— Фереби Везул?! Что ты здесь делаешь? Тебя следует арестовать. Нам сказали, что ты… — Старик замолчал, когда Фереби вынула низ ножен меч и направила на него.
   — Послушай меня, Велмер. Я не убивала императора. И феин тоже не убивал. В наших рядах измена, но сейчас дело не в этом. На Кармалу Сью идет армия. — Она кивнула на башню. — Я только что видела ее. Это правда. Они идут с северо-востока. Пойди и посмотри, если не веришь.
   За спиной Фереби стадо сбилось в кучу, по краям стояли самцы, пряча за собой самок и детенышей. Велмер работал с мамонтами много лет, однако никогда прежде не видел ничего подобного.
   — Я тебе верю, Фереби. Мы должны предупредить город. Если они идут с востока, как ты сказала, то могут ударить по жилым кварталам прежде, чем доберутся до цитадели.
   — Возьми Бриз — это единственная самка без детеныша — и поезжай к западным воротам. Скорее!
   — Да, да… — Велмер кинулся к Бриз и начал успокаивать ее, похлопывая по ноге и гладя хобот. Фереби опасалась, что Бриз побоится уйти от стада, но слониха хорошо знала Велмера и доверяла старому санаху. — Что ты собираешься делать, Фереби?
   Тем временем в пещеру прибежали и другие санахи. Увидев Фереби, они резко остановились.
   — Делайте, как она говорит! — прокричал Велмер со спины Бриз. — Город в опасности!
   — Все садитесь верхом! — Фереби бросила боязливый взгляд на самцов, однако понадеялась, что санахи совладают со своими питомцами. — С востока идет враг. Мы отведем стадо на побережье и предупредим Кармалу Сью, только надо поспешить. Давайте!
   Пару секунд никто не двигался с места. Санахи стояли, молча взирая на Фереби, и она испугалась, что никто ее не послушает.
   — Вы слышали? — прокричал Велмер, уже направляясь к воротам.
   И вот стадо из тридцати мамонтов побежало к побережью, ведомое Фереби Везул, восседавшей верхом на Буре. За исключением санахов никто в Кармале Сью никогда не видел белого мамонта, но теперь это не имело значения. Буря впервые попала на открытое пространство, и чувство свободы взбудоражило ее так, что Фереби едва удавалось сохранять контроль над животным. И все-таки мамонты бежали прямо за ней, а Буря была едина со своими сородичами. Никогда прежде Фереби не доводилось видеть целого стада на марше. Мамонты слаженно неслись вперед, от их тяжелой мерной поступи гудела земля, и в недрах ее рождалось гулкое, рокочущее эхо. Фереби издала воинственный клич, и Буря, подняв хобот, протрубила в ответ.
   Обогнув мыс, они приблизились к западной окраине Кармалы Сью. Повсюду в окнах городских домов уже горел свет, и по улицам катился звон набата. Увы! Лишь мирные жители — ремесленники, учителя, повара, каменщики, архитекторы, инженеры — населяли кварталы в восточной части Кармалы Сью, они беззащитны перед лицом опасности. Фереби молилась о том, чтобы успеть добраться туда вовремя — выдернуть людей из постелей и увести в безопасное место за стенами цитадели прежде, чем до них доберутся нападающие. Она гнала Бурю вперед, подбадривая ее криками. Шарды и флейи — а это наверняка были они — слишком опасные противники, и не каждому воину удастся с ними совладать, не говоря уж об обывателях.
   Издалека послышались крики. Кажется, помощь все же запоздала… Фереби вихрем промчалась по главной городской улице — как раз вовремя, чтобы увидеть первой волну тварей, ворвавшихся в восточные кварталы Кармалы Сью.
   В городе воцарились хаос и ад кромешный. Женщины, прижимавшие к груди детей, бестолково метались по улицам и кричали от ужаса — в то время как разумнее было бы тихо отсидеться в погребе. Шарды уже начали свой кровавый труд, убивая всех без разбору. Они хватали людей, переламывая их напополам точно прутики или отрывая головы и конечности.
