Виктория Лайт
Люблю и ненавижу

1

   – Джеймс, хочешь посмеяться?
   Дверь кабинета Джеймса Дилана распахнулась, и в образовавшемся отверстии показалась голова Сида Барнета. Его длинные кудрявые волосы были как всегда растрепаны, очки еле держались на кончике длинного носа. Глаза Сида горели неугасимым энтузиазмом, и Джеймс печально вздохнул, предчувствуя бурный поток эмоций, который сейчас на него выльется.
   – Если честно, то не очень, – ответил он с любезной улыбкой. – У меня сейчас очень много дел. Но тебя это вряд ли остановит.
   – Точно.
   Сид полностью открыл дверь и просунул в кабинет все свое нескладное длиннорукое и длинноногое тело.
   – Знаешь, что я только что услышал? – с триумфом спросил он.
   Сиду так редко удавалось узнавать новости из первых рук, что неудивительно, что он весь светился от счастья. Как же, сейчас он преподнесет Джеймсу самую свежую и невероятную сплетню, подслушанную им в коридоре!
   – Я примерно догадываюсь, о чем пойдет речь, – проговорил Джеймс, флегматично листая бумаги. – Но не буду лишать тебя возможности насладиться моим удивлением. Итак, в чем дело?
   Сид вопросительно посмотрел на приятеля, почувствовав подвох.
   – Я тебя внимательно слушаю. – Джеймс кинул на озадаченного друга лукавый взгляд. – Что на этот раз придумали местные кумушки?
   – Что ты собираешься жениться на Лане Миквуд, – выпалил Сид. – Бред, правда?
   Если Сид Барнет ожидал от Джеймса негодующих возгласов и ругательств, то он сильно просчитался. Джеймс не только не удивился, но даже не торопился высказывать согласие с последним заявлением Сида.
   – Джеймс, но ведь это нелепо, да? – На Сида было жалко смотреть. Его физиономия выражала такую растерянность, что Джеймс едва удерживал улыбку.
   – Может быть это нелепо, Сид, – сказал он серьезно, изо всех сил стараясь не расхохотаться. – Но это не сплетня. Это факт. Через месяц Лана станет моей женой.
   Сид с легким стоном опустился на стул, раскинув свои длинные ноги в разные стороны и едва не сбив соседний стул. Однако все обошлось без последствий. Джеймса всегда невероятно удивляло, как это его друг, будучи настолько нескладным человеком, никогда ничего не разбивает в его кабинете.
   – Скажи, что ты шутишь над старым бедным Сидом, – наконец выдавил Барнет из себя.
   Джеймс почувствовал легкое раздражение. На этот раз Сид перегибал палку. Конечно, известие о его скорой женитьбе вряд ли обрадовало Барнета, ярого холостяка и женоненавистника, но, в конце концов, Джеймс не обязан действовать в соответствии с взглядами приятеля!
   – Я не понимаю, почему тебя так удивляет моя женитьба, – заметил Джеймс. – Мне уже тридцать восемь лет. Давно пора завести семью…
   Сид укоризненно посмотрел на него, Джеймс опустил глаза. Нет, он кривит душой. Конечно, у Сида есть все причины удивляться. Более того, возмущаться.
   Лана Миквуд работала в их компании Финтраст Корпорэйшн больше года, но за это время успела переругаться почти со всеми сотрудниками. Сид Барнет на дух не переносил ее, потому что она совала нос во все его дела, давала ненужные советы и очень возмущалась, когда ее никто не слушал. Навязчивые женщины всегда вызывали у него отвращение.
   Также Сида очень ранило недоверие Джеймса, ведь он узнал о предстоящей свадьбе не от него, а от сплетниц. Кажется, как лучший друг он имеет право знать, что происходит. К тому же Джеймс ни разу не выдал, что между ним и Ланой что-то серьезное… Так, небольшая интрижка, все посплетничали на их счет и перестали. Сид даже не мог предположить, во что это перерастет.
   – Кто угодно, только не Лана Миквуд, – с пафосом заявил Сид.
   – Ты несправедлив к ней, – улыбнулся Джеймс.
   Перед его мысленным взором встала изящная Лана с воинственно вздернутым подбородком и копной непослушных рыжих волос. Она всегда была готова к борьбе. Каждый в компании точно знал, что связываться с мисс Миквуд себе дороже. Джеймс был несколько флегматичен по натуре, и ему импонировала горячность Ланы, ее активность и боевой характер. И не только это…
   – Ты ослеп, – Сид выразительно закатил глаза. – Эта рыжая стерва лишила тебя рассудка. Чем она тебя приворожила? Маленькая, бледненькая, посмотреть не на что…
   – Сид, – угрожающе прервал его Джеймс. – Не забывай, что ты говоришь о моей невесте, будущей миссис Джеймс Дилан. Я бы попросил тебя выбирать выражения.
