Не только внешние, обрядовые оболочки мистерий могут быть разными. Разными могут оказаться сами мистерии и те энергии, которыми они напитывают человека.
   Вторая же неправда формулы, согласно которой разница религий сводится к разнице обрядов, в том, что она производит уравнивание религии и культа. Христианство, православие — это не только обряд. У нас есть своя философия. И христианская мысль (философская и богословская) достаточно самостоятельна, достаточно разработанна, достаточно богата, чтобы отстаивать свою, целостную и продуманную систему понимания мира, человека и Бога.
   Именно для того, чтобы загасить попытки разумного осмысления богословских проблем, церквеборцы заверяют своих слушателей, что у православия нет никаких аргументов, с помощью которых мы могли бы обосновать свою веру. Они с такой безапелляционностью говорят, что в Церкви нет ничего, кроме обрядности, что человеку и в голову не придет после презентации очередной карикатуры на православие обратиться к церковной литературе или к церковным богословам и спросить их: вы действительно столь примитивно понимаете Бога, мир и Писание, как нам рассказали?
   Но православие — это не только обряд и не только “вера”, это еще и мысль. “Я знаю, в Кого уверовал” (Тим. 1,12). Вера узнает и опознает свой предмет. Она отличает его от иных реалий. Христианская философия в состоянии различить, какое суждение о Боге и человеке является несовместимым с Евангелием.
   И поэтому не нужно думать, что если в комнате, увешанной православными иконами, начать проповедовать языческую философию, то это и будет идеал “примирения религий”. Ни православие, ни язычество не сводятся к ритуалам.
   Николай Федоров совершенно справедливо отметил исходную ошибку синкретического проекта (рассуждая о теософии, которая в те годы любила именовать себя “необуддизмом”): “Новобуддизм — это одна из попыток устроить братство, не обращая внимания на причины розни, т. е. на коренные причины не-братства” [541]. Религиозное разделение людей — это, несомненно, болезнь. Человек, у которого болят зубы, несомненно, имеет повод для беспокойства и печали. Но если некий дантист говорит ему, что для устранения зубной боли надо просто сразу вырвать все зубы — как здоровые, так и больные — он имеет полное право не послушаться его советов. Нельзя браться за устранение симптомов болезни, не осознав ее истока. Лечение религиозного “не-братства”, прописанное теософами, предлагает вырвать христианство ради всемирного уравнения людей в тантризме и каббалистике.
   И не стоит в решительном отказе современных православных от экуменических слияний усматривать признак их отхода от “евангельской терпимости”. Вот уж в чем мы никак не отличимы от апостолов — так это в нашей нетерпимости.
   Из 12 первых апостолов Христа десять были убиты за свою проповедь (кроме Иуды Предателя и ап. Иоанна, после многих ссылок и арестов все-таки ненасильственно ушедшего из этой жизни). Был убит и ап. Павел. Все они предпочли пойти на смерть, но не преклониться перед богами языков.
   Это Рамакришне все равно — впадать в экстаз перед изображением Будды или Христа, в созерцании демонической Богини Кали или теософской Матери Мира [542]. Но совершенно иное ощущение у христиан, по ощущению которых “Синкретизм как подделка, как изделие правителей и начетчиков, предполагает угасающую веру. Он — оскорбление Богу Живому. По энергичному слову пророков, синкретизм есть блуд. Он снижает и вульгаризирует все начала, которые соединяет — таковы ублюдочные жаргоны наших больших портов. Христианство отвергло гносис, который представлял собой синкретический метод” [543]. Христианин предпочтет мученичество такой “широте”
   Это настолько непреложный закон монотеистического богопонимания, что даже Ориген протестует против “многоимянности” Бога. “Многие держатся еще того мнения, что имена предметам усвоены произвольно и не имеют с существом их внутренней связи. Оттого многие полагают, что безразлично так ли говорить: “Я почитаю высшего Бога” или же “Юпитера” или “Зевса”, или же так: “Почитаю и прославляю солнце или Аполлона, луну или Артемиду, жизненную силу земли или Деметру, или другое что-либо, о чем говорят греческие мудрецы”. Против таких возражаем… Нечего тому удивляться, что демоны свои имена переносят на высшего Бога; это они делают для того, чтобы воздавали им почитание как бы высшему Богу. Такое употребление имен языческих идолов для поименования истинного Бога у нашего “служителя” (Моисея), и у пророков, и у Христа и у апостолов не обычно” (Увещание к мученичеству, 46). “Лучше муки претерпеть и умереть, чем дозволить себе это” (Против Цельса, 4,48; 1,25).