   Буря неслась во весь опор. Фереби слышала, как за спиной перекрикивались санахи. Они нервничали — и паника передавалась животным. Один из мамонтов, Торнак, протрубил сигнал к атаке и начал набирать скорость. Его седок ничего не мог поделать и лишь покрепче вцепился в шерсть на загривке мамонта. Не сбавляя темпа, Торнак растоптал шарда, подвернувшегося ему под ноги. Ярость битвы захлестнула мохнатого исполина, и он рвался вперед, чтобы убивать. Маленькая девочка оказалась на его пути; широко распахнутыми глазами она взирала на огромного зверя и не двигалась с места. Фереби задохнулась от ужаса, но тут, словно прочтя ее мысли, Буря врезалась Торнаку в бок, столкнув его с пути. Мамонт помчался дальше, а Буря осторожно обвила девочку хоботом и усадила к себе на спину, за Фереби.
   — Да! Подбирайте их! — крикнула Фереби. — Подбирайте детей!
   Кто-то из санахов услышал ее. Свешиваясь со спин мамонтов, они хватали детей и вздергивали их наверх. Фереби видела одного младенца, выхваченного из рук матери как раз в тот миг, когда шард схватил женщину сзади за горло. Молодая мать обезумела от страха, но Фереби показалось, что в ее глазах промелькнула искра облегчения. Прежде чем умереть, женщина успела увидеть, что ее ребенок спасен.
   Шарды атаковали мамонтов дубинками и копьями, и странно высокие, полные боли крики огромных животных заставляли сердце Фереби сжиматься от отчаяния. Однако эти же звуки побудили людей сплотиться, а вид легендарного белого мамонта вдохнул мужество в сердца горожан. Они хватали любое оружием, которое только удавалось найти, и вступали в битву. В ход шли кочерги, грабли, мотыги и горшочки с кипящей водой — все, чем можно было поразить шарда, не приближаясь к нему вплотную.
   Но тут в дело вступили флейи.
   — Нет! Не притрагивайтесь к ним! Не позволяйте им касаться вас! — надрывалась Фереби.
   Увы, ее голос тонул в звуках схватки. Кто-то, впрочем, услышал, однако это принесло мало пользы: флэйи были невероятно быстры. Фереби не могла понять: толп они так стремительно перемещаются с места на место, то ли просто исчезают из одной точки пространства, чтобы немедленно возникнуть в другой. Глаз не мог уловить легкое, мерцающее движение. И за каждым флэйем оставался след из ссохшихся мертвых тел.
   Во всех домах горели ярко-оранжевые огни, затенявшие первый серый свет зари. Фереби подняла на спину Бури четверых ребятишек и перепуганную девушку, понимая, что больше места нет. Она раздумывала, что делать дальше, когда увидела молодого мужчину с заступом в руках. Он отчаянно пытался защитить свою семью от нападения двух шардов. Фереби соскользнула со спины Бури и кинулась на помощь.
   — Туда! — крикнула она. — Посади их на спину… — Мужчина отскочил назад и начал подталкивать детишек к мамонту, а Фереби заступила на его место.
   Ей повезло: один из шардов отвлекся на мать семейства, которая огрела его по голове железным прутом. Со вторым же Фереби расправилась за несколько секунд — теперь она знала слабое место этих тварей. У основания горла, в углублении между двумя ключицами, находился участок мягкой, ничем не защищенной плоти.
   Дети на спине мамонта закричали от страха, и Фереби резко обернулась. Возникший из ниоткуда флэй убил молодого отца и теперь приближался к Буре.
   — Нет! Буря! — завопила Фереби.
   Бесполезно. Она находилась в нескольких ярдах от мамонта, а флэй был так невероятно быстр. К ужасу Фереби Буря внезапно заинтересовалась тварью и потянулась к ней своим хоботом. Фереби ринулась к ним, споткнулась и упала на мостовую. Она тут же вскочила на ноги, но слишком поздно: флэй прикоснулся к Буре.
