Айна-Лийса и в этом не считала себя виноватой. И в защиту себе сказала:
— Ничего такого я не говорила насчет его носа. Иногда только, бывало, скажешь ему: «Высморкал бы ты, Ихалайнен, свой носище…»
Теперь Майя-Лийса, взяв под свою защиту Анну-Лийсу, снова стала бранить Антти за то, что он так легкомысленно бросил свою жену. Теперь она забыла даже о своем кофе. Ведь в доме было большое горе.
Анна-Лийса плакала. Майя-Лийса с удивлением говорила:
— Одолела-таки нечистая сила, околдовала она Ихалайнена. Вот к чему приводит безбожная жизнь… Охо-хо… Охо-хо…
Анна-Лийса, казалось, совсем помешалась. Все думала о своих словах по поводу его носа и с плачем сказала:
— Неужели за эти мои слова он рассердился на меня? Ну кто может поверить, что он так обиделся за свой собственный нос и поэтому уехал? Да если б я могла знать это, я бы ему ни слова не сказала об его носище.
Сердце Майи-Лийсы разрывалось от жалости. Она принялась утешать Анну-Лийсу и высказала предположение, что старик Хювяринен, быть может, пошутил, тем более, что он, как известно, ужасный насмешник.
Это предположение настолько обеих успокоило, что они решили лечь спать.
Однако жалость Майй-Лийсы была недолговременна, она исчезла тотчас, как только Майя-Лийса вспомнила о кофе.
Потом последовала долгая ночь. Они спали в одной кровати, Майя-Лийса на месте Антти. Когда Анна-Лийса просыпалась хотя бы на минуту, она слышала жалобный голос Майи-Лийсы, которая что-то бормотала о кофе и о своем кашле. Один раз Майя-Лийса сказала:
— С холодным ртом пришлось в кровать лечь. Вот потому и дрожу от холода.
Время от времени Майя-Лийса упрекала:
— Ну и память у тебя дырявая! Спички забыла…
А иной раз Майя-Лийса просто начинала крепко браниться, хотя и видела, что Анна-Лийса и без того измучена печалью.
И тогда Анна-Лийса поняла, какое сокровище и какую опору она имела в лице Ихалайнена. Впервые со дня венчания она спала без него.
Наступило утро. Анна-Лийса встала и сказала сама себе: «Нет, никогда бы я не вышла замуж за женщину… Всю ночь она выла и скулила… Совсем другое дело мой Антти Ихалайнен».
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Ничего такого я не говорила насчет его носа. Иногда только, бывало, скажешь ему: «Высморкал бы ты, Ихалайнен, свой носище…»
Теперь Майя-Лийса, взяв под свою защиту Анну-Лийсу, снова стала бранить Антти за то, что он так легкомысленно бросил свою жену. Теперь она забыла даже о своем кофе. Ведь в доме было большое горе.
Анна-Лийса плакала. Майя-Лийса с удивлением говорила:
— Одолела-таки нечистая сила, околдовала она Ихалайнена. Вот к чему приводит безбожная жизнь… Охо-хо… Охо-хо…
Анна-Лийса, казалось, совсем помешалась. Все думала о своих словах по поводу его носа и с плачем сказала:
— Неужели за эти мои слова он рассердился на меня? Ну кто может поверить, что он так обиделся за свой собственный нос и поэтому уехал? Да если б я могла знать это, я бы ему ни слова не сказала об его носище.
Сердце Майи-Лийсы разрывалось от жалости. Она принялась утешать Анну-Лийсу и высказала предположение, что старик Хювяринен, быть может, пошутил, тем более, что он, как известно, ужасный насмешник.
Это предположение настолько обеих успокоило, что они решили лечь спать.
Однако жалость Майй-Лийсы была недолговременна, она исчезла тотчас, как только Майя-Лийса вспомнила о кофе.
Потом последовала долгая ночь. Они спали в одной кровати, Майя-Лийса на месте Антти. Когда Анна-Лийса просыпалась хотя бы на минуту, она слышала жалобный голос Майи-Лийсы, которая что-то бормотала о кофе и о своем кашле. Один раз Майя-Лийса сказала:
— С холодным ртом пришлось в кровать лечь. Вот потому и дрожу от холода.
Время от времени Майя-Лийса упрекала:
— Ну и память у тебя дырявая! Спички забыла…
А иной раз Майя-Лийса просто начинала крепко браниться, хотя и видела, что Анна-Лийса и без того измучена печалью.
И тогда Анна-Лийса поняла, какое сокровище и какую опору она имела в лице Ихалайнена. Впервые со дня венчания она спала без него.
Наступило утро. Анна-Лийса встала и сказала сама себе: «Нет, никогда бы я не вышла замуж за женщину… Всю ночь она выла и скулила… Совсем другое дело мой Антти Ихалайнен».
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Юсси Ватанен и Антти Ихалайнен собрались в обратный путь.
Купили все, что было нужно. Купили и обручальные кольца. Запрягли наконец лошадь. И вот поехали.
Мужчины сидели в своей телеге с таким блаженным видом, что каждый встречный хоть немного да растягивал свой рот в улыбку. Сидели они счастливые, совсем рядышком, как сиамские близнецы.
Когда проезжали мимо одного магазина, Антти сказал:
— Вот это, по-моему, лавка Пакаринена, раз над дверью висит вывеска: «Магазин Пакаринена».
— Вряд ли, — сказал Юсси. — По-моему, Пакаринен торгует где-то в другом месте.
Некоторое время ехали молча, потом Антти стал удивляться:
— Ну и домов же в этой деревне!
— Хватает здесь домов. Вот взять бы все эти дома, продать и все полученные деньги сложить в одну кучу. Пожалуй, ни одна лошадь не сдвинет с места такой груз, — сказал Юсси, а Ихалайнен добавил:
— Может, и сдвинет с места, но вот высоко в гору такой груз не поднять ей, если, конечно, сзади не подталкивать телегу.
— Да, в гору не поднять. Мерин Хювяринена и тот в гору не поднимет. Вот если пару лошадей запрячь, так они повезут в гору, если только сразу рванут вдвоем, да и то, пожалуй, дугу сломают, если она не из очень толстой черемухи.
— Дуга сломается, даже если она будет сделана из самой толстой черемухи, — уверенно сказал Ватанен.
Антти вдруг воскликнул с изумлением:
— До каких же пределов расширится город Йоки, если он и теперь тянется от канавы до другого своего края.
Так они беседовали, пока Антти не заметил человека, который подметал улицу. Посмотрев на него, Антти сказал:
— А что он делает, никак улицу подметает?
Услышав этот вопрос, человек прервал свою работу и, с удивлением посмотрев на ехавших в телеге, пробормотал:
— Здоровенные парни. Интересно знать, где такие мужичонки растут? Наверно, в Липери.
Липерцы не слышали, что сказал дворник. Они поехали дальше.
И вот они благополучно проехали почти через весь город. Антти спросил, когда подъезжали к окраине:
— Неужели город кончается?
