Однако наглая улыбка сошла с его лица. Вадим выглядел искренне огорчённым и виноватым, и этим опять вызвал моё недоумение.
– Простите, ради бога простите! – горячо обратился он. – Я вам всё объясню. Вы очень выручили меня сейчас, сами того не подозревая. Ну, не смотрите на меня так свирепо, Рита! Я искуплю свою вину любым способом, который вас удовлетворит. У меня всё так сложно в жизни! Я теперь не отстану, я должен отблагодарить вас за терпение. Говорите, приказывайте! Я жду.
В его голосе звучала непритворная мольба. От него веяло непростой тайной, отчаянием, исключительностью и очень дорогим парфюмом. Я колебалась, он заклинал глазами. «Шаг в сторону – и я окажусь в своём привычном мирке. Шаг навстречу – и я вступлю в неведомые отношения. Зачем мне эта вовлечённость в сумрак чужих проблем?», – мелькнуло в голове. Наверно, во мне зашевелилась профессиональная пытливость, а наша журналистская братия, как известно, авантюрна. Я примирительно сказала:
– Не буду вас сильно наказывать, если всё же объясните, что происходит.
– Теперь мне придётся это сделать, – корректно ответил Вадим. – Едем?
– Подождите, дайте мне переодеться с дороги, вещи оставить. Я ведь из аэропорта.
– Я вас жду в машине. Полчаса вам хватит?
– Думаю, да.
До театра Эстрады долетели с ветерком. Сидя в автомобиле и наблюдая за действиями Вадима, я вначале ощутила лёгкое довольство своим умением пояснять дорогу, но вскоре досадная догадка обожгла меня. Так безоглядно вести машину мог только тот человек, который отлично знает местность. Он обманул меня! Зачем? Что кроется за его поступками? Что я знаю о нём, кроме его имени и марки авто? Так обвести меня вокруг пальца!
Счёт мгновенно изменился. Он стал 2:0 в пользу пижона.
В печально знаменитом доме на набережной у него было какое-то дело. Он исчез в одном из подъездов, предварительно извинившись и предусмотрительно заперев меня в машине.
Впрочем, Вадим не заставил себя долго ждать.
– Вот и я! – сказал он, усаживаясь за руль. – Теперь я ваш безраздельно. Предлагаю поехать и поговорить в спокойной обстановке. Может, нам позавтракать в каком-нибудь ресторане? Какая кухня вам по душе?
– Я плотно позавтракала в самолёте, еще не проголодалась, – решительно отказалась я. – Давайте поговорим где-нибудь на свежем воздухе. Погода чудесная! Хочется подышать.
– Тогда предлагаю отличное место – парк Искусств! – сказал Вадим.
Моя догадка подтвердилась – он прекрасно знал город.
Мы оставили машину у Дома Художников и направились в парк. У подножия «железного» Феликса – огромного памятника чекисту, который когда-то возвышался на Лубянской площади – присели на скамью. «Удачное местечко для исповеди!» – подумалось мне.
– Ваша история длинная? – поинтересовалась я.
– Думаю, да, – ответил Вадим. – Наберитесь, пожалуйста, терпения.
– Тогда слушаю, но предупреждаю, что буду часто перебивать для уточнений.
– Сколько угодно, – великодушно согласился Вадим и начал свой рассказ. – У меня два брата, мы работаем под началом своего отца. Отец – владелец нескольких фирм и глава всего семейного бизнеса. У нас небольшая розничная сеть магазинов парфюмерии, одежды, оптовая торговля товарами и своё кадровое агентство. Наши отношения с братьями нельзя назвать по-родственному тёплыми, но зато мы отлично срабатываемся под руководством отца. Каждый чётко выполняет свою функцию.
– Какой молодец ваш папа! – восхитилась я. – Как же ему удалось выстроить такой обширный бизнес?
– Трудно было поначалу. Открывать одну за другой фирмы с опробованной системой работы уже легче. Главное – правильно подбирать и расставлять людей. Это он освоил ещё в советские времена. Знаете, чтоб от каждого максимально по способностям…
– А каждому – по потребностям? – пошутила я.
– Всем не угодишь никогда, но у нас решающее слово за отцом, а мы убедились, что так лучше для всего клана. В нашем холдинге ещё столько родственников, и все не бедствуют! Смогли бы они сами добиться такого успеха без моего отца – ещё вопрос! В этом году папа решил отойти от дел и выделить каждому какое-то направление. Он видит, что таким непререкаемым авторитетом, как у него, никто из нас не обладает и некому сохранить холдинг в его нынешнем виде.
– А нельзя старшему брату заменить отца? – перебила я.
– Я и есть старший брат, – сознался Вадим. – Пожалуй, проблема в том, что у всех троих детей разные матери. Да-да! Папаша везде преуспел по жизни. Моя мать умерла очень рано, ещё вон при нём.
