Страница:
– Хорошо, доктор, и еще…
– Ну?
– К данной пациентке пришла посетительница, ее подруга. Пропустить?
– Пропусти, – разрешил доктор, решив, что не стоит нагнетать ситуацию. Ведь та все может рассказать самому Маччини.
– Хорошо.
И доктор Макгаурен продолжил свой обход. Пройдя до конца коридора, он добрался до дежурных санитаров, которые отслеживали больных и при необходимости вызывали докторов.
– Ну что, ребята, все нормально?
– Да, сэр, все в полном порядке.
– Что с телевизором?
– Нормально, сэр, показываем только спокойные программы, вроде «Зверье мое» или «Прогулки по вселенной» и тому подобное. В общем, все по инструкции, сэр.
– Молодцы.
– Спасибо, сэр, – хором ответили два санитара.
Доктор ушел, санитары сели на свои места и достали карты. Заняться было нечем, поскольку наблюдать за психами изо дня в день жутко надоедало, а смотреть программы, шедшие по ящику, не было никаких сил.
Они вдвоем специально программировали телевизор так, чтобы у пациентов был самостоятельный выбор каналов, что вызывало у них некое чувство свободы и независимости, но отсекали все, что могло как-то повредить больным. Для этого на каждом канале они вводили определенное время, в течение которого он мог показывать. Работники каждого этажа выбирали время просмотра самостоятельно в соответствии с тяжестью диагноза больных. Некоторым можно было показывать что-то остренькое, а кому-то вообще ничего.
– Как мне это уже надоело, – признался Вуди своему напарнику, набирая очередную последовательность работы телевизора. Сейчас он программировал «36-й канал». – Смотреть нечего. Почему бы просто не вставить им несколько кассет, и все дела? Пускай смотрят, и нам хлопот меньше.
– Не знаю, так заведено с самого основания больницы. Традиции – великая вещь, хотя так было бы гораздо проще, – сказал Николс. – Я за кофе пошел, тебе принести?
– Давай… черного и со сливками.
– Сейчас принесу. Оп-па, это уже интереснее, посмотри какая мордашка…
– Мне в двести первую, – сказала девушка, поднявшись по лестнице.
– А пропуск у вас есть?
– Вот он.
Вуди взял пропуск, заверенный самим доктором.
– Нам нужно осмотреть вашу сумочку на наличие опасных вещей.
– Пожалуйста.
Николс взял сумочку и вывалил ее содержимое на стол, его напарник удержал мелкие, раскатившиеся по всему столу вещи и сказал:
– Подумать только, чего вы с собой только не таскаете. Косметический набор и газовый баллончик оставьте здесь, хотя не советовал бы вообще брать сумочку. Вы можете оставить ее здесь, ничего с ней не случится.
– Я все-таки возьму.
– Как желаете, все в порядке, – Николс отдал пропуск. – Пойдемте, нам по пути. Когда нужно будет выйти, нажмете вот на эту кнопку, я приду и открою, а теперь заходите.
– Спасибо.
– Да не за что.
Николс пошел за кофе, заказав два стаканчика, он достал маленький пузырек. Недавно из аптечки он украл слабительное, выдаваемое «глотателям», чтобы у тех выходила вся дрянь, которую они умудрялись сожрать тайком от всех. Николс улыбнулся и высыпал все содержимое в стакан, тщательно перемешав. «Не надо было меня с той сумасшедшей запирать, – мстительно подумал Николс. – Я тогда чуть в штаны не наложил, и тебе придется наложить, и немало…»
Работа была скучной, и санитары иногда подшучивали друг над другом, чтобы как-то скрасить серые будни. Карты и другие игры уже не помогали. А когда ничего не происходило, как сейчас, тоска была смертной.
– Вот твой кофе, – сказал Николс, протягивая Вуди стаканчик. И отхлебнул из своего.
– Спасибо, – Вуди попробовал на вкус. – Какой-то он кисловатый, ты не находишь?
– Да нет, нормальный кофе. Не хуже и не лучше, чем обычно.
– Странно… наверное, сливки прокисли.
– Не привередничай, пей свой кофе, – и чтобы отвлечь внимание напарника, Николс спросил: – Что там с двести первой?
– Ничего, разговаривают. Точнее, она говорит, а наша молчит.
– Ясное дело, молчит, больная ведь на всю голову.
56
57
58
– Ну?
– К данной пациентке пришла посетительница, ее подруга. Пропустить?
– Пропусти, – разрешил доктор, решив, что не стоит нагнетать ситуацию. Ведь та все может рассказать самому Маччини.
– Хорошо.
И доктор Макгаурен продолжил свой обход. Пройдя до конца коридора, он добрался до дежурных санитаров, которые отслеживали больных и при необходимости вызывали докторов.
– Ну что, ребята, все нормально?
– Да, сэр, все в полном порядке.
– Что с телевизором?
– Нормально, сэр, показываем только спокойные программы, вроде «Зверье мое» или «Прогулки по вселенной» и тому подобное. В общем, все по инструкции, сэр.
– Молодцы.
– Спасибо, сэр, – хором ответили два санитара.
Доктор ушел, санитары сели на свои места и достали карты. Заняться было нечем, поскольку наблюдать за психами изо дня в день жутко надоедало, а смотреть программы, шедшие по ящику, не было никаких сил.
Они вдвоем специально программировали телевизор так, чтобы у пациентов был самостоятельный выбор каналов, что вызывало у них некое чувство свободы и независимости, но отсекали все, что могло как-то повредить больным. Для этого на каждом канале они вводили определенное время, в течение которого он мог показывать. Работники каждого этажа выбирали время просмотра самостоятельно в соответствии с тяжестью диагноза больных. Некоторым можно было показывать что-то остренькое, а кому-то вообще ничего.
– Как мне это уже надоело, – признался Вуди своему напарнику, набирая очередную последовательность работы телевизора. Сейчас он программировал «36-й канал». – Смотреть нечего. Почему бы просто не вставить им несколько кассет, и все дела? Пускай смотрят, и нам хлопот меньше.
– Не знаю, так заведено с самого основания больницы. Традиции – великая вещь, хотя так было бы гораздо проще, – сказал Николс. – Я за кофе пошел, тебе принести?
– Давай… черного и со сливками.
– Сейчас принесу. Оп-па, это уже интереснее, посмотри какая мордашка…
– Мне в двести первую, – сказала девушка, поднявшись по лестнице.
– А пропуск у вас есть?
– Вот он.
Вуди взял пропуск, заверенный самим доктором.