Но тут дело приняло неожиданный оборот. Некто Хейкки Сиконен торговал на рынке поросятами, и у него удрал один маленький поросенок. И вот теперь этот поросенок, задрав хвостик, мчался по улице. Вот он на минуту остановился, забавно покружился вокруг себя и снова помчался дальше.
Этот поросенок совершил немалый поворот в жизни Юсси Ватанена.
Случайно поросенок перебежал улицу как раз в том месте, где ехали наши липерские крестьяне. Он остановился около телеги, весело захрюкал и посмотрел на едущих. Юсси заметил его и сказал Антти:
— Ха, поросенок! Гляди…
— Верно, поросенок, — удивился Антти. — Интересно, чей же он?
Поросенок продолжал похрюкивать. Юсси остановил лошадь и сказал Антти:
— Что же делать? Надо, пожалуй, поймать поросенка. Отвезем его домой, раз у него нет хозяина.
Антти колебался:
— А вдруг он чей-нибудь?
— Нет, он ничей… Ведь в городе ни у кого нет свиней, — уверял Юсси. Антти тоже подумал, что в городе никто свиней не держит. Тут появился какой-то дурашливый парнишка лет двенадцати. Заложив руки в карманы, он с удивлением глазел на липерских крестьян. Юсси спросил у него:
— Эй, паренек! Ты чей сын?
— Котилайнена, — ответил мальчишка.
— А поросенок чей? — продолжал спрашивать Юсси.
— А он ничей… Он просто так бегает, — ответил парнишка.
Таким образом дело прояснилось. Юсси сказал Ихалайнену:
— Я буду лошадь держать, а ты лови его… Хороший подарок моей невесте привезем из города… Чертовски жирный поросенок!
Началась охота на поросенка. Антти старался схватить поросенка руками, но тот всякий раз увертывался и крутился так, что Антти только и видел то его хвостик, то пятачок.
Юсси дал совет:
— Ты его примани… Примани… Антти ласково сказал поросенку:
— Кыс… кыс… кыс…
Но поросенок продолжал увертываться, похрюкивая:
— Хрю… хрю…
— Хрюкает, хвостом вертит, но не сдается-таки! — сказал парнишка, который с увлечением следил за охотой.
— Нет, не сдается, — жалобным тоном подтвердил Антти.
— Хрю, — захрюкал опять поросенок, и парнишка, засмеявшись, сказал:
— Опять хрюкнул.
— Нет, не поймать его, — сказал Антти. Юсси дал совет:
— Сядь на корточки… Ползи теперь на четвереньках так, чтоб он подпустил ближе…
Аитти пополз на четвереньках. Поросенок увертывался. Мальчишка давился от смеха. Антти снова жалобно сказал:
— Нет, не поймать его, черта!
Теперь парнишка прямо помирал со смеху. Юсси не без досады крикнул Антти:
— Да подмани ты его чем-нибудь!
Антти стал пощелкивать пальцами, чтоб хоть этим приманить поросенка. Мальчишка сквозь смех сказал:
— Смотрит, но не идет.
Наконец Антти рассердился. Он стремительно кинулся к поросенку с криком:
— А-а, не сдаешься, чертова кукла!
Поросенок взвизгнул и, задрав хвостик, пустился наутек. Антти гнался за ним полной рысью. Мальчишка тоже побежал за ним, крикнув одному знакомому школьнику, который возвращался из школы:
— Эй, Вейкко, гляди, за поросенком бегут!
Антти и поросенок бежали теперь изо всех сил. Возбужденный Юсси кричал вслед:
— Не давай лешему убежать… Ведь такой жирный поросенок!
— Ушел, чума его возьми! — сердито крикнул издали Антти.
— Куда, куда ушел? — закричал Юсси с раздражением.
— Не знаю… Ушел в какой-то господский дом! — жалобно вопил Антти.
— Он во дворе у доктора, — закричал мальчишка. И тут Антти позвал Ватанена:
— Давай иди на помощь! Мне одному не поймать его, проклятого… Неси мешок, чтоб его, черта, сунуть туда.
Юсси был до крайности возбужден. Соскочив с телеги и оставив лошадь одну, он кинулся на поле сражения.
Между тем поросенок, покрутившись во дворе доктора, снова выбежал на улицу и тихой рысцой побежал вперед. Наши мужики и мальчишка ринулись за ним. Юсси командовал:
— Загоним его в какой-нибудь угол и там возьмем!
— Ту… Ту… Ту… — манил Антти.
Поросенок, к радости парнишки, только лишь покручивал хвостиком. Разгорячившись, Юсси вопил:
— Измотаем и тогда возьмем его, нехристя! Начался стремительный бег. Поросенок мчался по улице, выпрямив свой хвостик. Мужчины и мальчишка гнались за ним так, что их волосы развевались по ветру.
— Быстрей, быстрей беги, Антти… Приманивай на ходу! — кричал Юсси с волнением.
Они уже было схватили поросенка, но он опять увернулся и снова юркнул во двор больницы. Наши охотники ринулись вслед за ним. Парнишка первым прибыл на место. Юсси опять принял команду на себя:
— Эй, Котилайнен! Сынок! Прижимай его к забору!
— Ладно! — крикнул парнишка, протягивая свои руки к поросенку.
Теперь началась осада. Юсси кричал Ихалайнену:
— Не выпускай его, лешего!
— Уходит! — жалобно вопил Антти.
— Не выпускай! Падай перед ним… Нажимай там со стороны стены… Пни его в рыло ногой, если уходит… Сынок! Не давай ему, проклятому, удрать из ворот… Брысь, проклятый, чума тебя возьми! — буйствовал Юсси, схватив палку.
У Антти в руках тоже появился какой-то кол.
— Может, колом его ударить? — спросил Антти.
— Нет, не бей… Возьмем живьем, отвезем Анне-Кайсе в подарок, — кричал Юсси.
— Уходит! — ликовал мальчишка, сверкая зубами. Ужасный шум нарушил покой больницы. В самый ожесточенный момент появился доктор. Он крикнул:
— Что за шум?.. Где полиция?
Услышав это последнее слово, мужчины вздрогнули, и суматоха прекратилась. Доктор снова крикнул:
— Что тут за шум?
— Да вот мы поросенка ловим, — ответил Юсси, сделав при этом невинное лицо.
Доктор нахмурился, но смягчился, когда мальчик сказал:
— Поросенок удрал, а они побежали его ловить.
— А ну, давайте к черту отсюда! — строго приказал доктор.
Юсси, Антти и мальчишка вышли со двора. Поросенок, спокойно похрюкивая, расхаживал по улице. Юсси шепотом сказал:
— Подкрадемся на цыпочках и схватим его за хвост. Пустились на хитрость. Приблизились к поросенку. Он был уже почти в их руках. Но…
Атаковали одновременно. Но поросенок, снова взвизгнув, увернулся из-под рук. И тут мальчишка едва не лопнул от хохота, увидев, как упали на землю наши липерцы.