   Не менее семи учеников Оригена приняли казнь за исповедание Евангелия. И Ориген их не остановил, но напротив, укреплял в решимости сопротивляться языческому поклонению [nnnnnnnnnn].
   У христиан был очень легкий путь к успеху. Надо было лишь сказать: “мы пришли объединиться со всеми. Мы почитаем Христа, но, конечно, понимаем, что Ему же можно поклоняться и в культах других религий”. Тогда не было бы мучеников. И не было бы христианства. Тогда осталось бы неуслышанным предупреждение Христа: “Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! (Лк. 6,26).
   Итак, именно отказ апостолов и их последователей признать наравне с Евангелием правоту язычников привел их к казни. Язычество предложило христианам компромисс с собою — в виде гностицизма. Церковь отказалась. И тогда, по точному выражению В. Болотова, “язычество прибегло к гонениям, требуя компромисса[544].
   Победа Церкви над Империей — это победа религиозной серьезности над легкомыслием, победа честности над религиозным китчем.
   От апостолов и до наших дней христиане отказываются от братания с другими религиями и предлагают выбор. Поскольку же любой выбор труден, люди винят христианство за то, что оно не снимает с них ответственности и требует личной работы. Обвиняя христиан в “нетерпимости”, современный обыватель всего лишь отстаивает свое право на безмыслие. В нынешней тяге к религиозному синкретизму проглядывает простая боязнь ответственности, страх перед свободой. Боясь быть кем-то определенным и тем самым взять на себя риск отличия от мира иных людей и вер, современный человек жаждет одной свободы, одного права — права не быть всерьез солидарным с другими людьми.
   Он прав: любой осуществленный выбор ограничивает. Родившись человеком — упускаешь возможность побыть лягушкой. Посвятив свою жизнь музыке, не сможешь пройти дорогой математика или агронома. Но не посвящая свою жизнь ничему, не воплощая себя ни в какой конкретности — вообще не живешь.
   Человек, отказывающийся отождествить себя с конкретной исторической духовной традицией, не бережет тем самым свою свободу, а пренебрегает ею. К чему приводит подобное стояние в невесомости, показывает случай с ослом профессора Буридана. Как бы ни были похожи и даже равновозможны разные дороги — до цели никогда не дойдешь, если будешь пытаться идти по всем одновременно. Каждый шаг — это открытие новой возможности за счет отречения от ряда старых. “Лицо, изваянное в мраморе, отвергло множество других возможностей. Каждая была прекрасна. Но не все вместе. Прежде чем женщина станет матерью, будет сделан выбор. Жизнь укрепляется несправедливостью выбора. В красавицу влюблены многие. Послушная жизни, она выберет одного и многих обречет на отчаяние… Да, на все есть время — время выбирать, что будешь сеять, но после того, как сделал выбор, приходит время растить урожай и радоваться ему. Да, есть время для зачинания нового, но за ним наступает благодатное время традиций… Никогда не украсить храм, если что ни год возводить новый фундамент” (Сент-Экзюпери [545]).
   Колос не вырастет, если он не будет верен своему семени. Вы ждете от колоса плодов? — Позвольте же ему расти. Разрешите ему быть верным.
