Страница:
127
Вернейший способ быть обманутым – это считать себя хитрее других.128
Преувеличенная тонкость ведет к пустой щепетильности; только в истинной щепетильности скрыта настоящая тонкость129
Иногда достаточно быть грубым, чтобы избегнуть ловушки хитреца.[12]130
Слабость характера – это единственный недостаток, который невозможно исправить.131
Легкое поведение – это наименьший недостаток женщин, известных своим легким поведением.132
Проявить мудрость в чужих делах куда легче, нежели в своих собственных.133
Копии хороши лишь тогда, когда они открывают нам смешные стороны дурных оригиналов.134
В людях не так смешны те качества, которыми они обладают, как те, на которые они претендуют.135
Порою человек так же мало похож на себя, как и на других.136
Иные люди только потому и влюбляются, что они наслышаны о любви.137
Люди охотно молчат, если тщеславие не побуждает их говорить.138
Люди скорее согласятся себя чернить, нежели молчать о себе.139
Одна из причин того, что умные и приятные собеседники так редки, заключается в обыкновении большинства людей отвечать не на чужие суждения, а на собственные мысли. Тот, кто похитрее и пообходительнее, пытается изобразить на своем лице внимание, но его глаза и весь облик выдают отсутствие интереса к тому, что говорит другой, и нетерпеливое желание вернуться к тому, что намерен сказать он сам. Мало кто понимает, что такое старание угодить себе – плохой способ угодить другому или убедить его и что, только умея слушать и отвечать, можно быть хорошим собеседником.140
Умный человек нередко попадал бы в затруднительное положение, не будь он окружен дураками.141
Мы любим похваляться тем, что никогда не скучаем; тщеславие не позволяет нам признать, что в обществе нас могут счесть плохими собеседниками.142
В то время как люди умные умеют выразить многое в немногих словах, люди ограниченные, напротив, обладают способностью много говорить – и ничего не сказать.143
Преувеличивая чужие добродетели, мы отдаем дань не столько им, сколько нашим собственным чувствам; мы ищем похвал себе, делая вид, что хвалим других.144
Люди не любят хвалить и никогда не хвалят бескорыстно. Похвала – это искусная, скрытая, изящная лесть, приятная и тому, кто льстит, и тому, кому льстят: один принимает ее как награду за свои достоинства, другой преподносит, чтобы доказать свою справедливость и проницательность.145
Мы часто выискиваем отравленные похвалы, косвенно открывающие в тех, кого мы хвалим, такие недостатки, на которые мы не осмеливаемся указать прямо.146
Мы хвалим других обычно лишь для того, чтобы услышать похвалу себе.147
Люди редко бывают достаточно разумны, чтобы предпочесть полезное порицание опасной похвале.148
Иные упреки звучат как похвала, зато иные похвалы хуже злословия.149
Уклонение от похвалы – это просьба повторить ее.150
Жажда заслужить расточаемые нам похвалы укрепляет нашу добродетель; таким образом, похвалы нашему уму, доблести и красоте делают нас умнее, доблестнее и красивее.151
Нам легче управлять людьми, чем помешать им управлять нами.152
Если бы мы не льстили себе сами, нас не портила бы чужая лесть.153
Наделяет нас достоинствами природа, а помогает их проявить судьба.154
Судьба исправляет такие наши недостатки, каких не мог бы исправить даже разум.155
Иные люди отталкивают, невзирая на все их достоинства, а другие привлекают при всех их недостатках.156
Есть люди, все достоинства которых основаны на способности уместно говорить и делать глупости; если бы они изменили поведение, все было бы испорчено;157
Слава великих людей всегда должна измеряться способами, какими она была достигнута.158
Лесть – это фальшивая монета, которая имеет хождение только из-за нашего тщеславия.159
Мало обладать выдающимися качествами, надо еще уметь ими пользоваться.160
Любое, даже самое громкое деяние нельзя назвать великим, если оно не было следствием великого замысла.161
Деяние и замысел должны соответствовать друг другу, не то заложенные в них возможности так и останутся неосуществленными.162