Но вот они поднялись с земли. Вытирая пот со своего лица, Антти с удивлением пробормотал:
— Мелкая тварь, а какой жар дает.
— Подумать только! Дрянь величиной с кулак, а гляди, заставила нас побегать, — сказал Юсси, стряхивая землю со своих штанов. И при этом посоветовал Антти:
— Почисти и ты свои штаны.
После небольшого отдыха началась новая погоня. Мальчик, выследив поросенка, крикнул липерцам:
— Вот он, роет землю рылом!
Приблизились осторожно, чтоб поросенок не заметил. Собирались внезапно напасть. Но штурм и на этот раз не удался. Поросенок опять увернулся и мчался теперь прямо посередине улицы. Тогда Юсси решил, что надо действовать более энергично. Он бодро скомандовал:
— Теперь не упустим, хотя бы черт его побрал!
Но вот опять, когда они чуть было не схватили поросенка, он снова взвизгнул и шмыгнул во двор дома через отверстие в заборе. Охотники стояли теперь растерянные, обливаясь потом. Юсси с яростью стал браниться:
— А-а, чума его возьми! Убежал! А ведь еще немного, и мы поймали бы этого параличного поросенка!
— В дыру юркнул, черт бы его побрал! — сердился в свою очередь Антти.
Юсси неуверенно произнес:
— Главное, как-то неловко во двор войти. Ведь опять люди станут сердиться да еще, пожалуй, полицейского позовут.
Антти всецело разделял это мнение, потому что сердитый врач и тюремная камера были еще слишком свежи в его памяти. Но, с другой стороны, уж очень не хотелось терять поросенка.
Неожиданно Юсси приказал своему приятелю:
— А ну, посмотри через дыру — там ли наш поросенок?
Антти встал на корточки и, поглядев через дыру, радостно объявил:
— Там, там наш поросенок… Вот он ходит по двору возле дома…
Тут мужчин взяла досада и злость. Юсси раздраженно заметил:
— Ну какого лешего они в этом заборе дыру сделали?! Такой хороший деревянный забор, а они его продырявили…
Антти не знал, почему в заборе сделана дыра. Шумно вздохнув, он сказал:
— Да, чертовски жирный был поросенок… Если б не эта дыра, то он уже болтался бы в нашем мешке…
Юсси почесал за ухом. Уж очень хотелось ему поймать поросенка, но он боялся, что владелец этого дома станет кричать на него, как тот доктор. Поэтому Юсси не без осторожности спросил мальчика:
— Сынок, не знаешь ли ты, чей это дом?
— Не знаю, — сказал парнишка. — Но, по-моему здесь нет того доктора, который был во дворе больницы.
Этот ответ чрезвычайно ободрил Юсси. Тотчас же послышалась его громкая команда:
— А ну, пошли за поросенком!
Парнишка юркнул в дыру, и за ним последовали наши липерцы.
И вот началась еще более лютая погоня, чем раньше. Юсси вопил:
— Если не поймаем его, так дадим колом по рылу, чтоб сдох на месте!
Опять поднялась суматоха. В воздухе мелькали колы. Картина была прямо-таки устрашающая. Юсси бушевал и, размахивая колом, орал:
— Брысь, поганый… Гоните его за конюшню… Загоняйте теперь за кучу навоза… Кидайтесь, кидайтесь брюхом на него… Брысь, вредный!.. Эй, мальчик, не пускай его туда!.. Пни ногой в рыло… Брысь, дьявол тебя заешь…
В этой ужасной суматохе Юсси схватил ведро с водой и швырнул его в поросенка, при этом сам упал и, лежа, кричал:
— Не пускай, не пускай его в дыру, Ихалайнен! Чуть что — бей колом по башке!
— Уходит! — крикнул Антти в ответ. И тут Юсси окончательно рассвирепел:
— Бей, руби эту мелкую дрянь!
Началось жестокое сражение. Мужчины буквально кувыркались в воздухе. Поросенок взвизгивал. Мальчик вторил ему, захлебываясь от смеха.
В самый разгар охоты послышался женский крик:
— Вы что, разбойники, на чужом дворе деретесь? Сейчас крикну полицию, если не утихните.
Мужчины вздрогнули, в особенности Юсси. Женщина с удивлением воскликнула:
— Господи помилуй!.. Да это вы?.. Из Липери?.. Юсси Ватанен и Антти Ихалайнен… а я думала, что тут за чудовища подняли гам, да еще чуть не в центре города.
Тут липерцы узнали женщину… Антти сказал ей:
— А-а, это вы, Кайса Кархутар… Та самая, значит, которая вышла замуж за Макконена?
— Кайса! — воскликнул Юсси и тотчас стал объяснять ей. — Этот проклятый поросенок убежал из мешка, и мы ловили его… Поросенок-то из деревни, не привык к городу, пугается даже своих…
Кайса Кархутар сходила за хлебом, покрошила его и, когда поросенок подошел, схватила его на руки и передала Юсси, спросив:
— Это ваш, что ли, поросенок?
— Да… Он от нашей большой свиньи. Мы взяли его с собой из дома, чтоб продать тем, кому нужны поросята, — бормотал Юсси, запихивая поросенка в мешок.
Антти счел нужным спросить у Кайсы:
— Вы что же, Кайса, в Йоки теперь живете?
— Да, здесь. Это мой собственный домишко… Не зайдете ли ко мне? — сказала Кайса Кархутар.
Юсси очень охотно согласился на это. Он перекинул мешок с поросенком через плечо и сказал Антти:
— Хватит времени у нас и к Кайсе зайти.
И вот со своим поросенком они пошли в гости к Кайсе Кархутар.
Купили все, что было нужно. Купили и обручальные кольца. Запрягли наконец лошадь. И вот поехали.
Мужчины сидели в своей телеге с таким блаженным видом, что каждый встречный хоть немного да растягивал свой рот в улыбку. Сидели они счастливые, совсем рядышком, как сиамские близнецы.
Когда проезжали мимо одного магазина, Антти сказал:
— Вот это, по-моему, лавка Пакаринена, раз над дверью висит вывеска: «Магазин Пакаринена».
— Вряд ли, — сказал Юсси. — По-моему, Пакаринен торгует где-то в другом месте.
Некоторое время ехали молча, потом Антти стал удивляться:
— Ну и домов же в этой деревне!
— Хватает здесь домов. Вот взять бы все эти дома, продать и все полученные деньги сложить в одну кучу. Пожалуй, ни одна лошадь не сдвинет с места такой груз, — сказал Юсси, а Ихалайнен добавил:
— Может, и сдвинет с места, но вот высоко в гору такой груз не поднять ей, если, конечно, сзади не подталкивать телегу.
— Да, в гору не поднять. Мерин Хювяринена и тот в гору не поднимет. Вот если пару лошадей запрячь, так они повезут в гору, если только сразу рванут вдвоем, да и то, пожалуй, дугу сломают, если она не из очень толстой черемухи.
— Дуга сломается, даже если она будет сделана из самой толстой черемухи, — уверенно сказал Ватанен.