   — О нет!.. — простонала Фереби.
   Ничего не произошло. Флэй, не подозревая о том, что его прикосновение не возымело эффекта, двинулся дальше. Буря повернула голову к Фереби, ожидая дальнейших указаний.
   Фереби подбежала к мамонту и обхватила руками огромный хобот.
   — Буря, ты умная, умная девочка! — восклицала она, хотя неуязвимость Бури к прикосновениям флэйя навряд ли была ее заслугой.
   Однако ликование Фереби не продлилось долго. Когда она снова взобралась на спину Бури, покряхтывающей под тяжестью восьми пассажиров, ее глазам предстала жуткая картина опустошения. Жилой район был разрушен. Кое-где еще кипели отдельные схватки с шардами, однако флэйи — безмолвные убийцы — сновали повсюду, оставляя за собой мертвые тела. С ужасом Фереби заметила, что они убивали шардов также, как и людей. Два мамонта лежали на булыжниках мостовой; их огромные неподвижные тела казались островками безмятежности в хаосе битвы. Мамонты были мертвы.
   Кое-где в городе разгорались пожары, там и тут в небо поднимались столбы зловонного черного дыма. Разгоравшийся рассвет являл глазам картину кровавой резни. Восточные кварталы кишели демонами.
   — Фереби…
   Она обернулась, утирая ладонью слезы со щек. Перед ней стоял отец с сотней шоретских воинов. Лицо его было бледным, но решительным. Генерал приказал своим людям перекрыть улицы баррикадами, собранными из подручных средств. Слабая защита — это понимали все. Врагов слишком много. Падение Кармалы Сью — лишь вопрос времени…
   — Собери детей и женщин, — сказал Везул. — Прикрой их своими драгоценными мамонтами и веди в Дурганти.
   — Отец, я…
   — Выполняй, лейтенант Везул.
   — Да, сэр.
   Фереби оглянулась только один раз, и отец смотрел ей вслед. Она отсалютовала ему мечом. Это было все, что она могла сделать, дабы сказать «прощай».

ГЛАВА 11

   Горза застонал, когда ледяная соленая вода потекла по его спине, точно огнем обжигая разодранную хлыстом кожу. Такова цена поражения, если твой начальник — генерал Заррус. Горза знал об этом, когда возвращался в Дурганти, однако он уважал суровую дисциплину, царящую в армии, и понимал генерала.
   Инквизитор помотал головой, стряхивая воду с волос, отошел от столба и взял свою куртку. Пошарив по карманам слегка подрагивающей рукой, Горза извлек серебряный дерз.
   — На. — Он кинул монету ожидающему палачу, который ловко поймал ее на лету. — Подавись.
   Палач ухмыльнулся. Грубость Горзы ничуть не задела его, главное — он получил плату. Когда палач повернулся, намереваясь уйти, Горза крикнул ему вслед:
   — Я должен встретиться с Заррусом! Скажи генералу, что мне нужно его увидеть.
   Горза не имел ни малейшего понятия, услышал палач или нет и намерен ли передать сообщение. Он сел и ополоснул лицо, смывая кровь с искусанных губ. Дверь была открыта. Он мог спокойно уйти и заняться своими делами, однако не торопился. Армия отбыла в Руаннох Вер, но Горза знал, что Заррус остается в Дурганти.
   За спиной послышались размеренные, как будто насмешливые хлопки в ладоши.
   — Браво. — Заррус вошел в барак и теперь стоял возле двери, любуясь узором кровавых следов на спине Горзы, словно они были великолепным произведением искусства. — Вот что мне нравится в бичевании: очищение. Оно смывает с тебя грехи. Заплатил болью за прегрешение — и прощен. Теперь к делу. Ты хотел меня видеть? Я получил твое сообщение, как только ты вернулся в Дурганти. Но я был очень занят, общаясь с нашим славным новым правителем.
   В этом весь Заррус. Горза представил себе, как генерал получает его сообщение и делает небрежный жест рукой: «Выпороть!» Просто чтобы подчиненный не болтался без дела, покуда начальник занят.
