Страница:
Даже по весьма подозрительным подсчётам конца 1953 года в Грузии в 1937–1938 годах к высшей мере наказания было осуждено 8 тысяч человек. Много это или мало для бурных времён, когда реальной чертой жизни оказывалась острая социальная борьба нового со старым, и наоборот?
Сейчас «бухгалтеры» горе-«реформатора» Саакадзе увеличивают цифру репрессированных в Грузии по 1-й категории (то есть приговорённых к высшей мере наказания) до 15 тысяч человек, что ещё более сомнительно. Но если принять такую цифру за достоверную – что тогда? При населении Грузии в 3,5 миллиона человек это даёт четырёх расстрелянных на тысячу жителей. Много это или мало?
Ещё в 1920 году Грузия была меньшевистской. По сути, правительственная партия меньшевиков насчитывала тогда до 80 тысяч членов, из них не менее 10 процентов – активных, включая функционеров. Грузинских большевиков тогда было не более двух тысяч человек.
Антисоветские и антирусские настроения поощрялись и питались не только меньшевиками, но и их западными покровителями. В Грузии, как и вообще в Закавказье, активно насаждали свою агентуру американцы с англичанами, французы с турками, и даже поляки (последние, к слову, весьма активно). Грузинский пролетариат был ещё слаб, зато была велика прослойка купцов, дворян, разного рода князей, торговцев, полууголовных люмпенов и т. п.
Так спрашивается – что, в грузинском городке с населением в, скажем, пять тысяч в конце 30-х годов не было двух десятков активных врагов Советской власти?
Да их там было и ещё больше! Не считая традиционных для Кавказа коррумпционеров.
Однако, вопреки клевете на него, Берия не имел палаческих наклонностей (он даже охоту не любил, предпочитая ей рыбалку) и неизбежные по той ситуации репрессивные меры предпринимал так, чтобы, по возможности, минимизировать их. Тем не менее его репрессивная политика оказалась весьма эффективной в том смысле, что активной «пятой колонны» в Грузии и вообще в Закавказье, несмотря на всё их стратегическое значение, немцы не имели даже в период своих наибольших успехов на Кавказе.
Возможная германская оккупация Грузии унесла бы, по крайней мере, 50–60 тысяч жизней только грузин (не говорю уж о грузинских евреях). То есть, при любом угле зрения – если не надевать, конечно, чёрные очки – объективная «арифметика» репрессий в Грузии не обвиняет, а оправдывает Берию. Он и его чекисты сумели оздоровить внутреннюю ситуацию в республике минимально возможной кровью.
Обойтись же вообще без крови было нельзя, потому что наличие мощной «пятой колонны» в преддверии возможной большой войны привело бы в случае войны к намного большей крови.
Как уже было сказано, Грузия под руководством Берии развивалась исключительно динамично и при этом – гармонично. Берия в Грузии – это первый расцвет грузинской экономики, науки, образования, культуры (в том числе – физической)… Это – период реконструкции Тбилиси, массового городского и промышленного строительства, преобразования Грузии во всесоюзную курортную зону. Однако в конце лета 1938 года Берия навсегда уезжает из Грузии в Москву по вызову Сталина.
Сталину вновь потребовался чекист Берия, а не социалистический менеджер Берия. Забегая вперёд, скажу, что и в НКВД Берия проявил себя прежде всего как эффективный реформатор, а затем достаточно быстро вырос в выдающуюся фигуру общегосударственного масштаба.
При этом назначение Л.П. Берии в НКВД было логичным не только потому, что Сталину надоели во главе НКВД разного рода политиканы, которые то и дело норовили вляпаться сами и вляпать других в те или иные антисталинские, а фактически в антисоветские заговоры. В отношении же Берии заранее можно было не сомневаться, что он будет толково, самоотверженно и честно заниматься прямым делом, укрепляя, а не расшатывая государство.
Однако суть была не только в этом, как и не только в том, что Берия имел огромный чисто чекистский опыт. Это малоизвестно, но Берия входил в ту узкую комиссию, которая была образована Политбюро 20 марта 1934 года для разработки проекта Положения об НКВД СССР и Особом совещании НКВД СССР.