– Нам нужно осмотреть вашу сумочку на наличие опасных вещей.
– Пожалуйста.
Николс взял сумочку и вывалил ее содержимое на стол, его напарник удержал мелкие, раскатившиеся по всему столу вещи и сказал:
– Подумать только, чего вы с собой только не таскаете. Косметический набор и газовый баллончик оставьте здесь, хотя не советовал бы вообще брать сумочку. Вы можете оставить ее здесь, ничего с ней не случится.
– Я все-таки возьму.
– Как желаете, все в порядке, – Николс отдал пропуск. – Пойдемте, нам по пути. Когда нужно будет выйти, нажмете вот на эту кнопку, я приду и открою, а теперь заходите.
– Спасибо.
– Да не за что.
Николс пошел за кофе, заказав два стаканчика, он достал маленький пузырек. Недавно из аптечки он украл слабительное, выдаваемое «глотателям», чтобы у тех выходила вся дрянь, которую они умудрялись сожрать тайком от всех. Николс улыбнулся и высыпал все содержимое в стакан, тщательно перемешав. «Не надо было меня с той сумасшедшей запирать, – мстительно подумал Николс. – Я тогда чуть в штаны не наложил, и тебе придется наложить, и немало…»
Работа была скучной, и санитары иногда подшучивали друг над другом, чтобы как-то скрасить серые будни. Карты и другие игры уже не помогали. А когда ничего не происходило, как сейчас, тоска была смертной.
– Вот твой кофе, – сказал Николс, протягивая Вуди стаканчик. И отхлебнул из своего.
– Спасибо, – Вуди попробовал на вкус. – Какой-то он кисловатый, ты не находишь?
– Да нет, нормальный кофе. Не хуже и не лучше, чем обычно.
– Странно… наверное, сливки прокисли.
– Не привередничай, пей свой кофе, – и чтобы отвлечь внимание напарника, Николс спросил: – Что там с двести первой?
– Ничего, разговаривают. Точнее, она говорит, а наша молчит.
– Ясное дело, молчит, больная ведь на всю голову.
56
Ханна никогда раньше не бывала в заведениях типа «Желтой акации» и никогда бы не пошла сюда, если бы на нее не пал жребий. Как-то в кругу подружек они решили, что нужно навестить пострадавшую, чтобы потом все было без обид. Раньше их отказывались пропустить, а теперь согласились, но только одну. Вот она и пошла, поскольку договорились, что пойдет та, у которой раньше зазвонит телефон, и он зазвонил, будь он неладен.
Видно было, что палату оснастили вещами из комнаты самой Амалии, чтобы ей все напоминало о доме и лечение проходило бы в более непринужденной обстановке. Но как бы не старались повторить домашнюю обстановку, казенность больницы все же проглядывала. Телевизор под потолком, закрытый бронированным стеклом, отсутствие острых углов и тому подобное.
– Привет Амалия… – поздоровалась Ханна. – Как дела?
Но та молчала. Амалия лежала на кровати, уставив в потолок невидящий взгляд. Это очень угнетало и нервировало Ханну. «Вдруг она буйнопомешанной стала? Сейчас вскочит и стукнет чем-нибудь по голове! – подумала она. – Но нет, медсестра сказала, что она в этом смысле в порядке и все понимает, просто не реагирует на окружающих».
Ханна с опаской присела на краешек стула, ей хотелось встать и убежать, но надо было просидеть с Амалией хотя бы четверть часа. Но время, как назло, словно остановилось.
– Посмотри, какой телефон выпустили, – Ханна вытащила из тщательно проверенной на входе сумочки сотовый телефон. – Чего здесь только нет, сюда даже умудрились сканер вставить. Берешь так, проводишь по какой-нибудь поверхности, а на экранчике появляется изображение, что там под этой поверхностью. Правда, интересно…
Ханна поняла, что Амалии сейчас все до лампочки. Ханна посмотрела на часы, прошло всего пять минут.
– Может, телевизор посмотрим. Что тут у вас интересного показывают?
Неожиданно для Ханны, Амалия откликнулась на эту просьбу. Взяв пульт, она включила телевизор на первой же попавшейся программе. Показывали какого-то толстяка в нелепой накидке, ползшего за каким-то страшным дикобразом.
– Это Анцелиус Помпелиус, очень добродушный зверек, несмотря на свой устрашающий вид, – заговорил толстяк звонким голосом. – Посмотрите, его иголки достигают метра в длину. Давайте, дадим ему кусочек сахару. Аа… он укусил меня, паразит этакий!
Ханне было смешно, но Амалия, наоборот, стала переключать каналы. По ним транслировали игровые шоу, музыкальные и познавательные передачи, какие-то научные симпозиумы и тому подобное, или просто стояла заставка с надписью «Сигнала нет». Амалия остановилась на прежней передаче, что шла с самого начала. Вдруг симпатичного зверька сменил диктор, который сказал:
– Приносим извинения за нарушение программы передач. У нас на связи наш корреспондент, ведущий прямую трансляцию с места боев на планете Тайтар.
Николс улыбался все шире, глядя на то, как ворочается на стуле его напарник. Тот вспотел и нервно переминал в руках карты.
– Слушай, Ник, кажется, я чем-то траванулся. Плохо мне, живот пучит, наверное, все из-за этих прокисших сливок. Опп…
– Ты чего? – спросил Николс, сделав серьезное лицо, что стоило ему немалых усилий над собой.
– Кажется, пошло… точно пошло. Ты тут посиди, пока яв сортир сбегаю, ладно?
– О чем речь, конечно, посижу.
– Спасибо, ты настоящий друг…
– Всегда пожалуйста.
Вуди, зажимая руками задний проход, побежал к туалету. В него он забегал уже с криком.
– Не будешь меня в сто пятьдесят шестой запирать, – сказал Николс, раскрывая карты Вуди. – Вот, а мог бы выиграть…
Загорелась лампочка вызова. Санитар с ленцой взял трубку.
– Николс слушает.
– Николс, давай сюда, у нас ЧП!
– Я не могу, на посту я один, Вуди в сортире, а мне нужно за программами смотреть!
– Ник, какая программа?! Там все по расписанию и ничего не произойдет, а тут сейчас доктора на куски один буйный порвет! Этот гад Барнею уже два пальца сломал!
– Черт, у меня посетительница!
– Ник, давай сюда быстро!
– Хорошо, уже бегу.