Умение ловко пользоваться посредственными способностями не внушает уважения – и все же нередко приносит людям больше славы, чем истинные достоинства.[13]163
В очень многих случаях поведение людей только потому кажется смешным, что причины его, вполне разумные и основательные, скрыты от окружающих.164
Человеку легче казаться достойным той должности, которой он не занимает, нежели той, в которой состоит.165
Порядочные люди уважают нас за наши достоинства, а толпа – за благосклонность судьбы.166
Свет чаще награждает видимость достоинств, нежели сами достоинства.167
Скупость дальше от бережливости, чем даже расточительность.168
Как ни обманчива надежда, все же до конца наших дней она ведет нас легкой стезей.169
Хотя мы храним верность своему долгу нередко лишь из лени и трусости, все лавры за это достаются на долю наших добродетелей.170
Нелегко разглядеть, чем вызван честный, искренний, благородный поступок – порядочностью или дальновидным расчетом.171
Добродетели теряются в своекорыстии, как реки в море.172
Если внимательно присмотреться к последствиям скуки, то окажется, что она заставляет отступать от долга чаще, чем даже своекорыстие.173
Есть две разновидности любопытства: своекорыстное – внушенное надеждой приобрести полезные сведения, и самолюбивое – вызванное желанием узнать то, что неизвестно другим.174
Было бы куда полезнее употребить все силы нашего разума на то, чтобы достойно сносить несчастья, уже случившиеся, нежели на то, чтобы предугадывать несчастья, которые еще только могут случиться.175
Постоянство в любви – это вечное непостоянство, побуждающее нас увлекаться по очереди всеми качествами любимого человека, отдавая предпочтение то одному из них, то другому; таким образом, постоянство оказывается непостоянством, но ограниченным, то есть сосредоточенным на одном предмете.176
Постоянство в любви бывает двух родов: мы постоянны или потому, что все время находим в любимом человеке новые качества, достойные любви, или же потому, что считаем постоянство долгом чести.177
Постоянство не заслуживает ни похвал, ни порицаний, ибо в нем проявляется устойчивость вкусов и чувств, не зависящая от нашей воли.178
К новым знакомствам нас обычно толкает не столько усталость от старых или любовь к переменам, сколько недовольство тем, что люди хорошо знакомые недостаточно нами восхищаются, и надежда на то, что люди мало знакомые будут восхищаться больше.179
Мы постоянно жалуемся на друзей, чтобы заранее оправдать непостоянство нашей дружбы.180
Наше раскаяние – это обычно не столько сожаление о зле, которое совершили мы, сколько боязнь зла, которое могут причинить нам в ответ.181
Иногда непостоянство происходит от легкомыслия или от незрелости ума, побуждающих человека соглашаться с любым чужим мнением; но есть другого рода непостоянство, более простительное, ибо его порождает отвращение к окружающему.182
Пороки входят в состав добродетелей, как яды в состав лекарств; благоразумие смешивает их, ослабляет их действие и потом умело пользуется ими как средством против жизненных невзгод.183
К чести добродетели следует все же признать, что самые большие несчастья случаются с людьми не из-за нее, а из-за их собственных проступков.[14]184
Мы признаемся в своих недостатках для того, чтобы этой искренностью возместить ущерб, который они наносят нам в мнении окружающих.185
Зло, как и добро, имеет своих героев.186
Мы презираем не тех, у кого есть пороки, а тех, у кого нет никаких добродетелей.187
Видимость добродетели приносит своекорыстию не меньшую пользу, чем порок.188
Здоровье души не менее хрупко, чем здоровье тела, и тот, кто мнит себя свободным от страстей, так же легко может им поддаться, как человек цветущего здоровья – заболеть.189
С самого рождения каждого человека природа как бы предопределяет меру его добродетелей и пороков.190
Только у великих людей бывают великие пороки.191
