Кускова Алина. Принц и нищенка

   – Что не-а? – не понял прораб.
   – Не стану обуваться. И не пойду.
   – Как это – не пойду?! Да знаешь ли ты, идиот, сколько мне заплатили за … Во сколько мне обошелся… Во сколько тебе обойдется неповиновение?!
   – Все равно не пойду, – уперся Валентин. – Одно дело, если они сами выйдут, и совсем другое, если мы их насильно стащим. Это статья, товарищ начальник.
   – Кто тебе это сказал?!
   – Гайдуков.
   И Валентин показал на третьего товарища, успевшего опять принять горизонтальное положение.
   – Гайдуков, – более сдержанно обратился к нему прораб, – я не посмотрю, мать твою, что тебе уже за сорок и что ты официально числишься в компании. И я плюну на твое незаконченное высшее образование, юрист ты недоделанный. Не смей мне тут баламутить пацанов! Я тебе их оставил под ответственность, так и ответствуй!
   – А что тут говорить, – мрачный тип с короткой стрижкой тронутых сединой волос отвернулся к стенке. – Все сказано, осталась одна нецензурщина. Полезешь, получишь.
   – Нет, вот работнички! – возмутился Хомяков, подходя к третьему парню. – Сволочи закормленные, а не работнички. Андрейка, давай-ка, пацан, одевайся, пойдем с бабами поговорим…
   Парень виновато опустил глаза в пол.
   – Он не пойдет, – ответил за него Валентин.
   – Почему?!
   – Так он же это…
   – Что он такое? – скривился Хомяков.
   – Он хохол, украинец, то есть…
   – И что?!
   – Так он даже маму на «вы» называет! И не матерится совсем.
   – Да, мамо у меня хорошие. Старость нужно уважать, – вздохнул Андрейка. – Бабанька совсем старые, нехорошо ее за шкирку.
   – Дурдом! – изумленно хлопнул себя по лбу ладонью Хомяков и сел на складной стул.
   Тот не выдержал его веса и переломился. Хомяков, грохаясь на дощатый пол, не издал ни звука – настолько его изумило поведение работников, что падение стало как бы следствием поразительных последствий.
   – «Мамо»! Вы только на него посмотрите! Старость он уважает! А деньги ты уважаешь?! Ты сюда зачем приехал? – Хомяков отдышался на полу и попытался встать.
   – Он сюда приехал деньги зарабатывать для своей мамо, – вместо Андрейки ответил Валентин, с готовностью помогая начальнику подняться.
   – Зарабатывать?! – взревел поднятый Хомяков. – Да я вам ни копейки не заплачу! Лодыри, бездельники и тунеядцы!
   – Переведите нас на другой объект, – попросил бугай Валентин. – А то здесь эти два субъекта, – он мотнул в сторону старого дома, – нас совсем задолбали. Сегодня она разбудила нас пионерским горном. Восемь раз будила, старая ведьма. А потом постелила коврик с гвоздями у входной двери. Я хотел в приличный туалет сходить, в дом ринулся и наступил с разбегу. Чуть не обделался от боли, начальник. Во, нога теперь в гипсе и в ней не брильянты.
   – В каком гипсе? Чего ты несешь? Ладно, с вами каши не сваришь, как я вижу.
   Хомяков сел на кровать и задумался.
   – Есть у меня одна идейка. Без нарушения Уголовного кодекса, – заявил он заворочавшемуся Гайдукову. – Ждите! Через час вернусь.
   После чего Хомяков заговорщицки растянул толстые губы в едкой улыбке, вскочил и выбежал из вагончика.
   – Чего он еще придумает? – почесал рыжие вихры Андрейка.
   – Ничего он не придумает, – ответил ему Гайдуков. – И придумывать тут нечего. Суд и судебные приставы могут решить это мерзопакостное дело.
   – Пивасик жалко, – Валентин поднял бутылку и облизал ее горлышко. – В магазин, что ли, сгонять?
   – Сгоняй, – согласился с ним Гайдуков. – Хомяков только через час вернется.
