Страница:
Наверное, самый тяжелый разговор уже состоялся, потому что председатель райисполкома, тяжко вздохнув, снял почему-то шляпу и дрогнувшим голосом произнес:
– Товарищи...
Глядя на него, все тоже сняли шляпы.
– Товарищи, – повторил председатель. – Один из передовых районов области без родильного дома – это средневековье. Как будем дальше рожать, товарищи? Опять за тридевять земель?! Жду ваших предложений. Что скажет представитель «Межколхозстроя»?
– Если мне добавят средства, я постараюсь сдать объект к концу четвертого квартала. Это будет новогодний подарок трудящимся.
– Сколько вам требуется для завершения работ по роддому? – спросил один из замов.
Представитель «Межколхозстроя» отвел свои вороватые глаза в сторону и сказал:
– Тысяч семьдесят, семьдесят пять...
Прошел гул возмущения.
– Это несерьезно, – сказал председатель. – Таких денег вам никто дать не сможет.
– Это почему же?! – неожиданно громко сказал Михаил. – Мы можем дать!
Весь райисполком повернулся на голос Михаила.
– Ай да Мишаня! – восхищенно ахнул Петрович. – Прорезался!
– Только не семьдесят! – в панике закричал Генка. – Только не семьдесят! Там восемнадцать тысяч пятьсот сорок восемь рублей наших собственных! Мишка, быстро: сколько остается?
– Пятьдесят пять тысяч семьсот пятьдесят шесть рублей, – мгновенно ответил Михаил.
– Молодец, Генка... – Петрович показал на представителя «Межколхозстроя». – Глянь на его рожу – он и миллион схапает – не подавится. Так вот, граждане! – сказал он уже громко. – Пятьдесят пять тысяч семьсот с копейками можем отстегнуть наличняком, чтобы вам было где рожать. Устраивает?
– Вполне, – немедленно ответил представитель «Межколхозстроя». – Ужмемся, справимся и к Новому году...
– Минуточку! – закричал председатель райисполкома. – Да кто вы такие?!
Генка, Михаил и Петрович растроганно принимали поздравлений и с максимальной деликатностью оберегали золото от возможных посягательств. Только один раз, когда подрядчик из «Межколхозстроя» потянулся, чтобы взять монету и разглядеть ее поближе, Генка жестко сказал ему:
– Руки!
– Так вот вы какие. – Председатель исполкома ласково разглядывал Генку, Петровича и Михаила. – А мне еще вчера про этот случай докладывали – и ваш управляющий, и милиция. И с самой лучшей стороны. Так что район может по праву вами гордиться.
– А золото может район принять? – спросил Петрович.
– И выплатить нам положенные двадцать пять процентов, – добавил Генка.
– А то уже просто сил нет, – пожаловался Михаил.
– Ну конечно! – улыбнулся председатель. – О чем вы говорите? И прессу подключим, и законное вознаграждение вручим в торжественной обстановке. Немедленно все это организуем. Ну-ка, где наш начальник райфо?
– В отпуске, – доложил председателю его первый зам.
– Когда вернется?
– Через восемь дней, – подсказал второй зам.
– Вот и хорошо, – мягко проговорил председатель, обращаясь к Михаилу, Генке и Петровичу. – Приезжайте со своим богатством через восемь дней и прямо к начальнику районного финансового отдела. А мы к тому времени уже дадим ему команду...
– А золото?.. – потерянно просипел Михаил. От горя он снова потерял голос. – Где золото держать?
– Я же сказал – к начальнику райфо, – терпеливо объяснил ему председатель райисполкома. – Деньги – это его епархия. И мы призваны для того, чтобы каждый на своем месте занимался своим делом, и с полной ответственностью.
Он напрямую проскакивал дворы и палисадники, перелетал через заборы, врезался в огромные лужи, вздымая стены грязной воды, и вообще совершал невероятные мотоциклетные чудеса, которые не снились чемпионам. Ибо отчаяние, движущее нашими героями, намного превышало технические возможности этого транспортного средства.
– Прокурора! – яростно хрипел Михаил.
– Требую прокурора! – явно подражая кому-то, вопил Генка, стоя в полный рост за спиной Михаила.
– Только к прокурору!!! – злобно рычал Петрович из коляски, прижимая к груди старый китайский термос с отвергнутым золотом.
– И на том спасибо!.. – поклонился ему Петрович.
– Не за что, – сказал прокурор. – Я руководствуюсь только законом. Жалоба ваша будет рассмотрена в установленные сроки.
– Это когда? – спросил Генка.
– Обычно все зависит от существа дела. В данном случае проверка фактов и выводы займут не более десяти суток. Случай, честно говоря, примитивный: бюрократизм, бездушие и безответственность.
– Я хочу умереть... – тихо сказал Михаил.
– Что? – не расслышал прокурор.
– Ничего, ничего. Все в порядке, – улыбнулся прокурору Генка и обнял Михаила за плечи.
– А как быть с золотом? – наливаясь гневом, спросил Петрович.
– Беречь как зеницу ока! – строго сказал районный прокурор.
Они застегнули его клеенчатым пологом по самую грудь. И в нерешительности встали у мотоциклетного руля.
– Ты умеешь? – спросил Петрович, указывая на мотоцикл.
– Не боги горшки обжигают. Попробую, – ответил Генка.
– Нет. Тогда давай уж лучше я буду пробовать, – решительно сказал Петрович. – Я когда-то на целине ездил на этой хреновине. Лет тридцать пять тому назад...
Генка сидел за широкой спиной Петровича, а одной рукой заботливо поддерживал голову Михаила.
– Мишку надо срочно к врачу. Он совсем загибается! – шептал Генка на ухо Петровичу.
– С Божьей помощью привезем его ко мне – позовешь свою тетку Веру.
– Тетя Вера счетовод, а не врач! А в Мишкином состоянии...
– В его состоянии счетовод нужнее. Позовешь Веру. Понял?
Петрович сказал это так сурово и непреклонно, что Генка только плечами пожал.
– А мы уж с Ксенией Мухаммедовной прошлой ночью ужас что себе вообразили...
... За кухонным столом распаренный Петрович глушил третью бутылку пива, а Генка держал на коленях маленькую Юльку и поил ее чаем.
– Поросенка кормила? – тихо спросил он ее.
Рот у Юльки был набит тортом, и она только утвердительно кивнула.