«Надо же, как не вовремя я пошутил, – выхватывая электрошокер, подумал Николс. – А так все хорошо начиналось…» И Николс побежал усмирять буйного психа с верхнего этажа, сломавшего Барнею два пальца, а это уже было серьезно, поскольку Барней был еще тот бык…
Ханна не могла поверить в увиденное ею по телевизору. Жуткие взрывы вспышками освещали ночь, то тут, то там. Все предметы отливали зеленоватым цветом – камера снимала в режиме ночного видения, но, тем не менее, все было отчетливо видно, до мельчайших подробностей.
Хладнокровный расстрел танкистов поразил ее больше всего и вывел из легкого ступора. Ханна вспомнила, что доктор предупреждал о том, что пациентке нельзя испытывать сильных потрясений, и вообще она должна видеть только позитивное, а тут целое море крови, это ли не потрясение.
Ханна бросилась к двери, но она оказалась заперта, тут она вспомнила про копку и надавила на нее, но ничего не происходило.
– Откройте! Откройте дверь! – кричала Ханна, стуча ладошками по мягкой обивке двери, глушившей ее удары.
Ханна хотела закрыть экран телевизора, но оказалось нечем, да и слишком высоко. Тогда она решила сделать то, что надо было сделать в самом начале – отобрать пульт. Ханна протянула руку за пультом, осторожно взяла его и потянула на себя. Но Амалия крепко держала его в своей руке и не спешила отдавать.
– Амалия, отдай. Ты же знаешь, что тебе нельзя смотреть на это.
Ханна показала рукой на телевизор, в котором репортер полз к воронке и тянул туда микрофон. Вдруг взрыв разметал всех солдат, и саму Ханну отбросило в кресло.
– Амалия, отдай, – чуть не плача, просила Ханна, в очередной раз потянувшись за пультом.
– Все нормально…
Ханна уставилась на свою подругу как громом пораженная, это была ее первая фраза за три месяца, что она тут находилась. «Наверное, это ее вывело из шока, – подумала она. – Недаром говорят, что клин клином вышибают».
А Амалия продолжала смотреть телевизор, на экране которого плавно опускались осветительные ракеты и что-то невнятно бормотал журналист. Но в дверь уже входила медсестра со шприцем успокоительного наготове, позади нее на всякий случай стояли санитары.
Видно было, что палату оснастили вещами из комнаты самой Амалии, чтобы ей все напоминало о доме и лечение проходило бы в более непринужденной обстановке. Но как бы не старались повторить домашнюю обстановку, казенность больницы все же проглядывала. Телевизор под потолком, закрытый бронированным стеклом, отсутствие острых углов и тому подобное.
– Привет Амалия… – поздоровалась Ханна. – Как дела?
Но та молчала. Амалия лежала на кровати, уставив в потолок невидящий взгляд. Это очень угнетало и нервировало Ханну. «Вдруг она буйнопомешанной стала? Сейчас вскочит и стукнет чем-нибудь по голове! – подумала она. – Но нет, медсестра сказала, что она в этом смысле в порядке и все понимает, просто не реагирует на окружающих».
Ханна с опаской присела на краешек стула, ей хотелось встать и убежать, но надо было просидеть с Амалией хотя бы четверть часа. Но время, как назло, словно остановилось.
– Посмотри, какой телефон выпустили, – Ханна вытащила из тщательно проверенной на входе сумочки сотовый телефон. – Чего здесь только нет, сюда даже умудрились сканер вставить. Берешь так, проводишь по какой-нибудь поверхности, а на экранчике появляется изображение, что там под этой поверхностью. Правда, интересно…
Ханна поняла, что Амалии сейчас все до лампочки. Ханна посмотрела на часы, прошло всего пять минут.
– Может, телевизор посмотрим. Что тут у вас интересного показывают?
Неожиданно для Ханны, Амалия откликнулась на эту просьбу. Взяв пульт, она включила телевизор на первой же попавшейся программе. Показывали какого-то толстяка в нелепой накидке, ползшего за каким-то страшным дикобразом.
– Это Анцелиус Помпелиус, очень добродушный зверек, несмотря на свой устрашающий вид, – заговорил толстяк звонким голосом. – Посмотрите, его иголки достигают метра в длину. Давайте, дадим ему кусочек сахару. Аа… он укусил меня, паразит этакий!
Ханне было смешно, но Амалия, наоборот, стала переключать каналы. По ним транслировали игровые шоу, музыкальные и познавательные передачи, какие-то научные симпозиумы и тому подобное, или просто стояла заставка с надписью «Сигнала нет». Амалия остановилась на прежней передаче, что шла с самого начала. Вдруг симпатичного зверька сменил диктор, который сказал:
– Приносим извинения за нарушение программы передач. У нас на связи наш корреспондент, ведущий прямую трансляцию с места боев на планете Тайтар.
Николс улыбался все шире, глядя на то, как ворочается на стуле его напарник. Тот вспотел и нервно переминал в руках карты.
– Слушай, Ник, кажется, я чем-то траванулся. Плохо мне, живот пучит, наверное, все из-за этих прокисших сливок. Опп…
– Ты чего? – спросил Николс, сделав серьезное лицо, что стоило ему немалых усилий над собой.
– Кажется, пошло… точно пошло. Ты тут посиди, пока яв сортир сбегаю, ладно?
– О чем речь, конечно, посижу.
– Спасибо, ты настоящий друг…
– Всегда пожалуйста.
Вуди, зажимая руками задний проход, побежал к туалету. В него он забегал уже с криком.
– Не будешь меня в сто пятьдесят шестой запирать, – сказал Николс, раскрывая карты Вуди. – Вот, а мог бы выиграть…
Загорелась лампочка вызова. Санитар с ленцой взял трубку.
– Николс слушает.
– Николс, давай сюда, у нас ЧП!
– Я не могу, на посту я один, Вуди в сортире, а мне нужно за программами смотреть!
– Ник, какая программа?! Там все по расписанию и ничего не произойдет, а тут сейчас доктора на куски один буйный порвет! Этот гад Барнею уже два пальца сломал!
– Черт, у меня посетительница!
– Ник, давай сюда быстро!
– Хорошо, уже бегу.
«Надо же, как не вовремя я пошутил, – выхватывая электрошокер, подумал Николс. – А так все хорошо начиналось…» И Николс побежал усмирять буйного психа с верхнего этажа, сломавшего Барнею два пальца, а это уже было серьезно, поскольку Барней был еще тот бык…
Ханна не могла поверить в увиденное ею по телевизору. Жуткие взрывы вспышками освещали ночь, то тут, то там. Все предметы отливали зеленоватым цветом – камера снимала в режиме ночного видения, но, тем не менее, все было отчетливо видно, до мельчайших подробностей.