Вадим махнул рукой в сторону изваяний генсеку КПСС, Леониду Ильичу Брежневу. Прямо на нас из-под знаменитых широких бровей смотрели два каменных близнеца, свезённые сюда из разных концов Москвы.
– После смерти мамы он пытался образовать подобие первой нашей семьи, но, увы, ничего похожего не получалось. Папа разводился с жёнами, но детей не забывал. Нас он рано приобщал к делу, но близкими в полном смысле этого слова мы не стали.
Вадим замолчал, задумался. Мне же не терпелось:
– Итак, ваш папа делит свой холдинг между вами. И что же? Возникли непримиримые споры?
– Нет, споров он не допустит. Кто рискнёт пререкаться, может остаться вообще ни с чем. Всё будет, как он скажет. Он поставил главное условие – каждый из нас должен обязательно иметь семью. У него просто мечта – видеть каждого из сыновей счастливо женатым. Он считает, что хороший семьянин будет стараться работать ради детей ещё лучше.
– Так вы не женаты?! – догадалась я.
– Слушай, давай отбросим эти условности, и будем говорить друг другу «ты», – предложил Вадим. – Да, у меня нет жены. В данный момент.
– И не было? – уточнила я.
– Была, но это сейчас неважно, – уклонился он от вразумительного вопроса. – У братьев в этом смысле всё в порядке: жёны, дети. Меня отец считает повесой. Некоторые родственнички нашёптывают ему обо мне всякие сплетни и намекают, что есть ещё женатые племянники, которые не прочь получить фирмочку-другую вместо меня. Я в глупом положении. Оправдываться? Кляузничать на двоюродных братьев? Мне это противно. Даже подумывал отказаться от доли, самому открыть своё дело, но понял, что не так-то просто начать с нуля. Годы пройдут, пока раскрутишься. Потом я почувствовал, что он сам может оказаться без тех средств, к которым привык. Все ведь лояльны, пока он держит дело в своих руках, а как уйдёт в сторону, так растащат бизнес на кусочки, распродадут и ему самому никаких дивидендов не будет. Отец переоценивает не только способности, но и порядочность родственничков. Они, конечно не бандиты, но каждый поступит по своему усмотрению и постарается отмежеваться от остальных. В общем, та ещё ситуация. Понятно что-нибудь?
– Про твоего отца и братьев более-менее ясно, а вот про тебя – не очень, – заметила я. – Сколько тебе лет?
– Тридцать пять, – ответил Вадим.
– Приблизительно так я и предполагала. Тогда действительно странно, что у тебя нет ни жены, ни невесты. Ты женоненавистник?
– Я бы так не сказал… Я не знаю, это вдруг не объяснить, – он опять ушёл от прямого ответа.
– Ладно, как хочешь, не объясняй. Тогда скажи, кого мы встретили около моего дома?
– Это родная сестра отца, моя тётка. Понимаешь, мне ночью не спалось. Вчера был неприятный разговор с отцом. Надоело лежать. Я встал и поехал кататься по городу. Завтра отец собирает нас всех. Мне он сказал однозначно: «Без невесты не появляйся». Он тоже считает, что в мои годы странно быть без женщины. Я решил, что познакомлюсь с приличной, неглупой девушкой и привезу её к отцу. А как узнать, что девушка не просто хорошенькая, но и неглупая? Поговорить с ней. А тут тётка. У неё далеко идущие планы насчёт своего сынка. Вот он точно тот ёщё повеса, хоть и женат! Дальше ты всё сама знаешь.
– Да, весёлая семейка! Завтра у вас будет жарко! Кстати, а про какой хутор твой дядя говорил?
– Отец давно выкупил большой участок земли за городом, чтоб родня могла построить там дома. У всех есть по дачке, один я бездомный и обычно заезжаю только погостить. Всё вместе это называется хутор.
– Твой отец вызывает во мне всё больше уважения! – восхитилась я. – Так старается человек во благо семьи!
– Семья, семья! Я уже слышать это слово не могу! – возмутился Вадим. – Оно для меня, как укор.
– Как зовут твоего батюшку? – спросила я.
– Элем Васильевич.
– Какие у них с сестрой имена красивые! – отметила я.
– У деда с бабулей тоже какие-то свои заморочки были насчёт имен детей. В каждом имени заложен какой-то скрытый смысл, – усмехнулся Вадим. – Не пожалела ещё, что столкнулась со мной?
– Нет, даже любопытно, – возразила я. – Только как ты теперь будешь выкручиваться?
– Тебя с собой возьму, – уверенно сказал Вадим.
– А меня спрашивать не будешь?
– Буду даже умолять. Рита, выручи ещё раз! Теперь, когда тётка Эллина тебя видела, не могу же я другую невесту привезти на хутор.