Петрович посмотрел на пустые кухонные полки, на два туго набитых чемодана, стоявших на полу, и спросил:
– А это что?
– Собрались мы с Веркой за вами ехать, – объяснила Ксения Мухаммедовна. – В Сибирь или куда теперь душегубов-то отправляют?..
– Декабристки. Дурищи стоеросовые, – сказал Петрович.
Ксения Мухаммедовна рассмеялась и поцеловала Петровича в лысину.
Генка вытер Юльке физиономию и невесело усмехнулся:
– Интересное кино. Пойти Мишке рассказать, что ли...
– Сиди, – не пустила его Ксения Мухаммедовна. – Он еще в себя не пришел.
– Вот у меня теория есть, – сказал Генка, засовывая огромный кусок торта в рот. – Эти сорокалетние, или около того, они вообще слабые сейчас. Все.
– Это еще почему? – недовольно спросил Петрович.
– Объясняю. Вот у вас, Петрович, уже все было – и война, и целина, и любовь... жизнь – будь здоров! Вас ничем не напугаешь. У нас, молодых, все впереди. Мы сегодня четко знаем, чего хотим – чтобы нам не врали! А вот такие, как Мишка, которым по сорок, – они слабоваты. Они вашей жизни не нюхали и в нашем возрасте свою жизнь проморгали да промолчали. Всего боятся, интересы ерундовские, хватки никакой. У кого всякие там инфаркты, язвы желудков, склонность к этому делу? У сорокалетних! И одиноких среди них больше всех. У них нет четко выраженных позиций, и вообще...
– Ну нахал! – в одно слово хором сказали Петрович и Ксения Мухаммедовна.
Юлька захохотала, захлопала в ладоши. Понравилось, что говорят хором. В кухню вошли Михаил и Вера. Вера смущенно улыбалась. Михаил, вопреки Генкиной теории, был настроен довольно агрессивно:
– Ну, вот что. Мы тут с Верой кое-что решили. Она вам потом скажет. А вы, Петрович, и ты, Генка, кончайте рассиживаться. Раз договорились – ни шагу назад! Закопать его – и дело с концом. Хватит мучиться! Подъем.
Генка привычно направился к мотоциклу, но Михаил перехватил его, притянул к себе и сказал на ухо:
– Не трожь мотоцикл. Пешком и тихо. Хватит. Пошумели.
Неожиданно Генка и Петрович почувствовали железную командную руку и покорно последовали за Михаилом.
– Куда? – позволил себе спросить Петрович.
– К Генке. У них там хозяйство, огород, поросенок. Найдем место.
Хоронясь от тусклого света редких фонарей, они нырнули за дом Веры и Генки, а оттуда – прямо в сарай. Шуршала солома, завозился поросенок.
– Петрович, давайте свой фонарик. Только аккуратней, чтобы снаружи ничего не было видно, – распорядился Михаил. – Генка, выбирай место.
С великими предосторожностями Петрович включил ручной фонарь и в ужасе отпрянул от загородки – там весело похрюкивала и шумно дышала огромная свинья килограммов на двести.
– Господи!.. – только и сказал Михаил.
– Это что?! – тыча фонариком в свинью, еле вымолвил Петрович.
– Поросенок. – Генка безмятежно почесывал чудовище за ухом.
– Это «поросенок»?! – Петрович был потрясен.
– Да. Я его вот с таких вынянчил. – Генка показал руками что-то очень маленькое. – Он для меня всегда поросенком останется.
– Пошел ты знаешь куда!.. – взъярился Михаил. – Если здесь закопать, этот хряк все перероет! Тушите свет, Петрович. Я знаю место. Айда за мной!
За поселком на пустыре росла одинокая яблоня. В ночной темноте только верхушка кроны выделялась на фоне ночного неба.
Слышалось хриплое дыхание, звяканье лопат и шорох сыплющейся земли.
Где-то далеко, на другом конце поселка, заиграла гармошка. Все звуки под яблоней сразу же прекратились. Несколько секунд томительного выжидания, и снова работа началась.
– Чего вы детектив-то устраиваете? Не видно же ни черта. Включите фонарик, – послышался раздраженный шепот Генки.
– Я тебе сейчас дам фонарик. Копай! – тихо рявкнул Михаил.
И Генка, как ни странно, ничего не ответил. Зато голос Петровича спросил:
– Тебе не кажется, что у Мишки очень даже четкая позиция? А, Генка?..
Очень растерянно выглядел веселый и добрый человек – майор милиции, заместитель начальника райотдела МВД. Нервно подергивал головой худенький управляющий «Агропромом». Такой справедливый и мужественный в своем кабинете, здесь он чувствовал себя крайне неуютно. И первый, и второй заместители председателя райисполкома старались не поднимать глаз на своего шефа и задумчиво рисовали на бумажках разные закорючки...
Несколько неожиданным было присутствие в этом кабинете директорши ювелирного магазина «Сапфир». Вызов в отдаленный район из центра был для нее оскорбителен, и она не пыталась этого скрывать.
Сильно отличался от всех собравшихся дочерна загорелый человек с живыми, блестящими глазами. Это был начальник райфинотдела. Он только сегодня вернулся из отпуска и все еще не мог настроиться на деловой лад..
Сам председатель райисполкома, чуткий и мягкий человек, рачительный хозяин, сумевший добиться замечательных показателей, сохранял на лице выражение достоинства и готовности отвечать за все, что произошло в его районе.
И был районный прокурор. В полной форме советника юстиции соответствующего ранга. Несмотря на свое серьезное служебное положение, районный прокурор был не лишен юмора и начал свою речь почти классическим заявлением:
– Я пригласил вас, товарищи, с тем чтобы сообщить вам пренеприятное известие...
– К нам едет ревизор! – рассмеялся загорелый начальник райфо.
– Отнюдь, – строго сказал прокурор. – Гораздо хуже. Восемь дней назад ко мне поступила жалоба...
– Сегодня у Ксении в клубе вечер французской песни. Придете? – спросил Петрович.
– Об чем речь, – сказал Михаил.
– Нет вопросов, – поддержал Генка.
Крановщик засыпал последний ковш в кузов и заорал:
– Эй, миллионеры! Все! Поехали!..
– Петрович! Мишаня! Умоляю!.. – быстро проговорил Генка. – Махнем через район! Всего лишних три с половиной кэмэ. Мне вот так надо! – И Генка полоснул ребром ладони по горлу.
– Во, нашего прихватило! – заржал Петрович. – Аж трясется!
