я как главнокомандующий приказываю вам организовать его оборону от возможного вторжения Конфедерации. А оно скоро последует, в этом нет никаких сомнений и скорее всего именно на Касабланку. Так что это большая честь для вас принять на себя первый удар…
– Слушаюсь, сэр.
– Заодно ваши корабли там подремонтируются. Как вам известно, на Касабланке находится отличная судоремонтная станция… – с улыбкой добавил канцлер Шульберг.
– Конечно, сэр, – также мило улыбнулся в ответ Каин Иннокент, желая в эту минуту разорвать этого ублюдка пополам.
Ведь это получается, что его очень ловко, даже элегантно, так что придраться не к чему, отстранили от реальной власти. Теперь он не может участвовать в стратегическом планировании! У него только один жалкий битый флот из переделок. Разве это сила? Это тень силы.
Но это все не главное. Главное – он теперь не может продолжить дело Оникса, отдавшего ради своего Плана собственную жизнь!
«Что же делать?» – лихорадочно думал Каин, но ответа найти не мог.
Оставалось только ждать и искать любую возможность вновь получить влияние на ситуацию.
– Тогда все свободны.
8
9
10
11
Оно и понятно. Марк Шульберг не дурак и прекрасно понимал, чьи люди его окружают – Оникса – закулисного руководителя СНМ. Но Оникс мертв, и нужно как можно быстрее убрать его людей из своего окружения, дабы обезопасить себя, свое право на власть и более того – стать настоящим канцлером Союза независимых миров, а не безвольной марионеткой в чьих-то руках.
«Вот только насколько далеко он позволит себе зайти? – размышлял Иннокент. – Уберет меня совсем с глаз долой из сердца вон?»
– Вы хотите что-то сказать, господин адмирал? – поинтересовался канцлер, закончив речь.
Каин, ничем не выдав своего возбужденного состояния, разве что мышцы скул секунды три играли, нейтрально на выдохе ответил:
– Слушаюсь… с-сэр.
– Хорошо. Новым министром обороны назначается вице-адмирал Тохара.
– Как на счет меня, сэр? Я уволен из рядов ВКФ Союза?
– Ну что вы, господин контр-адмирал. Вы остаетесь командующим Первым Флотом СНМ. Более того, вы вместе со своим Флотом переводитесь в систему Касабланка – второй по значимости мир Союза после Акинареса. Я как главнокомандующий приказываю вам организовать его оборону от возможного вторжения Конфедерации. А оно скоро последует, в этом нет никаких сомнений и скорее всего именно на Касабланку. Так что это большая честь для вас принять на себя первый удар…
– Слушаюсь, сэр.
– Заодно ваши корабли там подремонтируются. Как вам известно, на Касабланке находится отличная судоремонтная станция… – с улыбкой добавил канцлер Шульберг.
– Конечно, сэр, – также мило улыбнулся в ответ Каин Иннокент, желая в эту минуту разорвать этого ублюдка пополам.
Ведь это получается, что его очень ловко, даже элегантно, так что придраться не к чему, отстранили от реальной власти. Теперь он не может участвовать в стратегическом планировании! У него только один жалкий битый флот из переделок. Разве это сила? Это тень силы.
Но это все не главное. Главное – он теперь не может продолжить дело Оникса, отдавшего ради своего Плана собственную жизнь!
«Что же делать?» – лихорадочно думал Каин, но ответа найти не мог.
Оставалось только ждать и искать любую возможность вновь получить влияние на ситуацию.
– Тогда все свободны.
8
Впервые за много месяцев Каин с удовольствием мылся в бане. К ней он пристрастился на одном из миров Конфедерации – Гардарикии, еще будучи зеленым лейтенантом. В этом мире некоторое время базировался его корабль – патрульный малый авианесущий крейсер, охотившийся на пиратов, отбивая атакованные ими грузовые корабли. В баню его полупьяного пригласили новые знакомые из местных. На Гардарикии в таких небольших срубах из почти необработанных бревен мылись почти все.
В этом домике с печкой и наложенными сверху гладкими камнями, на которые льют воду, его, как ему показалось, чуть не сварили в крутую. Но зато когда Иннокенту наконец удалось вырваться из этого парного крематория, он почувствовал необычайное облегчение. Нет, не из-за того, что вырвался из душегубки, а именно оттого, что его тело словно легким как пушинка. Этакая ипостась невесомости. Прыгни – и полетишь.
И это ощущение чистоты, какого не давало никакое другое мытье, даже с самыми лучшими моющими средствами. Там же, на Гардарикии, он пристрастился и к квасу, который в остальных мирах как только не обзывали, начиная от «безалкогольного пива» и заканчивая «свиной мочой».
Каин, опершись на локоть, приподнялся на лавке в парной, чуть пригубил самодельного кваса, зачерпнув деревянным ковшиком из железной банки, стоящей в кадке с холодной водой, и плеснул остатки на камни. Тут же зашипело, засвистело, и парную с волной жаркого пара заполнил густой запах хлеба.
Улегшись обратно на полку, обливаясь соленым потом, он попытался понять, а чего, собственно говоря, у него такое хорошее настроение, когда до катастрофы один шаг? Два государства активно готовятся к войне, а он лежит и ему хорошо, приятно и даже на душе легко. Но ответа не находил.
«Наверное, я скрытый садомазохист, – подумал Каин, – один из тех, кому хорошо, когда совсем плохо, и чем хуже – тем мне лучше. Вот и в баню хожу – чем не пытка?»
Но Иннокент прекрасно понимал, что это не так. Должна быть другая причина, более реальная и простая. Но жара перегружала мозг, и он зависал, точно компьютер, не в состоянии четко мыслить.
Не забивая себе голову лишними вопросами, Каин попарился, помылся и вышел в предбанник вытираться и одеваться. И тут на холодном воздухе пришел ответ на возникший у него в парилке вопрос: «Просто от меня уже ничего не зависит. Я чист и больше ни за что не отвечаю».
Да, он дал слово Ониксу… Но как его выполнить, если у него отняли власть, всякую возможность влиять на события?