Вот состав комиссии: Каганович (председатель), Куйбышев, Ягода, Ст. Косиор, Берия, Чубарь, Гр. Леплевский, Акулов, Вышинский, Прокофьев, Булатов, Агранов, Балицкий, Реденс, Бельский и Крыленко.
Из этого состава Ягода, Леплевский, Прокофьев, Булатов, Агранов, Балицкий, Реденс и Бельский были «чистыми» чекистами и входили в руководство ОГПУ СССР, которое предстояло преобразовать в НКВД СССР.
Каганович тогда был как минимум левой рукой Сталина, если считать, что правой был Молотов. Впрочем, не будет ошибкой считать и наоборот.
Куйбышев к марту 1934 года занимал пост Председателя Комиссии советского контроля при СНК СССР (в мае 1934 года он был назначен 1-м заместителем Председателя СНК и СТО СССР).
Косиор был тогда 1-м секретарём ЦК КП(б) Украины, Акулов и Вышинский представляли Прокуратуру СССР, Крыленко был наркомом юстиции СССР, а Булатов – заведующим Отделом руководящих партийных органов (ОРПО) ЦК ВКП(б).
Берия же занимал пост 1-го секретаря Закавказского крайкома ВКП(б) и 1-го секретаря ЦК КП(б) Грузии. По масштабам страны – не самый высокий уровень, однако при его назначении в комиссию явно были учтены не просто его деловые качества, но именно чекистский опыт.
К лету 1938 года из всего состава комиссии в строю оставались только Каганович, Вышинский и Берия. Куйбышев умер, остальные были репрессированы. И теперь, при назначении Берии в НКВД, Сталин и его ближайшие соратники не могли не помнить о том, что Берия стоял у начала НКВД и принял в первой реформе ОГПУ в НКВД прямое и активное участие.
Вот кратко – о пути Лаврентия Павловича Берии от Кавказа до Москвы.
1938 год
29/VII-38
5/VIII-38
29/VIII-38
4/IX-38
Сейчас «бухгалтеры» горе-«реформатора» Саакадзе увеличивают цифру репрессированных в Грузии по 1-й категории (то есть приговорённых к высшей мере наказания) до 15 тысяч человек, что ещё более сомнительно. Но если принять такую цифру за достоверную – что тогда? При населении Грузии в 3,5 миллиона человек это даёт четырёх расстрелянных на тысячу жителей. Много это или мало?
Ещё в 1920 году Грузия была меньшевистской. По сути, правительственная партия меньшевиков насчитывала тогда до 80 тысяч членов, из них не менее 10 процентов – активных, включая функционеров. Грузинских большевиков тогда было не более двух тысяч человек.
Антисоветские и антирусские настроения поощрялись и питались не только меньшевиками, но и их западными покровителями. В Грузии, как и вообще в Закавказье, активно насаждали свою агентуру американцы с англичанами, французы с турками, и даже поляки (последние, к слову, весьма активно). Грузинский пролетариат был ещё слаб, зато была велика прослойка купцов, дворян, разного рода князей, торговцев, полууголовных люмпенов и т. п.
Так спрашивается – что, в грузинском городке с населением в, скажем, пять тысяч в конце 30-х годов не было двух десятков активных врагов Советской власти?
Да их там было и ещё больше! Не считая традиционных для Кавказа коррумпционеров.
Однако, вопреки клевете на него, Берия не имел палаческих наклонностей (он даже охоту не любил, предпочитая ей рыбалку) и неизбежные по той ситуации репрессивные меры предпринимал так, чтобы, по возможности, минимизировать их. Тем не менее его репрессивная политика оказалась весьма эффективной в том смысле, что активной «пятой колонны» в Грузии и вообще в Закавказье, несмотря на всё их стратегическое значение, немцы не имели даже в период своих наибольших успехов на Кавказе.