 
   Юлька тоже решила посетить продуктовую лавку сразу после того, как машина прораба скрылась за поворотом. Они с Зоей Терентьевной решили, что дольше затягивать закупку провианта нельзя. Слишком довольный вид был у отъезжающего прораба, это говорило о том, что он придумал очередную пакость. Зоя Терентьевна предполагала, что вскоре им придется занять глухую оборону, то есть практически они окажутся в глубоко осадном положении, и готовилась к этому. Под ее кроватью уже хранились два килограмма соли, четыре килограмма овсянки и две пачки макарон. Если добавить к ним кильку в томате, то они с Юлией продержатся как минимум до зимы. Продержались же блокадники Ленинграда!
   Юлька встретилась с бугаем в продуктовом магазине. Он зашел тогда, когда она складывала банки во второй пакет. Первый они с продавщицей успели заполнить без свидетелей.
   – У-у-у! – бугай выставил ей перед носом «козу» из толстых пальцев.
   – Фиг тебе! – Юлька показала ему фигу.
   – Ах ты, коза белобрысая! – обозлился тот и схватил Юльку за руку.
   – Вообще-то я девушка добрая, но…
   И Юлька встала ему своей кроссовкой на перебинтованную ногу.
   – У-у-у-у-е-е-е-е! – взвыл от боли тот и отпустил Юльку.
   – Девушка, что вы с ним сделали?! – испугалась продавщица и принялась успокаивать бугая.
   – Надавила на его больную совесть, – хмыкнула Юлька, положила на прилавок деньги и побежала обратно.
   Возле дома было тихо и спокойно. Юлька открыла ключом подъездную дверь и прислушалась к возне в подполе, оттуда доносилась оптимистичная музыка – Толик копал с неиссякаемым азартом. Обычно он выходил ближе к вечеру и направлялся к дамам пить чай. Газ пока еще в доме не отключили, но грозили начать прокладку нового газопровода Москва – Владивосток как раз через их старый дом. Юлька поднялась к себе, поставила пакет на стул и занялась приготовлением чая.
   – Закупилась, Юлия? – Зоя Терентьевна привычно вошла с вазочкой варенья.
   – Да, Зоя Терентьевна, закупилась. Теперь нас голыми руками не возьмешь! Ой.
   – Что случилось, дорогая? – испугалась старушка. – Кошелек потеряла?
   – Нет, не потеряла. Хлеб забыла купить!
   Юлька расстроилась. Встреча с бугаем совсем отшибла у нее память. Она собиралась поверх кильки положить две буханки хлеба, чтобы его не помять. Но тот так страшно завыл, как раненный в седалище бегемот, что Юлька поспешила удрать из магазинчика. И вот результат – варенье намазывать не на что!
   – Я сбегаю, – вздохнула она.
   – А я запасусь на твоей кухне кипятком, – задумчиво проговорила Зоя Терентьевна. – Если что, дорогая, отступай к многоэтажке. Там народ более демократичный, чем снобы из близлежащих коттеджей. И не волнуйся, живой я им не сдамся!
   – Зоя Терентьевна, что вы говорите?! – обомлела Юлька.
   – То и говорю, что знаю их подлые сущности.
   – Тогда я никуда не пойду, – заявила Юлька. – И тоже им живой не сдамся. А за хлебом Толика пошлем, когда он вернется.
   – Юлия, это наш с тобой крест, молодой человек совершенно ни при чем. Не нужно рисковать. Я сама схожу.
   – Зоя Терентьевна! Лучше я…
   Они немного попрепирались, после чего решили, что Юля все-таки сбегает в магазин.
   И Юля побежала.
 
   Сергей вернулся в коттедж, чтобы отдохнуть, – бессонная ночь давала о себе знать. На этот раз он не стал обременять Валерию и заказал себе такси. С ветерком и водительскими байками таксист довез его быстро и комфортно. В свете дня и наличия свободного времени он еще раз, уже более внимательно, осмотрел ухоженный двор. От соседней развалюхи его отделял кованый двухметровый забор, периметр которого обрамляли заросли жасмина. Он представил, как благоухают эти кусты весной, и улыбнулся. Мелко подстриженный газон, буйство цветов на клумбах, влажная земля без сорняков – за территорией явно кто-то ухаживал. Валерия оставила ему список телефонов, по ним нужно было связаться и подтвердить договор о сотрудничестве с садовником, как он это уже сделал, договорившись с помощницей по хозяйству. Ее голос не внушил доверия, показался слишком молодым. Сергей даже засомневался, умеет ли она варить настоящие борщи, но опережать события не стал. Девица должна была приехать и обстоятельно с ним поговорить о своих навыках и его пожеланиях.