Хладнокровный расстрел танкистов поразил ее больше всего и вывел из легкого ступора. Ханна вспомнила, что доктор предупреждал о том, что пациентке нельзя испытывать сильных потрясений, и вообще она должна видеть только позитивное, а тут целое море крови, это ли не потрясение.
Ханна бросилась к двери, но она оказалась заперта, тут она вспомнила про копку и надавила на нее, но ничего не происходило.
– Откройте! Откройте дверь! – кричала Ханна, стуча ладошками по мягкой обивке двери, глушившей ее удары.
Ханна хотела закрыть экран телевизора, но оказалось нечем, да и слишком высоко. Тогда она решила сделать то, что надо было сделать в самом начале – отобрать пульт. Ханна протянула руку за пультом, осторожно взяла его и потянула на себя. Но Амалия крепко держала его в своей руке и не спешила отдавать.
– Амалия, отдай. Ты же знаешь, что тебе нельзя смотреть на это.
Ханна показала рукой на телевизор, в котором репортер полз к воронке и тянул туда микрофон. Вдруг взрыв разметал всех солдат, и саму Ханну отбросило в кресло.
– Амалия, отдай, – чуть не плача, просила Ханна, в очередной раз потянувшись за пультом.
– Все нормально…
Ханна уставилась на свою подругу как громом пораженная, это была ее первая фраза за три месяца, что она тут находилась. «Наверное, это ее вывело из шока, – подумала она. – Недаром говорят, что клин клином вышибают».
А Амалия продолжала смотреть телевизор, на экране которого плавно опускались осветительные ракеты и что-то невнятно бормотал журналист. Но в дверь уже входила медсестра со шприцем успокоительного наготове, позади нее на всякий случай стояли санитары.
57
Солдаты продолжали бежать вперед, но им становилось все яснее, что это путь в никуда. И они прыгнули в первую же попавшуюся яму, которая оказалась битком набита другими солдатами. Среди них Макс заметил нового лейтенанта Кемпа Полдека, который, отложив рацию, сказал:
– Солдаты, как только в небе покажутся самолеты, мы бросаемся в атаку. Вам ясно? Кроме того, нас поддержит танковая артиллерия.
– Сэр, это самоубийство, – сказал какой-то солдат, и его явно поддержали все присутствующие.
Лейтенант достал пистолет и выстрелил в бойца. С близкого расстояния пуля пробила бронестекло каски солдата, и тот безвольно скатился на дно ямы.
– Кто еще считает, что это самоубийство? – спросил лейтенант Полдек, медленно осмотрев окружающих. – Поднимите руку.
Но руку поднимать никто не стал. И в небе действительно послышался рев самолетных двигателей, они быстро пролетели над ямой, и лейтенант скомандовал:
– Вперед! – и сам бросился в атаку. За ним вскочили все остальные.
Впереди виднелись частые вспышки взрывов и спустя пару секунд доходили их громовые раскаты. Самолеты долбили укрепления форта, а тот, в свою очередь, огрызался ответным огнем. Трассы снарядов чертили в небе замысловатые линии, взлетали ракеты противовоздушных комплексов. Падали подбитые самолеты.
Вдруг их заметили защитники Карнатиона. Земля рядом с ногами стала пениться от частых пулевых фонтанчиков, по ним бил пулемет. Стали падать первые убитые и раненые. Кто-то залег, а кто-то, наоборот, прибавил ходу.
В числе последних был и Макс Брюстер, он сделал последний отчаянный рывок и прыгнул вперед. Падение оказалось необычайно долгим, потом удар и еще падение вниз, только уже накатом. Перекат по наклонной плоскости продолжался до самого дна. Сверху послышалось еще несколько приглушенных вскриков людей, также не ожидавших такой глубокой ямы. И вместе с кучей песка к Максу присоединились еще девять солдат. Наверху продолжали взлетать фонтанчики земли.
– Ну вот, – проговорил Макс, – все повторяется сначала.
– Да, только на этот раз все гораздо серьезнее, – согласился Стюарт.
– И что нам делать? – спросил Кастор, отряхивая свой автомат.
– А ничего, будем сидеть здесь. Пока укрепления не раздолбают окончательно, и тогда пойдем со второй волной атакующих, а то подставляться сейчас смысла нет.
Сверху снова раздались шлепающие пулевые удары, и в воронку скатилось еще несколько тел. Двое уже были мертвы, а третий тяжело ранен.
– О! Кажись, это наш лейтенант, – сказал кто-то из солдат, показав на раненого. – Не везет капитану с лейтенантами, дохнут как мухи.
– Лучше окажи ему первую помощь, – одернул солдата Эстевес.
– Не буду. Этот урод пристрелил моего друга, так что я с удовольствием сам его добью.
– Отставить. Макс, посмотри, что с ним.
– Ладно.
Брюстер подполз к раненому лейтенанту. У того оказалось аж три ранения, и Макс удивился живучести этого человека с пробитой грудью, ногой и рукой. Макс повернулся к Стюарту и отрицательно покачал головой, показывая, что тот уже не жилец.
Лейтенант Полдек отбросил Макса в сторону и прохрипел:
– В атаку, паршивцы!
– Нужно действительно что-то делать, – напомнил Макс. – Наверняка, они видели, куда мы свалились, и сейчас могут навести на нас миномет, как в прошлый раз.
Макс вспомнил подлетевшую вверх каску.
– Не думаю, – произнес Эстевес. – У них сейчас других забот полон рот. Да и ветер поднимается, смотрите, сколько песка к нам задувает.
Рядом послышался лязг гусениц и рев танка.
– Может, вторая волна пошла? – предположил Риверс.
– Все может быть, только, по-моему, направление звука не совпадает, – засомневался Макс.
– Макс прав, что-то не так, – согласился Стюарт. – Солдат, посмотри, что там. А то вдруг контратака.
Солдат, который до этого грозился добить лейтенанта, с капралом спорить не стал и полез наверх. Макс еще раз удивился глубине воронки. «Метров десять будет, – подумал он, отодвигаясь от сыпавшегося на него из-под ног вылезавшего солдата песка. – А диаметр вообще под тридцать будет, не иначе орбитальный бомбардировщик постарался».
Наконец солдат выбрался и тут же скатился обратно.
– Ну что?
– Наши отступают, – просто ответил он. – Бегут по всему фронту. На поле куча подбитой техники. Короче, атака захлебнулась в собственной крови.