 
   [a] По мнению социолога Эрнста Трёльча именно отношение к экуменизму позволяет отличить Церковь от секты. Это его суждение цитировано французской парламентской комиссией, ана ри лизировавшей деятельность сект во Франции (Assamblee nationale № 2468. Rapport fait au nom de la Comission d’enquete (1) sur les secres. President M. Alain Gest. Document mis en dustribution le 10.1.1996, p. 11). Комиссия, к счастью, не согласилась с таким определением секты, которое в принципе может позволить партии власти осуществлять очень жесткую политику по отношению к своим оппонентам: раз вы не согласны на экуменическое сближение с той религиозной группой, которая под л держивает нашу власть и которую соответственно поддерживаем мы — то слыть вам отныне сектой и добро пожаловать под полицейский надзор…
   [b] Новейшим примером саморазрушительной ослепленности в полемике с оппонентами является переиздание петербургской общиной Русской Зарубежной Церкви книги некоего К.О. де-Скроховского “От мрака к свету, или Римо-католичество и экуменизм в борьбе с Православием”. Эта книга, переизданная по благословению еп. Митрофана (Зноско-Боровского) поражает совершенно безоглядным и безрассудным доверием к масонской литературе. Вот уж к какого рода “исследованиям” не стоит ни относиться с доверием, ни тем более формировать доверительное отношение к ним у читателя — так это к опусам типа “Les crimes des Papes” (“Преступления Пап”). И зачем же выписывать из масонских книг миф о том, что “тридцать пять пап были еретиками, из которых тринадцать не верили в божественность Христа” (с. 163)? Так что издательская аннотация к книжке не врет, обещая, что “книга может явиться открытием как для историков, так и для богословов”.
   [c] Свидетельства, опровергающие этот миф, изложены в моей книге “Раннее христианство и переселение душ” (Ростов-на-Дону, 2000).
   [d] Об этих трех первых видах экуменических контактов см.: Антоний, митрополит Сурожский. О единении христиан // Альфа и Омега М., 1994, №3, сс. 95-98
   [e] см. митр.Евлогий. Путь моей жизни. Париж, 1947. с.575. Сейчас в школе колокольного искусства обучаются 52 студента из разных стран, с 1993 г. есть студенты и из России. Именно из Малина Петр I привез первые карийоны — комплекты колоколов — в Россию. Один из бельгийских наборов установлен в Петропавловском соборе. (см. Докторова Л. Малиновый звон. Колокольная традиция существует в Мехелене уже 500 лет // Русская мысль. 23 июля 1997). К 300-летию Петербурга бельгийцы подарили собору второй набор карийонов.
   [f] “Древнехристианское единоперстие начиная с IX в. стало заменяться в православной греческой церкви двоеперстием. Очень важное свидетельство принадлежит несторианскому митрополиту Илии Гевери, жившему в конце IX или в начале X века. Желая примирить монофизитство с православными (мелхитами) и с несторианами, он говорит: “в согласии веры между несторианами, мелхитами и яковитами, что они несогласны между собою в изображении креста, конечно неважно. Одни знамение креста изображают одним перстом, ведя руку слева направо; другие двумя перстами, ведя, наоборот, справа налево. Яковиты, осеняя себя одним перстом слева направо означают этим, что веруют в единого Христа — превел искупленных от греха (слева) к благодати (направо). Несториане и мелхиты изображая крест в знамении двумя перстами сп а рава налево исповедуют тем свое верование, что на кресте божество и человечество были вместе соединены и что было причиной нашего спасения, и что вера началась с правой стороны, а неверие, заблуждение прогнаны с левой”” (Каптерев Н. Ф. Церковно-обрядовые реформы Никона // Богословский Вестник. 1908, т. 2. Май-Август, с. 374).
   [g] Св. Николай Японский говорил англиканскому епископу: «Пусть ваши церковные обычаи (например, музыка при богослужении), пусть всё второстепенное останется у вас по вашему, но догматы должны остаться неизменными, а в этом отношении — вам исправиться, а не нам» (св. Николай Японский. Запись в дневнике 8.12.1900 // Праведное житие и апостольские труды святителя Николая, архиепископа Японского по его своеручным записям. ч. 2. — Спб., 1996, с. 4).
   [h] Восприятие папы в качестве безошибочного источника вероучительных истин еще не было догматизировано на Западе, и православные полемисты видели в утверждающемся папском примате скорее болезненную страсть, нежели догмат (о болезни можно сожалеть, но с ней — в отличие от ясного вероучительного догмата — нельзя спорить). По меткому слову А. Карташева, греки «прозевали» появление папства (цит. по: свящ. Иоанн Мейендорф. Печальное 900-летие. // Вестник РСХД. N.33. Париж, 1954, с. 5). Впрочем, самоощущение папства и было главной причиной разрастания раскола.