– Да, тогда точно ты будешь выглядеть лгуном.
– Вот видишь, моя судьба теперь в твоих руках. Даже больше – старость отца. Я уверен, что когда произойдёт раздел, он увидит истинную сущность каждого. Поедешь со мной?
Разум тоненько пискнул: «Не соглашайся!». Но из глубин подсознания вынырнула авантюрная составляющая моей личности и возопила громко: «Обязательно поезжай!» Вадим спросил:
– Ты что-то сказала?
– Нет, я громко подумала, – отвечала я.
– Так как? – настаивал он.
– Какая форма одежды? – уточнила я.
Семейный хутор оказался действительно большим и красивым местом, расположенным в Ногинском районе неподалёку от реки Добренки. Все постройки совсем не нарушали естественности пейзажа этих мест, славящихся смешанными сосново-берёзовыми лесами. Простота и сдержанность архитектуры коттеджей особенно пришлись мне по душе. Нынче по всему Подмосковью возвышаются такие вычурные дворцы, на которые затрачены миллионы долларов, но матушка-природа вокруг них безжалостно истреблена. Это удручает и отпугивает.
Из присутствующих я знала только тётю и дядю Вадима, но моментально догадалась, кто же его отец. Вадим и Элем Васильевич были похожи без разночтений. На меня все поглядывали, конечно, с многозначительным интересом, но никто не проявлял навязчивости. «Воспитанные люди» – с уважением подумала я.
Несмотря на заявленную острую повестку дня, внешне всё выглядело безмятежно и благодушно. Бегали симпатичные детки, грелись на солнце породистые собаки, негромко звучала музыка, сообща накрывались столы. Благополучные люди собрались для семейного пикника.
Погода благоволила. Май баловал ласковым теплом и радовал первой нежной зеленью. Изумительный воздух наполнял лёгкие и возвышал помыслы. Я уже была готова поблагодарить Вадима за неожиданную возможность так комфортно отдохнуть. Если бы не он, то я едва бы выбралась за город, а в понедельник мне предстоял насыщенный рабочий день. Поездка оказалась весьма кстати.
Чтобы не выглядеть встревоженной белой вороной, я посоветовала Вадиму не слишком опекать меня.
– Ты уверена? – удивленно спросил он.
– Иначе мы будем смотреться странновато. Посмотри, кто ещё из ваших мужчин так держится за подол своей дамы? – шепнула я.
– Верно, – согласился он. – Пойду выпью коньяку с братьями.
– Иди, прими на грудь. Твои родственники не похожи на людоедов. Я справлюсь со своей ролью.
Я присела в беседке под соснами. Мне приятен запах хвои, он умиротворяет. Вдыхая ароматы, я опрометчиво расслабилась.
Вскоре началась трагикомедия. Первой ко мне подошла улыбчивая молодая блондинка с двумя бокалами.
– Хотите сухой мартини? – спросила она и представилась. – Я Ирина.
Я приняла бокал из её рук, а она сочла мой жест приглашением к беседе.
– Вы симпатичная, – мило подметила Ирина. – Можете всегда рассчитывать на меня. Я ведь жена среднего брата, Трофима.
Я решила отделываться учтивыми, ничего не значащими светскими фразами:
– Приятно познакомиться. Давайте дружить!
– Мне тоже приятно, – замурлыкала она. – Как вам наш хутор? Милый, правда? Здесь комфортно. Приезжайте отдыхать почаще, мы будем рады. Вам ведь будет нелегко, я думаю.
– Почему? – удивилась я.
– Разве просто жить с голубым? – Ирина сделала явную попытку уязвить невесту Вадима, то есть меня, красиво, нараспев, растягивая нелицеприятные слова. – С геем, я полагаю, несладко любой нормальной женщине.
– Вы Вадима имеете в виду? – я улыбнулась как можно приветливее, хотя вечер утрачивал своё очарование. – Мама учила меня, что надо быть снисходительнее к мужским слабостям.
– Но не до такой же степени! Его первая жена не спроста совершила самоубийство, – Ирина нанесла ещё один удар по моим позициям.
– Славно началась наша дружба, не правда ли? – заговорщицки интимно отметила я. – Можно обращаться к вам напрямую, если захочется узнать перчёные подробности о членах семейного клана? А что ваш муж? Не шалит? Нет? Расскажите! Может он у вас завзятый би-сексуал? Расскажите, Ирочка!
Ирина изящно встала, держа спину очень прямо, молча забрала пустую хрустальную посудину из моих рук и пошла мелкими танцующими шажочками к детям. «Наверно, берёт индивидуальные уроки шейпинга у стоящего инструктора» – подумала я, глядя вслед её удаляющейся фигурке с хорошим мышечным рельефом.