– Ясно.
Солдаты сидели на дне воронки, поскольку ничего более умного в голову им не приходило. Ветер крепчал, но на него не обращали внимание. На небе сквозь легкую дымку явно проглядывалась заря, предвещая новый день. Рядом стали рваться мины, видимо, айманы все же засекли место исчезновения солдат противника и теперь старались положить туда пару снарядов.
– Да, видимо, буря для них не помеха, – сказал Риверс. – Надо отсюда выбираться и как можно скорее… я так думаю.
– И что ты предлагаешь? – спросил солдат, пытавшийся убить лейтенанта. Лейтенант умер от потери крови, и солдат был немного раздражен и хотел вымести на ком-нибудь свою злобу.
– Ничего…
– Ну, так…
– Уймись… Сикхад, и вообще заткнитесь! – прекратил споры Стюарт, прочитав имя солдата на его нагрудной планке. – Вы мне мешаете думать.
– Думай быстрее, капрал, снаряды все ближе.
И, словно в подтверждение его слов, совсем рядом взорвалась очередная мина, сбросив вниз на солдат большую тучу песка. Солдаты стали недовольно отряхиваться.
– Черт! – выругался Кастор и с силой метнул свой нож прямо в центр воронки. Но к удивлению всех тот отскочил с металлическим звуком.
Все бросились раскапывать песок. Конечно, это мог быть простой камень, но следовало проверить, тем более что времени было совсем мало. Внизу оказалось стальное дно.
– Что это? – спросил Сикхад.
– Понятия не имею, но это наш единственный выход, – произнес Стюарт. – Быстро все на мою сторону.
Как только все оказались на одной стороне воронки, Стюарт поднял свой автомат, но выстрелить не успел. На противоположной стороне высоко на краю воронки взорвался снаряд, осыпавший всех осколками и тяжело ударивший взрывной волной. Эстевес упал, его руки оказались легко задеты, стонали еще несколько раненых бойцов.
Им быстро оказали первую помощь, перевязав раны поверх одежды.
– Пристрелялись, сволочи, – произнес Эстевес, но все же встал.
Стюарт открыл стрельбу но стальной пластине у них под ногами, ему стали помогать остальные. Некоторые пули рикошетили, но из-за правильного расположения солдат, никого не задевали. Когда стрельбу прекратили, стальное дно оказалось пробито во множестве мест, но выбить круг так и не удалось.
Федеральные силы снова начали артподготовку, и это на какое-то время отвлекло минометчиков от воронок.
– Черт, что же делать, – Кастор попрыгал на месте пулевых отверстий.
– Взорвать, – неожиданно для себя предложил Брюстер.
– Свихнулся?! Нас самих разбросает.
Макс не стал ничего объяснять, просто снял с пояса три ручные гранаты и положил на место пробоин, потом подтащил тела убитых.
– Для гарантии нужны еще два трупа.
– Хорошо, Макс, я понял твою задумку, может, и сработает, – и Стюарт протянул свои две гранаты.
Брюстер положил гранаты в центр круга, а на них навалил тела убитых солдат, так, чтобы те закрывали своими бронежилетами живых от осколков. Потом поставил таймер на десять секунд, протиснул гранату между тел и отбежал к остальным, забравшись наверх, почти к краю воронки.
Пять гранат взорвались одновременно. Тела, действительно, разорвало в клочья, но им было все равно, они уже давно ничего не чувствовали, а на месте взрыва образовалась рваная дыра, в которую тонкими ручейками струился песок.
Солдаты без лишних разговоров стали спускаться вниз. Артподготовка хоть и продолжалась, но айманские минометчики, несмотря на это, снова активизировались.
– Солдаты, как только в небе покажутся самолеты, мы бросаемся в атаку. Вам ясно? Кроме того, нас поддержит танковая артиллерия.
– Сэр, это самоубийство, – сказал какой-то солдат, и его явно поддержали все присутствующие.
Лейтенант достал пистолет и выстрелил в бойца. С близкого расстояния пуля пробила бронестекло каски солдата, и тот безвольно скатился на дно ямы.
– Кто еще считает, что это самоубийство? – спросил лейтенант Полдек, медленно осмотрев окружающих. – Поднимите руку.
Но руку поднимать никто не стал. И в небе действительно послышался рев самолетных двигателей, они быстро пролетели над ямой, и лейтенант скомандовал:
– Вперед! – и сам бросился в атаку. За ним вскочили все остальные.
Впереди виднелись частые вспышки взрывов и спустя пару секунд доходили их громовые раскаты. Самолеты долбили укрепления форта, а тот, в свою очередь, огрызался ответным огнем. Трассы снарядов чертили в небе замысловатые линии, взлетали ракеты противовоздушных комплексов. Падали подбитые самолеты.
Вдруг их заметили защитники Карнатиона. Земля рядом с ногами стала пениться от частых пулевых фонтанчиков, по ним бил пулемет. Стали падать первые убитые и раненые. Кто-то залег, а кто-то, наоборот, прибавил ходу.
В числе последних был и Макс Брюстер, он сделал последний отчаянный рывок и прыгнул вперед. Падение оказалось необычайно долгим, потом удар и еще падение вниз, только уже накатом. Перекат по наклонной плоскости продолжался до самого дна. Сверху послышалось еще несколько приглушенных вскриков людей, также не ожидавших такой глубокой ямы. И вместе с кучей песка к Максу присоединились еще девять солдат. Наверху продолжали взлетать фонтанчики земли.
– Ну вот, – проговорил Макс, – все повторяется сначала.
– Да, только на этот раз все гораздо серьезнее, – согласился Стюарт.
– И что нам делать? – спросил Кастор, отряхивая свой автомат.
– А ничего, будем сидеть здесь. Пока укрепления не раздолбают окончательно, и тогда пойдем со второй волной атакующих, а то подставляться сейчас смысла нет.
Сверху снова раздались шлепающие пулевые удары, и в воронку скатилось еще несколько тел. Двое уже были мертвы, а третий тяжело ранен.
– О! Кажись, это наш лейтенант, – сказал кто-то из солдат, показав на раненого. – Не везет капитану с лейтенантами, дохнут как мухи.
– Лучше окажи ему первую помощь, – одернул солдата Эстевес.
– Не буду. Этот урод пристрелил моего друга, так что я с удовольствием сам его добью.
– Отставить. Макс, посмотри, что с ним.
– Ладно.