   — Сэр, я видел нечто необыкновенное.
   — Прекрасно. Необыкновенные вещи меня очень интересуют. Продолжай.
   — Врата… — Горза помолчал, подбирая подходящее слово. — Я сражался с Фереби Везул и ее союзником-йектом, когда это произошло. Над водой возник портал — круг яркого белого света. И из него вышли люди. Именно поэтому они и победили меня…
   — Вообще-то, Горза, твоя сказочка кажется мне неубедительным оправданием.
   — Это правда, сэр, клянусь вам.
   — Сколько людей?
   — Трое. Мужчины. Один из них выглядел как сид. Я могу отвести вас туда, если пожелаете. Я запомнил место… — Горза осекся. Лицо Зарруса приобрело странное, мечтательное выражение. — Сэр?
   — Сид, ты сказал?
   — Да, сэр. Но я думаю… думаю, они явились из иного мира.
   — В это сложно поверить. — Заррус внимательно изучал выражение лица инквизитора. — Ты молился, Горза? Молился ли каждую секунду, как я приказал?
   — Да, Заррус… Да, лорд.
   — Тогда твоя душа не будет знать печали.
   Внезапно Заррус протянул руку и схватил Горзу за лицо; его ладонь легла на лоб, большой палец и мизинец коснулись висков.
   Никто и никогда не сумел бы обвинить Горзу в трусости или слабоволии. Он не опасался ввязываться в самые рискованные мероприятия; он не проронил ни звука, пока его хлестали кнутом. Однако теперь ему сделалось страшно — и Горза рефлекторно вскинул руку, стремясь избавиться от хватки Зарруса. Боль взорвалась в черепе, подобная вспышке ярчайшего, невыносимого света. Миг спустя боль пронзила все тело, словно раздирая плоть железными крючьями и выворачивая суставы. И тогда инквизитор закричал…
   Заррус проник в его сознание и память. К счастью для Горзы, это длилось недолго. Генерал отпустил его; ноги Горзы подогнулись, и несчастный рухнул на пол, сжавшись в комок.
   — Очень хорошо, ты говорил правду. Сдается мне, это и впрямь путь в другой мир. — Заррус переступил через тело инквизитора и пошел к двери барака. Мысли его были далеко. — Если это сиды, я могу их использовать. Они нужны мне.
   Заррус повернул назад, словно осененный внезапной мыслью, и лишь теперь заметил, что он сотворил со своим подчиненным. Горза силился встать с пола, однако до сих пор ему только и удалось, что принять сидячее положение. Заррус присел подле него на корточки. Аскетическое лицо генерала осветилось пугающе дружелюбной улыбкой.
   — Ты веришь в переселение душ, друг мой?
   Истерзанный мозг Горзы не мог осознать, что имеет в виду генерал.
   — Э… Да, господин. — Он вздрогнул, ожидая новой атаки, но Заррус, казалось, был доволен его ответом.
   — Мне нужно больше верующих. От Кармалы Сью толку будет немного. Это, конечно, победа, хотя более символическая, чем полезная. Из шоретов получаются слабые, никчемные шарды. Горза, встань.
   — Да, сэр…
   — Ты веришь нам?
   — Вам?
   — Мне. Ты веришь мне?
   — Я готов отдать жизнь за вас, сэр.
   Заррус шагнул вперед и положил руки Горзе на плечи. Тот озадаченно смотрел в глаза командира. Генерал был иным, он изменился, его кожа стала смуглее, черты лица — более тонкими. Глаза — некогда ярко-синие — теперь стали темно-карими, почти черными. Как это могло получиться?
   — Говоришь, готов отдать жизнь? А как насчет души? — Заррус не стал дожидаться ответа. Послышался странный влажный шлепок. — Смотри мне в глаза, Горза, — велел Заррус. Но привлеченный необъяснимым звуком Горза опустил взгляд — и вскрикнул.