   Сетуя на то, что спать перед закатом – последнее дело, ведь будет раскалываться от мигрени голова, Сергей сварил себе кофе и отправился на излюбленный балкон. Устроившись в плетеном кресле, он занялся созерцанием окрестностей, мысленно представляя будущую стройку, ее гром и грохот. Пока же есть возможность, он полюбуется пейзажем.
   Хоть пейзаж впечатлял, Сергей то и дело косил глаза на окна второго этажа, откуда высовывалась поутру симпатичная бомжиха. Окна были закрыты, шторки опущены. Бомжей, судя по всему, из дома убрали, как и предполагала Валерия. У Сергея отчего-то испортилось настроение. Глупости, решил он, ностальгические нотки отдаются в каждом немытом образе. Как там у классика – немытая Россия! Вот-вот. Что у них может быть общего? Ничего. И все-таки ему было жаль, что она уехала. Но не разыскивать же ее по притонам и вокзалам? Ага, он уже и на это почти готов. Точно, разыгралась мигрень, и мозги воспалились. Другого объяснения своим мыслям Сергей не находил.
   Он пил кофе мелкими глотками, смакуя его вкус, и пытался насладиться окружающей действительностью, когда подъездная дверь приоткрылась и оттуда высунулась белокурая голова. Бомжиха со свойственной отсталым слоям населения с подозрительностью осмотрелась и опять скрылась в подъезде. Сергей заинтересованно поставил чашку с недопитым кофе на плетеный столик.
   Она появилась через минуту с какими-то авоськами и рысью кинулась в подворотню.
   Через пять минут, а Сергей проводил глазами девицу до магазина, из строительного вагончика вышел широкоплечий бугай и направился туда же.
   Сергей быстро вернулся в комнату за солнцезащитными очками, сигаретами и очередной порцией кофе. Он успел вовремя, девица пулей вылетела из продуктовой лавчонки с двумя огромными пакетами снеди и понеслась к дому.
   – У нее большая семья, – решил Степанцов, – и она спешит всех накормить.
   Мысль о том, что у бомжихи есть муж и куча голодных орущих младенцев, Сергея шокировала. Да, у нее на шее еще сумасшедшая бабка! Та, что наблюдает за двором в окно, куда, прихрамывая, скачет широкоплечий бугай, матерясь и размахивая кулаками. Бугай добрался до подъездной двери, оторвал от нее ручку, потряс ею перед окнами второго этажа и пошел в строительный вагончик. Значит, подъездную дверь семейка бомжей зачем-то закрывает. Может, у них в подъезде еще и консьержка сидит? Сергей понаблюдал полчаса, глядя на окна второго этажа, но так ничего и не увидел. Зевнув, – кофеин нисколько не помог – он все-таки решить прилечь.
 
   Юлька выскочила из дома за хлебом, добежала до забора и обомлела.
   На въезде стояла машина Хомякова, рядом с ней стоял он сам и ехидно улыбался. Хомяков одной рукой делал Юльке приглашающий жест, а другой держался за ручку дверцы. Она ничего не поняла. Он собирается ее похитить?!
   – Я буду кричать, – предупредила его Юлька, медленно пробираясь к выходу со двора.
   – Кричи, – обрадовался тот, – это ее еще больше возбудит.
   – Кого ее?! – испугалась Юлька.
   – А вот кого!
   Хомяков открыл дверцу, и оттуда выскочила здоровенная черная собака.
   – Ротвейлер, – от страха Юлька моментально определила ее жуткую породу.
   – Ротвейлерша, – поправил ее Хомяков. – Суки, они такие… знаешь, самые безжалостные! Кричи теперь.
   – Это незаконно, – пробормотала Юлька, перед которой как вкопанная остановилась злобная сука, дышащая жаром. Того и гляди, из ее драконьей пасти вырвется пламя и от Юльки останется одна головешка.
   – А я не знаю, откуда она взялась, – пожал толстыми плечами радостный Хомяков. – Так что, сдаваться будем? Экстренная эвакуация тебя и твоей бабки в течение часа меня полностью устроит.