   Сид с непередаваемым изумлением уставился на Джеймса. Он лично неоднократно слышал, что Джеймс отзывался о Лане в не менее сильных выражениях. И всегда осуждал ее манеры. Но, конечно, раз он собирается жениться на ней, это совершенно меняет дело.
   – Значит, от любви до ненависти один шаг, а, Джеймс? – спросил Сид с кривой улыбкой.
   Только этой избитой мудростью и можно было объяснить столь странный шаг.
   – Вот именно, Сид, – подтвердил Джеймс. – И с сегодняшнего дня тебе придется научиться вести себя с Ланой как следует. Хватит с меня ваших скандалов и выяснения отношений.
   – Понятно, – понурился Сид.
   – Не грусти. Свадьба будет роскошная. Мы обязательно подберем и тебе подружку…
   Сид презрительно фыркнул.
   – Ты же ведь будешь моим шафером?
   – Куда я денусь, – вздохнул Сид. – Хотя ты этого и не заслуживаешь.
   Свирепый взгляд, который он метнул на Джеймса, был последним упреком в его адрес. Друзья перешли к решению рабочих вопросов, и больше ни тот, ни другой не упоминал о Лане Миквуд.
 
   В это время на другом конце города предмет их разговора только просыпался в огромной квартире Джеймса Дилана.
   Хорошо. Лана потянулась и села в кровати. Сегодня она решила устроить себе выходной и пробежаться по магазинам. Совсем не обязательно рваться на работу ни свет ни заря, когда твой жених является твоим начальником. У нее и без работы дел хватает! На носу свадьба, к этому важному событию надо как следует подготовиться. Ведь отчет об этом мероприятии попадет во все газеты! Только подумать – она, простая девчонка из пограничного городка, выходит замуж за одного из самых богатых и влиятельных людей штата. Кто бы мог подумать, что Лана Миквуд так далеко пойдет! Ведь она даже и мечтать о таком не могла, когда устраивалась на работу в компанию Джеймса Дилана.
   Хотя в этом вопросе Лана Миквуд немного приукрашивала действительность. Конечно, пришла она в компанию без всяких задних мыслей. Ей срочно нужна была работа, и она схватилась за первое, что подвернулось. Но потом, узнав о том, что глава компании не женат, что он весьма хорош собой, в ее сообразительную головку закралась мысль о том, что неплохо было бы стать миссис Дилан. Она ничего не теряла, а в случае удачи приобретала красивого, умного, интересного, а, главное, богатого мужа. Исхоженный путь Золушки был самым коротким к успеху и процветанию, и Лана Миквуд решила его испробовать.
   Первым делом надо было как можно чаще попадаться шефу на глаза. Это было несложно. Лана работала в отделе рекламы, и каждый раз, когда Дилану требовались новые рекламные разработки, она с энтузиазмом вызывалась помочь ему. Коллеги провожали ее кислыми взглядами, когда она срывалась со стула, стоило ему только позвать ее. Сверхурочная работа не огорчала прыткую Лану, а только радовала. Умудренные опытом кумушки сразу сделали соответствующие выводы.
   – Эта девица явно положила глаз на Джеймса, – доверительно сообщали они друг другу. – Посмотрите, как она разбегалась. Но у нее ничего не выйдет, голову даю на отсечение.
   Дамы не так сильно рисковали своими головами, как могло показаться на первый взгляд. За Джеймсом Диланом укрепилась репутация человека твердого, не склонного к интрижкам с секретаршами. Немало сердец из-за него разбилось, а он даже ухом не повел. А ведь многие девушки были куда приятней этой выскочки Миквуд!
   Однако Лана верила в себя. Джеймс ей нравился. Высокий, стройный, обаятельный, он был немного похож на Харрисона Форда в молодости, и Лана таяла каждый раз, когда он просто проходил мимо. А уж когда она думала о его личном счете в банке, великолепной машине и квартире, а также вилле на морском побережье, у нее подгибались колени. Хотелось войти в его кабинет, упасть ему в ноги и умолять о любви.