Заходя в зал релаксации с приглушенным светом, где отдыхали после парилки прочие посетители общественной бани, попивая различные напитки и тихо переговариваясь, Каин всегда вспоминал свою первую встречу с Ларой Сеченовой. Или как там ее на самом деле зовут… Он даже питал какую-то странную надежду, желание увидеть ее еще раз при схожих обстоятельствах. Но это все, конечно же, глупость. Они больше не увидятся, ибо по сути своей враги. А если увидятся, то только через прицел своего оружия.
С той встречи в бане на Этоне для него все пошло кувырком. Подстроенная драка, подброшенные наркотики и как следствие увольнение со службы. Уволился он вообще-то сам, из-за того что с такими тяжкими обвинениями невозможно далее двигаться по карьерной лестнице. Его невиновность признали, но это не имеет значения, если осадок остался, и его хотели отослать подальше с глаз долой.
Потом он стал наемным пилотом в охране, но в этой роли надолго не задержался. В одном из рейсов он якобы прибил человека, подбросившего наркотики. Каин на самом деле думал, что убил, ведь даже подтверждение было. Далее бегство от правосудия – и в итоге Иннокент попал в ряды пиратов став отбросом общества без будущего из некогда подающего надежды молодого человека.
Тем самым спецслужбы добились своего и внедрили новоиспеченного неявного агента, так называемую темную лошадку в пиратское сообщество. Внедрили его – Каина Иннокента с позывным Ригель. Там ему пришлось по локти запачкаться в крови, убивая своих бывших сослуживцев, чтобы повязать себя кровью…
Ну а Лара, из-за которой все и началось, естественно, оказалась куратором, старательно направляя его, собирая через него информацию, только он об этом даже не догадывался.
Все раскрылось много позже, когда она показала свое истинное лицо, собравшись темной ночкой ликвидировать камрад-президента Оникса на Ассалте, только Каин ей помешал. Он уже был посвящен в План Виктора Баренцева и не мог допустить его срыва… хоть до конца и не верил в существование пришельцев.
– А вот я баню почему-то не люблю, – признался Артур, присаживаясь в кресло напротив Иннокента, отрывая его от приятных и не очень воспоминаний. – Отец тоже как ты фанател от нее, хоть ты и не гардарик, а вот я чего-то не переношу, хотя по происхождению должен был бы…
– А квас как? Переносишь или тоже нос как прочие воротишь? – поинтересовался Каин, наливая из своей бутылки в свободный стакан для гостя.
Здесь на Касабланке квас не делали. В баре продают квасной напиток, но это не то. Натуральный лучше, вкуснее и полезнее.
– Квас воспринимаю хорошо, лучше, чем пиво, особенно в жаркую погоду. Сам делал? – спросил Артур, сделав глоток.
Иннокент кивнул.
– Хорошо получилось. Крепко.
– Спасибо.
Артур и Каин замолчали, невольно провожая взглядами двух стройных девушек в одних ну очень коротких халатиках.
– Чем обязан, Артур? – спросил Иннокент, когда девушки прошли, и их больше никто не мог слышать. – Раз ты не любишь баню, значит, это не случайная встреча.
– Не случайная… Ригель.
– Тогда что?
– Отец на смертном одре просил меня всеми силами помогать тебе во всем. Хотя я и не понимаю почему… Из-за этого у меня временами возникает прямо-таки непреодолимое желание проверить тебя на полиграфе с применением сыворотки правды, чтобы узнать в чем же дело.
– Проверь, – флегматично пожал плечами Каин и отпил квасу, – ты это можешь. Нужно только приказать, и меня возьмут тепленьким, скрутят руки, ножки и на кресло.
– А сам ты не расскажешь?
– Пожалуй, что нет. Если отец ничего тебе не рассказал, значит, считал что так лучше. Какой смысл рассказывать мне?
– А может, все же не лучше? Как сказал один мудрец: в знании – сила.
– Другой мудрец сказал, что в знании также сокрыты многие печали… Третий и вовсе говорил, что чем меньше знаешь, тем лучше спишь. Ты хорошо спишь?
– Нормально…
– А будешь плохо. Обещаю.
– А ты плохо спишь? – усмехнулся Артур.
– Отвратительно, – кивнул Каин.
– И все из-за знания?
– Из-за него.
– Вот и верь после этого пословицам, – невесело посмеялся Артур.
– Да, все они двуликие и противоречивые. Вот еще например: закон суров, но он закон. Или: закон что дышло, куда повернул, дуда и вышло…
– К черту это словоблудие, – уже раздраженно отмахнулся глава КФБ. – Зная все, я мог бы тебе помогать гораздо лучше. А ничего не зная, как я могу понять, что нужно предпринять в том или ином случае, если ты по каким-либо причинам не сможешь со мной связаться?
– Я всегда свяжусь с тобой, когда это будет необходимо, – заверил его Каин.
– А если тебя грохнут?
– А ты на кой? Пока жив ты и находишься во главе спецслужбы, меня не грохнут.
Глава КФБ вызвал адмирала на поединок взглядами, но проиграл и отвел глаза, якобы для того, чтобы разглядеть еще одну красотку с растрепанными волосами, фланирующую уже в мокрой простыне и оттого волнующе прозрачной.
– Ладно, проехали… Так в чем тебе требуется помощь?
– Я ничего не просил.
– Я не дурак и прекрасно понимаю, что что-то вышло из-под контроля, и это помешает исполнить тебе клятву, которую ты дал.
– Не без этого, – согласился Каин. – Но с моим увольнением, то есть переводом, мы объективно ничего поделать не можем. Сам понимаешь, я через суд, как несправедливо пониженный в должности, восстановиться не могу.
Артур согласно хмыкнул, представив себе такой невероятный судебный процесс.
«Или я просто ничего делать не хочу?» – вдруг подумал Иннокент.
– Единственное, что ты можешь и должен сделать, это всеми силами остаться в обойме.
– Пусть только Шульберг попробует меня погнать, я ему так погоню…
– Но от тебя он попытается избавиться в последнюю очередь, что случится не скоро. А времени до начала веселья осталось немного, конфедераты скоро отстроят Флот, там уже станет не до перестановок. Так что тут можно не беспокоиться. Мне даже думается, что Шульберг до конца не воспринимает тебя как реальную угрозу из-за твоей молодости…
– Вот и отлично.