Возможная германская оккупация Грузии унесла бы, по крайней мере, 50–60 тысяч жизней только грузин (не говорю уж о грузинских евреях). То есть, при любом угле зрения – если не надевать, конечно, чёрные очки – объективная «арифметика» репрессий в Грузии не обвиняет, а оправдывает Берию. Он и его чекисты сумели оздоровить внутреннюю ситуацию в республике минимально возможной кровью.
Обойтись же вообще без крови было нельзя, потому что наличие мощной «пятой колонны» в преддверии возможной большой войны привело бы в случае войны к намного большей крови.
Как уже было сказано, Грузия под руководством Берии развивалась исключительно динамично и при этом – гармонично. Берия в Грузии – это первый расцвет грузинской экономики, науки, образования, культуры (в том числе – физической)… Это – период реконструкции Тбилиси, массового городского и промышленного строительства, преобразования Грузии во всесоюзную курортную зону. Однако в конце лета 1938 года Берия навсегда уезжает из Грузии в Москву по вызову Сталина.
Сталину вновь потребовался чекист Берия, а не социалистический менеджер Берия. Забегая вперёд, скажу, что и в НКВД Берия проявил себя прежде всего как эффективный реформатор, а затем достаточно быстро вырос в выдающуюся фигуру общегосударственного масштаба.
При этом назначение Л.П. Берии в НКВД было логичным не только потому, что Сталину надоели во главе НКВД разного рода политиканы, которые то и дело норовили вляпаться сами и вляпать других в те или иные антисталинские, а фактически в антисоветские заговоры. В отношении же Берии заранее можно было не сомневаться, что он будет толково, самоотверженно и честно заниматься прямым делом, укрепляя, а не расшатывая государство.
Однако суть была не только в этом, как и не только в том, что Берия имел огромный чисто чекистский опыт. Это малоизвестно, но Берия входил в ту узкую комиссию, которая была образована Политбюро 20 марта 1934 года для разработки проекта Положения об НКВД СССР и Особом совещании НКВД СССР.
Вот состав комиссии: Каганович (председатель), Куйбышев, Ягода, Ст. Косиор, Берия, Чубарь, Гр. Леплевский, Акулов, Вышинский, Прокофьев, Булатов, Агранов, Балицкий, Реденс, Бельский и Крыленко.
Из этого состава Ягода, Леплевский, Прокофьев, Булатов, Агранов, Балицкий, Реденс и Бельский были «чистыми» чекистами и входили в руководство ОГПУ СССР, которое предстояло преобразовать в НКВД СССР.
Каганович тогда был как минимум левой рукой Сталина, если считать, что правой был Молотов. Впрочем, не будет ошибкой считать и наоборот.
Куйбышев к марту 1934 года занимал пост Председателя Комиссии советского контроля при СНК СССР (в мае 1934 года он был назначен 1-м заместителем Председателя СНК и СТО СССР).
Косиор был тогда 1-м секретарём ЦК КП(б) Украины, Акулов и Вышинский представляли Прокуратуру СССР, Крыленко был наркомом юстиции СССР, а Булатов – заведующим Отделом руководящих партийных органов (ОРПО) ЦК ВКП(б).
Берия же занимал пост 1-го секретаря Закавказского крайкома ВКП(б) и 1-го секретаря ЦК КП(б) Грузии. По масштабам страны – не самый высокий уровень, однако при его назначении в комиссию явно были учтены не просто его деловые качества, но именно чекистский опыт.
К лету 1938 года из всего состава комиссии в строю оставались только Каганович, Вышинский и Берия. Куйбышев умер, остальные были репрессированы. И теперь, при назначении Берии в НКВД, Сталин и его ближайшие соратники не могли не помнить о том, что Берия стоял у начала НКВД и принял в первой реформе ОГПУ в НКВД прямое и активное участие.
Вот кратко – о пути Лаврентия Павловича Берии от Кавказа до Москвы.
1938 год
29/VII-38
Никогда не думал, что буду писать дневник. У меня вместо дневника секретари. А тут потянуло. Хоть с кем-то надо посоветоваться, даже Нино сказать не могу. Можно только с собой. А это называется дневник. Попробую, может поможет. Каждый день записывать не получится, но это и не надо. А выговориться надо.
