страхов человека на ожидающих гоулов. И заточенные во тьму своих пещер,
укрытых глубоко в недрах гор далекого мира, они ощутили грохочущую волну
страха - страха темноты, страха быть погребенными заживо. Ужасы из тайных
дум человека столкнулись с ужасами Мозговой Шахты Гоулов. И я
почувствовал, как гоулы сломались и, ослепленные паникой, отступили от
меня...
Все, кроме одного. Первый Властитель отшатнулся вместе с остальными
гоулами, но разум его был невероятной мощи. На мгновение я ощутил его
чудовищную силу и переполняющее грызущее чувство голода - вечное и
неутолимое. Потом Первый Властитель овладел собой, но теперь уже он был
один.
"Присоединяйтесь, мастера! Добыча потеряна! Убить этого человека! Убить
этого человека!"
Я почувствовал нож, приставленный к моему сердцу. Он дрогнул... и
застыл. И в ту же самую секунду я вырвался из-под контроля Первого
Властителя и дернул выключатель. Раздался удар взорвавшегося воздуха. И я
поплыл... поплыл... и все ощущения остались далеко позади.
"Мастера! Убить эт..."
И в тот миг, когда пришли глубочайшая тишина и полнейшая тьма, ушла
боль.
А потом шум ударил мне в уши, и я почувствовал, как пол неотвратимо
приближается к моему лицу. И на этом все кончилось.
- Я надеюсь, мистер Грантам, - сказал генерал Тит, - что теперь вы
примете эту награду. Впервые в истории штатскому оказана такая честь, и вы
ее вполне заслужили.
Я полулежал на чистой белой простыне, обложенный большими мягкими
подушками. В нескольких футах от постели стояла пара довольно симпатичных
сиделок.
Я был настроен относиться терпимо ко всем, даже к Титу.
- Благодарю вас, генерал. Я считаю, что вы должны наградить и того
добровольца, который вызвался отравить меня. Он знал, на что идет, а я -
нет.
- Все закончилось, Грантам, - сказал Кайл. Он попытался улыбнуться
широко, но смог надеть лишь холодную улыбку. - Вы наверняка понимаете...
- Понимание, - прервал я его, - это единственное, что нам требуется,
чтобы превратить эту планету - и еще несколько других - в миры,
необходимые человеческому разуму для развития.
- Вы устали, Грантам, - заявил полковник. - Вам нужно отдохнуть. А
через несколько недель вы вернетесь на работу свежий как огурчик.
- Вот где сокрыт ключ, - продолжал я. - В наших мозгах. В них много
чего есть, а мы даже приблизительно не знаем, чем обладаем. Для мозга
ничего невозможного нет. Материя - это иллюзия, а пространство и время -
всего лишь удобные выдумки.
- Я оставлю медаль здесь, мистер Грантам. Когда вы почувствуете себя
лучше, мы устроим официальное награждение. Телевидение...
Он постепенно растворился, когда я закрыл глаза и задумался о проблеме,
которая еще со времен моей встречи с гоулами настоятельно требовала
обратить на себя внимание. Но до сих пор не было возможности заняться ею.
Я изнутри ощупью пробирался, устанавливая границы поражения, наблюдая,
как соматические защитные механизмы упорно занимаются восстановлением и
замещением. Процесс этот медленный и неторопливый, не требующий
вмешательства разума. Но если я немного помогу ему...
Это оказалось очень легко. Нужные модели были под рукой. Я
почувствовал, как заживают ткани, как регенерирует кожа.
Работать с костью было посложнее. Я отыскал требуемые минералы,
блокировал поступление крови, соединил концы сломанной кости.
Надо мной склонилась сиделка, в ее руках была бульонная чашка.
- Сэр, вы спали очень долго, - улыбаясь, сказала сиделка. - Не хотите
ли теперь отведать прекрасного куриного бульона?
Я выпил его и попросил еще. Пришел врач и снял повязки, с удивлением
тщательно осмотрел мои "раны" и пулей вылетел из палаты. Я приподнялся на
локте и тоже взглянул на себя. Кожа была новой и розовой - как у младенца.
Ни шрамов, ничего другого... согнул правую ногу - и боли не было.
Я недолго послушал, как врач что-то невнятно бормочет, кудахчет,
исследует и выносит официальное заключение. Потом опять закрыл глаза. Я
думал о передатчике материи.
Правительство, конечно же, наложит на него лапу. Военная тайна
величайшей важности - так назвал передатчик генерал Тит. Возможно,
общество когда-нибудь узнает о нем. А между тем...
- А как насчет того, чтобы позволить мне уйти отсюда? - внезапно
поинтересовался я.
Пучеглазый доктор с хохолком седых волос, моргая, посмотрел на меня и
продолжал ощупывать мою руку. Появился Кайл.