   – А меня нет, – всхлипнула от жалости к себе Юлька, стараясь не дышать и не привлекать внимание собаки.
   – Протестуем? – удивился Хомяков. – Тогда я за нее не отвечаю. Сейчас скажу «ату», и от тебя останется один скальп.
   – Ату? – Юлька попыталась вспомнить другие собачьи команды и рефлексы. – Эй, псинка! Лови! Апорт!
   И бросила на Хомякова свой кошелек.
   Дрессированная собака, не будь дурой, тут же кинулась за деньгами на прораба. Юлька воспользовалась кутерьмой и сбежала. Конечно, она вполне осознавала, что далеко убежать не сможет. Она задержалась на мгновение возле двухметрового забора, сосредоточилась, как прыгунья Исинбаева перед финальным рывком, и стремительно, под возглас изумленного Хомякова, взяла немыслимую для простого обывателя высоту.
   Оказавшись на другой стороне жизни, а именно такой показалась ей зализанная до тошноты, без нормального единого сорняка территория, она перевела дух. Но опомнившаяся собака прыгнула на забор, зарычала, после чего опустилась на землю, но просунула жуткую ротвейлерную морду сквозь прутья решетки. Юлька обомлела. Плевать на все! Жизнь дороже. И понеслась в сторону коттеджа.
 
   Сергей проснулся от резкого хлопка входной двери и громкого возгласа «Попробуй, догони, придурок!». Он прислушался, в доме кто-то явно ходил, судя по всему, из угла в угол, как тигр в клетке. Тигр? Только этого ему не хватало! Опять он забыл закрыть входную дверь. Какая-нибудь приблудная кошка забралась в дом и… Что, говорящая кошка? Снизу слышалась вполне человеческая речь:
   – Вот и сходила за хлебушком!
   Он накинул халат и спустился вниз.
   Внизу ходила не кошка. Это была та белокурая бомжиха, обремененная мужем, бабкой и многочисленным потомством.
   – З-з-здр-р-авствуйте, – смутилась Юлька, видя перед собой брутального брюнета.
   – Здравствуйте, – сказал изумленный Сергей.
   – Я тут к вам на минутку заскочила…
   – Что вы говорите… Как вас там зовут?
   – Юлька. Юлия. Юлия Ворошилова.
   – А меня Сергей Сергеевич Степанцов. – И зачем он представился полностью? Словно собирался сохранить между ними дистанцию.
   – Очень приятно, – сказала Юлька, не зная больше, что говорить.
   – И мне, – хмыкнул Сергей. – Да уж.
   – Ну да. Уж.

Глава 3, в которой между главными героями встают непримиримые противоречия

   Нет, такое было возможно только в голливудских фильмах. Юлька стояла истуканом и смотрела на то, как по лестнице со второго этажа спускаются мужские ноги, прикрытые полами белого махрового халата, затем появился торс, перехваченный поясом, за ним показалась голова… О, это был брюнет! Разумеется, он, а кого еще она ждала? В том-то и дело, что никого и ничего она не ждала. До того ли ей было?! Главное – спаслась от жестокого монстра, готового ее сожрать, не раздумывая. Но что теперь делать?! Сказать, что забежала за солью? У Зои Терентьевны чуть ли не пуд соли под кроватью. Но он-то этого не знает!
   Юлька вращала одними глазами как парализованная. У нее отчего-то ноги сделались ватными, язык опух и онемел полностью, в голове зазвенели колокольчики, а руки повисли, как макаронины на вилке. Ко всему прочему, вот досада, у нее задрожали колени. Она отлично знала, что все это значит. Как девушка общительная и вполне адекватная по отношению к противоположному полу, она должна была, по идее, воспринимать его индифферентно. Юлька и воспринимала! Только не тех мужчин, которые ей безумно нравились. Вот с ними начиналась такая свистопляска с коленками и онемевшим языком. Юлька как-то в столичном кинотеатре на премьере фильма столкнулась с обожаемым ею Сергеем Безруковым. Тот скользнул по ней взглядом, зацепился за полные восхищения глаза и улыбнулся. Все! Юльку «парализовало».