   Но Лана была девушкой сообразительной, поэтому отдавала себе отчет в том, что так поступали многие до нее. Проще всего дать Джеймсу понять, что она на все готова. Такое предложение вряд ли заинтересует его. Наоборот, надо изображать неприступность, только не перегибать палку, ведь он все-таки начальник…
   И Лана принялась изображать служебное рвение вкупе с легким презрением. Ей удавалось придать взору некую небрежность, когда она смотрела на Дилана. Какая мне разница, что ты миллионер и красавец-мужчина, казалось, говорил этот взгляд. Мне все равно. Ты ни капли не интересуешь меня, но я вынуждена с тобой постоянно общаться, потому что ты мой босс и платишь мне зарплату.
   Лана была уверена, что долго Джеймс не выдержит. Весь ее предыдущий опыт подсказывал, что нет ничего более заманчивого, чем поцелуями стереть презрение с женского личика. Однако Дилан оказался исключением из правила. И через неделю, и через месяц, и даже через полгода он относился к Лане все так же ровно и спокойно, попыток пригласить в ресторан или театр не делал, в ее присутствии не краснел и не заикался.
   Лана начала терять терпение. По ночам она тревожно ворочалась в кровати, представляя Джеймса в объятиях других женщин, которым он покупает меха и драгоценности. Коллеги уже стали подшучивать над ней, и Лана, пожалуй, в первый раз в жизни почувствовала, что уверенность в собственной ловкости и неотразимости покидает ее.
   Она засомневалась. А что если Джеймс Дилан вообще не интересуется женщинами? Хорошей же дурой она выглядела бы тогда, прыгая перед мужчиной, который по определению не может влюбиться в нее. Но первые же шаги, предпринятые в этом направлении, убедили ее, что ее страхи не имеют под собой основания.
   Тогда напрашивался естественный вывод. Может быть, я просто не нравлюсь ему? – в страхе думала Лана и тут же отметала эту мысль как несостоятельную. Какой мужчина в здравом уме не польстится на эти стройные ножки, пухлые губы и высокую грудь? Такого с ней еще ни разу не случалось. Лана знала свои плюсы и умела ими пользоваться. Последующие события доказали, что рыжеволосая бестия была абсолютно права в своей настойчивости…
   Между тем Лана успела рассориться почти со всеми сотрудниками. Кто-то пытался за ней ухаживать и получил оскорбительный отказ, кого-то она обошла по служебной лестнице, кого-то умело очернила перед начальством, стараясь показать себя с выгодной стороны. А уж когда в ее отношениях с Джеймсом наступило долгожданное потепление, она стала совсем невыносимой.
   Одним словом, в Финтраст Корпорэйшн Лану Миквуд недолюбливали, и известие о том, что она собирается замуж за Джеймса Дилана, поначалу было воспринято как неудачная шутка.
   – Уже не знает, что выдумать! – единогласно решили сотрудники.
   Но потом стали происходить загадочные вещи. Сначала на пальце наглой девчонки появилось кольцо с увесистым бриллиантом. Лана никому его специально не показывала, но время от времени крутила его в руках или разглядывала камень на свет. Менее осведомленные склонны были считать бриллиант фальшивым. Но их быстро разочаровали. Мистер Дайвинг, курьер, был когда-то ювелиром и прекрасно разбирался в камнях.
   – Это самый настоящий бриллиант, – авторитетно заявил он. – И очень дорогой. На зарплату его не купишь…
   Все терялись в догадках, но спросить никто не решался, боялись доставить Лане удовольствие.
   Потом появился весьма дорогой браслет и небольшая спортивная машина. Тут уже не выдержали самые стойкие, и роковой вопрос наконец был задан. Лана как следует насладилась моментом триумфа, которого она так долго дожидалась.
   – Я, кажется, говорила вам, – она широко раскрыла глаза и притворилась, что изумлена. – Это подарки Джеймса, моего жениха.
   Недогадливые стали выяснять, что это за Джеймс такой, который разбрасывается роскошными подарками, и как Лана с ним познакомилась.
   – Вы можете подняться на десятый этаж в его кабинет, и он ответит на все ваши вопросы, – заявила она, с радостью наблюдая, как вытягиваются лица ее несообразительных собеседников.
   Больше никто глупых вопросов не задавал. Наоборот, все стали относится к Лане с гораздо большим почтением, а если кто-то из непосвященных пытался поставить ее на место, ему лихорадочно шептали на ухо, что эта рыжая нахалка скоро станет женой их шефа.
