Курицын Валентин. Томские трущобы

   - Достаточно будет!
   - Вот что, ребята, - продолжал Пройди-свет, - кончайте водку, да слушайте меня: надо нам сговориться окончательно.
   - Ладно! Кончили уж! - отозвались ребята. - В четверти-то дно видно!
   - Сверим-ка давай часы, Федор! - начал Пройди-свет. - У тебя сколько?
   Рыжебородый детина вынул из внутреннего кармана бешмета серебряные часу и щелкну крышкой.
   - Без четверти шесть!
   - Подведи на пять минут... Зажгите кто-нибудь лампу! - властным тоном приказал Сашка.
   В преступном мире понятие о дисциплине, хотя бы и среди организованных шаек, почти отсутствует, и в обыкновенное время главарь шайки держит себя с остальными членами организации запанибрата. В тех случаях, когда предстоит работа, обсуждается план предприятия, власть атамана делается неограниченной.
   Лампа была зажжена и все столпились около стола, на котором Пройди-свет разложил лист бумаги. Здесь был изображен план местности, который должен был служить театром операции шайки.
   Разъясняя план, Александр говорил, обращаясь, главным образом к Федору, который был его первым помощником.
   - Вот видишь! Здесь дорога делает поворот.
   - Это около сухой осины, - заметил кто-то.
   - Да... Отсюда поезжайте влево - вот так! Тут перелеском до лога будет сажень двести. Затем опуститесь в овраг и по нему поедете до самой заимки. Оставите тут лошадей с одним человеком, вот, хоть, с Сенькой, для первого начала, сами выждете время - ровно до полночи.
   - Понял!
   - Часов в десять стало быть можно выехать, - вопросительно посмотрел на Пройди-света Федор.
   - В два часа доехать успеете. Ну, так я говорю, ровно в полночь, вылезайте из оврага, идите вот к этому углу заимки, здесь как раз огород выходит. - Александр указал на плане упомянутое место. - Перелезайте через заплот и тихим манером ползите по огороду, вот к этому окну, левее от крыльца... Один ста ставень будет открыт. Здесь я встречу вас. Двух с винтовками поставить, обведя вокруг дома, вот против этих окон. Ну, да там я сам устрою...
   - А ежели собаки лай подымут? - нерешительно спросил Федор.
   - С собаками и караульными я сам справлюсь! Это уж не ваша печаль.
   Помните одно: зря руки не марать; без моей команды не стрелять!
   - Трусу не праздновать, - многозначительно обвел глазами присутствующих Федор.
   - Ну что там! Нешто впервой!
   - Главное, не перепутайте плана и помните: ровно в полночь.
   - Ну, я еду, сбегай-ка, Иван, в конюшню, посмотри, обедала ли лошадь.
   Пройди-свет подпоясался.
   - Пойдем, Федор! Зажги фонарь: посвети мне. Да вот еще что, Козырю тоже дайте винтовку!
   Они вышли в сени.
   Пока Федор возился, зажигая фонарь, Александр зашел в другую половину флигеля и вернулся с двустволкой в руках. Через плечо у него висел ягдташ.
   - Ну, идем! Лошадь готова, - спросил Сашка у Ивана.
   - Оседлана. У крыльца стоит!
   Свет фонаря выхватил из темноты лошадиную голову и переднюю луку седла.
   - Ну, час добрый! - произнес Александр, ставя ногу в стремя. Темень-то какая: зги не видать! Самая разбойная ночь!..
   26. РУКИ ВВЕРХ!
   Глухо шумит ночной ветер в вершинах соснового бора. Звезд не видно: небо обложено тучами.
   Время еще десять часов вечера, а уже крепкие ворота заимки, принадлежащие томскому купцу и заводчику Захару Емельяновичу Ковригину, заперты на замок. На дворе спущены с цепей собаки.
   Тишину осенней ночи порой нарушают звуки колотушки - это караульный пахом обходит дозором обширный двор и многочисленные постройки заимки.
   Окна большого двухэтажного помещения ярко освещены. Из города, дня три тому назад, прибыл сам хозяин с целой кучей гостей.