Три груженых самосвала «ЗИЛ-130» вкатились на центральную районную площадь и остановились напротив стоянки служебных машин.
Генка выскочил из кабины, быстро скинул сапоги, размотал портянки и оказался в тщательно начищенных модных туфлях.
– Я сейчас! – крикнул он Петровичу и Михаилу и побежал через площадь прямо к дверям райисполкома.
– Привет, Гена! – закричали ему водители легковых машин. – Чего-то ты зачастил к нам?!
– Привет, привет, мужики! – ответил им Генка.
Генка пробежал по широкому коридору, распахнул дверь приемной самого председателя.
Увидев Генку, хорошенькая секретарша засветилась радостью.
– Натуля, зайчик... Я на секунду. – Генка положил перед ней плитку шоколада и венгерский кубик Рубика.
– Ой, Геночка... Спасибо!
На ее столе, у пишущей машинки, лежала красивая южная ракушка.
– Еще вчера не было, – ревниво заметил Генка. – Откуда такая?
– Презент. Заврайфо сегодня из Пицунды вернулся.
– Уже?
– Да. А что?
– Нет-нет, ничего. Когда освободишься?
– Ой, Геник... Понятия не имею. Сегодня такой трудный день! Из области приехали, наши все там... – Наташа показала на дверь кабинета председателя.
– Что стряслось?
Наташа оглянулась, плотно прикрыла дверь приемной:
– Девочки говорили, что какой-то дядька нашел клад в три миллиона рублей. Хотел его сдать, а у него нигде не приняли. Теперь ни клада, ни дядьки... С утра сидят, выясняют – кто виноват и что делать.
– Тяжелая история, – посочувствовал Генка. С площади послышались сигналы самосвалов.
– Жду тебя у клуба! – заторопился Генка. – Договорились?
– Обязательно постараюсь. – И Наташа поцеловала Генку в щеку.
Из машин выскочили милиционеры, один даже с собакой, и сразу перекрыли все входы в клуб. Этим с упоением руководил младший лейтенант Белянчиков.
Из «Москвича» вышли майор милиции, начальник райфо и сухонькая пожилая женщина с большим портфелем. Майор дал им знак оставаться у машины, а сам в сопровождении двух милиционеров пошел к центральным дверям клуба. Здесь висело объявление: «Сегодня, 3 апреля, вечер французской песни. Исполняет коллектив художественной самодеятельности поселка Прохоровский Ляминского района. Начало в 20 часов. После – танцы!»
Белянчиков рванулся было за майором, но тот оставил его на улице. Белянчиков обиделся и на всякий случай расстегнул кобуру пистолета.
На сцене стоял небольшой хор девушек от шестнадцати до шестидесяти лет. Все они были в длинных белых платьях и красных фригийских колпаках.
Впереди, прямо на авансцене, стояла Ксения Мухаммедовна с баяном в руках. На ней тоже были красный фригийский колпак и длинное белое платье, но в отличие от рядовых хористок у нее оно было расшито золотыми аппликациями с мотивами казахского орнамента.
«Чао, бамбино, сори...» – гремело со сцены.
Первые пять мест в седьмом ряду занимали Петрович с Юлькой на коленях, Наташа с Генкой и Михаил с Верой.
Майор с двумя милиционерами незаметно появился у запасного выхода, расположенного чуть ли не у самой сцены, и стал внимательно вглядываться в лица зрителей. Увидев Петровича с Юлькой, пригнулся и на цыпочках прошел к седьмому ряду. Наклонился к Петровичу и сказал ему шепотом:
– Пройдемте.
Петрович усмехнулся, Юльку передал Генке и встал со своего места.
– И вы тоже, – прошептал майор Генке.
Генка успокоил встревоженную Наташу и передал Юльку Михаилу.
– Вас тоже попрошу, – тихо сказал Михаилу майор. Тот отдал Юльку Вере.
Зал заволновался. Ксения Мухаммедовна прервала французскую песню и громко сказала на чистом русском языке:
– Наконец-то! Спохватились!..
Хор растерялся, умолк.
– Петрович! – крикнула Ксения Мухаммедовна. – Если вернешься раньше меня, – котлеты на подоконнике в кухне. – Она посмотрела в зал и весело сказала: – Все в полном ажуре! Продолжаем вечер французской песни! – повернулась к хору и скомандовала: – Раз, два, три! «Чао, бамбино, сори...»
И вслед уходящим – Петровичу, Генке, Михаилу и сопровождающему милицейскому конвою – хор грянул шлягер Мирей Матье.
Генку, Петровича и Михаила вывели на улицу. По мановению руки Белянчикова они были сразу же окружены милицией. Служебная собака доверчиво потерлась о ногу Михаила и радостно завиляла хвостом.
– Вот это наши герои, – благодушно сказал майор. – А это наш начальник районного финансового отдела. И старший кассир исполкома... Извините, как ваше имя-отчество?
– Им это не обязательно. – Женщина с портфелем зло поджала губы.
Начальник райфо шепнул майору:
– Как к ним обращаться?
– Нормально.
– Я в смысле «товарищи» или «граждане»?..
– Пока «товарищи», а там посмотрим.
Начальник райфо откашлялся и торжественно произнес:
– Товарищи! Районный исполнительный комитет поручил мне...
– Документы, – прервал его Генка.
– Что?!
– Предъявите документы, – жестко повторил Генка.
– Ну, ты бюрократ!.. – изумился майор. – Такой молодой, а уже... Покажите, покажите ему удостоверение. А я ему потом покажу акт, который он сам подписал.
Начальник райфо вынул красную книжечку, протянул ее Генке. Генка внимательно сличил фотографию с оригиналом и передал удостоверение Михаилу. Михаил сделал то же самое и отдал книжечку Петровичу. Тот похлопал себя по карманам:
– Очки забыл дома...
– У тебя сколько? – спросил майор.
– Плюс три.
– Держи. – Майор протянул Петровичу свои очки.
Петрович надел очки майора, прочитал удостоверение от корки до корки и вернул его растерянному владельцу:
– Теперь – порядок. Поехали.
Уже садясь в машину, Петрович поинтересовался у майора:
– Где такую оправу достал?
– У нас в районе были в прошлом месяце.
– Что ты говоришь?! – удивился Петрович.