   [i] В книге «Векторы духовности» архим. Рафаил (Карелин) обрушился на этоту мою фразу: «Верит ли о. Андрей Кураев в Священное Предание? — Нет. Он заявляет, что можно быть просто христианином без Типикона, Соборных правил — каноники и т. д. Значит, существенная, а может быть, и главная органическая часть Священного Предания — литургика, является, по его же словам, чем-то несущественным, без чего человек может быть христианином. Эти слова он не раз повторял в книге „Вызов экуменизма“. Странная картина. Стараясь оправдать экуменизм, он говорит, что можно обойтись без таких мелочей, как Типикон и каноника, т. е. спастись можно без Церкви» (архим. Рафаил (Карелин). Векторы духовности. М., 2003, с.234).
   Вывод суров. Но на чем он основан? О. Рафаил указал, в какой именно книге о. Андрея он нашел такие странные тезисы — в книге «Вызов экуменизма». Так что же в ней сказано о Типиконе и Книге правил? — Всего одна фраза: «Евангелие важнее Типикона и Книги правил».
   Ну, как можно из этой фразы вывести, будто в ней отвергаются литургические и канонические предания Церкви? Да, «Евангелие важнее Типикона и Книги правил». Но кто из христиан дерзнет сказать обратное? Ну, послушайте: «Типикон и Книга правил важнее Евангелия»; «Типикон и Книга правил так же важна как Евангелие». Абсурд получается. Причем абсурд в квадрате, если вспомнить, что ни Типикона (напомню, что это просто устав монастырской жизни, а не устав жизни прихода), ни Книги правил Православная Церковь никогда не исполняла во всем объеме. И то и другое некая икона, мечта Церкви о том, какой должна была бы быть ее литургическая и общинная жизнь. Но Евангелие нечто и в самом деле несравненное более важное и реальное. Иначе и в самом деле «предания старцев» ставятся на один уровень со Словом Божиим. Типикон и Книга правил — плод творчества Церкви, плод ее истории. Евангелие — это Откровение Бога в мире людей.
   [j] Новомученик архиеп. Феодор Поздеевский советует пастырю понять, “что могут и имеют право на существование и низшие типы духовного состояния и задача высших???служить низшим и возводить их” (Феодор (Поздеевский), архиепископ. Смысл христианского подвига. Троице-Сергиева Лавра, 1911, с. 163)
   [k] Посколькуй статья прот. Георгия Городенцева посвящена мне — не могу не выразить своего изумления по поовду этого его выпада. Сказать, что у Отцов бывают ошибочные суждения все таки совсем не то же, что сказать, будто ошибки составляют лейтмотив святоотеческого творчества…
   [l] У о. Георгия вообще очень странные предствления о работе богослова. В той же статье он пишет: «Между тем, большой богословский труд не только в наше духовно тяжелое время, но так было всегда, найти определенные выражения у какого-нибудь св. отца, жившего несколько сот или тысяч лет назад, прямо осуждающие конкретную современную ересь; и если такой труд проделан, то хвала и честь за это православному богослову. Насколько же тяжелее найти подобное у многих отцов?». Ну при чем тут «наше духовно тяжелое время» и простая работа в библиотеке? Сегодня как раз подбирать цитаты из отцов гораздо легче, чем сто или пятьсот лет назад. Поражавший свой IX век своей эрудицией св. патриарх Фотий проработал и законспектировал только 280 книг (Кузенков П. Окружное посланеи святейшего патриарха Фотия // Альфа и Омега. М., 1999, № 3(21), с. 82). В богатейших средневековых монастырских библиотеках было не более 500 книг. Иосифо-Волокаламский монастырь владел 299 рукописями; патриаршая библиотека к 1686 году собрала 653 книги (Христианство. Энциклопедический словарь. Под ред. С. С. Аверинцева и др. т.1. М., 1993, статья «Библиотеки»). В библиотеке Патриарха Никона было 1300 томов (Зызыкин М. В. Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи. Варшава, 1938, ч. 3. с. 205). Чтобы пояснить, насколько облегчился доступ к книгам скажу, что в моей домашней библиотеке сегодня около 8 000 книг… Тиражи церковных книг небывало велики, а цены небывало же доступны. Есть электронные носители информации, электронные интернет-библиотеки. Да, на русском языке таких электронных изданий еще мало (хотя и существующие уже во многом облегчают поисковую работу), но греческие и латинские оригиналы святоотеческих работ, а также переводы их на европейские языки вполне доступны. В библиотеке одесской семинарии, полагаю, святоотеческие творения также представлены в достаточной полноте. Так что сетования о. Георгия необъективны. Митрополит Тернопольский и Кременецкий Сергий гораздо точнее выразился в интервью журналу Одесской семинарии (где о. Городенцев и преподает): «Мы переживаем спасительное, благодатное время. Господь даёт нам возможность свободно помолиться, соприкоснуться со святыней, изучать духовную литературу. Больше уже нечего давать. И надо приобретать всё, что нам щедро посылается Господом» (сайт журнала Одесской духовной семинарии «Андреевский вестник» http://www.pravoslav.odessa.net/Andreevkiy_vestnik/1_2002/Andreevskiy_vestnik.htm).