Антти вдруг воскликнул с изумлением:
— До каких же пределов расширится город Йоки, если он и теперь тянется от канавы до другого своего края.
Так они беседовали, пока Антти не заметил человека, который подметал улицу. Посмотрев на него, Антти сказал:
— А что он делает, никак улицу подметает?
Услышав этот вопрос, человек прервал свою работу и, с удивлением посмотрев на ехавших в телеге, пробормотал:
— Здоровенные парни. Интересно знать, где такие мужичонки растут? Наверно, в Липери.
Липерцы не слышали, что сказал дворник. Они поехали дальше.
И вот они благополучно проехали почти через весь город. Антти спросил, когда подъезжали к окраине:
— Неужели город кончается?
Но тут дело приняло неожиданный оборот. Некто Хейкки Сиконен торговал на рынке поросятами, и у него удрал один маленький поросенок. И вот теперь этот поросенок, задрав хвостик, мчался по улице. Вот он на минуту остановился, забавно покружился вокруг себя и снова помчался дальше.
Этот поросенок совершил немалый поворот в жизни Юсси Ватанена.
Случайно поросенок перебежал улицу как раз в том месте, где ехали наши липерские крестьяне. Он остановился около телеги, весело захрюкал и посмотрел на едущих. Юсси заметил его и сказал Антти:
— Ха, поросенок! Гляди…
— Верно, поросенок, — удивился Антти. — Интересно, чей же он?
Поросенок продолжал похрюкивать. Юсси остановил лошадь и сказал Антти:
— Что же делать? Надо, пожалуй, поймать поросенка. Отвезем его домой, раз у него нет хозяина.
Антти колебался:
— А вдруг он чей-нибудь?
— Нет, он ничей… Ведь в городе ни у кого нет свиней, — уверял Юсси. Антти тоже подумал, что в городе никто свиней не держит. Тут появился какой-то дурашливый парнишка лет двенадцати. Заложив руки в карманы, он с удивлением глазел на липерских крестьян. Юсси спросил у него:
— Эй, паренек! Ты чей сын?
— Котилайнена, — ответил мальчишка.
— А поросенок чей? — продолжал спрашивать Юсси.
— А он ничей… Он просто так бегает, — ответил парнишка.
Таким образом дело прояснилось. Юсси сказал Ихалайнену:
— Я буду лошадь держать, а ты лови его… Хороший подарок моей невесте привезем из города… Чертовски жирный поросенок!
Началась охота на поросенка. Антти старался схватить поросенка руками, но тот всякий раз увертывался и крутился так, что Антти только и видел то его хвостик, то пятачок.
Юсси дал совет:
— Ты его примани… Примани… Антти ласково сказал поросенку:
— Кыс… кыс… кыс…
Но поросенок продолжал увертываться, похрюкивая:
— Хрю… хрю…
— Хрюкает, хвостом вертит, но не сдается-таки! — сказал парнишка, который с увлечением следил за охотой.
— Нет, не сдается, — жалобным тоном подтвердил Антти.
— Хрю, — захрюкал опять поросенок, и парнишка, засмеявшись, сказал:
— Опять хрюкнул.
— Нет, не поймать его, — сказал Антти. Юсси дал совет:
— Сядь на корточки… Ползи теперь на четвереньках так, чтоб он подпустил ближе…
Аитти пополз на четвереньках. Поросенок увертывался. Мальчишка давился от смеха. Антти снова жалобно сказал:
— Нет, не поймать его, черта!
Теперь парнишка прямо помирал со смеху. Юсси не без досады крикнул Антти:
— Да подмани ты его чем-нибудь!
Антти стал пощелкивать пальцами, чтоб хоть этим приманить поросенка. Мальчишка сквозь смех сказал:
— Смотрит, но не идет.
Наконец Антти рассердился. Он стремительно кинулся к поросенку с криком:
— А-а, не сдаешься, чертова кукла!
Поросенок взвизгнул и, задрав хвостик, пустился наутек. Антти гнался за ним полной рысью. Мальчишка тоже побежал за ним, крикнув одному знакомому школьнику, который возвращался из школы:
— Эй, Вейкко, гляди, за поросенком бегут!
Антти и поросенок бежали теперь изо всех сил. Возбужденный Юсси кричал вслед:
— Не давай лешему убежать… Ведь такой жирный поросенок!
— Ушел, чума его возьми! — сердито крикнул издали Антти.
— Куда, куда ушел? — закричал Юсси с раздражением.
— Не знаю… Ушел в какой-то господский дом! — жалобно вопил Антти.
— Он во дворе у доктора, — закричал мальчишка. И тут Антти позвал Ватанена:
— Давай иди на помощь! Мне одному не поймать его, проклятого… Неси мешок, чтоб его, черта, сунуть туда.
Юсси был до крайности возбужден. Соскочив с телеги и оставив лошадь одну, он кинулся на поле сражения.
Между тем поросенок, покрутившись во дворе доктора, снова выбежал на улицу и тихой рысцой побежал вперед. Наши мужики и мальчишка ринулись за ним. Юсси командовал:
— Загоним его в какой-нибудь угол и там возьмем!
— Ту… Ту… Ту… — манил Антти.
Поросенок, к радости парнишки, только лишь покручивал хвостиком. Разгорячившись, Юсси вопил:
— Измотаем и тогда возьмем его, нехристя! Начался стремительный бег. Поросенок мчался по улице, выпрямив свой хвостик. Мужчины и мальчишка гнались за ним так, что их волосы развевались по ветру.
— Быстрей, быстрей беги, Антти… Приманивай на ходу! — кричал Юсси с волнением.
Они уже было схватили поросенка, но он опять увернулся и снова юркнул во двор больницы. Наши охотники ринулись вслед за ним. Парнишка первым прибыл на место. Юсси опять принял команду на себя:
— Эй, Котилайнен! Сынок! Прижимай его к забору!
— Ладно! — крикнул парнишка, протягивая свои руки к поросенку.
Теперь началась осада. Юсси кричал Ихалайнену:
— Не выпускай его, лешего!
— Уходит! — жалобно вопил Антти.
— Не выпускай! Падай перед ним… Нажимай там со стороны стены… Пни его в рыло ногой, если уходит… Сынок! Не давай ему, проклятому, удрать из ворот… Брысь, проклятый, чума тебя возьми! — буйствовал Юсси, схватив палку.
У Антти в руках тоже появился какой-то кол.
— Может, колом его ударить? — спросил Антти.
— Нет, не бей… Возьмем живьем, отвезем Анне-Кайсе в подарок, — кричал Юсси.
— Уходит! — ликовал мальчишка, сверкая зубами. Ужасный шум нарушил покой больницы. В самый ожесточенный момент появился доктор. Он крикнул:
— Что за шум?.. Где полиция?
Услышав это последнее слово, мужчины вздрогнули, и суматоха прекратилась. Доктор снова крикнул:
— Что тут за шум?
— Да вот мы поросенка ловим, — ответил Юсси, сделав при этом невинное лицо.