- Я хочу уйти, - заявил я. - Я выздоровел. Так что просто отдайте
одежду.
- Ну-ну, Грантам, расслабьтесь. Понимаете ли, все не так просто, как вы
думаете. Есть еще множество важных дел, с которыми мы должны покончить.
- С войной покончено, - сказал я. - Вы сами признали это. Я хочу уйти.
- Извините, - покачал головой полковник. - Этот вопрос обсуждению не
подлежит.
- Док, - спросил я, - я здоров?
- Да, - ответил тот. - Удивительное дело. Таким здоровым вы в жизни не
были. Я никогда прежде...
- Боюсь, Грантам, вам придется смириться с тем, что вы побудете здесь
еще некоторое время, - сказал Кайл. - В конце концов, не можем же мы...
- ...позволить знающему секрет передатчика материи свободно разгуливать
по белу свету, да? И пока вы не решите, я - заключенный, не так ли?
- Ну, я не стал бы это так называть, Грантам. Еще...
Я закрыл глаза. Передатчик материи - странное устройство. Передающее
поле, не искривляющее пространство, а выделяющее некоторые характеристики
поля материи в пространстве времени, едва уловимо изменяющее связи...
Так же и мозг может сравнивать данные, не имеющие друг к другу никакого
отношения, строить на их основе новые концепции, проводить параллели...
Электрические цепи передатчика материи и нейроны мозга...
Экзокосмос и эндокосмос - они всегда вместе, как яичная скорлупа и само
яйцо...
Где-то есть берег и белый песок, дюны и пальмы, изящно шевелящие
листьями под легким ветерком. Там ярко-голубая вода до самого горизонта и
ярко-голубое небо, и нигде в округе нет ни генералов с медалями и
телевизионными камерами, ни рыбьеглазых чиновников с обширными
проектами...
Если здесь осторожно согнуть... так...
И надавить тут... хорошо...
Я открыл глаза, приподнялся на локте... и увидел море. Жаркие лучи
солнца падали на мое тело, но не обжигали его. А песок был таким же белым,
как сахар. Вдалеке чайка то взмывала в голубое небо, то устремлялась к
голубой воде.
На берег выкатилась волна и омыла ноги холодной водой.
Я лежал на спине, любовался белыми облаками и улыбался. А потом громко
рассмеялся.
Вдалеке закричала чайка, эхом вторя моему смеху.
укрытых глубоко в недрах гор далекого мира, они ощутили грохочущую волну
страха - страха темноты, страха быть погребенными заживо. Ужасы из тайных
дум человека столкнулись с ужасами Мозговой Шахты Гоулов. И я
почувствовал, как гоулы сломались и, ослепленные паникой, отступили от
меня...
Все, кроме одного. Первый Властитель отшатнулся вместе с остальными
гоулами, но разум его был невероятной мощи. На мгновение я ощутил его
чудовищную силу и переполняющее грызущее чувство голода - вечное и
неутолимое. Потом Первый Властитель овладел собой, но теперь уже он был
один.
"Присоединяйтесь, мастера! Добыча потеряна! Убить этого человека! Убить
этого человека!"
Я почувствовал нож, приставленный к моему сердцу. Он дрогнул... и
застыл. И в ту же самую секунду я вырвался из-под контроля Первого
Властителя и дернул выключатель. Раздался удар взорвавшегося воздуха. И я
поплыл... поплыл... и все ощущения остались далеко позади.
"Мастера! Убить эт..."
И в тот миг, когда пришли глубочайшая тишина и полнейшая тьма, ушла
боль.
А потом шум ударил мне в уши, и я почувствовал, как пол неотвратимо
приближается к моему лицу. И на этом все кончилось.
- Я надеюсь, мистер Грантам, - сказал генерал Тит, - что теперь вы
примете эту награду. Впервые в истории штатскому оказана такая честь, и вы
ее вполне заслужили.
Я полулежал на чистой белой простыне, обложенный большими мягкими
подушками. В нескольких футах от постели стояла пара довольно симпатичных
сиделок.
Я был настроен относиться терпимо ко всем, даже к Титу.
- Благодарю вас, генерал. Я считаю, что вы должны наградить и того
добровольца, который вызвался отравить меня. Он знал, на что идет, а я -
нет.
- Все закончилось, Грантам, - сказал Кайл. Он попытался улыбнуться
широко, но смог надеть лишь холодную улыбку. - Вы наверняка понимаете...
- Понимание, - прервал я его, - это единственное, что нам требуется,
чтобы превратить эту планету - и еще несколько других - в миры,
необходимые человеческому разуму для развития.
- Вы устали, Грантам, - заявил полковник. - Вам нужно отдохнуть. А
через несколько недель вы вернетесь на работу свежий как огурчик.