Получил личное письмо от товарища Сталина. Серьезное письмо и надо крепко подумать. Предлагает вернуться на чекистскую работу, в Москву, первым замом Ежова.
Николай[1] человек сложный. Наломал дров с репрессированием, а самое тяжелое в разведке. Предал Никольский[2], предал Кривицкий[3], предал Люшков[4]. Это крупные провалы. Коба пишет, что не знает, кому верить. В разведке долго заправляли Артузов[5], Слуцкий[6], Урицкий[7] и прочие бл…ди. Способности есть, но авантюристы, я всегда так считал. И воспитывали авантюристов. Куда повернут, никогда не было ясно, они меня часто дое…ывали еще по работе ОГПУ.
НКВД и военная разведка засорены кадрами Ягоды и Троцкого. Коба пишет, я один из всего партийного руководства хорошо знаю чекистскую работу и только я могу выправить дело. Жмет на сознательность, подписался «Коба». Пишет, что наведешь порядок в ЧК и потом если захочешь, вернешься домой.
Легко сказать вернешься. Даже если вернешься, темп потеряш (Так в тексте, но это явная описка, как и в ряде других случаев. – С.К.[8]). А темп мы взяли хороший. Самый высокий в Союзе[9].
Не хочется уезжать с Кавказа. Здесь дышать легко и сам себе голова. И дела много. Всю жизнь жил на Кавказе работал на Кавказе, никуда не перебрасывали. И не хочу.
Когда муд…ки заправляли, гнило было. Что Лаврентий[10], что Мамия[11]. А когда Коба мне поверил, дал власть, я Грузию двинул так, что пусть кто другой попробует. За шесть лет не узнать. Это же ясно видно! И только все наладилось, а тут снимайся, Лаврентий, кати в Москву. Шпионов лови. Я их в ЧК на всю жизнь наловился.
Самое тяжелое время пережили, сколько ср…ни вычистил, подполье задавил, промышленность развил, науку поднял, Тифлис реконструировал. Сразу видно, что сделано, видно что делать надо. А чистить после этих жидов ГУГБ (Главное управление государственной безопасности НКВД СССР. – С.К.) удовольствия мало. Но Коба просит. Так и пишет, прошу как старого чекиста. Поработай, а там вернешься или подберем тебе что-то покрупнее на хозяйственной работе. Но чувствую, что придется заменять Николая.
Не хочется. Я привык, что год прошел, сразу видно результат. На глазах все меняется, а толкает кто вперед – я. Люди подобраны, ср…нь вычищена, только работать. Еще одна пятилетка, Грузию не узнаешь. А в Москве бумаги, агенты, шифровки, допросы, протоколы. Возни много, удовольствия мало.
Но с разведкой дело хреново. И в Наркомате нечисто, запутали дела. А если Николай провалился, придется брать на себя Наркомат. Тут мне и конец, уже не выберусь, так и застряну. А мне интереснее здесь.
Но думаю, придется ехать. Коба просит, но ясно, что это приказ. Только обижать не хочет, понимает, что и так меня обидел, от живого дела отрывает. Просился на учебу – не дали. Хорошо, остался в ЧК, поднял там дело. Потом дали возможность, сказали строй. Хорошо, целую республику построили. Строить интереснее, а теперь опять выходит ЧК.
Главных направлений два. Разведка может провалена, может не провалена. Кто знает, кого сдали эти сволочи, кого не сдали. Надо разобраться. Кобу особенно беспокоит Люшков. Значит, надо будет крепко проверить всех. Недоверие – тяжелая вещь, но если ты свой, то ты внутри обидишься, а против своих не пойдешь никогда. Никакая обида, если ты свой, предателем не сделает. Так что тут буду действовать соответственно (Так в тексте. – С.К.). Выразил открыто недоверие и надо посмотреть, как ведет себя. Боится или обиделся. А почему боится? Тоже надо разобраться. Но если обиделся, уже хорошо.