   Днем эта публика занималась охотой: стреляла рябчиков в соседнем бору, а по ночам резалась в карты. Так и в этот вечер.
   Большая комната, оклеенная темными обоями, полна клубами табачного дыма. Мебель беспорядочно сдвинута с места. На полу окурки, пробки. Вдоль стены - два сдвинутых вместе стола сплошь заставленные всевозможными винами и закусками. Посредине комнаты большой круглый стол, обитый зеленым сукном.
   Сам Ковригин и человек пять гостей играют в макао. Висячая лампа льет Из-под матового колпака яркий свет на зеленое сукно стола, на карты, разбросанный по нему, на кучи ассигнаций.
   Углы комнаты тонут в полумраке. Игра ведется сосредоточенно. Говорят вполголоса...
   - Сто рублей в банке, - объявляет спокойным тоном высокий сухощавый брюнет, с длинным носом и черной эспаньолкой. Одет он безукоризненно в черную тужурку, из верхних боковых карманов которой протянута золотая цепочка, с массивным брелком-медальоном. Это один из городских гостей Рудольф Карлович Кравер. За три дня своего пребывания на заимке он не убил ни одного рябчика, зато довольно успешно подвигался на зеленом поле и выиграл уже весьма значительную сумму.
   - Что мало ставишь, - спросил его хозяин, нестарый еще человек с красивым русского типа лицом.
   - Будет с тебя. На все идешь.
   - Давай карту!
   - Изволь...
   - Купи себе!
   - У меня только пять очков! - сосчитал Кравер, передавая колоду.
   Ковригин потянул к себе кучу смятых кредитных билетов.
   - Жаль, мало ты ставил! - пробормотал он.
   - Небось Кравер знает, когда ему поставить.
   - Верхним чутьем берет! - отозвался один из игроков, богатый прасол-гуртовщик, страстный любитель карт.
   - Верно говоришь, Саша, - хлопнул его по плечу Ковригин. - Нако тебе тот же куш.
   - Катеньку, значит! Сыпь.
   Карта была бита.
   Протянув три карты и сняв рублей около 700, Ковригин весело крикнул: Будет с меня! Мало-мало ладно: а по сему случаю идем господа, выпьем.
   - Следует во благовремение!
   Застучали отодвигаемые стулья... Игроки направились к столу пропустить по рюмочке.
   - Вот, господа, рекомендую вам попробовать этой настоечки, - хозяин указал на графинчик, наполненный темно-зеленой жидкостью, - на сорока травах настоена.
   - Ну, что касается меня, то я предпочту выпить коньяку - заметил Кравер, отрезая кусочек лимона.
   - Давай-ка сюда - попробую, - потянулся к зеленому графину один из гостей, юркий подвижной старикашка, с лицом румяным, как маринованная вишня, с волосами, белыми, как снег.
   Он выпил рюмку и закашлялся.
   - Не настойка, а яд!
   - На голом спирту ведь настояна! - пояснил хозяин.
   - Ну-с, давайте продолжать! Время - деньги...
   - Еще по одной, господа, - угощал Ковригин.
   Вновь выпили и закусили.
   - Что-то долго не возвращается Сергей Николаевич из города, - сказал Ковригин, когда они вновь уселись за игорный стол.
   Кравер усмехнулся.
   - Должно быть, незачем.
   - Как, то есть, незачем? - переспросил Ковригин, тасуя карты.
   - Денег нет! - кратко ответил Кравер и щелкнул портсигаром, доставая папиросу.
   - Действительно, бедняга проигрался здорово! Одному тебе, Рудольф Карлыч, за эти три дня он тысяч пять проиграл!
   - Около того, - процедил сквозь зубы Кравер.
   Речь шла о Сергее Николаевиче Загорском, в доме которого нашел себе временный приют Сенька Козырь. Загорский большой приятель и компаньон Ковригина, как по охоте, так и по картам, был приглашен последним, в числе прочих гостей на заимку.
   Спустив в два вечера все имевшиеся при нем деньги, Загорский уехал в Томск за резервом...
   - Утром, надо быть, приедет! - высказал свое предположение Ковригин.