- Вот где сокрыт ключ, - продолжал я. - В наших мозгах. В них много
чего есть, а мы даже приблизительно не знаем, чем обладаем. Для мозга
ничего невозможного нет. Материя - это иллюзия, а пространство и время -
всего лишь удобные выдумки.
- Я оставлю медаль здесь, мистер Грантам. Когда вы почувствуете себя
лучше, мы устроим официальное награждение. Телевидение...
Он постепенно растворился, когда я закрыл глаза и задумался о проблеме,
которая еще со времен моей встречи с гоулами настоятельно требовала
обратить на себя внимание. Но до сих пор не было возможности заняться ею.
Я изнутри ощупью пробирался, устанавливая границы поражения, наблюдая,
как соматические защитные механизмы упорно занимаются восстановлением и
замещением. Процесс этот медленный и неторопливый, не требующий
вмешательства разума. Но если я немного помогу ему...
Это оказалось очень легко. Нужные модели были под рукой. Я
почувствовал, как заживают ткани, как регенерирует кожа.
Работать с костью было посложнее. Я отыскал требуемые минералы,
блокировал поступление крови, соединил концы сломанной кости.
Надо мной склонилась сиделка, в ее руках была бульонная чашка.
- Сэр, вы спали очень долго, - улыбаясь, сказала сиделка. - Не хотите
ли теперь отведать прекрасного куриного бульона?
Я выпил его и попросил еще. Пришел врач и снял повязки, с удивлением
тщательно осмотрел мои "раны" и пулей вылетел из палаты. Я приподнялся на
локте и тоже взглянул на себя. Кожа была новой и розовой - как у младенца.
Ни шрамов, ничего другого... согнул правую ногу - и боли не было.
Я недолго послушал, как врач что-то невнятно бормочет, кудахчет,
исследует и выносит официальное заключение. Потом опять закрыл глаза. Я
думал о передатчике материи.
Правительство, конечно же, наложит на него лапу. Военная тайна
величайшей важности - так назвал передатчик генерал Тит. Возможно,
общество когда-нибудь узнает о нем. А между тем...
- А как насчет того, чтобы позволить мне уйти отсюда? - внезапно
поинтересовался я.
Пучеглазый доктор с хохолком седых волос, моргая, посмотрел на меня и
продолжал ощупывать мою руку. Появился Кайл.
- Я хочу уйти, - заявил я. - Я выздоровел. Так что просто отдайте
одежду.
- Ну-ну, Грантам, расслабьтесь. Понимаете ли, все не так просто, как вы
думаете. Есть еще множество важных дел, с которыми мы должны покончить.
- С войной покончено, - сказал я. - Вы сами признали это. Я хочу уйти.
- Извините, - покачал головой полковник. - Этот вопрос обсуждению не
подлежит.
- Док, - спросил я, - я здоров?
- Да, - ответил тот. - Удивительное дело. Таким здоровым вы в жизни не
были. Я никогда прежде...
- Боюсь, Грантам, вам придется смириться с тем, что вы побудете здесь
еще некоторое время, - сказал Кайл. - В конце концов, не можем же мы...
- ...позволить знающему секрет передатчика материи свободно разгуливать
по белу свету, да? И пока вы не решите, я - заключенный, не так ли?
- Ну, я не стал бы это так называть, Грантам. Еще...
Я закрыл глаза. Передатчик материи - странное устройство. Передающее
поле, не искривляющее пространство, а выделяющее некоторые характеристики
поля материи в пространстве времени, едва уловимо изменяющее связи...
Так же и мозг может сравнивать данные, не имеющие друг к другу никакого
отношения, строить на их основе новые концепции, проводить параллели...
Электрические цепи передатчика материи и нейроны мозга...
Экзокосмос и эндокосмос - они всегда вместе, как яичная скорлупа и само
яйцо...
Где-то есть берег и белый песок, дюны и пальмы, изящно шевелящие
листьями под легким ветерком. Там ярко-голубая вода до самого горизонта и
ярко-голубое небо, и нигде в округе нет ни генералов с медалями и
телевизионными камерами, ни рыбьеглазых чиновников с обширными
проектами...
Если здесь осторожно согнуть... так...
И надавить тут... хорошо...
Я открыл глаза, приподнялся на локте... и увидел море. Жаркие лучи
солнца падали на мое тело, но не обжигали его. А песок был таким же белым,
как сахар. Вдалеке чайка то взмывала в голубое небо, то устремлялась к
голубой воде.
На берег выкатилась волна и омыла ноги холодной водой.
Я лежал на спине, любовался белыми облаками и улыбался. А потом громко
рассмеялся.
Вдалеке закричала чайка, эхом вторя моему смеху.