Брюстер подполз к раненому лейтенанту. У того оказалось аж три ранения, и Макс удивился живучести этого человека с пробитой грудью, ногой и рукой. Макс повернулся к Стюарту и отрицательно покачал головой, показывая, что тот уже не жилец.
Лейтенант Полдек отбросил Макса в сторону и прохрипел:
– В атаку, паршивцы!
– Нужно действительно что-то делать, – напомнил Макс. – Наверняка, они видели, куда мы свалились, и сейчас могут навести на нас миномет, как в прошлый раз.
Макс вспомнил подлетевшую вверх каску.
– Не думаю, – произнес Эстевес. – У них сейчас других забот полон рот. Да и ветер поднимается, смотрите, сколько песка к нам задувает.
Рядом послышался лязг гусениц и рев танка.
– Может, вторая волна пошла? – предположил Риверс.
– Все может быть, только, по-моему, направление звука не совпадает, – засомневался Макс.
– Макс прав, что-то не так, – согласился Стюарт. – Солдат, посмотри, что там. А то вдруг контратака.
Солдат, который до этого грозился добить лейтенанта, с капралом спорить не стал и полез наверх. Макс еще раз удивился глубине воронки. «Метров десять будет, – подумал он, отодвигаясь от сыпавшегося на него из-под ног вылезавшего солдата песка. – А диаметр вообще под тридцать будет, не иначе орбитальный бомбардировщик постарался».
Наконец солдат выбрался и тут же скатился обратно.
– Ну что?
– Наши отступают, – просто ответил он. – Бегут по всему фронту. На поле куча подбитой техники. Короче, атака захлебнулась в собственной крови.
– Ясно.
Солдаты сидели на дне воронки, поскольку ничего более умного в голову им не приходило. Ветер крепчал, но на него не обращали внимание. На небе сквозь легкую дымку явно проглядывалась заря, предвещая новый день. Рядом стали рваться мины, видимо, айманы все же засекли место исчезновения солдат противника и теперь старались положить туда пару снарядов.
– Да, видимо, буря для них не помеха, – сказал Риверс. – Надо отсюда выбираться и как можно скорее… я так думаю.
– И что ты предлагаешь? – спросил солдат, пытавшийся убить лейтенанта. Лейтенант умер от потери крови, и солдат был немного раздражен и хотел вымести на ком-нибудь свою злобу.
– Ничего…
– Ну, так…
– Уймись… Сикхад, и вообще заткнитесь! – прекратил споры Стюарт, прочитав имя солдата на его нагрудной планке. – Вы мне мешаете думать.
– Думай быстрее, капрал, снаряды все ближе.
И, словно в подтверждение его слов, совсем рядом взорвалась очередная мина, сбросив вниз на солдат большую тучу песка. Солдаты стали недовольно отряхиваться.
– Черт! – выругался Кастор и с силой метнул свой нож прямо в центр воронки. Но к удивлению всех тот отскочил с металлическим звуком.
Все бросились раскапывать песок. Конечно, это мог быть простой камень, но следовало проверить, тем более что времени было совсем мало. Внизу оказалось стальное дно.
– Что это? – спросил Сикхад.
– Понятия не имею, но это наш единственный выход, – произнес Стюарт. – Быстро все на мою сторону.
Как только все оказались на одной стороне воронки, Стюарт поднял свой автомат, но выстрелить не успел. На противоположной стороне высоко на краю воронки взорвался снаряд, осыпавший всех осколками и тяжело ударивший взрывной волной. Эстевес упал, его руки оказались легко задеты, стонали еще несколько раненых бойцов.
Им быстро оказали первую помощь, перевязав раны поверх одежды.
– Пристрелялись, сволочи, – произнес Эстевес, но все же встал.
Стюарт открыл стрельбу но стальной пластине у них под ногами, ему стали помогать остальные. Некоторые пули рикошетили, но из-за правильного расположения солдат, никого не задевали. Когда стрельбу прекратили, стальное дно оказалось пробито во множестве мест, но выбить круг так и не удалось.
Федеральные силы снова начали артподготовку, и это на какое-то время отвлекло минометчиков от воронок.
– Черт, что же делать, – Кастор попрыгал на месте пулевых отверстий.
– Взорвать, – неожиданно для себя предложил Брюстер.
– Свихнулся?! Нас самих разбросает.
Макс не стал ничего объяснять, просто снял с пояса три ручные гранаты и положил на место пробоин, потом подтащил тела убитых.
– Для гарантии нужны еще два трупа.
– Хорошо, Макс, я понял твою задумку, может, и сработает, – и Стюарт протянул свои две гранаты.
Брюстер положил гранаты в центр круга, а на них навалил тела убитых солдат, так, чтобы те закрывали своими бронежилетами живых от осколков. Потом поставил таймер на десять секунд, протиснул гранату между тел и отбежал к остальным, забравшись наверх, почти к краю воронки.
Пять гранат взорвались одновременно. Тела, действительно, разорвало в клочья, но им было все равно, они уже давно ничего не чувствовали, а на месте взрыва образовалась рваная дыра, в которую тонкими ручейками струился песок.
Солдаты без лишних разговоров стали спускаться вниз. Артподготовка хоть и продолжалась, но айманские минометчики, несмотря на это, снова активизировались.
58
Солдаты оказались в темной шахте и потому не стали снимать очков ночного видения. Стенки шахты оказались сильно деформированными, по большей части от взрыва орбитального снаряда, чем от гранат. Среди раненых только один оказался «тяжелым», и его оставили у входа, остальные могли идти сами.
– Интересно, что это? – поинтересовался один из солдат.
– Может быть, вентиляционная шахта, – предположил Кастор.
– Такая здоровая, – возразил солдат. – Да здесь спокойно грузовик проедет.
– Я думаю, это незаконченная дорога для пусковой Шахты, – высказал свое мнение Стюарт. – Вот видите, оборванная узкоколейка.
– Точно, – подтвердил Макс, показывая куда-то в глубь туннеля. – Вон там даже проходческий агрегат виднеется.
Все посмотрели туда, там действительно находилась довольно большая проходческая машина.
– А куда мы, собственно говоря, идем?
– Мочить врагов Торговой Федерации.
– А может, тогда останемся здесь?
– А на кой хрен ты вообще в армию записался, солдат? По углам отсиживаться, пока другие погибают?
– Это не твое дело, капрал…
– Не мое, – согласился Стюарт, – но раз ты здесь, то будешь воевать, а не на жопе сидеть.