   Мимолетное впечатление, неуловимый намек на движение. Черно-коричневое нечто выбралось из тела Зарруса и кинулось на Горзу. Существо было мокрым и кожистым, с тоненькими как прутики конечностями, заостренными точно у насекомого.
   Горза в ужасе отшатнулся, стремясь вырваться из хватки Зарруса, однако было слишком поздно: тварь исчезла в нем. Горза перегнулся пополам, содрогаясь от сухих рвотных позывов. Когда же первый приступ прошел, он выпрямился и шагнул к Заррусу, намереваясь… Он и сам не знал, что собирался сделать с генералом, но в этот момент ощутил первую волну мощи, проходящую сквозь тело. Тварь сидела у него в голове, смотрела его глазами, зато взамен она рассказала Горзе все. Горза взглянул на Зарруса со вновь проснувшимся уважением. Надо же. Он станет богом…
   Заррус сардонически ухмыльнулся, чувствуя, что подчиненный обрел силу, которой достанет, чтобы разделить его устремления — по крайней мере на некоторое время. Впрочем, теперь Горза знает чересчур много, а стало быть — он обречен.
   — Отправляйся в тот, другой мир, Горза. Мне нужна твоя помощь.
 
   Снова шел дождь. Он не прекращался последние три дня — странно гнетущий дождь, который лишил окружающий мир красок и сделал его серым и безжизненным. Земля в мертвом лесу промерзла так, что вода просто стояла на поверхности и собиралась в любом углублении. Поэтому путешествие было мрачным и утомительным. То и дело приходилось устраивать привалы, чтобы отдохнуть и подкрепиться скудной дичью, которую удавалось поймать в мертвых чащобах Ор Койла.
   На одной из таких остановок путники съели костлявого кролика, которого с грехом пополам приготовили на хилом дымном костре. Дрова отсырели, и пламя то и дело приходилось раздувать. В рюкзаке Йиски нашлась зажигалка, и Талискер с радостью ею воспользовался, хотя до того неоднократно ворчал насчет «первого куска пластмассы, попавшего в пределы Сутры».
   Еще дважды они видели орды тварей, бежавших через лес. Трудно было понять, откуда берутся эти монстры, поскольку они возникали с разных сторон. Казалось, будто какая-то гигантская рука просто помещает их в лес.
   По мере того как странники продвигались на север, Ор Койл мало-помалу принимал более естественный вид и производил впечатление обычного леса. Из ветвей раздавалось пение птиц, и этот звук немного примирил путников с реальностью. Они сами не понимали, как недоставало им птичьих трелей, пока не услышали их.
   Они поняли, что находятся на уровне Руаннох Вера, увидев в отделении шоретские разъезды. Всадники передвигались по краю озера, над которым был выстроен древний город. Было очевидно, что осада началась.
   — Что же делать? — в отчаянии бормотал Рако. — Мне непременно нужно попасть в город.
   — На кой черт тебе туда надо, парень? — спросил Малки. — Ты все равно не успел никого предупредить — шореты уже подошли. У тебя там семья?
   Рако покачал головой:
   — Нет, семьи нет. То есть… Там живет много моих сородичей. Сиды из клана медведя поселились в Руаннох Вере, когда шореты забрали наши города. Мы взялись охранять и оберегать его — и вот теперь шореты добрались и сюда. Последовали за нами словно чума.
   — А как насчет клана рыси, Рако? — спросил Талискер. — Я думал, именно они должны быть стражами Руаннох Вера.
   — От клана рыси мало что осталось, Талискер, и клан волка тоже сильно ослаблен. Только орлы и медведи еще более или менее многочисленны… ну, если сравнивать их с другими кланами. А вообще-то все сиды сейчас разобщены, рассеяны и бессильны.
   — Мне жаль, Рако. У меня было много друзей в кланах волка и рыси. И у Сандро тоже.
   — Ну, кое-кто все же остался. Ты можешь поговорить с Советом, когда попадешь в Сулис Мор. А я не пойду на север. Мне нужно попасть в Руаннох Вер. Если я расскажу тану Сигриду правду об убийстве императора, возможно, мы сумеем договориться с шоретами.