   Лана была счастлива. Почти. Потому что когда она вспоминала, как обстоят дела на самом деле, на душе скребли кошки. Нет, она действительно собиралась замуж за Джеймса Дилана. Однако не все было так просто и радостно, как казалось на первый взгляд…
   Ничего, утешала себя Лана, я что-нибудь придумаю. Раз я сумела его заарканить, значит, сумею и выход найти. Слишком много поставлено на карту, я не имею права проиграть!
 
   Свадьба Джеймса Дилана и Ланы Миквуд стала главным событием городской жизни за последний год. В каждой газете появился отчет о бракосочетании, благо репортеров на церемонии хватало. Лана позаботилась о том, чтобы все узнали о том, за кого она выходит замуж и сколько на это потрачено денег. Джеймсу такая публичность была не по душе, но он молчал, переложив всю ответственность на хрупкие плечи невесты.
   – Все равно не понимаю, зачем ты женишься на этой вертихвостке, – упорствовал Сид Барнет.
   Они с Джеймсом сидели в их любимом итальянском ресторанчике за несколько дней до свадьбы. Сид был мрачен и в который раз пытался выяснить причину неожиданного решения Джеймса.
   – Сид, прошу тебя, – морщился Дилан.
   Лгать лучшему другу не хотелось, да и без этого было ясно, что жених не испытывает к невесте никаких пылких чувств.
   – Чем же она тебя подцепила? – Сид уже достаточно выпил, чтобы настаивать на откровенном ответе. – Ей же ведь только деньги твои нужны, разве ты не понимаешь?
   – Неужели в меня нельзя влюбиться? – усмехнулся Джеймс.
   – Можно, – вздохнул Сид. Сомневаться в привлекательности Джеймса было глупо. – Но Лане все равно нужны только деньги.
   Джеймс вздохнул. Пожалуй, Сид прав, но в данной ситуации другого выхода не было…
   – Послушай, Сид, – нарочито небрежным тоном произнес Джеймс. – Жениться все равно надо, а Лана ничем не хуже остальных женщин!
   Сид покачал головой. Трудно сознавать, что твой лучший друг сошел с ума, но что делать? Джеймс Дилан привык поступать так, как считает нужным, и убедить его в том, что он совершает величайшую глупость в своей жизни, было невозможно…

2

   Половина первого. Не самое приятное время для возвращения домой. Пытаешься осторожно попасть ключом в замок. Ничего не выходит, раздается противный скрежет. Кажется, что сейчас проснутся все соседи и с громкими криками выскочат в коридор.
   Карен представила себе ухмылку миссис Бинз, если та обнаружит ее в это время в коридоре, и невольно поежилась. Из всех воинствующих пожилых дам двадцать восьмого дома миссис Бинз была самой воинствующей и самой пожилой. Она была уверена, что все порядочные женщины должна быть дома в семь вечера, чтобы успеть проверить уроки детей и приготовить ужин. Другого образа жизни для нее не существовало. А то, что некоторым приходится трудиться посменно, ей в голову не приходило.
   – Ваша Карен опять таскалась где-то до полуночи, – примерно так миссис Бинз обратилась бы завтра к ее матери, если бы увидела сейчас, как Карен пытается открыть дверь. И бесполезно убеждать этого демона в женском обличье, что сегодня был очень трудный день, и пришлось задержаться на работе даже дольше обычного!
   Но дверь наконец поддалась, и Карен с облегчением проскользнула в квартиру. Кажется, на этот раз обойдется без объяснений. Она сняла туфли и с наслаждением постояла несколько секунд на холодном полу. Из кухни доносился слабый запах овощного супа, и Карен вспомнила, что ничего не ела весь день. На цыпочках она прошла на кухню и открыла холодильник. Разогревать горячее смысла не было, а вот пожевать какой-нибудь бутерброд вполне можно. Карен вытащила холодное мясо, достала хлеб и только собралась попировать при неверном свете луны, как послышались чьи-то уверенные шаги, и на кухне зажегся верхний свет.
   – Ты опять куски таскаешь, Карен Кордейл!
   Гневный голос пригвоздил Карен к месту. Вот черт, она так старалась тихо ступать! Карен виновато обернулась и забормотала:
   – Я не успела поесть днем…
   – Это не повод шарить в холодильнике ночью! – отрезала мать.