Второе, это кадры. Надо взять с собой ребят, Всеволода[12] обязательно. Мы с ним сработались, слов не надо. Коба верит мне, я верю Всеволоду. Его и спрашивать не надо, поедет со мной хоть в Ташкент, а в Москву тем более. Конечно, ему там тоже будет не сахар.
А если заменять Николая, то главное будет разобраться с результатами репрессивной операции в масштабах Союза. Это второе главное направление. Даже у нас, при моем контроле, не обошлось без перегибов. Меньшевистская сволочь пакостила, скрытые троцкисты. Пока не вывели на чистую воду, ряд человек лишились, даже до расстрела. У нас процент перегиба был малый, а с другими надо разбираться. Но пока мне хватит разведки.
Разведка и внутренняя диверсия прямо связаны. Так что работа по к.-р. (Контрреволюционному. – С.К.) подполью тоже сразу будет большая. А то мелочь берем, а надо глубже.
Ба! Я уже считай вернулся в ЧК, думаю о делах не в Тбилиси, а в Москве. Вот так, Лаврентий. Не пожалел тебя Коба, не дает спокойно дома жить. Там и не выспишься как следует, Коба не даст. Так что сейчас ложусь спать, пока можно.
Болел за «Динамо» Тбилиси, а если перееду, придется болеть за «Динамо» Москва.
А может еще обойдется, может останусь.
Но вряд ли.
Получил личное письмо от товарища Сталина. Серьезное письмо и надо крепко подумать. Предлагает вернуться на чекистскую работу, в Москву, первым замом Ежова.
Николай[1] человек сложный. Наломал дров с репрессированием, а самое тяжелое в разведке. Предал Никольский[2], предал Кривицкий[3], предал Люшков[4]. Это крупные провалы. Коба пишет, что не знает, кому верить. В разведке долго заправляли Артузов[5], Слуцкий[6], Урицкий[7] и прочие бл…ди. Способности есть, но авантюристы, я всегда так считал. И воспитывали авантюристов. Куда повернут, никогда не было ясно, они меня часто дое…ывали еще по работе ОГПУ.
НКВД и военная разведка засорены кадрами Ягоды и Троцкого. Коба пишет, я один из всего партийного руководства хорошо знаю чекистскую работу и только я могу выправить дело. Жмет на сознательность, подписался «Коба». Пишет, что наведешь порядок в ЧК и потом если захочешь, вернешься домой.
Легко сказать вернешься. Даже если вернешься, темп потеряш (Так в тексте, но это явная описка, как и в ряде других случаев. – С.К.[8]). А темп мы взяли хороший. Самый высокий в Союзе[9].
Не хочется уезжать с Кавказа. Здесь дышать легко и сам себе голова. И дела много. Всю жизнь жил на Кавказе работал на Кавказе, никуда не перебрасывали. И не хочу.
Когда муд…ки заправляли, гнило было. Что Лаврентий[10], что Мамия[11]. А когда Коба мне поверил, дал власть, я Грузию двинул так, что пусть кто другой попробует. За шесть лет не узнать. Это же ясно видно! И только все наладилось, а тут снимайся, Лаврентий, кати в Москву. Шпионов лови. Я их в ЧК на всю жизнь наловился.
Самое тяжелое время пережили, сколько ср…ни вычистил, подполье задавил, промышленность развил, науку поднял, Тифлис реконструировал. Сразу видно, что сделано, видно что делать надо. А чистить после этих жидов ГУГБ (Главное управление государственной безопасности НКВД СССР. – С.К.) удовольствия мало. Но Коба просит. Так и пишет, прошу как старого чекиста. Поработай, а там вернешься или подберем тебе что-то покрупнее на хозяйственной работе. Но чувствую, что придется заменять Николая.
Не хочется. Я привык, что год прошел, сразу видно результат. На глазах все меняется, а толкает кто вперед – я. Люди подобраны, ср…нь вычищена, только работать. Еще одна пятилетка, Грузию не узнаешь. А в Москве бумаги, агенты, шифровки, допросы, протоколы. Возни много, удовольствия мало.