Каин кивнул.
– В дальнейшем мы будем поддерживать связь, обмениваться информацией, и я через тебя буду влиять на ход событий… исполняя данную твоему отцу клятву. Так что все в порядке. Мне даже проще, больше не буду сидеть на этих нудных министерских заседаниях.
Вот радости от этого Каин не ощутил. Только что он разрушил собственную иллюзию о том, что остался не у дел и теперь от него ничего не зависит, а значит, к будущему кошмару он не будет иметь ровным счетом никакого отношения. Увы, это оказалось не так. Ситуация от него зависит, и еще как!
В этом домике с печкой и наложенными сверху гладкими камнями, на которые льют воду, его, как ему показалось, чуть не сварили в крутую. Но зато когда Иннокенту наконец удалось вырваться из этого парного крематория, он почувствовал необычайное облегчение. Нет, не из-за того, что вырвался из душегубки, а именно оттого, что его тело словно легким как пушинка. Этакая ипостась невесомости. Прыгни – и полетишь.
И это ощущение чистоты, какого не давало никакое другое мытье, даже с самыми лучшими моющими средствами. Там же, на Гардарикии, он пристрастился и к квасу, который в остальных мирах как только не обзывали, начиная от «безалкогольного пива» и заканчивая «свиной мочой».
Каин, опершись на локоть, приподнялся на лавке в парной, чуть пригубил самодельного кваса, зачерпнув деревянным ковшиком из железной банки, стоящей в кадке с холодной водой, и плеснул остатки на камни. Тут же зашипело, засвистело, и парную с волной жаркого пара заполнил густой запах хлеба.
Улегшись обратно на полку, обливаясь соленым потом, он попытался понять, а чего, собственно говоря, у него такое хорошее настроение, когда до катастрофы один шаг? Два государства активно готовятся к войне, а он лежит и ему хорошо, приятно и даже на душе легко. Но ответа не находил.
«Наверное, я скрытый садомазохист, – подумал Каин, – один из тех, кому хорошо, когда совсем плохо, и чем хуже – тем мне лучше. Вот и в баню хожу – чем не пытка?»
Но Иннокент прекрасно понимал, что это не так. Должна быть другая причина, более реальная и простая. Но жара перегружала мозг, и он зависал, точно компьютер, не в состоянии четко мыслить.
Не забивая себе голову лишними вопросами, Каин попарился, помылся и вышел в предбанник вытираться и одеваться. И тут на холодном воздухе пришел ответ на возникший у него в парилке вопрос: «Просто от меня уже ничего не зависит. Я чист и больше ни за что не отвечаю».
Да, он дал слово Ониксу… Но как его выполнить, если у него отняли власть, всякую возможность влиять на события?
Заходя в зал релаксации с приглушенным светом, где отдыхали после парилки прочие посетители общественной бани, попивая различные напитки и тихо переговариваясь, Каин всегда вспоминал свою первую встречу с Ларой Сеченовой. Или как там ее на самом деле зовут… Он даже питал какую-то странную надежду, желание увидеть ее еще раз при схожих обстоятельствах. Но это все, конечно же, глупость. Они больше не увидятся, ибо по сути своей враги. А если увидятся, то только через прицел своего оружия.
С той встречи в бане на Этоне для него все пошло кувырком. Подстроенная драка, подброшенные наркотики и как следствие увольнение со службы. Уволился он вообще-то сам, из-за того что с такими тяжкими обвинениями невозможно далее двигаться по карьерной лестнице. Его невиновность признали, но это не имеет значения, если осадок остался, и его хотели отослать подальше с глаз долой.
Потом он стал наемным пилотом в охране, но в этой роли надолго не задержался. В одном из рейсов он якобы прибил человека, подбросившего наркотики. Каин на самом деле думал, что убил, ведь даже подтверждение было. Далее бегство от правосудия – и в итоге Иннокент попал в ряды пиратов став отбросом общества без будущего из некогда подающего надежды молодого человека.
Тем самым спецслужбы добились своего и внедрили новоиспеченного неявного агента, так называемую темную лошадку в пиратское сообщество. Внедрили его – Каина Иннокента с позывным Ригель. Там ему пришлось по локти запачкаться в крови, убивая своих бывших сослуживцев, чтобы повязать себя кровью…
Ну а Лара, из-за которой все и началось, естественно, оказалась куратором, старательно направляя его, собирая через него информацию, только он об этом даже не догадывался.
Все раскрылось много позже, когда она показала свое истинное лицо, собравшись темной ночкой ликвидировать камрад-президента Оникса на Ассалте, только Каин ей помешал. Он уже был посвящен в План Виктора Баренцева и не мог допустить его срыва… хоть до конца и не верил в существование пришельцев.
– А вот я баню почему-то не люблю, – признался Артур, присаживаясь в кресло напротив Иннокента, отрывая его от приятных и не очень воспоминаний. – Отец тоже как ты фанател от нее, хоть ты и не гардарик, а вот я чего-то не переношу, хотя по происхождению должен был бы…
– А квас как? Переносишь или тоже нос как прочие воротишь? – поинтересовался Каин, наливая из своей бутылки в свободный стакан для гостя.
Здесь на Касабланке квас не делали. В баре продают квасной напиток, но это не то. Натуральный лучше, вкуснее и полезнее.
– Квас воспринимаю хорошо, лучше, чем пиво, особенно в жаркую погоду. Сам делал? – спросил Артур, сделав глоток.
Иннокент кивнул.
– Хорошо получилось. Крепко.
– Спасибо.
Артур и Каин замолчали, невольно провожая взглядами двух стройных девушек в одних ну очень коротких халатиках.
– Чем обязан, Артур? – спросил Иннокент, когда девушки прошли, и их больше никто не мог слышать. – Раз ты не любишь баню, значит, это не случайная встреча.
– Не случайная… Ригель.
– Тогда что?
– Отец на смертном одре просил меня всеми силами помогать тебе во всем. Хотя я и не понимаю почему… Из-за этого у меня временами возникает прямо-таки непреодолимое желание проверить тебя на полиграфе с применением сыворотки правды, чтобы узнать в чем же дело.