Одинокая яблоня на темном пустыре, освещенная фарами милицейских автомобилей, стояла как в сказке. Генка, Петрович и Михаил – ошеломленные и униженные – потрясенно смотрели в пустоту вырытой ямы. Клада не было!.. Несколько милиционеров с лопатами в руках стояли рядом.
На одной из машин работала рация. Сержант милиции что-то негромко говорил в радиотелефонную трубку.
Вне себя от огорчения, майор стоял на коленях у края ямы и сильным фонарем истово шарил по дну. Но ничего, кроме разрыхленной земли, не было видно! Над ямой склонился и Белянчиков.
– Ну, и где же ваше золото? – злорадно спросил он.
– Да погоди ты, – примирительно сказал майор и поднял глаза на Петровича, Генку и Михаила: – Может, вы закопали клад под какой-то другой яблоней?
Не в силах вымолвить ни слова, Генка, Михаил и Петрович отрицательно покачали головой.
– Точно здесь зарыли?
Трое утвердительно кивнули.
– И где же оно? – усмехнулся Белянчиков и передвинул кобуру на живот.
Видно было, что майор нервничал не меньше Михаила, Петровича и Генки. Не вставая с колен, майор снова поднял на них глаза:
– Ну, может быть, кто из вас пошутил и вырыл этот термос? Вы уж скажите – остальных-то двоих товарищей зачем подводить? Ну, просто так, в шутку?.. – пытался майор спасти хотя бы двоих.
Все трое отрицательно закачали головой.
– Может, обмолвились кому, где зарыли? Женам, девушкам, родственникам? Всякое бывает... – Майор бросил последний спасательный круг.
И снова они отрицательно покачали головами.
– М-да... – Майор поднялся с колен и отряхнул с себя землю. – Тогда только на саперов надежда.
Он подошел к начальнику райфо и старшему кассиру.
– Я же сам это золото видел! Сто девяносто две монеты. У меня даже акт есть!.. – проговорил он в отчаянии и вдруг гневно закричал: – С саперами связались или нет?! Где они, черт бы их побрал?!
Сержант отнял от уха телефонную трубку, вытянулся:
– Так точно, товарищ майор. Я с ними на связи. Уже на подходе!..
– Доигрались с золотишком? – спросил Белянчиков.
Несчастные Петрович, Михаил и Генка стояли перед ним, раздавленные, растерянные, ничего не понимающие... Стояли, словно перед казнью. Казалось, они уже попрощались друг с другом, с жизнью, со всем на свете, и единственное, что сейчас терзало их души, – то, что через несколько секунд они погибнут, так и не сумев доказать свою невиновность!..
Мощно рокоча двигателем, подъехал военный «ГАЗ-66». Из кабины выскочил старший лейтенант. Из-под брезентового фургона спрыгнули на землю три солдата с миноискателями и еще какими-то мудреными приборами. Старший лейтенант тут же подбежал к майору:
– Товарищ майор! Старший лейтенант Пилипенко прибыл в ваше распоряжение. Какие будут указания?
– Голубчик... – чуть не плача, совсем не по-военному взмолился майор. – Пошуруйте своими этими штуками под яблонькой!.. Христа ради! Может, чего и сыщете...
– Что предположительно искать? – спросил старший лейтенант.
– Сынок, ты, главное, ищи... Я тебе потом скажу. Тут дело тонкое.
– Ориентироваться на взрывчатку?
– Сохрани Бог! Кой-что металлическое. Понял?
– Так точно! Масленников, Хамраев, Кульбицкий! Приступить к выполнению задания! – скомандовал старший лейтенант.
Солдаты надели наушники, изготовили свой радиоинструмент и осторожно стали окружать яблоню. Генка, Петрович и Михаил собрались было уступить место солдатам, но Белянчиков мгновенно выхватил пистолет из кобуры и прокричал победным голосом:
– Стоять! Не двигаться!
Пожилая кассирша закатила глаза, выронила портфель. Начальник райфо кинулся за милицейскую машину...
– А ну, перестань оружием баловать! – заорал на Белянчикова майор. – Спрячь немедленно! И вообще геть отсюда! Отстраняю!!!
Солдаты внимательно посмотрели на своего командира, тот вопросительно на майора.
– Давайте, давайте, ребятки, – успокоил их майор с вымученной улыбкой. – Не обращайте внимания. Наше внутреннее дело...
Солдаты склонили к земле миноискатели и стали медленно продвигаться вокруг яблони.
Старший лейтенант взял какой-то прибор со стрелкой, подсоединил его к пульту в кузове грузовика и аккуратно повел прибор над землей.
Майор нервно сглотнул, рукавом вытер пот с лица. Начальник райфо все пытался прикурить – ломались спички.
Саперы уже были в стороне от яблони, как вдруг один из солдат остановился и негромко сказал:
– Есть сигнал.
Старший лейтенант метнулся туда с прибором, приложил его к земле. Стрелка заплясала как сумасшедшая!
Ни Генка, ни Петрович, ни Михаил этого не видели. Они стояли как изваяние, как памятник.
– Зафиксировать место раскопа по краям предполагаемого залегания, – распорядился старший лейтенант. – Начать раскоп. Пожалуйста, свет на ту сторону, – попросил он майора.
Два милицейских «УАЗа» объехали яблоню и фарами осветили солдат-саперов. Помимо фар, водители включили сильные «поисковые» фонари, и место раскопа засияло в ночи сказочным светом...
Под тремя ловкими и осторожными солдатскими саперными лопатками яма углублялась и углублялась. Неожиданно лопатки замерли в воздухе.
– Товарищи...
Глядя на него, все тоже сняли шляпы.
– Товарищи, – повторил председатель. – Один из передовых районов области без родильного дома – это средневековье. Как будем дальше рожать, товарищи? Опять за тридевять земель?! Жду ваших предложений. Что скажет представитель «Межколхозстроя»?
– Если мне добавят средства, я постараюсь сдать объект к концу четвертого квартала. Это будет новогодний подарок трудящимся.
– Сколько вам требуется для завершения работ по роддому? – спросил один из замов.
Представитель «Межколхозстроя» отвел свои вороватые глаза в сторону и сказал:
– Тысяч семьдесят, семьдесят пять...
Прошел гул возмущения.
– Это несерьезно, – сказал председатель. – Таких денег вам никто дать не сможет.
– Это почему же?! – неожиданно громко сказал Михаил. – Мы можем дать!
Весь райисполком повернулся на голос Михаила.
– Ай да Мишаня! – восхищенно ахнул Петрович. – Прорезался!