   Игра продолжалась.
   Часовая стрелка на больших стенных часах показывала уже половину первого, когда хозяин, спохватившись, оторвался от карт и посмотрев на часы, заметил:
   - Ого, здорово мы заигрались: пора ужинать!
   В это время, где-то в дальних комнатах раздался треск - точно ломали двери. Игроки недоумевающе подняли головы.
   - Что это там такое! - поднялся Ковригин.
   Не успел он сделать и двух шагов, как на пороге показалась чья-то темная фигура.
   - Руки вверх! - прогремел грозный окрик.
   Присутствующие онемели от испуга и удивления. В комнату вбежало четыре вооруженных незнакомца. Трое из них молча вскинули на прицел свои винтовки, направив дула на растеряв-шихся игроков. Четвертый, с черной маской на лице и с револьвером в правой руке, еще раз крикнул.
   - Руки вверх! Ни с места!
   Шесть пар трясущихся от волнения рук послушно поднялись кверху.
   - Предупреждаю вас, господа, - внушительным тоном заговорил человек в маске, - что достаточно одной попытки к сопротивлению - и все вы будете мертвы.
   Ни Ковригин, ни его гости не пробовали протестовать. Вид ружейных дул, мрачные неподвижные фигуры бандитов, - все это нагоняло ужас...
   - Мы возьмем только ваши деньги! - продолжал человек в маске.
   27. ПОД УГРОЗОЙ СМЕРТИ
   - Пронеси, господи, и помилуй! - шептал Ковригин побелевшими от страха губами...
   Человек в маске подошел к столу и, неторопливо начал забирать разбросанные по нему деньги.
   - Триста, четыреста рублей! - хладнокровно считал он, - семьсот, тысяча, сто! Игра у вас, господа, шла, очевидно, серьезная!
   В это время, один из игроков, желая изменить позу, опустился на стул.
   Это неосторожное движение едва не стоило ему жизни: один из разбойников готовился уже спустить курок, но предводитель своевременно остановил его.
   - Стой!.. Стрелять не нужно... Сопротивление никто не оказывает.
   Гробовая тишина стояла в комнате. Можно было уловить, как сильно бились сердца захваченных врасплох игроков. Забрав со стола деньги, замаскированный атаман подошел к их владельцам.
   - Теперь, господа, - начал он, я должен обыскать ваши карманы. Стойте и не шевелитесь, иначе пуля в лоб! Обыскивайте.
   Карманы как самого хозяина, так и его гостей, были вывернуты наизнанку. Содержимое кошельков и бумажников перешло в объемистую сумку, висевшую через плечо атамана.
   Обыск был закончен.
   В конце его разыгрался такой инцидент:
   - Расстегните ворот вашей рубашки, - предложил Краверу человек в маске, после того, как бумажник Рудольфа Карловича был опустошен самым безжалостным образом.
   - За-зачем! Зачем это! - испуганно протестовал Кравер.
   - Я вам приказываю!
   Холодная сталь револьвера зловеще блеснула перед глазами Кравера...
   Волей-неволей он должен был повиноваться. Дрожащие руки не сразу смогли расстегнуть запонки.
   - Ну-ну, поживее! - безжалостно торопил его атаман.
   Наконец, манишка была сброшена, ворот нижней сорочки расстегнут.
   - Что это у вас на шее? - показал атаман рукой на продолговатый пакет из лосиной кожи, висевший на шее Рудольфа Карловича.
   - Это... Это ладанка...
   - Что вы в ней храните?
   Кравер, молча, моргал глазами.
   - Отвечайте на мой вопрос!
   - Это симпатическое средство от лихорадки, - с отчаянием погибающего выпалил Кравер.
   Человек в маске иронически усмехнулся.
   - Гм, средство от лихорадки... интересно. Покажите-ка ваше средство!
   Бедняга молча повиновался и, отстегнув заветную ладанку, подал ее атаману.
   - Посмотрим, что за средство, - насмешливо продолжал тот, отстегивая пуговку на внутренней стороне ладанки. - Ого, средство действительно недурно! - воскликнул атаман, вынимая из ладанки толстую пачку сторублевых бумажек. - Да и недешево оно стоит - целых шесть тысяч, - заключил атаман, пересчитав деньги.