   [m] Републикацию этой фотографии см.: Проповеди и поучения святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси, просветителя Северной Америки. М., 2001, с. 84.
   [n] При этом: «Я отслужил панихиду по католику графу Иосифу Ламберту» (св. Николай Японский. Запись в дневнике 20.11.1879. // Праведное житие и апостольские труды святителя Николая, архиепископа Японского по его своеручным записям. ч. 1. — Спб., 1996, с. 55).
   [o]Лесков Н. С. Инженеры-бессребренники // Собрание сочинений. Т. 8. М., 1958, с. 236. Речь идет о митрополите Михаиле (Десницком), одним из помощников которого, между прочим, был будущий митрополит Филарет (Дроздов). “Простота народного проповедника была свойственна и Михаилу Десницкому, в последние годы своей жизни — митрополиту Петербургскому. Еще будучи священником одного из бедных московских приходов, он уже показал себя неутомимым проповедником. Проповеди его носили исключительно катехизический харпктер, обнаруживая влияние Платона Левшина, но не в меньшей мере также воздействие мистической литературы 2-й половины XVIII в. В молодости Михаил поддерживал тесные связи с кружком Н. И. Новикова, и склонность к мистицизму он сохранил даже став епископом. Проповеди его часто бывали затянуты и сухи, но благочестие проповедника придавало им убедительность” (Смолич И. К. История Русской Церкви 1700-1917. ч. 2. М., 1997, с. 33). Флоровским он характеризуется так: “человек теплого благочестия и мистического склада. Вопросы внутренней жизни были предметом его преимущественного внимания, он призывал уйти из Египетского рассеяния в “пустыню внутреннего уединения” (прот. Георгий Флоровский. Пути русского богословия. Париж, 1937, с. 152). Кстати, перед нами один из тех головокружительных вопросов, которыми так полна русская история: мы оказались на пороге вопроса о позитивном влиянии масонства на русскую духовность…
   [p] св. Николай Японский советовал миссионеру быть в добрых отношениях с представителями других христианских конфессий и избегать с ними богословских споров (см. «Я здесь совершенно один русский…». Письма Ревельского епископа Николая (Касаткина) из Японии. Спб., 2002, с. 214).
   [q] Хотя К. Кедров и подписывается “доктор философских наук”, но даже в философии он поразительно неосведомлен. Так, например, он уверяет, что “неистовый Ульянов-Ленин снабдил тексты немецкого мудреца Канта примечаниями типа: “попался, идеалистическая сволочь!” (Кедров К. Кант и танк // Известия, 18.7.1997). Фраза Ильича, конечно, знаменитая. Но дело в том, что Владимир Ильич, хоть и написал целую книгу “Материализм и эмпириокритицизм” с критикой кантианства, самого Канта так никогда и не читал. Просто не читал, а потому и не мог снабжать его тексты какими бы то ни было примечаниями. Вообще за чтение серьезной философской литературы он засел уже после того, как упомянутая его книга подверглась вполне заслуженной научной казни (прежде всего — А. Богдановым). Тогда-то и появились “Философские тетради”, то есть ленинские конспекты книг по философии. Но ни одной странички из Канта и там нет. А упомянутая Кедровым фраза относится к Гегелю и звучит она так: “бога жалко!! сволочь идеалистическая!!" (Ленин В. И. Философские тетради // Полное собрание сочинений. 5-е изд. т. 29, с. 267). И сказана она без всякого отношения к Канту, а по поводу критики Гегелем атеизма Эпикура. Ленин, конечно, и Канта был не прочь обозвать (противопоставляя свою доктрину системам Канта и Гегеля, он пишет: “материалист возвышает знание материи, природы, отсылая бога и защищающую его философскую сволочь в помойную яму” (с. 153)). Но все же приведенная Кедровым фраза слишком колоритна и знаменита, чтобы “доктор философских наук” так походя с нею обращался. Профанации же, которым в этой статье подвергается мысль Канта, уже совсем не удивляют.