Доктор нахмурился, но смягчился, когда мальчик сказал:
— Поросенок удрал, а они побежали его ловить.
— А ну, давайте к черту отсюда! — строго приказал доктор.
Юсси, Антти и мальчишка вышли со двора. Поросенок, спокойно похрюкивая, расхаживал по улице. Юсси шепотом сказал:
— Подкрадемся на цыпочках и схватим его за хвост. Пустились на хитрость. Приблизились к поросенку. Он был уже почти в их руках. Но…
Атаковали одновременно. Но поросенок, снова взвизгнув, увернулся из-под рук. И тут мальчишка едва не лопнул от хохота, увидев, как упали на землю наши липерцы.
Но вот они поднялись с земли. Вытирая пот со своего лица, Антти с удивлением пробормотал:
— Мелкая тварь, а какой жар дает.
— Подумать только! Дрянь величиной с кулак, а гляди, заставила нас побегать, — сказал Юсси, стряхивая землю со своих штанов. И при этом посоветовал Антти:
— Почисти и ты свои штаны.
После небольшого отдыха началась новая погоня. Мальчик, выследив поросенка, крикнул липерцам:
— Вот он, роет землю рылом!
Приблизились осторожно, чтоб поросенок не заметил. Собирались внезапно напасть. Но штурм и на этот раз не удался. Поросенок опять увернулся и мчался теперь прямо посередине улицы. Тогда Юсси решил, что надо действовать более энергично. Он бодро скомандовал:
— Теперь не упустим, хотя бы черт его побрал!
Но вот опять, когда они чуть было не схватили поросенка, он снова взвизгнул и шмыгнул во двор дома через отверстие в заборе. Охотники стояли теперь растерянные, обливаясь потом. Юсси с яростью стал браниться:
— А-а, чума его возьми! Убежал! А ведь еще немного, и мы поймали бы этого параличного поросенка!
— В дыру юркнул, черт бы его побрал! — сердился в свою очередь Антти.
Юсси неуверенно произнес:
— Главное, как-то неловко во двор войти. Ведь опять люди станут сердиться да еще, пожалуй, полицейского позовут.
Антти всецело разделял это мнение, потому что сердитый врач и тюремная камера были еще слишком свежи в его памяти. Но, с другой стороны, уж очень не хотелось терять поросенка.
Неожиданно Юсси приказал своему приятелю:
— А ну, посмотри через дыру — там ли наш поросенок?
Антти встал на корточки и, поглядев через дыру, радостно объявил:
— Там, там наш поросенок… Вот он ходит по двору возле дома…
Тут мужчин взяла досада и злость. Юсси раздраженно заметил:
— Ну какого лешего они в этом заборе дыру сделали?! Такой хороший деревянный забор, а они его продырявили…
Антти не знал, почему в заборе сделана дыра. Шумно вздохнув, он сказал:
— Да, чертовски жирный был поросенок… Если б не эта дыра, то он уже болтался бы в нашем мешке…
Юсси почесал за ухом. Уж очень хотелось ему поймать поросенка, но он боялся, что владелец этого дома станет кричать на него, как тот доктор. Поэтому Юсси не без осторожности спросил мальчика:
— Сынок, не знаешь ли ты, чей это дом?
— Не знаю, — сказал парнишка. — Но, по-моему здесь нет того доктора, который был во дворе больницы.
Этот ответ чрезвычайно ободрил Юсси. Тотчас же послышалась его громкая команда:
— А ну, пошли за поросенком!
Парнишка юркнул в дыру, и за ним последовали наши липерцы.
И вот началась еще более лютая погоня, чем раньше. Юсси вопил:
— Если не поймаем его, так дадим колом по рылу, чтоб сдох на месте!
Опять поднялась суматоха. В воздухе мелькали колы. Картина была прямо-таки устрашающая. Юсси бушевал и, размахивая колом, орал:
— Брысь, поганый… Гоните его за конюшню… Загоняйте теперь за кучу навоза… Кидайтесь, кидайтесь брюхом на него… Брысь, вредный!.. Эй, мальчик, не пускай его туда!.. Пни ногой в рыло… Брысь, дьявол тебя заешь…
В этой ужасной суматохе Юсси схватил ведро с водой и швырнул его в поросенка, при этом сам упал и, лежа, кричал:
— Не пускай, не пускай его в дыру, Ихалайнен! Чуть что — бей колом по башке!
— Уходит! — крикнул Антти в ответ. И тут Юсси окончательно рассвирепел:
— Бей, руби эту мелкую дрянь!
Началось жестокое сражение. Мужчины буквально кувыркались в воздухе. Поросенок взвизгивал. Мальчик вторил ему, захлебываясь от смеха.
В самый разгар охоты послышался женский крик:
— Вы что, разбойники, на чужом дворе деретесь? Сейчас крикну полицию, если не утихните.
Мужчины вздрогнули, в особенности Юсси. Женщина с удивлением воскликнула:
— Господи помилуй!.. Да это вы?.. Из Липери?.. Юсси Ватанен и Антти Ихалайнен… а я думала, что тут за чудовища подняли гам, да еще чуть не в центре города.
Тут липерцы узнали женщину… Антти сказал ей:
— А-а, это вы, Кайса Кархутар… Та самая, значит, которая вышла замуж за Макконена?
— Кайса! — воскликнул Юсси и тотчас стал объяснять ей. — Этот проклятый поросенок убежал из мешка, и мы ловили его… Поросенок-то из деревни, не привык к городу, пугается даже своих…
Кайса Кархутар сходила за хлебом, покрошила его и, когда поросенок подошел, схватила его на руки и передала Юсси, спросив:
— Это ваш, что ли, поросенок?
— Да… Он от нашей большой свиньи. Мы взяли его с собой из дома, чтоб продать тем, кому нужны поросята, — бормотал Юсси, запихивая поросенка в мешок.
Антти счел нужным спросить у Кайсы:
— Вы что же, Кайса, в Йоки теперь живете?
— Да, здесь. Это мой собственный домишко… Не зайдете ли ко мне? — сказала Кайса Кархутар.
Юсси очень охотно согласился на это. Он перекинул мешок с поросенком через плечо и сказал Антти:
— Хватит времени у нас и к Кайсе зайти.
И вот со своим поросенком они пошли в гости к Кайсе Кархутар.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Кофейник уже стоял на плите, когда липерцы вошли в дом Кайсы. И тут Кайса стала рассказывать о своем житье-бытье.
— В моем доме только кухня и две комнаты, но в комнаты я пустила жильцов — Пекка Канккунена с его бездетной женой. Так что мне самой остается только эта кухня… Но, вообще говоря, можно и на кухне прожить во славу Божию… Смотрите-ка, уже и кофе скоро закипит… Эта женка Канккунена зря напихала в плиту столько дров.
Кайса сбегала за молоком для кофе и, вернувшись, продолжала:
— Здесь в Йоки молоко настолько дорого, что бедные жители если и покупают его, так только немного для каши… А интересно, сколько у тебя дойных коров, Ватанен?