На душу, словно сажа, опустился первый слой неприятного осадка. «Если этот парень голубой, то очень хорошо маскируется, – подумала я. – А впрочем, какое мне дело до его сексуальной ориентации?» Конечно, насчёт его нетрадиционных пристрастий Ирина могла и солгать, чтоб расстроить нашу предполагаемую свадьбу, но про самоубийство жены Вадима должны знать и другие. Неужели это правда? Коварный у меня «женишок» оказался!
Долго терзаться сомнениями не пришлось. Вскоре родственнички один за другим потянулись к лавочке под соснами. Каждый спешил со своей «ложкой дёгтя». На мелкие гадости я уже не обращала внимания, выделяла только существенные детали биографии Вадима.
Тётушка Эллина Васильевна была так добра, что поспешила поделиться с «невестой» племянника личными переживаниями:
– Я опасаюсь, что Вадичка не в состоянии иметь детей. Ведь почему-то первая его жена не родила ребёнка, хотя и очень хотела.
– Не это ли привело её к самоубийству? – заинтересованно спросила я.
– Так вы в курсе! Ну, что же, может так и лучше! – торжественно молвила тётя Эля. – Надо всё знать заранее, если входишь в семью.
За час с небольшим, пока шла неспешная подготовка к застолью, заботливые родственнички нашептали про Вадима столько, что стало ясно: одному человеку невозможно совмещать в себе такое количество душевных и физических пороков одновременно. Меня по-человечески огорчило одно: противоестественная смерть его первой жены. «Пора приниматься за журналистское расследование», – иронично подумала я.
Родственнички порядком утомили и перегрузили противоречивыми сведениями. Я решила немного пройтись по округе и осмыслить информацию. Моё внимание привлёк небольшой участок, отведённый под фруктовые деревья, видимо яблони и груши. Они отцветали, трогательно роняя на землю бело-розовые лепестки. Через садик пролегала узкая брусчатая дорожка, которая вывела меня на хоздвор. Какой-то человек в рабочем комбинезоне укладывал чурочки в поленницу. «Для камина или для бани» – подумалось мне.
– Здравствуйте! – поприветствовала я мужчину. – Я у вас в гостях. Давайте знакомиться. Я Рита.
– Доброго здоровья! – откликнулся он. – Про вас уже всем известно. Вы – невеста Вадима Элемовича.
– Верно, – легко солгала я. Я почувствовала себя примадонной в спектакле, который режиссировал Вадим. Это было захватывающе интересно, но с оттенком эпатажа.
– А я Пётр Никанорович. Я тут на все руки, хозяйство большое, сами видите. Примечаю, что вы девушка непорченая, небалованная. Он тоже хороший, Вадим-то наш, – совершенно неожиданно сказал мой новый знакомый. – Я у них лет пятнадцать работаю, все у меня на виду. Досталось ему в жизни.
Признаться, мне было приятно услышать, наконец, добрые слова о Вадиме.
– Вы его первую жену имеете в виду? Мне кажется, его это гложет, – я попыталась вызвать славного человека на откровенность.
– Вот уж она была, прости господи, стерва! Пила много, нервы ему мотала, хулиганила. Ему надо бы давно с ней развестись, а он нянькался себе во вред. Дай бог вам всего хорошего. А сейчас ступайте ужинать, накрыто уже. Хозяин, Элем Васильевич, не любит, когда кто задерживается. Уважает, чтоб все вместе сидели за одним столом, по-русски, а не кусочничали и не бегали по усадьбе с тарелками.
Я все же явилась к столу последней. Вадим выглядел обеспокоенным и так трогательно бросился ко мне, что я подумала о нём: «Как ловок этот парень! Каков притворщик! Такой не упустит свой куш и разыграет ради этого любое представление».
– Я тебя потерял, разволновался, – шепнул мне коварный «жених».
– Я немного прошлась, милый, – подыгрывая ему, сказала я достаточно громко и принялась за еду. Свежий воздух сделал своё дело: у меня просто слюнки текли.
Все соблюдали приличия, но сквозь былую напускную непринуждённость постепенно прорывалась откровенная нервозность томительного ожидания. Ели вяло, словно язвенники. Общались тускло. Пожалуй, дети, я и Элем Васильевич демонстрировали окружающим отменный аппетит, не заглушённый меркантильными интересами. Отец Вадима метко шутил, подтрунивал, одаривал небанальными комплиментами своих близких. Я невольно залюбовалась им. Острый ум и воля этого человека завораживали. Видимо, желая разрядить обстановку, он сказал:
– Сделаем небольшой перерыв перед чаем. После ужина перейдём к нашим основным делам. Разомнитесь немного, а я поговорю с Ритой.
Он отвёл меня всё к той же беседке под соснами. Я испытывала противоречивые чувства: его личность вызывала во мне человеческий интерес, но я вся внутренне сжималась от необходимости лгать ему. Впрочем, этот удивительный человек так выстроил разговор, что я отвечала только чистую правду!