   Ах, черт! - подумал Ковригин, - где он деньги носил! Это те, надо полагать, деньги, которые он у Загорского выиграл!..
   - Эй, ребята, давайте сюда веревки! - крикнул атаман, обращаясь к своим помощникам.
   Один из разбойников молча исполнил приказание. Он принес из прихожей целый пук английской бечевы.
   - Простите, господа, - обратился атаман к своим пленникам, - я должен подвергнуть вас неприятной операции: связать вам руки и ноги. Это необходимо в интересах нашей безопасности! Вам придется потерпеть немного.
   Утром, вероятно, вы сумеете так или иначе выбраться.
   Ковригин и его гости облегченно вздохнули, поняв, что жизни их не грозит опасность.
   - Рыжий, - отдал приказание атаман, указывая рукой на веревку, действуй.
   Разбойник положил на стул свой винчестер и быстро приступил к исполнению приказанного.
   - Живо, живо, - торопил его атаман, в котором наши читатели без сомнения узнали Сашку Пройди-света.
   Минут через 15 на полу комнаты неподвижно лежали шесть человек, крепко окутанных по рукам и ногам.
   - Ну-с! Наше дело сделано. До приятного свидания, господа! Не советую вам звать на помощь: зря только кричать будете.
   - Идем, ребята!
   Шайка быстро и бесшумно удалилась из комнаты. Связанные игроки жадно ловили удаляющиеся шаги разбойников.
   Все тише и дальше...
   Вот наконец, совсем замолкли, очевидно, грабители покинули дом.
   Из прихожей по полу тянуло холодом: дверь на улицу осталась незакрытой.
   Сильно запахло керосином - догорали лампы.
   - Господи боже мой! Мать пресвятая богородица! Заступница! пробормотал один из гостей - седенький старикашка, приходя мало-помалу в себя. - Приведет-ли бог утро видеть!
   - Ну, заскулил! - сердито оборвал его Ковригин. - Жив, ведь остался, так и лежи!
   - Лежи! - грозно огрызнулся Кравер, делая усилие перевернуться на другой бок. - Хозяин! Дом свой как охраняешь! Пришли, как кур передавили!
   Где у тебя караульный был, где прислуга!
   - Ума не приложу, - кряхтел Ковригин, - стало быть, они и караульного и дворню всю связали. Диво. Как собаки не лаяли!..
   - Кто-то развязывать нас будет...
   - Ох, батюшки, ломит меня всего: так скрутили, злодеи!..
   Медленно тянулось время; казалось, что ночи не будет конца...
   28. НОВЫЕ ПЛАНЫ
   Два дня спустя после событий, описанных в предыдущей главе, Сергей Николаевич Загорский расхаживал по своему кабинету о чем-то сосредоточенно думал...
   Ярко пылал камин.
   За ночь в городе выпал первый снег и от этого в комнате было светлее обычного. На мебели были беспорядочно разбросаны предметы мужского туалета. На письменном столе, рядом с патронташем, стоял наполовину отпитый и остывший уже стакан кофе.
   Загорский ожесточенно курил и насвистывал сквозь зубы какой-то мотив, что служило у него выражением внутреннего недовольства. Вчера он проиграл в клубе более трех тысяч рублей. Карта упорно не шла к нему... Всякий большой проигрыш действовал на Загорского раздражающим образом: он злился и на себя, и на счастливых партнеров.
   Не веселые размышления Загорского были прерваны стуком в дверь.
   - Кто там? - окликнул Загорский, останавливаясь среди комнаты.
   Вошел Иван Панфилыч.
   - Письмо вам, сударь! - протянул он конверт.
   - Хорошо; ступай!
   - Там посланный ответа дожидает...
   Загорский нервно разорвал конверт.
   Письмо было от Кравера, который приглашал его сегодня к двенадцати часам дня, заехать в "Европу": поговорить об одном деле и кстати позавтракать.
   - Скажи посыльному, что я буду.