   — Рако, если с нами не будет сида, то Совет скорее всего просто не станет нас слушать.
   — Точно. Ты нам нужен, парень, — поддержал его Малки.
   — Шореты — воинственный народ, — заметил Йиска. — Они захватывают земли и продвигаются дальше. Если новый император решил затеять осаду, я не вижу, что может заставить его передумать.
   — До тех пор, пока я не познакомился с Фереби Везул, я бы согласился с тобой, Йиска. Но она не показалась мне хладнокровной убийцей.
   — Знать своего врага — опасная вещь. Знать их жизни, их надежды, их детей… Это может смутить воина и сбить его с пути.
   Рако угрюмо кивнул.
   — Вот что я тебе скажу, — вмешался Талискер. — Если мы на несколько дней заглянем в Руаннох Вер, пойдешь ли ты с нами в Сулис Мор?
   — Туда невозможно попасть, — возразил Рако. — Если мы и преодолеем линию фронта, то нас обязательно схватят позже. И вряд ли я долго проживу, угодив в руки шоретов. А с озера входа нет, даже на лодке…
   — Здесь есть подземный ход. И я знаю, где он находится.
 
   Эффи настояла на своем. Она препиралась с Рене и Милли до тех пор, покуда женщины наконец не согласились дать ей немного бензина для джипа.
   — Это опасно, Эффи, — убеждала Рене. — Иначе двести человек не стали бы задерживаться в каньоне. Как ты понимаешь, у этих людей есть работа и прочие дела в других местах. И тем не менее…
   Ну да. Видно, эти их дела не так уж важны. А вот у Эффи и впрямь есть веская причина оказаться в другом месте — и как можно скорее. По крайней мере так она говорила себе в приступе упрямой ярости. Никому здесь не было дела до Эффи.
   Друзья бросили ее при первой же возможности среди чужих. Милли и Рене добры и гостеприимны, но Эффи полагала, что они считают ее истеричной, неуравновешенной девицей, которую нельзя оставлять одну в комнате с острыми предметами.
   Итак, в конце концов она добилась своего. Рене согласилась заправить машину, чтобы Эффи могла вернуться в Чинли. И девушку не покидало чувство, что обе женщины будут счастливы сбыть с рук сумасбродную шотландку.
 
   Эффи проехала примерно полдороги, когда колесо засело в большой выбоине, припорошенной снегом. Позади и внизу еще виднелся лагерь навахо и вход в пещеру Мумии. Хорошо, что оттуда нельзя разглядеть ее машину, прикрытую гребнем скал. Ладно, возможно — только возможно, — Рене Йаззи права, но это не означает, что Эффи собирается пойти пешком обратно вниз и выпить горькую пилюлю унижения! У нее с собой было немного еды: Рене настояла, чтобы девушка упаковала провизию и термос с кофе, а еще в рюкзаке лежит плитка шоколада. Эффи решила переждать ночь. Ей удалось убедить себя, что утром воздух здесь станет теплее, и снег подтает.
   Она стояла возле машины, теребя кончики шарфа, когда впервые заметила в каньоне нечто странное. Очень и очень странное.
   — Господи Иисусе, — пробормотала она. — Что там за чертовщина?
   Взяв бинокль, который Рене забыла на приборной панели, Эффи посмотрела вниз. И в этот момент до нее донесся первый крик.
   Что-то изверглось из пещеры — облако тьмы, напомнившее Эффи кинопленку с сожженной эмульсией, черная дыра в окружающей реальности. Послышался низкий рокочущий звук. Эффи увидела людей, бегущих прочь от пещеры — в сторону реки. Когда черное пятно исчезло, на его месте разлился белый слепящий свет, и из этого мерцающего круга один за другим начали выходить люди. Несколько верховых и еще десятка три пеших. Они остановились недалеко от пещеры — наверное, пытаясь сориентироваться, — и Эффи заметила, что некоторые из навахо возвращаются, не в силах совладать с любопытством.