– Простите, ради бога простите! – горячо обратился он. – Я вам всё объясню. Вы очень выручили меня сейчас, сами того не подозревая. Ну, не смотрите на меня так свирепо, Рита! Я искуплю свою вину любым способом, который вас удовлетворит. У меня всё так сложно в жизни! Я теперь не отстану, я должен отблагодарить вас за терпение. Говорите, приказывайте! Я жду.
В его голосе звучала непритворная мольба. От него веяло непростой тайной, отчаянием, исключительностью и очень дорогим парфюмом. Я колебалась, он заклинал глазами. «Шаг в сторону – и я окажусь в своём привычном мирке. Шаг навстречу – и я вступлю в неведомые отношения. Зачем мне эта вовлечённость в сумрак чужих проблем?», – мелькнуло в голове. Наверно, во мне зашевелилась профессиональная пытливость, а наша журналистская братия, как известно, авантюрна. Я примирительно сказала:
– Не буду вас сильно наказывать, если всё же объясните, что происходит.
– Теперь мне придётся это сделать, – корректно ответил Вадим. – Едем?
– Подождите, дайте мне переодеться с дороги, вещи оставить. Я ведь из аэропорта.
– Я вас жду в машине. Полчаса вам хватит?
– Думаю, да.
До театра Эстрады долетели с ветерком. Сидя в автомобиле и наблюдая за действиями Вадима, я вначале ощутила лёгкое довольство своим умением пояснять дорогу, но вскоре досадная догадка обожгла меня. Так безоглядно вести машину мог только тот человек, который отлично знает местность. Он обманул меня! Зачем? Что кроется за его поступками? Что я знаю о нём, кроме его имени и марки авто? Так обвести меня вокруг пальца!
Счёт мгновенно изменился. Он стал 2:0 в пользу пижона.
В печально знаменитом доме на набережной у него было какое-то дело. Он исчез в одном из подъездов, предварительно извинившись и предусмотрительно заперев меня в машине.
Впрочем, Вадим не заставил себя долго ждать.
– Вот и я! – сказал он, усаживаясь за руль. – Теперь я ваш безраздельно. Предлагаю поехать и поговорить в спокойной обстановке. Может, нам позавтракать в каком-нибудь ресторане? Какая кухня вам по душе?
– Я плотно позавтракала в самолёте, еще не проголодалась, – решительно отказалась я. – Давайте поговорим где-нибудь на свежем воздухе. Погода чудесная! Хочется подышать.
– Тогда предлагаю отличное место – парк Искусств! – сказал Вадим.
Моя догадка подтвердилась – он прекрасно знал город.
Мы оставили машину у Дома Художников и направились в парк. У подножия «железного» Феликса – огромного памятника чекисту, который когда-то возвышался на Лубянской площади – присели на скамью. «Удачное местечко для исповеди!» – подумалось мне.
– Ваша история длинная? – поинтересовалась я.
– Думаю, да, – ответил Вадим. – Наберитесь, пожалуйста, терпения.
– Тогда слушаю, но предупреждаю, что буду часто перебивать для уточнений.
– Сколько угодно, – великодушно согласился Вадим и начал свой рассказ. – У меня два брата, мы работаем под началом своего отца. Отец – владелец нескольких фирм и глава всего семейного бизнеса. У нас небольшая розничная сеть магазинов парфюмерии, одежды, оптовая торговля товарами и своё кадровое агентство. Наши отношения с братьями нельзя назвать по-родственному тёплыми, но зато мы отлично срабатываемся под руководством отца. Каждый чётко выполняет свою функцию.
– Какой молодец ваш папа! – восхитилась я. – Как же ему удалось выстроить такой обширный бизнес?
– Трудно было поначалу. Открывать одну за другой фирмы с опробованной системой работы уже легче. Главное – правильно подбирать и расставлять людей. Это он освоил ещё в советские времена. Знаете, чтоб от каждого максимально по способностям…
– А каждому – по потребностям? – пошутила я.
– Всем не угодишь никогда, но у нас решающее слово за отцом, а мы убедились, что так лучше для всего клана. В нашем холдинге ещё столько родственников, и все не бедствуют! Смогли бы они сами добиться такого успеха без моего отца – ещё вопрос! В этом году папа решил отойти от дел и выделить каждому какое-то направление. Он видит, что таким непререкаемым авторитетом, как у него, никто из нас не обладает и некому сохранить холдинг в его нынешнем виде.
– А нельзя старшему брату заменить отца? – перебила я.
– Я и есть старший брат, – сознался Вадим. – Пожалуй, проблема в том, что у всех троих детей разные матери. Да-да! Папаша везде преуспел по жизни. Моя мать умерла очень рано, ещё вон при нём.