   …С горем пополам удалось познакомиться, после чего брюнет, он же Сергей Сергеевич Степанцов, спохватился, что одет не должным образом. Юльке, по большому счету, было все равно, как он одет. Главное, чтобы дальше не раздевался, а то она за себя не ручается. Надо же, как ее приперло! Вот что значит, отсиживаться в глухой обороне без чуткого мужского внимания. Толик не в счет. Она, как только увидела этого мачо, сразу поняла, что не сможет контролировать свой организм. Неужели влюбилась в классового врага, дурочка?!
   Юлька представила, как брюнет сейчас сделает пару шагов в сторону музыкального центра и оттуда сразу польются звуки раскованного танго. Одним движением сильной руки мачо, как заправский стриптизер, развяжет узел пояса и отбросит его на кожаный диван. Другой рукой он распахнет полы халата и покажет Юльке свое безупречное тело. Она его уже видела и впечатлилась! Потом он скинет халат. Потом подхватит ее за талию и перегнет пополам, как это принято делать в танце. Потом…
   – Я спрашиваю, кофе варить умеете?
   Юлька вернулась с облаков на бренную землю. Он ее о чем-то спрашивает!
   – Что?
   – Плохо слышите? – хмыкнул Сергей. – Это ушные пробки. Знаете, сера часто скапливается в ушах людей с повышенной сексуальной активностью.
   Что он несет?! Да, у нее повышенная активность! Но только не сексуальная, откуда ей взяться, если ни одного достойного мужчины рядом с Юлькой не было. Брутальный брюнет не в счет. Обидеться на него, что ли? И возвращаться к ротвейлеру Хомякова?
   – Кофе сварите, пока я оденусь?
   Сергей выжидательно смотрел на девчонку, всем своим видом напоминающую ему неброскую полевую ромашку. Ромашка явно чего-то испугалась, ее сознание тормозило, цепляясь за всякую ерунду. Глупость сморозил про серу, запоздало подумал Сергей. А может, она фригидна и индифферентна к мужчинам, иначе почему стоит как статуя. То, что жива, выдают огромные глазищи цвета васильков. Нет, все-таки она больше похожа на ромашку, так он ее и будет звать. Если представится возможность, разумеется. Сейчас она опомнится и скажет, что зашла за солью или придумает еще какую-нибудь ерунду, чтобы сбежать. А зачем она, собственно, зашла?
   Сергей не хотел ее отпускать, потому и спросил про кофе.
   – Кофе? Сварю.
   – А борщ? – мимоходом поинтересовался Сергей, проходя на кухню.
   – Борщ? – задумалась Юлька. – И борщ сварю.
   Она была готова на все, лишь бы переждать пришествие прораба. Тем более она знала, как варить щи. Сначала в бульон кладут картошку, затем капусту. Или сначала капусту, а потом картошку? Уже забыла! Вот что значит строительная оккупация и минимальный набор продуктов.
   С такими мыслями Юлька пошла следом за Сергеем и очутилась в огромном хромированном царстве, оснащенном навороченной бытовой техникой.
   – Плита включается так, – Сергей прошелся пальцами по кнопкам. – Кофе здесь, – он открыл навесной шкаф. – Чашки при желании можно использовать любые…
   Он вручил ей блестящую емкость – турку и подмигнул.
   – Чувствуйте себя как дома.
   – Ага, но не забывайте, что находитесь в гостях, – пробормотала Юлька, когда он вышел.
   Было обидно, что он принял ее за лохушку и не позволил воспользоваться кофеварочной машиной. Юлька сразу ее заметила на одном из столов. Ладно, она посмотрит, что будет дальше. По крайней мере, с невольным восхищением и трепетом справиться удалось. Теперь нужно настроиться на нужный лад и разговор пойдет как по маслу. Кстати, о чем они будут говорить? Не о погоде же.
   Юлька еще ни разу не попадала в подобные ситуации и не знала, что должна делать. Хорошо, кофе она ему сварит. А дальше что делать? Придется составить компанию? Наверное. Ох… Она еще никогда не пила кофе с таким, с таким…
   Стоп! Это уже перебор. Нельзя себя вести как влюбленная дура! У Юльки Ворошиловой другая миссия на этой земле. У нее заслуженная учительница голодает! Сидит без крошки хлеба. Наверное, уже и Толик вернулся с раскопок. Тоже голодный. А тут такой большой холодильник. А что в нем?