– Только не семьдесят! – в панике закричал Генка. – Только не семьдесят! Там восемнадцать тысяч пятьсот сорок восемь рублей наших собственных! Мишка, быстро: сколько остается?
– Пятьдесят пять тысяч семьсот пятьдесят шесть рублей, – мгновенно ответил Михаил.
– Молодец, Генка... – Петрович показал на представителя «Межколхозстроя». – Глянь на его рожу – он и миллион схапает – не подавится. Так вот, граждане! – сказал он уже громко. – Пятьдесят пять тысяч семьсот с копейками можем отстегнуть наличняком, чтобы вам было где рожать. Устраивает?
– Вполне, – немедленно ответил представитель «Межколхозстроя». – Ужмемся, справимся и к Новому году...
– Минуточку! – закричал председатель райисполкома. – Да кто вы такие?!
* * *
Спустя некоторое время на черном капоте председательской «Волги» стоял старый китайский термос, а на расстеленном чистом носовом платке лежали золотые монеты.Генка, Михаил и Петрович растроганно принимали поздравлений и с максимальной деликатностью оберегали золото от возможных посягательств. Только один раз, когда подрядчик из «Межколхозстроя» потянулся, чтобы взять монету и разглядеть ее поближе, Генка жестко сказал ему:
– Руки!
– Так вот вы какие. – Председатель исполкома ласково разглядывал Генку, Петровича и Михаила. – А мне еще вчера про этот случай докладывали – и ваш управляющий, и милиция. И с самой лучшей стороны. Так что район может по праву вами гордиться.
– А золото может район принять? – спросил Петрович.
– И выплатить нам положенные двадцать пять процентов, – добавил Генка.
– А то уже просто сил нет, – пожаловался Михаил.
– Ну конечно! – улыбнулся председатель. – О чем вы говорите? И прессу подключим, и законное вознаграждение вручим в торжественной обстановке. Немедленно все это организуем. Ну-ка, где наш начальник райфо?
– В отпуске, – доложил председателю его первый зам.
– Когда вернется?
– Через восемь дней, – подсказал второй зам.
– Вот и хорошо, – мягко проговорил председатель, обращаясь к Михаилу, Генке и Петровичу. – Приезжайте со своим богатством через восемь дней и прямо к начальнику районного финансового отдела. А мы к тому времени уже дадим ему команду...
– А золото?.. – потерянно просипел Михаил. От горя он снова потерял голос. – Где золото держать?
– Я же сказал – к начальнику райфо, – терпеливо объяснил ему председатель райисполкома. – Деньги – это его епархия. И мы призваны для того, чтобы каждый на своем месте занимался своим делом, и с полной ответственностью.
* * *
Сея ужас и панику на дороге, мотоцикл с тремя нашими героями мчался с чудовищной скоростью.Он напрямую проскакивал дворы и палисадники, перелетал через заборы, врезался в огромные лужи, вздымая стены грязной воды, и вообще совершал невероятные мотоциклетные чудеса, которые не снились чемпионам. Ибо отчаяние, движущее нашими героями, намного превышало технические возможности этого транспортного средства.
– Прокурора! – яростно хрипел Михаил.
– Требую прокурора! – явно подражая кому-то, вопил Генка, стоя в полный рост за спиной Михаила.
– Только к прокурору!!! – злобно рычал Петрович из коляски, прижимая к груди старый китайский термос с отвергнутым золотом.
* * *
– Ваша жалоба совершенно обоснованна, – сказал им районный прокурор и потряс большим, густо исписанным листом бумаги. – Если факты, указанные здесь, подтвердятся, виновные получат очень строгие взыскания, невзирая на занимаемые должности и прошлые заслуги. Как сказал Петр Великий: «Прокурор – око государево». Перед законом все равны. – Райпрокурор оглядел термос, золото на столе и добавил: – Кстати, по закону вы были обязаны сдать государству найденные ценности в течение двенадцати часов с момента их обнаружения. Однако, руководствуясь тем, что ряд ответственных лиц создали вам невозможные условия для соблюдения сроков сдачи, мы вас к ответственности привлекать не будем.– И на том спасибо!.. – поклонился ему Петрович.
– Не за что, – сказал прокурор. – Я руководствуюсь только законом. Жалоба ваша будет рассмотрена в установленные сроки.
– Это когда? – спросил Генка.
– Обычно все зависит от существа дела. В данном случае проверка фактов и выводы займут не более десяти суток. Случай, честно говоря, примитивный: бюрократизм, бездушие и безответственность.
– Я хочу умереть... – тихо сказал Михаил.
– Что? – не расслышал прокурор.
– Ничего, ничего. Все в порядке, – улыбнулся прокурору Генка и обнял Михаила за плечи.
– А как быть с золотом? – наливаясь гневом, спросил Петрович.
– Беречь как зеницу ока! – строго сказал районный прокурор.
* * *
– Я хочу умереть... – стонал Михаил, пока Генка и Петрович бережно усаживали его в мотоциклетную коляску.Они застегнули его клеенчатым пологом по самую грудь. И в нерешительности встали у мотоциклетного руля.
– Ты умеешь? – спросил Петрович, указывая на мотоцикл.
– Не боги горшки обжигают. Попробую, – ответил Генка.
– Нет. Тогда давай уж лучше я буду пробовать, – решительно сказал Петрович. – Я когда-то на целине ездил на этой хреновине. Лет тридцать пять тому назад...
* * *
Тридцатипятилетний перерыв в вождении мотоцикла оказался ощутимым, скорость их движения была не более семи километров в час.Генка сидел за широкой спиной Петровича, а одной рукой заботливо поддерживал голову Михаила.
– Мишку надо срочно к врачу. Он совсем загибается! – шептал Генка на ухо Петровичу.
– С Божьей помощью привезем его ко мне – позовешь свою тетку Веру.
– Тетя Вера счетовод, а не врач! А в Мишкином состоянии...
– В его состоянии счетовод нужнее. Позовешь Веру. Понял?
Петрович сказал это так сурово и непреклонно, что Генка только плечами пожал.
* * *
В квартире Петровича на высокой кровати лежал Михаил с компрессом на лбу. Около него сидела Вера, гладила его и ласково шептала:– А мы уж с Ксенией Мухаммедовной прошлой ночью ужас что себе вообразили...
... За кухонным столом распаренный Петрович глушил третью бутылку пива, а Генка держал на коленях маленькую Юльку и поил ее чаем.