Можно сказать, что пороки ждут нас на жизненном пути, как хозяева постоялых дворов, у которых приходится поочередно останавливаться, и я не думаю, чтобы опыт помог нам их избегнуть, даже если бы нам было дано пройти этот путь вторично.192
Когда пороки покидают нас, мы стараемся уверить себя, что это мы покинули их.193
Болезни души так же возвращаются к нам, как и болезни тела. То, что мы принимаем за выздоровление, обычно оказывается либо кратковременным облегчением старого недуга, либо началом нового.194
Пороки души похожи на раны тела: как бы старательно их ни лечили, они все равно оставляют рубцы и в любую минуту могут открыться снова.195
Всецело предаться одному пороку нам обычно мешает лишь то, что у нас их несколько.196
Мы легко забываем свои ошибки, когда они известны лишь нам одним.197
Есть люди, в дурные дела которых невозможно поверить, пока не убедишься собственными глазами. Однако нет таких людей, дурным делам которых стоило бы удивляться после того, как мы в них уже убедились.198
Мы порою восхваляем доблести одного человека, чтобы унизить другого: так, например, люди меньше превозносили бы принца Конде, если бы не хотели опорочить маршала Тюренна, и наоборот.199
Желание прослыть ловким человеком нередко мешает стать ловким в действительности.200
Добродетель не достигала бы таких высот, если бы ей в пути не помогало тщеславие.201
Тот, кто думает, что может обойтись без других, сильно ошибается; но тот, кто думает, что другие не могут обойтись без него, ошибается еще сильнее.202
Люди мнимо благородные скрывают свои недостатки и от других и от себя, а люди истинно благородные прекрасно их сознают и открыто о них заявляют.203
Истинно благородные люди никогда ничем не кичатся.204
Строгость нрава у женщин – это белила и румяна, которыми они оттеняют свою красоту.205
Целомудрие женщин – это большей частью просто забота о добром имени и покое.206
Кто стремится всегда жить на виду у благородных людей, тот поистине благородный человек.207
Безрассудство сопутствует нам всю жизнь; если кто-нибудь и кажется нам мудрым, то это значит лишь, что его безрассудства соответствуют его возрасту и положению.208
Есть глупцы, которые сознают свою глупость и ловко ею пользуются.209
Кто никогда не совершал безрассудств, тот не так мудр, как ему кажется.210
К старости люди становятся безрассуднее – и мудрее.211
Иные люди похожи на песенки: они быстро выходят из моды.212
Большинство людей судит о ближних по их богатству или светским успехам.213
Жажда славы, боязнь позора, погоня за богатством, желание устроить жизнь удобно и приятно, стремление унизить других – вот что нередко лежит в основе доблести, столь превозносимой людьми.214
Для простого солдата доблесть – это опасное ремесло, за которое он берется, чтобы снискать себе пропитание.215
Высшая доблесть и непреодолимая трусость – это крайности, которые встречаются очень редко. Между ними на обширном пространстве располагаются всевозможные оттенки храбрости, такие же разнообразные, как человеческие лица и характеры. Есть люди, которые смело встречают опасность в начале сражения, но легко охладевают и падают духом, если оно затягивается; другие делают то, чего от них требует общественное мнение, и на этом успокаиваются.Одни не всегда умеют овладеть своим страхом, другие подчас заражаются страхом окружающих, а третьи идут в бой просто потому, что не смеют оставаться на своих местах. Иные, привыкнув к мелким опасностям, закаляются духом для встречи с более значительными. Некоторые храбры со шпагой в руках, но пугаются мушкетного выстрела; другие же смело стоят под пулями, но боятся обнаженной шпаги. Все эти различные виды храбрости схожи между собой в том, что ночью, – когда страх усиливается, а тьма равно скрывает и хорошие, и дурные поступки, – люди ревнивее оберегают свою жизнь. Но есть у людей еще один способ оберечь себя – и притом самый распространенный: делать меньше, чем они сделали бы, если бы знали наперед, что все сойдет благополучно. Из этого явствует, что страх смерти в какой-то мере ограничивает доблесть.