   Юлька пробралась к хромированному монстру и приоткрыла дверцу.
   – Мама дорогая! Чего тут только нет.
   Больше она ничего не произнесла, чтобы не подавиться слюной.
   Да, определенно придется составить компанию буржую, домашние подождут. Ведь она проведет это время с пользой для дела. С какой, она еще не определилась, но там поглядит. Юлька усмехнулась и занялась приготовлением обещанного напитка.
   Сергей вернулся в спальню и быстро переоделся. В распахнутое окно донеслось грозное собачье рычание. Сергей выглянул и увидел толстого мордастого дядьку с ротвейлером.
   – Добрый вечер, господин… – подобострастно начал дядька.
   – Степанцов, – подсказал дядьке Сергей.
   – Добрый вечер, господин Степанцов! – обрадовался Хомяков. Это был именно он, который все это время караулил под окнами коттеджа. – К вам случайно не забегала местная аферистка Юлька – золотая-ручка?
   – Кто? – изумился Сергей.
   – Ее разыскивает Интерпол, – продолжал самозабвенно врать прораб, – она сперла картину Леонардо из Лувра!
   – Нет, не забегала, – поспешил заверить его Сергей, догадываясь, что у мужика временное помутнение рассудка. Или шутки такие идиотские.
   – Если забежит, гоните ее в шею! Или она и у вас что-нибудь сопрет, – помрачнел Хомяков. – Она такая! Она такая белобрысая и вредная. Это ее опознавательные приметы. Она в паре работает со старухой Изергиль…
   – С вами все в порядке? – нахмурился Сергей.
   – Нет, – честно признался Хомяков. – Вторую неделю бессонница! Довели эти бабы до белого каления! Наверное, она в кустах прячется на вашем участке. Можно, моя собака все у вас пошарит?
   – Нельзя, – отчеканил Сергей. – У меня гости, вы их испугаете.
   Он и не соврал.
   – Как знаете, но учтите, что подвергаете себя опасности со стороны двух криминальных элементов, способных изощренными способами вывести нормального человека из адекватного психического состояния, – продолжал запугивать прораб.
   – В дурдоме сегодня день открытых дверей, что ли? – пробормотал Сергей, закрывая окно.
   Он ничему не поверил. Юлька – золотая-ручка! Это же надо придумать. Кто этот мужик? Ее поклонник? Вообще, что за ситуация с этим старым домом? Нужно поговорить с этой Юлей. Наверняка ей требуется помощь. Она показалась Сергею слабым, беспомощным существом – ромашка, как есть ромашка, едва не затоптанная грубыми сапогами.
   Тем временем ромашка сварила кофе и настругала докторской колбасы на французский батон.
   – Вот, – улыбнулась она, встретив на пороге кухни Сергея, – вот вам перекус. А мне пора.
   – Вас ждут? – подозрительно прищурился Сергей, усаживаясь за стол.
   – Ага, – вздохнула Юлька, топчась рядом, – очень. С большим нетерпением.
   – Тогда это все объясняет, – хмыкнул Сергей, жестом приглашая ее присесть. – Там вас красномордый мужик караулит.
   – Прораб! – обомлела Юлька, плюхаясь на стул. Она рассчитывала, что за полчаса тот уже ушел.
   – Это у него кличка такая? То-то его морда на уголовную похожа.
   Неужели она все-таки связана с уголовной средой?! Прораб, Юлька – золотая-ручка…
   – И собака с ним?
   – И собака.
   – Тогда я составлю вам компанию?
   – Конечно.
   Юлька схватила с тарелки самый большой бутерброд, который со старанием делала для хозяина, и проглотила его в три захода. Она больше не обращала внимания на язык и коленки. Дурман прошел, осталась тревога.
   – Я могу остаться и сварить вам борщ!
   – Да что вы? – иронично усмехнулся Сергей.
   – Нет, не могу, – передумала Юлька. – Он тогда на моих перекинется.
   – И много их? – осторожно поинтересовался Сергей.
   – Кого? – отрешенно переспросила Юлька.
   – Ваших.