– Проверь, – флегматично пожал плечами Каин и отпил квасу, – ты это можешь. Нужно только приказать, и меня возьмут тепленьким, скрутят руки, ножки и на кресло.
– А сам ты не расскажешь?
– Пожалуй, что нет. Если отец ничего тебе не рассказал, значит, считал что так лучше. Какой смысл рассказывать мне?
– А может, все же не лучше? Как сказал один мудрец: в знании – сила.
– Другой мудрец сказал, что в знании также сокрыты многие печали… Третий и вовсе говорил, что чем меньше знаешь, тем лучше спишь. Ты хорошо спишь?
– Нормально…
– А будешь плохо. Обещаю.
– А ты плохо спишь? – усмехнулся Артур.
– Отвратительно, – кивнул Каин.
– И все из-за знания?
– Из-за него.
– Вот и верь после этого пословицам, – невесело посмеялся Артур.
– Да, все они двуликие и противоречивые. Вот еще например: закон суров, но он закон. Или: закон что дышло, куда повернул, дуда и вышло…
– К черту это словоблудие, – уже раздраженно отмахнулся глава КФБ. – Зная все, я мог бы тебе помогать гораздо лучше. А ничего не зная, как я могу понять, что нужно предпринять в том или ином случае, если ты по каким-либо причинам не сможешь со мной связаться?
– Я всегда свяжусь с тобой, когда это будет необходимо, – заверил его Каин.
– А если тебя грохнут?
– А ты на кой? Пока жив ты и находишься во главе спецслужбы, меня не грохнут.
Глава КФБ вызвал адмирала на поединок взглядами, но проиграл и отвел глаза, якобы для того, чтобы разглядеть еще одну красотку с растрепанными волосами, фланирующую уже в мокрой простыне и оттого волнующе прозрачной.
– Ладно, проехали… Так в чем тебе требуется помощь?
– Я ничего не просил.
– Я не дурак и прекрасно понимаю, что что-то вышло из-под контроля, и это помешает исполнить тебе клятву, которую ты дал.
– Не без этого, – согласился Каин. – Но с моим увольнением, то есть переводом, мы объективно ничего поделать не можем. Сам понимаешь, я через суд, как несправедливо пониженный в должности, восстановиться не могу.
Артур согласно хмыкнул, представив себе такой невероятный судебный процесс.
«Или я просто ничего делать не хочу?» – вдруг подумал Иннокент.
– Единственное, что ты можешь и должен сделать, это всеми силами остаться в обойме.
– Пусть только Шульберг попробует меня погнать, я ему так погоню…
– Но от тебя он попытается избавиться в последнюю очередь, что случится не скоро. А времени до начала веселья осталось немного, конфедераты скоро отстроят Флот, там уже станет не до перестановок. Так что тут можно не беспокоиться. Мне даже думается, что Шульберг до конца не воспринимает тебя как реальную угрозу из-за твоей молодости…
– Вот и отлично.
Каин кивнул.
– В дальнейшем мы будем поддерживать связь, обмениваться информацией, и я через тебя буду влиять на ход событий… исполняя данную твоему отцу клятву. Так что все в порядке. Мне даже проще, больше не буду сидеть на этих нудных министерских заседаниях.
Вот радости от этого Каин не ощутил. Только что он разрушил собственную иллюзию о том, что остался не у дел и теперь от него ничего не зависит, а значит, к будущему кошмару он не будет иметь ровным счетом никакого отношения. Увы, это оказалось не так. Ситуация от него зависит, и еще как!
9
Каждое судно, желающее попасть в любую из систем Союза независимых миров, должно было уведомить об этом пограничную службу за двенадцать часов до гиперперехода, сообщив все данные о судне, грузе, грузоотправителе и грузополучателе, а также всю подноготную об экипаже и получить разрешение на гиперпереход.
В случае самовольного проникновения в систему смельчакам грозили большие неприятности, начиная от огромного штрафа с конфискацией груза и даже корабля, возможно, тюремный срок, а если обстановка напряженная, так и вовсе дело могло дойти до полного уничтожения нарушителя.
Но таковых глупцов на памяти Генриха Хайта, получившего очередной запрос на вход в пределы системы Касабланки, еще не нашлось. Все вели себя в разумных пределах.
Генрих, командир пограничного корабля, загрузил полученные данные в компьютер для сверки с имеющейся базой данных. Вся информация подтверждалась, придраться абсолютно не к чему, и он дал положительный ответ, разрешив гиперпереход судна через три часа, именно столько времени требовалось его пограничному кораблю, чтобы добраться до точки гипервыхода и встретить прибывающее судно.
Зачем встречать, когда торговое судно можно встретить где-нибудь на полпути между звездой и пунктом назначения? К чему эта излишняя возня и трата топлива?
Затем, чтобы уже визуально определить, пришло ли то самое судно, что давало запрос, или другое и в этом случае предпринять соответствующие меры, а также, чтобы провести таможенный досмотр груза и сверить реальный экипаж с заявленным. Время-то неспокойное…
– Тернер, правь к шестым воротам, – скучающим голосом приказал штурману капитан Хайт.
– Понял, – столь же тусклым голосом отозвался штурман и принялся за работу.
Что поделать, месячное дежурство никому не доставляло радости. Единственное хорошо, что срок вахты подходил к концу и скоро все вернутся домой к своим женам.
Пограничный корабль «Сторож» развернулся и, увеличивая скорость, двинулся в сторону «шестых ворот».
«Сторож» представлял собой такой же грузовик, какой он уже спешил встретить, но в прошлом. Сначала его захватили пираты и переделали под пиратский корабль-носитель, далее он в числе прочих влился в ВКФ СНМ, но после пересмотра стратегии и тактики Флота, отказавшегося от столь маломерных и маломощных кораблей, вышел из состава ВКФ и стал пограничником.
В последнее время их количество значительно увеличилось – Флот, с прекращением «пиратских акций», отказался от последних так называемых тяжелых рейдеров.