216
Высшая доблесть состоит в том, чтобы совершать в одиночестве то, на что люди обычно отваживаются лишь в присутствии многих свидетелей.217
Бесстрашие – это необычайная сила души, возносящая ее над замешательством, тревогой и смятением, порождаемыми встречей с серьезной опасностью. Эта сила поддерживает в героях спокойствие и помогает им сохранять ясность ума в самых неожиданных и ужасных обстоятельствах.218
Лицемерие – это дань уважения, которую порок платит добродетели.219
На войне большинство людей рискует жизнью ровно настолько, насколько это необходимо, чтобы не запятнать своей чести; но лишь немногие готовы всегда рисковать так, как этого требует цель, ради которой они идут на риск.220
Тщеславие, стыд, а главное, темперамент – вот что обычно лежит в основе мужской доблести и женской добродетели.221
Все хотят снискать славу, но никто не хочет лишиться жизни; поэтому храбрецы проявляют не меньше находчивости и ума, чтобы избежать смерти, чем крючкотворцы – чтобы приумножить состояние.222
Почти всегда по отроческим склонностям человека уже ясно, в чем его слабость и что приведет к падению его тело и душу.223
Благодарность подобна честности купца: она поддерживает коммерцию. Часто мы оплачиваем ее счета не потому, что стремимся поступать справедливо, а для того, чтобы впредь люди охотнее давали нам взаймы.224
Не всякий, кто платит долги благодарности, имеет право считать себя на этом основании благодарным человеком.225
Ошибки людей в их расчетах на благодарность за оказанные ими услуги происходят оттого, что гордость дающего и гордость принимающего не могут сговориться о цене благодеяния.226
Чрезмерная поспешность в расплате за оказанную услугу есть своего рода неблагодарность.227
Счастливые люди неисправимы: судьба не наказывает их за грехи, и поэтому они считают себя безгрешными.228
Гордость не хочет быть в долгу, а самолюбие не желает расплачиваться.229
Если кто-нибудь сделает нам добро, мы обязаны терпеливо сносить и причиняемое этим человеком зло.230
Пример заразителен, поэтому все благодетели рода человеческого и все злодеи находят подражателей. Добрым делам мы подражаем из чувства соревнования, дурным же – из врожденной злобности, которую стыд сдерживал, а пример выпустил на волю.231
Нет ничего глупее желания всегда быть умнее всех.232
Чем бы мы ни объясняли наши огорчения, чаще всего в их основе лежит обманутое своекорыстие или уязвленное тщеславие.233
Человеческое горе бывает лицемерно по-разному. Иногда, оплакивая потерю близкого человека, мы в действительности оплакиваем самих себя: мы оплакиваем наши утраченные наслаждения, богатство, влияние, мы горюем о добром отношении к нам. Таким образом, мы проливаем слезы над участью живых, а относим их за счет мертвых. Этот род лицемерия я считаю невинным, ибо в таких случаях люди обманывают не только других, но и себя. Однако есть лицемерие иного рода, более злостное, потому что оно сознательно вводит всех в заблуждение: я говорю о скорби некоторых людей, мечтающих снискать славу великим, неувядающим горем. После того как безжалостное время умерит печаль, которую эти люди некогда испытывали, они продолжают упорствовать в слезах, жалобах и вздохах. Они надевают на себя личину уныния и стараются всеми своими поступками доказать, что их грусть кончится лишь вместе с жизнью. Это мелкое и утомительное тщеславие встречается обычно у честолюбивых женщин.Так как их пол закрывает им все пути, ведущие к славе, они стремятся достигнуть известности, выставляя напоказ свое безутешное горе. Есть еще один неглубокий источник слез, которые легко льются и легко высыхают: люди плачут, чтобы прослыть чувствительными, плачут, чтобы вызвать сострадание, плачут, чтобы быть оплаканными, и, наконец, плачут потому, что не плакать стыдно.