Дальше солдаты шли молча. Сколько они так прошли, было не ясно, – по примерным подсчетам Макса около полутора километров, и шахта, по его мнению, все время уходила вниз. Шахта закончилась стальной дверью, которую, впрочем, можно было открыть без особого труда, поскольку никакими электронными замками она снабжена не была, только двумя рычагами.
– А вот теперь нам действительно нужно подумать, что делать дальше, – тихо сказал Стюарт, стоя перед дверью.
– А что тут думать? – удивился Кастор. – Врываемся и валим всех, кого встретим.
– С таким же успехом можно сразу застрелиться. Я имею в виду, куда будем двигаться? Просто так всех валить, тоже смысла много нет. Какие еще предложения имеются?
– Может, тогда уничтожить пункт управления? – предложил Сикхад.
– Или энергетический комплекс, – добавил Риверс.
– Дилемма, – задумчиво произнес Эстевес. – Нас всего девять, нет карт подземных сооружений, и вообще мы не знаем, где что находится.
– Насчет карт, я думаю, мы их раздобудем, – сказал Бертрольд. – Надо лишь добраться до ближайшего терминала… любого.
– С этим ясно. Теперь – направление движения. Я так думаю, что оба интересующих нас пункта хорошо охраняются…
– Тут ты прав, капрал.
– Тогда предлагаю разделиться на две группы. Одна с шумом идет к командному пункту и отвлекает на себя все внимание от второй группы, которая продвигается, как можно тише, и взрывает к чертовой матери реактор. Ну, как?
– Предложение недурно, вот только кто пойдет в первой группе?
– Вот ты, Сикхад, и пойдешь со своими бойцами, уж больно ты мне надоел. И нытик твой мне тоже надоел, видеть его больше не могу.
– Идет.
– С этим разобрались. Осталось раздобыть карту. Берт, дело за тобой.
– Я помню.
Железная дверь открылась со скрипом, в глаза ударил яркий свет, и все с непривычки затоптались на месте. Особое опасение вызвала скрипнувшая в абсолютной тишине дверь.
– Берт, ищи свой терминал.
– Уже ищу.
Бертрольд по ходу движения группы заглядывал в любой ящик, который хоть как-то напоминал технический компьютер, но все безрезультатно.
Как уже было всем ясно, крепости не дали время на достройку. Об этом говорили незаконченные туннели ракетных шахт. Кроме того, стены коридоров со стороны породы были голыми и необлицованными. Даже панели не имели крышек, и пучки проводов просто торчали из стены.
– Так мы ничего не найдем, – сказал Кастор. -Нужно брать какое-нибудь помещение.
– Хорошо, ищем помещение.
Через два десятка метров группа наткнулась на подсобную каморку, но это было не то. За следующей дверью оказался какой-то пульт, и все вломились туда, но, к счастью, там никого не оказалось. Риверс сразу же включил первый попавшийся компьютер и стал его тестировать на наличие нужной информации. На экране сменялись папки и файлы, картинки сменялись графиками или текстовыми документами.
– Вот нашел! – торжественным шепотом воскликнул Бертрольд.
– Надо размножить.
– Сейчас, – Риверс включил фотопринтер, и через минуту на руках у каждого солдата было по глянцевой карте.
– И где здесь командный пункт? – спросил Сикхад, вертя карту и так, и эдак. – И где мы?
– Наверное, вот это, – показал Бертрольд. – А мы где-то в этом районе.
– Почему?
– Потому что отсюда тянется слишком много управляющих линий, слишком тонких для силовых, хотя помещение никак особо и не обозначено относительно других, – стал объяснять Бертрольд.
– Все разобрались?
– Вроде того.
– Тогда пошли.
Стюарт осторожно выглянул из-за приоткрытой двери, убедившись, что все чисто, вышел сам и позвал остальных. Группа разделилась на две части. Четыре солдата во главе с Сикхадом пошли искать командный пункт, а пятеро отправились к энергетической станции, не заметить на карте которую было просто невозможно.
Двигаться пришлось максимально тихо и аккуратно. Уже дважды на пути встречались патрули, и только чудом они не замечали вражеских солдат, успевавших скрыться за поворотом. Двигаться пришлось в глубь горного массива, где и была надежно упрятана от внешних воздействий станция.
Впереди лежал особо длинный коридор, и, в отличие от большинства остальных, он имел двери по обе стороны. После небольшого немого спора на пальцах решили идти все вместе, а не посылать разведчика, как раньше. Впереди всей группы шел Макс, осторожно ступая, чтобы не издать ни единого звука и преодолеть этот опасный участок без помех, ведь в помещениях могли быть служащие. На этот случай в каждую дверь уперлось по стволу автомата других членов группы, чтобы, в случае чего, расстрелять всех без затей.
Брюстер осторожно, но быстро выглянул из-за угла, все было чисто, коридор был пуст. Показав это остальным, Макс шагнул вперед и сразу же ввалился обратно, отчаянно жестикулируя остальным о приближении патруля из трех вооруженных охранников.
Солдаты ломанулись обратно, первый добежавший до конца коридора показал, что там тоже идет патруль. Понимая, что они заперты, солдаты стали искать открытую дверь, дергая все подряд. Наконец одна поддалась напору Макса, и он быстро заскочил туда.
Макс стоял, немного онемев, его толкали в спину остальные. Перед ним застыли айманы, которые с не меньшим удивлением смотрели на него и прибывавших солдат. Один из них рванул в сторону, и Макс открыл огонь из своего «спрута». Вверх летела щепа от столов и стульев, а также бумага и осколки прочего оборудования. Стрелял он недолго, по все кто был в комнате, оказались мертвы.
– Приготовились! – скомандовал Стюарт. – Стрелять только по команде.
Все встали по сторонам, нацелив автоматы на дверь и стену. Помещение хоть и было звукоизолированным, но когда Макс начал стрелять, дверь была еще приоткрытой на какую-то долю секунды, а значит, громкий звук должен был вызвать у охраны подозрение, но не настолько сильное, чтобы сломя голову звать на помощь. По крайней мере, так думали солдаты, они хотели так думать
– Интересно, что это? – поинтересовался один из солдат.
– Может быть, вентиляционная шахта, – предположил Кастор.
– Такая здоровая, – возразил солдат. – Да здесь спокойно грузовик проедет.
– Я думаю, это незаконченная дорога для пусковой Шахты, – высказал свое мнение Стюарт. – Вот видите, оборванная узкоколейка.
– Точно, – подтвердил Макс, показывая куда-то в глубь туннеля. – Вон там даже проходческий агрегат виднеется.
Все посмотрели туда, там действительно находилась довольно большая проходческая машина.