   – Двое осталось, от остальных прораб уже отделался, – вздохнула девушка. – Вернее, один остался, второй ночует в многоэтажке, у него там семья.
   – Понятно, – процедил Сергей, складывая как мозаику картину Юлькиной жизни. Сначала их было много, но Прораб куда-то всех дел. Осталась она, сумасшедшая бабка и тот, живущий на две семьи. Но кому она носит столько еды? – Берите еще один бутерброд, Юлия!
   – Да, спасибо, – кивнула та и схватила сразу два.
   Она сама прожорлива, подумал Сергей, глядя, как Юлька уплетает колбасу с хлебом. Скорее всего, неправильный обмен веществ. Интересно, это лечится? Он что, собрался ее лечить? А почему бы и нет? Хорошие дела зачтутся ему на небесах.
   – Позвольте, кое-что уточнить, – осторожно поинтересовался Сергей. – Кем вам приходится Прораб?
   – Стихийным бедствием, – вздохнула Юлька. – Без него и этой стройки мы так здорово жили!
   – Значит, он настоящий прораб?
   – А кто его знает? – девушка пожала плечами. – Может, мошенник, которого разыскивает Интерпол.
   – Однако… – как реагировать на Интерпол, Сергей не знал.
   – Его специально для нас подобрали, – принялась рассказывать ему Юлька. – Это потому, что другой такой сволочи в стране не нашлось. Кто еще поднимет руку на обездоленных и убогих?!
   – Это вы о себе?!
   – Нет, мне ничего не нужно, – отрицательно мотнула головой Юля. – Я о Зое Терентьевне!
   Значит, решил Сергей, Ромашка живет с сумасшедшей, убогой и обездоленной бабкой и приходящим любовником. Как все запущено!
   – Ну, а тот, второй? – продолжал допытываться он. – Он-то что?
   – А что он, – пожала плечами Юлька, прожевав. – Отличный парень, только у него крыша поехала, ищет в подвале сокровища.
   Это еще хуже, чем Сергей думал! Вся троица сумасшедшая. И этот прораб с ними заодно. А он еще шутил про день открытых дверей в дурдоме… В каждой шутке есть доля правды.
   – Можно… – Юлька вдруг замерла, собирая свою решимость.
   – Что можно?
   – Можно я заберу с собой остатки батона?
   Сергей кивнул. Он решил действовать осторожно, чтобы не всколыхнуть замутненное сознание Ромашки.
   – Вы что, – спохватилась та, – ничего не поняли?
   – А что я должен понимать?
   – Мы боремся! – с жаром сказала Юлька. – Против засилья несправедливости! Против огульного глумления над простым народом…
   – Простой народ, – уточнил Сергей, – это Зоя Терентьевна?
   – Нет, она заслуженный, – объяснила Ромашка. – Это я образно.
   Девушка тут же поднялась, прижимая к себе французскую булку. Она выглядела такой несчастной, одинокой, слабой и беспомощной, что у Сергея защемило сердце. Он кинулся к холодильнику и загрузил для нее пакет с продуктами. Юлька принялась отбиваться от пакета, но Сергей настоял, чтобы она все в целостности и сохранности донесла до Зои Терентьевны. Он понял, что Ромашка любила свою сумасшедшую бабку. Юлька вспомнила, что кинула кошелек с деньгами в прораба, и согласилась взять весь пакет. Булка так и торчала из него, как лазерный бластер, готовый пронзить прораба вместе с его злобной собакой.
   Которых возле дома не оказалось. Сергей по Юлькиной просьбе специально вышел на балкон и оглядел окрестности. Затем он проводил ее во двор. Нагруженная продуктовым набором Юлька поперла к забору, через который так удачливо перемахнула налегке, собираясь повторить рекордный прыжок.
   – Вы куда, Юлия?! Выход здесь! – И Сергей показал ей на калитку.
   – Так вы с нами? – спросила его на прощание Юлька, опустив васильковые глаза в землю.
   – В каком смысле? – насторожился Сергей.
   – В смысле борьбы, – уточнила Юлька.
   – Против засилья?
   – За справедливость!
   – Я подумаю, – Сергей решил не пороть горячку. Он смутно понимал, в чем дело, но собирался уточнить обстановку со старым домом.