Вадим махнул рукой в сторону изваяний генсеку КПСС, Леониду Ильичу Брежневу. Прямо на нас из-под знаменитых широких бровей смотрели два каменных близнеца, свезённые сюда из разных концов Москвы.
– После смерти мамы он пытался образовать подобие первой нашей семьи, но, увы, ничего похожего не получалось. Папа разводился с жёнами, но детей не забывал. Нас он рано приобщал к делу, но близкими в полном смысле этого слова мы не стали.
Вадим замолчал, задумался. Мне же не терпелось:
– Итак, ваш папа делит свой холдинг между вами. И что же? Возникли непримиримые споры?
– Нет, споров он не допустит. Кто рискнёт пререкаться, может остаться вообще ни с чем. Всё будет, как он скажет. Он поставил главное условие – каждый из нас должен обязательно иметь семью. У него просто мечта – видеть каждого из сыновей счастливо женатым. Он считает, что хороший семьянин будет стараться работать ради детей ещё лучше.
– Так вы не женаты?! – догадалась я.
– Слушай, давай отбросим эти условности, и будем говорить друг другу «ты», – предложил Вадим. – Да, у меня нет жены. В данный момент.
– И не было? – уточнила я.
– Была, но это сейчас неважно, – уклонился он от вразумительного вопроса. – У братьев в этом смысле всё в порядке: жёны, дети. Меня отец считает повесой. Некоторые родственнички нашёптывают ему обо мне всякие сплетни и намекают, что есть ещё женатые племянники, которые не прочь получить фирмочку-другую вместо меня. Я в глупом положении. Оправдываться? Кляузничать на двоюродных братьев? Мне это противно. Даже подумывал отказаться от доли, самому открыть своё дело, но понял, что не так-то просто начать с нуля. Годы пройдут, пока раскрутишься. Потом я почувствовал, что он сам может оказаться без тех средств, к которым привык. Все ведь лояльны, пока он держит дело в своих руках, а как уйдёт в сторону, так растащат бизнес на кусочки, распродадут и ему самому никаких дивидендов не будет. Отец переоценивает не только способности, но и порядочность родственничков. Они, конечно не бандиты, но каждый поступит по своему усмотрению и постарается отмежеваться от остальных. В общем, та ещё ситуация. Понятно что-нибудь?
– Про твоего отца и братьев более-менее ясно, а вот про тебя – не очень, – заметила я. – Сколько тебе лет?
– Тридцать пять, – ответил Вадим.
– Приблизительно так я и предполагала. Тогда действительно странно, что у тебя нет ни жены, ни невесты. Ты женоненавистник?
– Я бы так не сказал… Я не знаю, это вдруг не объяснить, – он опять ушёл от прямого ответа.
– Ладно, как хочешь, не объясняй. Тогда скажи, кого мы встретили около моего дома?
– Это родная сестра отца, моя тётка. Понимаешь, мне ночью не спалось. Вчера был неприятный разговор с отцом. Надоело лежать. Я встал и поехал кататься по городу. Завтра отец собирает нас всех. Мне он сказал однозначно: «Без невесты не появляйся». Он тоже считает, что в мои годы странно быть без женщины. Я решил, что познакомлюсь с приличной, неглупой девушкой и привезу её к отцу. А как узнать, что девушка не просто хорошенькая, но и неглупая? Поговорить с ней. А тут тётка. У неё далеко идущие планы насчёт своего сынка. Вот он точно тот ёщё повеса, хоть и женат! Дальше ты всё сама знаешь.
– Да, весёлая семейка! Завтра у вас будет жарко! Кстати, а про какой хутор твой дядя говорил?
– Отец давно выкупил большой участок земли за городом, чтоб родня могла построить там дома. У всех есть по дачке, один я бездомный и обычно заезжаю только погостить. Всё вместе это называется хутор.
– Твой отец вызывает во мне всё больше уважения! – восхитилась я. – Так старается человек во благо семьи!
– Семья, семья! Я уже слышать это слово не могу! – возмутился Вадим. – Оно для меня, как укор.
– Как зовут твоего батюшку? – спросила я.
– Элем Васильевич.
– Какие у них с сестрой имена красивые! – отметила я.
– У деда с бабулей тоже какие-то свои заморочки были насчёт имен детей. В каждом имени заложен какой-то скрытый смысл, – усмехнулся Вадим. – Не пожалела ещё, что столкнулась со мной?
– Нет, даже любопытно, – возразила я. – Только как ты теперь будешь выкручиваться?
– Тебя с собой возьму, – уверенно сказал Вадим.
– А меня спрашивать не будешь?
– Буду даже умолять. Рита, выручи ещё раз! Теперь, когда тётка Эллина тебя видела, не могу же я другую невесту привезти на хутор.
– Да, тогда точно ты будешь выглядеть лгуном.