   [r] Некоторая альтернативная информация об инквизиции приведена у меня в книге «Церковь и молодежь: неизбежен ли конфликт?» (Спб., 2003). «Уроки сектоведения» (Спб., 2002, сс. 219-228).
   [s] Св. Тихон Задонский при написании своего труда «Об истинном христианстве» активно использовал книгу протестантского пастора Иоганна Арндта с таким же названием (см. свящ. Павел Хондзинский. Два труда «Об истинном христианстве». Святитель Тихон Задонский Иоганн Арндт // Журнал Московской Патриархиии. 2004 №2). Впрочем, использование это было не вполне обычным, Речь идет не о том, чтобы св. Тихон в свою книгу вставлял выписки из книги пастора. Просто он ее прочитал еще в юности и тогда же и навсегда вдохновился ею, а потому и воспроизводил ее образы и идеи вновь и вновь по памяти. Так что перед нами пример того, как протестантская книга стала камертоном, по которому выстраивал свою духовную жизнь православный святой. Ее он ставил весьма высоко, ибо советовал — «В Библии поучаться, Арндта прочитывать, а в прочие книги как в гости прогуливаться» (св. Тихон Задонский. Творения в 5 томах. М., 1889, т. 5, с. 331).
   [t]Розанов В. В. Старое и новое // Собрание сочинений. Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского. Литературные очерки. М., 1996, с. 199. И далее: “Понятна ли теперь та мучительность, которую внушает эта теория эклектизма всякому, кто имеет понятие о началах органического развития? Правила, удобные для того, чтобы, руководясь ими, составить мозаику, прилагаются к неизмеримо более сложному, трудному и таинственному живому росту. Эти правила, соблазняющие своею простотой, уже два века прилагаются к нашему народу, и после всех страданий, всех неудач, всей горечи, какая чувствуется от этого в жизни, находятся настолько “элементарные” умы, что все еще не могут переступить за свои “простые и ясные мысли” (с.199).
   [u] “А что, государь-царь, как бы ты мне дал волю, я бы их, что Илия пророк, всех перепластал во един день. Не осквернил бы рук своих, но и освятил, чаю. Да воевода бы мне крепкий и умной. Перво бы Никона-того собаку, разсекли бы начетверо, а потом бы никониян-тех. Не согрешим, не бойся, но и венцы небесные приимем!” (Протопоп Аввакум. Челобитная царю Федору Алексеевичу // Пустозерская проза. Сборник. М., 1989, с. 133).
   [v] Весной 1988 года в Радонеже (в те времена это место было скрыто под псевдонимом “Городок”) была сделана попытка установить памятник преп. Сергию Радонежскому, автором которого был В. М. Клыков. Первоначальное разрешение властей было получено. Памятник был привезен, но накануне открытия ветер в верхах переменился. Перестройка ведь была движением на Запад, а тут жест получился бы уж слишком патриотичным, слишком русским. Милиция оцепила Радонеж, были отменены электрички из Москвы, церемония открытия не состоялась. Вечером того же дня, объясняя по московскому телеканалу причину такого своего решения, М. С. Горбачев произнес дивную фразу: “Я думаю, что духу перестройки установка этого памятника не соответствовала бы”. В устах семинаристов немедленно сложился апокриф: очевидно, дух перестройки ночью явился Михаилу Сергеевичу и сказал: “Слушай, Михаил, мне это дело не соответствует!”.