Три часа прошли, и в назначенный срок из звезды выскочил грузовик, оставив на ней круги возмущения, похожие на те, что остаются после брошенного в воду камня.
– Все заявленные параметры совпадают с фактическими, – доложил один из операторов.
– Отлично, – кивнул капитан Хайт. – Надеюсь, и далее все обойдется без неожиданностей.
Служба хоть и проходила скучно, но лучше она пройдет в смертельной тоске, чем с весельем погони. Вот его сменщик Брут не прочь погоняться за нарушителями, о чем трезвонил всем и каждому как по пьяни, так и на трезвую голову, и все время жалел, что так до сих пор и не представилось случая. А Генрих этого всеми силами хотел избежать.
«Это все потому, что у меня жена и маленький ребенок, а у Брута никого нет, – подумал он. – Потому все воевать хочет, конфедератам задницы драть. Полный псих…»
Капитан установил связь с грузовиком, уже вырвавшимся из пределов активного притяжения, и ровным голосом затребовал:
– Борт восемьсот двадцать семь НТ-триста, «Фаербол», вас вызывает командир погранично-таможенного корабля «Сторож», капитан Хайт. Прошу вас двигаться по прежнему вектору, снизить скорость до ноль, ноль одной и принять досмотровую команду. Как поняли, «Фаербол»?
– Вас понял, «Сторож», мы готовы принять досмотровую команду и далее во всем вам содействовать.
– Благодарю за сотрудничество…
Генрих Хайт переключился на другой канал связи и бросил:
– Можете отчаливать, ребята, он вас ждет и обещал не дергаться.
– Вот и отлично.
В ту же минуту от «Сторожа», сблизившегося с грузовиком на километровую дистанцию и выровнявшего с ним скорость, отстыковался шаттл и направился к «Фаерболу».
Грузовик вел себя спокойно, и шаттл легко состыковался с ним. Досмотровая команда из двадцати человек, состоящая из десяти вооруженных охранников, восьми таможенников и двух непосредственно пограничников – офицеров КФБ без проблем проникла на борт со всем необходимым оборудованием для проверки груза без физического вскрытия контейнеров, хотя имели на то полное право, если что-то покажется им подозрительным.
– Добрый день, я лейтенант Фридрих Лайн, – вступив на борт «Фаербола», поздоровался комитетчик, держа в руке лишь небольшой чемоданчик. Его помощник держал такой же. – С кем имею честь?
От встречающей делегации отделился командир грузового судна.
– Капитан Алонсо Бушели.
– Имеются ли на борту запрещенные товары, обозначенные в списке, а также оружие, наркотики, незарегистрированные пассажиры?
– Ничего подобного.
– Замечательно. Но вы не будете возражать, если мы все же удостоверимся в этом?
– Как вам будет угодно, сэр.
– Благодарим за сотрудничество. Приступайте, ребята, – чуть повернувшись к досмотровой команде, бросил лейтенант Лайн.
– Есть, сэр. Пошли, парни.
Таможенники направились в сторону грузового отсека в сопровождении охраны. Одного бойца лейтенант оставил при себе.
– И еще, мистер Бушели, нам помимо груза необходимо проверить и вас, а также вашего помощника с боцманом.
Лейтенант чуть приподнял чемоданчик, акцентируя на нем внимание.
– Не возражаю… – пожал плечами Бушели, уже зная, что в чемоданчике полиграф. – Мне скрывать нечего.
– Тогда идемте в кают-компанию. Там нам будет удобнее всего.
– Следуйте за мной, сэр, – с тяжким вздохом позвал за собой комитетчиков капитан.
В кают-компании агенты Комитета федеральной безопасности затеяли проверку на детекторе лжи капитана судна и прочих названных лиц, но без применения сыворотки правды. Это уже было бы перебором. И так все правозащитники мира критиковали СНМ за такие действия.
Тем временем досмотровая команда вовсю возилась со своим оборудованием, проходя вдоль рядов с контейнерами, сверяя декларации на груз с реальным содержимым, для чего использовали спецоборудование, позволявшее заглянуть внутрь контейнера не вскрывая его.
На экранах проявлялся контур перевозимого груза. Вот в этом контейнере запчасти к различным станкам и оборудованию. Здесь – двигатели для машин и запчасти. Тут – аккумуляторы. Там вообще какое-то сырье.
В общем, все в норме. А если оператор вдруг что-то пропустит от усталости, то компьютер обязательно сообщит о подозрительном грузе, чьи конфигурации хранятся у него в памяти.
В случае самовольного проникновения в систему смельчакам грозили большие неприятности, начиная от огромного штрафа с конфискацией груза и даже корабля, возможно, тюремный срок, а если обстановка напряженная, так и вовсе дело могло дойти до полного уничтожения нарушителя.
Но таковых глупцов на памяти Генриха Хайта, получившего очередной запрос на вход в пределы системы Касабланки, еще не нашлось. Все вели себя в разумных пределах.
Генрих, командир пограничного корабля, загрузил полученные данные в компьютер для сверки с имеющейся базой данных. Вся информация подтверждалась, придраться абсолютно не к чему, и он дал положительный ответ, разрешив гиперпереход судна через три часа, именно столько времени требовалось его пограничному кораблю, чтобы добраться до точки гипервыхода и встретить прибывающее судно.
Зачем встречать, когда торговое судно можно встретить где-нибудь на полпути между звездой и пунктом назначения? К чему эта излишняя возня и трата топлива?
Затем, чтобы уже визуально определить, пришло ли то самое судно, что давало запрос, или другое и в этом случае предпринять соответствующие меры, а также, чтобы провести таможенный досмотр груза и сверить реальный экипаж с заявленным. Время-то неспокойное…
– Тернер, правь к шестым воротам, – скучающим голосом приказал штурману капитан Хайт.
– Понял, – столь же тусклым голосом отозвался штурман и принялся за работу.
Что поделать, месячное дежурство никому не доставляло радости. Единственное хорошо, что срок вахты подходил к концу и скоро все вернутся домой к своим женам.
Пограничный корабль «Сторож» развернулся и, увеличивая скорость, двинулся в сторону «шестых ворот».