   Иван Панфилович вышел из комнаты, Загорский посмотрел на бронзовый будильник, стоящий на письменном столе. Стрелки показывали половину двенадцатого.
   Надо одеваться - решил Загорский и не теряя времени приступил к туалету. Помощи прислуги он не переносил...
   Одевался он быстро и ловко. Минут через 15, облаченный в черную пару, плотно облегающую его стройную фигуру, освежив лицо одеколоном, Сергей Николаевич вышел из кабинета.
   - Я ухожу! - бросил Панфилычу, ожидавшему его приказаний.
   На улице было довольно свежо, но Загорский в своем дорогом пальто на скунсовом меху не чувствовал холода.
   Выездных лошадей он не держал, находя для себя неудобным возиться с конюшней.
   В те дни, когда он жил в Томске, у него был нанят извозчик-лихач, который подавал экипаж к десяти часам утра.
   Так и теперь: у ворот дома Загорского стояли легкие щегольские сани под медвежьим пологом. При виде Загорского, выходящего из калитки, извозчик зашевелился на сидении и приветствовал барина, снимая шапку.
   - С санным путем вас!
   - Да... это хорошо. Надоела уже бездорожица.
   - Куда прикажете? - пошевелил извозчик вожжами.
   - В "Европу".
   - Слушаюсь.
   Темно-серый иноходец плавно взял с места и понесся по улице, далеко отбрасывая копытами комки свежего липкого снега...
   На почтамтской царило оживление: взад и вперед сновали экипажи.
   Томичи, обреченные по воле судеб, целую осень тонуть в грязи, спешили воспользоваться первопутком...
   Загорский обменялся поклонами с несколькими из своих знакомых, встретившись на улице...
   - Подождать прикажете, - спросил извозчик, останавливаясь у подъезда гостиницы.
   Загорский молча кивнул головой, в вестибюле гостиницы его встретил швейцар.
   - Сергей Николаевич! - отвесил он низкий поклон, бросаясь снимать пальто, - давно не изволили бывать у нас!
   - Здравствуй, Матвей! Верно, что давно я не был у вас! Охотился; уезжал из Томска... Что, Кравер здесь?
   - Здесь-с! Минут десять, как приехали...
   Загорский быстрыми шагами поднялся по лестнице и вошел в общую залу. Был час завтраков и поэтому публики в зале было порядочно. Несся смутный гул голосов, стук приборов, хлопанье пробок. Громадный оркестр в углу залы хрипло и нестройно исполнял марш тореадора.
   Загорский остановился у входа и окинул взглядом столики. Кравер, сидящий в одиночестве за одним из столиков, первым увидел Загорского и окликнул его.
   Они обменялись рукопожатиями.
   - В чем дело, добрейший Рудольф Карлович? - начал Загорский, усаживаясь против своего собеседника. - Вы, кажется, не совсем здоровы, - продолжал он, вынимая портсигар. - У вас такой нехороший вид!
   Действительно, Кравер был желт, как лимон. События той памятной ночи и потеря денег сильно подействовали на беднягу. У него разлилась желчь, да и, вообще, чувствовал он себя неважно.
   - Скажите лучше, как я еще остался жив! - с горечью отозвался Кравер, нажимая кнопку звонка.
   - Я вас не понимаю! - пожал плечами Загорский.
   Кравер начал бойко рассказывать, но в это время к их столу подошел лакей.
   - Что вы съедите? Я ограничусь яйцом всмятку и бульоном. Нужно держать диету. Я положительно нездоров.
   Кравер сделал кислую гримасу.
   - Я закажу лангет... соус пикан, понимаешь...
   Лакей молча поклонился.
   - И дайте полбутылки лафита.
   - Слушаю-с!
   - Вы не можете себе представить, что с нами случилось на заимке у этого Ковригина, когда вы уехали в город... - начал Рудольф Карлович, морща свой орлиный нос.
   - А именно?
   Кравер подробно рассказал, с некоторыми даже преувеличениями, историю дерзкого нападения, жертвой которого сделался он и его друзья на заимке.
   - Ваше счастье, что вы уехали в Томск и избежали общей участи, - так закончил свой рассказ Кравер.