– Поросенка кормила? – тихо спросил он ее.
Рот у Юльки был набит тортом, и она только утвердительно кивнула.
Петрович посмотрел на пустые кухонные полки, на два туго набитых чемодана, стоявших на полу, и спросил:
– А это что?
– Собрались мы с Веркой за вами ехать, – объяснила Ксения Мухаммедовна. – В Сибирь или куда теперь душегубов-то отправляют?..
– Декабристки. Дурищи стоеросовые, – сказал Петрович.
Ксения Мухаммедовна рассмеялась и поцеловала Петровича в лысину.
Генка вытер Юльке физиономию и невесело усмехнулся:
– Интересное кино. Пойти Мишке рассказать, что ли...
– Сиди, – не пустила его Ксения Мухаммедовна. – Он еще в себя не пришел.
– Вот у меня теория есть, – сказал Генка, засовывая огромный кусок торта в рот. – Эти сорокалетние, или около того, они вообще слабые сейчас. Все.
– Это еще почему? – недовольно спросил Петрович.
– Объясняю. Вот у вас, Петрович, уже все было – и война, и целина, и любовь... жизнь – будь здоров! Вас ничем не напугаешь. У нас, молодых, все впереди. Мы сегодня четко знаем, чего хотим – чтобы нам не врали! А вот такие, как Мишка, которым по сорок, – они слабоваты. Они вашей жизни не нюхали и в нашем возрасте свою жизнь проморгали да промолчали. Всего боятся, интересы ерундовские, хватки никакой. У кого всякие там инфаркты, язвы желудков, склонность к этому делу? У сорокалетних! И одиноких среди них больше всех. У них нет четко выраженных позиций, и вообще...
– Ну нахал! – в одно слово хором сказали Петрович и Ксения Мухаммедовна.
Юлька захохотала, захлопала в ладоши. Понравилось, что говорят хором. В кухню вошли Михаил и Вера. Вера смущенно улыбалась. Михаил, вопреки Генкиной теории, был настроен довольно агрессивно:
– Ну, вот что. Мы тут с Верой кое-что решили. Она вам потом скажет. А вы, Петрович, и ты, Генка, кончайте рассиживаться. Раз договорились – ни шагу назад! Закопать его – и дело с концом. Хватит мучиться! Подъем.
* * *
Завывал ветер. Почти в чернильную темноту Генка, Петрович и Михаил вышли из дома с небольшим рюкзачком и двумя лопатами.Генка привычно направился к мотоциклу, но Михаил перехватил его, притянул к себе и сказал на ухо:
– Не трожь мотоцикл. Пешком и тихо. Хватит. Пошумели.
Неожиданно Генка и Петрович почувствовали железную командную руку и покорно последовали за Михаилом.
– Куда? – позволил себе спросить Петрович.
– К Генке. У них там хозяйство, огород, поросенок. Найдем место.
Хоронясь от тусклого света редких фонарей, они нырнули за дом Веры и Генки, а оттуда – прямо в сарай. Шуршала солома, завозился поросенок.
– Петрович, давайте свой фонарик. Только аккуратней, чтобы снаружи ничего не было видно, – распорядился Михаил. – Генка, выбирай место.
С великими предосторожностями Петрович включил ручной фонарь и в ужасе отпрянул от загородки – там весело похрюкивала и шумно дышала огромная свинья килограммов на двести.
– Господи!.. – только и сказал Михаил.
– Это что?! – тыча фонариком в свинью, еле вымолвил Петрович.
– Поросенок. – Генка безмятежно почесывал чудовище за ухом.
– Это «поросенок»?! – Петрович был потрясен.
– Да. Я его вот с таких вынянчил. – Генка показал руками что-то очень маленькое. – Он для меня всегда поросенком останется.
– Пошел ты знаешь куда!.. – взъярился Михаил. – Если здесь закопать, этот хряк все перероет! Тушите свет, Петрович. Я знаю место. Айда за мной!
За поселком на пустыре росла одинокая яблоня. В ночной темноте только верхушка кроны выделялась на фоне ночного неба.
Слышалось хриплое дыхание, звяканье лопат и шорох сыплющейся земли.
Где-то далеко, на другом конце поселка, заиграла гармошка. Все звуки под яблоней сразу же прекратились. Несколько секунд томительного выжидания, и снова работа началась.
– Чего вы детектив-то устраиваете? Не видно же ни черта. Включите фонарик, – послышался раздраженный шепот Генки.
– Я тебе сейчас дам фонарик. Копай! – тихо рявкнул Михаил.
И Генка, как ни странно, ничего не ответил. Зато голос Петровича спросил:
– Тебе не кажется, что у Мишки очень даже четкая позиция? А, Генка?..
* * *
Яркое весеннее солнце заливало кабинет председателя райисполкома. Но сидящих за столом заседаний это не радовало.Очень растерянно выглядел веселый и добрый человек – майор милиции, заместитель начальника райотдела МВД. Нервно подергивал головой худенький управляющий «Агропромом». Такой справедливый и мужественный в своем кабинете, здесь он чувствовал себя крайне неуютно. И первый, и второй заместители председателя райисполкома старались не поднимать глаз на своего шефа и задумчиво рисовали на бумажках разные закорючки...
Несколько неожиданным было присутствие в этом кабинете директорши ювелирного магазина «Сапфир». Вызов в отдаленный район из центра был для нее оскорбителен, и она не пыталась этого скрывать.
Сильно отличался от всех собравшихся дочерна загорелый человек с живыми, блестящими глазами. Это был начальник райфинотдела. Он только сегодня вернулся из отпуска и все еще не мог настроиться на деловой лад..
Сам председатель райисполкома, чуткий и мягкий человек, рачительный хозяин, сумевший добиться замечательных показателей, сохранял на лице выражение достоинства и готовности отвечать за все, что произошло в его районе.
И был районный прокурор. В полной форме советника юстиции соответствующего ранга. Несмотря на свое серьезное служебное положение, районный прокурор был не лишен юмора и начал свою речь почти классическим заявлением:
– Я пригласил вас, товарищи, с тем чтобы сообщить вам пренеприятное известие...
– К нам едет ревизор! – рассмеялся загорелый начальник райфо.
– Отнюдь, – строго сказал прокурор. – Гораздо хуже. Восемь дней назад ко мне поступила жалоба...