   — Бегите, — пробормотала она.
   Девушка посмотрела в сторону речного берега и увидела тетушку Милли и Рене Йаззи, которые скорчились за большим валуном. Родни нигде не было. Вновь наведя бинокль на пещеру, Эффи изумлено вздохнула.
   — Что за дьяво…
   Странная группа напоминала авангард средневековой армии. Всадники были облачены в черную одежду, поверх которой виднелись доспехи. На головах сверкали серебристые шлемы, с седел свисали мечи. Люди на лошадях были похожи — бледная кожа, светлые брови и, вполне возможно, хотя отсюда не разглядеть, голубые глаза. Волосы, выбивающиеся из-под шлемов, казались белокурыми.
   Но вскрик страха и отвращения вызвали не всадники, хотя они выглядели зловеще, а сопровождавшие их пехотинцы.
   Несколько долгих секунд Эффи рассматривала странных созданий, будто охваченных синеватым свечением. Затем ее взгляду предстал человек с красновато-бурой, лишенной кожи плотью. Эффи снова вскрикнула и едва не выронила бинокль, борясь с тошнотой.
   — Боже, какая гадость, — простонала она.
   — А можно мне посмотреть? — раздался голос у нее за спиной.
   Знакомый голос. Эффи обернулась, не осмеливаясь поверить.
   — Дядя Сандро! Слава богу, ты здесь! — Она кинулась ему на шею, едва не задушив в порыве энтузиазма.
   Казалось, Сандро позабавило ее приветствие, и он заверил Эффи, что тоже счастлив ее видеть.
   — Где Дункан? — спросил он, поднеся бинокль к глазам. — Ого!..
   Подавшись назад, Сандро рефлекторно отвел девушку себе за спину.
   — Что происходит, Эффи?
   — Тебе должно быть виднее, — отозвалась она. — Мне сказали, что проход в Сутру там внизу, в пещере Мумии.
   Прежде чем Сандро успел ответить, в каньоне раздался выстрел: кто-то из навахо пальнул из винтовки в странную армию. Эхо отдалось от стен каньона, как далекий раскат грома. Пуля полетела в направлении всадника. Последовала голубоватая вспышка, и кусочек свинца отклонился в сторону, не долетев добрых нескольких футов. Казалось, пришельцы защищены сильной магией.
   — Проход в Сутру! Черт! — простонал Сандро. — Сдается мне, Дункан оставил его открытым.
 
   Лэйк обрел новых верных поклонников среди подростков-навахо. Теперь он демонстрировал им свои боевые навыки, сбивая пластиковые бутылки с крыши машины эффектными каратистскими ударами.
   — Этому приему меня научил Джеки Чан, — небрежно сказал он. Ребятишки зааплодировали. Они были в восторге — чего не скажешь о Лэйке. Он отлично сознавал, что все эти выкрутасы при внешней красивости не стоят и выеденного яйца. У Лэйка был черный пояс, но в последние годы он запустил занятия и не был уверен, что выстоял бы в настоящем спарринге со сколько-нибудь умелым противником. Даже сейчас, хотя Лэйк не сделал ничего особенного, он чувствовал, что сбивается дыхание. Поэтому и решил объявить перерыв, опасаясь «потерять лицо».
   — Ладно, перекур, — ухмыльнулся он. — Мне нужно… поговорить с дядей. Скоро вернусь.
   Мальчишки захлопали в ладоши. Лэйк сделал вид, что стряхивает с плеча невидимую пылинку, и одарил толпу лучшей из своих «голливудских» улыбок.
   — Спасибо, спасибо. Продолжение следует.
   — Что за ерундой ты занимаешься, Дэвид? — мрачно спросил Родни, когда Лэйк подошел к нему.
   — Да так, ничего особенного, сичей. — Лэйк пожал плечами. — Ребятишки скучают. Вот я и…
   — Ты уже занял у матери? — Родни остановился перед большим валуном и принялся стряхивать с него снег. Казалось, это занятие поглощало старика без остатка.