— Ежели считать каждую корову в отдельности, то у меня их пятнадцать штук, — сказал Юсси Ватанен.
Тут у Кайсы немножко-таки развязался язык, и она стала тараторить:
— Пятнадцать коров у Юсси! При таком хозяйстве, должно быть, имеются и хорошие луга… Минуточку, посмотрю, не готов ли кофе… Сегодня я заранее поставила кофейник на плиту, чтоб мне при гостях хлопот было меньше… С утра предчувствовала, что из Липери приедут гости… Как раз подумала об этом, когда увидела, что кошка трет свои глаза лапой… И вдобавок у меня рот чесался… А что, скажите, жив ли старик Воутилайнен?
— Старик жив и довольно бодрый еще, — ответил Юсси. И Антти Ихалайнен подтвердил:
— Бойкий старик… Хвалится, что еще способен целый каравай хлеба умять и вдобавок кадушку простокваши.
Хлопоча по хозяйству, Кайса болтала:
— Кофейные-то чашки остались у меня со вчерашнего дня немытые. Живу одиноко, так что ж их зря мыть… А у одной чашки, глядите, уже ручка отломалась. Это женка моего жильца отбила ручку…
Хозяйничая, Кайса спросила:
— Так, значит, старик Воутилайнен еще ничего себе?.. И что же, он по-прежнему в своем доме живет?
— Там у себя и живет.
— Да, неплохо ему там жить! — воскликнула Кайса и тут же сказала: — Похоже на то, что весь род Макконена вовсе теперь угас, поскольку умер мой муж…
— Как, у вас муж умер?.. — удивился Антти. — Ведь он как будто приходится сыном Юсси Макконену из Петраваара?
Кайса подтвердила это:
— У Юсси Макконена из Петраваара было два сына — Антти Макконен и мой муж… Когда старик умер, то его наследство разделили между братьями. Но, по-моему, Антти Макконен хапнул себе большую часть, поскольку мой покойный муж имел очень уж тихий характер.
Юсси Ватанен, задумавшись, сидел за столом и, упорно глядя на пол, думал: «Так вот оно что — ее муж умер…»
Эта мысль все глубже входила в голову Юсси. И тут вдруг старая любовь пустила некоторые ростки. Юсси сказал:
— Так, значит, этот дом, Кайса, вы купили на то наследство, которое получили от папаши вашего мужа?
— Да, мы с мужем тогда и купили этот дом. Да только много ли радости от такого барахла? Всего лишь две комнаты можно сдать жильцам. Однако то хорошо, что имеется своя лачуга и поэтому не приходится валяться по чужим углам… Ну вот, готов и мой кофе… Уж тебе, Ихалайнен, я дам чашку без ручки. А Юсси Ватанен пускай возьмет себе хорошую чашечку.
Стали пить кофе. Юсси продолжал думать об этом удивительном событии, которое еще не дошло до Липери, — о смерти мужа Кайсы.
Хлебнув кофе, Юсси тайком, из-за края блюдечка взглянул на Кайсу, чтоб увидеть, похожа ли она на ту бывшую Кайсу, которую он когда-то любил. Да, она показалась ему такой же, не изменившейся.
Выпив кофе, Юсси с удивлением сказал:
— Так вон оно что, у тебя муж умер! Тяжко вздохнув, Кайса затараторила:
— Да, теперь мой Макконен перед Господом Богом отчитывается в своем земном странствовании. Не суждено ему было дожить до своего века. Да и что толку в слишком продолжительной жизни? Только лишь больше нагрешишь и больше спросят с тебя на небесном суде.
Кайса вытерла передником слезинки на глазах и вдруг переменила разговор, сказав:
— Значит, кофе у меня не отстоялся как следует, если на дне чашки осталась гуща. А впрочем, как раз за гущу и платят деньги. Об этом всегда говорил мой покойный муж Макконен, который был не слишком разборчив в еде. А такой кофе с гущей ему вполне бы сошел…
Антти Ихалайнен сказал:
— Весь род Макконена был неразборчив в еде.
Эта похвала понравилась Кайсе, и она стала нахваливать своего покойного мужа:
— Никогда он не морщился во время еды. И свой нос не отворачивал, когда ел подгорелую кашу… Пусть Бог благословит его за это в его грядущей жизни на небесах. А ну-ка, Ихалайнен и Ватанен, берите себе по второй чашке кофе… А вот булок я не купила, потому что никак не ожидала, что приедут гости из Липери.
Подвинув сахарницу к Юсси, она упрашивала его:
— Да ты, Ватанен, бери себе сахару столько, чтоб почувствовать… Ну, а как живет ваша Анна-Лийса, Ихалайнен?
— Ничего, живет понемножку. Хотя и в Липери люди тоже стареют, — ответил Антти.
Потягивая кофе и грызя сахар, Юсси спросил:
— А от какой же болезни помер твой Макконен?
— По-моему, это была самая обыкновенная смертельная болезнь, ведь он у меня три месяца лежал в постели. Впрочем, доктор приходил его смотреть… А к концу он стал слабеть, слабеть и, наконец, совсем умер, — тараторила Кайса.
Тут Антти счел приличным удивиться:
— Гм, значит, в конце концов взял и помер? А что, он ночью скончался или, может быть, случайно в дневное время?
— А это был ни день, ни ночь. Это было скорей на рассвете, когда пришли его обмыть. Сусо Касуринен его обмывала.
Антти деловито спросил:
— Ах, Сусо его обмывала? А что, она из этих мест родом?
Кайса сказала, что Сусо родом из Кийхтелюса.
— Я так и думал, что она из Кийхтелюса! — воскликнул Антти.
Юсси же по-прежнему раздумывал об удивительном совпадении, что он и Кайса в одно и то же время овдовели. В связи с этим у него возникли новые мысли. Он спросил:
— Наверно, недешево стоит ваш домик, если его купить?
Нет, не догадалась Кайса назначить высокую цену за свой дом, она простодушно ответила:
— Такие бедные лачуги — это не дом богачей! Вряд ли Макконен заплатил за этот дом больше трех тысяч… Хотя люди говорят, что этот дом стоил бы и дороже, если б его как следует починить.
Антти сказал:
— Подороже стал бы дом, если бы его отремонтировать!
Юсси мысленно сравнивал стоимость дома и приданое дочери Хювяринена. И тогда спросил у Кайсы:
— А когда же твой Макконен умер?
— Уже с той недели пошел второй год. Она вытерла плиту и спросила:
— А ты, Юсси Ватанен, такой же весельчак, как и раньше?
На это Юсси ничего не ответил. За него ответил Антти, который вспомнил прежнюю любовь Юсси:
— Наш Юсси никакой печали не знает. И чего ему горевать, если у него такое огромное хозяйство и вдобавок покосные луга, лучшие во всей волости.
Раздумывая о разных делах, Юсси спросил:
— Значит, второй год пошел со смерти Макконена? Здесь у вас в Йоки такой же, наверно, закон, что и в Липери, — через год можно снова замуж пойти, если будет на то охота?