Но с разведкой дело хреново. И в Наркомате нечисто, запутали дела. А если Николай провалился, придется брать на себя Наркомат. Тут мне и конец, уже не выберусь, так и застряну. А мне интереснее здесь.
Но думаю, придется ехать. Коба просит, но ясно, что это приказ. Только обижать не хочет, понимает, что и так меня обидел, от живого дела отрывает. Просился на учебу – не дали. Хорошо, остался в ЧК, поднял там дело. Потом дали возможность, сказали строй. Хорошо, целую республику построили. Строить интереснее, а теперь опять выходит ЧК.
Главных направлений два. Разведка может провалена, может не провалена. Кто знает, кого сдали эти сволочи, кого не сдали. Надо разобраться. Кобу особенно беспокоит Люшков. Значит, надо будет крепко проверить всех. Недоверие – тяжелая вещь, но если ты свой, то ты внутри обидишься, а против своих не пойдешь никогда. Никакая обида, если ты свой, предателем не сделает. Так что тут буду действовать соответственно (Так в тексте. – С.К.). Выразил открыто недоверие и надо посмотреть, как ведет себя. Боится или обиделся. А почему боится? Тоже надо разобраться. Но если обиделся, уже хорошо.
Второе, это кадры. Надо взять с собой ребят, Всеволода[12] обязательно. Мы с ним сработались, слов не надо. Коба верит мне, я верю Всеволоду. Его и спрашивать не надо, поедет со мной хоть в Ташкент, а в Москву тем более. Конечно, ему там тоже будет не сахар.
А если заменять Николая, то главное будет разобраться с результатами репрессивной операции в масштабах Союза. Это второе главное направление. Даже у нас, при моем контроле, не обошлось без перегибов. Меньшевистская сволочь пакостила, скрытые троцкисты. Пока не вывели на чистую воду, ряд человек лишились, даже до расстрела. У нас процент перегиба был малый, а с другими надо разбираться. Но пока мне хватит разведки.
Разведка и внутренняя диверсия прямо связаны. Так что работа по к.-р. (Контрреволюционному. – С.К.) подполью тоже сразу будет большая. А то мелочь берем, а надо глубже.
Ба! Я уже считай вернулся в ЧК, думаю о делах не в Тбилиси, а в Москве. Вот так, Лаврентий. Не пожалел тебя Коба, не дает спокойно дома жить. Там и не выспишься как следует, Коба не даст. Так что сейчас ложусь спать, пока можно.
Болел за «Динамо» Тбилиси, а если перееду, придется болеть за «Динамо» Москва.
А может еще обойдется, может останусь.
Но вряд ли.
5/VIII-38
Уезжаю в Москву на сессию[13]. Голова работает уже на две стороны. Текущая работа здесь, а мысли там. Коба звонил, по телефону ничего не говорил, только спросил: «Ты думаешь?»
Говорю: «Думаю».
«Ну думай, приедешь на сессию, поговорим».
И все.
Сижу, думаю. В Центре будет тяжело. Отношения с Николаем[14] никогда хорошими не были, с Михаилом[15] тоже. Михаил мужик рисковый и авантюрист. Увлекается, может попасть под влияние и сам может влиять на другого. Кто на кого влияет, Ежов на Фриновского или Фриновский на Ежова? Они там при Ягоде были как пауки. Похоже Николай тоже влип. Я на этот счет мало думал, а теперь думаю и думаю. Тяжело мне будет.
Пока о переезде никому не говорил, зачем раньше времени. Только с Всеволодом[16] надо поговорить осторожно, его надо сразу забрать с собой, если уеду.
Будет тяжело. За эти два года крови пролилось в стране немало. Тут никуда не денешся (Так в тексте. – С.К.), пятая колонна нам не нужна, а она была и как ни чисти, ни (Так в тексте. – С.К.) вычистишь. Но на местах слишком много арестов и расстрелов.