   Миссис Кордейл сердито разглядывала младшую дочь. Вечные проблемы с этой Карен! Почему она так отличается от других ее детей? Алан, старший, ее любимчик, работает водителем грузовика. Почтенная профессия! Обзавелся семьей, каждый уикенд навещает родителей. Элси, на два года его младше, служит на почте, полгода назад вышла замуж за весьма уважаемого человека, живет неподалеку. А какой изумительный дом у Энни! Деточке не особенно везет в личной жизни, но у нее еще все впереди. Учитывая ее упорство в достижении целей, не возникает никаких сомнений в том, что рано или поздно она добьется своего. Стоит только вспомнить о том, что она с одиннадцати лет копила на свой дом и получила его, в конце концов!
   А Карен совсем другая. Одна ее идея стать врачом способна довести мать до белого каления! Не то чтобы миссис Кордейл имела что-то против этой важной и нужной профессии, но каждый должен знать свое место. У Карен Кордейл не было ни средств на учебу, ни, по глубокому убеждению ее матери, способностей к этой работе. Маленькая Карен падала в обморок при одном только виде крови, поэтому ее упорство относительно будущей профессии казалось ее родственникам настоящей глупостью.
   Миссис Кордейл была уверена, что это всего лишь подростковая блажь. Она откровенно высказалась по этому поводу и считала вопрос закрытым. Однако тихоня Карен преподнесла матери весьма неприятный сюрприз, когда отослала тайком документы в центральный медицинский университет штата. Миссис Кордейл разбушевалась и грозилась даже прогнать обнаглевшую паршивку из дому. Самоуверенная девчонка! Как она посмела пойти против воли матери? Да что там, всей семьи!
   – Я не дам ей на эту глупость ни цента, пусть даже не рассчитывает, – категорично заявила миссис Кордейл на семейном совете, который был срочно созван, как только стало известно о поступке Карен.
   – Я думала, Карен будет помогать мне на почте, – надула губы Элси. – А сейчас получается, что она целых десять лет будет учиться!
   – Да кто вам сказал, что ее примут? – презрительно фыркнул дородный Алан. Он качал на коленях трехлетнего Дейви и не понимал, из-за чего все кипятятся. – Девочке захотелось самоутвердиться. На здоровье. Дождемся, пока ей пришлют отказ, а потом пусть устраивается на курсы секретарей и идет работать к Элси.
   Миссис Кордейл улыбнулась. У нее отлегло от сердца. Алан – умница, всегда знает, как утешить мать! Воплощенное здравомыслие!
   – А если ее все-таки примут? – томно осведомилась Энни. – Что тогда?
   Алан хмыкнул. Энни пользовалась репутацией взбалмошной и экстравагантной особы. Одни только оранжевые занавески в спальне чего стоят! Но у Энни был свой небольшой капитал, и она имела право делать все, что захочется. Даже выдвигать столь абсурдные предположения.
   Месяц после этого памятного разговора все члены семьи снисходительно поддразнивали Карен.
   – Как поживает наш великий доктор? – сюсюкал Алан Кордейл со своим старшим сыном. – Скажи, Дейви, что у тебя болит? Тетя Карен тебя вылечит…
   Но когда из университета наконец пришел ответ, все насмешки моментально прекратились. Потому что Карен Кордейл была принята, более того, ей была назначена муниципальная стипендия, с помощью которой она сможет проучиться несколько лет. Оказывается, девушка блестяще окончила школу, и ее преподаватель по биологии лично рекомендовал свою ученицу.
   Миссис Кордейл была польщена и раздосадована одновременно. Было приятно внезапно обнаружить, что Карен на что-то годится и кто-то даже счел ее достойной стипендии. Однако факт оставался фактом – младшая дочь осмелилась пойти наперекор материнской воле, и это не могло не злить властную миссис Кордейл.
   Карен уехала в столицу штата. Миссис Кордейл чувствовала тоску по дочери, но выражала ее лишь незаслуженными придирками, поэтому Карен старалась как можно реже приезжать домой. Учеба затянула ее с головой. Она не могла позволить себе получать плохие отметки, так как от ее результатов зависела стипендия и дальнейшая возможность учиться.
   – Мир сошел с ума! – восклицала миссис Кордейл в беседах с соседями и старшими детьми. – Столько жертв было принесено ради ее блага, а она махнула ручкой и ускакала в большой город. Врач! Скажите, пожалуйста, какой из нее врач? Она даже поросенка никогда не могла толком разделать! Ничего, еще прибежит домой с поджатым хвостом. Надо же придумать такое! Врач!
   Язвительные замечания так и сыпались на Карен в ее редкие визиты домой. Но она стискивала покрепче зубы и терпела.
   Никогда больше сюда не вернусь, говорила она себе. Никогда!