«Сторож» представлял собой такой же грузовик, какой он уже спешил встретить, но в прошлом. Сначала его захватили пираты и переделали под пиратский корабль-носитель, далее он в числе прочих влился в ВКФ СНМ, но после пересмотра стратегии и тактики Флота, отказавшегося от столь маломерных и маломощных кораблей, вышел из состава ВКФ и стал пограничником.
В последнее время их количество значительно увеличилось – Флот, с прекращением «пиратских акций», отказался от последних так называемых тяжелых рейдеров.
Три часа прошли, и в назначенный срок из звезды выскочил грузовик, оставив на ней круги возмущения, похожие на те, что остаются после брошенного в воду камня.
– Все заявленные параметры совпадают с фактическими, – доложил один из операторов.
– Отлично, – кивнул капитан Хайт. – Надеюсь, и далее все обойдется без неожиданностей.
Служба хоть и проходила скучно, но лучше она пройдет в смертельной тоске, чем с весельем погони. Вот его сменщик Брут не прочь погоняться за нарушителями, о чем трезвонил всем и каждому как по пьяни, так и на трезвую голову, и все время жалел, что так до сих пор и не представилось случая. А Генрих этого всеми силами хотел избежать.
«Это все потому, что у меня жена и маленький ребенок, а у Брута никого нет, – подумал он. – Потому все воевать хочет, конфедератам задницы драть. Полный псих…»
Капитан установил связь с грузовиком, уже вырвавшимся из пределов активного притяжения, и ровным голосом затребовал:
– Борт восемьсот двадцать семь НТ-триста, «Фаербол», вас вызывает командир погранично-таможенного корабля «Сторож», капитан Хайт. Прошу вас двигаться по прежнему вектору, снизить скорость до ноль, ноль одной и принять досмотровую команду. Как поняли, «Фаербол»?
– Вас понял, «Сторож», мы готовы принять досмотровую команду и далее во всем вам содействовать.
– Благодарю за сотрудничество…
Генрих Хайт переключился на другой канал связи и бросил:
– Можете отчаливать, ребята, он вас ждет и обещал не дергаться.
– Вот и отлично.
В ту же минуту от «Сторожа», сблизившегося с грузовиком на километровую дистанцию и выровнявшего с ним скорость, отстыковался шаттл и направился к «Фаерболу».
Грузовик вел себя спокойно, и шаттл легко состыковался с ним. Досмотровая команда из двадцати человек, состоящая из десяти вооруженных охранников, восьми таможенников и двух непосредственно пограничников – офицеров КФБ без проблем проникла на борт со всем необходимым оборудованием для проверки груза без физического вскрытия контейнеров, хотя имели на то полное право, если что-то покажется им подозрительным.
– Добрый день, я лейтенант Фридрих Лайн, – вступив на борт «Фаербола», поздоровался комитетчик, держа в руке лишь небольшой чемоданчик. Его помощник держал такой же. – С кем имею честь?
От встречающей делегации отделился командир грузового судна.
– Капитан Алонсо Бушели.
– Имеются ли на борту запрещенные товары, обозначенные в списке, а также оружие, наркотики, незарегистрированные пассажиры?
– Ничего подобного.
– Замечательно. Но вы не будете возражать, если мы все же удостоверимся в этом?
– Как вам будет угодно, сэр.
– Благодарим за сотрудничество. Приступайте, ребята, – чуть повернувшись к досмотровой команде, бросил лейтенант Лайн.
– Есть, сэр. Пошли, парни.
Таможенники направились в сторону грузового отсека в сопровождении охраны. Одного бойца лейтенант оставил при себе.
– И еще, мистер Бушели, нам помимо груза необходимо проверить и вас, а также вашего помощника с боцманом.
Лейтенант чуть приподнял чемоданчик, акцентируя на нем внимание.
– Не возражаю… – пожал плечами Бушели, уже зная, что в чемоданчике полиграф. – Мне скрывать нечего.
– Тогда идемте в кают-компанию. Там нам будет удобнее всего.
– Следуйте за мной, сэр, – с тяжким вздохом позвал за собой комитетчиков капитан.
В кают-компании агенты Комитета федеральной безопасности затеяли проверку на детекторе лжи капитана судна и прочих названных лиц, но без применения сыворотки правды. Это уже было бы перебором. И так все правозащитники мира критиковали СНМ за такие действия.
Тем временем досмотровая команда вовсю возилась со своим оборудованием, проходя вдоль рядов с контейнерами, сверяя декларации на груз с реальным содержимым, для чего использовали спецоборудование, позволявшее заглянуть внутрь контейнера не вскрывая его.
На экранах проявлялся контур перевозимого груза. Вот в этом контейнере запчасти к различным станкам и оборудованию. Здесь – двигатели для машин и запчасти. Тут – аккумуляторы. Там вообще какое-то сырье.
В общем, все в норме. А если оператор вдруг что-то пропустит от усталости, то компьютер обязательно сообщит о подозрительном грузе, чьи конфигурации хранятся у него в памяти.
10
Агентесса Марьям отключила систему жизнеобеспечения своего кокона, как только ей стало известно, что судно замедлилось и его собираются подвергнуть досмотру. Все данные о состоянии корабля и окружающего пространства поступали на ее крохотный наручный терминал, для того чтобы агентесса могла контролировать обстановку и что-то предпринять в случае угрозы раскрытия.
Что ж, это заранее предусмотрели и потому подготовили спецконтейнер. Он, как и прочие, был заставлен всяческим грузом, в частности различной электроникой, а в центре находился ее «гроб», в котором можно было, помимо лежачего положения, сидеть, согнувшись в три погибели и прижав колени к груди.
Пока все шло нормально. Отключив системы жизнеобеспечения, чтобы не фонили и не выдали ее, она воспользовалась дыхательным аппаратом замкнутого цикла. Кокон, выполненный из специальных материалов, должен уберечь ее от сканирующей аппаратуры и показать, что ничего непредусмотренного декларацией в контейнере нет, только заявленный груз.
Марьям имела возможность отслеживать передвижения досмотровой команды по миникамерам, установленным по всему кораблю, и особенно ее интересовала камера под номером 117, показывающая ее контейнер 42/15.