С этим надо будет разбираться. В Грузии мы старались брать только тех, кто был и так на учете, а кроме них, что на следствии вскрылось, тех и брали. Но брали самых активных. Если брать в Грузии всех, это надо брать примерно 50 тысяч[17], но тогда недовольных будет 200 тысяч и больше.
Тут надо выбрать меру. А как ее выбрать. Чистых бандитов мы постреляли, и то не всех. Троцкистов и меньшевиков активных тоже постреляли. Также перерожденцев. А сколько притаилось. Но все равно по Союзу цифры Николай дал большие. Может он виноват, может аппарат на местах и в союзном Наркомвнуделе. А может и то, и то.
У меня аппарат не засорен, мы его все время чистим, выгоняем, но всех не выгонишь. Вот Мдивани[18]. Муд…к, пакостил и пакостил, а все равно не мы на него вышли, а Москва.
Тяжело мне будет. И не откажешся (Так в тексте. – С.К.).
Говорю: «Думаю».
«Ну думай, приедешь на сессию, поговорим».
И все.
Сижу, думаю. В Центре будет тяжело. Отношения с Николаем[14] никогда хорошими не были, с Михаилом[15] тоже. Михаил мужик рисковый и авантюрист. Увлекается, может попасть под влияние и сам может влиять на другого. Кто на кого влияет, Ежов на Фриновского или Фриновский на Ежова? Они там при Ягоде были как пауки. Похоже Николай тоже влип. Я на этот счет мало думал, а теперь думаю и думаю. Тяжело мне будет.
Пока о переезде никому не говорил, зачем раньше времени. Только с Всеволодом[16] надо поговорить осторожно, его надо сразу забрать с собой, если уеду.
Будет тяжело. За эти два года крови пролилось в стране немало. Тут никуда не денешся (Так в тексте. – С.К.), пятая колонна нам не нужна, а она была и как ни чисти, ни (Так в тексте. – С.К.) вычистишь. Но на местах слишком много арестов и расстрелов.
С этим надо будет разбираться. В Грузии мы старались брать только тех, кто был и так на учете, а кроме них, что на следствии вскрылось, тех и брали. Но брали самых активных. Если брать в Грузии всех, это надо брать примерно 50 тысяч[17], но тогда недовольных будет 200 тысяч и больше.
Тут надо выбрать меру. А как ее выбрать. Чистых бандитов мы постреляли, и то не всех. Троцкистов и меньшевиков активных тоже постреляли. Также перерожденцев. А сколько притаилось. Но все равно по Союзу цифры Николай дал большие. Может он виноват, может аппарат на местах и в союзном Наркомвнуделе. А может и то, и то.
У меня аппарат не засорен, мы его все время чистим, выгоняем, но всех не выгонишь. Вот Мдивани[18]. Муд…к, пакостил и пакостил, а все равно не мы на него вышли, а Москва.
Тяжело мне будет. И не откажешся (Так в тексте. – С.К.).
29/VIII-38
Вернулся из Москвы, голова пухнет. Все, дело решено. Политбюро приняло Постановление об утверждении т. Берия первым Заместителем Народного Комиссара Внутренних Дел СССР. Фриновского перебрасывают Наркомом Военного Морского Флота. Назначение странное, Михаил с морем связан был только по погранохране, какой из него моряк. Так что это назначение временное. Но мне Фриновский не нужен. Мне в ГУГБ нужен Всеволод, забираю его с собой, уже договорился. Рад.
Говорил с Кобой, но мало. Сказал: «Тебе все карты в руки. Приедешь, присматривайся, с Ежовым веди себя аккуратно, в разные стороны не тяни, но сразу веди свою линию». Людей забрать разрешил.
Мне предписано представить кандидата на утверждение ЦК по первому секретарю. Буду рекомендовать Кандида[19]. Но тут последнее слово за Кобой. Пусть выбирает. Теперь ему работать с грузинами. А мне скоро уезжать. Нино с Серго пока побудут здесь, но учебный год для парня разрывать не хочется. Ему в Москве будет интереснее, а может тоже будет тосковать по горному воздуху.