   Но судьбе было угодно иначе. Видимо, решив, что она и так уже была слишком благосклонна к Карен Кордейл, фортуна лишила ее своих даров. Первая ступень обучения закончилась, и так как университет переживал не самые лучшие времена, все дотации было решено отменить. Собственных денег у Карен не было, надеяться на помощь матери было бесполезно, и девушке пришлось прервать учебу.
   Горьким было возвращение в ненавистный дом. Но миссис Кордейл поступила на редкость мудро. Она не стала ни в чем упрекать блудную дочь, взяв на себя роль снисходительной, милостивой королевы. Только один раз мать и дочь вновь серьезно повздорили. Это произошло, когда Карен, опять ни с кем не посоветовавшись, устроилась медсестрой в окружной госпиталь.
   – Я должна практиковать хотя бы то, на что мой диплом дает мне право, – спокойно пояснила она. – Раз я пока не доучилась до хирурга, я буду работать рядом с настоящими врачами и учиться на практике.
   Миссис Кордейл лишилась дара речи. Значит, девчонка планирует продолжить эту несчастную учебу? И что она забыла в этой отвратительной больнице? Но Карен была непреклонна. Миссис Кордейл побушевала и перестала. Тем более что сейчас им очень были нужны деньги. Энни, их экстравагантная и смелая Энни, связалась с каким-то негодяем, который потратил почти все ее накопления, а потом без зазрения совести бросил бедняжку. От дома с оранжевыми занавесками пришлось отказаться. На некоторое время Энни переехала к матери, чтобы прийти в себя после предательства родного человека, а заодно сэкономить оставшееся. Работать она отказывалась по причине душевного расстройства, поэтому миссис Кордейл была на седьмом небе от счастья, когда Карен принесла домой первую зарплату. Больше к неподобающему занятию младшей дочери она не придиралась.
   Но это не значит, что жизнь Карен стала легче. Миссис Кордейл, похоже, совсем забыла, что Карен не маленькая девочка, а вполне взрослая двадцатичетырехлетняя женщина. Замечания и нотации преследовали Карен днем и ночью, и нигде не было ей спасения.
   Она слишком поздно приходит домой! Она неэкономно расходует зубную пасту! Она купила себе совершенно неприличные брюки! Вчера ей звонил какой-то подозрительно вежливый мужчина; чтоб она не смела общаться с подобными личностями!
   Соседи были под стать. За время учебы Карен они свыклись с мыслью о том, что большой город – это рассадник всевозможного разврата и что Карен нахваталась за эти годы только дурного. Сейчас девушка чувствовала, что за ней постоянно наблюдают, и самые невинные поступки истолковывают не лучшим образом. Проще всего было бы уехать куда-нибудь подальше, но здесь был ее дом и любимая работа. И Карен терпела…
 
   – Мама, я же хочу есть.
   Ссоры с матерью из-за ее поздних возвращений происходили очень часто. Было лето, пора отпусков, и Карен приходилось работать за двоих. Но миссис Кордейл упрямо не желала понимать этого. Даже дополнительный заработок дочери был не способен смягчить ее.
   – Ты испортишь себе желудок, – настаивала она, и Карен с вздохом отложила бутерброд. – Я приготовлю тебе что-нибудь горячее.
   Карен чуть улыбнулась. В этом была вся мама. Вначале надо накричать, показать, кто в доме настоящая сила, а потом можно сжалиться над провинившимся.
   – Хочешь яичницу? – Миссис Кордейл уже повернулась к плите.
   – Ага.
   Карен знала, что ее помощи не требуется. Она села на низенький деревянный табурет и поджала под себя ноги.
   – Сядь прямо, – немедленно сказала миссис Кордейл. – Либо стул сломаешь, либо ноги.
   Карен послушалась. Неужели она всегда будет указывать мне, что делать? – мелькнуло у нее в голове. Вот посмеялись бы в больнице, если бы узнали, что я до смерти боюсь собственную мать.
   – Как дела? – спросила Карен через некоторое время. Она знала, что мать обожает рассказывать о разных домашних мелочах. – Случилось что-нибудь интересное?
   – Ничего особенного, – покачала головой миссис Кордейл. Она посыпала яичницу зеленью и не могла отвлекаться на пустяки. – У Дейви опять неприятности в школе. алан уже устал беседовать с его учителями. Мальчик такой способный, но такой неусидчивый!
   Карен усмехнулась. Дейви был любимым внуком миссис Кордейл, она боготворила его так же, как и его отца, и была удивительно слепа ко всем его недостаткам.