   Легкая ироническая улыбка скользнула по лицу Загорского.
   - Ну, я то, положим, мало чем рисковал: ведь карманы мои были уже опустошены никем иным, как вами, многоуважаемый!.. Скажите же, однако, как вам удалось освободиться.
   - Мы пролежали до утра... Продрогли до последней степени. К нашему счастью, из города приехал кучер Ковригина, с письмом от его супруги... Он нас и освободил. Караульный оказался также связанным. Остальная дворня мертвецки пьяна, ничего не помнит - очевидно их одурманили...
   - Ловко сделано! И следов никаких нет! - Кравер махнул рукой. - Точно сквозь землю провалились! Но довольно об этом: неприятно даже вспоминать! Пригласил я вас сегодня, чтобы потолковать о важном деле...
   Кравер понизил голос до шепота...
   29. ВИНО, КАРТЫ И ЖЕНЩИНЫ
   - Предстоит случай хорошо выиграть!
   - Где, - спокойно спросил Загорский, небрежно стряхивая пепел папиросы.
   - В Томск приехал один богатый подрядчик с забайкальской дороги страстный игрок. Игру ведет большую. Говорят, что проездом в Красноярске, он в три дня оставил в клубе 17 тысяч, - многозначительно шептал Кравер через стол.
   - Верны ли эти данные? - задумчиво покачал Загорский головой.
   - За достоверность сказанного ручаюсь головой! - воскликнул Кравер и, опять переходя на полушепот, пояснил: - Меня познакомил с ним Сашка Фальцвейн. А Сашка, как вам известно, не ошибается в людях: нюх имеет.
   - Располагает ли этот ваш подрядчик в настоящее время крупной суммой?
   - Фальцвейн, не далее как вчера, видел у него бланк перевода на 20 тысяч рублей. Чего ж вам более!
   - Гм... вы не знаете, зачем он приехал сюда в Томск?
   - Закупить лошадей для своих работ. Вот на этой-то почве я и познакомился с ним. Вы ведь знаете лошадей, и я могу вас познакомить...
   - Что ж, познакомьте! Но как вы предполагаете устроить игру?
   Кравер помолчал, потер переносицу и, пытливо смотря на на Загорского, начал:
   - Видите ли, дорогой мой Сергей Николаевич, можно было бы, конечно, ввести его в клуб, но это будет противоречить моим планам. Не хотелось бы устроить игру домашним образом... Играть мы с вами будем в компании! Понимаете!
   Загорский ничего не ответил на это и принялся за поданный завтрак.
   - Нужно только суметь втянуть его в игру, - таинственным шепотом заметил Кравер.
   - Но у меня нет сейчас достаточной суммы свободных денег. За последнее время я ужасно проигрался, - отозвался наконец Загорский, отпивая глоток вина.
   - Сложимся с вами по тысяче, на первый раз будет довольно!
   - Хорошо! Однако, прежде, чем толковать о деталях, я хотел бы лично увидеть этого господина. Ваш Фальцвейн, может быть, что-нибудь напутал.
   - Кончайте ваш завтрак и едем к нему.
   - К кому!
   - К Шельмовичу, фамилия так подрядчика... Он обещался ждать меня до двух часов дня.
   - А где же он остановился? - полюбопытствовал Загорский, вынимая из жилетного кармана зубочистку.
   - В номерах... Недалеко отсюда - на обрубе...
   - Едемте, у меня здесь лошадь!
   Они расплатились за завтрак и вышли из гостиницы.
   Быстрый иноходец в две минуты доставил их до меблированных комнат, где квартировал "подрядчик" Шельмович, с которым наши читатели уже знакомы по предыдущему рассказу.
   - Однако! - поморщился Загорский, втягивая носом кислый воздух темного коридора. - В какой помойной яме живет этот ваш знакомый!
   - Экономия, батенька, свойственна всем коммерческим людям! - отозвался Кравер.
   В знакомом уже нам номере их встретил г-н Шельмович, одетый на этот раз в модный элегантный смокинг и белый жилет. Черный шелковый галстук был защиплен громадным поддельным бриллиантом. Такие же камни сомнительного происхождения украшали крючковатые пальцы мнимого подрядчика.