Но что делать, надо собираться и ехать. Передам дела, и опять Лаврентий надевай форму.
Говорил с Николаем[20]. Разговор был долгий и тягучий. Похоже, крепко он обоср…лся, не знаю, как будем работать. И видно, что выпивает, а это последнее дело. Если человек пошел по этому делу, хорошо не кончит. А может от страха, так тоже бывает.
Все время кручусь, хочется напоследок больше сделать. Не верится, что все здесь будет теперь без меня. Новый Дворец Правительства сдаем, а меня не будет. Дорогу до Сталинири сдадут тоже без меня[21]. Академию Наук организовать не успел и уже не успею[22]. Жалко. Останется стадион имени Берия, клуб имени Берия, институт имени Берия, площадь имени Берия. Так что память останется, спасибо людям, не забудут. Строительную базу мы уже хорошую сделали, и по кирпичу, и по черепице, будем строить много. Новый телескоп для Абастумани[23] я не успел. Может позже помогу. Нет не до того будет, вряд ли.
Скоро выеду в Москву. Проведем Пленум[24], и поехал. Коба торопит. Тогда будет совсем не до дневника. Но это дело я не брошу. Там особенно нужен будет такой советчик, что не проболтается и не подведет.
Говорил с Кобой, но мало. Сказал: «Тебе все карты в руки. Приедешь, присматривайся, с Ежовым веди себя аккуратно, в разные стороны не тяни, но сразу веди свою линию». Людей забрать разрешил.
Мне предписано представить кандидата на утверждение ЦК по первому секретарю. Буду рекомендовать Кандида[19]. Но тут последнее слово за Кобой. Пусть выбирает. Теперь ему работать с грузинами. А мне скоро уезжать. Нино с Серго пока побудут здесь, но учебный год для парня разрывать не хочется. Ему в Москве будет интереснее, а может тоже будет тосковать по горному воздуху.
Но что делать, надо собираться и ехать. Передам дела, и опять Лаврентий надевай форму.
Говорил с Николаем[20]. Разговор был долгий и тягучий. Похоже, крепко он обоср…лся, не знаю, как будем работать. И видно, что выпивает, а это последнее дело. Если человек пошел по этому делу, хорошо не кончит. А может от страха, так тоже бывает.
Все время кручусь, хочется напоследок больше сделать. Не верится, что все здесь будет теперь без меня. Новый Дворец Правительства сдаем, а меня не будет. Дорогу до Сталинири сдадут тоже без меня[21]. Академию Наук организовать не успел и уже не успею[22]. Жалко. Останется стадион имени Берия, клуб имени Берия, институт имени Берия, площадь имени Берия. Так что память останется, спасибо людям, не забудут. Строительную базу мы уже хорошую сделали, и по кирпичу, и по черепице, будем строить много. Новый телескоп для Абастумани[23] я не успел. Может позже помогу. Нет не до того будет, вряд ли.
Скоро выеду в Москву. Проведем Пленум[24], и поехал. Коба торопит. Тогда будет совсем не до дневника. Но это дело я не брошу. Там особенно нужен будет такой советчик, что не проболтается и не подведет.
4/IX-38
Только что вернулся от Ежова. Просидели до позднего вечера. Сразу потянулся к рюмке, стал угощать, пришлось отказаться. Вначале обиделся, потом понял, что залупаться не от ума, начал говорить по существу. Мужик он умный и знающий, но уже видно, что запутался. Я ему сказал прямо, что работать будем без обид, у меня сейчас главное по своему кусту, а остальное буду входить в курс дела. Договорились, что палки в колеса Всеволоду ставить не будет, ГУГБ я сразу переложу на него, всю оперативную работу и кадровый вопрос[25].
Договорились, что Госбезопасность будем переводить в положение Главка, как раньше[26]. Договорились, но вижу что и тут Николай недоволен. А структура Наркомата хреновая, надо менять[27].
Договорились, что Госбезопасность будем переводить в положение Главка, как раньше[26]. Договорились, но вижу что и тут Николай недоволен. А структура Наркомата хреновая, надо менять[27].