По общему плану грузового отсека было видно как таможенники медленно продвигаются по коридорам, не оставляя без внимания ни одного контейнера, сканируя их под разными углами и режимах работы оборудования.
«Ишь какие дотошные», – с некоторой неприязнью подумала агентесса.
Таможенники тем временем медленно, но верно подбирались к ее убежищу. Несмотря на полную гарантию не обнаружения обычными спецсредствами Марьям с неудовольствием отметила, как у нее учащенно забилось сердце. Также непроизвольно она взяла в руки пистолет.
«Успокойся…»
Вдруг корабль тряхнуло, несколько человек из команды от неожиданности попадало на пол и витиевато выругались.
– Что происходит?! – обеспокоено затребовали информации сразу непосредственный командир таможенников и командир группы охраны.
– На пути оказался астероид, пришлось чуток поправить курс…
– Ясно.
Успокоившись, таможенники продолжили работу по сканированию контейнеров и поиску незаконного груза.
Агентесса для снижения ритма сердцебиения хотела вздохнуть полной грудью, но не получилось, дыхательный аппарат мог выдать только определенную дозу воздушной смеси, предназначенную для спокойного и ровного дыхания.
«Проклятье…»
На счет экипажа, а также старшего помощника и боцмана она не беспокоилась, выдать ее они не могли. Просто потому что ни они и никто иной на корабле просто не знали о ее существовании, так что агенты КФБ старались напрасно.
К контейнерному способу перевозки пришли не сразу, а после того как завалилось несколько внедряемых агентов, коих пытались перевезти. То как пассажиров, то как членов команды различных судов. Всех их вычисляли или сдавали посвященные в ходе проверок.
Агентесса знала, что беспокоиться ей нечего. Все, кого внедряли с помощью контейнеров, добрались до места назначения. Доберется и она. Не она первая и тем более не последняя…
Но вот досмотрщики дошли и до нее. Сердце ушло в пятки, и ладонь, сжимавшая рукоять пистолета, мгновенно вспотела. Благо спецпокрытие рукояти компенсировало этот физиологический процесс, и пистолет в руке лежал как влитой, и не думая выскальзывать.
– Так, что тут у нас? – спросил сам себя начальник группы досмотра по имени Тимоти и посмотрел в список груза. – Ага, контейнер сорок два дробь пятнадцать.
– Ну что там? – поинтересовался его приятель Диего.
– Компьютеры…
– Ух ты! Новейшее поколение! – заглянув через плечо, с восхищением выдохнул Диего.
У агентессы что-то забурлило в животе. Не понравилось ей, как взглянули друг на друга эти двое. Так переглядываются между собой сообщники, которым в головы одновременно пришла одна и та же мысль. А то, что они еще и кивнули друг другу, говорило о том, что они пришли к какому-то соглашению.
– Что показывает сканер? – спросил Тимоти.
– А-а… э-э… какие-то непонятки, сэр, – доложил оператор сканера, быстро врубившись в тему и пожелав оказаться в доле.
– Значит надо проверить, – безапелляционно заявил командир и распорядился: – Вскрывайте.
Сопровождающий груз попытался протестовать, заявляя, что все в порядке, но его грубо оттеснили охранники.
– Ничего, парень, от пары десятков комплектов не убудет, а компания не разорится. Тут их пять тысяч штук, – сказал Диего, снимая пломбу кусачками и вскрывая контейнер. – Спишешь на естественную убыль.
– Какая еще естественная убыль?! Это же не скоропортящиеся продукты!
– Придумай.
– Но…
– Отвали. А то в ухо дам.
Экспедитор, затравленно взглянув на таможенников, отошел в сторону.
– Ух ты…
Сразу несколько человек взяли себе по коробке, с интересом разглядывая упаковку.
– Можешь закрывать, Ди, – сказал Тимоти, пряча украденный ноутбук в сумке.
– А ты, сморчок, если кому скажешь, можешь сразу место на кладбище заказывать, – предупредил экспедитора грозный охранник из бывших абордажников. – Если уж на то пошло, можешь себе несколько штук взять в порядке компенсации, и чтобы не так обидно было.
Диего стал закрывать контейнер, как корабль снова тряхнуло. Не иначе на пути появился еще один блуждающий астероид. От этого толчка коробки с новейшими ноутбуками камнепадом посыпались из открытого контейнера, погребая под собой вороватых таможенников.
С руганью они стали выбираться из завала, проклиная поганого пилота, у которого руки растут совсем не из того места, откуда им следует расти. Наконец они выбрались из кучи, помогая друг другу и спрашивая, не прибило ли кого.
– Все в норме.
– А это что за черт?.. – также выбравшись из завала, спросил, как ни странно, экспедитор, которому полагалось знать о своем грузе все.
Что ж, это заранее предусмотрели и потому подготовили спецконтейнер. Он, как и прочие, был заставлен всяческим грузом, в частности различной электроникой, а в центре находился ее «гроб», в котором можно было, помимо лежачего положения, сидеть, согнувшись в три погибели и прижав колени к груди.
Пока все шло нормально. Отключив системы жизнеобеспечения, чтобы не фонили и не выдали ее, она воспользовалась дыхательным аппаратом замкнутого цикла. Кокон, выполненный из специальных материалов, должен уберечь ее от сканирующей аппаратуры и показать, что ничего непредусмотренного декларацией в контейнере нет, только заявленный груз.
Марьям имела возможность отслеживать передвижения досмотровой команды по миникамерам, установленным по всему кораблю, и особенно ее интересовала камера под номером 117, показывающая ее контейнер 42/15.
По общему плану грузового отсека было видно как таможенники медленно продвигаются по коридорам, не оставляя без внимания ни одного контейнера, сканируя их под разными углами и режимах работы оборудования.
«Ишь какие дотошные», – с некоторой неприязнью подумала агентесса.
Таможенники тем временем медленно, но верно подбирались к ее убежищу. Несмотря на полную гарантию не обнаружения обычными спецсредствами Марьям с неудовольствием отметила, как у нее учащенно забилось сердце. Также непроизвольно она взяла в руки пистолет.