Кайса ответила:
— Лично мне не пришлось об этом узнавать, так как я на этот счет никаких намерений не имела. Но, наверно, закон одинаковый, тем более, что у нас и поп из Липери.
Юсси добавил:
— Тогда ясно, тот же закон. Так, значит, у вас поп из Липери? Не сын ли того капеллана, который так хорошо проповедовал?
— А может, он и сын того капеллана, — ответила Кайса. — Фамилия его Антелини.
Антти уверенно сказал:
— Ну, значит, он сын того капеллана, раз у него такая фамилия.
Затем стали говорить о других, менее важных делах.
Прежняя любовь Юсси стала все ярче разгораться. И он стал бояться, как бы этот Антти не заговорил об его сватовстве к дочери Хювяринена. Он даже стал сердиться на Антти. И чтоб сорвать свою досаду и как-то предупредить Антти, он сказал:
— Ладно, уже все дела тут рассказаны! А вообще говоря, не к лицу мужчинам сплетничать. Один у нас в Липери попал в списки баб за то, что не умел держать на привязи свой язык. Начал он раньше времени звонить об одном сватовстве и так раззвонил, что жених не мог уже отказаться от женитьбы, несмотря на то, что хотел взять себе другую. Хорошо, что невеста узнала об этом и сама отказалась.
Говоря об этом, Юсси раза два многозначительно посмотрел на Антти, чтоб тот обратил свое внимание на это обстоятельство. Но Антти еще и до этого понял все. Он сразу смекнул, в чем тут дело, когда Юсси справился о стоимости дома и о том, сколько времени прошло с тех пор, как овдовела Кайса. Теперь же он окончательно уверился в намерениях Юсси и стал помогать ему, считая, что дело касается и его, поскольку он сват. В общем, Антти спросил:
— Так, значит, вы, Кайса, ни о чем таком не подумывали, несмотря на то, что Макконен умер уже в прошлую осень?
И тогда Кайса снова затараторила:
— Так кто нас, бедных, возьмет замуж, даже если б мы и хотели того… Но я и сама не из торопливого рода… Есть, конечно, такие, которые спешат с этим, не успев даже очистить свою кровать от насекомых прежнего хозяина… А наш род Кархутар совсем не из таких! Сохви Каркутар шесть лет была вдовой и только потом вышла замуж и прожила с мужем до самой его смерти… И Ловииса Кархутар пробыла вдовой семь лет… Наша фамилия всегда была серьезной, здравомыслящей фамилией…
Юсси понравилась такая серьезность Кайсы. Эту серьезность Антти еще более подчеркнул своим замечанием:
— Весь род Кархутар отличался суровым нравом… Недаром Пекку Кархутара называли букой, а дочь его дразнили медведицей.
Однако слишком большая серьезность в этом деле показалась Антти излишней. Не хватало того, чтоб и Кайса оставалась вдовой шесть или семь лет! По этой причине Антти, заботясь, о деле Юсси, сказал:
— Такая здоровая женщина, как вы, Кайса, может, конечно, и не шесть лет оставаться вдовой, а куда меньше.
— Это правильно замечено, — поспешно заметил Юсси и тотчас добавил:
— Это излишняя роскошь — держать свою постель полупустой.
— В моем доме только кухня и две комнаты, но в комнаты я пустила жильцов — Пекка Канккунена с его бездетной женой. Так что мне самой остается только эта кухня… Но, вообще говоря, можно и на кухне прожить во славу Божию… Смотрите-ка, уже и кофе скоро закипит… Эта женка Канккунена зря напихала в плиту столько дров.
Кайса сбегала за молоком для кофе и, вернувшись, продолжала:
— Здесь в Йоки молоко настолько дорого, что бедные жители если и покупают его, так только немного для каши… А интересно, сколько у тебя дойных коров, Ватанен?
— Ежели считать каждую корову в отдельности, то у меня их пятнадцать штук, — сказал Юсси Ватанен.
Тут у Кайсы немножко-таки развязался язык, и она стала тараторить:
— Пятнадцать коров у Юсси! При таком хозяйстве, должно быть, имеются и хорошие луга… Минуточку, посмотрю, не готов ли кофе… Сегодня я заранее поставила кофейник на плиту, чтоб мне при гостях хлопот было меньше… С утра предчувствовала, что из Липери приедут гости… Как раз подумала об этом, когда увидела, что кошка трет свои глаза лапой… И вдобавок у меня рот чесался… А что, скажите, жив ли старик Воутилайнен?
— Старик жив и довольно бодрый еще, — ответил Юсси. И Антти Ихалайнен подтвердил:
— Бойкий старик… Хвалится, что еще способен целый каравай хлеба умять и вдобавок кадушку простокваши.
Хлопоча по хозяйству, Кайса болтала:
— Кофейные-то чашки остались у меня со вчерашнего дня немытые. Живу одиноко, так что ж их зря мыть… А у одной чашки, глядите, уже ручка отломалась. Это женка моего жильца отбила ручку…
Хозяйничая, Кайса спросила:
— Так, значит, старик Воутилайнен еще ничего себе?.. И что же, он по-прежнему в своем доме живет?
— Там у себя и живет.
— Да, неплохо ему там жить! — воскликнула Кайса и тут же сказала: — Похоже на то, что весь род Макконена вовсе теперь угас, поскольку умер мой муж…
— Как, у вас муж умер?.. — удивился Антти. — Ведь он как будто приходится сыном Юсси Макконену из Петраваара?
Кайса подтвердила это:
— У Юсси Макконена из Петраваара было два сына — Антти Макконен и мой муж… Когда старик умер, то его наследство разделили между братьями. Но, по-моему, Антти Макконен хапнул себе большую часть, поскольку мой покойный муж имел очень уж тихий характер.
Юсси Ватанен, задумавшись, сидел за столом и, упорно глядя на пол, думал: «Так вот оно что — ее муж умер…»
Эта мысль все глубже входила в голову Юсси. И тут вдруг старая любовь пустила некоторые ростки. Юсси сказал:
— Так, значит, этот дом, Кайса, вы купили на то наследство, которое получили от папаши вашего мужа?
— Да, мы с мужем тогда и купили этот дом. Да только много ли радости от такого барахла? Всего лишь две комнаты можно сдать жильцам. Однако то хорошо, что имеется своя лачуга и поэтому не приходится валяться по чужим углам… Ну вот, готов и мой кофе… Уж тебе, Ихалайнен, я дам чашку без ручки. А Юсси Ватанен пускай возьмет себе хорошую чашечку.
Стали пить кофе. Юсси продолжал думать об этом удивительном событии, которое еще не дошло до Липери, — о смерти мужа Кайсы.
Хлебнув кофе, Юсси тайком, из-за края блюдечка взглянул на Кайсу, чтоб увидеть, похожа ли она на ту бывшую Кайсу, которую он когда-то любил. Да, она показалась ему такой же, не изменившейся.