* * *
На голове Михаила была теперь модная шерстяная горнолыжная шапочка, а из-под ворота грязного ватника выглядывал краешек пестрого кокетливого шарфика. Он стоял вместе с Генкой и Петровичем во дворе «Агропрома». Крановщик засыпал удобрения в их машины.– Сегодня у Ксении в клубе вечер французской песни. Придете? – спросил Петрович.
– Об чем речь, – сказал Михаил.
– Нет вопросов, – поддержал Генка.
Крановщик засыпал последний ковш в кузов и заорал:
– Эй, миллионеры! Все! Поехали!..
– Петрович! Мишаня! Умоляю!.. – быстро проговорил Генка. – Махнем через район! Всего лишних три с половиной кэмэ. Мне вот так надо! – И Генка полоснул ребром ладони по горлу.
– Во, нашего прихватило! – заржал Петрович. – Аж трясется!
Три груженых самосвала «ЗИЛ-130» вкатились на центральную районную площадь и остановились напротив стоянки служебных машин.
Генка выскочил из кабины, быстро скинул сапоги, размотал портянки и оказался в тщательно начищенных модных туфлях.
– Я сейчас! – крикнул он Петровичу и Михаилу и побежал через площадь прямо к дверям райисполкома.
– Привет, Гена! – закричали ему водители легковых машин. – Чего-то ты зачастил к нам?!
– Привет, привет, мужики! – ответил им Генка.
Генка пробежал по широкому коридору, распахнул дверь приемной самого председателя.
Увидев Генку, хорошенькая секретарша засветилась радостью.
– Натуля, зайчик... Я на секунду. – Генка положил перед ней плитку шоколада и венгерский кубик Рубика.
– Ой, Геночка... Спасибо!
На ее столе, у пишущей машинки, лежала красивая южная ракушка.
– Еще вчера не было, – ревниво заметил Генка. – Откуда такая?
– Презент. Заврайфо сегодня из Пицунды вернулся.
– Уже?
– Да. А что?
– Нет-нет, ничего. Когда освободишься?
– Ой, Геник... Понятия не имею. Сегодня такой трудный день! Из области приехали, наши все там... – Наташа показала на дверь кабинета председателя.
– Что стряслось?
Наташа оглянулась, плотно прикрыла дверь приемной:
– Девочки говорили, что какой-то дядька нашел клад в три миллиона рублей. Хотел его сдать, а у него нигде не приняли. Теперь ни клада, ни дядьки... С утра сидят, выясняют – кто виноват и что делать.
– Тяжелая история, – посочувствовал Генка. С площади послышались сигналы самосвалов.
– Жду тебя у клуба! – заторопился Генка. – Договорились?
– Обязательно постараюсь. – И Наташа поцеловала Генку в щеку.
* * *
Поздно вечером, когда в зале сельского клуба шел концерт, к зданию с разных сторон почти одновременно подъехали несколько милицейских «УАЗов» и один желто-синий «Москвич» с мигающим фонарем на крыше. Операция по захвату началась.Из машин выскочили милиционеры, один даже с собакой, и сразу перекрыли все входы в клуб. Этим с упоением руководил младший лейтенант Белянчиков.
Из «Москвича» вышли майор милиции, начальник райфо и сухонькая пожилая женщина с большим портфелем. Майор дал им знак оставаться у машины, а сам в сопровождении двух милиционеров пошел к центральным дверям клуба. Здесь висело объявление: «Сегодня, 3 апреля, вечер французской песни. Исполняет коллектив художественной самодеятельности поселка Прохоровский Ляминского района. Начало в 20 часов. После – танцы!»
Белянчиков рванулся было за майором, но тот оставил его на улице. Белянчиков обиделся и на всякий случай расстегнул кобуру пистолета.
На сцене стоял небольшой хор девушек от шестнадцати до шестидесяти лет. Все они были в длинных белых платьях и красных фригийских колпаках.
Впереди, прямо на авансцене, стояла Ксения Мухаммедовна с баяном в руках. На ней тоже были красный фригийский колпак и длинное белое платье, но в отличие от рядовых хористок у нее оно было расшито золотыми аппликациями с мотивами казахского орнамента.
«Чао, бамбино, сори...» – гремело со сцены.
Первые пять мест в седьмом ряду занимали Петрович с Юлькой на коленях, Наташа с Генкой и Михаил с Верой.
Майор с двумя милиционерами незаметно появился у запасного выхода, расположенного чуть ли не у самой сцены, и стал внимательно вглядываться в лица зрителей. Увидев Петровича с Юлькой, пригнулся и на цыпочках прошел к седьмому ряду. Наклонился к Петровичу и сказал ему шепотом:
– Пройдемте.
Петрович усмехнулся, Юльку передал Генке и встал со своего места.
– И вы тоже, – прошептал майор Генке.
Генка успокоил встревоженную Наташу и передал Юльку Михаилу.
– Вас тоже попрошу, – тихо сказал Михаилу майор. Тот отдал Юльку Вере.
Зал заволновался. Ксения Мухаммедовна прервала французскую песню и громко сказала на чистом русском языке:
– Наконец-то! Спохватились!..
Хор растерялся, умолк.
– Петрович! – крикнула Ксения Мухаммедовна. – Если вернешься раньше меня, – котлеты на подоконнике в кухне. – Она посмотрела в зал и весело сказала: – Все в полном ажуре! Продолжаем вечер французской песни! – повернулась к хору и скомандовала: – Раз, два, три! «Чао, бамбино, сори...»
И вслед уходящим – Петровичу, Генке, Михаилу и сопровождающему милицейскому конвою – хор грянул шлягер Мирей Матье.
Генку, Петровича и Михаила вывели на улицу. По мановению руки Белянчикова они были сразу же окружены милицией. Служебная собака доверчиво потерлась о ногу Михаила и радостно завиляла хвостом.
– Вот это наши герои, – благодушно сказал майор. – А это наш начальник районного финансового отдела. И старший кассир исполкома... Извините, как ваше имя-отчество?
– Им это не обязательно. – Женщина с портфелем зло поджала губы.
Начальник райфо шепнул майору:
– Как к ним обращаться?
– Нормально.
– Я в смысле «товарищи» или «граждане»?..
– Пока «товарищи», а там посмотрим.
Начальник райфо откашлялся и торжественно произнес:
– Товарищи! Районный исполнительный комитет поручил мне...
– Документы, – прервал его Генка.
– Что?!
– Предъявите документы, – жестко повторил Генка.