– А куда мы, собственно говоря, идем?
– Мочить врагов Торговой Федерации.
– А может, тогда останемся здесь?
– А на кой хрен ты вообще в армию записался, солдат? По углам отсиживаться, пока другие погибают?
– Это не твое дело, капрал…
– Не мое, – согласился Стюарт, – но раз ты здесь, то будешь воевать, а не на жопе сидеть.
Дальше солдаты шли молча. Сколько они так прошли, было не ясно, – по примерным подсчетам Макса около полутора километров, и шахта, по его мнению, все время уходила вниз. Шахта закончилась стальной дверью, которую, впрочем, можно было открыть без особого труда, поскольку никакими электронными замками она снабжена не была, только двумя рычагами.
– А вот теперь нам действительно нужно подумать, что делать дальше, – тихо сказал Стюарт, стоя перед дверью.
– А что тут думать? – удивился Кастор. – Врываемся и валим всех, кого встретим.
– С таким же успехом можно сразу застрелиться. Я имею в виду, куда будем двигаться? Просто так всех валить, тоже смысла много нет. Какие еще предложения имеются?
– Может, тогда уничтожить пункт управления? – предложил Сикхад.
– Или энергетический комплекс, – добавил Риверс.
– Дилемма, – задумчиво произнес Эстевес. – Нас всего девять, нет карт подземных сооружений, и вообще мы не знаем, где что находится.
– Насчет карт, я думаю, мы их раздобудем, – сказал Бертрольд. – Надо лишь добраться до ближайшего терминала… любого.
– С этим ясно. Теперь – направление движения. Я так думаю, что оба интересующих нас пункта хорошо охраняются…
– Тут ты прав, капрал.
– Тогда предлагаю разделиться на две группы. Одна с шумом идет к командному пункту и отвлекает на себя все внимание от второй группы, которая продвигается, как можно тише, и взрывает к чертовой матери реактор. Ну, как?
– Предложение недурно, вот только кто пойдет в первой группе?
– Вот ты, Сикхад, и пойдешь со своими бойцами, уж больно ты мне надоел. И нытик твой мне тоже надоел, видеть его больше не могу.
– Идет.
– С этим разобрались. Осталось раздобыть карту. Берт, дело за тобой.
– Я помню.
Железная дверь открылась со скрипом, в глаза ударил яркий свет, и все с непривычки затоптались на месте. Особое опасение вызвала скрипнувшая в абсолютной тишине дверь.
– Берт, ищи свой терминал.
– Уже ищу.
Бертрольд по ходу движения группы заглядывал в любой ящик, который хоть как-то напоминал технический компьютер, но все безрезультатно.
Как уже было всем ясно, крепости не дали время на достройку. Об этом говорили незаконченные туннели ракетных шахт. Кроме того, стены коридоров со стороны породы были голыми и необлицованными. Даже панели не имели крышек, и пучки проводов просто торчали из стены.
– Так мы ничего не найдем, – сказал Кастор. -Нужно брать какое-нибудь помещение.
– Хорошо, ищем помещение.
Через два десятка метров группа наткнулась на подсобную каморку, но это было не то. За следующей дверью оказался какой-то пульт, и все вломились туда, но, к счастью, там никого не оказалось. Риверс сразу же включил первый попавшийся компьютер и стал его тестировать на наличие нужной информации. На экране сменялись папки и файлы, картинки сменялись графиками или текстовыми документами.
– Вот нашел! – торжественным шепотом воскликнул Бертрольд.
– Надо размножить.
– Сейчас, – Риверс включил фотопринтер, и через минуту на руках у каждого солдата было по глянцевой карте.
– И где здесь командный пункт? – спросил Сикхад, вертя карту и так, и эдак. – И где мы?
– Наверное, вот это, – показал Бертрольд. – А мы где-то в этом районе.
– Почему?
– Потому что отсюда тянется слишком много управляющих линий, слишком тонких для силовых, хотя помещение никак особо и не обозначено относительно других, – стал объяснять Бертрольд.
– Все разобрались?
– Вроде того.
– Тогда пошли.
Стюарт осторожно выглянул из-за приоткрытой двери, убедившись, что все чисто, вышел сам и позвал остальных. Группа разделилась на две части. Четыре солдата во главе с Сикхадом пошли искать командный пункт, а пятеро отправились к энергетической станции, не заметить на карте которую было просто невозможно.
Двигаться пришлось максимально тихо и аккуратно. Уже дважды на пути встречались патрули, и только чудом они не замечали вражеских солдат, успевавших скрыться за поворотом. Двигаться пришлось в глубь горного массива, где и была надежно упрятана от внешних воздействий станция.
Впереди лежал особо длинный коридор, и, в отличие от большинства остальных, он имел двери по обе стороны. После небольшого немого спора на пальцах решили идти все вместе, а не посылать разведчика, как раньше. Впереди всей группы шел Макс, осторожно ступая, чтобы не издать ни единого звука и преодолеть этот опасный участок без помех, ведь в помещениях могли быть служащие. На этот случай в каждую дверь уперлось по стволу автомата других членов группы, чтобы, в случае чего, расстрелять всех без затей.
Брюстер осторожно, но быстро выглянул из-за угла, все было чисто, коридор был пуст. Показав это остальным, Макс шагнул вперед и сразу же ввалился обратно, отчаянно жестикулируя остальным о приближении патруля из трех вооруженных охранников.
Солдаты ломанулись обратно, первый добежавший до конца коридора показал, что там тоже идет патруль. Понимая, что они заперты, солдаты стали искать открытую дверь, дергая все подряд. Наконец одна поддалась напору Макса, и он быстро заскочил туда.
Макс стоял, немного онемев, его толкали в спину остальные. Перед ним застыли айманы, которые с не меньшим удивлением смотрели на него и прибывавших солдат. Один из них рванул в сторону, и Макс открыл огонь из своего «спрута». Вверх летела щепа от столов и стульев, а также бумага и осколки прочего оборудования. Стрелял он недолго, по все кто был в комнате, оказались мертвы.
– Приготовились! – скомандовал Стюарт. – Стрелять только по команде.
Все встали по сторонам, нацелив автоматы на дверь и стену. Помещение хоть и было звукоизолированным, но когда Макс начал стрелять, дверь была еще приоткрытой на какую-то долю секунды, а значит, громкий звук должен был вызвать у охраны подозрение, но не настолько сильное, чтобы сломя голову звать на помощь. По крайней мере, так думали солдаты, они хотели так думать