«Успокойся…»
Вдруг корабль тряхнуло, несколько человек из команды от неожиданности попадало на пол и витиевато выругались.
– Что происходит?! – обеспокоено затребовали информации сразу непосредственный командир таможенников и командир группы охраны.
– На пути оказался астероид, пришлось чуток поправить курс…
– Ясно.
Успокоившись, таможенники продолжили работу по сканированию контейнеров и поиску незаконного груза.
Агентесса для снижения ритма сердцебиения хотела вздохнуть полной грудью, но не получилось, дыхательный аппарат мог выдать только определенную дозу воздушной смеси, предназначенную для спокойного и ровного дыхания.
«Проклятье…»
На счет экипажа, а также старшего помощника и боцмана она не беспокоилась, выдать ее они не могли. Просто потому что ни они и никто иной на корабле просто не знали о ее существовании, так что агенты КФБ старались напрасно.
К контейнерному способу перевозки пришли не сразу, а после того как завалилось несколько внедряемых агентов, коих пытались перевезти. То как пассажиров, то как членов команды различных судов. Всех их вычисляли или сдавали посвященные в ходе проверок.
Агентесса знала, что беспокоиться ей нечего. Все, кого внедряли с помощью контейнеров, добрались до места назначения. Доберется и она. Не она первая и тем более не последняя…
Но вот досмотрщики дошли и до нее. Сердце ушло в пятки, и ладонь, сжимавшая рукоять пистолета, мгновенно вспотела. Благо спецпокрытие рукояти компенсировало этот физиологический процесс, и пистолет в руке лежал как влитой, и не думая выскальзывать.
– Так, что тут у нас? – спросил сам себя начальник группы досмотра по имени Тимоти и посмотрел в список груза. – Ага, контейнер сорок два дробь пятнадцать.
– Ну что там? – поинтересовался его приятель Диего.
– Компьютеры…
– Ух ты! Новейшее поколение! – заглянув через плечо, с восхищением выдохнул Диего.
У агентессы что-то забурлило в животе. Не понравилось ей, как взглянули друг на друга эти двое. Так переглядываются между собой сообщники, которым в головы одновременно пришла одна и та же мысль. А то, что они еще и кивнули друг другу, говорило о том, что они пришли к какому-то соглашению.
– Что показывает сканер? – спросил Тимоти.
– А-а… э-э… какие-то непонятки, сэр, – доложил оператор сканера, быстро врубившись в тему и пожелав оказаться в доле.
– Значит надо проверить, – безапелляционно заявил командир и распорядился: – Вскрывайте.
Сопровождающий груз попытался протестовать, заявляя, что все в порядке, но его грубо оттеснили охранники.
– Ничего, парень, от пары десятков комплектов не убудет, а компания не разорится. Тут их пять тысяч штук, – сказал Диего, снимая пломбу кусачками и вскрывая контейнер. – Спишешь на естественную убыль.
– Какая еще естественная убыль?! Это же не скоропортящиеся продукты!
– Придумай.
– Но…
– Отвали. А то в ухо дам.
Экспедитор, затравленно взглянув на таможенников, отошел в сторону.
– Ух ты…
Сразу несколько человек взяли себе по коробке, с интересом разглядывая упаковку.
– Можешь закрывать, Ди, – сказал Тимоти, пряча украденный ноутбук в сумке.
– А ты, сморчок, если кому скажешь, можешь сразу место на кладбище заказывать, – предупредил экспедитора грозный охранник из бывших абордажников. – Если уж на то пошло, можешь себе несколько штук взять в порядке компенсации, и чтобы не так обидно было.
Диего стал закрывать контейнер, как корабль снова тряхнуло. Не иначе на пути появился еще один блуждающий астероид. От этого толчка коробки с новейшими ноутбуками камнепадом посыпались из открытого контейнера, погребая под собой вороватых таможенников.
С руганью они стали выбираться из завала, проклиная поганого пилота, у которого руки растут совсем не из того места, откуда им следует расти. Наконец они выбрались из кучи, помогая друг другу и спрашивая, не прибило ли кого.
– Все в норме.
– А это что за черт?.. – также выбравшись из завала, спросил, как ни странно, экспедитор, которому полагалось знать о своем грузе все.
11
Словно ответ на вопрос, «гроб» с щелчком резко открылся, точно выехал ящик из стола. В следующую секунду оттуда восстал «мертвец». Удивление, переросшее в ошеломление, превратило всех на несколько мгновений в статуи. Этого агентессе хватило с лихвой, чтобы открыть стрельбу с двух рук из «тихих» пистолетов, разя всех наповал.
Сорвав маску, Марьям выпрыгнула из своего кокона, так по-идиотски раскрытого, и попыталась спрятаться за каким-нибудь контейнером, но, увы, ничего не получилось, все уже спешили на странный шум. Ее спасла только запоздалая реакция охранников, ну никак не ожидавших такого поворота событий. Вступать в безнадежную перестрелку с превосходящим числом и вооружением противником она не собиралась, как не собиралась сдаваться. Имелся еще один сюрприз, предусмотренный и на случай раскрытия.
Укрывшись за контейнером, от которого срикошетило несколько пуль, агентесса, присев, вдавила кнопку на часах, и в тот же миг сработала система самоликвидации кокона. Всех, кто успел подбежать к месту происшествия, хорошо приложило осколками и ударной волной, надолго выведя их из строя.
Сорвав маску, Марьям выпрыгнула из своего кокона, так по-идиотски раскрытого, и попыталась спрятаться за каким-нибудь контейнером, но, увы, ничего не получилось, все уже спешили на странный шум. Ее спасла только запоздалая реакция охранников, ну никак не ожидавших такого поворота событий. Вступать в безнадежную перестрелку с превосходящим числом и вооружением противником она не собиралась, как не собиралась сдаваться. Имелся еще один сюрприз, предусмотренный и на случай раскрытия.
Укрывшись за контейнером, от которого срикошетило несколько пуль, агентесса, присев, вдавила кнопку на часах, и в тот же миг сработала система самоликвидации кокона. Всех, кто успел подбежать к месту происшествия, хорошо приложило осколками и ударной волной, надолго выведя их из строя.