– Ну, ты бюрократ!.. – изумился майор. – Такой молодой, а уже... Покажите, покажите ему удостоверение. А я ему потом покажу акт, который он сам подписал.
Начальник райфо вынул красную книжечку, протянул ее Генке. Генка внимательно сличил фотографию с оригиналом и передал удостоверение Михаилу. Михаил сделал то же самое и отдал книжечку Петровичу. Тот похлопал себя по карманам:
– Очки забыл дома...
– У тебя сколько? – спросил майор.
– Плюс три.
– Держи. – Майор протянул Петровичу свои очки.
Петрович надел очки майора, прочитал удостоверение от корки до корки и вернул его растерянному владельцу:
– Теперь – порядок. Поехали.
Уже садясь в машину, Петрович поинтересовался у майора:
– Где такую оправу достал?
– У нас в районе были в прошлом месяце.
– Что ты говоришь?! – удивился Петрович.
Одинокая яблоня на темном пустыре, освещенная фарами милицейских автомобилей, стояла как в сказке. Генка, Петрович и Михаил – ошеломленные и униженные – потрясенно смотрели в пустоту вырытой ямы. Клада не было!.. Несколько милиционеров с лопатами в руках стояли рядом.
На одной из машин работала рация. Сержант милиции что-то негромко говорил в радиотелефонную трубку.
Вне себя от огорчения, майор стоял на коленях у края ямы и сильным фонарем истово шарил по дну. Но ничего, кроме разрыхленной земли, не было видно! Над ямой склонился и Белянчиков.
– Ну, и где же ваше золото? – злорадно спросил он.
– Да погоди ты, – примирительно сказал майор и поднял глаза на Петровича, Генку и Михаила: – Может, вы закопали клад под какой-то другой яблоней?
Не в силах вымолвить ни слова, Генка, Михаил и Петрович отрицательно покачали головой.
– Точно здесь зарыли?
Трое утвердительно кивнули.
– И где же оно? – усмехнулся Белянчиков и передвинул кобуру на живот.
Видно было, что майор нервничал не меньше Михаила, Петровича и Генки. Не вставая с колен, майор снова поднял на них глаза:
– Ну, может быть, кто из вас пошутил и вырыл этот термос? Вы уж скажите – остальных-то двоих товарищей зачем подводить? Ну, просто так, в шутку?.. – пытался майор спасти хотя бы двоих.
Все трое отрицательно закачали головой.
– Может, обмолвились кому, где зарыли? Женам, девушкам, родственникам? Всякое бывает... – Майор бросил последний спасательный круг.
И снова они отрицательно покачали головами.
– М-да... – Майор поднялся с колен и отряхнул с себя землю. – Тогда только на саперов надежда.
Он подошел к начальнику райфо и старшему кассиру.
– Я же сам это золото видел! Сто девяносто две монеты. У меня даже акт есть!.. – проговорил он в отчаянии и вдруг гневно закричал: – С саперами связались или нет?! Где они, черт бы их побрал?!
Сержант отнял от уха телефонную трубку, вытянулся:
– Так точно, товарищ майор. Я с ними на связи. Уже на подходе!..
– Доигрались с золотишком? – спросил Белянчиков.
Несчастные Петрович, Михаил и Генка стояли перед ним, раздавленные, растерянные, ничего не понимающие... Стояли, словно перед казнью. Казалось, они уже попрощались друг с другом, с жизнью, со всем на свете, и единственное, что сейчас терзало их души, – то, что через несколько секунд они погибнут, так и не сумев доказать свою невиновность!..
Мощно рокоча двигателем, подъехал военный «ГАЗ-66». Из кабины выскочил старший лейтенант. Из-под брезентового фургона спрыгнули на землю три солдата с миноискателями и еще какими-то мудреными приборами. Старший лейтенант тут же подбежал к майору:
– Товарищ майор! Старший лейтенант Пилипенко прибыл в ваше распоряжение. Какие будут указания?
– Голубчик... – чуть не плача, совсем не по-военному взмолился майор. – Пошуруйте своими этими штуками под яблонькой!.. Христа ради! Может, чего и сыщете...
– Что предположительно искать? – спросил старший лейтенант.
– Сынок, ты, главное, ищи... Я тебе потом скажу. Тут дело тонкое.
– Ориентироваться на взрывчатку?
– Сохрани Бог! Кой-что металлическое. Понял?
– Так точно! Масленников, Хамраев, Кульбицкий! Приступить к выполнению задания! – скомандовал старший лейтенант.
Солдаты надели наушники, изготовили свой радиоинструмент и осторожно стали окружать яблоню. Генка, Петрович и Михаил собрались было уступить место солдатам, но Белянчиков мгновенно выхватил пистолет из кобуры и прокричал победным голосом:
– Стоять! Не двигаться!
Пожилая кассирша закатила глаза, выронила портфель. Начальник райфо кинулся за милицейскую машину...
– А ну, перестань оружием баловать! – заорал на Белянчикова майор. – Спрячь немедленно! И вообще геть отсюда! Отстраняю!!!
Солдаты внимательно посмотрели на своего командира, тот вопросительно на майора.
– Давайте, давайте, ребятки, – успокоил их майор с вымученной улыбкой. – Не обращайте внимания. Наше внутреннее дело...
Солдаты склонили к земле миноискатели и стали медленно продвигаться вокруг яблони.
Старший лейтенант взял какой-то прибор со стрелкой, подсоединил его к пульту в кузове грузовика и аккуратно повел прибор над землей.
Майор нервно сглотнул, рукавом вытер пот с лица. Начальник райфо все пытался прикурить – ломались спички.
Саперы уже были в стороне от яблони, как вдруг один из солдат остановился и негромко сказал:
– Есть сигнал.
Старший лейтенант метнулся туда с прибором, приложил его к земле. Стрелка заплясала как сумасшедшая!
Ни Генка, ни Петрович, ни Михаил этого не видели. Они стояли как изваяние, как памятник.
– Зафиксировать место раскопа по краям предполагаемого залегания, – распорядился старший лейтенант. – Начать раскоп. Пожалуйста, свет на ту сторону, – попросил он майора.
Два милицейских «УАЗа» объехали яблоню и фарами осветили солдат-саперов. Помимо фар, водители включили сильные «поисковые» фонари, и место раскопа засияло в ночи сказочным светом...
Под тремя ловкими и осторожными солдатскими саперными лопатками яма углублялась и углублялась. Неожиданно лопатки замерли в воздухе.