   - Прошу, господа! - приветствовал он гостей, делая театральный жест.
   - Я давно уже жду вас, многоуважаемый Рудольф Карлович! - продолжал Шельмович. - Отчего вы не пожаловали раньше - к завтраку?
   - Позвольте вам представить моего друга - Сергей Николаевич Загорский!
   Лицо Шельмовича озарилось приятнейшей улыбкой, точно он увидел нечто давно жданное и горячо желаемое.
   - Очень, очень рад! - протянул он Загорскому обе руки. - Будем знакомы! Шельмович, Исай Яковлевич!
   Загорский холодно ответил на рукопожатие и молча уселся на предложенный стул. Шельмович волчком закрутился по комнате.
   - Я так рад видеть вас! Скажите, чем вас угощать! Вы курите. Вот не угодно ли сигары... Рекомендую - настоящие, манильские! Только во Владивостоке можно достать такие сигары... в Петербурге, у Фека, надо заплатить сто рублей за ящик, и то получите худшего качества!
   - О, не беспокойтесь, пожалуйста, мы только позавтракали, - заметил Кравер. - Вот, - продолжал он, - мы вчера говорили с вами, Исай Яковлевич, относительно выбора лошадей... Мой друг большой любитель и знаток в этом деле и, наверное, не оставит нас своим советом.
   Шельмович даже руками замахал:
   - Что вы! Что вы! Разве я смею злоупотреблять любезностью господина Загорского!
   - Это меня не затруднит! - поклонился последний.
   - Можно войти? - послышался в это время за дверью женский голос.
   Шельмович стремительно бросился к двери.
   - Прошу прощения, господа! - отнесся он к своим гостям. - Войдите, пожалуйста!
   Дверь открылась. На пороге комнаты показалась Катя в длинном меховом манто и дорогом боа. Сзади ее смущенно улыбалась молоденькая девушка, одетая просто, даже бедно.
   - Боюсь, что мы не вовремя! - окинула присутствующих пристальным взором Катя. Глаза ее на минуту остановились на лице Загорского, который бесцеремонно рассматривал спутницу Кати. - Какое странное сходство! подумала Катя. - В таком случае мы зайдем потом! - обратилась она к Шельмовичу.
   - Как вам будет угодно! Пожалуйте! - любезно улыбнулся он. Он вышел проводить девушек.
   - Вы не теряете времени! - многозначительно произнес Кравер, когда хозяин снова вернулся в номер.
   - Вино, карты и женщины! - деланно рассмеялся Шельмович. - Моя слабость!
   - Кстати о картах! Не приедете ли вы сегодня ко мне вечерком? Составим игру, - подхватил Кравер.
   - Ах, пожалуйста! Я очень благодарен за приглашение! По вечерам я умираю со скуки! - поспешил согласиться Шельмович.
   Обменявшись еще несколькими незначительными фразами гости откланялись.
   - До вечера! Я вас жду! - еще раз напомнил Кравер. - Вы куда? - спросил он Загорского, выходя на крыльцо.
   - Домой! - кратко ответил тот, усаживаясь в санки.
   Кравер в свою очередь взял извозчика.
   Домой, однако, Загорский не поехал. Он, проехав улицу, велел вновь вернуться в номера...
   Шельмович встретил его улыбкой, но Загорский огорошил его сразу:
   - Я вас знаю! Не пробуйте увернуться. Кравер собирается обыграть вас, как богатого подрядчика; на самом же деле вы - шулер и аферист! Молчите, говорю вам! Я не буду вам мешать! Можете обчистить Кравера, как липку! Я требую от вас одного!
   - Именно! - пробормотал Шельмович.
   - Та девушка, которая приходила к вам сейчас, молоденькая, должна быть моей! Понимаете!
   - Ну, как же, однако! - слабо запротестовал Шельмович.
   - Ни слова больше! Я догадываюсь: вы хотели купить ее как свежий товар. За вами и раньше эти дела водились... Согласны ли вы уступить ее мне?