– Вот видишь, моя судьба теперь в твоих руках. Даже больше – старость отца. Я уверен, что когда произойдёт раздел, он увидит истинную сущность каждого. Поедешь со мной?
Разум тоненько пискнул: «Не соглашайся!». Но из глубин подсознания вынырнула авантюрная составляющая моей личности и возопила громко: «Обязательно поезжай!» Вадим спросил:
– Ты что-то сказала?
– Нет, я громко подумала, – отвечала я.
– Так как? – настаивал он.
– Какая форма одежды? – уточнила я.
Семейный хутор оказался действительно большим и красивым местом, расположенным в Ногинском районе неподалёку от реки Добренки. Все постройки совсем не нарушали естественности пейзажа этих мест, славящихся смешанными сосново-берёзовыми лесами. Простота и сдержанность архитектуры коттеджей особенно пришлись мне по душе. Нынче по всему Подмосковью возвышаются такие вычурные дворцы, на которые затрачены миллионы долларов, но матушка-природа вокруг них безжалостно истреблена. Это удручает и отпугивает.
Из присутствующих я знала только тётю и дядю Вадима, но моментально догадалась, кто же его отец. Вадим и Элем Васильевич были похожи без разночтений. На меня все поглядывали, конечно, с многозначительным интересом, но никто не проявлял навязчивости. «Воспитанные люди» – с уважением подумала я.
Несмотря на заявленную острую повестку дня, внешне всё выглядело безмятежно и благодушно. Бегали симпатичные детки, грелись на солнце породистые собаки, негромко звучала музыка, сообща накрывались столы. Благополучные люди собрались для семейного пикника.
Погода благоволила. Май баловал ласковым теплом и радовал первой нежной зеленью. Изумительный воздух наполнял лёгкие и возвышал помыслы. Я уже была готова поблагодарить Вадима за неожиданную возможность так комфортно отдохнуть. Если бы не он, то я едва бы выбралась за город, а в понедельник мне предстоял насыщенный рабочий день. Поездка оказалась весьма кстати.
Чтобы не выглядеть встревоженной белой вороной, я посоветовала Вадиму не слишком опекать меня.
– Ты уверена? – удивленно спросил он.
– Иначе мы будем смотреться странновато. Посмотри, кто ещё из ваших мужчин так держится за подол своей дамы? – шепнула я.
– Верно, – согласился он. – Пойду выпью коньяку с братьями.
– Иди, прими на грудь. Твои родственники не похожи на людоедов. Я справлюсь со своей ролью.
Я присела в беседке под соснами. Мне приятен запах хвои, он умиротворяет. Вдыхая ароматы, я опрометчиво расслабилась.
Вскоре началась трагикомедия. Первой ко мне подошла улыбчивая молодая блондинка с двумя бокалами.
– Хотите сухой мартини? – спросила она и представилась. – Я Ирина.
Я приняла бокал из её рук, а она сочла мой жест приглашением к беседе.
– Вы симпатичная, – мило подметила Ирина. – Можете всегда рассчитывать на меня. Я ведь жена среднего брата, Трофима.
Я решила отделываться учтивыми, ничего не значащими светскими фразами:
– Приятно познакомиться. Давайте дружить!
– Мне тоже приятно, – замурлыкала она. – Как вам наш хутор? Милый, правда? Здесь комфортно. Приезжайте отдыхать почаще, мы будем рады. Вам ведь будет нелегко, я думаю.
– Почему? – удивилась я.
– Разве просто жить с голубым? – Ирина сделала явную попытку уязвить невесту Вадима, то есть меня, красиво, нараспев, растягивая нелицеприятные слова. – С геем, я полагаю, несладко любой нормальной женщине.
– Вы Вадима имеете в виду? – я улыбнулась как можно приветливее, хотя вечер утрачивал своё очарование. – Мама учила меня, что надо быть снисходительнее к мужским слабостям.
– Но не до такой же степени! Его первая жена не спроста совершила самоубийство, – Ирина нанесла ещё один удар по моим позициям.
– Славно началась наша дружба, не правда ли? – заговорщицки интимно отметила я. – Можно обращаться к вам напрямую, если захочется узнать перчёные подробности о членах семейного клана? А что ваш муж? Не шалит? Нет? Расскажите! Может он у вас завзятый би-сексуал? Расскажите, Ирочка!
Ирина изящно встала, держа спину очень прямо, молча забрала пустую хрустальную посудину из моих рук и пошла мелкими танцующими шажочками к детям. «Наверно, берёт индивидуальные уроки шейпинга у стоящего инструктора» – подумала я, глядя вслед её удаляющейся фигурке с хорошим мышечным рельефом.