Выпив кофе, Юсси с удивлением сказал:
— Так вон оно что, у тебя муж умер! Тяжко вздохнув, Кайса затараторила:
— Да, теперь мой Макконен перед Господом Богом отчитывается в своем земном странствовании. Не суждено ему было дожить до своего века. Да и что толку в слишком продолжительной жизни? Только лишь больше нагрешишь и больше спросят с тебя на небесном суде.
Кайса вытерла передником слезинки на глазах и вдруг переменила разговор, сказав:
— Значит, кофе у меня не отстоялся как следует, если на дне чашки осталась гуща. А впрочем, как раз за гущу и платят деньги. Об этом всегда говорил мой покойный муж Макконен, который был не слишком разборчив в еде. А такой кофе с гущей ему вполне бы сошел…
Антти Ихалайнен сказал:
— Весь род Макконена был неразборчив в еде.
Эта похвала понравилась Кайсе, и она стала нахваливать своего покойного мужа:
— Никогда он не морщился во время еды. И свой нос не отворачивал, когда ел подгорелую кашу… Пусть Бог благословит его за это в его грядущей жизни на небесах. А ну-ка, Ихалайнен и Ватанен, берите себе по второй чашке кофе… А вот булок я не купила, потому что никак не ожидала, что приедут гости из Липери.
Подвинув сахарницу к Юсси, она упрашивала его:
— Да ты, Ватанен, бери себе сахару столько, чтоб почувствовать… Ну, а как живет ваша Анна-Лийса, Ихалайнен?
— Ничего, живет понемножку. Хотя и в Липери люди тоже стареют, — ответил Антти.
Потягивая кофе и грызя сахар, Юсси спросил:
— А от какой же болезни помер твой Макконен?
— По-моему, это была самая обыкновенная смертельная болезнь, ведь он у меня три месяца лежал в постели. Впрочем, доктор приходил его смотреть… А к концу он стал слабеть, слабеть и, наконец, совсем умер, — тараторила Кайса.
Тут Антти счел приличным удивиться:
— Гм, значит, в конце концов взял и помер? А что, он ночью скончался или, может быть, случайно в дневное время?
— А это был ни день, ни ночь. Это было скорей на рассвете, когда пришли его обмыть. Сусо Касуринен его обмывала.
Антти деловито спросил:
— Ах, Сусо его обмывала? А что, она из этих мест родом?
Кайса сказала, что Сусо родом из Кийхтелюса.
— Я так и думал, что она из Кийхтелюса! — воскликнул Антти.
Юсси же по-прежнему раздумывал об удивительном совпадении, что он и Кайса в одно и то же время овдовели. В связи с этим у него возникли новые мысли. Он спросил:
— Наверно, недешево стоит ваш домик, если его купить?
Нет, не догадалась Кайса назначить высокую цену за свой дом, она простодушно ответила:
— Такие бедные лачуги — это не дом богачей! Вряд ли Макконен заплатил за этот дом больше трех тысяч… Хотя люди говорят, что этот дом стоил бы и дороже, если б его как следует починить.
Антти сказал:
— Подороже стал бы дом, если бы его отремонтировать!
Юсси мысленно сравнивал стоимость дома и приданое дочери Хювяринена. И тогда спросил у Кайсы:
— А когда же твой Макконен умер?
— Уже с той недели пошел второй год. Она вытерла плиту и спросила:
— А ты, Юсси Ватанен, такой же весельчак, как и раньше?
На это Юсси ничего не ответил. За него ответил Антти, который вспомнил прежнюю любовь Юсси:
— Наш Юсси никакой печали не знает. И чего ему горевать, если у него такое огромное хозяйство и вдобавок покосные луга, лучшие во всей волости.
Раздумывая о разных делах, Юсси спросил:
— Значит, второй год пошел со смерти Макконена? Здесь у вас в Йоки такой же, наверно, закон, что и в Липери, — через год можно снова замуж пойти, если будет на то охота?
Кайса ответила:
— Лично мне не пришлось об этом узнавать, так как я на этот счет никаких намерений не имела. Но, наверно, закон одинаковый, тем более, что у нас и поп из Липери.
Юсси добавил:
— Тогда ясно, тот же закон. Так, значит, у вас поп из Липери? Не сын ли того капеллана, который так хорошо проповедовал?
— А может, он и сын того капеллана, — ответила Кайса. — Фамилия его Антелини.
Антти уверенно сказал:
— Ну, значит, он сын того капеллана, раз у него такая фамилия.
Затем стали говорить о других, менее важных делах.
Прежняя любовь Юсси стала все ярче разгораться. И он стал бояться, как бы этот Антти не заговорил об его сватовстве к дочери Хювяринена. Он даже стал сердиться на Антти. И чтоб сорвать свою досаду и как-то предупредить Антти, он сказал:
— Ладно, уже все дела тут рассказаны! А вообще говоря, не к лицу мужчинам сплетничать. Один у нас в Липери попал в списки баб за то, что не умел держать на привязи свой язык. Начал он раньше времени звонить об одном сватовстве и так раззвонил, что жених не мог уже отказаться от женитьбы, несмотря на то, что хотел взять себе другую. Хорошо, что невеста узнала об этом и сама отказалась.
Говоря об этом, Юсси раза два многозначительно посмотрел на Антти, чтоб тот обратил свое внимание на это обстоятельство. Но Антти еще и до этого понял все. Он сразу смекнул, в чем тут дело, когда Юсси справился о стоимости дома и о том, сколько времени прошло с тех пор, как овдовела Кайса. Теперь же он окончательно уверился в намерениях Юсси и стал помогать ему, считая, что дело касается и его, поскольку он сват. В общем, Антти спросил:
— Так, значит, вы, Кайса, ни о чем таком не подумывали, несмотря на то, что Макконен умер уже в прошлую осень?
И тогда Кайса снова затараторила:
— Так кто нас, бедных, возьмет замуж, даже если б мы и хотели того… Но я и сама не из торопливого рода… Есть, конечно, такие, которые спешат с этим, не успев даже очистить свою кровать от насекомых прежнего хозяина… А наш род Кархутар совсем не из таких! Сохви Каркутар шесть лет была вдовой и только потом вышла замуж и прожила с мужем до самой его смерти… И Ловииса Кархутар пробыла вдовой семь лет… Наша фамилия всегда была серьезной, здравомыслящей фамилией…
Юсси понравилась такая серьезность Кайсы. Эту серьезность Антти еще более подчеркнул своим замечанием:
— Весь род Кархутар отличался суровым нравом… Недаром Пекку Кархутара называли букой, а дочь его дразнили медведицей.
Однако слишком большая серьезность в этом деле показалась Антти излишней. Не хватало того, чтоб и Кайса оставалась вдовой шесть или семь лет! По этой причине Антти, заботясь, о деле Юсси, сказал:
— Такая здоровая женщина, как вы, Кайса, может, конечно, и не шесть лет оставаться вдовой, а куда меньше.
— Это правильно замечено, — поспешно заметил Юсси и тотчас добавил:
— Это излишняя роскошь — держать свою постель полупустой.