На душу, словно сажа, опустился первый слой неприятного осадка. «Если этот парень голубой, то очень хорошо маскируется, – подумала я. – А впрочем, какое мне дело до его сексуальной ориентации?» Конечно, насчёт его нетрадиционных пристрастий Ирина могла и солгать, чтоб расстроить нашу предполагаемую свадьбу, но про самоубийство жены Вадима должны знать и другие. Неужели это правда? Коварный у меня «женишок» оказался!
Долго терзаться сомнениями не пришлось. Вскоре родственнички один за другим потянулись к лавочке под соснами. Каждый спешил со своей «ложкой дёгтя». На мелкие гадости я уже не обращала внимания, выделяла только существенные детали биографии Вадима.
Тётушка Эллина Васильевна была так добра, что поспешила поделиться с «невестой» племянника личными переживаниями:
– Я опасаюсь, что Вадичка не в состоянии иметь детей. Ведь почему-то первая его жена не родила ребёнка, хотя и очень хотела.
– Не это ли привело её к самоубийству? – заинтересованно спросила я.
– Так вы в курсе! Ну, что же, может так и лучше! – торжественно молвила тётя Эля. – Надо всё знать заранее, если входишь в семью.
За час с небольшим, пока шла неспешная подготовка к застолью, заботливые родственнички нашептали про Вадима столько, что стало ясно: одному человеку невозможно совмещать в себе такое количество душевных и физических пороков одновременно. Меня по-человечески огорчило одно: противоестественная смерть его первой жены. «Пора приниматься за журналистское расследование», – иронично подумала я.
Родственнички порядком утомили и перегрузили противоречивыми сведениями. Я решила немного пройтись по округе и осмыслить информацию. Моё внимание привлёк небольшой участок, отведённый под фруктовые деревья, видимо яблони и груши. Они отцветали, трогательно роняя на землю бело-розовые лепестки. Через садик пролегала узкая брусчатая дорожка, которая вывела меня на хоздвор. Какой-то человек в рабочем комбинезоне укладывал чурочки в поленницу. «Для камина или для бани» – подумалось мне.
– Здравствуйте! – поприветствовала я мужчину. – Я у вас в гостях. Давайте знакомиться. Я Рита.
– Доброго здоровья! – откликнулся он. – Про вас уже всем известно. Вы – невеста Вадима Элемовича.
– Верно, – легко солгала я. Я почувствовала себя примадонной в спектакле, который режиссировал Вадим. Это было захватывающе интересно, но с оттенком эпатажа.
– А я Пётр Никанорович. Я тут на все руки, хозяйство большое, сами видите. Примечаю, что вы девушка непорченая, небалованная. Он тоже хороший, Вадим-то наш, – совершенно неожиданно сказал мой новый знакомый. – Я у них лет пятнадцать работаю, все у меня на виду. Досталось ему в жизни.
Признаться, мне было приятно услышать, наконец, добрые слова о Вадиме.
– Вы его первую жену имеете в виду? Мне кажется, его это гложет, – я попыталась вызвать славного человека на откровенность.
– Вот уж она была, прости господи, стерва! Пила много, нервы ему мотала, хулиганила. Ему надо бы давно с ней развестись, а он нянькался себе во вред. Дай бог вам всего хорошего. А сейчас ступайте ужинать, накрыто уже. Хозяин, Элем Васильевич, не любит, когда кто задерживается. Уважает, чтоб все вместе сидели за одним столом, по-русски, а не кусочничали и не бегали по усадьбе с тарелками.
Я все же явилась к столу последней. Вадим выглядел обеспокоенным и так трогательно бросился ко мне, что я подумала о нём: «Как ловок этот парень! Каков притворщик! Такой не упустит свой куш и разыграет ради этого любое представление».
– Я тебя потерял, разволновался, – шепнул мне коварный «жених».
– Я немного прошлась, милый, – подыгрывая ему, сказала я достаточно громко и принялась за еду. Свежий воздух сделал своё дело: у меня просто слюнки текли.
Все соблюдали приличия, но сквозь былую напускную непринуждённость постепенно прорывалась откровенная нервозность томительного ожидания. Ели вяло, словно язвенники. Общались тускло. Пожалуй, дети, я и Элем Васильевич демонстрировали окружающим отменный аппетит, не заглушённый меркантильными интересами. Отец Вадима метко шутил, подтрунивал, одаривал небанальными комплиментами своих близких. Я невольно залюбовалась им. Острый ум и воля этого человека завораживали. Видимо, желая разрядить обстановку, он сказал:
– Сделаем небольшой перерыв перед чаем. После ужина перейдём к нашим основным делам. Разомнитесь немного, а я поговорю с Ритой.
Он отвёл меня всё к той же беседке под соснами. Я испытывала противоречивые чувства: его личность вызывала во мне человеческий интерес, но я вся внутренне сжималась от необходимости лгать ему. Впрочем, этот удивительный человек так выстроил разговор, что я отвечала только чистую правду!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента